Вижу нечто странное... Часть 6

24. Сингулярность возвращается.
      Темы, морально сомнительные.
 
Ещё через три недели звонок раздался ночью, разбудив Фёдора:
ФЕДИЯ,  -  заорал Франц,  -  ЕСТЬ ЭФФЕКТ на новом месте!!! В той же комнате с «физическими» портьерами!!! Федия, Вы понимаете, тот же сдвиг в голубую часть спектра! Полное повторение предыдущего! Таксар на радостях чуть инфаркт не схватил, он, оказывается, очень переживал за Вас и за меня и тоже искал, как это явление объяснить! Огромный ажиотаж во всех физических лабораториях Германии, заведение Мадам Шмидке отпустят в оплачиваемый «творческий отпуск», столько испытательных групп понаедет, что без спецпропуска в здание -- не то что в комнату – не пробиться! В Германии и уже в других странах стихийно возникают общества молодых физиков «Поиск сингулярностей Шершеляфамова-Фрауэнзухера» -- сами понимаете, ГДЕ они будут искать эти сингулярности! 
Федия, ура!!! Садитесь считать и думать! Нельзя спать в такой день! Ночь? Какая там ночь, и вообще, какая разница! Думайте, Федия, думайте Вы! Я сейчас не в силах даже простенький интеграл взять! Совершенно одурел от радости! Есть эффект!!! Есть ЭФФЕКТ!!!

Франц, я уже полностью проснулся, могу соображать. Знаете, что я чувствую?
Странное раздвоение: радость и страх! Вы поннмаете, какая теперь глыба проблем на нас навалилась? Ну, не было бы больше эффекта, ну, посмеялись бы над нами год-два, и все вернулись бы к своим будням и мы тоже, хотя, впрочем, мы – нет, не полностью! Нас ЭТО уже зацепило намертво.  А теперь... Ладно, Франц, огромное Вам спасибо за Вашу настойчивость и талант! Думайте тоже, я-то  -  буду! Считать здесь нечего! Надо придумывать какую-то добавочную концепцию и новый подход! Вот когда придумаем и если придумаем, вот тогда только начнём считать.

Федя, поговорим о шлюхах.
Рамочка, опять ты за этот Мюнхен? А ведь говорила, что совершенно не ревнуешь!
Федя, я действительно не ревную, можешь хоть сейчас туда снова отправиться... Оплачу билет туда и обратно и расходы на визит. Кстати, а кто оплатил тогда твоё посещение? Ведь, наверно, это стоило немало, судя по твоему рассказу?
Я хотел заплатить Францу, позже, когда понял, что это за «научно-исследовательское» учреждение. (У меня немцы попросили разрешения напечатать десяток моих статей в сборнике по теоретической физике и заплатили гонорар.) Так я захотел вернуть Францу эти деньги. Но Франц отказался. Во-первых – он меня туда повёл как своего гостя, а гости не платят! Но я этот довод не принял. Во-вторых, он мне объяснил, они включили это в пункт расходов на «социальную программу», есть такая при разных  больших конгрессах и им этот «поход» компенсировали.
Но зачем, Рамочка, ты опять мне об этом напоминаешь?
Я вовсе не об этом комическом эпизоде! Меня, вообще, это только позабавило!
Я о другом. О «науке – старой шлюхе», помнишь, как тебя это возмутило?
Меня и сейчас коробит от такого сравнения!
Если не хочешь, я умолкаю.... Просто я подумала, что ты более любопытен и захочешь узнать, почему я так обозвала эту, в твоих глазах, Прекрасную Даму...
Рамона вдруг рассмеялась.
Чему ты смеёшься, Рамочка?
Вспомнила по ассоциации Ричарда Олдингтона, одну его фразочку...
В два коротеньких  предложения он ухитрился вложить мощный заряд эмоционального контраста.
А что это за фраза?
Олдингтон начинает: Старая, добрая Англия! (Ах, как ностальгически лирично и тепло!)
И завершает: Да поразит тебя сифилис, старая шлюха! (Сильно, грубо, с каким зарядом ненависти это сказано!)
Рамочка, нечто подобное ты хочешь применить и к науке?
Ещё не знаю, Федюша. Уж как кривая вывезет...
Начнём, Федя, с определений, именно:
Что такое шлюха?
Что такое наука?
Моя задача в этой беседе доказать, что это  -  два идентичных понятия, или, по крайней мере, весьма близких по своим основным характеристикам. Правильно?
Неправильно, Рамона! Я никогда с этим не соглашусь!
Ты, Федечка, прямо цитируешь «Письмо к учёному соседу»: Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Я могу продолжать?
Что такое шлюха? Это грубое название женщины (и, впрочем, мужчины тоже), продающей себя за деньги.  Одну секунду, сейчас посмотрю у Моруа.
Что, Андре Моруа писал на эту тему?
Нет, его статью о Гюи де Мопассане. Вот её начало:
«Если бы Флоберу и Золя, свидетелям молодости Мопассана, сказали, что его книга будет когда-нибудь названа среди лучших романов о любви, они бы посмеялись над этим. Роман о любви? Но кто более, чем этот крепкий унтер-офицер с его покоряющими усами, презирал романтическую любовь? Любовь с большой буквы, как сказал бы Флобер. Мопассан предпочитал удовольствия грубые и сильные, которые он разделял со служанками и уличными девицами. Он считал женщину «извечной проституткой, бессознательной и искренней, которая без отвращения отдаёт своё тело, потому что оно является товаром любви». Порто-Риш (французский драматург) говорил о нём: «Некоторые чувства ему недоступны, он бессилен понять их».»
Как ты можешь читать такие гадости, Рамона? Тебя, женщину, не воротит от этого.
«Как мать вам заявляю и как жэншына»  - нет, не воротит. Мопассан – прекрасный новелист! Я могу соглашаться с ним или не соглашаться, но причём здесь «гадость»?
Как он пишет о женщине! Мерзко!
Вот тут я с ним полностью согласиться не могу, он распространяет свой вывод на всех женщин, что заведомо неверно. Если бы он сказал , «часть», даже «многие», я бы признала определённую правоту, но никак не его абсолютизацию! Говоря «женщина» вообще, он распространяет это своё положение на всех, без исключения, моих сестриц по полу, а я, ты знаешь, не люблю «всё» и «все»!

Федя, небольшое интермеццо. Ты любишь Булата Окуджаву, Владимира Высоцкого, Александра Галича, правда?
Да, они талантливые поэты, и песни многие у них интересные и сильные.
А ты когда-нибудь обращал внимание на различие отношения Высоцкого и Окуджавы именно к женщине?
Признаюсь, даже не задумывался, а что?
У  Окуджавы:
Но, комсомольская богиня...

И муравей создал себе богиню по образу и духу своему...

Ваше Величество, Женщина, да, неужели ... ко мне?

Найди, Федя, что-нибудь похожее у Высоцкого! Можешь вспомнить?
...........................................???
Вот, и я не могу! У Окуджавы то и дело мелькает романтизм в его отношении к женщинам, а  Высоцкий даже само слово «женщина» произносит так, как будто только что оторвался от разглядывания картинок в учебнике по гинекологии. У него всегда «женщина» – синоним самки. Как он говорит о своей матери, Федя?

«Первый срок отбывал я в утробе
Ничего там хорошего нет!»

С точки зрения эмбриологии, «там» плоду как раз совсем неплохо, и хорошо так, как никогда в дальнейшей жизни не будет! Но до чего мерзко, грубо и похабно Высоцкий говорит об этом!  Вот, Мопассан тебя, Федя, возмутил, а Высоцкий  -  нет?
Рамона, я не согласен! У него и жена,  Марина Влади, такая тонкая, романтичная и интеллигентная женщина, прекрасная актриса...
Вот именно, прекрасная актриса! Очень красивая, талантливая актриса! Согласна! Марина Влади, Федя, не есть алиби для Высоцкого. Что же до её «тонкости да интеллигентности», то иные её порывы и желания, скажем так,  с лёгкостью подмяли под себя эти тонкости и интеллигентности, если таковые вообще были. Где тонко, там и рвётся.
Рамона, ты, что, с ней знакома?
Никоим образом, Федя, но мне достаточно посмотреть на поведение людей и их отношения, чтобы кое-что понять.
Ты помнишь: «Двенадцать лет тобой храним...»  Это он тоже, не матери своей, а Марине Влади посвящает. В чём заключалось это «сохранение», если они оба  за время их брака пару раз, не меньше, лечились на Западе от алкоголизма и наркомании?! Так они друг друга «берегли»?
Откуда тебе это известно?
Прочитала это в мемуарах самой Влади!
Я, кстати, нисколько не отрицаю его талант поэта-песенника, но и мерзости тоже хватает!  Интермеццо закончилось!

Итак, слова Мопассана здесь приведены для некоторого расширения понятия «шлюха». Мол, по мнению означенного автора, все, или, точнее, многие Прекрасные Дамы подпадают тоже под это определение.
Наука! Как нам её определить?
Академик Арцимович, например, дал, на мой взгляд, остроумное определение этому понятию:
«Наука есть лучший современный способ удовлетворения любопытства отдельных лиц за счёт государства»
По Арцимовичу – это «способ», «метод», «технология». Ничто из перечисленного «шлюхой» быть не может!
Я предлагаю другое: «Наука – это один из институтов человечества, как и многие другие, религия, искусство, государство, правосудие, проституция и прочие. Из этого очевидно, что к «институту» названный мной термин вполне можно отнести, при наличии сходства с другим, тоже упомянутым только что институтом.»
Я сразу хочу подчеркнуть, речь идёт о современной науке, а не о том, что было в прошлые века и в древности. Тогда люди науки были более искренни и честны, ибо занятие ею не сулило большого дохода. И вообще какой-либо!
Наихарактернейщим  в современной науке является то, что она стала бизнесом и далеко небезвыгодным, и занятия ею, или её видимостью, стали небескорыстными для прущих в неё.  Об этом пишет Шкловский, и многие другие – это не тайна и не моё открытие.  Она, как религия, стала догматичной, косной и чинопочитание в ней, как во многих других человеческих институтах, превратилось в  правило. Это ты почувствовал на себе, Федя. Ведь сказал же тебе Франц, и он прав, что скажи то же самое  какой-нибудь лауреат или другой маразматик с именем, никто даже не осмелился бы пикнуть! Все дружно завыли бы о гениальности гипотезы и её прозорливости. Но идею сингулярностей выдвинул ты, и поддержал её Франц, а вы в реестре знаменитостей, имеющих право чего-то вякать, не значитесь. Вот и обрушились на тебя потоки брани. Итак, своей статьёй о сингулярностях ты сказал комплимент  Прекрасной Даме, чем-то попытался её возвеличить, придать её облику большую гармонию, блеск и красоту, а она, как старая шлюха, ничего из твоих слов не поняв и даже не попытавшись, обругала тебя самыми грязными ругательствами. Не так ли?      
А если бы ты был её «желанным клиентом», то есть щедро оплачивал бы её сомнительные услуги, вот тогда бы ругани не было. Применительно к науке  это значит, что ты имел бы высокий пост, был бы лауреатом всяческих премий, имел бы нужные связи в верхах научного мира (ведь опосредствованно, это и есть «деньги и власть» в науке), вот тогда бы она, наука, отнеслась бы к тебе с должным почтением – «уважаемый клиент», щедро платит!  Если такие критерии – не есть критерии проститутки, то, скажи, кого? 
Борения идей? Это, кажется, ты пробормотал? На самом деле  -  не идей, а школ! И это огромная разница! Школа одного авторитета в науке воюет против другой, используя самые грязные и подлые приёмы. Это не борьба за истину, а, вновь, за кусок пирога. Чисто «по-человечески» это ещё можно понять, где и когда люди не ели друг друга из-за материальных благ?!  Но есть ещё более скрытая и подлая сторона «борений идей», как ты сказал, в науке. Так называемые учёные, массами, сбредаются под знамёна одной идеи, а другие – к её противоположности,  обе эти массы, ничего не понимая в этих идеях. Воюют «за» или «против», не сумев даже понять за что или против чего воюют! По склонности, по личным симпатиям -антипатиям, по предполагаемой перспективности дорваться до пирога, вот почему они, эти массы становятся апологетами или ниспровергателями какой-то идеи, в ней абсолютно не разбираясь.
Что их повлекло к такой шлюхе? Её красота, темперамент? Они в этом и не разбираются! «Очень хочется»  -  вот и всё.
Учёный  (кстати, а почему не научник?) состоит в законном браке с серьёзной Дамой по имени Наука. Поместил в молодости где-то объявление: мол, молодой человек с такими-то данными, желал бы познакомиться с научной т;мушкой или с дисциплиночкой с самыми серьёзными намерениями. Отозвалась подходящая ему «по-данным» научная областюшечка -- и женился он на ней. Но большинство этих учёных спецов до того боится заразиться научным СПИДом (Синдром Приобретённого Интеллектуального Дефицита), что даже с женой  этой используют противозачаточные средства. Вот и получаются множество таких браков, совершенно бесплодных!
А есть и другие, которые не брачуются с этой серьёзной дамочкой, а так, флиртуют с ней. С научными темочками, с дисциплинетками, с проблемашками и областюшками. И крутят с ними напропалую, не беспокоясь ни о чём. Вот и появляется у таких множество детишек, хоть и ублюдочных несколько,  (по официальному, скажем, статусу) но, как показывает практика, с неплохими потенциальными данными. 

Федя, я могу сказать ещё многое о «специалистах», годами копающихся в своей яме, и знающих о ней почти всё, но высунуться из неё – да упаси боже! О снобах, воображающих, что свободное жонглирование сложнейшими математическими заклинаниями ставит их чуть не вровень с самыми уважаемыми шаманами прошлого, а посему презирающих всех остальным смертных, такими способностями эквилибриста-циркача не обладающими.

Да, между прочим, сейчас я вдруг вспомнила про то же, про «бордельную сингулярность», правда, созданную фантазией писателя.
Что, Рамочка, неужто кто-нибудь до меня описывал аномальные физические эффекты в таких местах? Интересно!
Федечка, это аномалия не физическая, а несколько другого рода. Был или есть ещё такой французский писатель, Жан Жене, начинавший свою карьеру как профессиональный вор и грабитель. Сидел в тюрьме. Вроде Франсуа Вийона, тоже криминальной личности, но с незаурядными литературными способностями:

Я - Франсуа, чему не рад!
Увы! Ждёт смерть злодея.
И сколько весит этот зад,
Узнает эта шея!

Так вот, этот Жене в тюрьме написал свою первую повесть «Наша Дама Цветов» (Богородица Цветов) о жизни дна Монмартра. В 1947 году он попал снова в тюрьму, за то же. Но тогда делегация французских литераторов и артистов, включая Жана Поля Сартра, Кокто и Симону де Бовуар явилась к Президенту Республики, ходатайствуя за него! И Жене был отпущен на свободу!
Он  написал несколько пьес в стиле «Театра Абсурда». Одна из них называлась «Балкон». Там описывается тоже, дом терпимости, в котором  для посетителей, неудачников, депрессантов и прочих, изуверившихся в себе людей, разыгрываются утешительные мистерии, главным героем которых, королём, пророком, великим полководцем и т.д. бывает обычно вот такой посетитель. В фантастическом смысле -- тоже своего рода «сингулярность», нечто отличное от реального мира, окружающего этот «домик».
Рамочка, это интересно, хотя и тема для меня не очень симпатичная. Это тоже одно из твоих «доказательств»?
Нет! Так, вспомнила случайно, безо всякой связи с Наукой. 
Но ты устал, я вижу, посему прекращаю свою говорильню.
Убедила?
НЕТ!
Ладно, Федя, всё равно останемся друзьями?
Останемся, Рамочка, вместе с этим несогласием.
 
 


25. Всё подвергай сомнению!

Федя, я сегодня на Международном коллоквиуме по астрофизике перекинулась несколькими словами со Шкловским! Хитрый и умный дядька, мне очень понравился!
А как ты к нему подъехала?
Меня в посольстве попросили пару часов побыть синхронной переводчицей для наших двух с половиной астрофизиков..
Что это за половина, жена физика?
Нет. Его дочь, студентка, приехала с папой посмотреть и послушать, она тоже физичка.
Ты и себя  как половину физика оцениваешь?
Наверно, но половина  половине рознь!
Смотри, какого высокого мнения ты о себе...
Наоборот, она уже прослушала курс астрофизики, а я  -- только понаслышке...
А что с Иосифом Самуиловичем? Мне он тоже нравится, талантливый физик,  остроумный (хоть не без яда) и литературно одарённый человек, с блестящей памятью!
Я к нему на перерыве подошла, скромно потупив глазки. Эдакая миленькая околонаучная простушка-инженю, интеллектуальная Золушка со смазливой мордашкой. Ты же понимаешь, Федя, если такая женщина задаёт даже идиотские вопросы, это мужчинами как-то не замечается... ну и спрашиваю у него:
Профессор Шкловский, можно мне задать Вам вопрос не по теме коллоквиума? (Ну, конечно, это же, Федя, самые любимые вопросы -- «не по теме»).
Я  хотела спросить у Вас, что Вы думаете о статье Шершеляфамова о сингулярностях, им обнаруженных (это я специально так сказала, чтобы он мог меня поправить!)
Он: Извольте, эээ, госпожа Вайскопф, -- простите, тут у Вас на именной карточке «Уругвай» значится?
Я: Да, я переводчица с русского на испанский и обратно.
Он: Вы имеете в виду ещё не обнаруженные сингулярности --  ведь гипотеза – это ещё не теория?
Я: Да, конечно, гипотезу! Вам она нравится?
Он: Больше всего мне «нравится» оригинальный метод поиска и указанное им  местонахождение предполагаемой сингулярности.
Я: (чуть покраснев)  Многие говорят об этом крайне негативно... Ведь, как, наверно,  правильно сказал некий академик, настоящая физика  делается не в бор... не в таких местах, а в научных лабораториях.
Он: Нет, почему же? Этот академик напомнил мне одну историйку, в которой был замешан Henrich Heine. Вот она:
Один молодой поэт прислал ему свою поэму на отзыв и приписал: «Я слышал, что надо  есть много  рыбы – в ней фосфор, который способствует деятельности мозга. Что Вы думаете на этот счёт?»
Heine ответил: «Судя по Вашей поэме  -  здесь не поможет и кит!»

Серьёзный естествоиспытатель думает постоянно и везде. В любой точке пространства и в любой момент времени. Это свойство его мозга. Он не подбирает для «думания» специальное место в кресле и время. А этому академику не поможет думать и Пленарное заседание всей Академии Наук!
Знаменитый композитор Иоганесс Брамс в молодости был тапёром в ночных клубах и борделях родного города Гамбурга и тем зарабатывал себе на жизнь, поскольку семья его родителей была очень бедной. И ничего, это не помешало ему стать известным композитором – классиком!
Архимед, например, делал настоящую физику в ванне, а Ньютон -- под яблоней, набив шишку...  Кекуле – во сне увидел идею циклических углеводородов -- правда, это химия, но какая разница. Микробиология зародилась, когда Антон Левенгук узрел в капле грязной воды всяких «Зверюшек», а идею подвесного моста инженер Браун подсмотрел в саду, в паутине. Анри Пуанкаре рассказывал, как он, садясь в омнибус, вдруг понял, что между теорией функций Фукса и неевклидовой геометрией существует глубокая связь,  Эйнштейн делал очень даже настоящую физику за конторкой Бернского бюро патентов... Природа нам не указывает, где настоящая и где ненастоящая физика. Идея Фёдора Ивановича очень фантастична, прямо - таки неправдоподобно фантастична, но мне она именно этим и нравится! Вы, г-жа Вайскопф, очень правильно спросили: «Нравится ли она мне или нет!» Вы – физик?
Я: Я - только студентка.
Он: Приходите на мои лекции по астрофизике, буду рад! Вход свободный! Вы, кстати, не родственница ли Виктора Вайскопфа, директора ЦЕРН?
Я: Нет, просто однофамильцы мы. Спасибо, Вы очень любезны, профессор. Постараюсь прийти к Вам на лекцию.
Вы знаете, профессор Шкловский, я читала отрывки из  Ваших воспоминаний  «в списках» и получила большое удовольствие.
Он (недоумённо): В списках???
Я: Ну, да, «в списках» (не могла же я открыто сказать ему, что в «Самиздате», когда рядом крутились товарищи «с ничем непримечательными лицами».)
Мы посмотрели выразительно друг на друга, он понял и улыбнулся.
Я: Один эпизод, Вами рассказанный, напомнил мне нечто похожее, (так, вольная ассоциация) из другой книги. Вы прекрасный рассказчик и у Вас отличное перо, по крайней мере по моему непрофессиональному мнению.
Он: Спасибо, а что это за эпизод?
Я: Вы описываете Ваш бой в ленинградском Физтехе с академиком Константиновым, об антивеществе в кометах.
Он: А, это. Вам понравилось?
Я: Очень! А связь с другой книгой – вот какая. Помните:
«Остап со вчерашнего дня ещё ничего не ел. Поэтому красноречие его было  необыкновенно»  Это в «Клубе четырёх коней»
А возникла у меня ассоциация, когда я прочла в Ваших мемуарах про бой с физтеховцами... После Вашей блистательной победы над всей когортой ленинградских теоретиков, Вы пишете::
«Победа была полная. Время было уже далеко за полдень.... Меня тошнило от голода – во рту со вчерашнего вечера маковой росинки не было, о чём я прямо и сказал хозяину» (академику Б.П. Константинову )
Я тогда подумала: Ах,  вот почему профессор Шкловский был тоже так красноречив и убедителен!
Шкловский от души рассмеялся!   -  У Вас, г-жа Вайскопф, очень интересные ассоциации! Мне, когда я описывал этот эпизод, даже в голову такое не пришло!
Мне очень нравится Ваш образ мышления! И память у Вас прекрасная. То, что Вы помните Ильфа и Петрова, понятно. Но Вы как будто цитируете и мои воспоминания  довольно точно и к месту! Вы ведь не знали заранее, что встретите меня на этом коллоквиуме!
Йосиф Самуилович, -- сказала я, -- прочитав Ваши мемуары, я  чувствую некоторую растерянность -- «как Вас теперь называть»:
Астроумный Астрофизик или Остроумный Острофизик? 
Астрофизический Остроумец, если Вас это «обустраивает»! – подхватив «мячик», отозвался с улыбкой Шкловский
Обязательно приходите на мои лекции! Я буду очень рад видеть Вас.
А идея Шершеляфамова, ещё раз,  мне нравится, иногда именно самые фантастические гипотезы оказываются наиболее удачным приближением к реальности... Почти об этом ещё Фредерик Жолио-Кюри сказал: «Чем дальше эксперимент от теории, тем он ближе к Нобелевской премии.» Так что экспериментальная часть статьи Фёдора Ивановича – уже находится на этом благородном пути....
А ты, Федя, «экспериментальную часть» статьи своей чему посвятил? Борде... молчу, молчу...Хорошо он врезал -- правда, не без сарказма, -- но, чувствую, беззлобно! Умница! На редкость приятный человек!
Это значит, Федя, есть и здесь у тебя  союзники!

Рамочка, что ты вдруг в скромность ударилась? Инженю, Золушка! Ты ведь совсем не интеллектуальная простушка! «А скромность,  -  как сказал Юлиан Тувим,  -  это достоинство, когда нет никаких других достоинств.»
Именно поэтому, Феденька! Я почему-то полагаю, что у меня есть и другие достоинства, а посему могу позволить себе изображать эдакую скромницу..
Уинстон Черчилль тоже как-то высказался о скромности -- точнее, об Клементе Этли: «Он – маленький скромный человечек, у которого есть все основания чувствовать себя скромным...»
У меня же, Федюня, есть все основания только изображать скромность, когда это кажется нужным и уместным.
Рамочка, но откуда у тебя такое умение «раскусывать» людей? Ты же молоденькая девушка, студентка, откуда такой опыт -- я имею в виду жизненный опыт, знание психологии. И как ты запомнила строки из «списков» Шкловского?
Во-первых – инстинкт каждой женщины ей подсказывает.
Второе – книги. Я читаю их и впитываю что-то из каждой уже больше двадцати лет! Я ведь научилась читать, когда мне не было ещё и пяти...
Память, наверно, тоже, помогает... Запоминаешь то, что эмоционально привлекает, задевает, что-то яркое, вот и вспомнила.

Да. Федя, забыла тебя спросить, когда ругательно высказывалась о Декарте, тебе выражение: «Всё подвергай сомнению»,  -  известно?
Конечно, это же высказывание Карла Маркса.
Где тебя так учили?
Наверно, где-то в курсе философии... не помню, но точно – это фраза Маркса. В принципе, это ведь – методологический принцип науки, иначе не может быть прогресса в ней!   А, это, кажется, в дневнике его (Маркса) было записано...
Так вот, Федя, Маркс, антисемит, чревоугодник и скотина в интимной жизни (почитай письма Женни фон Вестфаллен, жены Маркса), не придумал это выражение!
Его приписывают Декарту! По латыни оно звучит так: De omnibus dubitandum.
И этот «методологический научный принцип», как ты его назвал, есть ничто иное, как софизм, логический порочный круг. Нечто в стиле: Один китаец сказал, что все китайцы врут... Помнишь такую логическую шутку?
Ибо, если ВСЁ  следует подвергать сомнению, то уж, конечно, следует подвергнуть сомнению и сам этот принцип! Значит, подвергнув его сомнению, мы приходим к выводу, что не следует ВСЁ подвергать сомнению. А значит, не следует подвергать сомнению и этот принцип,. он верен и ВСЁ надо подвергать сомнению, а из этого опять следует, что и его, этот принцип, надо подвергнуть сомнению и так далее по кругу.... В общем, изобрела я сейчас Великий Четвёртый Закон Диалектики:
«Закон  сомнения,  подвергнутого сомнению.»
Вот и я стала классиком (а может, «классикой»?) диалектического материализма!
Гордись, Федя, не у каждого в приятельницах  классики философии!
Всё это лишь свидетельствует, что Декарт был не только мерзавцем, этот великий создатель всяческих наук, но и идиотом, не понимающим убожества  им же выдвигаемых  принципов и идей!
Стоп, Рамочка, твоя неприязнь к Декарту мне известна и понятна, но как бы ты, дорогая «классика»,  сформулировала этот принцип? Не сомневаться  в догмах? Принимай на  веру всё, что тебе говорят или пишут в книгах? Тогда нет науки!
Очень просто, Федя, как и в шутке с «китайцем», ты сам уже ответил, надо выбросить слово «ВСЁ», и заменить его на «Многое», «Почаще», «Прописные истины», «Общепринятые истины», «Доминантные идеи», но не «ВСЁ»! ВСЁ  -  это абсолютизация понятия и в этом корень логической ошибки, или хотя бы лазейка для софизмов!
Ну, Федя, готов ты провозгласить меня «ныне и присно и во веки веков» «классикой»? Теперь я - не только картина, красивая и богатая содержанием, не только рамочка (тоже красивая) к этой картине, а ещё и  -  Классическая картина в Классической рамочке! Согласен?
Согласен, моя Классическая Картинная Рамочка!
 

Эту фотографию г-жа  Вайскопф любезно предоставила нам для печати. На ней г-жа Рамона Вайскопф выглядит вполне сформировавшейся личностью тринадцати месяцев отроду. Тот же пытливый взгляд будущего естествоиспытателя, то же скептическое выражение лица, то же непреклонное желание отстоять своё независимое мнение и мировозрение. О этом свидетельствует со всей очевидностью «комбинация из трёх пальцев», которые она показывает левой рукой всему миру, как бы говоря: «А вот я думаю иначе, чем все остальные! И мнение большинства мне совершенно безразлично!»
Интересная деталь: когда на неё пытались надеть платице, она немедленно начинала плакать. Когда же надевали штанишки – она переставала плакать и воспринимала это как должное!



26. Детские воспоминания.

Вольтер, помнишь Федя,  сказал: «Личный опыт  -  это очень горькая школа, но дураки не хотят учиться в другой.»  Вот, я – хочу!
Я бы сказал, что дураки вообще не хотят учиться ни в какой школе, даже в такой горькой.
Рамочка, а кто тебя учил так рано начать читать? Папа с Мамой?
Нет, Федя, они много и тяжело работали. И хотя занимались мной в любую свободную минуту, читать я научилась как-то полуслучайно. У нас были очень хорошие друзья, соседи по лестнице, Лейбсон, их фамилия. Их дочка, Рахиль, -- я её звала Хиля, -- была на шесть лет старше и часто оставалась со мной, присматривать и играть вместе.
Она мне читала книжки, которые были у нас и у них. Но я была ребёнком очень любопытным и прямо ненасытным ко всему новому, а новое для меня в четыре с половиной года – это, конечно, были книжки. Ей чтение начало надоедать, девочка она была хорошая, но, понятно, не хотела она всё время «обслуживать» мои интересы. Они начала мне показывать буквы и учить их складывать в слова, без определённой, конечно, цели научить меня читать. Просто показать мне и себе, какая она «умная» по сравнению с этой малышкой-дурочкой
И вот однажды она читала мне книжку «Серебряные коньки», и вдруг ей это надоело. Может захотела пойти во двор поиграть с подругами-ровесницами?
Они мне говорит: А дальше – читай сама!
Я заревела: Я не умею! Я не могу!
А она дала мне книжку, показала, где остановилась и убежала!
Я была страшно обижена и расстроена! Как можно так по-свински обходиться со мной? Поплакала, но делать было нечего. Я хотела знать, что там, в книжке, будет дальше?!
Взяла книжку, буквы я уже помнила, как их складывать – тоже немного знала. И начала сама этот каторжно тяжёлый процесс соединения «бессмысленных» букв в осмысленные  слова и в предложения! Устной речью я же владела, так что искала связь между устными словами и написаными. Прошло несколько часов и я вдруг увидела, что у меня уже начало ЭТО получаться!!! Я  начала произносить, шептать  написанные закорючками слова!
Через пару дней она пришла ко мне загладить вину и хотела было почитать мне ту книгу. А я ей гордо (Ненавидела я её тогда смертельно! Но, -- спасибо ей огромное за такую жестокость!) говорю:
«Можешь не стараться! Я САМА умею читать и в твоей помощи больше НЕ НУЖДАЮСЬ!» 
А мне тогда не было ещё пяти! Вот так научилась! И, наверно, думать тоже научилась в детстве. И мне это понравилось.
Я помню, тоже лет четырёх-пяти, спросила как-то у Мамы:
Мама, а почему небо голубое?
Не помню, доченька, учила давно в школе и забыла. Давай вечером спросим у Папы, может быть он помнит.
Спросили, Папа тоже не помнил. Но сказал мне:
Рамоночка, я обещаю, что посмотрю в книжках и объясню тебе это. Но я хочу тебя тоже попросить о кое-чём.
Конечно, Папа,  -  сказала я, гордая, что Папа меня о чём-то хочет попросить!
Попробуй, пока я буду искать в книжках ответ, придумать сама объяснение.
Папа, но если бы я знала, я бы не спрашивала! – я уж подумала, что Папа хочет всё свалить на меня.
Доченька, я понимаю, что ты этого не знаешь. Поэтому я и прошу тебя -- не требую, а прошу -- придумать свой ответ, а потом сравним. Хорошо?
Ладно,  -  снисходительно сказала я,  -  Подумаю! А если, Папа, я придумаю ответ лучше, чем ты найдёшь в книжке? – вдруг, неожиданно для себя самой, заявила я.
Тогда, Рамоночка, ты будешь самой умной девочкой на свете!
Это меня ещё больше раззадорило, и я стала думать.
В самом деле,  -  спросила я себя,  -  Почему оно, небо, не жёлтое, не красное, не коричневое? Тут я вспомнила, что на рассвете и на закате небо бывает и красным тоже. И вдруг мне пришла в голову мысль (не забудем, что это были рассуждения пятилетней девочки!): Мама мне рассказывала, что вода из моря испаряется под действием нагревающих её солнечных лучей, поднимается вверх и потом, когда её становится там, наверху, слишком много, она падает в виде дождя или снега на землю. Но ведь вода в море – синяя, подумала я! Вот, когда она поднимается наверх, на небо, она и придаёт небу сине-голубой цвет! Ведь вода в море синее, чем небо! И поднимается она, когда светит и греет солнышко! Поэтому тогда и небо синее!  Когда я это придумала, я тут же себе возразила:
Но ведь рано утром и на закате оно не очень голубое, а розовое или красноватое даже! И тут мне пришла в голову ещё одна гениальная мысль. Добавочная идея. Синее море отражается в небе и окрашивает его в голубой цвет! А утром и вечером и вода в море тоже – не синяя, поэтому и небо розоватое или красноватое!
С этими объяснениями на следующий день я пришла к Папе.
Папа похвалил меня, сказал, что я  -  почти самая умная девочка на земле, но пояснил, что есть и другие объяснения. И рассказал про белый свет, что он  -  комбинация других, разноцветных лучей и про рассеяние этих разных лучей по-разному в воздухе и так дошёл до ответа на мой вопрос. Но про воду и её роль в цвете неба не было сказано ни слова.
Так я правильно объяснила, Папа?  -  спросила я растерянно.
Доченька, ты была очень близка к ответу, но ты просто  ещё мало знаешь и поэтому твой ответ другой, но он очень хорош тоже!  -  уклончиво сказал Папа.
Но, умничка моя,  главное не в том, правильно или неправильно твоё объяснение, а  в том, что ты придумала это САМА! Скажи честно, тебе понравилось самой придумывать ответ?
Да, Пап, но, ой, как трудно было! Я, Папа, ещё вчера долго не спала, а лежала, и думала, и  продолжала думать над этим! Ведь я старалась придумать так, чтобы получилось совпадательно!
Что значит «совпадательно»?
Это, Папа, когда я что-то придумываю и в нём всё совпадает, ну, укладывается одно к  другому, рядышком... Вот, когда я сплю в кроватке с нашей Маосей. Она лежит рядом и нам не тесно. Она сворачивается калачиком и я тоже!  Она мурлычет, а мне это приятно, и я тоже хочу мурлыкать. И нам обеим тепло и хорошо...
Вот, это, Рамоночка и есть самое главное – думать самой, чтобы получалось «совпадательно» и иметь удовольствие от этого! Ты у меня не Рамоночка Вайскопф, а Рамоночка Вайзе Копф (Wei;kopf vs. Weise Kopf. Игра слов на немецком языке: Вайскопф – белая голова, Вайзе копф – мудрая голова)
Потом было много других вопросов и почти всегда Мама и Папа предлагали мне самой придумать ответ. И я втянулась в эту игру, даже сама часто просила:
«Не рассказывайте мне сейчас! Сначала я придумаю свой ответ, а потом сравним!»

Поразительно, Рамочка! Значит ты уже с детства научилась думать САМА! Потрясающе! И это твоё слово – «совпадательно»! Ведь ты тогда придумала методологию научного мышления! Не просто выдумать что-то, а так, чтобы твоя идея укладывалась рядом с другими  (теориями, опытными данными), совпадала с ними! Просто невероятно! Гениально! Ты – вундеркинд!

А знаешь, со мной был схожий случай, правда уже в десятом класса.
Я был отличником по физике и вот как-то пришёд на урок неподготовленный. У меня и так было четыре или пять пятёрок и я решил, что вызывать меня к доске учительница не станет. Сижу, думаю о чём-то, вдруг слышу: меня вызывают! Я успел только спросить: О чём вопрос? – О работе трансформатора!
Это как раз то, что я не стал учить, надеясь «на авось».
Ну, Федя,  -  сказала мне очень доброжелательно наша учительница физики,
Валентина Алексеевна Ионова (видишь, даже фамилия у неё физическая): -
никто в классе не может объяснить работу трансформатора! Объясни-ка товарищам эту проблему: холостой ход и под нагрузкой.
Мне стало страшно стыдно. Она меня вызвала не чтобы поймать, застать меня врасплох, а просто хотела послушать толковый ответ. А я – ни бум-бум! Что делать? Признаться, что не выучил по глупости и лени урок? Стыдно! Я начал «объяснять»  -  по своему разумению, конечно. Про электромагнитную индукцию я, разумеется, знал и всё основывал на ней. Но вот проблема холостого хода и его отличия от работы под нагрузкой у меня никак не получалась. И тут, прямо у доски, я подумал, что кроме электромагнитной индукции ведь существует в трансформаторе и электрическая! Тут фантазия у меня разыгралась, и я очень бойко «объяснил» всё остальное  взаимным противодействием этих двух индукций. Смотрю на учительницу. Она тоже смотрит на меня как-то странно и говорит: 
Федя, спасибо! Растолковал ты хорошо! Меня сейчас интересует: где ты это вычитал? У Пёрышкина? У Ландсберга?
Я уверенно отвечаю (ведь она сказала, что я растолковал всё хорошо!): У Ландсберга, конечно!
А я подумала, что ты это сам придумал, и сейчас, прямо у доски! За «Ландсберга» я должна поставить тебе двойку!
Я покраснел и признался, что всё придумал действительно по ходу своего ответа.
Так вот, -  сказала Валентина Алексеевна,  -  ответ твой ничего общего с Ландсбергом не имеет! И с Пёрышкиным тоже! Он, вообще, совершенно неверен с физической точки зрения! Но с точки зрения психологической, человеческой, мне он понравился! Ведь я видела, как ты придумываешь на ходу якобы убедительные доводы в пользу твоей нелепой «теории»! И вот за это я поставлю тебе не двойку, как должна была бы, а пятёрку! Садись, Федя! Ты лентяй и врунишка, но голова у тебя работает отлично! Молодец!
И, обращаясь к классу добавила:
Объяснение Феди совершенно неверно! Не думайте мне излагать его на контрольной или экзамене! А вот его умению  с ходу придумывать хотя бы такие объяснения – советую всем поучиться (если сможете) или, хотя бы подражать ему!
Странно, Рамочка, правда, мы с тобой шли какими-то параллельными путями?!

Федечка, это действительно интересно и забавно. Твоя учительница, наверно, тебя любила и ценила! Другая бы точно, формально, влепила бы тебе двойку! Ведь, фактически, ты нёс чушь несусветную!
Да, она   -  хороший учитель физики и хороший учитель мышления!

А ещё один раз нечто похожее было на уроке географии. Тебе интересно, Рамочка? Если нет, я умолкаю...
Конечно, Федечка, интересно! Меня  всегда  занимала проблема, как думают люди и животные. Ты, мои кошки, я,  другие люди... Продолжай, пожалуйста.
У нас географ был Семён Львович Нейман. Очень знающий и эрудированный человек, но не умел поставить себя в классе. И на его уроках каждый занимался, чем хотел, дисциплина была слабой. Всегда был лёгкий шум. Я тоже принимал участие в общем беспорядке, хотя хулиганства, конечно, не было. И вот в какой-то момент мне вдруг стало страшно обидно за учителя! Я подумал:
«Он – человек с обширной эрудицией, тысячной доли которой нет у нас-балбесов вместе взятых. А вместо полагающегося такому человеку уважения, он получает ленивый тупой трёп учеников! Почему? Да, он слабо владеет умением добиваться дисциплины, но мы же – не дебиллы! Мы-то сами должны оценить глубину и широту его знаний!»
И я решил на ближайшей перемене высказать классу всё, что я думаю о нашем гнусном поведении. И высказал! У меня в классе была репутация толкового ученика, полкласса сдирали у меня домашние задания по математике и физике. И на контрольных тоже, так что моё слово имело вес! В целом это было принято без большого энтузиазма, но и не враждебно. Кто-то бросил мне:
«А ты сам, Федя, что же ты не блещешь знанием географии?»
С этой минуты я решил честно учить географию и стать отличником. Сказано-сделано, стал! И заодно ещё стал  любимцем географа. Кстати, дисциплина в классе тоже улучшилась во время его уроков.
Но однажды я тоже попался, как по физике. Сидел тихо, думал о физике, у меня уже пять пятёрок, урок не подготовил. Вдруг Семён Львович меня вызывает! Опять же, не поймать! Просто надоело ему по-человечески слушать маловразумительное вякание, он и решил немного дать себе отдых – вызвать лучшего ученика. Встаю, иду к доске. Тема: физическая география Австралии! Я – почти ни бум-бум. Подхожу к карте, начинаю говорить о том, что вижу на карте. Про пустыни, про болота,  про Большой Риф, и незаметно для себя втянулся в рассказ, полностью позаимствованный из Жюля Верна, «Дети капитана Гранта»  -  я  в детстве очень любил этот роман и знал его почти наизусть! Рассказал про эвкалипты, живые насосы, про их листья, повёрнутые ребром к солнцу (мол, деревья, не дающие тени), про то, что воздух, насыщенный их запахом столь живителен, что, по мнению некоторых исследователей, исправлял даже характер преступников. Поэтому из Англии, из Метрополии, туда и ссылали всяких уголовников, для исправления. Разумеется, и про животный мир Австралии. Захватил и Тасманию. Смотрю, Семён Львович сидит и прямо наслаждается моим ответом, хотя я  говорил совсем  не то, что следует из учебника о физической географии Австралии. Голову подпёр рукой и слушает, как музыку... Звонок. Географ встал, и сказал: «Садись, Федя, молодец!» И обращаясь к классу, добавил: «Вот что значит, когда мальчик пользуется при учёбе не только сухим учебником,  а многими  другими источниками! Вот это  -  настоящее знание географии!»
Я потом признался Семёну Львовичу, что не знал урок  и рассказывал по Жюлю Верну!
А он заулыбался: «Ты молодец, Федя, так ловко ввернул повествование Жюля Верна, что я заслушался и даже не обратил внимание на то, что вопрос был другой!»

За обедом.
Федя, а почему ты не пишешь музыку?
То есть как -- почему не пишу? Я же не композитор.
У тебя, я заметила, есть и музыкальный слух, и память, и чувство музыки, неплохо воспроизводишь мелодии. Вот я и подумала, почему  бы тебе не писать музыку.
Не могу, Рамочка. Помню и люблю очень многие музыкальные произведения, а вот сочинить мелодию сам – никак! Ни одной ноты... Странно, правда?....
Федя!... Что ты умолк?.... Застыл с вилкой в руке... «Ты обратил глаза зрачками в душу».  Свои глаза! Опять о сингулярности задумался?
Нееет, я в связи с твоим вопросом сейчас подумал... в общем,  прости пожалуйста, о неприятном и грустном.
На что такое я тебя навела своим вопросом, Федечка?
Нет, Рамочка, дело не в тебе. Я вдруг осознал, что из наших «факультетских гениев» ничего серьёзного не получится.
Из Роберто и Серджио? Федя, они на редкость одарённые студенты, их способностям можно только позавидовать! С чего ты это взял?
Я...  вот, как о музыке. Они очень толково всё воспроизводят. Они прекрасные «восприниматели» и исполнители! Мы почему-то всегда думаем, что способный к обучению студент, обязательно станет хорошим исследователем...
Но «композиторов» из них не получится. Так, максимум, заурядные кандидаты, в лучшем случае, доктора наук. Но они – не учёные. Обычные «научные работники». Научные подёнщики...
Федя, ты говоришь что-то странное! Ты сам всегда восхищался ими! Вспомни, что ты мне рассказывал на днях, о бое в ректорате!

.............................................

Фёдор Иванович,  -  сказал декан,  -  я Вас очень прошу незамедлительно пойти к Ректору и защитить двух наших лучших студентов. Эта дрянь – «политэкономша» сейчас там  и хочет добиться их отчисления.
У Ректора Фёдор увидел преподавательницу политэкономии Звайгзне  (обрусевшую латышку) и ещё двух её «боевых товарищей»  -  парторга института и зам. зав. кафедрой научного коммунизма. Ректор явно обрадовался его приходу:
А вот мы сейчас послушаем доцента Шершеляфамова,  -  сказал он,  -  Фёдор Иванович хорошо знает этих двух студентов. Фёдор Иванович,  вот доцент Звайгзне требует отчислить Календарини и Затолокани из нашего университета за, как она говорит, «злостное нежелание изучать политэкономию»! Вы имеете что-либо сказать на этот счёт?
Имею. Оба эти студента – талантливые физики-теоретики! Таких в нашем университете давно не было и отчислять их из-за проблем с политэкономией я считаю вредным и бессмысленным актом.
То есть как это «вредным и бессмысленным?!»  -  вскипела Звайгзне. Они учатся не в каком-нибудь, а в советском ВУЗе, и пренебрегать теорией марксизма им право никто не давал!
Товарищ Звайгзне,  -  сказал Фёдор, (он специально называл её не по имени- отчеству, а «товарищ», дабы сразу показать, что задушевной беседы с уступкой ей  -  не будет!),  -  никакого пренебрежения  марксизмом нет! Если бы эти студенты учились на экономическом факультете, то мне сказать было бы нечего. Но в данном случае я знаю их уже несколько лет! Оба на редкость способные, нет, талантливые студенты, из которых вырастут физики-теоретики первого класса. Такие люди явятся украшением мировой физики, и бросаться ими нельзя!
Они не учат политэкономию! Они третируют её! – опять почти заорала Звайгзне под одобрительное кивание двух её сторонников.
Я имею сообщить доценту Звайгзне, что будучи руководителем их курсовых проектов, я поинтересовался недавно, что за проблемы у них с Вашим предметом – никак не могут сдать зачёты и поэтому не допускаются к экзамену. В то время, как по всем другим предметам они давно уже всё сдали и с отличными оценками. И я узнал, что вопреки Вашим утверждениям, тов. Звайгзне, они ЕДИНСТВЕННЫЕ на всём курсе и, думаю, вообще, в университете, честно прочли от корки до корки «Капитал»! Такое встречается не часто, полагаю? Люди, как Вы говорите, тов. Звайгзне, «пренебрегающие теорией марксизма», читать «Капитал» не станут!!
Если они прочли «Капитал»,  -  злобно прошипела Звайгзне,  -  то почему они не могут ответить на простенькие вопросы по политэкономии?!  (Одобрительное хихикание и кивание «боевых товарищей»).
Товарищ  Звайгзне, я не специалист по этому предмету. Но мы, преподаватели, знаем немало трюков, чтобы посадить экзаменующегося в лужу...
Вы на что намекаете,  -  не сдерживаясь заорала Звайгзне,  -  что я их специально проваливаю?
Товарищ Звайгзне,  -  тихим, но властным голосом сказал Ректор, почувствовав твёрдую позицию Фёдора,  -  давайте-ка снизим тональность! Ваши личные симпатии и антипатии меня не интересуют. Каждый из нас только человек, и никто не обязывает Вас любить этих студентов! Но мнение преподавателя ведущего предмета на их факультете совершенно однозначно и ясно! Они талантливые студенты, и отчислять их  за провал по политэкономии я не намерен. Поэтому я предлагаю Вам, доцент Звайгзне, две возможности. Или принять у них зачёты и экзамен самой, или, если Вы отказываетесь, мы передадим эту работу другим преподавателям кафедры политэкономии.
Можете передать, кому считаете нужным! Я у них ни зачётов, ни экзаменов принимать больше не буду! – Злобно ответила Звайгзне и встала, чтобы уйти,  -
Я подниму этот вопрос на партийном собрании педсостава  и на заседании идеологической комиссии.
Ваше право, доцент Звайгзне,  -  с угрозой в голосе сказал Ректор,  -  но имейте в виду: не одни они, эти студенты, стали жертвами Ваших капризов! Ко мне уже звонили из ЦК и спрашивали, что за самодура я ещё держу в нашем ВУЗе. Они-то, в ЦК не знают, что речь идёт о самодурше! (Лица союзников Звайгзне при упоминании о ЦК как-то слиняли, и оба стали смотреть на неё с демонстративным неодобрением.)
Встал Парторг, попросив слова у Ректора.
Товарищи,  -  сказал он,  -  я  должен признать свою ошибку! Я поддержал на определённом этапе товарища Звайгзне, но теперь вижу ясно, что был введён ею в заблуждение! Товарищ  Звайгзне поступила в этом вопросе не как честный коммунист, а преследуя свои личные интересы, возвела напраслину и на студентов, и на ректорат, что заслуживает самого решительного и серьёзного осуждения! Я соберу, товарищ  Звайгзне, собрание всего педсостава, но разбирать мы будем не Ваши кляузы, а Ваши поступки, недостойные коммуниста!
Вслед за ним, не ожидая и кивка Ректора, вскочил зам. зав. кафедрой научного коммунизма:
Я, -  сказал он тонким голосом,  -  полностью разделяю мнение уважаемого Евгения Павловича! Я так же, как и он, был не введён в заблуждение -- нет, просто обманут --  доцентом Звайгзне и даже не знал, что эти студенты такие отличники! Я подумал, по непростительной наивности, что речь идёт о заурядных двоечниках. И, вот, сейчас, только Вы, Александр Константинович и Фёдор Иванович, открыли мне глаза. Стыдно, доцент Звайгзне, так дезориентировать своих коллег по работе! И я, как Председатель идеологической комиссии, тоже соберу заседание, и мы на ней обсудим  недостойное поведение доцента Звайгзне.
Благодарю, вас, товарищи, за принципиальность,  -  весомо сказал Ректор,  -  думаю инцидент исчерпан? Товарищ Звайгзне, так мы договорились, пусть кто-нибудь другой на кафедре примет экзамены у этих студентов.
Спасибо, можете идти!
Фёдор Иванович, задержитесь, пожалуйста, на пару минут.
Послушайте, что там произошло? Она что, действительно, их специально проваливала?
Думаю, что да, Александр Константинович. Я с ними несколько раз говорил на эту тему,  ребятки схватывают сложнейшие вопросы физики, а не могут одолеть политэкономию!? В чём дело? Они признались мне, что НЕ ИДЁТ у них этот предмет! Затор мозговой какой –то! Причём, Александр Константинович, они не врут, я видел! Неспособны они к ней, к политэкономии. Но «неспособность» у них, по моему мнению, психологического характера. Звайгзне их  за  что-то невзлюбила с первого взгляда! Бывает! А язык у неё – жалит, как змея. Вот и навела она на них этот «ступор». Они-то привыкли, что их все хвалят, одобряют, даже восхищаются способностями... 
А  они  ведь честно прочитали «Капитал»!!!  Ну, кто, скажите, его читал? Сама-то Звайгзне, читала ли его когда-нибудь? А если даже и читала, то за давностью лет давно забыла!  Так что ответить на честные вопросы  другому преподавателю,  без подковырок и засыпок, я уверен, они смогут, ручаюсь! Спасибо, Вам, Александр Константинович!
Спасибо и Вам, Фёдор Иванович! Они до Вашего прихода так давили на меня, все втроём ...  Правильно Вы ввернули насчёт  «трюков». Видели, как она взбесилась? Значит попали в точку! В общем, будьте спокойны, не отчислим мы таких студентов! А Звайгзне придётся серьёзно приструнить, зарвалась она со своей демагогией!)

.................................................

Федечка, ты дрался за них как лев! Не пойму только, почему политэкономия Маркса вызвала у них такие трудности. Всё достаточно просто.
Ты, Рамочка, хочешь сказать мне, что тоже прочла «Капитал»?! Страшно подумать! Дамочки-рамочки, проштудировавшие «Капитал» -- это чересчур для меня. Бегу собирать свои манатки... Прости, дорогая, что помешал твоим учёным занятиям...
Успокойся, Федя! Убегать от меня нет надобности, пока!  Нет, не читала, разумеется! Какой нормальный человек может одолеть эту тягомотину?! Но я говорю про теорию Маркса – у меня создалось впечатление, что она построена «математически». Он вводит в начале определённые постулаты, достаточно тривиальные и простые. Затем, как в математике, начинает их развивать, строя из логической посылки цепочку следствий. Конечно, «по дороге» он вводит и другие понятия, явно или неявно, как жадность, эгоизм, агрессивность, зависть и прочие чисто человеческие качества. Так и создаётся теория прибавочной стоимости. Вот, только, не появился в нужное время Джордж Буль с его «Алгеброй логики» или Герман Минковский, формализовавший Теорию Относительности.  Они бы сделали и из «Капитала» стройную математическую теорию...Странно, что наши «гении» заблудились в трёх соснах... 
... А что, ты думаешь из ЦК действительно звонили к ректору? Или он просто приплёл это для весомости?
Думаю, Рамочка, что он сказал правду! Она, Звайгзне, возможно, засыпала на экзамене по неведению  какого-нибудь номенклатурного отпрыска, неважно, справедливо или нет. И, конечно, последовал звонок к ректору! Так что он тоже ловко использовал это!
Но ты-то их защищал честно! И вдруг такое!
Я их буду защищать от таких гнусных нападок и в будущем, если потребуется! Но насчёт «честно»  -  то не совсем! Рамочка, меня это беспокоило уже давно. Они не любопытны! Они сами ничего не предлагают, ничто в физике их не раздражает, ничто не удивляет. Спокойное добросовестное равнодушие. Помнишь легенду об Эрнсте Резерфорде: Когда к нему приходил первый раз молодой сотрудник, Резерфорд давал ему задание. Если, выполнив задание, сотрудник приходил к нему и спрашивал, что делать дальше – его увольняли! У него в лаборатории росла когорта первоклассных физиков, много будущих лауреатов Нобелевской премии, он очень любил Петра Леонидовича Капицу! А ведь Капица сам признавался, что в начале его английский был весьма слаб. Но Резерфорд не только его не уволил, а сделал директором Мондовской Лаборатории! По тематике Капицы! И все его любимые ученики яростно спорили с ним, отстаивая своё мнение, свою, не его, тему дальнейших исследований. Так вот, наши гении ни разу со мной не спорили, ни разу не предложили свою тему или своё понимание какой-то проблемы, пусть совершенно неверное, но ими придуманное, ими вымученное. Они как старательные и добросовестные подсобные рабочие: вот туда надо что-то перенести и вот там сбросить. Сложить в аккуратную кучку. Сложат! Очень толково! Поймут с полу-слова, что надо сделать. Но их ясные лица ни разу не замутила тень внутреннего духовного дискомфорта, когда какая-то проблема царапается в мозгу и не даёт ему покоя. У них в мозгу ничего не «царапается»!
«Резвый смех твой по-прежнему весел и звонок
И как ясное небо твой взор голубой!»
Они не любопытны, им  всё в науке, да и вообще, вне их драгоценного тела,  «до лампочки». И ещё одно, из-за этого равнодушия их мозг не учится бороться и преодолевать интеллектуальные трудности. Он легко и без натуги справляется с трудными учебными задачами, но настоящие задачи – это не подготовленные и адаптированные, не выхолощенные упражнения для способных школяров! В настоящих, реальных,  мы даже не знаем поначалу, за что взяться, с какого конца атаковать проблему. Где причина, а где следствие? И их блестящий и нетренированный интеллект, столкнувшись с реальной проблемой, споткнётся, даст осечку, остановится в недоумении. И может с ней не справиться. Ведь до сих пор у них всё получалось без большого труда и напряжения! Раз – сбой, два -- сбой, а на третий раз это им надоест! Что не получается – перестаёт привлекать. Они вообще перестанут думать и мучать себя этим! Вот это нелюбопытство и эта непонятная мне умственная ленность, не дадут им стать  действительно хорошими исследователями-естествоиспытателями. И мне грустно сознавать, что они окажутся холостым выстрелом нашей системы образования. Так много обещали и так мало выполнили! Впрочем, вся сегодняшняя система образования – это сплошные холостые выстрелы! Мы учим молодёжь чему угодно, только не самому важному – любви к самостоятельному «думанию» и умению мыслить!
Знаешь, даже Боряра, и тот проявляет некую любознательность, любопытство, пытается что-то объяснить -- верно неверно, но сам! Вообще -то, к нему, наверно, подходит убийственная фраза Станислава Лема, помнишь:
«...Однако даже в них тлеет этот огонь бескорыстного рвения, сжигающий жизнь, вынуждающий возобновлять заранее обречённые попытки. Жалки эти убогие гении, титаны карликового духа, от рождения искалеченные природой, которая в припадке мрачного юмора добавила к их бездарности творческое неистовство, достойное самого Леонардо; их удел в жизни – равнодушие или насмешки, и всё, что для них можно сделать, это побыть час или два терпеливым слушателем и соучастником их мономании.»
Федя, ты должен выбрать, считаешь ли ты Боряру идиотом, или сумасшедшим.
А вместе не может быть?
Не знаю. Может быть, но очень редко. Вспомни этот старый анекдот:
Человек заехал на машине в какое-то довольно пустынное место, и вдруг у машины отвалилось колесо. Вышел посмотреть  -  одно колесо слетело, так как все четыре винта, его державшие, выпали где - то по дороге. Сидит, горюет! До ближайшей станции ремонта много километров надо топать,  другие машины сюда заезжают редко. Что делать? Смотрит, из соседнего дома выходит человек и направляется к нему. Тут наш шофёр увидел на доме надпись: Психиатрическая больница!
Он в ужасе! Вот,  -  думает, -  влип!
Человек подходит.
Здравствуйте – здравствуйте. У Вас авария?
Да,  -  отвечает наш шофёр, – винты одного колеса выпали и не оно держится!
А Вы возьмите и вывинтите из каждого из оставшихся колёс по одному винту,  - говорит пациент больницы,  -   И привинтите отвалившееся этими тремя винтами. Тогда с тремя винтами на каждом колесе сможете спокойно доехать до ближайшей ремонтной станции!
Наш шофёр обрадовался, сделал как тот сказал и, благодаря советчика, спросил: Простите, Вы, что, тоже здесь лечитесь?
Да,   -  отвечает тот.
Но, послушайте, только что Вы дали мне очень разумный и дельный совет!! Что Вам здесь делать???
Тот отвечает: Всё правильно, я - сумасшедший, но я ведь  -  не идиот!

И ещё стих А.Ф. Воейкова, современника Пушкина. Слабый поэт, мерзкий человек, но не лишённый остроумия. Он написал едкую сатиру на всех современных ему писателей, включая его самого. Назвал её, сатиру эту, «Сумасшедший дом». Там есть стишок Хвостову,  совершенно бездарному поэту:
 -  Ты ль,  Хвостов,  -  к нему вошедши,
Вскрикнул я,  -  Тебе ль здесь быть?
Ты – дурак, не сумасшедший,
НЕ С ЧЕГО тебе сходить...

Так что, Феденька, выбирай, куда ты относишь Боряру?
Пока – не знаю! Но не о нём речь! А о «гениях».
Федечка, я думаю, что ты ошибаешься! Они очень талантливы и трудолюбивы!
Ты неправ! Вспомни, как остроумно Роберто назвал произведение пси-функции на пси-функцию, комплексно сопряжённую. Он очень метко и оригинально назвал это выражение ;*;   -  «псижды-пси»! Бездарный человек такого бы не придумал!
Рамочка, я никогда не говорил, что они бездарны! И дай-то бог, чтобы я ошибся...  Они способные и добросовестные школяры и не выйдут за пределы этого интеллектуального школярства! Как римский сенатор Катон, повторяю: И всё же я считаю, что они – не «композиторы» и ими никогда  не будут!

Рамочка, кстати, всё время собираюсь тебя спросить и забываю. Разумеется, если это не тайна. Как ты стала «Исполняющей обязанности Атташе по культуре». Ты ведь никаких дипломатических институтов и школ не кончала? И ты очень молоденькая для серьёзных дипломатических должностей. Не отвечай, если это связано с чем-то засекреченным.
Федя, никаких секретов! Опять, чистая случайность. У нас посольство маленькое, людей мало и несколько должностей обычно выполняет один человек. Когда  приехала сюда, я пошла в посольство – зарегистрироваться. Стою около окошка, вдруг из боковой двери выходит молодая женщина и бросается  обнимать меня. Оказывается, это моя бывшая соученица, Мария-Жозефина, дочка очень привилегированных в Уругвае родителей. Она окончила юридический, пока я бросалась то в литературу, то в физику, и её послали сюда секретарём посольства. В школе мы были в хороших отношениях, хотя всё время конкурировали – она обычно была первой, а я – второй. Она  заходила ко мне домой, но в свой дом ни разу не пригласила. Даже со слезами призналась мне, что хотела позвать меня к ним, но родители, старая уругвайская семья с какими-то аристократическими корнями, не разрешили! Я ведь была из бедной и не уругвайской семьи – а у них снобизм! В общем, потащила она меня прямо к послу, рассказав по дороге, какая у них проблема.
«Рамона,  -  говорит,  -  прямо небо тебя послало сюда!»
Дело в том, что Советский Союз подписывал какие-то торговые договоры с нами, посол ставил под договором подпись и отправлял в наш МИД на ратификацию
Конечно, основную работу выполнял посол, и он же нёс ответственность за неё.
А переводчиком у нас в посольстве работал парнишка, тоже из влиятельной уругвайской семьи. И у посла возникло подозрение, что переводчик не очень владеет тонкостями русского языка – договор ведь составлялся на двух: испанском и русском! И оба договора должны быть идентичны, как это называют, аутентичны! Я попыталась объяснить им, что не владею дипломатической и юридической терминологией, «в университетах не обучалась»! А Мария-Жозефина прямо при посл; мне и говорит:
Ладно, Рамона, не прибедняйся! Я до сих пор помню как ты в школе зачитывала невыполненное домашнее задание!
О чём это?
Да, был у меня в юности такой экспромтик.
Ты, Рамочка, и тогда уже разыгрывала однокласниц?
Скорее учительницу...
А что было? Что за экспромт?
Я была в школе хорошей ученицей не только по математике, но и по языку и литературе. Раз пришла в школу, не выполнив письменного домашнего задания. Надо было написать, кажется, что-то вроде сочинения на какую-то тему по литературе. А у меня обычно многие девчонки в классе перед уроками списывали.
Подходят ко мне  -  дай списать!
Я им говорю, что списывать  -  нечего! Я на сегодня ничего не приготовила. Тоже думала, что меня не вызовут,  как с тобой...
Начался урок -- и, о, ужас, наша литераторша вызывает меня и ласково говорит: Рамона, прочитай нам, что ты написала на заданную тему.
Я беру свою тетрадь по литературе, выхожу к доске, открываю тетрадь на пустых листах и начинаю «читать». Тему я знала и что говорить о ней -- тоже. Только перед глазами – белый лист. Зачитываю. Иногда останавливаюсь – не знаю, что дальше «прочесть».
А учительница:  -- Что ты остановилась, Рамона?
Я вру, не краснея: -- Не могу собственный почерк разобрать.
Учительница удивлённо: -- Но у тебя хороший почерк! Что ты там не можешь разобрать? Давай мы вместе посмотрим!
Только этого мне не хватало!
Я поспешно: -- Нет, нет, я уже поняла. Продолжаю «читать».
Звонок! Слава богу!
Иду на место, получив «отлично»!
На перемене ко мне подходят наши девчонки и зло так говорят: Не знали, что ты такая жадина и врунья! Нам ты списать не дала! «Не подготовила»! А как для учительницы, так живо обнаружила написанное сочинение!?
Я достала свою «литературную» тетрадь (на всех тетрадях ведь написано – литература, математика, история и т.д.), открыла её и говорю:
Ищите! Если найдёте «это сочинение»,  то я – врунья и жадюга!
Девчонки стали искать, конечно, ничего не нашли!
А,  -  говорят,  -  ты в другой тетради это держишь!
Я вывалила содержимое портфеля на стол и предложила им найти «написанное» в любой тетради.
Не нашли! Спрашивают, удивлённо:
А что же ты литераторше зачитывала минут пятнадцать?
То,  -  отвечаю, - что приходило в голову. Выдумывала на ходу!
Они были все поражены!
И интересно, что она, Мария-Жозефина,  это запомнила и через много лет тут же рассказала послу о моём школьном экспромте! Он от души смеялся! 
В общем, они меня уговорили. Усадили прямо в кабинете посла и дали тексты договоров на обоих языках. Я начала читать и сравнивать и сразу увидела, что они различны. Причём так составлены, что у Союза большее приоритетное право изменить или расторгнуть договор, чем у Уругвая! Значит неустойки должны будем платить мы! Понимаешь, Федечка, в русском языке есть много слов, смысл которых изменяется на противоположный, в зависимости от контекста. Ну, скажем, слово «очевидно». Это может быть – «само собой разумеющееся», а может быть только «предположение». Советский вариант договора был как бы основным и при международном арбитраже, он был чуть сильнее, чем испанский. Я указала им на ряд вот таких трюков и посоветовала потребовать от Союза изменить русский вариант до полной идентичности с испанским. Так они и сделали. Я же каждый раз просматривала тексты и сравнивала. Знаешь,  Федя, что интересно: через некоторое время советский вариант стал идентичен испанскому. Они поняли, что в уругвайском посольстве появился переводчик, хорошо владеющий русским, и отказались от таких явных жульничеств.
Потом было ещё несколько случаев, когда требовалось знание русского, как родного. В конце концов, они захотели уволить престижного сыночка и взять меня. Я не согласилась. Зачем я буду портить парнишке карьеру и ссорится с нашим МИДом. Вот тогда они и предложили мне стать И.О. Культурного Атташе. А полного Культурного Атташе вообще не было! Такое назначение было временным и утверждения в МИДе не требовало. Всё зависело от посла. Ну и стала я И.О.
Рамочка, а они тебе платят за эту работу?
Нет, я отказалась, чтобы иметь большую свободу. Я им оказываю вот такие переводческие услуги во всём, что связано с хорошим знанием русского языка и, в какой-то степени, русского характера, а за это у меня тоже есть некоторые привилегии, мне удобные, включая дипломатический иммунитет.
А культуру и русскую, и уругвайскую (шире, латиноамериканскую и испанскую) я знаю с юности. Работа не пыльная и не тяжёлая, особенно, когда набьёшь руку и много времени у меня не отнимает. Я же всё-таки ещё и студентка физфака!

         
27. Рапсодия в блюзовых тонах.

Через неделю Франц неожиданно прилетел в Москву и явился прямо к Фёдору домой. Вид у него был более чем угрюмый.
Федия, дело дрянь!
Эффект опять исчез, как прошлый раз? – Спросил Фёдор,  -  Ну, так я уже придумал некую уловку-гипотезу, как это исчезновение объяснить, на всякий случай... Если предположить, что сингулярность пульсирует, осциллирует во времени и в пространстве, то легко объяснить исчезновение эффекта, временное, наверно...
Федия,  -  мрачно сказал Франц,  -  Дело в тысячу раз хуже! Он не исчез, он проявляется ВСЮДУ! В любом месте! Он наблюдался во всех комнатах у фрау Шмидке! Он наблюдается во всех оптических лабораториях мира!
Я-то, дурак, тогда обрадовался, помните? Когда мы его обнаружили в той комнате, с «физическими портьерами»! Ночью Вам звонил! Полнейшим идиотом стал! А потом, через несколько дней,  мы проверили другую комнату – там то же самое! В нашем институте – то же!...
Федия,  он наблюдался у меня дома! И ещё одно, он чуть изменился!!!
Что значит -- изменился? Значит это не тот эффект!
Тот, Федия, тот – голубизна горящей сигареты! Но теперь она проявляется только при тёмнокрасной подсветке, в темноте её нет, но зато эффект этот чёртов расползся по всему миру как вирус гриппа! Мы можем, вот, сейчас, у Вас, Федия, в этой комнате провести те же эксперименты и, я ручаюсь Вам, эффект голубизны появится и здесь! А такой вот эффект может объяснить любой грамотный студент-физик очень просто и без всяких сингулярностей!

Франц,  -  сказал Фёдор,  -  Вы говорите нечто странное и не совсем понятное.
(Мрачное настроение Франца передалось и ему, он тоже понял, что всё рушится! Но старался спасти хоть что-то из под обрушивающихся на них обломков и развалин, грозящих раздавить хрупкие постройки их интеллекта.)
Ведь, Франц, что было вначале? Наш эффект не был воспроизводим нигде! Первейший методологический принцип любой науки, а тем более физики – требование воспроизводимости результатов! Его не было! Над нами смеялись именно потому, что никто, нигде не мог проверить нашу правоту! Наши домыслы вполне подходили для шуточного «Журнала  Невоспроизводимых Результатов»  -
«Journal of Irreproducible Results», помните о таком? Кто-то даже издевательски посоветовал послать наши гипотезы прямёхонько в этот журнал!
А теперь, когда весь мир получает такие же результаты, Вы называете это крахом?
Федия, да! Давайте не будем пытаться спорить с очевидным, а попробуем найти, где наши ошибки и где, может быть, мы были правы!
Франц, Вы статью не писали, Вы  -  в стороне! Скажите, что Вы ошиблись, что были введены в заблуждение, потеряли на миг критичность мышления...
Федия, довольно! Я не хочу ссориться  с Вами, хотя Вы своими оскорбительными предложениями меня провоцируете на это! Я поддержал Вас тогда, ибо я сам провёл опыты и видел, что всё, что Вы говорили – экспериментальная правда (в пределах наших микрознаний)! Я не говорю о гипотезах, а об их экспериментальной основе! А теперь Вы мне предлагаете прыгнуть в сторону и оставить Вас на растерзание? Извините, но это просто унизительно! 

Простите, Франц, я не хотел Вас обидеть! Но я посчитал, что я в первую очередь несу ответственность за всё это дело.
Несём мы оба! И оба должны сейчас же проанализировать и понять, где мы находимся, в чём заблуждались и в чём, немногом, может быть, были правы!
Итак, как объяснить новый эффект, всемирный?
Франц, почему новый, начнём со старого!
Старый, Федия,  был и его пока вообще нет! И объяснение к нему «на языке сингулярностей» ничего к его пониманию не добавило! Нет, добавило, но слишком мало. А экспериментально что-то проверить мы пока не можем. «Тот» эффект исчез. Разберём БЕЗ сингулярностей простейшее объяснение нового явления, а потом будем, что непонятно, истолковывать иначе!

Итак – голубизна горящей сигареты в помещении с тёмнокрасной подсветкой!
И в проходящем свете и в рассеянном. Вопреки, казалось бы,  закону Релея.  ПОЧЕМУ?
Я бы, всё же, Франц, начал со старого...
Итак, Федия, продолжаю: Горящий табак и разогретый пепел излучают некую полосу частот, причём, максимум излучения приходится на волны, весьма близкие по длине к цвету подсветки, практически совпадают с ним. Согласен, Федия, я понял Ваш жест – случайно эти длины совпали, случайно красный фильтр ламп подсветки пропускает именно те же волны, ту же полосу, что и горящая сигарета. Но это было! Поэтому, в принципе, огонёк сигареты не должен быть виден! Причём речь идёт не об обмане зрения, оптической иллюзии, а любые приборы, фотоплёнки и т.п. зафиксируют тот же эффект – «основной» огонёк сигареты из-за близкой по длине волны мощной подсветки «исчезнет», станет невидимым! Но сигарета излучает не монохоматический свет, а полосу, очень небольшая часть которой лежит и в желтой и даже синей части спектра! Эта синяя слабенькая добавка освещает пепел, проходя через него и рассеиваясь на нём. Она и придаёт ему синевато-голубоватый  оттенок. Когда в помещении темно, нет никакой подсветки, более мощное красновато-оранжевое свечение горящего табака и разогретого пепла просто нивелирует слабенький голубоватый свет, о котором шла речь ранее. Но его-то, это  красноватое излучение табака и пепла,  как  раз и нивелирует теперь мощная тёмнокрасная подсветка! Тогда можно наблюдать эту самую голубизну, с которой всё началось! Можно допустить ещё пару предположений, которые  лишь укрепляют предыдущее: возможно, пепел имеет сам слегка синеватую окраску, возможно, он слегка флюоресцирует в нагретом состоянии голубыми лучами... В принципе, это ничего не меняет в высказанном объяснении причины – почему сигарета светится голубизной при наличии тёмнокрасной подсветки.
Согласны со мной, Федия?
Пока, в общем, да!
Если хотите, мы можем потом всё подсчитать – как распределяется энергия излучения по частотам при тех температурах, при которых горит табак в сигарете.
Я, Федия, по дороге просчитал, сходится! Если хотите – проверьте, может быть я мог от нервничания ошибиться, хотя думаю, что нет. Кстати, по закону Вина, максимум излучения сигареты смещается в голубую сторону, когда температура горящего табака увеличивается. Заметили, ещё тогда, в Мюнхене, когда девушка затягивалась, синева её сигареты тоже становилась более яркой!
И вот этот эффект сейчас повсеместно наблюдается и никаких странностей в нём нет!
Франц, но почему до нас никто не писал хотя бы об этом эффекте, о том, который Вы только что  объяснили?
Федия, я не знаю, да меня это сейчас мало волнует! Может быть, за простотой и тривиальностью эффекта им никто не интересовался, он не лежал на главной дороге оптики, никого не задевал и никого не волновал!  А раз никого не волнует, значит, и кровь из-за него не льётся! Помните, это ещё Томас Гоббс сказал...
А Ваша статья – взволновала, задела чьи-то интересы,  вот и кровь уже собирается пролиться!
Франц, но Вы сами отлично чувствуете, что такое объяснение не могло бы нас удовлетворить тогда! Ведь сигарета светилась голубизной и в полной темноте, без красной подсветки, но только в одной единственной комнате! А Ваш эффект, то есть, Ваше объяснение, подходит для любых случаев и только при наличии красной подсветки!

Федия, да Вы спите, наверное, это я Вам и толкую – я даю объяснение новому эффекту, повсеместно наблюдаемому при наличии, и только при наличии, тёмнокрасной подсветки!
А Ваш эффект, Федия, наблюдался только в одном месте и без подсветки тоже!
Вот та разница, за которую мы можем ухватиться как за спасительную соломинку. Ведь если бы Вы ТОГДА наблюдали бы то, что видят теперь все, наверняка не было бы идей сингулярностей, зародышей Большого Взрыва и т.п.!? Не так ли!?

Франц, ситуация, может быть,  сложнее -- впрочем, и интереснее! Ведь не только то, что эффект голубизны наблюдался  в одной комнате – это первое несогласование с теперешними опытами!
Второе – голубизна была и с подсветкой и без неё, но опять, только в одной той комнате!
Третье, и самое главное,  – ни у Вас в институте, ни у меня в отеле, ни здесь в Москве, НИГДЕ, где мы проверяли, никакая голубизна вообще не наблюдалась!!!
С подсветкой и без – не было голубого света! Вот что странно! Всё выворачивается наизнанку, Франц: не голубизна сигареты в одной комнате, а её отсутствие во многих местах мира, разнесённых в пространстве на тысячи километров и, во времени, на недели, а то и месяцы! Вот это ещё более странно! Хотя тогда идея неких малых локальных особых областей  -  «сингулярностей», как будто, разваливается. Впрочем, если не считать их  их столь малыми («однокомнатными»), может быть и нет!
Ведь то, что Вы сейчас дали достаточно простое и укладывающееся  в известные законы объяснение – это объяснение «новому», повсеместно наблюдаемому эффекту. Но такой же эффект ДОЛЖЕН БЫЛ, просто ОБЯЗАН был, наблюдаться и тогда, раньше, и потом, всегда, везде и всюду! А он не наблюдался, по крайней мере, в те дни и в тех местах, где должен был быть!
Федия, может Ваши сингулярности – очень большие? Размером с планету, скажем?

Не мои, Франц, сингулярности, простите уж, а теперь и уже давно, НАШИ!
Кроме того, сингулярность типа «Нет Эффекта Голубизны»  охватила, по Вашему, всю Землю, а вот в комнату у фрау Шмидке – не попала? Дырка в сингулярности?
Как «глаз» или «окно» в центре урагана?
Или настроение у неё, у сингулярности, видите ли, такое, высокоморальное  -  не захотелось ей в бордель лезть, да??? Места  «морально-сомнительные» не для неё!? И не для физики вообще! (Как выразилась одна моя коллега) Но она, сингулярность, или её часть,  пролезла – в комнате-то голубизна была с подсветкой и без! А по «Вашему эффекту» – без тёмнокрасной подсветки – нет голубизны! Значит ненормальность двойная – то, что всюду этот эффект долженствующей голубизны не наблюдался и то, что в комнате он наблюдался, да не так, как должен был! Пульсации сингулярности? Различные эффекты в разных точках сингулярности? Двухфазная сингулярность? Большая сингулярность с микроскопическим ядром! И там и там – законы нашей физики нарушаются. Но в «ядре»  - в одну сторону, а в остальном «теле» сингулярности – в другую?
Франц, на наше счастье, дело теперь мне видится не таким  уж плохим и безнадёжным! Слишком много неясностей со старым эффектом и слишком прост и ясен новый, «современный» эффект!
Да, Федия, послушайте, мне пришло только что в голову: Ваша идея пульсации сингулярности  во времени и в пространстве отлично укладывается и в этот новый эффект! То есть,  наоборот, конечно – эффект укладывается в Ваше объяснение! Сингулярность вся, а не только её ядро, сжалась в точку и поэтому всюду теперь наблюдается «правильный», и, в общем, тривиальный эффект голубизны при красной подсветке! Сначала исчезло, сжалось, её ядро – эффект в комнате пропал, помните? Потом она сама, расползшаяся, может быть, по всей планете, тоже стала сжиматься и вот теперь – «исчезла»!
Франц, Вы гений! Конечно, новый эффект не противоречит идее пульсирующей сингулярности, а только подтверждает её! Сингулярность сжалась, её нет и во всём мире наблюдается то, что по всем законам оптики должно наблюдаться! 
Знаете, Федия, у меня сейчас «мозги набекрень», устал от бессоницы и непрерывных размышлений обо всём, происшедшем в последние дни...
Федия, .......а может они ЖИВЫЕ?

Чтоооо?...... Ктооооо?.... Сингулярности..???

Франц:  Допустите, Федия, вот такое:
Пчёлы прилетают и садятся на цветки, а мы – пыльца, микробы, там живущие. Что мы видим и обнаруживаем? Что тонны пыльцы (тонны в нашем, микробном, масштабе мер) вдруг взлетают вверх от мощных воздушных вихрей и потоков. Что озеро нектара, цветочного сока, вопреки всем законам «нашей» физики, вдруг встаёт столбом и выливается со дна чаши цветка, нектар сам поднимается на огромную высоту и где-то высоко наверху куда-то исчезает! Мы можем подумать, что это смерч, но как раз около столба нектара никаких завихрений нет! Сильнейшие вибрации воздуха, огромных и тяжёлых лепестков цветка, происходят без какой - либо видимой и понятной нам причины! А потом всё вдруг смолкает, утихает и снова наступает эра «нормальной физики»! Не похоже ли только что описанное и на наши эффекты в сингулярных точках?

Фёдор (подхватывая идею): Или мы – красные клетки крови, скажем. О патогенных микробах ничего не знаем – это не наша функция, мы – эритроциты, зато с антителами знакомы. И вдруг мы «видим», как антитела устремляются к какому-то месту и облепляют некий странный предмет. Микроб, скажем. Ну, как в фильме «Фантастическое путешествие», где «антитела с понятным энтузиазмом атакуют «инородное тело» актрисы Рэчел Уэлч», как написал один кинокритик. Потом всё успокаивается, антитела рассеиваются и лениво плавают рядом с нами...
 
А вот и Рамона пришла!
Здравствуйте, Франц! С приездом! Федя, привет!
Как поживаете, Рамона?
Спасибо, Франц, более или менее нормально. А вот Вы, Франц, выглядите очень уж усталым и измученным, простите за откровенность. Не спали, наверно,  летя сюда?
Да не только летя --  уже почти две ночи.
Франц, если Вас это устроит, пройдите в кабинет Феди, там очень удобный диван, и ложитесь спать! Я сейчас Вам постелю, только руки помою после улицы.
Рамона, что ты говоришь! Какой сон? Мы с Францем обсуждаем чрезвычайно важные вопросы, касающиеся сингулярностей... А ты отправляешь его спать!
Федя, сингулярности ждали десять миллиардов лет, пока их обнаружат и начнут исследовать, подождут и ещё часов восемь-десять. Посмотри на Франца! Он устал и засыпает прямо за столом! Вы поедите с нами, Франц?
Нет, Рамона, благодарю Вас, я поел в самолёте. Федия, я  пожалуй  соглашусь с предложением Рамоны, приму душ и, с Вашего позволения, лягу поспать.
Вот здесь, Франц, Вы можете поставить свой чемодан. Полотенца я уже отнесла в ванную. Ложитесь и спите спокойно, а мы с Федей постараемся говорить тише и не мешать Вам...
Ещё раз, спасибо, Рамона.
Спокойной ночи!

Федя, по дороге домой я подумала, что, если их, ну, сингулярностей твоих, много в нынешней Вселенной, то, может быть где-то они могут соприкоснуться? Что тогда? Как будет вести себя поверхность их контакта? «Война миров»???
Рамочка, мне очень интересно было бы знать или фантазировать на эту тему, но на сегодня, мы ничего не знаем о них!
Федя, тише! Франц спит !
Да, конечно, я забылся...  Ясно, что будет что-то необыкновенно интересное! Ведь это граница раздела двух, может быть, даже разнотипных сингулярностей! «Война пространств»? И граница эта, может быть многомерной...

Федя, а как будут вести себя две соприкоснувшиеся чёрные дыры?
Думаю, одна, более «мощная», «проглотит» другую.
Не уверена! Ведь собственно «чёрная дыра»  -  это всё, что находится внутри радиуса Шварцшильда, откуда ничего, никакими силами, вернуть в нормальное пространство нельзя. Разве что, виртуальные просачивающиеся фотоны. Так как «большая», «мощная» дыра втянет в себя что-то из меньшей дыры? А меньшая дыра из-за этого вообще перестанет быть дырой, ведь не будет массы внутри, чтобы так прогибать пространство?
Я не знаю, Рамочка. Может быть заглатывание происходит целиком, всей меньшей дыры, без её «опорожнения». И заглатывание это происходит уже не в нашем пространстве?
Я, Федя, это спросила потому, что подумала: Вот соприкоснулись твои сингулярности своими границами, и, как живые, отдёрнулись друг от друга. Прикасаются и отбрасываются, и так – много раз? Это может дать намёк на причину твоей идеи пульсаций?
Может быть, Рамочка, но мы пока почти ничего о них не знаем. Посему граничные эффекты для нас сегодня – лишь фантазии.