Комар и Бабочка

        Маленькая, тощая Комариха-Пискуниха умирала с голоду. Она сидела на травинке, высохшей на солнце, и тоскливо пищала. Жарко светило солнышко, но сейчас оно ее совсем не радовало. Напрасно она своими усиками-антеннами посылала сигналы: на полянке не было ни одной живой души – ни ягненка, ни козленка, ни  вислоухого теленка. Даже людей и тех не было. Подумав о людях, Комариха от страха чуть не свалилась с травинки. Она вспомнила вчерашнюю кошмарную  ночь. «За что же люди так нас ненавидят? – недоумевала она. – Только тем и заняты, что травят нас, несчастных. Где  справедливость? Вчера еле ноги унесла…»
  А вчера произошло вот что.
     Как только стемнело, Пискуниха подлетела к открытому окну и юркнула в комнату. Не успела она сесть на руку спящего хозяина дома, как невдалеке кто-то пшикнул какой-то гадостью.
     Голова у нее сразу закружилась, но она сумела вылететь в окно.
     Перед глазами плавали желтые пятна, в голове был туман, с хоботка лилась вязкая слюна, нутро выворачивало наизнанку. В холодном поту долетела она до горки, наглоталась чистого воздуха, отдышалась и подумала: «Почему у меня такая жизнь? Она же выведенного яйца не стоит. Один пшик – и нету комара. Как мне выжить?»
     От голода у Пискунихи начались судороги.  Она затряслась и, потеряв сознание, свалилась со стебелька.
    Сколько она пролежала без чувств, Комариха не помнила. Когда она пришла в себя, с трудом открыв глаза, то увидела над собой дрожащий стебелек. «Наверное, я больше никогда не смогу вновь взлететь», – с тоской подумала она. Но потом немного приободрилась. «К ночи трава поникнет и тогда, собрав последние силы, я вновь взберусь на стебелек. Обязательно взберусь!»
    Но силы ее были на исходе. Пискуниха чувствовала это каждой клеточкой  крошечного, скрученного судорогой тела. И она, словно уже прощаясь с жизнью, посмотрела на высокие кроны деревьев, освещенные утренним солнцем, и на зеленую травку в алмазной росе. Ей хотелось запомнить каждую травинку, каждый стебелек…
     «Как жаль мне прощаться со всей этой красотой! Вот интересно, – думала Комариха, – если я умру, кто-нибудь вспомнит обо мне,  бедной Пискунихе? Нет, конечно! Увидев мертвую Комариху, все только обрадуются и скажут, что теперь на одного кровососа  стало меньше…»
     Комариха глубоко вздохнула и  закрыла глаза.
     Вокруг стояла тишина. Не слышно было даже трелей цикад. Мир словно вымер. На земле Комарихе было темно и сыро. Солнце было так далеко, что несчастная потеряла надежду когда-нибудь согреться в его лучах. А ведь было время, когда она взлетала высоко в небо подобно Икару, не боясь обжечь свои крылья. «Зачем я родилась на белый свет? Чтобы так мучиться?  Лучше бы я  всю жизнь прожила под водой…»
     Комариха вспомнила себя маленькой куколкой, похожей на головастика. Как она плавала в воде, изгибая брюшко. Вот жизнь была – ни забот, ни тревог! Потом как-то неожиданно она выросла. Плавала-плавала в воде – и вдруг резко поднялась на поверхность. И перед ней предстал мир во всей своей ослепительной красе.
     «Вот это жизнь! Не снится ли мне все это?» – подумала она тогда. Ей сразу же захотелось поскорей выбраться из воды в этот красочный мир. Но как это сделать, она не знала.
     Все решилось само собой.
     Кожа на ее спине начала лопаться. Образовалась узкая щель. Ей вдруг отчаянно захотелось вылезти из своей тесной шкурки. Она начала дергаться, вытаскивать ножки, головку с усиками и с длинной присоской. С ней, кстати,    тогда пришлось здорово помучиться. Изрядно подергавшись, она вылезла из шкурки  и  превратилась  в Комариху-Пискуниху.  Вспоминая все это сейчас, она  улыбнулась жалкой улыбкой. Как она тогда была счастлива и любовалась собой! Правда, ее крылышки поначалу выглядели  жалкими и сморщенными. Но потом она встряхнулась, накачала в них по жилкам воздух, огляделась – и полетела.
     Она испытала тогда ни с чем не сравнимое ощущение. Впрочем, кто не умеет летать, тот ее никогда не поймет.
 В воздухе с жужжанием носились шмели, шелестели крыльями мотыльки и стрекозы. Жуки и кузнечики возились в густой высокой траве. По свежей клейкой листве, выгибая спинки, ползали зеленые гусеницы.  Комариха с любопытством разглядывала обитателей нового, неизведанного мира, а затем опустилась на что-то мягкое и рыжее. Чуть позже она разглядела, что это была телочка. Комариные усики-антенны мигом запеленговали теплую кр¬овь, что течет в жилах животного.
     «Ах, какая эта была вкуснятина! Не с чем даже сравнить! Нет, вспоминать об этом на голодный желудок выше моих сил. Я, наверное, умираю, раз передо мной пронеслась вся моя короткая жизнь», – печально подумала она.
     Шорох чьих-то крыльев отвлек Комариху от грустных мыслей. Она приподняла отяжелевшую голову. Все кругом плыло. «Я умираю, лежа на холодной земле. Никому не нужная, всеми покинутая…» Хоботок  ее был в пыли. Глаза застилала  пелена слез. «Боже, мне бы крошечную капельку крови, чтобы выжить и  вновь взлететь на стебелек! Эта капелька вернула бы меня к жизни. Тело набралось бы сил...»
     О своей душе Пискуниха уже не думала – ее вытравили люди прошлой ночью.
     И опять умирающей почудился шорох чьих-то крыльев. «Может, мне это почудилось?»
      И вдруг Комариха увидела бабочку удивительной красоты. Звали ее Адмирал. Бархатисто-черные крылья ее по углам украшали белые пятнышки. Поперек шла ярко-красная, словно рубин, полоса, и красным же были окантованы крылья снизу. Комариха, с трудом приподняв голову, долго смотрела на Бабочку. Усевшись на цветок, Бабочка Адмирал пила нектар. Ее туловище то судорожно сжималось, когда она втягивала тягучий цветочный сок, то вдруг замирало, словно красавица прислушивалась.
     Комариху затошнило. «Боже мой, как можно питаться такой гадостью?»       Вязкая слюна полилась из ее хоботка. 
     А Бабочка все порхала с одного цветка на другой.
     Вдруг подул ветерок. Цветы закачали головками. Трава зашуршала, листва на деревьях задрожала. Пискунихе  стало страшно. Ей хотелось позвать Бабочку на помощь, но голоса не было – только слабый, еле слышный писк. Комариха не сводила с нее глаз. «Сейчас она обернется и заметит меня!» – тлела в ней надежда.
     В глазах зарябило от красной полосы, от сверкающих крыльев Бабочки…
     Пискуниха тихо застонала.
     – Кто здесь? – услышала она вдруг ангельский голосок.
     – Это я, Комариха -Пискуниха, – тихо пропищала она из последних сил.
     Бабочка вспорхнула с похожего на подсолнух желтого цветка и, как летающая тарелка, зависла над Пискунихой.
     – Ах, Боже мой! Это вы, Пискуниха? Что с вами? У вас такой жалкий вид. Ваша головка вся в пыли, крылья потрепаны, а ножки свело в судороге!
     – Я умираю. Второй день во рту маковой росинки не было.
     Комариха задрожала как в ознобе. Из глаз ее ручьем потекли слезы. 
     – Только не плачьте, ради всего святого, видеть слезы свыше моих сил! –   точно веером замахала крыльями Бабочка. – С голоду не умрете, я вам обещаю. Вокруг столько цветов! И каждый наполнен живительным соком. Такого волшебного, такого сладкого нектара мне не приходилось пить уже давно. Даже хоботок слипается от сиропа!
     –  О чем вы, Адмирал? Вы путаете меня с комарами-самцами, которые питаются исключительно нектаром, словно какие-то глупые мотыльки. Я же комариха!  Мне нужна кровь! Хотя бы капелька, – чтобы выжить и отложить  первую кладку яиц. Не могу же я так бесславно умереть, не оставив  после себя потомства! А если я выживу в этой схватке со смертью, то перейду на холодную лягушачью кровь и даже, может, стану вегетарианкой.
     Бабочка подлетела поближе, опустилась на тот самый стебелек, с которого недавно плюхнулась наземь Комариха, и с любопытством начала ее разглядывать. 
     – Мдаа… И вправду Комариха… Настоящий кровосос!
      И конечно, Бабочка не поверила словам этой кровожадной вампирши. Она знала, что, воспряв духом, Комариха снова отдаст предпочтение теплой крови птиц, несчастных животных и людей. Бабочка не верила, что Комариха вдруг изменится и начнет питаться холодной кровью или станет вегитарианкой. Но,  будучи существом сердобольным, все же захотела ей помочь.
     Адмирал  вспомнила, как сама не раз попадала в беду, как бывала на волосок от гибели. И вовсе не птицы страшны ей: она, притворившись цветком,  замирает и не дышит, и глупая птица вскоре улетает. Но человек!.. Вот кого бабочка действительно опасалась. Сколько ее собратьев, насаженных на острые иглы, навечно остались красоваться за стеклом у коллекционера!..
     Однажды и ей пришлось испытать на себе весь этот ужас. Пойманная в сачок, она чуть не умерла. Как трепыхалось ее сердечко размером с песчинку! Вынув из сачка, ее посадили в прозрачную стеклянную банку с длинным горлышком. Увидев  в зеркале напротив свое отражение, Адмирал не узнала себя: красавица теперь превратилась в жалкое подобие бабочки. «Никогда мне не выбраться из этой стеклянной тюрьмы!» – в отчаянии думала она тогда.
Но все же в ней тлела слабая искорка надежды.
Она судорожно замахала поломанными, со стертой во многих местах пыльцой крылышками и с помощью Всевышнего, преодолев невероятную высоту, вылетела из банки. 
От этих воспоминаний Бабочку пробрало жгучим холодом, как в морозный день.
 «Нет, надо помочь Комарихе, Надо ее спасти. Это мой долг», – решила она.
– Пискуниха! Я сейчас приземлюсь рядом с вами, а вы постарайтесь вскарабкаться мне на спину. Мы перелетим на самый роскошный цветок, и вы впервые в жизни попробуете нектар.
– Нет, нет, я не буду пить нектар! Я его ненавижу! – запищала Комариха.
– Пискуниха, вы сейчас не в том положении, чтобы капризничать! Вы хотите выжить?
– О да!
– Чтобы выжить, многие ели землю и грызли камни. А вы не хотите пить божественный нектар! Извините, дорогая, но где же я вам возьму кровь? От одного только вида это субстанции меня начинает тошнить.
     Комариха тяжко вздохнула, стараясь заглушить судорожные всхлипы, затем все же согласилась попробовать нектара. Едва перебирая лапками, она вскарабкалась на  мохнатое туловище и чуть не задохнулась от бархатистой пыльцы. Бабочка взмахнула крыльями, потом осторожно опустилась на ближайший цветок и, как драгоценное сокровище, опустила на него Пискуниху.
     Она  начала учить  ее, как нужно пить нектар.
     – Представьте себе, что пьете кровь, и помните:  вам надо выжить. 
     Комариха, вытянув хоботок, впилась присоской в тычинку цветка. Но когда несчастная ощутила вкус нектара, ее тут же стошнило.
     А Бабочка, не отвлекаясь, пила божественный напиток. В такой ответственный момент для нее не существовало никого: только она и нектар.
     Комариха лежала на лепестке и беспомощно скребла лапками.
     «Никогда мне не понять  Бабочку, пьющую  нектар. Мне бы хоть одну, маленькую капельку крови», – думала Комариха, охваченная предсмертной судорогой.
     Когда Бабочка наконец оторвалась от цветка, то увидела Пискуниху, которая отдала Богу душу. Она неподвижно лежала на спине, задрав вверх скрюченные лапки.
    «Никогда мне не понять комаров, пьющих кровь! Фу, какая гадость! Что ж – я сделала для нее все что могла!» – подумала Бабочка и, с сознанием выполненного долга, сделав в воздухе пару пируэтов, перелетела на другой цветок.