Ночь

  современная сказка

  ...Ночь. Странно, но для прямо – таки пышущего жарой июля довольно прохладная. И звезды... Нигде я не видел таких крупных звезд, как тут.
  Холодный взгляд на опустевшую площадь остановился на одиноком уличном фонаре, тускло освещающем крохотный пятачок, старого, местами потресканного асфальта. А если чуть прищуриться... Предметы обрели четкость, контрастность, стали хорошо различаемыми даже на большом расстоянии. Внутри стала закипать ненависть, заклокотала ярость ко всему живому, заныли тупой болью воспаленные скулы и десны. Сдавило сухостью горло.
  Значит, пора...
                ***
  Все - таки сказочные сюжеты встречаются и в обыденной жизни. Золушки из провинции мечтают найти принца на белом коне и стать королевами - и иногда мечты сбываются. Правда, с поправками на современность, где принц - нефтяной олигарх или бизнесмен, а коняга – "Бентли" или, на худой конец, "БМВ". Некоторые находят клады с затонувших кораблей на Карибах или сталкиваются с настоящими морскими пиратами. Нередко кажущаяся серой обыденная жизнь подбрасывает нам такие сюжеты, что братья Гримм напару с Чейзом нервно курят в углу...
  А некоторые встречают нас...

  Не буду умничать, и начну свою историю так: "Мы существовали всегда".
  Вурдалаки. Кровососы. Упыри. Вампиры.
  Те существа, те самые "отродья и твари", чей облик не похож на людской. Существа. имеющие свой мир и свои понятия. У кого своя жизнь, противоположная homo sapiens, поделенная на "день" и "ночь"...
  Чем?
  Живя десятки (и даже сотни!) лет, мы постоянно испытываем голод, сжигающий тело изнутри, сводящий с ума и доводящий до животного бешенства. Голод нечеловеческий, не потребность в куске хлеба или глотке воды, а в том, что дает нам всем Силу - человеческую кровь или чистую жизненную энергию - накопившиеся эмоции. Как положительные, так и отрицательные, к слову сказать.
  Вы, люди – наша пища, обычная, сочная травка, подножный корм, что питает нас своими соками – в прямом и переносном смысле.
  Только воля, терпение и выдержка позволили нашему роду встретить новое тысячелетие.   Время и смены эпох выступили в качестве катализатора естественного отбора – выжили не сильнейшие, а самые приспособленные и хитрейшие. Удивительно, за весь век двадцатый мы потеряли собратьев больше, чем за все время существования Священной Инквизиции. Хотя, если быть до конца откровенным, ряды ведьм и вервольфов тоже ощутимо поредели - кого - то прикончили в междуусобной схватке, кто - то нарвался на бравых хлопцев из ЧК... А некоторые при виде количества пролитой в сражениях Гражданской, Первой Мировой и Отечественной войн крови срывались, сходили с ума, развоплощались, сгорали, превращаясь в горстку серого невесомого пепла...
 ...Но сперва давайте познакомимся. Зовите меня Андреем.   На прошлой неделе я отпраздновал свое двадцатитрехлетие. Как всегда, в полном одиночестве, в компании фигурной бутылки настоящего "Ани" пятнадцатилетней выдержки, закуски из ближайшего супермаркета (немного даже плебейской, никак не подходящей к изыску армянского коньяка), телевизора и стопки дисков с любимыми фильмами – добрыми советскими комедиями, романтичной "Касабланкой" и парочки хороших сериалов на DVD.
  Не люблю шумных компаний и пьяных застолий в тесных кабаках и ночных клубах.
  Я привык к одиночеству, живя замкнуто в  квартирке, оставшейся от родителей, погибших много лет назад, поехав на новогодний отдых в Чехию. Отдохнуть на заграничном горнолыжном курорте было заветной мечтой отца, из – за серьезной травмы в молодости оставившим большой спорт и ушедшим в бизнес... Увы, даже опытные вампиры, предчувствующие события далеко вперед, не застрахованы от встречи с вдрызг пьяным водителем "КамАЗа" на пустынной загородной трассе, совсем рядом с границей...
Несчастный туристический микроавтобус раскурочило так, что никто из пассажиров не выжил, даже мои мама с папой, обладавшие потрясающим даром регенерации. А вот пъяный крановщик отделался лишь парочкой ссадин и переломов.
  Потом меня приютил лучший друг отца. Поддержал. Помог. Обучил. Рассказал правду о том, кем были мои мама с папой.
  Я сам подставил шею под укус.
  Водитель повесился в камере СИЗО только через четыре месяца. Это все - таки достаточно трудная задача для подростка. А уж про то, как я отводил глаза тюремщикам и пролазил сквозь стальные решетки, и вспоминать противно...
  Вендетта. И я ни на секунду не пожалел о том, что совершил. Нас считают злыми. Нет! Мы просто справедливые. Каждому – свое, каждому - по заслугам...
               
  Нас осталось очень - очень мало. Лично я сейчас, стоя у распахнутого настежь окна, не чувствую ни одного своего собрата в радиусе нескольких километров. Где - то варит приворотное зелье ведьма (менеджер по логистике в обычной жизни), чихает волчонок – оборотень (тринадцатилетний оболтус из местной гимназии), сдуру сунувшийся носом в лужу бензина. А вот вампиров – нет. Грустно...
  Несмотря на замкнутость, мы все дружим по - своему: перезваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками, переписываемся скупыми строчками эсэмэсок. Замкнутость не мешает нам создавать семьи, растить детей. Обычных. Быть вампирами или нет - решать только им самим. Это только оборотни рождают оборотней со стопроцентной гарантией наследственности. Тут уж без вариантов - молодые хищники всегда остаются хищниками.
 
  ...Я не люблю яркий свет - просто глаза режет до слез. В наивных фильмах можно увидеть, как зубастая и мохнатая нечисть с воем превращается в пыль от первого лучика солнца, а ветер красиво разносит эту пыль на все четыре стороны... Ерунда! Выдумка бездарных голливудских режиссеров. И обгораем, валяясь на пляже, мы так же, как и обычные люди, но (тут уж не без мелкой гадости со стороны матушки - природы) на-а-амного быстрее получая тепловые и солнечные удары.
  И кто сказал, что мы боимся чеснока? Миф! Такой же наивный, как и легенды о солнце и осиновых кольях. К примеру, я и сам не прочь навернуть украинского борща с правильными пампушками, пропитанными чесночным соусом, да и любое блюдо узбекской кухни, мною предпочитаемой, редко не обходится без пары - тройки зубчиков этого полезного овоща. А уж о профилактике гриппа я и говорить не буду, каждый сам знает...
  Впрочем, вампиры и оборотни почти не болеют такой ерундой, имея высокий порог защиты. Теоретически, можно даже прирастить оторванную конечность, залечить пулевое ранение (но только если пуля обычная, а не серебряная - тут голливудские киношники оказались правы, но лишь отчасти: серебро в теле не смертельно, но чувствительно, оно жжет, не дает затянуться тканям, если ее вовремя не извлечь).
  Но...
  Каждый мало - мальски опытный вампир обладает Силой - силой приманивать, убеждать и успокаивать. Подобно удаву вампир подчиняет себе своего кролика - человека... Достаточно щелкнуть пальцами - и жертва сама снимет с себя все серебро, выбросит газовый баллончик из сумочки и подойдет к тебе, радостно оголив шею. Абсолютно спокойная, она будет лишь мечтать о прикосновении к себе твоих белоснежных клыков.

  В крошечной ванной комнате, спроектированной не иначе как поклонником Никиты - Кукурузника, я привел себя в порядок, умылся, почистил зубы. Провел рукой по щеке - поросль щетины пока не пробивалась, поэтому бриться я не стал.
  Свет на кухне не включил. Зрение вампира, особенно ОЧЕНЬ голодного, работает даже лучше хитромудрых, напичканных всевозможной электроникой приборов ночного видения, так широко разрекламированных пиндосами в период их бездарной  "Бури в пустыне".
  Мы видим все.
  Мы слышим все. 
  Мы чувствуем все.
  Все очень просто - такова наша природа. Все просто – до отвращения.
  Холодно, черт! Я открыл дверцу холодильника, еще хранившего на задней стенке надпись "Made in USSR" вместе со знаком ОТК и которому было лет больше, чем мне, но на удивление довольно сносно работающего. Достал накрытую крышкой глубокую тарелку и литровую стеклянную банку, заполненную густой субстанцией. В тарелке было мелко нарезанная свежая телятина. В банке - свежая свиная кровь.
  Жалкая попытка перебить вечный голод. Я без аппетита жевал кусочки сырого мяса, цедил короткими глотками содержимое банки. Если кто думает, что свиная кровь - это вкусно, то горько ошибается.
  Распахнул дверцу шкафа и усмехнулся, не зная, что надеть. Мотнул головой и стал неторопливо стягивать с себя футболку и потертые джинсы. Мускулистое тело, казалось, светилось во тьме неярким мертвенно - бледным светом, будто впитывая  свечение желтого диска луны. Потом набросил клетчатую рубашку и влез в черные джинсы. Последний штрих - вставил в уши миниатюрные пуговки наушников от MP3 плеера и, порывшись в альбомах, выбрал любимую "Белую Гвардию".

               Странная штука: ты смотришь в небо и видишь свою звезду,
               Но она слепа и глуха к тому, кто переступил черту;
               Брось свой камень с моста, и тут же по воде разойдутся круги;
               Если б ты помнил об этом всегда, вставая не с той ноги...

               У тебя, безусловно, были причины выиграть первый бой,
               Но вряд ли ты потрудился представить все, что это повлечет за собой;
               Твой самолет, готовый взорваться, уже набирал высоту,
               Вряд ли ты думал об этом, когда переступил черту...
 
               Изменился вкус у вина и хлеба, а воздух прокис как клей,
               Все чаще тебя посещают виденья с лицами мертвых людей;
               А в общем и целом, ты славный парень, ты любишь деревья в цвету,
               И никто никогда не узнает, что ты переступил черту...

               Теперь от тебя ничего не зависит, теперь круги по воде,
               Теперь и беда спешит за бедою, цепляясь с бедой к беде,
               Теперь ты носишь цветы к могилам и тянешь руки к кресту,
               Ты очень давно начал эту войну, переступив черту...

  Подпевая тихому женскому голосу, я набросил на плечи легкую ветровку и проверил мобильник.
  Поставленный в беззвуковой режим, он тихонько вибрировал во внутреннем кармане куртки, настойчиво требуя к себе внимания.
  Глянув на цветной дисплей, услужливо выдавший цифры "входящего" номера, я улыбнулся. Я был весьма рад этому звонку.
     - Андрюшка, привет, солнце мое! Ты как? - прозвучал в трубке знакомый мурлычущий голос.
     - Пока в норме... Но уже дохожу до кондиции... - пробормотал я, обуваясь в коридоре. Фраза из культовой "Бриллиантовой руки" пришлась к месту.
     - Я тоже. Отдай мне сегодня Центральный парк, а? Пожа-а-алуйста! - жалобно попросила она. Голос ее чуть дрожал от нетерпения. - Тебе ведь все равно, а мне... сам понимаешь...
  Я улыбнулся. Ольга. Оборотень редкой категории - ирбис. В обычной жизни - рекламный агент в небольшой фирме в центре города. Она мне очень нравилась.
     - Хорошо, только будь аккуратней, - кивнул я головой в пустоту, - не переусердствуй, а то знаю тебя, разыграешься, войдешь во вкус, как с теми таджиками... Там всегда много людей. Свидетели тебе ни к чему, а то попадешь не первые полосы бульварной прессы.
     - Спасибо, милый! - мурлыкнула она и засмеялась. - Свидетелей не оставляем-с! И ты будь поосторожней. Удачи!
  Как - никак красивая кошка в центнер весом, рыскающая по улице и порядком изголодавшаяся за полгода - это вам не дворовая Мурка у мусорных баков. Насытиться оборотню гораздо труднее, чем вампиру. К тому же мы дружили уже лет пять... или шесть. Красивая, неглупая, по - своему волевая... Интересно, могут ли вампир и оборотень жить вместе, одной семьей? Наверное, нет. Лично я ни разу не слышал о подобных прецедентах. Впрочем, надо покопаться в библиотеке... 
  Вздохнул, посмотрел в зеркало. Лицо немного вытянулось и приобрело мертвенно - бледный цвет, глаза, немного уставшие от дневной суеты, больше не выражали никаких эмоций. Мертвые глаза нежити... Зрачки сузились. Я оскалился своему отражению. М-да, красавец... Ничего ни скажешь.  Полномочный представитель Дракулы. Спросил себя:
     - На охоту, барин?
  Сам же и ответил:
     - На нее самую, Андрей. На кроликов.

  Тихонько закрыв металлическую дверь, я прислушался к ночной жизни подъезда. Сам он уважения никак не внушал. Почтовые ящики местами сорваны, под ногами - растоптанные окурки и обрывки бесплатных рекламных газет. Лифт был весь исписан и исцарапан местными дегенератами, а кнопки  залеплены какой - то зеленой жеваной дрянью.
  Я чуть напрягся, попытавшись ощутить движение  за дверьми соседей. Лишние свидетели мне ни к чему. Третий этаж... родителей нет дома, плачет от страха малыш лет трех, не может уснуть... Второй этаж... из квартиры слева повеяло легким холодком - жена, полная справедливой обиды, ждет подвыпившего мужа с работы. Смотрит телевизор.
  Ребенка мне стало жалко.
     - Сон! - тихо скомандовал я, вскидывая руку. Комок энергии послушно пробежал по пальцам и метнулся к малышу. Парнишка тихонько пискнул и сладко заснул.
Ха! Вот так - то!
  Я вышел из подъезда, утерев со лба легкую испарину. Рука чуть ныла, была потрачена Сила, так необходимая на охоте, но все - таки я был доволен - ребенок забудет ночной страх, проснувшись утром бодрым и хорошенько отдохнувшим.
  Настроение мое сразу улучшилось.
  Машину, как ни странно, мне удалось поймать почти сразу, даже не прибегая к мощному вампирскому обаянию. Ведь деньги - реально волшебное средство...

  Я бродил по грязным и неосвещенным переулкам, легко перепрыгивая через лужи. Подолгу стоял у замызганых подъездов, опираясь на остовы полуразобраных машин во дворах и вдыхая запах ночного города, бродил по паркам в поисках жертвы.
  Вот еще один... Сутулый, низкорослый и лысый.
  Вытащив из ушей черные пуговки наушников, я прищурился - аура у мужика была сложной, я даже немного растерялся. Потом внимательно присмотрелся... И чем больше на него смотрел, тем больше видел. Все, до последней мелочи, со всеми подробностями. И не только, как он наотмашь бьет свою молодую беременную жену по лицу, просто так... Как выбивает долги у своих должников при помощи раскаленных утюга и паяльника... Как просит убить своего компаньона, чтобы не возвращать долг... И как он матери своей втихаря шепчет, подмешивая отраву в индийский чаек: "Чтоб ты сдохла побыстрее, старая ведьма!" - тоже отчетливо услышал...
  Я закрыл глаза, пытаясь  просмотреть будущее, и чуть не вскрикнул от увиденного.
"Ну уж нет! Этого тебе я не позволю сделать, мразь!"
  Выйдя из тьмы двора, я стал прямо перед лысым, держа руки в карманах.
     - Че встал, урод? - почти сразу донесся до меня грубый пьяный окрик, разумеется, обращенный непосредственно ко мне. - А ну вали отсюда, пока по рогам не надавал!
В руке блеснул пистолет. Старый добрый "Макаров", судя по размерам. Ну что ж, нечто подобное от сего гражданина я как раз и ждал. Впрочем, попробуй он атаковать всерьез - я б его тут же по стенке размазал.
     - Ну? - зашипел я, когда он замер, так и не решившись поднять оружие. - Давай! Стреляй! Ты же не засмущаешься, когда будешь расстреливать своих родных детей!
  Он молчал и не шевелился. На лице мелькнуло недоумение. Потом он как - то истерично взвизгнул и нажал на курок. Пистолет тихонько дернулся в его руке, лязгнул затвор, выплевывая дымившуюся гильзу. Я поморщился от резкой боли в плече. Придется все - таки научить хама вежливости. 
  Пальцы зашевелились, скомкав сгусток плотной энергии в небольшой - с пятирублевую монетку - алый шарик.  Немного повертев его в руках, я с силой швырнул заряд в мужика.
Вначале он замедлил шаг. Потом захрипел и мягко повалился на землю, зажимая рваную, кровоточащую рану на животе.
  Пить его кровь я не собирался - побрезговал. Лишь, нагнувшись, провел рукой над телом, сжимая нечто тонкое, прозрачное и струящееся сквозь пальцы. То, что могло мне очень пригодиться в самое ближайшее время. Высосал энергию - всю, до последней капли. Но и ее мне хватило ненадолго.
            
  А завтра его найдут. Может, дворник, а может, сонный хозяин какой - нибудь псины, вышедший на прогулку со своим питомцем. Найдут зверски убитого. Я знал, сколько прольется слез, сколько вырвется злобы, слепой ярости и проклятий. Ведь его любили - и молодая жена, молча сносившая побои, и дети, наивно полагающие что их папка – самый лучший мирный частный предприниматель, торгующий минералкой, газетами и вкусными, но вредными "Сникерсами".  А старушка – мать так и не догадается, почему, несмотря на преклонный возраст, у нее перестанут болеть голова и сердце, а временами терявшееся   сознание наконец – то придет в норму...
  А сколько зла я сейчас уничтожил? Сколько людей проживет дольше и лучше? Сколько человек не будут избиты за долги? А скольких не будет поджидать киллер в подъезде? Сколько слез и ненависти уже никогда не прольется в этот страшный мир, а? Наконец, сколько людей смогут проснуться этим утром в этом проклятой пятиэтажке?
  Ведь это самое трудное - имея право убить для того, чтоб жить самому, определить свою будущую жертву. Мучительно тяжело сделать такой выбор - и эта тяжесть всегда со мной как плата за здоровье силу и бессмертие. Как плата за Силу. Приходится быть адвокатом, прокурором, судьей и палачом в одном лице, взвешивая все "pro" и "contra", стоя, сложив руки перед обреченным человеком. И тогда выползает мораль с одной альтернативой - кто должен жить, а кто - умереть. Поверьте, для меня гораздо труднее вонзить клыки в беззащитную шею малолетней девчонки, чем лишить жизни какого - нибудь матерого бандюгана. Я чувствовал, что уже перешел через ту невидимую черту, которую переходить нельзя. Но ведь это такая жизнь, черт возьми! И ничего уже изменить нельзя.
И если бы кто знал, сколько раз я стоял вот так, посереди дворов, в грязи, глядя в черное небо и безмолвно прося чего - то... То ли прощения, то ли проклятия.
   
  Я остался голодным. И злым. Последняя жертва отбила всякую охоту к охоте. Угрюмо посмотрел на горизонт и вздохнул - на западе уже багровела узенькая полоска рассвета, и времени на повторный "заход" по дворам уже не хватало. Рана на плече снова дала о себе знать - по руке тоненькой струйкой стекала кровь. Боль пульсирующая, чувствительная... Кажется, еще и ключица пулей раздроблена... Я поморщился - хотя у нас и высокая степень регенерации, но зияющая дырка в теле - это очень и очень неприятно. Хотя и не смертельно. Я напрягся, пытаясь заставить рану зарасти, но... тщетно.
Утерев холодную испарину, я побрел по улице. Слишком много сил потерял. Месяца на три - абсолютная пустышка. Ноль. Бессильный инвалид.
  Совсем плохо...
   
  Зайдя в круглосуточный магазинчик, я бросил продавщице на кассу стольник, отведя ее взгляд от простреленного плеча и стараясь не слишком светить зубами:
     - За семьдесят семь. "Великое посольство".
  Толстая прыщавая девица лениво подала матовую чекушку. Отсчитав сдачу, удивленно предупредила:
     - Водка не самого лучшего качества. Местная. Не метиловая, конечно, но все - таки... Может, что получше возьмете?
     - Роли не играет, - отрезал я. Быстрым движением свинтив колпачок, сделав на ходу пару глотков и поморщившись, я пошел к подземному переходу. Водка действительно была паленой, дешевая подделка, разлитая, вероятно, в ближайшем гараже, гадость редкая... Я не спеша спустился по ступенькам вниз, пытаясь прогнать скверное настроение. Людей в переходе, к сожалению, не было. Пуговки плеера, болтающиеся на груди, тихонько бормотали  какую - то знакомую мелодию - в пылу охоты я забыл его выключить.
     - Ты что, Андрюха? - вдруг я услышал за спиной до боли знакомый, мягкий, но взволнованный голос. Я резко обернулся - в метрах пяти от меня,  сложив руки на груди и прислонившись к серой стене, стояла Ольга. Она была в темных джинсах и расстегнутой джинсовой куртке. На шее поблескивал кулончик в виде пантеры, на запястье - пара изящных серебряных браслетов. Пряди светлых волос были мокрыми.
     - Как нехорошо, - покачала она головой. - Зачем?
     - Для души, - ответил я негромко. - Если совсем уж болит. 
     - Что - то случилось? - она подошла ближе.
     - Ерунда... - я махнул рукой. - Просто неудачная охота.
     - И из - за этого тебе так плохо? Ведь неправду говоришь...
  Никогда раньше я не замечал за хрупкой девушкой - оборотнем такой настырности и упорства. Я неопределенно пожал плечами.
     - Может, ты и права.
     - Все просто, Андрей, - Ольга заглянула мне в глаза. - Я знаю. Я видела тебя в том дворе. Скажи, эта драка... Она была нужна?
     - Либо он сейчас, либо полсотни трупов утром. Оля... Ольга! Я видел его будущее... Ты знаешь, зачем он шел туда? Через три, максимум, четыре часа от того дома камня на камне не осталось бы! Черт! Застрелив жену и детей, он уединился бы на кухне... Утечка бытового газа... Понимаешь меня?!
Она молча кивнула головой, не отрывая взгляда от окровавленной руки. Потом кинулась на шею и тихонько заплакала:
     - Я ведь была совсем рядом с тем двором. Я почувствовала, что тебя ранили...  Мне стало очень страшно за тебя. Веришь?.. Я привыкла быть одна. Привыкла слушать Шуберта и Баха, сидя в уютном кресле по вечерам, а не прыгать на дискотеках до утра. Привыкла читать классику под грустное настроение... По выходным бываю у родителей, брожу по пустынному пляжу и швыряю камешки в воду, стоя на набережной... Но я не могу так! Одиночество и замкнутость - это страшно. Я хочу быть рядом с тобой, Андрей! Я боялась сказать... Я боялась, что ты не поймешь. Если б он тебя... там... Я бы его в клочья разорвала...
  Вместо ответа я прижал ее к себе. Боже! Я слушал ее прерывающийся о тволнения  голос и впервые за много лет  на душе у меня было так спокойно и радостно. Боль терялась, уходя куда - то в небытие. Я осознал: есть то, что сильнее любой существующей на этой планете силы. Имя ей - любовь.
               
                Февраль 2006 года.
  Калининград.
               

               В тексте рассказа использованы фрагменты из песен Зои Ященко
                и группы "Белая Гвардия"