имена

Я пережевываю твое небо, как пастилку жвачки, сглатываю острые грани нОждачной ночи, муражки слились с телом, твои прикосновения влажны в гортани и ритмичны на коже. Не целуемся в губы, они для любимых и безнадежно забытых в одинковом имени, многоточия разлетаются на запятые незавершенных романов. Я так отчаяно о тебе грежу, что перекусываю свои вены чувством, капканом, пишу только тебе единственной, этим в себе приравнивая тебя к идеалу. Я стал слишком влюбчив, бурый детсадовский мишка из сказки про смены рождений, влюбляюсь заново ежечасно, глотками тепла твоего по венам. Мальчик на дорогом байке больше не трогает взгляды, мир поменял север с югом и напалмом наполеоновских планов здравствует. Истерии, как норма, становятся из разряда вредной привычки, чиркаешь цветастыми спичками о борта корвета, уходящего мачтами в небо. На переносице след заживает шрамами, это все безумно счастливое сумасшествие на грани фола, линзы очков с каждым месяцем толще и толще, работа становится домом, любимой женой нарекается, и свадьба сыграна, бело-красная краска в баллонах стучит в заспинном, мечется применимостью и отпечатками чувства, перед этим расцеловывает стены, становясь оттенком искусства. Размазываюсь соплями и лужами по направлениям ветряных флюгеров, за глазами песок, ноги в твоем болоте до голени. Я безнадежно болен тобой? Или вообще не болен?