Птичка
/Ян Твардовский./
Низкий, с хрипотцой и удивительно доброжелательной интонацией, голос вызывал симпатию. Воображение рисовало солидного с благородной сединой и густой шевелюрой мужчину.
То, что он хороший собеседник, Наташа поняла сразу же, как только мужчина начал говорить. Пожилой, маленького роста, лысый и седой человек легко завладел вниманием.
На вопрос о возрасте, хитро прищурил карие глаза: - А сколько дадите?
– Шестьдесят три, – неуверенно угадывала Наташа.
– Точно, – почему-то развеселился он.
– Много! Какое будущее может быть у нашего знакомства?
– Давайте общаться. Вы мне нравитесь. У вас есть сейчас мужчина? Нет? Так, что теряете? Я не претендую. Как только встретите ЕГО, как захотите, так и поступите, – добродушно и в то же время напористо убеждал Владимир.
Немного позже, смешно наклонив голову, просительно произнес:
– Очень оливье хочется. Я настругал, а вот с майонезом боюсь не угадать. Может, поможете? – и, заметив сомнение, спросил:
– Что смущает?
– Приход в дом к мужчине, предполагает развитие отношений, а я не хочу, – искренне ответила женщина.
– Предполагает, но не обязывает, – умно ответил Владимир.
То ли «преклонный» возраст, то ли еще что, но мужчина явно вызывал доверие. И впервые, изменив принципам, Наташа согласилась пойти к нему домой в первый же день знакомства. Уже вечером, провожая, он предложил:
– У меня прекрасный фруктовый сад на даче. Поедем в ближайший выходной?
Фанатка здорового образа жизни, обожая природу, Наташа, можно сказать, купилась на это предложение.
Это только сказано – чисто общение. Настоящий мужчина может быть и такой внешности. Юношеский задор и энергия, стремление быть с Наташей, инициатива и умение ухаживать покоряли Он быстро стал другом, а затем и любовником.
Из-за фамилии – Голубов, Наташа называла его Птичкой.
– Птичка, какой ты маленький! – шутила.
– Ну, раз я такой маленький, возьми меня на ручки, – отвечал он, ничуть не смущаясь. И они хохотали. Ни с кем и никогда, Наташа не смеялась так много. Казалось, они всю жизнь знают друг друга. И то, что он намного старше, не волновало. Но только наедине, на людях она стеснялась его возраста, маленького роста, седины и лысины. Когда Птичка встречал её после работы, а было это почти каждый день – не позволяла подходить. Отойдя достаточно далеко,Владимир шутил: – Никого нет. Ну, что, можно прикоснуться? – и брал за руку. Он всё понимал, её Птичка.
Наташа встречалась с ним, но могла, не скрывая, пойти на свидание и к другому мужчине. Ходила с подругами на вечера «Кому за тридцать», а Птичка шёл с ними, делая вид, что обожает танцевать и старался не показывать недовольство, когда её приглашали. А она еще и говорила:
– Ты к нам не подходи, а то всех женихов распугаешь.
Наташе не хватало то ли ума, то ли сердца не рассказывать ему об очередном ухажере. Он никак не комментируя, молча выслушивал Наташу, а она даже не давала себе труд подумать о впечатлении, которое производят её рассказы. Мужчина держал данное слово - «Я ни на что не претендую» и Наташа знала, что никогда не услышит ни одного обидного слова в свой адрес. Большое счастье – общаться с человеком, не подбирая слова, не думая, как выглядишь со стороны и чувствовать что ты для него самая-самая.
Однажды Наташа уезжала в командировку. На вопрос Птички, чем будет вечером заниматься, она ответила, что планирует позвонить Генриху – телефонному знакомому, живущему в том городе, куда ехала. Он промолчал. Как всегда недалеко от вокзала, подальше от глаз сослуживцев, они простились. Отойдя немного, Наташа вспомнила, что забыла воду, купленную в дорогу. Повернула назад, окликнула и, взглянув в глаза, застыла – в них стояли слёзы. Наташу будто током ударило, комок в горле не дал сказать ни слова. Птичка засуетился, засовывая бутылку с водой в сумку и переживая, что тяжело нести. Его глаза стояли перед ней всю дорогу. Конечно, она не позвонила Генриху и уже не встречалась с тех пор ни с кем.
Владимир был романтичнее многих, моложе его мужчин.
– Какая любовь! Есть чувство необходимости в определенном человеке, продиктованное еще и физиологией, – говорила она.
– Может быть, но физиология не главное. Например, как у меня.
– Птичка! Да ты любил бы любую, более-менее симпатичную и нормальную женщину. – Наташа, конечно, не добавляла – согласную быть с тобой. На это такта хватало.
– Может быть, но ты лучше всех, – ласкал словами мужчина.
«А у тебя, кроме меня, никого и нет», – думала Наташа, но не говорила, щадя его самолюбие. Однако случай показал другое.
– Наташа, вы? – окликнула её возле дома Птички нарядно одетая женщина лет шестидесяти с нарочито завитой головой.
– Да? – остановилась она.
– Хочу поговорить с вами? – продолжила женщина. – Я давняя знакомая Владимира Александровича. И жену его знала. Прекрасная была женщина. – Наташа молчала, не понимая цели разговора.
– Зачем он вам? Вы молоды, найдёте другого мужчину. Взять с него нечего. Квартира и дача переписаны на дочку. Машина – старая. Доходов особых у него нет. Какой интерес?
– Я не собираюсь обсуждать это с незнакомым человеком. Вам то что? – бросила Наташа.
Женщина старалась говорить спокойно, но глаза выдавали отношение.
– Мы давно знакомы с Володей. И дочь его знает меня, а с тобой Виточка никогда не примирится, и не надейся, – еле сдерживалась женщина.
– Я не собираюсь замуж и мне не нужны благословения.
– Так ему нужны! Или встать между отцом и дочерью хочешь! – и визгливо, «по-бабски» выкрикнула. – Он же разрывается. Была бы порядочной, не сорила бы их.
– Это мы уж, как-нибудь, сами разберемся, – повернулась уходить Наташа.
– Подождите, – притихла женщина и протянула руку, пытаясь остановить её.
Наташа обернулась через плечо. Женщина поспешно раскрыла сумочку и что-то стала доставать:
– Я могу вам …дать, - и помолчав, добавила. – Немного.
В первый момент Наташа не поняла – чего дать, но через минуту возмущенная рванула в подъезд. Позже она пожалела, что не узнала, во сколько оценили свободу Птички.
– Да на тебе деньги можно зарабатывать! – засмеялась Наташа. Птичка в ответ обнял, ничего не понимая.
– Ты о чем? – а после. – Понятно. Это Алла. Вот дура! – и предугадывая вопрос:
– Это давняя знакомая. После смерти Маши принимала большое участие во мне.
– Ты хочешь сказать, что она к тебе клеилась? – удивилась Наташа.
– Ну, клеилась, не клеилась, но какие-то движения делала.
– Какие движения? – заинтересовалась Наташа.
– Ну, зачем тебе? Мне никто не нужен. Ты самая лучшая и единственная. Давай не будем.
– Может это лучший вариант, чем я? – начала было Наташа.
– Ну, всё! Не хочу о ней говорить. Только о тебе, душа моя.
– Ну, почему ты никогда не рассказывал о ней? – не унималась она.
– А что мне рассказывать. Меня интересуешь только ты, – обнял её мужчина.
Их отношения омрачала только явная неприязнь дочери Птички. Почти ровесница Наташе, она не верила искренность их отношений. А может, это была элементарная женская зависть или ревность дочери?
Наташа видела её два раза. Как-то раздался звонок телефона:
– Это дочь Владимира Александровича. Я бы хотела встретиться.
– Какого Владимира Александровича? – сначала не поняла Наташа.
– Голубова. Вы что не знаете! – с напором раздраженно выпалил голос.
– А, знаю, – начинала понимать Наташа. – Подъезжайте.
Дочь Птички уже стояла, когда она подошла к условленному месту. Не ответив на приветствие Наташи, Вита сразу начала говорить, неприязненно и враждебно:
– Зачем вам, молодой женщине, старый человек? Зачем?
– Детям свойственно недооценивать родителей. А чего ты против наших отношений? Мы никому ничего плохого не делаем. Одиноки, семьи не разбивали. Нам просто хорошо вдвоем. Твой отец совсем не стар, он энергичный и моложе многих. Ты что маленькая и не знаешь, что объединяет мужчину и женщину? Отец у тебя, несмотря на возраст, замечательный мужчина, – специально подчеркнула Наташа.
– Да, ладно. Оставьте эти сказки!
Наташа хотела сказать, что её отец имеет право на своё мнение и личную жизнь, и что она его дочь, а не наоборот. Но понимала, что это бесполезно.
Приближался юбилей Володи, и это был хороший повод примирить, дорогих его сердцу, девочек. Он с воодушевлением заказывал кафе и советовался насчет меню. Наташа выбрала в подарок тёплый махровый халат, а дочь подарила люстру и даже не в его комнату, а гостиную. Подарки говорили сами за себя, а по поводу кафе, дочь отрезала: «Или я, или она.Выбирай!»
Второй раз Наташа с дочерью Птички виделась мельком. Через закрытую дверь Наташа слышала обрывки разговора.
– Не говори, о чём потом пожалеешь. Прошу – не говори плохо, она этого не заслуживает, – еле сдерживался Владимир.
– Зачем…стыдно…люди скажут…с ума сошёл… готовить не буду, молодая пусть тебе готовит, – доносились из-за закрытой двери.
Дочка била по больному. Птичка совершенно не был приспособлен к домашним делам, и даже пресловутая яичница была проблемой.
То, что Наташа думала о дочери Птички, осталось с ней. Она горда, что никогда не опустилась,высказавшись о ней плохо, никогда не поддакивала, когда отец был раздражён и жаловался на дочь. Наоборот, старалась успокоить и отвлечь, понимая, что дочь в любом случае главный человек в его жизни. Даже предлагала расстаться, но его мнение было неизменным – «Никогда не откажусь от тебя. Ты душа моя». Как это не похоже на то, что можно видеть вокруг, когда зачастую престарелые родители оказываются в зависимости от мнения взрослых детей.
Понимание, что Наташа последняя женщина в его жизни, усиливали чувства Владимира, а простые слова: – «Никогда не любил овощное рагу, а тобой приготовленное ем с удовольствием» или – «Мне так нравится запах, я бы тебя унюхал из тысяч женщин», – звучали, как признание в любви и это окрыляло, давало ощущение счастья. Умение создать настроение, что она лучшая из женщин, очень привлекало. Даже и сейчас, когда Наташа вспоминает крепкие и бережные объятия Птички, у неё перехватывает дыхание и сушит в горле. Он окружил Наташу заботой, и она ощущала себя любимым ребенком, защищенным от жизненных невзгод. Ей нравилось уступать ему, видеть благодарные глаза и хотеть быть лучше.
Два года жизни пролетели незаметно.
Ежедневная борьба за любовь надорвала его сердце. Он ушёл из жизни внезапно и с тех пор Наташе душевно холодно и чувство вины, как заноза, сидит в сердце. "Прости, прости меня, Птичка".
Свидетельство о публикации №209061400549