Город - фантом. Глава четвертая

   Девочка училась в десятом классе. И писала стихи. Хорошие,- так думал В.
   После полуночи, когда домашние задания были выполнены, когда дом засыпал вместе с бабушкой и кошкой, вместе с молью, живущей в ковре, и рыбками в аквариуме, к девочке прилетал ангел и дарил строку за строкой. Так продолжалась долгая-долгая сага, которую Ангел когда-то недосказал другой девочке, потому что та научилась быть взрослой. Ангел знал миллионы других мальчиков и девочек, которые тоже писали когда-то стихи, а затем, поумнев, забывали про эти глупости.
   Правда, когда-то один, так и не успевший окончательно образумиться, мальчик, даже став царем целого народа, продолжал заниматься подобной ерундой. И вдруг по недоразумению все это превратилось в музыку, солнце, лето, апельсины, зефир в шоколаде, снег, смерть... Этот бред читался, его пели, пили, превращали в книги, обертки от колбасы и сыра. И тогда Ангел жалел мальчика, хотя через много лет тот и возомнил себя не тем, кем был на самом деле, а моржом Максом, написавшим на ученических тетрадях в канцтоварах, что жалость унижает.
   А девочка записывала что-то про облака, похожие на мишек и черепах, про ворчливую дворнягу Дусю, маму и трепача - попугая...
   Как-то девочка дала почитать сагу учительнице. потому что той было одиноко в тетрадях с двойками и с дураком директором в школе. И лишь одного не сумела предусмотреть девочка: учительница давно, а может, с младенчества, научилась быть взрослой, хотя и к ней однажды прилетал Ангел. Но разве могла вспомнить умная-умная женщина такую маленькую подробность? Теперь к ней не прилетал, а приходил три раза в неделю: по вторникам,  средам и четвергам, в половине восьмого вечера, а затем уходил около шести утра пунктуальный-пунктуальный капитан милиции, потому что однажды и навсегда понял, что жена его круглая и непробиваемая опора быта. А ему хотелось чего-то другого. А ей - чего-то большего. Но ни девочкина сага, ни капитанов пистолет к этому большему, увы, не имели никакого отношения. Она писала грустные-грустные конспекты на серой-серой бумаге и выводила красивые мертвые цветы в школьном журнале, который, хотя и считался классным, ничего классного в себе не содержал.
   И вдруг девочка поняла, что ей завидуют, а в дневнике стали часто появляться посредственные оценки.