предотъездное

Полграмма дорогой белесой химически выверенной до миликов едкой дряни мирно покоятся в правой ладони в тот момент, когда расправляешь белоснежные крылья после введенной в самое кровавое, части запрятанного за личиной пальцев. Рыжина листов, по которым делаешь свои шаги, становится светом, через него пробиваешься и продираешься через пространства полетов, шагами отмеряя звуки каждого ДА, не высказанного вовремя или быть может никогда не озвучиваемого ранее и от того сиплого. Испарина, которой еще з0сек назад был покрыт лишь лоб, сейчас отчетливо раздражает сладостью вкуса рецептор языка. К этому контуру охлаждения двигателей, выведенному в ми-8 прямо в салон, кажется невозможно привыкнуть, как невозможно простить себя за ее невидимые синие подтеки на красивейшей шее. Молчание заклеивает рот огромнейшим бактерицидным пластырем с зеленой основой, проникающей с вязкостью слюны до самых ушных раковин изнутри, ищущей кратчайшие пути в слизистой, из которой состоит большая часть того, кто жив. Слащавые речи и бутафорные груди, за которыми бьется сшитое из дешевой парусины сердце, ничего не меняют да и не смогут изменить в череде массивов календарных клеток из которых сама жизнь порой вырывается наружу, изменяя цифрам со сказочными мечтами, становящимися милостыней на дороге судьбы. Жидкие капилярные сеточки еще живые, перегоны крови, как движение поездов по стране, лишь замедляется без права кончины и остановки по требованию. Усталость, накопленная перелетами-переездами множится и рассеивается в зрачке. Мне просто нужен отдых. Урал, Миасс, встречайте!