Смертельный лабиринт. левит-12 бам лага

Стук в наружную дверь гостиничного номера усиливался. Он стал настойчивым и угрожающим. Лена и тетя Паша настороженно, с опаской взглянули на источник барабанной дроби. Дверное полотно начало дребезжать, издавая тревожные звуки.
- Что делать? - чуть слышно, сорвавшимся голосом, прошептала Лена, с лицом, полным отчаяния и страха.
Тетя Паша приложив указательный палец к своим губам в знак молчания, а сама на цыпочках подошла к двери. В паузе между стуками она приложила к ним свое ухо и уловила снаружи какую-то возню.

  Шли томительно-напряженные минуты ожидания событий. Послышалось бряцание в замочную скважину и шевеление сквозной ручки. Нервное напряжение усилилось и достигло такой величины, что тете Паше хотелось выбежать навстречу нарушителям спокойствия и дать настоящую отповедь. Но Лена сдерживала женщину за руку и молящим выражением глаз упрашивала не делать этого. Тетя Паша понимала и сама, что вступать в конфликт с непрошенными ночными гостями рискованно. На правах хозяйки гостиницы она обязана обеспечить безопасность и покой своих постояльцев. Но ее настораживала мысль: «Как могли проникнуть неизвестные в здание гостиницы? Двери и окна на ночь я сама запираю, проверяю их по несколько раз... Потому, что в это смутное время доверяться беспечности нельзя».

  Тетя Паша соображала: «В ее попечении дети, а раз они скрываются, значит, есть и те, кто их преследует. Случаев похищения людей много. Сегодняшняя ночь предполагает такую возможность. Необходимо спасать детей, не интересуясь, откуда они появились...». Женщина была уверена, что это жертвы чьего-то злого умысла. Собравшись с мужеством, она открыла дверь. Посмотрев по сторонам и никого не обнаружив, тетя Паша скомандовала Лене:
- Поднимай детей... быстро!..
Девушка, едва оправившись от охватившего ее страха и не до конца понимая, что от нее требуется, потерянно спросила:
- Зачем?
- Потом объясню, буди свою команду... живо...

  Тетя Паша решила использовать под убежище потайной ход, существовавший издавна, когда прежде здание гостиницы занимала женская монастырская община. Вход вел в склеп. Некогда, в стародавние времена, тетя Паша являлась членом этого монашеского общества и в совер-шенстве знала все подземные ходы во владениях нынешнего колхозного приюта.
Странное название - «Колхозная гостиница». Что она из себя представляла? Вообще-то идея создать нормальные условия для тех, кто приезжает торговать в столичные или областные города продуктами своего производства, была в чём-то резерваторской. Крестьянина считали быдлом и в нормальные гостиницы не пускали, считая их разносчиками всякого рода заразы.

  С такой подоплекой своей вотчины тетя Паша смирилась. Тем более, что за все ее услуги колхозники помимо основной платы за проживание, зная ее мизерную зарплату, благодарили всякой снедью. Но все же где-то в глубине души тети Паши вырос и страшно болел «зуб» на не-справедливое деление общества на классы, подклассы, ран-ги, приоритеты й тому подобное. По этой и другим причи¬нам она и решилась спасти от криминала, возведенного в государстве в официальную общественную единицу, детей.

 Уголовная структура была слишком организована, чтобы с ней могла вести непримиримую борьбу Фемида. Тетя Паша еще раз просмотрела все вокруг и, убедившись, что нет ничего подозрительного, стала пропускать детей по одному, велев им молчать. Дети спросонья трудно воспринимали происходящее и послушно исполняли все команды старших.
В других комнатах по-прежнему мирно спали колхоз-ники. Время ночное, и им не пристало вслушиваться в про-исходящее в коридорах.
Потайной ход начался под лесницей, ведущей на второй этаж. Это огороженная часть бесполезного пространства, где обычно хранилась вся хозяйственная утварь: ведра, веники, тряпки и прочее имущество. Все это надо тихо, без пфма убрать и открыть потайную, незаметную несведущим глазам дверку, высотой не выше одного метра.

Тетя Паша произвела очистку кладовой очень быстро. С открытием замка тайника пришлось повозиться, он изрядно заржавел. Но и эта сложность была ликвидирована. Тетя Паша зажгла керосиновую лампу «Летучая мышь» и осветила каменный грот подземелья. Впереди промелькнула подозрительная тень...
; ;> ;> ;> ;>

Имея на руках план расположения всех помещений Синдиката, Щербаков направлялся к сердцу жизнеобеспечения подземелья - к вентиляционным шахтам, чтобы перекрыть воздух. Цель близка. В специальных нишах под стеклом ему стало попадаться аварийное снаряжение: костюмы, кислородные маски с портативными баллончиками и прочие средства индивидуальной защиты.
Щербаков не переставал удивляться размаху деятельности Синдиката.' Предусмотрено все до мельчайших деталей. Сирена извещала о возможной диверсии и угрозе жизнедеятельности медработников, которые сломя голову мчались к средствам защиты.
Щербаков понимал их паническое состояние и спешил помешать спасительной акции. Все встречающиеся на пути шкафы со снаряжением, он приводил в негодность, за исключением последних четырех. Он предполагал, что Спиридонов тоже должен был предпринять попытку к спасению Кузнецова и Кати. Поэтому для них Щербаков и припас маски с баллончиками. Идти с ними оказалось непросто. Тяжелый груз не позволял ускорить шаги и к тому же местами узкие горловины коридоров заставляли нести груз по отдельности.

  А тут еще на пути встала бронированная дверь. Без труда Щербаков нащупал включатель аварийного света и, заглянув в примечание плана, прочитал инструкцию пользования запасным выходом. Разбив стекло, как явствовало из документа, Щербаков нашел красную кнопку и нажал на нее шесть раз. Только при этом секретном условии дверь откроется. Вполне понятно, что несведущий человек этого сделать не смог бы. Что бы было без плана помещения, Щербаков даже не мог и предположить.

  Внимательно проанализировав ситуацию и обстановку, он неожиданно сделал открытие: именно эта дверь соединяла два крыла подземелья. Щербаков понял еще одну из многочисленных его тайн, что позволяло беспрепятственно следовать дальше к намеченной цели. Она близка. Стоит повернуть за угол - и долгожданная и выстраданная цель будет достигнута. Но там его поджидала неожиданность.
Сразу же за поворотом показались два расплывчатых силуэта. Один из них явно женский, судя по тощей конфигурации, другой - более массивный, а рядом с ними на самом полу лежал совсем непонятный флуоренсцирующий  предмет. Только в его слабом свечении можно было рас-смотреть женскую и мужскую фигуры. Вокруг никого.
 
 Как только сирена умолкла, так и растворились людские толпы. Щербаков остановился. Им овладело нехорошее предчувствие очередной опасности. Бежать назад поздно. Двери за ним автоматически захлопнулись и вновь разгадывать секреты нет времени. «Только вперед! Будь, что будет!» -решил он.
Продвигаясь по неосвещенной стороне коридора, Щербаков приближался к объектам пристального внимания, будучи не обнаруженным. Неожиданно его остановил надрывный женский плач. Он прислушался. Насторожился. Что-то знакомое шевельнулось в нем.
- Катя?! - вскрикнул он с отчаянной радостью, припомнив ее манеру изливать свое горе.
Во'время стенания она часто, даже некстати, обращалась к Богу, в надежде заполучить от него силы и избавление от жизненных неурядиц. Предположение подтвердилось и обрело реальность. Теперь в фигуре рядом стоящего с Катей человека Щербаков узнал и Кузнецова. После напряженной паузы, после восклицания — «Катя!» тут же, как будто прокатилось эхо, не менее восторженное:
- Щербаков?!

  Казалось от восторга женского, родного голоса задрожали стены подземелья. Радость не имела предела. Встреча в этом аду, в безнадёжности, просто невероятная. Но она состоялась, назло надменным и коварным поворотам их судеб. И Катя с Кузнецовым, и Щербаков без лишних слов понимали, зачем они оказались именно здесь, у вентиляционных шахт. Они просто обменялись своими планами. После радостных минут Щербаков спохватился:
- Где Спиридонов?
Лица Кати и Кузнецова тут же помрачнели. Катя поведала:
- Спиридонов в десяти метрах от нас, — и немного помолчав, добавила: — он мертв...
- Как мертв?! - ужаснулся Щербаков и бросился к светящемуся предмету.
Да, это действительно лежал Спиридонов, с искаженными от болезненного приступа, чертами лица. Тусклый, едва ощутимый свет от свечения его халата, бросал на облик эскулапа печать застывшего страдания. Черты лица были настолько искажены, что в нем трудно было признать Спиридонова. В душе Щербаков ругнул себя за беспочвенные подозрения в его адрес и сожалел, что допускал по отношению к нему несправедливость.

  Чтобы посоветоваться с друзьями, Катей и Кузнецовым о том, что делать с усопшим, Щербаков подошел к ним. Решение оказалось единогласным: взять его с собой и, при первом же удобном случае, похоронить по-людски. Хотя здесь, в подземелье, с трупом можно было поступить по-иному, но этот вариант даже не предлагался.
- Труп беру на себя, - скомандовал спокойно Щербаков, - а вы следуйте к шахте. Там встретимся.
Но, как ни странно, Спиридонова на месте не оказалось...


Лена с детьми в сопровождении тети Паши и при тусклом свете «Летучей мыши» осторожно спускались по скользкой от вековой сырости и плесени лестнице в предбанник потайного хода. Дети испуганно переговаривались в полголоса, как бы в заговорческом тоне:
- Ты смотри, Танька, не упади... а ты, Славка, помалкивай, а то попадешь на приведение... а куда мы идем?..
Тетя Паша уже и забыла, как и куда идти. На ходу она, напрягая память, пыталась вспомнить разговор с одной монашкой. Но это было давно, во времена репрессий церковных служителей почти все забылось. Через этот ход они спасались, как впрочем, и она сама. Одно помнилось, что все ходы заканчивались гротом у реки. На память пришла и бывшая настоятельница монастыря — Серафима. Как и куда она исчезла, никто не знал. Говорили, что она сама себя погребла заживо и, как утверждали людские толки, она превратилась в привидение.

  Когда постучали в дверь час назад, тетя Паша так и подумала: «Это она». Да и сейчас думалось, что встреча с ней неизбежна.
  Вот и склеп. Лена осмотрелась вокруг и заговорчески спросила вполголоса:
- А что это за сооружение? Склеп?
Тетя Паша перекрестилась и так же, сдавленным, почти чревовещающим голосом, ответила:
- Кто его знает... вроде бы по-научному это помещение обычно под кладбищем, куда предварительно сносят покойников перед захоронением. Кто его знает, для чего... Здесь укрывалась и сама Серафима. Впрочем, мы тут застряли. Оставь детей, а сама со мной пойдешь искать выход. С детьми мы будем долго шарахаться из стороны в сторону.
- А, если сами заблудимся, - осторожно спросила Лена, - дети то как?
~ Ты не думай о плохом, - успокоила тетя Паша, -лучше смотри себе под ноги.

  Идти становилось все труднее и труднее. Лампа едва горела. Слабое пламя фитиля металось, словно под дуновением сквозняка. Воздуха явно не хватало. Временами об-рушивались стены и под ноги падали полусгнившие трупы. Они издавали страшное зловоние. Лена зажимала нос пальцами, и этот смрад вдыхала через рот. Запахи ощущались не так заметно. Временами Лена хныкала и просилась вернуться назад. Но тетя Паша была неумолимо строга и пресекала каждый стон окриком:
- Дурочка... мне ли это надо?! Подумай о детях! Назад хода нет...
Туннель сужался с каждым шагом. Местами встречались завалы и их приходилось разгребать руками. Порою казалось, что их жизни обречены. Особенно это почувствовалось, когда погасла лампа. Глаза напрягались, чтобы уловить хоть малейший признак окончания лабиринтов подземелья. По предположению тети Паши, он уже должен быть, если, конечно, его не завалили.

  Так прошло с полчаса. Глаза слезились от перенапряжения и ядовитого смрада. Лена совершенно расклеилась и плакала от отчаяния навзрыд. Тетя Паша ее стыдила и ругала на чем только свет стоит, не стесняясь в выражениях:
- Ты, прости меня, Господи, добаловалась, теперь пожинай свои плоды, и меня еще, старую клячу, впутала... Теперь сиди и жди своей участи за грехи...
Тетя Паша не говорила, она кричала во весь свой басовитый голос, да так, что где-то, метрах в пяти, рухнула земля. Появился в месте провала слабый сиреневый свет. Это было наружное пространство восходящего утра. Тетя Паша вскрикнула с радостью:
- Все-таки есть Бог на свете! Он услышал мою молитву! Лена, доченька, теперь мы спасены!
Лена еще толком ничего не поняла. Она пребывала в каком-то забытье, и на голос тети Паши прореагировала слабо:
- О чем это вы, тетя Паша?
- О том, что мои слова дошли до Бога... давай руку и вперед за мной. Только у самого провала Лена сообразила, что к чему,и размазывая грязными кулачками по лицу слезы радости, несдержанно крикнула:
- Ура!
- Подожди, «уракать», - осадила ее тетя Паша, ¬ рано еще радоваться. Надо выбраться отсюда. Высота-то, пожалуй, в два метра... - и тут же скомандовала: - Дочка, залазь мне на спину и выгляни, где мы...
- Я не могу... ногу подвернула...
- Лезь, я тебе говорю... видишь ли, у нее нога... Тетя Паша нагнулась и Лена вскарабкалась ей на спину.
Высунув голову наружу, она только и успела вскрикнуть:
- Тама!..
И в ужасе свалилась кубарем со спины женщины.