Прощай, Фрикетта! -2

Глава 2. За одним грехом другой…

Брюнетке, которая курила в тамбуре, надоело рассматривать меня издали. Очевидно, дурная фраза, которую я мысленно произнес, каким-то образом оказалась доступной ей. Фраза «Чё уставилась?» могла зацепить кого угодно. Я видел, как девушка в последний раз глубоко затянулась сигаретой и, почти бесшумно открыв дверь, вошла в вагон. У меня появился шанс поближе рассмотреть ее. Это была  тоненькая девушка-подросток, с огромными глазами, цвета перезрелой вишни. Ее коротенькой юбочка напоминала скорее пояс, чем юбку. На ее тонкие ножки невозможно было не обратить внимания. Девушка прошла мимо, обдав меня запахом каких-то очень едких духов. Я попытался классифицировать запах этой жуткой парфюмерии. Первое слово для классификации запаха было слово «яд». Я мысленно даже  произнес: «Не духи, а яд какой-то!». Эта моя мысль, наверно, материализовалась. Наверно, я был настолько рассеян, что не подумал так про себя, а произнес эту ядовитую фразу вслух потому, как девушка остановилась у моего сидения и тихонько, чтобы не потревожить спящих рядом пассажиров, прошептала: «Вы правы! Эти духи так и называются «Яд»! Поправив ловким движением волосы, она присела на свободное место напротив меня, немного обескуражив меня таким напором. «Вы специалист по духам?» - поинтересовалась она. «Коммивояжер?» Я страшно смутился от того, что произнес такую странную фразу: «Не духи, а яд какой-то!» Я посчитал необходимым извиниться и сразу же стал оправдываться. Мне было ужасно неловко. Конечно же, я зря так пошутил. Похоже, девушка была не из робкого десятка. Новое поколение без тормозов, оно не признавало никаких запретов и ограничений. Кому-кому, а мне, учителю, это хорошо известно.

Моя новая соседка без тени смущения сразу же начала задавать мне вопросы, которые привычные для людей, которые по воле случая случайно оказались в поезде рядом. Вопросы не напрягали потому, как сводились к типичным расспросам типа: «Вы куда едете? Вы откуда едете?» Девушка оказалась очень разговорчивой, она расспрашивала меня обо всем тактично и ненавязчиво, не перебивая, выслушивала мои ответы. О своей соседке мне тоже удалось выяснить кое-какую информацию. Оказалось, что девушка только что поступила в университет в Минске и сейчас ехала к своей бабушке, которая жила в нашем поселке. Бабушка моей соседки очень попросила ее приехать на праздник.

Я старался не надоедать девушке расспросами, но она оказалась очень разговорчивой. Меня поразило то, девушка, несмотря на свои молодые годы, ведет себя уверено, напористо и решительно. Мне подумалось, что чувство уверенности в себе дано этой девушке от природы. И, скорее всего, его подпитывает осознание ею собственной неотразимости. Я даже внутри себя немного позавидовал девушке в смысле ее приятной внешности и в смысле уверенности. Сам я был сомневающимся и нерешительным молодым человеком, который очень не любил зеркал и, почти, никогда в них не смотрелся за исключением крайней необходимости. Следует заметить, что зеркала всегда расстраивали меня потому, что в них я находил подтверждение своим претензиям к собственной внешности.  Казалось бы, если имеешь претензии к собственной внешности и знаешь в чем они, то займись собой и подправь, измени в себе то, что тебе не нравится. Однако, чтобы изменить свою осанку или походку нужно время и настойчивость. Для такого как я молодого человека, привыкшего держаться незаметным, характерна походка с втянутой в плечи головой, с робостью в движениях, с отсутствующим хмурым взглядом, с задумчивостью, с некоторой боязливостью и неловкостью в манерах. Все это, конечно же, я мог бы перенастроить в себе, изменить, поставив себе задачу, заниматься собой каждый день. Но, как раз то, желания, что-то изменять в себе у  меня не было. Заставить заниматься собой я наверно мог бы. Куда труднее было захотеть этого. Где-то я читал, что для того, чтобы заняться собой и начать целенаправленно что-то изменять в себе человеку требуется какое-то сильное потрясение. Мне, занятому каждодневной текучкой, не хватало времени для активизации в себе желания «захотеть изменений». Как правило, самое тяжелое в любом решении – это очень сильно чего-то захотеть. Если бы мое хотение перешло в стадию целенаправленной реализации изменений в самом себе, то, вполне возможно, что я достиг бы определенных изменений – и мои знакомые в один из дней, перестали бы узнавать меня. Эта их реакция на изменения во мне, далее бы начала стимулировать изменения в моей жизни. Возможно, так оно и было бы. Но, настроиться на то, чтобы хоть что-то в себе изменить было не просто. Оно и понятно, для коренных изменений себя требовалась большая мотивация. А мотивации вроде бы, как и не было. Я это все знал и понимал и хотение хоть каких-то изменений в себе у меня напрочь отсутствовало.

Моя собеседница тем временем продолжала интересоваться мною. Похоже, что она была чем-то встревожена, что вызвало у нее желание затеять ночной разговор. По крайней мере, этим, как мне кажется, ее излишнем волнением, я мог, так или иначе, объяснять ее поведение. Возможно, предстоящая встреча с бабушкой была для нее очень важна потому, что она все время сообщала о бабушке какие-то такие подробности, о которых в другой ситуации она, наверняка, ни за что не рассказала бы.

Оказалось, что бабушка моей собеседницы, была известной на востоке Белоруссии ворожеей. Она обладает какими-то особенными способностями, которые передавались в их роду по женской линии. Лена, так звали мою собеседницу, опасалась, что бабушка вызвала ее именно сейчас потому, что хочет передать эту свою «должность» согласно традиции ей как внучке. А поскольку Лена выбрала себе специальность психолога, то бабушка считала, что те знания, которые она должна передавать ей не помешают учебе. По крайней мере, об этом она сказала ей, когда они разговаривали по телефону.

-- Меня как-то не очень прельщает перспектива стать ведьмой, - с сожалением сказала мне Лена.
-- Ведьмой? – переспросил я.
-- Ну, не ведьмой, так ворожеей…

-- Что в этом плохого? – переспросил я, воинствующий атеист, не верующий ни в бога, ни в дьявола.   

-- Как что? – удивилась девушка, - Быть ведьмой – это ужасно!
 
-- Да? – удивленно переспросил я. – Но, почему «ужасно»? Ведь слово «ведьма», насколько я помню, близко по смыслу к слову «ведать» и обозначает «ведающую женщину», которая имеет доступ к тайным, сакральным знаниям.

Девушка не была удивлена моим сообщением. Похоже, что она уже что-то такое слышала и раньше. Мне захотелось ее еще немного подразнить.

-- Другими словами «ведьма» - это знающий, образованный человек. В те времена, когда это слово родилось, знание не было таким формальным как сейчас. Тогда не существовало ни школ, ни университетов, ни академий и практическое знание передавалось из уст в уста. Так, что ведьма – это, всего на всего, знающий человек, умеющий работать с информацией и знающий законы ее передачи.

Сказал – и удивился, как просто объяснил это, по словам девушки, «ужасное» слово.

-- Вы это серьезно говорите? – девушка не верила тому, что я говорю.
 
-- Серьезнее не куда… «Ведьмами» в давние времена, вероятно, называли знахарок или ведуний, к помощи которых прибегали в сложных ситуациях. Ведьма никогда не являлась представителем абсолютного зла, это уже позже, неразумные люди смешали и добро, и зло, наделив его негативным. Ведь даже у Гоголя в его повести «Вий» колдунью, ведьму отпевают в церкви!

-- Да! – немного растерянно подтвердила мою правоту девушка.

--Ведьмой не становятся, ведьмой рождаются. Хотя по слухам и рассказам, так сказать, знающих, ведьмой можно стать, унаследовав особенные способности по наследству. Вам, похоже, повезло как никому!

Девушка молча слушала мои объяснения. Странно, что в полумраке спящего вагона, ее глаза светились, совсем иначе, чем у какого-нибудь другого еще не спавшего пассажира. Я начинал верить в то, что из Лены может получиться отменная ведьма или, как она сказала, ворожея.

--Мне, учителю истории, который увлекается изучением поверий, заговоров и всего прочего, связанного с народным целительством, как-то не очень-то вериться во всякую чертовщину… Хотя, и мне было бы очень интересно узнать, как осуществляется передача не экстраординарных способностей от одного человека другому. Я знаю, как передаются научные знания, для этого человечеством придуман целый процесс. Как передаются сокровенные, эзотерические знания не знает никто. Я слышал где-то или читал, что колдовская сила, но не само колдовство, передается от умирающего колдуна или ведьмы посредством физического контакта. Если такового не было, значит, саму силу передать нельзя. Что в этом истинно, а что ложно не знаю.

В ответ на мои слова девушка, блеснув глазами, сказала:
--Вы не знаете, почему я заговорила с Вами?

-- Нет!

-- Вы недавно потеряли, что-то очень важное? Потеряли???

-- С чего, вы взяли?

-- Это у вас на лице написано, - ответила девушка и добавила: – На ваших губах еще не остыла женская помада.

Я отреагировал на слова девушки весьма странно, механически достал носовой платок и спросил:

-- Где?

-- Что, «где»?

Наступившая далее пауза, поставила меня в неловкое положение. Мы некоторое время, молча, смотрели друг на друга. Похоже, я не понял произнесенной девушкой фразы, в которой была некоторая иносказательность, на нее можно было легко купиться, не уловив в словах девушки шутки. В подобных ситуациях я и раньше оказывался довольно часто.

-- Да…

-- Извините, я не хотела вас обидеть, - перебила меня девушка.

-- Ладно-ладно… - улыбнулся я. Мне не хотелось выглядеть идиотом. Нельзя же так болезненно реагировать на слова и воспринимать все, что может сказать другой человек, буквально. В русской речи много иносказательности.

-- Честное слово, я не хотела вас обидеть.

-- Ладно вам извиняться…Что сказано, то сказано, - я не хотел затрагивать тему, которая могла бы быть инициирована одной неосторожно произнесенной фразой.

-- Вы, меня прощаете?

-- Да… Вас опасно не простить, - попробовал пошутить я. – ведь вы без пяти минут ведьма.

-- Не надо так шутить! – серьезно ответила девушка.

-- Я и не шучу. Мне даже кажется, что вы уже ей стали.

-- Что вы имеете ввиду?

-- Понимаете, Лена, все разговоры о том, что существует какая-то особенная традиция в передаче эзотерических знаний не больше чем фантазии. Как такового ритуала  нет, по -крайней мере, в обычном понимании. То, как именно идёт передача и «сонастройка с оператором» не знает никто. В реальной практике это может быть осуществляться разными путями. Так, например, посредством прикосновения, «ученик» берет за руку «учителя» или «учитель» нашептывает «ученику» своею «силу» или «знания». Но все это не более чем фантазии.

Лена была немного ошеломлена тем, что я сказал. Похоже, она заговорила со мной не потому, что знала что-то о том, что меня волновало. Скорее всего, потеря мною невинности оставила на моем лице как-то, не всеми читаемый след. Ее фраза «Вы специалист по дУхам?» была не совсем правильно мною услышана. Она знала обо мне чуть больше, чем мне казалось. Не знаю, откуда она, совсем незнакомая мне девушка, могла узнать, что мое хобби связано с эзотерикой. Очевидно, она была достойной внучкой своей бабушки.
 
-- Рассказывайте, рассказывайте, - сказала девушка, в ее голосе слышалось нетерпение. Так просят не прерывать интересный рассказ маленькие дети. Ей не хотелось, чтобы я замолчал, ей необходимо было знать все то, что знаю я. 

-- Что рассказывать? – мне нужно было успокоиться. Осознание того, что моя собеседница не такой уж и простой человек, наполняло мое сердце тревогой.

-- Вы так много знаете. Я об этом не знаю ничегосеньки. Все это так интересно.

-- Да? – я чувствовал, что опять попадаю в какую-то странную западню. Неподдельный интерес девушки к эзотерике настораживал меня. Я не хотел потерять невинность во второй раз. То, что я могу рассказать ей и то, что может рассказать человек далекий от веры во всякую чертовщину – это совершенно разные объемы информации и по содержанию в битах и по эмоциональной наполненности. Мне казалось, что у меня нет права рассказывать этой девушке все, что я знаю. Надобно было менять тему разговора. Я пытался найти повод для того, чтобы закончить разговор.

-- Скажите, пожалуйста, традиция передачи «колдовства» - это что-то вроде каких-то правил, законов.

-- Не знаю. Для того, чтобы утверждать это, нужно быть колдуном или хотя бы учеником колдуна. То, что я знаю и могу вам рассказать, это информация этнографического характера и только. Иначе говоря, то, что записали этнографы во время экспедиций, выслушивая, конечно же, не самих колдунов, ведьм или знахарей, а людей, которым приходилось встречаться с чем-то как-то связанным со всякой чертовщиной. Но, насколько такая информация достоверна я не знаю. Мне кажется, что никакой традиции в передаче колдовства нет, каждый колдун передает свои сакральные знания или силу, не так как предписывается кем-то, а так как ему подсказывает ситуация.

-- Поймите меня, у меня просто нет времени, чтобы у кого-то обо всем этом подробно расспросить… Нет времени… Я бы к Вам никогда не обратилась, если бы не женская помада на вашей щеке, если бы не ваше серое настроение, которое читается на вашем лице…

-- Лена, вы о чем? – мне показалось, что девушка опять меня разводит.

-- Да не обижайтесь вы на мои слова, - у девушки все время менялась тональность голоса, чувствовалось, что она чем-то очень сильно встревожена. И это действовало на меня сильнее, чем ее доводы и объяснения. Я понимал, что мои рассказы нарушают гармонию внутреннего мира девушки, она почти ничего не знает о том, что ее в данный момент волнует. Но, я знал обо всем этом не намного больше, хотя в свое время интересовался народной медициной и заговорами.

-- Вы все время какой-то слишком настороженный, - девушка не хотела ссоры со мною. – Если бы вы знали, как мне важно знать, что и как. И…

Девушка замолчала. Похоже, она не могла найти подходящих слов, чтобы передать свои мысли и чувства. Я вдруг успокоился, мне не хотелось прерывать разговор. Я попытался переменить тему разговора незаметно:

-- Лена, я еще раз хочу повторить то, что уже говорил… Алгоритма передачи сакральных знаний нет. Один мой знакомый рассказывал, что его прабабка, бабка и мать были ясновидящими. Его бабушка умерла задолго до его рождения, он ее совсем не знал. Сам он, как и его отец не обладал вообще никакими такими способностями. Его родители всегда молчали о бабушке и очень редко говорили о том, что она обладала каким-то особенным даром. Его мать, бабушка его дочерей, умерла, когда девочки были еще совсем маленькими.

Когда же старшей дочери моего знакомого исполнилось шестнадцать лет, он устроил большое застолье и пригласил своих многочисленных родственников на это торжество. Во время застолья много говорили о тех родственниках, которые не дожили до этого торжества. Кто-то из гостей вспомнил о том, что мать моего знакомого, бабушка виновницы торжества, которой к этому времени уже не было в живых, умела предсказывать будущее. Говорили много и разного о том, как передаются эти необычные способности. Кто-то высказал мнение, что способности бабушки и матери моего знакомого не были унаследованы никем потому, что у нее был только один сын. А передача таких способностей от мужчины к женщине или от женщины к мужчине невозможна. Существует мнение, что такие способности передаются или по женской линии, или по мужской. Об этих разговорах вскоре все забыли. Однако, через несколько дней  старшая дочь моего знакомого, день рождения которой праздновали накануне, рассказала ему о странном сне. Ей приснилась невысокая старушка, которая подошла к ней и сказала: «Девочка, я тебя знаю!» «А, я Вас, бабушка, не знаю!» - ответила во сне девочка. «Ты и не можешь меня знать!» - сказала девочке старушка, - «Мы с тобою виделись один раз, когда ты была еще очень маленькой!» «Кто Вы?» - спросила девочка. «Я твоя бабушка», - сказала старушка, - «Пойдем со мной, я тебе что-то дам!» Девочка пошла за старушкой, они вошли в большую комнату, в которой стоял большой старый комод. Старушка подвела девочку к комоду, открыла дверцу и сказала: «Вот здесь лежит маленькая фарфоровая шкатулочка с цепочкой и серебряным крестиком. Это мой подарок тебе на день рождения, я оставила его здесь в тот день, когда первый раз увидела тебя. Ты должна надеть на себя этот крестик и носить его. Почему мой сын, твой отец, не исполнил мою просьбу, не знаю?» Сон прервался на этом месте. Девочка во сне не успела что-то ответить старушке.

Отец, выслушав рассказ дочери, подтвердил существование такой шкатулки с крестиком, и сказал, что его мать когда-то действительно просила его, чтобы он надел на девочку этот крестик. Но, он об этой просьбе просто забыл. Да и времена были не такие, чтобы открыто носить нательный крестик. Не то, чтобы это запрещалось. Просто в школе над девочкой, наверняка бы, издевались, унижали ее и даже оскорбляли, насмехаясь над тем, что она верит в бога и носит крестик. В те, не такие уж и далекие времена, детям можно и нужно было носить звездочку с детской фотографией маленького Ульянова или звездочку с языками пламени и красный галстук. Нательный же крестик мог испортить жизнь не только школьнику, но и студенту. Подойдя к комоду, отец девочки достал шкатулочку с крестиком из укромного места. Девочка взяла шкатулочку с крестиком и спрятала ее у себя. Но носить крестик не стала.

На этом история не закончилась.

По рассказам моего знакомого, его дочери вскоре приснился еще один странный сон. Девочка рассказывала, что во сне к ней опять пришла та же старушка и пожаловалась, что девочка не выполнила того, о чем ее просили в предыдущем сне – не надела на себя крестик. После этого старушка сказала: «Сейчас я дам тебе еще кое-то, только пусть это останется нашей с тобой тайной!» - и протянула ей стакан с водой. Девочка взяла стакан, но пить какое-то время не решалась, хотя ее мучила жажда. Старушка сказала: «Выпей водички, внученька! Это чуднАя водица!» Девочка жадно выпила воду - и ей показалось, что такой вкусной воды она никогда в жизни не пила. Старушка спросила: «ВкуснА водичка?» Девочка в ответ кивнула головой. «Теперь ты знаешь все, что я тебе должна была рассказать!» после этих слов старушка исчезла - а девочка проснулась.

Я замолчал потому, что, как мне показалось, ощутил сильнейшую усталость. Мне захотелось упасть и сразу же заснуть замертво. Было такое ощущение, что я сделал какую-то очень тяжелую работу.

Девушка спросила:
-- И это все? – я как-то не сразу понял, о чем она меня спрашивает, так тяжело воспринимается информация, идущая извне тогда, когда сильно устал и чем-то измотан. Неожиданно нашедшая на меня вялая сонливость мешала воспринимать реальность.

-- Все…- ответил я. Хотя у этой истории, конечно же, было продолжение. Но, мне по какой-то, мне непонятной причине, не хотелось продолжать рассказывать историю, которую я некогда услышал от одного своего знакомого. Я ничего не ответил. Не рассказал и о том, что у девушки, которая  была дочерью моего знакомого, вскоре проявились способности предсказывать будущее, которые подтвердили тот факт, что необычные способности наследуются и передаются по определенным правилам. Другими словами, способности к колдовству в ее случае были переданы не через непосредственный контакт, а духом бабушки, пришедшем к девочке во сне.

Разговор оборвался так неожиданно на слове: «Все…» Девушка после этого слова, выдавленного мною из себя, как-то сразу потеряла ко мне всякий интерес. Она сидела и молчала, а я в полудреме, как-то неожиданно обмякший, безразлично посматривал на нее. Сейчас я догадываюсь, что она хотела еще что-то спросить у меня, но не решилась. Возможно, ей хотелось расспросить меня о том, как проверить свои способности к ясновидению. По крайней мене, в полудреме я именно об этом и подумал. Но, сам по себе, такой вопрос был излишним.

Девушка смотрела на меня пристально, слегка нахмурившись, как будто, я должен был знать все-все, волнующие ее вопросы. Как мне кажется, я в этот момент выглядел, как накурившийся какой-то дряни наркот. На моем лице блуждала глупая улыбка идиота по имени Балбес из фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». «Знания, если они действительно знания, - вспомнил я цитату из какой-то книги, - должны приносить пользу, прежде всего, тому, кто ими владеет. Если же они не приносят человеку никакой пользы то, вряд ли, это знания». Мысль была актуальна как никогда, по крайней мере, она объясняла, почему я не должен больше ничего рассказывать девушке о том, что знаю, и, что ее сейчас интересует. 

Сейчас мне самому, как никому на свете, требовалась помощь. Я понимал, что девушка может, так сказать, высосать из меня последние силы. Таких рассказов о молодых ведьмах, колдуньях и вампирах я прочитал массу. Похоже, что моя вялая сонливость лишний раз подтверждала эти мои предположения. Ситуация складывалась не в мою пользу и могла закончиться полной катастрофой. Мне не светило ничего хорошего, кроме перспективы превратиться в засушенную живую мумию, из которой высосали все, у таких людей не остается жизненной энергии, они ничего не хотят, ни к чему не стремятся. Не то живут, не то существуют. Этакие овощи, которые избежали психушки. Они, я бы сказал, вроде как, и не живут, а являются тенью другого человека, который их использует для увеличения собственной силы. Я понимал, что надо, что-то делать. Я глянул на девушку, которая сидела напротив меня, и подумал о том, что теперь то, я могу превратиться в тень этой красивой девушки, чего мне совсем не хотелось. Чего-чего я желания чего-то хотеть или чего-то не хотеть у меня никто и никогда не отнимает. Желания стать тенью этой девушки, у меня не было. И без этой, пусть даже очень красивой девушки я как-нибудь проживу. Перспектива быть ее тенью, парнем, который не может прожить ни одного дня без нее, меня не очень сильно прельщала.

Поезд остановился на какой-то станции и в вагон, в котором ехал я, пополнился  несколькими новыми пассажирами. Среди новых попутчиков оказалась моя знакомая, коллега, учительница русского языка из нашего колледжа, которая симпатизировала мне, и как мне кажется, несмотря на свое замужество, была не против поиграть со мной в любовь. По крайней мере, о таком своем желании она как-то высказалась на какой-то вечеринке в присутствии моих коллег. Что, конечно же, было воспринято как шутка. Тем более, что она тогда выпила не мало.

Проходя по вагону, моя знакомая искала свободное место, ее сопровождал мужчина с сумками. Увидев меня, она поздоровалась со мной и спросила:
-- Где тут есть свободное место?
На что я ответил, что рядом со мной свободное место. Моя знакомая, обратившись к сопровождавшему ее мужчине, стала давать ему указания какую из сумок куда поставить. Они, быстро расставив сумки, удалились в тамбур. 
-- Но, я буду очень благодарна вам, Михаил, если вы принесете из тамбура другую мою сумку.

Моя собеседница, понимая, что она вынуждена возвратиться на свое место, неожиданно сняла одну сережку и, протянув ее мне, сказала:

-- Это Вам.

-- Мне? – я был несказанно удивлен ее поступком.

-- Это Вам на память от меня, - сказала она.

-- Не надо! Что вы…

-- Антон, Вы ДОЛЖНЫ это взять, - сказала девушка. Она произнесла слово «должны» так, что я не смог не подчиниться. Я взял сережку, подчиняясь ее  настойчивой просьбе. Похоже, все это произошло как бы на автомате. Сказанное мной ей в ответ «спасибо», прозвучало как-то тихо и неуверенно. Она, наверно, не расслышала его, потому что в это самое время поезд качнулся и, противно заскрипев тормозами, тронулся.

Лена поднялась и удалилась на свое место. Я некоторое время в полной растерянности сидел и смотрел на сережку с черным, похожим на черную жемчужину, камешком. Мне было не по себе от того, что я вынудил девушку сделать такой странный поступок. Наверно, то, что я рассказал ей, было частью знаний, за которые у практикующих эзотерику принято платить. Если же платить не чем, какие у студентки деньги, то нужно было сделать ценный подарок. По крайней мере, такое объяснение мне показалось вполне правдоподобным.
 
В это время моя новая соседка возвратилась и, заняв освободившееся место, задала мне глупый вопрос:

-- Как дела?

Быстро спрятав в карман золотую сережку, я попытался вспомнить имя своей знакомой. Но не мог. Мозги клинило. Вялая сонливость превращала меня в тормоз или идиота, который с трудом осознает то, что происходит вокруг. Надо сказать, что новая моя соседка, как объект ухаживания представляла огромную опасность. Зная, что игры в любовь с замужней женщиной не могут быть незамеченными, я предпочитал держать дистанцию и ориентировался на сдержанность в словах и действиях. Тем более, что с этой дамой я работал в колледже, где даже малейшие какие-то слухи или сплетни могли представлять опасность.      

-- Нормально, - ответил я. Вялая сонливость начинала терять свою власть надо мною. Еще бы, оно и понятно, моя знакомая была красивой сочной женщиной, очень похожей на пышногрудую и дородную дикторшу передачи «Погода» на украинском ТВ, которую впоследствии переманили в Россию. Когда-то появление этой дикторши на экранах телевизора вызывало легких экстаз у половины взрослого населения Украины, что-то близкое к экстазу ощутил сейчас и я. Чего я желал меньше всего, так это того, что моя знакомая начнет меня прямо сейчас меня «клеить». Наверно, именно этот страх мгновенно рассеял остатки моей вялости и сонливости.

-- Ты откуда и куда? – спросила моя знакомая и я сразу же вспомнил ее имя и отчество.

-- Домой, Татьяна Михайловна! Домой…

-- А если не секрет, то откуда?

-- Из гостей… - ответил я и осекся. Похоже, такой ответ был лишним.

-- Из гостей? – переспросила Татьяна Михайловна. – Странно, сейчас самое время было бы, наоборот, ехать в гости.

-- Да, - согласился я, - Но, иногда наши желания и наши возможности не совпадают. Не так ли?

-- В жизни всякое бывает… - сказала Татьяна Михайловна. – И откуда ты сейчас едешь?

-- Из гостей, - мне не хотелось ничего объяснять, похоже, что Татьяна Михайловна уловила в моем голосе нотки раздражения и не стала дальше расспрашивать меня ни о чем. Я же, в надежде, что больше не будет никаких вопросов, сухо добавил: – Был у друга.

Мое сообщение не подогревало интереса и не стимулировало расспросы. Татьяна Михайловна не стала меня расспрашивать, за что я ей был благодарен. Впервые за несколько лет я оказался рядом с этой женщиной, как-то не хотелось терять редкую возможность разглядеть ее лучше, и поговорить с ней о чем-либо. До этого у меня такой возможности не было. Раньше, наблюдая издалека за этой женщиной, я задавал себе уйму вопросов, на которые не мог найти ответов. Мне казалось странным, как это женщина, не прилагающая усилий для того, чтобы быть сексуальной, может приводить любую мужскую аудиторию в легкий трепет? А ее появление на людях всегда воспринимается мужчинами как событие. 

Татьяна Михайловна достала из маленькой дамской сумочки упаковку с салфетками, и стала вытирать руки. В вагоне запахло ландышем, очевидно, салфетки были пропитаны ароматизатором. Я рассматривал свою новую соседку с любопытством, у меня впервые в жизни появилась возможность рассмотреть ее вблизи. Так хотелось понять, какая такая в этой женщине небольшой, полногрудой женщине, с курносым носом и черными, как вишня глазами, тайна, заставляющая замолчать мужчин-балагуров, как только она появляется рядом. Татьяна Михайловна была замужем, у нее было, кажется, двое детей, что, однако, не мешало ей влюблять в себя и безусых пацанов-старшеклассников и солидных чиновников районного масштаба.

На той самой гулянке, о которой я уже упоминал, Татьяна Михайловна заприметила меня и, видя, что я смущаюсь и краснею, как только она приближается ко мне, посчитала нужным заметить вслух: «Вы, молодой человек, наверно, влюблены в меня?» Что заставило меня покраснеть еще больше. И хотя, на гулянке, по случаю праздника «Восьмое марта», были исключительно работники колледжа, я все же опасался, что эта шутка может дойти до мужа Татьяны Михайловны. Как-то не очень хотелось неприятностей, тем более, что я в любовники не напрашивался.

Татьяна Михайловна за все это время не проронила ни слова. Мне даже показалось, что она задремала. «Устала!» - подумал я. Оно и понятно, у нее с собой было несколько больших сумок, небось замучалась, таская их. Такой груз таскать по автобусам, поездам и вокзалам не большая радость. Похоже, что ей может потребоваться моя помощь, когда поезд остановится на нашей станции. За пять-десять минут, которые поезд стоит на небольшой станции, свои сумки моя соседка вынести из вагона вряд ли сможет. Занятый рассуждениями о том, что будет, когда поезд прибудет на нашу станцию, я как бы погрузился в дремоту. Погружаясь в дрему, я подумал, о том, что, наверно, совершил что-то нехорошее. Не нужно было мне рассказывать девушке сказки про всякую чертовщину. Не нужно… Но, что же делать? Человек, уже совершивший одну глупостью, как правило, готов к тому, чтобы вслед за ней совершить и другую…

15.02.2008.
© Dain Ave. Журнальный вариант. C “Акно”, 11. 2007г.
C. dainave@yandex.ru
© Все права на данный текст принадлежат исключительно автору. Использование этого текста или его частей без согласия автора запрещено.
http://www.proza.ru/2008/02/20/599