Потом мы воскреснем

- Ты хочешь услышать от меня, как всё это было на самом деле... А зачем тебе это?! Ты и без меня, без моих воспоминаний знаешь. Сколько понаписали всего об этом! А ты - « Расскажи»! Зачем?! - он умолк.
Василию Ивановичу тогда было пятьдесят восемь. Работал на разных работах в совхозе. Больше всего не любил вспоминать о войне. Каждое слово из него о той страшной поре приходилось мне вытягивать силой. Последние годы он пас коров совхозных. На природе, да и от людей, со своими мыслями наедине. Разобраться в себе каждому когда-нибудь приходится. Особенно, когда за плечами жизнь.
- Василий Иванович! Я же всё понимаю! Не любите вы вспоминать о войне. Но, время-то идёт! От кого потом узнаем о пережитом вами?! От кого?! Книги, кино?! Нет! Только вы, бывшие там! Только вы знаете, как это всё было. От таких, как Вы, хочу услышать. Вот и Вы, верно, думаете о нас, что мы равнодушны, взбалмошны. Ничего, мол, не хотим слышать из того, что было с вашим поколением, ничто не тревожит нас.
Он смотрел долго мне в глаза. Взгляд я не отвёл. Тогда я ещё как-то не задумывался о том, что двадцать третий год не вернулся с войны. А он был с двадцать третьего года.
Когда он мне сказал, что в нашем районе у него только два сверстника: один безногий, а второй весь израненный, не живёт, мучается от ран, - мне стало даже стыдно, что затеял весь этот разговор.
- Нас было девятнадцать..., - начал он.
Замолчал. Ожившее увело его с собой, не хотело отпускать.
- Это был мой третий рейд. Шесть месяцев по тылам. Мы возвращались.
От явки к явке нам помогали вернуться к своим. Впереди были болота непролазные. Повёл нас один... На пароль ответил, но, видимо..., - он вновь замолчал. - В болотах нарвались на засаду... Проводник исчез. Началась погоня. Уходили по двое-трое топью. Четыре дня сидели в жиже болотной, через тростник дышали, пока ночь не опустится. Без еды. На пятый день всё болото перемесили миномётами. Я с Колькой был. Ровесник мой. Ему в том обстреле ногу перебило выше колена, меня в руку задело навылет. Два дня тащил я Кольку по болоту. Умирал он. А я ему говорил, какая жизнь наступит потом.
- Что потом, когда мы сейчас умрём!? - хрипел Колька. - Что потом, если
нас не будет!?
- Потом мы воскреснем, - сказал я ему. Василий Иванович замолчал.
- Потом мы воскреснем...



февраль 1999г.