Одиночество Петера

 Слушай: "Петер считал себя самым одиноким человеком на свете. И самым неприметным. У него была маленькая темная квартирка на чердаке на какой-то отдаленной захолустной улице. Петер был сиротой и не знал, что значит любящий его человек. Иногда он не возвращался сразу после работы домой, а шел по длинным извилистым улицам, разглядывал прохожих, мечтая встретить хоть кого-нибудь, кто бы воскликнул: "ЭЙ, Петер, дружище!.."
Но никто даже не смотрел на него. Порой он заходил в кофейню и пытался поговорить с официантом, тот лишь холодно отвечал на все попытки Петера:
- Что изволите?
Рядом с домом Петера один торговец - старый итальянец- продавал зелень. Петер пару раз купил у него пучок укропа и овощи. После этого итальянец несколько раз приветливо улыбался клиенту, Петер тоже улыбался в ответ, но ничего не покупал. Тогда торговец перестал улыбаться. А если Петер говорил ему:
- Доброе утро!
Или:
Добрый вечер!
То итальянец только кивал головой и отворачивался к своему очередному  клиенту.
Когда Петеру становилось совсем грустно, то он представлял, что однажды пойдет и встретит друга. Друг его должен был быть веселым парнем, этакий заводило. Вечно улыбающийся. Он бы хватал Петера под руку и вел бы его в пивную, там бы они, приняв пару-тройку литров пива, отправлялись бы по девочкам. И у Петера бы появилась маленькая худенькая, беленькая Эльза - такая же, как дочка его соседа..."
- Ну, как?
За окном накрапывал дождик, я лежала, уютно свернувшись под пуховым одеялом. Ты сидел передо мной за столом и яростно стучал по клавишам.
- Ну не знаю... Пока не понятно.
- Спи тогда и не отвлекай меня, - попросил ты.
Как будто я тебя отвлекала?!
"Приятеля Петера звали Стефан. Рослый, розовощекий малый. С таким-то уж точно не пропадешь - думал Петер. Он казался огромной тенью, которую отбрасывал Петер в солнечный день.
- Ну что, брат Петер, махнем-ка за пинтой пива?
- Конечно, Стефан!
С тех пор как появился Стефан, жизнь Петера преобразилась. Итальянцу, торговцу зеленью, видимо, очень понравился Стефан, когда он видел их вдвоем, то всегда улыбался.
Маленькая Эльза - его соседка стала с ним здороваться. Однажды они вместе со Стефаном столкнулись с ней в дверях. Стефан сказал какой-то комплимент Эльзе, а она покраснела и заулыбалась. Теперь она стала замечать Петера..."
- Ну все, хватит с меня твоего Петера! - ты читал мне его каждый день и я уже порядком устала.
- Ладно.
Я знала, что ты обиделся. Видела, как бешено ты стал стучать по клавишам. Как напряжено было твое лицо. Но я уже устала играть роль жены гения. Бред!
Я ходила по дому тоже немного огорченная. Не потому, что ты обиделся. А потому, что я стала уже частью этого дома, твоей мебелью, черт возьми.
Потом позвонила твоя мама:
- Как там сыночек? - спросила она шепотом, словно бы он мог услышать ее в телефонной трубке.
Сыно-че-чек - так и хотелось мне ее передразнить. Сыночку, маленькому мальчику было уже 33.
- Отлично, пишет.
- Ах, все работает, работает... Он хорошо кушает, ты ему готовишь? Как его голова, не болит?
- Сами спросите, - я не хотела грубить, но почему-то по-иному не выходило.
- Ой, ну что ты! Я же отвлеку, а он серьезным делом занят, книгу пишет.
Мамочка даже не заметила моей грубости. "Книгу пишет" - да, пишет. А мне, стало быть, надо ночевать на кухне и не отвлекать гения, как это делала она. Позвольте.
- Ну, передавай ему привет. Поцелуй от меня.
- Обязательно.
Я бросила трубку и единственное, что я могла сейчас сделать - это упасть в кресло и разреветься. Я забыла как это - плакать. Плакать от бессилия, от своей неспособности понять и изменить жизнь.
Опять заверещал телефон. Я недовольно ответила:
- Алло.
- Привет! Как там Альберт? - это оказалась твоя  бывшая подруга Люси или Люда как звала ее я.
Не знаю, почему я тебе позволяла поддерживать эти контакты? Для тебя это было само собой разумеющееся, что пару раз в неделю позвонит Люси или Катрин - ты всех окрестил на французский манер.
- Работает, сейчас позову...
- Возьми трубку, - крикнула тебе я.
- Люси, да, привет, дорогая! Все отлично, хочешь, зачитаю? А, ну потом... Ты забегай, может, что-нибудь посоветуешь.
Вот твоя месть - незаменимых людей не бывает.
Ничего, ничего... Не бывает, так не бывает. Пока ты ворковал с Людой, я выключила варившийся суп, надела новые джинсы, ветровку, сунула в карман деньги и закрыла дверь своими ключами.
Ты даже этого не заметишь.
На улице уже второй день шел мелкий дождь. Периодами небо очищалось от туч и становилось совсем ясным, а потом ветер опять гнал тучи и все заново. Я попала как раз в момент просветления, солнце немного припекало.
"Так вот значит, любовь она какая. Кухня, супы и твои повести. В чем есть бОльший смысл?" - так хаотично неслись мысли в моей голове. Я шла также хаотично, не разбирая дороги, сталкиваясь с людьми. Шла, абсолютно не знаю в какую сторону повернуть. 
Стало быть, и идти мне некуда.
Я в изнеможении упала на лавочку в парке - так, словно пробежала пару километров. Может, так и было.
Было тихо. Ни детей, ни собак с хозяевами, ни старичков с домино. А времени всего было пять часов. Наверно, все испугались дождя.
А я давно вот так не сидела одна. Да и забыла, когда последний раз выходила гулять. Либо работа, либо дом, либо в  кафе с тобой. Я вспомнила, что когда-то, когда мне только исполнилось 18 - это был мой любимый парк. Лавочки были ярко розовые, а не тускло желтые как сейчас. И мы вечерами просиживали здесь с друзьями, сочиняли песни, мечтали создать свою группу, разъезжать по стране и пить шампанское прямо в ванне. Тогда я была влюблена в первый раз. В высокого темноволосого парня с обворожительным баритоном - он должен был быть нашим гитаристом. Но не вышло ничего с группой, песни свои мы растеряли как друг друга, а тот парень так и не узнал, что я его любила. Банальная история всех 18-летних идеалистов.
Почему-то на глаза полезли слезы. Боже мой, я становлюсь сентиментальной старой дурой. Я ведь больше и не видела того темноволосого парня - Славу. И не знала, каким он стал в 28. Может быть толстым, полысевшим брюзгой, пьющим пиво по субботам? Женился на какой-нибудь соседке и забыл вовсе о мечте пить шампанское в ванне гостиничного номера. Даже если и так, то он прав, по-своему, к чему культивировать неуемный идеализм? Это приведет только к супам и твоим повестям.
Мимо прошли два молодых парня, увлеченно обсуждавших какую-то девчонку. Они на меня даже не взглянули, и мне стало почему-то обидно.
Нет, хочешь верить в красивые чувства, в сказку, быть идеалисткой - научись сначала варить суп. А когда научишься, то идеализм сам собой уйдет, сварится  и прокиснет в холодильнике.
Останутся мамочки, Люси, Катрины и...
Пошел дождь. А мне было лениво бежать в укрытие. Я решила отдаться судьбе прямо здесь, на этой блеклой желтой лавочке в опустевшем парке, в ожидании пророчества свыше: как жить дальше.
Но ангел не спустился, громовым голосом пророчеств не произнес. Вместо этого прошли две пожилые дамы под зонтом, скептически осмотрели меня и пошли дальше. Потом пронесся мальчишка на велосипеде и кинул в меня фантиком от конфеты. Меня это даже не обидело.
Мне показалось, что передо мной проносятся потоком разные люди, с огромной скоростью, так, что я даже не успеваю разглядеть их лиц. Нет, это просто дождь стекал по моему лицу.
Наконец, мне стало холодно,  и я решила идти дальше. Зашла в музыкальный магазинчик на углу. В нем было два продавца - один беседовал с меломаном о каком-то новом альбоме какой-то группы. Они даже не посмотрели в мою сторону. Второй - в кепочке, закрывавшей глаза, разгадывал кроссворды, и слушал сиди-плеер. Заметив меня и иронично улыбнувшись моей внешности мокрой курицы, он спросил:
- Вас что-то интересует?
Я нагнулась к самому его уху в кепке и сказала:
- Меня интересует все!
Продавец - парень лет 25, присвистнул.
- Ну, все  - это слишком много. Назовите хоть какое-нибудь направление.
Я слышала, как стекавшая с меня вода барабанила по деревянному полу. Продавца это нисколечко не смутило.
- Что-нибудь воодушевляющее, - с улыбкой попросила я.
- Окей, - услышала я и увидела его спину.
Он вытаскивал с полок разные диски и складывал передо мной. Я с любопытством разглядывала обложки, но никак не могла сконцентрироваться и понять, что это за группы.
- Я бы предложил вам все это послушать, но с вас вода течет, боюсь закоротит что-нибудь, - признался мне продавец.
- Обидно, - грустно ответила я. Пожаловаться на несправедливость я не могла, никто же не заставлял меня торчать под дождем.
- Вот что, - озадаченно произнес парень, видя мое расстроенное мокрое лицо, - вы, правда, хотите купить музыку или...?
- Или просто без дела шатаюсь по магазинам?
Продавец кивнул.
- Хочу музыку купить. Я ведь даже когда-то в группе петь хотела...
- Да? Ну, проходите сюда. Стас, - позвал он второго продавца, - я тут помогу клиентки высушится.
Стас на меня пристально посмотрел и хитро улыбнулся:
- Ну помоги...
Парень завел меня в маленькое подсобное помещение. Стены пестрели от постеров, по углам стояли ящики с дисками. На одном из них был чайник, на другом груда футболок с изображением рок-звезд.
Продавец протянул мне одну из них:
- Вот, эта бракованная, вытритесь ей.
Я вытерлась Куртом Кобейном и тихонько напевала себе под нос какую-то мелодию. Музыку я давно уже не слышала, только когда ты не стучал по клавишам, в другое время - она тебя раздражала.
Парень все это время стоял спиной ко мне и поглядывал на прилавок.
- Все! Спасибо!
- Сейчас, - он поставил чайник и пошел к прилавку.
Там он дал мне слушать всю эту груду дисков, я села на его место, а он ушел в подсобку.
Я слушала по несколько треков с каждого и раскладывала на две кучи - в одной, то, что возьму, а в другой то, что возьму в следующий раз. Мне было как-то хорошо и уютно. Будто вернулась в давно забытое место и время.
Продавец вынырнул из маленькой комнатки. В руке у него были две кружки с чаем.
- Ну, как? - спросил он, протягивая мне одну.
- Здорово!
Он улыбнулся, взял стул, сел рядом и принялся за свои кроссворды. Стас беседовал уже с другим меломаном и с любопытством поглядывал в мою сторону.
Я вспомнила, как ходила к Славе домой. Он включал разные кассеты, а мы сидели, слушали. Просто слушали.
Наконец, я дослушала последний диск и посчитала первую стопку.
Потом пересчитала деньги в кармане. Должно хватить. Продавец оторвался от кроссворда и улыбнулся.
- Выбрали?
- Да. Вот эти я возьму сейчас, а эти чуть позже, - он явно обрадовался, неплохой доход в дождливый вечер.
- Ну и отлично, - говорил он, складывая мою покупку в пакет, - а Курта Кобейна я оставлю вам на следующий раз. А то дожди еще не скоро кончатся.
- Давайте! До следующего раза!
- Буду ждать, - ответил продавец, и я ушла из магазина, помахав ему и Стасу, который, наверно, расстроился, что так долго болтал с меломаном.
На улице было временное затишье.
Конечно, прошлое уже не вернуть. А от настоящего никуда не сбежать. Главное - не забыть про будущее...
Я сама открыла дверь. Ты встретил меня в прихожей. Посмотрел на меня большими непонимающими глазами:
- А куда ты подевалась? Мы ведь не поужинали еще...
- А вот... - я вывалила перед тобой груду дисков. Ты только покачал головой и направился к своему рабочему месту.
- Сядь, послушай, -  попросил ты.
Я упала на диван и закрыла глаза:
"Петер колотил в дверь, но ему не открывали.
- Где Стефан? - кричал он странным людям, которые заперли его на третьем этаже серого дома на окраине города.
- Нет, и не было Стефана, - услышал Петер.
- Как не было?! Он был! Был! - слышите?
Нет, Стефан был. Ведь они с ним столько раз гуляли по городу. А сколько пива выпили!  Стефан научил его запускать воздушного змея, как когда-то учил его воспитатель в школе. И Эльза сказала, что любит Петера тогда, когда Стефан заставил его каждое утро в окно ей бросать цветы. Петер упал на кровать и уставился в синюю стену. Они спрятали от него Стефана. Зачем они это сделали, Петер не знал. Люди - эти странные люди... Никогда они не видели его, когда он шел один по улицам. Не смотрели, не думали  о нем. Но стоило ему найти друга, как вот они - эти люди. Появились и все отобрали. За что? Что он им сделал? Он хотел кого-нибудь любить, просто хотел любить и, чтобы его любили... И Стефан, и маленькая Эльза.
Петер оглядел свою комнату: кровать, стол, стул, дверь и окно. Окно...
Он подошел к окну. Кто-то внизу махал ему. Сердце Петера сжалось от предчувствия. Но из-за двух толстых стекол он не видел кто это. Он схватил стул, размахнулся и разбил оба стекла. Он слышал, как по коридору бегут люди. Петер выглянул в окно, там, на мостовой стоял Стефан, дружище Стефан и махал ему изо всех сил. Петер помахал ему в ответ, встал на подоконник... Дверь открылась, кинулись двое человек к окну, но было уже поздно, Петер ушел к Стефану  и маленькой Эльзе. Ушел навсегда..."
- Трагично... - прошептала я.
Ты пересел ко мне на диван и взял меня за руку:
- Скажи еще что-нибудь, пожалуйста...
- Я не готова пока прощаться с идеализмом, - невпопад сказала я и сжала твою руку...

30.06.2002