А. Миндадзе Интуиция или товар-деньги-товар?

В один из дней кинофестиваля «Кинотавр» сценарист Александр МИНДАДЗЕ рассказал на мастер-классе о своей профессии и о том, почему сейчас «так мало интересных сценариев».
- Даже не знаю, чем я могу быть вам интересен, - обратился к пришедшим в фойе Зимнего театра на втором этаже на мастер-класс знаменитый сценарист. – Наверное, тем, что учился во ВГИКе на сценарном и мне посчастливилось работать и общаться с целым созвездием кинописателей. И среди них – Гена Шпаликов. Часто просят сравнивать киносценарии, которые нас учили писать, и те, что появляются сегодня. Скажу так: тогда сценарий был полноценным литературным произведением, кинопрозой. Нынешний сценарий изменился, он стал более индустриальным и утилитарным. Говорят, это сделало его менее качественным. Сейчас многое определяет рынок, и вопросы решаются по системе деньги-товар-деньги. Но вместе с тем никто не отменял напряженность сюжета, никто не отменял характеры и емкость образов. Интересно и то, что в наше время одновременно сосуществуют раскрученные американские фильмы с баснословными бюджетами и фильмы о простых людях и их простых чувствах, снятые в Европе, которые побеждают в различных фестивалях. В нашей стране сейчас все непросто, и это отразилось и на качестве сценариев. Непонятно, какой строй – и не совсем капитализм, а социализм, вроде, ушел.
- А насколько сценарист не только сейчас, но и всегда вынужден соотносить свое творчество с требованиями и запросами зрительской конъюнктуры зрителей?
- Мы сами решали, что хотим писать. Это было актом доброй воли. Кто в чем был способным, тот в этом и реализовывался. Ведь снимались фильмы, которых почти никто не видел, и те, что посмотрели миллионы человек. С цензурой, безусловно, были проблемы. Но мы умудрялись играть с теми, кто мог что-то запретить. Можно было писать, например, о рабочем классе и в этой тематике выразить какие-то свои внутренние переживания, отношения к действительности. В редких случаях можно было писать о смерти и, разумеется, в основном сценарии были пуританскими с точки зрения обнаженных тел и натурализма. Да, часто весь смысл содержался в подтексте. И иногда что-то нас просили убрать или исправить. Но мы этого не делали, за нас это делал кто-то другой. Вот в этом-то и была игра: мы обманывали цензоров, они это понимали и мы понимали, что они понимают. Сейчас сложилась такая ситуация, когда все возможно: пиши, что хочешь. И парадокс, - катастрофически не хватает новых идей, редко можно встретить что-то оригинальное. Получается, что подтекстовая литература была интереснее и глубже, чем та, где все на 100 % раскрыто и ясно.
- Если пойти до конца и разобраться – сейчас сценарий сильно видоизменился или совсем исчез?
- Нет сценария, не будет и картины. Это понимают все режиссеры. И чем сильнее батарейка сценария, тем лучше будет фильм. Он не может совсем исчезнуть, потому что тогда не будет кино. Но с другой стороны он исчез по факту, так как сейчас очень мало хороших сценаристов, на что сетуют режиссеры. Раньше педагоги хотели, чтобы по окончании учебы мы могли выдать свою исповедь в виде сценария, и мы это понимали, поэтому в основе сюжета были какие-то наблюдения, пережитые чувства. Сейчас человек с первого курса пишет диалоги для разных фильмов, так сказать набивает руку, и за это его нельзя ругать. Когда же они берутся за полноценный сценарий, то просто сочетают в нем общеизвестные штампы и не могут предложить ничего нового. На пальцах одной руки можно пересчитать людей, которые пишут что-то свежее, оригинальное. Это суперпрофессионалы, и живут они в основном в Америке. Скорее всего, поэтому премия «Оскар» присуждается отдельно и за оригинальный сценарий.
- Откуда тогда взяться в современной России талантливым сценаристам? У вас-то были сильные учителя. Им же от кого происходить?
- Время само все решит. Думаю, настанет миг, когда они вдруг появятся. Просто сейчас некоторые прячут свою литературную беспомощность за некими подпорками: думают снимать знаменитых актеров в каких-то необычных ситуациях, но это, хоть и имеет место быть, второстепенно. Мне кажется, что сценарная основа сейчас терпит поражение, что находится на рынке и слишком от него зависит.
- Вот в американской сценарной практике существует четкая система, при использовании которой фильм получается интересным зрителю. Там даже высчитано, сколько оптимально должно быть сюжетных поворотов в зависимости от протяженности картины. Насколько объективно можно пользоваться такой системой?
- Знаете, скажу вам честно, не читал таких книжек. Лично для меня все это было абсолютно интуитивным. Спрашивал у себя: интересно это тебе самому или нет, а потом дальше – интересно это будет зрителю или нет. Двигается действие или не двигается. Что-то в любом случает должно двигаться: характеры, обстоятельства. Ты сам должен полностью погрузиться в это и потом передать свое состояние. Если говорить драматургическим языком, - передать нарастание внутренней интриги. Я считаю, что профессия сценариста очень сложная. Изменился и подход к передаче сюжета. Сейчас режиссер чуть ли не требует, чтобы по тексту сначала было подробно рассказано о героях, то есть нужно показать зрителю, кто эти люди, которых показывают.  А потом начинается действие. Сейчас невозможно применить сначала экспозицию, а потом вывести из нее сюжет. А я как раз так и пишу: сначала показываю действия, поступки людей. И только потом зритель понимает постепенно, что перед ним, например, врач или кто-то другой. Экспозиция становится сюжетом. И так возникает развитие действия, а у меня и потом у зрителей появляются вопросы: если он врач, то почему он так поступил и так далее.
В хорошем фильме не может не быть движения, даже если в нем нет ни одного слова. Достаточно посмотреть несколько фильмов величайших режиссеров, чтобы понять это.
- Если говорить о взаимодействии сценариста и режиссера, то насколько в вашем случае оно продуктивно? Вы участвуете в кастингах актеров или просто даете рекомендации по героям в тексте?
- Да, конечно, я стараюсь взаимодействовать с режиссером, только так можно сделать хороший фильм. Чтобы достичь результата, режиссер должен заболеть текстом, он должен его проглотить и переварить. Плодотворная работа получается тогда, когда сценарист и режиссер многое делают вместе и вместе приходят к единому замыслу. Есть режиссеры, которые сами пишут для себя сценарии. Но это редкие исключения. Кто-то думает, что сможет доработать и улучшить чужой текст, но это заблуждение. Повторюсь: умный режиссер должен проглотить чужой материал и сделать его своим. Это человек-интерпретатор, и он понимает, что без хорошего сценария ему ничего интересного не придумать.
- А сейчас кто к кому идет – сценарист к режиссеру или наоборот?
- Эх, да это же вечный вопрос, риторический. Кто к кому? Скорее, по ситуации: возникают какие-то содружества, случай тоже немаловажен. Я думаю, на самом деле это зависит от качества обоих – и сценариста, и режиссера. Режиссер должен чувствовать, что ему нужно, в чем он сможет проявить себя. Есть и те, кто отлично снимает классику, и сам делает сценарий. Но это редкие случаи. А так – сценарий- это хлеб режиссера, без текста он не сможет найти в себе новые грани. Если текст сценариста действительно интересный, он своего режиссера найдет, и кризис ему не помешает. Еще очень важна помощь продюсеров, которые создают творческие союзы авторов текста и режиссеров.
- Можно ли сформулировать, каким должен быть современный сценарист, чтобы быть востребованным?
- Не знаю, что на это ответить. Время очень неоднозначное. Нельзя сказать начинающему сценаристу, «не пиши заказуху», когда у него уже есть семья, которую нужно обеспечивать. И не скажешь другому «пиши в стол», пока не найдешь достойного режиссера. Тогда можно было прожить без денег, сейчас без денег прожить нельзя. Поэтому остается полагаться на интуицию.
- Есть ли в текущей реальности что-то, что заставит вас задуматься, приглядеться и, может быть, сделать это основой нового сценария?
- Всегда передавал видение реальности через свои ощущения, поэтому мне нужно спросить у себя, что для меня эта жизнь, какая она сейчас. Не прогнозирую вперед, для меня важно зацепиться за что-то, что меня взволновало. Недавно закончил сценарий. Сейчас кризис, нет денег на кино, зато есть время писать. Но я пока совершенно пустой.