Память - провод оголенный

Так что же объединяет бакинцев? Если ответить одним словом, я бы сказал так: бакинство. Субстанция, научно не объяснимая, ибо она духовная, скорее из области чувств, нежели логики. Если угодно, это знак особой отмеченности. В ней голоса нашего моря, нашего города, нашего детства. Незабытые голоса нашей бакинской жизни. Англичане говорят, что нельзя сказать «бывший аристократ», как нельзя сказать «бывший сенбернар». Нельзя сказать «бывший бакинец». Как бы далеко от камней, от улиц, от неба нашего детства он ни жил, на какие бы далекие континенты ни забрасывала его не всегда ласковая судьба, он остается – до самого конца! – бакинцем. С его особой культурой и восприятием мира, стойкостью и предприимчивостью, спасительным, с горчинкой, чувством юмора и достаточно фаталистическим ощущением жизни, ценимой как дар. (Статья «Бакинство» , опубликованная в журнале «Баку»28.05.2008)

Мне очень понравился термин «бакинство» . И хотя детство мое прошло очень далеко от Баку, после 26 лет жизни в Баку в трех совершенно разных  районах города не только кожей, но и всеми органами чувств я ощущаю термин «бакинство».

Часть 1

Картинки Бакинской жизни: улица недалеко от  Баксовета

Дворик
Это был дворик размером с комнату, причем уставленную мебелью по всем стенкам и углам. В качестве мебели здесь были лестнички и крылечки соседей. Память моя насчитала 6 лестничек вверх и 2 лестнички вниз , в полуподвальные квартиры. Середина этой комнаты оставалась пустой дабы оставался проход к девятой лестничке: через парадное - на улицу Мустафа Субхи.

Такое подробное живописание необходимо, чтобы понять, как тесно общались соседи, и как вся жизнь проходила у всех на виду, потому что лестнички эти вели чаще всего на верандочки и крылечки, где соседи и обитали все лето из-за жары. Для меня, русской девчонки, только что окончившей Ленинградский университет, а до этого жившей в небольшом северном городке, сказать экзотика- это ничего не сказать. Это была другая планета! Опишу  одно обычное утро. Просыпашься от крика соседки  Адели с противоположного нашему крыльца-веранды : «Баран! Ешь, тебе говорю!» (Это она старается накормить кашей своего двухлетнего сына Аскерчика ). Аделя – заведующая цветочного магазина на Телефонной – худая, страшненькая , зато богатая по советским меркам: ковры, хрусталь, цветной телевизор и жигули у мужа.

 Двор уже чисто выметен: старушка-азербайджанка Зейнаб, согнутая пополам, живущая в одном из полуподвалов, выходит из него рано-рано утром, чтобы его начисто вымести и полить из афтафы(восточный кувшинчик с длинным носом, используемый чаще всего с гигиеническими целями в туалетах). Это у нее пунктик такой. Как-то мы с моим мужем по его предложению  заглянули к ней в гости: они жили вдвоем с мужем – престарелые одинокие люди, он, кажется бывший молла (это священник такой у мусульман). Тише, скромнее и опрятнее я людей не видела. Стены , выбеленные известкой, выстиранные домотканные половички. Приняли они нас радушно, мой муж все расспрашивал, она отвечала, я тогда по-азербайджански не понимала. Но как сейчас помню ее голос и манеру тщательно выговаривать слова беззубым ртом, и посмеиваться, оттого звуки ее речи напоминали мне журчащий ручей. Потом я узнала, что согнутый под прямым углом позвоночник – это результат того, что она в молодости, где-то в тридцатые годы, корову подняла: та, видно от голода упала.

Потом начинают один за другим посещать наш дворик торговцы шафраном , мацонщица, старьевщик. Они во двор и не проходят, куда там проходить : из парадной высунутся и кричат: Зафаран! Зафаран!Зафаран!(Шафран по-азербайджански)
А мацонщица Валя нараспев: Мацони! Мацони! Девча-аты-ыы, мацони!(Вид кисломолочной продукции)
 Иногда старьевщик гнусавил: Стар вещ паакпааим!
Аделя им иногда пугала расшалившегося Аскерчика: вот не будешь слушаться, старвещь позову , и он тебя заберет, в свой мешок посадит!

Аделя
Самое большое по площади крылечко было у Аделиных родителей: Мирза-аги и Джамили-ханум. Мирза-ага в моей памяти – это злобный старик, ворчащий на всех и вся. Рассказывали, что он частенько сидел на парадном крыльце , когда ребятня гоняла в футбол прямо на улице, на асфальте (тогда машин , представьте себе, было очень и очень мало), и как только мяч попадал к нему, вспарывал его принесенным специально для этой цели перочинным ножом.

Однажды я пришла домой с работы и застала Джамилю-ханум плачущей на нашей кухне, жалующейся моей свекрови, Гюар-ханум , на то, что Мирза-ага, ее муж приревновал ее к кому-то и расцарапал ей всю грудь.  Она мне и продемонстрировала свое декольте, сплошь в кроваво-красных полосах. А были они тогда глубокими стариками, далеко за 70 или даже больше.
 
Аделя – их приемная дочь, своих детей у них не было. Были они богатыми, и чтоб добро не пропало, взяли девочку на воспитание, купили ей цветочный магазин, когда она подросла и выучилась. Да-да , и во времена советской  власти можно было приобрести магазин, только это называлось получить должность завмага. А суть та же.

Что касается Адели, то она кончила народнохозяйственный институт, русский сектор, чисто говорила по-русски, и Аскерчик ее начинал разговаривать сразу на двух языках, как мама с папой.  Причем такая кроха, он обращался ко мне неизменно на русском, а  к бабушке Джамиле  или моей свекрови исключительно на азербайджанском, что меня удивляло и поражало. Белокожий голубоглазый малыш, он был любимцем всего двора.

Его папа – Юсиф, также белокожий , голубоглазый, раньше жил на Советской улице, то есть, был блатным с Советской (гадеш, по-азербайджански). Женили его на некрасивой , но богатой Аделе. Она ему на свадьбу подарила Жигули, а он - любитель выпить - сбил женщину , мать троих детей насмерть, ему дали срок, Аделя носила ему передачи в тюрьму, а потом и купила ему досрочное освобождение. Все это не мешало  ему ,будучи на свободе, время от времени жестоко избивать жену , буквально за волосы и головой об стену! Такой вот, понимаш, менталитет!

И ничего, жили, потом у них в течение трех лет, что я там жила, еще двое детей родилось, две девочки. А двухлетний Аскерчик очень хорошо усваивал все, что слышал и грозил своей бабушке Джамиле, уходя в гости с родителями: «Мэнэ бах. Маштага-зада гяльмиясан, гезуви чхардарам, а!» По- азербайджански это звучит несколько мягче, но дословный перевод таков: Смотри у меня, в какие-нибудь Маштаги не езди (это пригород Баку), вернусь, глаз вырву!

Авяз
Под нашим крыльцом справа был вход еще в один полуподвал. Но если полуподвал старушки Зейнаб был стерильно чист, то здесь полная противоположность: его занимал холостой молодой человек Авяз, приехавший недавно из глухой деревни в город. Темно, воняло сыростью, грязно - ужас, на мой взгляд. Авяз – взрослый мужчина с душой и сознанием ребенка. По- русски говорил плохо, смешно коверкал слова, но был очень доброжелателен и любил петь наедине с собой народные песни под бубен . Часто по-вечерам, у нас на балконе, а особенно отчетливо в туалете, слышалось: « Ла-ле-лер, ла-ле-лер…» , что в переводе значит « маки, маки…».

Он часто, бедняга, сокрушался, почему его не любят бакинские девушки, на что соседка Лариса, дородная дама, на самом деле оказавшаяся почти моей ровесницей, с апломбом отвечала: «Авяз, ты мечтаешь о женщинах, чьих подметок ты не стоишь!» Авяз не обижался, продолжая по-вечерам наяривать свой народный любовный фольклор.

 Пытаясь хоть каким-нибудь образом навести уют в своем жилище, он купил материи и попросил меня сшить ему на окно «заванеску». И совершенно искренне меня убеждал, что говорить «юмурта»(яйца по азербайджански) неприлично, а надо говорить «яйсы» . На другом языке ему казалось , это приличнее, а на своем родном – имеет неприличный смысл. Он понимал кое-что в связи, и работал на дому у профессоров политеха, за что его , кажется, приняли на подготовительный факультет.

Хамам (Баня)
Однажды Авяз рассказал , что Юсиф, Аделин муж, пригласил его как-то в баню. И после бани, когда они чистые, розовые, распаренные, стали одеваться, Юсиф вынул из шкафчика с одеждой чемоданчик, достал оттуда водку и 2 стакана ,и предложил распить, чем просто невероятно поразил, даже оскорбил Авяза, и тот уж больше с ним в баню ходить отказывался! Мало того, свое возмущение высказывал соседям, которые , посмеиваясь, его возмущение притворно разделяли.

Ну, а что касается восточной  бани, то есть хамама, то это заслуживает отдельного рассказа! Хамам – это хамам! Это стук деревянных башмаков банщицы по кафельной плитке пола, клубы пара в общем моечном отделении, каменные скамьи,  грохот жестяных тазиков, гвалт распаренных  женщин в красных набедренных повязках, очереди у кранов, потому что каждая наполняет свой тазик не менее трех раз, обдавая себя и очередь водой из предыдущих наливов.

 Парных нет, но парная – это все помывочное помещение, потому что там такой пар, что не видно ничего в двух шагах, только  шум, пар, возгласы женщин. Чтобы вы могли представить этот пар и грохот, расскажу, что я как-то впоследствии решила взять в баню своего полуторагодовалого сына. Так он так испугался этого шума, раскатистого эха от стука тазов, криков женщин, что заплакал,  и никакая сила не могла в тот момент разжать его пальцы, вцепившиеся в меня. Пришлось срочно одеваться, вызывать мужа  с тем, чтобы передать ему сына, а самой возвращаться в этот кромешный ад, где половина женщин с остервенением натирала себя специальными простроченными для шершавости шелковыми рукавичками (кяса по-азербайджански) , а другая половина стаями толклась возле душа с намыленными головами, причем исключительно все длинноволосые.

 Поскольку в баню народ ходил не очень часто, примерно раз в 3-4 недели, то с тел сваливалось килограммы шелухи. Никто не брезговал, наоборот, все друг другу терли спину, потому что такой маленькой рукавичкой  самостоятельно всю спину не достанешь!
Вернувшаяся в раздевалку женщина громко кричит: «Банщица, 48-ой!». Это чтобы она своим ключом открыла ей  ее шкафчик с одеждой  А в руках у нее тазик с водой , чтобы окунуть туда свои ноги перед тем, как насухо вытереть и одеть чулки и обувь. Вода тут же сливается на пол. И от этого весь пол в раздевалке залит водой на несколько сантиметров, как раз на толщину деревянной подошвы банщицы. Красные, распаренные , они возвращались из бани домой и долго и много пили чай.

Рассказывали, когда однажды моя белокожая свекровь возвращалась из бани, вся из себя  розовая и пышнотелая, в белом шелковом чаршабе с лиловой каймой (такая лекгая летняя шаль из натурального шелка, покрывающая всю женщину с головы и почти до пят), встретивший ее мужчина не удержался и воскликнул: «Пях-пях-пях, такая ханум бывает?», что означает крайнюю степень восхищения.

Так вот о бане. Для меня все увиденное так дико и экзотично, так что я спешу эмоционально поделиться дома своими впечатлениями от первого посещения Бакинского хамама . На этом моем  брифинге присутствуют и зрители: ближайшие соседи почему-то с неподдельным  интересом приходят послушать мои банные живописания, как будто никогда там не были!

 После этого как-то раз предложила свекрови пойти в баню вместе. Она очень удивилась, так как невестка обычно стесняется свекрови, но согласилась, хотя я и не имела красной набедренной повязки для бани. Я что-то замешкалась со сборами, она вышла раньше, и пошла совершенно в другую баню… Просто мы не договорились, в  какую идем, а бань здесь в центральной части города было немало! И в результате каждая так и не дождалась попутчицы! Потом долго вспоминали, как свекровь с невесткой в баню ходили. Тут надо еще учесть , что она плохо знала по-русски, а я по-азербайджански, тогда совсем весело будет представить, как мы с ней объяснялись!

На этом мои посещения общего отделения бани закончились, в дальнейшем я ходила в номера с душем. Кстати, для меня было сначала откровением, почему мне, когда я иду из бани, нельзя присаживаться и отдыхать на скамейке в садике Мирза-Фатали.  А оказалось, что в Баку девушка, одиноко сидящая на скамейке, имеет совершенно определенные планы в отношении мужчин. Я не поверила, присела, и спустя 2 минуты ко мне подсел юноша из соседнего дома: он увидел меня в окно3 этажа  и решил познакомиться… 
               
Лариса
Лариса – наша соседка по квартире, она же квартирная хозяйка . Эта дама, весьма колоритных размеров и фигуры (совершенно без шеи и , пардон, с совершенно плоской пятой точкой - почти мужская фигура), решила стать косметологом, и для этого кончила какие-то курсы, и даже работала в одном престижном салоне на бульваре.

Все бы ничего, но о правилах гигиены она имела слишком  своеобразные представления, и я бы ни за что не пошла к ней в салон. Ходила она в кухню мимо нашей всегда почти открытой двери тяжелой поступью в нижнем белье, точнее в комбинации цвета, который когда-то давно мог считаться голубым, ничуть не стесняясь присутствия соседей. Когда она только открывала дверь парадной ключом, моя свекровь , часто лежащая на постели, лицом к стене, констатировала: «дява гяльды» , что значило: «верблюд пришел». Лариса, несмотря на всю ее «колористику» была разговорчивым и добрым человеком, и очень-очень независимым, то есть ей было глубоко наплевать на все правила приличия и запреты, она жила и вела себя, как хозяйка своей судьбы, и вообще хозяйка своей жизни.

Не знаю уж, как там ее воспитывали родители ,она была из смешанной семьи: отец был азербайджанцем, мать – русская),весьма зажиточные люди, им принадлежала квартира на втором  этаже, и наша квартира. Мои свекор и свекровь, и другие родственники  когда-то снимали эту квартиру.  Старшее поколение умерло,  остались только мой муж и моя свекровь, Лариса-наследница- брала с них символическую плату за комнату в 16 кв м 2 рубля 50 коп. Еще одну комнату она потом стала сдавать разным молодым людям, уже за гораздо большие деньги, а сама жила в этой же квартире, в огромной зале с высокими потолками, в которой не было мебели, или создавалось такое впечатление пустоты из-за ее размеров: кровать, диван, стол и трюмо как -то потерялись в ней.

Она любила так это возлежать на боку в неглиже, уложив все свои телеса на софу, курить, разговаривать по телефону или с собеседником, сидящим на стуле. При этом к ней все заходили запросто: друзья, подруги, соседи.
Однажды я пришла к Ларисе, а весь ее зал в коврах, хрустале, и цветной телевизор огромный( тогда большая редкость) – все появилось практически за один день, пока я была на работе. Видя немой вопрос в моих глазах, сначала пошутила, что вот так надо жить. После моих настойчивых расспросов она призналась, что это все добро принадлежит нашей общей соседке Аделе, у которой в магазине ревизия, так она во избежание конфискации все ценное имущество перетащила на недельку к Ларисе! Вот вам советская власть, народное хозяйство и частная собственность во всем ее чудовищном переплетении!

С моей свекровью Лариса ругалась постоянно из-за всякой кухонной ерунды. К ней ходили разного типа молодые люди, по словам свекрови , анашисты и проститутки, об этом я судить не могу, чего не знаю, того не знаю, но дело кончилось тем, что она отделила свою часть  веранды небольшой стенкой, не доходящей до потолка( а потолки у нас были высоченные , метра 4 , не меньше), с проделанной в ней дверью. Так что мы уже не могли видеть, кто к ней приходит и уходит, но слышимость была идеальная, так как это была, по сути , ширма.

Иногда ее посетители проходили через эту дверь на кухню и обратно. Так однажды  Валида, сестра моего мужа, сидевшая у нас в гостях, узнала в проходившем на кухню мужчине своего соседа по площадке. Сначала спросила у нас: «Бу киши ким ди?»(кто этот мужчина?), а потом протяжно заохала на восточный манер : Вай-вай, у него четверо детей! Надо сказать, что вид у этого  мужчины был что ни на есть гадешский, то есть блатной, деревенский: кепка-аэродром, надвинутая на глаза и все другие признаки. Потом этот киши получил отпор у нашей хозяйки, то есть она ему перестала открывать двери. Так он за три рубля получил разрешение у моей свекрови забраться на перегородку с нашей стороны и спрыгнуть на Ларискину территорию! То-то шуму было! А свекровь-то моя хороша, нигде своего не упустит!

 Помню еще жили у нас квартирантами пара братьев –студентов, один из них получил кличку Жофрей за его красоту, а второй был совсем незаметненький. Так вот этот красавчик не смог лампочку поменять, когда перегорела у моей свекрови и цоколь остался в патроне. Я это сделала запросто, когда пришла с работы, за что получила ее наивысшую похвалу : «Уста сэн, уста», что в переводе означает «Ты настоящий мастер!»

Другие соседи
Помню еще пару довольно интеллигентных семей, живших в нашем доме: Татьяна Борисовна , жившая на первом этаже, окнами на улицу. Это была седая образованная дама, любившая иногда интеллигентно посплетничать насчет соседей. Напротив - тетя Кора, вечно страдающая желудочными расстройствами, потому что не выбрасывала испортившуюся еду, а переваривала и ела . К ней однажды приехал племянник Юра с молодой женой откуда-то из России, в отпуск. Вот раз мы с Любой, его женой, отправились вдвоем на ближайший от города пляж , на Шихово . Так весь двор гудел: как это мы посмели! Там не принято, чтобы молодые девчонки, без сопровождения , находились на пляже. И правда, нам почти не давали купаться: приставали и в воде , и на суше, так что никакого удовольствия от пляжа мы не получили.

На втором этаже жила довольно зажиточная семья прокурора, у них было трое детей, из которых я помню Натаван,  почти мою ровесницу, и ее младшего брата Солтана, очень высокого и красивого мальчика-старшеклассника. Натаван училась в институте, иногда заходила к нам, мы с ней болтали, и я пару раз у них бывала. В начале лета к дому подъезжал грузовик, это прокурорская семья со всеми пожитками, чадами и домочадцами  и даже холодильником уезжала на целое лето на дачу в Мардакяны (это дачный поселок  на берегу моря)

-----------------------------

Я не знаю, зачем эти воспоминания, но они так свежи и отчетливы, так врезались в память своей непохожестью на прежнюю жизнь и  окружающий меня до этого мир, что все это очень давно и настойчиво просилось на бумагу.
И вот это произошло. Не знаю , поймет ли читатель, что ко всем этим моим соседям я хорошо и по-доброму  отношусь. И вот спустя сорок лет я понимаю, что была в том мире поначалу  чужаком, и они для меня были чужаками, но очень скоро стали добрыми, милыми и симпатичными, с которыми теперь ужасно хочется встретиться и спросить: «Ай Аделя, натарсан?»(Аделя, как дела?), поболтать с Авязом,  Ларисой, потискать Аскерчика, услышать журчащий ручеек речи старушки  Зейнаб, сходить , наконец в баню со свекровью, спросить у Джамили-ханум: « Кефин неджадир?», что означает «Как здоровье?» Я помню очень хорошо, как вся далекая и близкая родня, узнав, что у Гюар-ханум появилась  гялин (невестка) ,то есть, я, приходила и приходила в дом, все приносили в качестве подарков всякую всячину, в основном, отрезы тканей. Потом, когда родился сын, та же самая родня опять потянулась с подарками уже для малыша. Всех надо было встретить с улыбкой, всем обязательно подать минимум стакан свежезаваренного чая, наколотый твердый сахар и сладости…
Понимаю, что к сожалению большинства этих людей давно нет в живых, да и мне далеко не 20 и даже не 40лет, и двор уже перестроен несколько раз, и соседи поменялись, и все же и все же…почему-то так дороги воспоминания  тех дней, и почему-то в мой последний приезд так неудержимо потянуло туда, на эту неширокую улочку в центре города, недалеко от Баксовета