Повезло

Уже выскакивая из метро, он понял, что день, так неудачно начавшийся, и закончится плохо. С утра всё пошл наперекосяк: в транспорте люди как будто и не замечали его, шли по ногам, толкали, причём никто даже и не извинился. На работе не здоровались и не разговаривали с ним, и лишь давний приятель, с которым он чуть не насильно поздоровался за руку, поднял на него странные, невидящие глаза и произнёс: «Хреново выглядишь, старик», после чего осторожно высвободил руку и быстро ушёл. В довершение всех неприятностей, возвращаясь с работы, он неожиданно уснул в метро, и добрался до своей остановки уже в первом часу ночи. Всё было бы ещё терпимо, если бы ему не нужно было ехать за город, а последняя электричка, судя по часам, уже ушла. Оставалась одна надежда – на нашу, всегда выручающую, расхлябанность. Электричка вполне могла опоздать на пару минут. Пулей взлетая по эскалатору, он весь расчёт строил именно на этом. И надо же такому случиться – расчёт оправдался. Он выбежал на платформу и увидел прямо перед собой открытую дверь поезда. Прибавив скорости, он успел остановить руками закрывающиеся створки и впрыгнуть в тамбур. «Наконец-то повезло», - подумал он, с трудом переводя дыхание.
Народу в вагоне было немного, и сидели все свободно, поодиночке. Он выбрал себе удобное место у окна, достал книжку и попробовал читать, однако строчки упорно не лезли ему в голову. Он спрятал книгу в дипломат и закрыл глаза. Спать не хотелось, он успел выспаться в метро, но делать было нечего.… Под равномерный перестук колёс в голову приходили и уходили какие-то мысли воспоминания. Почему-то вдруг вспомнилось, как в детстве он разбил локоть на бетонной дорожке дачи, но впервые не заплакал, сдержав себя мыслью, что мужчины не плачут. Это воспоминание немного растрогало его, овеяв каким-то непередаваемым ароматом летнего тепла и счастья, которое можно почувствовать только в детстве. Погружённый в воспоминания, он незаметно улыбался, откинувшись на мягком сиденье, но какая-то мысль настойчиво крутилась у него в голове, вызывая нежданное беспокойство. Он никак не мог понять, чем оно вызвано, и вдруг его осенило: поезд почему-то шёл без остановок. «Интересно», - подумал он, - «А ведь последняя идёт со всеми… Может быть, я не на ту электричку сел? Неужели предпоследняя так здорово опоздала? Если это предпоследняя, то мне нужно будет пересесть на узловой, ведь предпоследняя у нас не останавливается». Глядя в окно, он попытался определиться, где же поезд находится, но за окном была только ночь, глухая беспросветная ночь и темнота. «Из города мы уже выехали, это точно, а вот где мы сейчас – непонятно…» - думал он, - «По-моему, поезд не сделал ещё ни одной остановки… Странно всё это… Что ж это за электричка-то?». Подумав немного, он решил, что гадать бесполезно, и проще всего будет узнать, что это за поезд у остальных пассажиров.
Он встал и подошёл к пожилой женщине, сидевшей неподалёку.
- Извините, вы не подскажете, какая это электричка? – спросил он.
Женщина удивлённо посмотрела на него и промолчала, отвернувшись к окну. «Старая карга», - подумал он, - «Язык, что ли, отсохнет, если скажешь?». Оглядев вагон, он приметил довольно приятного на вид толстячка, и подошёл к нему.
- Вы не подскажете, какой это поезд? – обратился он к толстяку.
Толстяк довольно весело посмотрел на него и ответил:
- Это? Это – последний.
- А до какой станции он идёт? – опять спросил он толстячка.
- А до конечной, - совсем развеселившись, ответил толстячок.
«Пьяный, что ли?» - подумал он и снова спросил:
- А что же он нигде не останавливается?
- А ему незачем останавливаться, он экспрессом прямо так до конца и идёт, - словоохотливо ответил толстячок. – Нету у него никаких остановок.
- Как же так? – Ошарашено переспросил он, - Ведь последняя идёт со всеми? Вот и в расписании так написано.
Он достал из кармана расписание движения поездов и, раскрыв его, показал толстяку.
- Ну, не знаю, не знаю… Ты что, совсем дурак? Тут своё расписание… - сразу нахмурился толстяк и тоже быстро отвернулся к окну.
«Ни черта не пойму», - подумал он – « Сами они тут все чокнутые». Решив не сдаваться, он подошёл к следующему пассажиру, высокому пожилому усатому мужчине.
- Простите…- начал было он.
- Пошёл к чёрту! – Грубо перебил его усатый.
Он растерянно отошёл и сел на свободное сиденье. «С ума они все тут посходили. Да и поезд какой-то ненормальный.… Или я уже рехнулся? Ничего не пойму… Ладно, подожду, всё равно этот чёртов поезд где-нигде, а остановится». Он хотел было поудобнее устроиться на сиденье, но беспокойство никак не давало ему расслабиться. К тому же его раздражала кромешная темень за окном. «Неужели такая облачность, что вообще ничего не видно?» - размышлял он, - «Совершенно никаких ориентиров.…Если бы не грохот колёс, можно было бы подумать, что этот поезд вообще не движется…Пассажиры эти психованные.… Пройти в другой вагон, что ли? Раздражают они меня». Он встал и пошёл в другой вагон. Идя по проходу, он заметил странную вещь - несмотря на то, что поезд, судя по частому стуку колёс, шёл с приличной скоростью, вагон совершенно не качало. Ему это почему-то не понравилось, и он ускорил шаг.
Пройдя по переходу, он попал в другой вагон – совсем пустой. Это не удивило, последние электрички всегда ходят полупустыми, но и сидеть в пустом вагоне не хотелось, и он пошёл дальше. Однако и следующий вагон был так же пуст. «Не возвращаться же к психам», - решил он и двинулся дальше, но очередной вагон оказался не только пустым, но и головным. Дальше идти было некуда. Стоя в тамбуре у кабины машиниста он закурил и вдруг решил, что машинист-то уж точно знает, что это за электричка и куда она идёт. Вообще-то не принято беспокоить машиниста, но тут-то случай из ряда вон выходящий, так что.… Набравшись смелости, он громко постучал в дверь. Никто не ответил. Тогда он машинально нажал на ручку и вошёл в кабину – дверь оказалась не закрытой, и это его сильно удивило. Но ещё больше удивило его, если не сказать – ужаснуло, то, что кабина машиниста оказалась пустой. Горели зеленоватыми огоньками какие-то приборы, где-то мерно жужжали и изредка пощёлкивали реле, но никого в кабине не было. Поезд, никем не управляемый, мчался вперёд в узком тоннеле, который пробивал в окружающем мраке луч головного прожектора.
«О, Господи», - подумал он, - «Что же делать? Как остановить этот поезд? Мы же разобьёмся вдребезги… Он либо с рельс сойдёт, либо врежется куда… Что делать… Что делать…» И тут он вспомнил – стоп-кран!
Выскочив из кабины, он схватился за ручку стоп-крана и изо всех сил дёрнул её на себя… Ничего не произошло. Он дико посмотрел на сорванную ручку, опомнился, и бросился бежать к другому тамбуру. Но и там стоп-кран не сработал. Он побежал дальше, срывая все стоп-краны подряд, но поезд не останавливался.
Сорвав очередной стоп-кран, он увидел, что перед ним – закрытая дверь в кабину последнего вагона. «Что делать… Что делать…» - билось у него в голове. Поддавшись на какое-то время панике, он попытался выломать закрытую дверь, и вдруг остановился, похолодев. Его осенило – он в этом поезде один! Когда он бежал по вагонам, срывая стоп-краны, все вагоны были пусты. Куда же делись старуха, усатый, толстячок? Поезд ведь шёл без остановок, как же они могли выйти? Он понял, что ещё чуть-чуть, и он сойдёт с ума. В голове крутились какие-то обрывки: «…А до конечной…Хреново выглядишь, старик.…Пошёл к чёрту… Что делать… последний.… Так до конца и идёт…»
Но он понимал, что паниковать нельзя. Выход должен быть. Из любого положения есть выход… нужно только найти его. Нужно мыслить логически.
Он достал сигарету, прикурил и присел на корточки. «Стоп-краны не работают.… Значит, воздуха в тормозах нет.… Если воздуха нет, значит, поезд не остановить.… Но если воздуха нет в тормозах, то и в дверях тоже? … У них ведь, по-моему, пневматика общая? Открыть двери и прыгнуть на ходу. Риск большой, но всё-таки шансов выжить больше… Машинист, наверное, так и сделал.… Или с ума сошёл сначала.… А может я сплю? … Мистика какая-то.… Были люди – нет людей, машинист исчез…Жуть какая-то, кошмар.… Но если прыгать – то только по ходу, вперёд.…Сгруппироваться.… Но лучше считать, что всё это сон…Спокойнее как-то.… Во сне не умирают.…Ну, с Богом…»
Он решительно встал, выбросил сигарету и подошёл к дверям. «Не прислоняться», прочитал он предупредительную надпись, усмехнулся и резким рывком развёл створки дверей в стороны. Он был прав, воздуха не было и в системе запирания дверей.
Из непроглядной тьмы гремели колёса. Он попытался увидеть хотя бы откос, но это ему не удалось. Он глубоко вздохнул и прыгнул вперёд. Густой кисель ночного воздуха сжал его в своих объятиях. «А до конечной», - мелькнуло у него в голове и растворилось в глухой темноте.

13. 07. 1991.