История, которая могла бы быть

                История, которая могла бы быть.
 
                Посвящается тебе.


 Ну, вот и еще одна история. Печальная, волнующая, правдивая.
   Теперь переворачиваю с тихим шелестом страницы, дабы не потревожить гнетущей тишины солнечной ( окна выходят на юг, бееее)  комнаты. Моей комнаты.
  И я писала когда-то : « Пусть кто-нибудь меня утешит. Пусть кто-нибудь скажет, что К. – не пара для меня, что он не мой человек…»
А он  и так не мой.  Как, смотря на вольный полет птицы, понимаешь, что тебе ее никогда не поймать, так и К.  – он никогда не станет моим. Чьим-нибудь, но точно не моим. Не моим, не моим.  А я вообще мало что имею. И всего пытаюсь добиться.
     Я до сих пор не могу понять, хотя в нашей истории все предельно ясно.  Между нами ничего, ничего не будет. И не может быть. Этакая банальность слюнявых романов про любовь.
 Слышишь, я ведь сама убедилась в этом, когда всего лишь в первый раз взглянула на тебя; как у Анны Ахматовой, стихами которой я внезапно стала упиваться вечерами – про Любовь –
« …И страшно ее угадать в еще незнакомой улыбке».
  Я посмотрела тогда на тебя, и как-то равнодушно подумала – ничего из этого не выйдет. И не ошиблась. Тогда я будто подглядела свое будущее воспоминание. Иногда моя несчастная интуиция все-таки меня не подводит.  Но зачем-то я все переворачивала бессмысленные страницы нашей истории, без начала и конца, без любви и всего такого прочего, более прозаического, переворачивала и сама же ее, историю, писала. Ты же только во всех моих еще даже неоконченных предложениях ставил точку.
 И теперь я веду сама с собой вымышленный диалог по самоучителю вдохновения.
   Просто – горько. Просто эта нерастраченная нежность, световые годы любви и ласки – они есть, они во мне, видишь, и я хотела подарить их тебе. Просто так. Получите и распишитесь.
   Интересно, а какая у тебя роспись? Я никогда не видела. И не увижу еще столько же.
А тебе все могут сказать мои глаза. В них ты увидишь все, что хочешь. И все, что не хочешь. Вот этого я и боюсь.  Но я выдерживала твой взгляд – могу считать себя смелой. У тебя, знаешь, красивый взгляд. Не глаза,  а именно взгляд. Такой… Нет, я не смогу описать, не смогу.
 Ничего  я не смогу. Да и мысли скачут, как блохи, что не наберется даже на пару страниц.
  Хотя,  кому нужны эти страницы – хоть пара, хоть целый роман?
Я напишу, да забуду. Прокатят века – школьники будут скучать над историей наших потрясений.  Все забудут. Даже я сама. Что мне может помочь? – Время.
  А сейчас я слышу только рассудительный звон одиночества, лежа ничком на кровати, бесцельно листая томик А. Ахматовой  ( ее поэзия враз стала мне близка; некоторые вещи читаю – и закрываю от удивления глаза – написано так, будто я сама, вчера, в очень будничный день с западным ветром, написала это), из колонок под потолком Dolores O’Riordan уговаривает меня: «Beautiful girl, don’t you throw your love around…».
  А я такой человек – я нуждаюсь в любви, хоть счастливой, хоть, как здесь, нет. Без любви я чахну.
А ее все нет. Есть только ты, любимый, невзаимный.
И сейчас я в ожидании чуда – оно, словно манна небесная, должно упасть ко мне прямо с неба.
Да нет же. Ничего никуда не упадет, даже, несмотря на земное притяжение и все три закона Ньютона. Но все равно же,  все равно.
 Надеяться на чудо надо. Но не вздумайте его дожидаться!
   Не ты ли меня в этом убедил недавно?
  Нет, К., я помню все, что у нас было,  чего не было и чего просто не могло быть.
  А вчера – можно я тебе расскажу? – я проревела весь вечер. И знаешь почему? Потому что не могу забыть то, что у нас было.
 « Больше уже ни на что не гожусь,
Ни одного я не вымолвлю слова.
Нет настоящего – прошлым горжусь
И задохнулась от срама такого» -  только так я и могу сказать.
  Мое сердце звенит, как стекло, от звука твоего голоса.
Ведь я для тебя – одна из многих. А ты для меня – один из всех.
А я стояла тогда, краснела, бледнела, ломала пальцы, кусала губы  и не могла вымолвить и слова. Хотя спустя минуту убеждала тебя, что не родился еще человек, которого я бы стеснялась.
 Я живу в собственном мирке противоречий, ничего никому не обещая и не веря чужим обещаниям.
А ты мне ничего и не обещал  - ты сразу четко и ясно дал понять, что между нами ничего не может быть.
 Потом ты объяснил мне причину своего отказа: « Ко мне подходит совершенно незнакомая девушка и признается в любви...Конечно, моя первая реакция была « нет».
   Конечно, а какой же еще могла быть твоя  реакция!
Тут уж я окарала, ошиблась. Черт дернул.
И я ни в чем тебя не виню, просто не смею тебя в чем-то упрекать.
У меня нет никакой обиды на тебя, К, нет.
 Сейчас, по правде,  я не хочу играть в благородство души и плести пафосные памфлеты, но не могу не сказать, что   я тебе в чем-то даже благодарна. Ты помог мне обрести себя, стать тем, кем я сейчас являюсь, пусть даже было больно, было очень больно.
Теперь, однако, это лишь воспоминание, но оно самое лучшее.
Оно, правда, немного засиделось со мной, но сейчас собралось в обратный путь, становясь историей – романом, который был.
Но мой роман – это история, которая могла бы быть.