Ангел-хранитель поэта

                ( В тексте использовано стихотворение
                молодого поэта Сибири   Дмитрия Филиппенко)

Дмитрий сидел за письменным столом,  склонившись над листком бумаги, а за его спиной тихо и безропотно стоял его Ангел-хранитель. Дмитрий никогда не видел своего Ангела, хотя, быть может, всегда догадывался о его существовании.  Но сейчас его мысли были заняты совсем другим. В его голове рождалось новое стихотворение. Рифмы и строчки  кружились, как осенние листья.  Дмитрий, немного подумал, повертел в руке карандаш и написал на листочке блокнота: 

                Октябрь, первое число
               Как по заказу листья пожелтели...

 Ангел-хранитель заглянул через плечо, и не отрываясь от текста стал искать что-то в кармане  своего голубого длинного платья. Наконец он вытащил прозрачный сотовый телефон и полистав телефонный  справочник, вызвал оператора Небесной канцелярии:
-Алло, привет, нужна срочно рифма к слову «число» .
В трубке послышался голос оператора: весло, тепло,  прошло, замело, светло … Ангел брал прозрачные голубые слова и вешал их над головой Дмитрия.
Дмитрий мысленно перебирал слова:
- Не то, не то… «Светло» - может быть? Хотя нет, не то.
Ангел вновь обратился к оператору:
- Ну ладно, а к слову - «пожелтели»?
- Кудели, слетели, прозрели,  сопрели… - продолжал монотонно голос в трубке. -  Да что там у вас? Может прислать кого?
- Да, пожалуй, у нас тут что-то серьёзное намечается.
В трубке телефона стало слышно, как оператор  громко крикнул кому-то:
- Александр Сергеевич, голубчик, Вы свободны?
- Нет, простите, я сейчас в Самаре, мы тут про любовь пишем. Весьма интересная тема, – ответил  Пушкин.
- Хорошо. Кто из поэтов свободен? – доносился из телефона голос оператора.
- Я могу, – послышался зычный голос Маяковского.
Через секунду фантом Маяковского просочился через стену в  квартиру Дмитрия.
- Ну-с, что тут у вас? – он подошёл, потирая руки, к письменному столу и пробежал текст глазами,  –Та-ак, а меня зачем позвали? Это же не мой стиль.
- Ну, рифму-то хотя бы к слову «число» ты подсказать можешь?
- Так,  у меня что-то такое  было:

        В праздник красьте  сегодняшнее число.
        Творись,
        распятью равная магия
        Видите –
        гвоздями слов
        прибит к бумаги я.

- Очень впечатляет, но абсолютно не подходит, – сказал  Ангел и вновь вызвал канцелярию:
- Алло, а как насчёт Сергея Есенина?
В трубке было слышно, как диспетчер небесной канцелярии позвал: «Серёжа, ты свободен?»
Через секунду в комнату вошел фантом Есенина:
- О чём пишем? Осень? Это же моя любимая тема!

                Дождик мокрыми мётлами чистит…
                Плюётся, ветер, охапками листьев…

«Вот, вот, вот» – мысленно произнёс Дмитрий и написал на листочке следующие строки:

                А ветер шумною метлой
                Всё кружит желтые метели.

Маяковский и Есенин победно пожали друг другу руки.  Дмитрий продолжал  писать:

                Сезон дождей..  он пахнет грустью и тоскою..

- О! Про грусть,  это у меня есть – обрадовался  Маяковский:

                Сердце изоханное
                Я знаю,
                я скоро сдохну.

- Володя, ну хватит, – обратился к Маяковскому Ангел-хранитель, – Сергей, надо рифму на слово  «тоскою».
- Успокою, с тобою, мирскою, …  – начал перечислять Есенин –слушай, а может «листвою» . Ну там что-то: «Взволнован жёлтою листвою»
«Это мысль» – пронеслось в голове Дмитрия. И строчки легли на лист бумаги

Сезон дождей и желтых вьюг,
Он пахнет грустью и тоскою.
В моей душе осенний стук
Взволнован желтою листвою.

Ангел подмигнул Есенину, и они улыбнулись. Маяковский, тем временем, уселся на пол и стал играть с котёнком. Котёнок  катался по ковру, подпрыгивал, прятался. Дмитрий посмотрел на котёнка и подумал: «Вот кому позавидуешь, ни забот, ни хлопот,  играет сам с собой».  Ангел, стоявший за спиной Дмитрия, усмехнулся.
  Сквозь стену протиснулся Пушкин, он передал Ангелу свежий выпуск литературного журнала, специально захваченного для него, и подошел к столу.
- Ну-с господа, как дела?
- Да вот, творим – произнёс Есенин.
Пушкин пробежал глазами наброски и остался доволен:
- Не дурно, весьма. Ах, осень, обожаю это время года!:
Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад – дорога промерзает.
Журча, еще бежит за мельницу ручей,
Дмитрий постучал карандашом по листу бумаги и написал:
Тяжеловесных капель дрожь
Стучит по зонтикам упрямо
-Любезный, - обратился Пушкин к Ангелу, указывая на только что написанные строки,  – по-моему, здесь лучше подойдёт «мятежных капель дрожь», вы согласитесь со мной, Серёжа?
- А мне нравиться «тяжеловесных»  - ответил Есенин, пробежав глазами текст.
- Друзья, - обратился к собравшимся Маяковский, поднимаясь с пола, - а может «дожделицых  капель» или «тучегромогласных? А?»
 - Не-е-ет!,  – в один голос закричали Есенин,  Пушкин и Ангел-хранитель.
Дмитрий, тем временем, пробежал глазами своё стихотворение, с минуту задержался на слове «тяжеловесных» и продолжил:
Когда проснётся белый снег
Мне станет на душе…
Дмитрий задумался. Поэты, окружившие  его, стали наперебой предлагать: «свежо, тепло, легко, светло, бело, остекленело».  Дмитрий продолжил:
Мне станет на душе светло

              Ну, а пока снежинок нет…

 Повисла пауза. Поэты задумались над последней строчкой. 
- А что тут думать, – раздался в тишине голос Есенина, –  закончить надо первой строкой,  - «Октябрь, первое число».
- Гениально! – поддержал Пушкин.         
«Здорово» – мысленно согласился Дмитрий и дописал последнюю строчку.
- Други мои, это банально – возразил, скривившись, Маяковский – Надо как-нибудь вот так закончить:

Ну, а пока снежинок нет
Солнце,
Снимай очки-велосипед!

Есенин и Пушкин прыснули от смеха. Даже Дмитрий заулыбался, хотя наверняка не  мог этого слышать.
- Так, всем спасибо, на сегодня всё, – объявил Ангел, и стал оттеснять поэтов к стене.
- А может все-таки  «дожделицых»? – спросил Маяковский, останавливаясь.
- Обещаю подумать, а теперь все, – легонько подталкивая  в спину Маяковского, сказал Ангел.
    Дмитрий вновь и вновь перечитывал стихотворение, переставлял слова, менял рифму, ощущая стихотворение на слух.

               Октябрь, первое число.
               Как по заказу листья пожелтели,
               А ветер шумною метлой
               Всё кружит желтые метели.
               Сезон дождей и желтых вьюг,

Он пахнет грустью и тоскою.
В моей душе осенний стук
Взволнован желтою листвою.

               Гербарии приклеил дождь,
               Асфальт как жёлтая поляна,
               Тяжеловесных капель дрожь
              Стучит по зонтикам упрямо.

Когда проснётся белый снег,
Мне станет на душе светло,
Ну, а пока снежинок нет -
Октябрь, первое число.

Дмитрий  удовлетворённо откинулся на спинку стула и подумал: «А неплохо получилось». Ангел, сидевший на подоконнике, глядя в окно, сказал: «Ещё бы,  целый консилиум тебе собирали».
Уже поздно ночью, когда Дмитрий крепко спал, Ангел удобно разместился в прозрачном невесомом кресле у изголовья подопечного, наблюдая за его снами. Потом он посмотрел сквозь стены и увидел, как  соседи со второго этажа из последнего подъезда, устроили пьяный дебош, а их ангелы устало висели под потолком и разводили беспомощно руками. Ангел-хранитель посмотрел на Дмитрия и подумал, что ему здорово повезло с подопечным.   Он помахал рукой сослуживцам со второго этажа  и стал бесшумно листать прозрачные страницы  литературного журнала.