Вижу нечто странное... Часть 4

Слева: Лукреция Панчиатики, А.Бронзино
Справа: «Рамочка в рамочке». Г-жа Рамона Вайскопф в образе Лукреции.
М.С. Паниковский, увидев портрет Рамоны, бродил, ломая руки в немой тоске: «Какая фемина, -- шептал он. -- Я люблю её как дочь!»

18. Несерьёзные книжки.

Рамона, и ты ни разу мне ничего не говорила? Почему?
Во-первых, ты не спрашивал. Во-вторых, чем, собственно, я должна была хвастать? Гонорарами? Книгами?
Конечно книгами и не хвастаться, а просто рассказать мне. И как я мог спрашивать о чём-то, не имея об этом понятия? А о чём книги?
Книги, Федечка, псевдосерьёзные, можно сказать, научно-популярные, хотя нет, они -- по замыслу, по крайней мере, больше: они должны приучить людей, используя естественное  любопытство, думать и полюбить это занятие. Попробовать иначе увидеть что-то обыденное. И - быть добрыми...
Называются эти книжки «Сумасшедший телефон» и «О чём сирены пели Одиссею?  Мифы и легенды Древней Греции:  как их можно понимать»
Почему Кронос глотал своих детей? Что подразумевает миф об Одиссее и сиренах?
Миф о нимфе Цирцее.  Кто вылетел из тела Горгоны – Медузы, когда Персей отрубил ей голову? Дар Аполлона. Прометей – Справочник современной медицины..
И о чём же, Рамочка, сирены пели Одиссею?
О том, Феденька, что иллюзии для человека, и вообще для живого существа, вещь совершенно необходимая, без них нельзя жить, они прекрасны и приятны, но, вот, когда такой путник - Одиссей, блуждая по дорогам жизни, попадает к сиренам, очарованный их дивным пением, они  -  жестокая правда жизни, безжалостно разрывают его своими медными когтями! Иллюзии хороши лишь издали! И их пение приятно тоже, на расстоянии. Вблизи они обретают вид острых когтей, да только поздно приходит прозрение...
Ведь мы, все люди, всё человечество, живём на дне океана. Но не только воздушного, именуемого атмосферой, а на дне глубочайшего всеземного океана лжи. Сотни метров или даже километров лжи отделяют нас от поверхности, где можно вдохнуть воздух правды. Ларошфуко очень изящно и излишне деликатно сказал об этом: «Люди не могли бы жить в обществе, если бы не водили друг друга за нос». На самом же деле мы непрерывно лжём в первую очередь себе и всем другим, нас окружающим. А в Советском Союзе и прочих странах социализма, люди живут не просто на дне океана, а в самом глубоком его месте – в Марианской впадине, одиннадцать километров многослойной лжи отделяют жителей соцстран от правды. И люди так привыкли к этой тяжёлой, текучей массе, что научились неплохо двигать плавниками, вертеть хвостом и извиваться всем туловищем, чтобы перемещаться в этой среде обитания, убегая от хищника и самим, выискивая более слабое существо, преследовать потенциальную пищу нашу насущную.
Лгу – значит существую! – вот наш девиз.  И попробуй  такое существо вытащить на поверхность! Лопнет сразу, взорвётся, как глубоководная рыба, слишком поспешно поднятая из глубин, из вечной тьмы. Вот тебе и «Да здравствует солнце! Да скроется тьма!»

Помнишь, Федя, мы были на просмотре фильма Стэнли Кубрика «Космическая Одиссея, 2001»? Тебе понравился этот фильм, правда?
Да, он всё же содержит какую-то мысль, неясно, может быть высказанную, так, фантастическую гипотезу, но хоть что-то. А то другие фильмы на фантастические темы вообще смотреть невозможно. Убожество. Тарковского «Солярис»  -  туда же. Вообще, мне эта вещь Лема не нравится, но Тарковский ухитрился  до того приземлить эту повесть, что просто скучно и заурядно. Сделал бездарную иллюстрацию к неудачной повести. Единственное, что хорошо в этом фильме – это Хоральная прелюдия Баха. Казалось бы, простенькая, незамысловатая мелодия, а как развита тема!
Это, Федя, типичный пример Баховской полифонии.
Да, твой Боряра как-то её назвал «Контрреволюционный контрапункт для Контрабаса».
Во-первых, не мой. Во-вторых, это не его изобретение, а  другого студента с филфака, Валеры. И ещё он придумал, тоже «по-Баху» - «Хорошо Темперированный ОВИР» о тамошних очередях и порядках. А в-третьих, верно: контрапункт и полифония имеют смысл один и тот же.
Ладно, Рамочка, это не столь важно.У меня, когда слышу вот эту Хоральную прелюдию,  всегда возникает ощущение, как будто передо мной медленно поворачивается  «Двойная спираль» Уотсона-Крика, стереометрическое изображение молекулы дезоксирибонуклеиновой кислоты,  ДНК. У Баха одна мелодия, аккомпанемента, сначала как бы на заднем плане, а потом, спираль поворачивается к нам другой стороной, и аккомпанемент становится главным, ведущим, а исходная мелодия  перемещается «назад», в аккомпанемент..
А что, Федя, играет роль в твоей музыкальной ДНК роль четырёх «поперечных» палочек, соединяющих эти две спиральные нити? Гуанин, тимин, аденин и цитозин?
Очень странно, Рамочка, я представляю их себе не как звуки, связующие две эти мелодии, а как некие тональные состояния, типа «резонансов» -- консонансы, благозвучные соответствия  основной и аккомпанирующей мелодий.
Забавно, Федя, ты привязал к образу из генетики понятия из физики элементарных частиц и всё это дало твоё восприятие Баховской прелюдии! Мне оно симпатично и интересно. Я тоже очень люблю эту Хоральную прелюдию, но вот, твои образы в моём сознании не возникали. Пожалуй, ты прав, этот плавный переход – обмен положениями ведущей мелодии и сопровождающей, действительно, можно «видеть-слышать» как поворачивающуюся «двойную спираль».

Но, возвращаясь к Кубрику – он всё-таки лучше.
Да, Федя, согласна: фильм  -- для фантастики -- неплох. Но вот что меня поразило в нём своей лживостью,  бездарностью и прямо пошлостью. Помнишь музыкальную заставку, даже лейтмотив?
Да, очень сильный и мощный. Это, кажется, Рихард Штраус – «Так говорил Заратустра»?
Да, так вот, эта музыка как бы отделяет одну часть фильма от другой и служит неким музыкальным предисловием и заключением эпизодов, резюмируя увиденное нами. И вот, когда в самом начале, «Заря человечества»  -  «Down of Mankind», некие пралюди – полуобезьяны, «заряжаются» от мистической чёрной плиты – иного высшего разума – небольшой долей соображения, что они начинают делать? Как используют это «соображение»? Да начинают убивать и дубасить по головам мирных животных и себе подобных питекантропов! И кончается вся эта сценка «пробуждения разума» тем, что одна из зверюг, убив собрата из соседнего стада, с торжествующим рёвом подбрасывает берцовую кость убитого ранее тапира, которую она,  «разумная»  якобы тварь, использовала теперь как орудие убийства, и кость эта летит, вращаясь, вверх под торжественное фортиссимо Штрауса «Заратустра» и превращается в искусственный спутник Земли уже под музыку другого Штрауса – «короля вальсов». Вот, я тогда и подумала: Господи, до чего  лживо, убого и жалко Кубрик это всё обставляет.  Во-первых, тут он в точности следует идиотской идее Энгельса, что, де, мясоедство сделало глупых обезьян  умными людьми! Тогда все существовавшие на Земле хищники, за сотни миллионов лет должны были бы давно уже стать не просто разумными, а прямо гениями! Сожрал кролика или курицу – и сразу ума прибавилось!
Во-вторых, будь я режиссёром-постановщиком такого фильма, я бы использовала совершенно другой образ – превращение человекоподобных существ в людей.
Помнишь, в «Раковом  корпусе», в главе «Зачем жить плохо?»  Солженицын описывает такой момент. ЗЭКов вывели из бараков, и майор, начальник лагеря, зачитывает им сообщение о смерти Сталина. Чёрный от горя, он поднимает глаза, чуть ли не полные слёз, и с ненавистью  видит чумазые лица ЗЭКов, расплывшиеся в улыбках..
«И  -  заскалились, только что открыто не взликовали, шершавые, остроскулые, грубые, тёмные арестантские рожи. И, увидев это начинающееся движение улыбок, скомандовал майор вне себя:  Шапки! Снять!
И у сотен заколебалось всё на острие, на лезвии: не снять – ещё нельзя,  а снимать – уж очень обидно. Но, всех опережая, лагерный шут, стихийный юморист, сорвал с себя шапку-«сталинку» поддельного меха и кинул её в воздух! – Выполнил команду!
И сотни увидели – и бросили вверх!
И подавился майор!»
Потрясающая сцена,  Федя! Вот этот кадр -- подброшенные вверх грязные шапки арестантов при известии о смерти Злодея -- вот это и есть коротенький миг пробуждения Человека! Вот, что в фильме Кубрика должно было взлететь вверх и превратиться в искусственный спутник Земли! Ведь это же СОВЕСТЬ человеческая вырвалась из лап всемирного тяготения Рабства и обратилась в спутник земной жизни! Ещё маленький  и очень-очень искусственный, ибо естественными спутниками земных существ являются подлость, коварство и трусость. Вот, что должно было взлететь вверх под мощную оркестровку Штрауса!
Кубрик нам хочет показать некий роковой момент в истории человечества, триумф ума! Разума ли? А совести?
А этот «лагерный шут», его находка – гениальна! Он просто гений и этим одним движением  увековечил память о себе  у благородных и порядочных потомков!
И вот такой момент Стэнли Кубрик бездарно упустил. Наверняка он уже читал Солженицына и мог вставить этот исключительный по силе эпизод. Но не хватило ни таланта, ни честности! 
Знаешь, Рамочка, я слушал твой рассказ, как будто смотря этот фильм «в твоей редакции». Его я уже увидел другими глазами. Я увидел взлетевшие шапки арестантов и почувствовал, что ты права – ЭТОТ миг должен был быть снят! Ты так взволнованно говорила, ты заново переживала и эти кадры, и тот эпизод!
Федечка, мне действительно было обидно, что Кубрик так заурядно, бездарно и лживо подал этот переломный, по его разумению, миг в истории человечества!
 
Рамочка, ты упомянула про Прометея и что это за «Дар Аполлона»?
Федя, ты хочешь, чтобы я тебе пересказала обе книжки или только одной, по доброте душевной, ограничишься?
Рамочка, я только что узнал о том, что ты написала две книжки. Я думаю, это естественно, что мне хочется узнать о них поподробней?
Про Прометея  -  просто ироническая фантазия, пародия на многие популярные в наши дни сочинения. Я там обыграла ещё одну «Загадку Истории». Люди страсть как любят приписывать древним всякое эзотерическое знание, нам, конечно, недоступное и безвозвратно потерянное. Вот я  взяла и развила в шутку тему о том, что де, древние греки знали уже тогда о способности некоторых органов к регенерации. И использовали это для лечения больных!
Рамочка, причём здесь регенерация? Ведь миф о том, что Прометей похитил огонь и передал его людям, за что и был наказан богами! И наши «классики», чуть что, его упоминают именно в связи с этим!
Федечка, «похищение огня» настолько избито и затёрто, что не к лицу даже мне, начинающей писательнице, вновь обсуждать эту тему! Банально  и скучно! Я взяла совершенно другой аспект этого мифа: каждый день к прикованному Прометею прилетал орёл и клевал его печень! Но ведь даже у титана Прометея печень имеет всё же ограниченную массу и рано или поздно она должна была быть исчерпана.! Что тогда клевал орёл? Конечно, вновь - печень! Значит, заключаю я с «глубокомысленным» видом в своих псевдологических рассуждениях, греки ЗНАЛИ о способности печени к регенерации! Кстати, у человека таких органов почти нет! Ни рука, ни нога после ампутации не отрастают заново. Не то что у ящерицы. Она – то хоть хвост свой постепенно восстанавливает. А вот печень у человека – может регенерировать! И поскольку это именно так описывается в мифе о Прометее, значит медицина у греков была почти на современном уровне! И, вполне может быть, они владели техникой трансплантации органов! Использовали  также специальные вещества, стимулирующие процесс регенерации.. Легкомысленная ироническая фантазия, поданная с видом вполне серьёзным  с использованием псевдонаучных заключений и жаргона! Упомянула о, кажется, семнадцати функциях печени, вставила всякие медицинские термины -- митоз, эузинофилы, протромбин, ретикулоциты, билирубин, конечно, базофилы -- в общем, на полном серьёзе, оснастив эту чепуху всякими специальными терминами, «доказала», что у древних греков в мифе зашифрована вся современная медицина.
Даже приплела название печени по-гречески: SIKOTI (;;;;;;).

Кстати, я рассказала об этом  как-то в компании, где присутствовал и Боряра.
Через несколько дней он предложил мне взять к «Прометею» эпиграф-парафраз, им сочинённый. Пожалуй, возьму.
Что за парафраз он опять сочинил?
На стих Тютчева:

Ты скажешь: Ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.

Боряра сказал мне, что, по его мнению,  стих нелеп и непоследователен. То Геба кормит орла, то, в это же самое время, проливает «громокипящий кубок» на землю, да ещё по-идиотски смеясь при этом.
Неудивительно, -- заметил Боряра, -- ведь она  дочь от кровосмесительного брака Зевса, женившегося на своей сестре – Гере. Тютчев её ещё деликатно называет «ветреной», то есть легкомысленной. А на самом деле?! И недаром она, Геба – богиня вечной «юности»; это можно назвать и  вечным  «юношеским слабоумием -- инфантилизмом» (Dementia Praecox)!  В психопатологии фигурирует такая болезнь – «гебефрения», что означает юношескую форму шизофрении, протекающей с ребячливостью, дурашливой весёлостью, бессмысленным шутовством. Так что Боряра, хоть и не врач, а диагноз поставил правильно. Тогда всё в стихе Тютчева становится понятным. Юная божественная идиотка совершает ряд бессмысленных действий, радостно хохоча при этом.
(Ещё одно подтверждение: Геба -- «законная» дочь Зевса и Геры, не то, что всякие боги-ублюдки от внебрачных связей Зевса с нимфами или земными женщинами, а занимает такое низкое положение в ранге жильцов коммуналки на Олимпе -- прислуживает за столом – ясно же, что получилась дефективной! Ни на что более толковое не способной.)
Потом, когда  Геракл был причислен к сонму богов, папаша и мамаша сплавили ему Гебу  в качестве жены, олимпийской, так сказать. Пристроили дурочку.   

А что же Боряра написал?
Он чуть переделал стих, придав ему осмысленность:

Ты скажешь: Ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
У Прометея печень, с неба,
Смеясь, кусочками рвала.

Теперь это выглядит гораздо логичнее. Орла-то она кормила не амброзией и нектаром, как богов, которым она прислуживала за столом.  Орла следует кормить мясом! Вот она и отщипывала от печени Прометея кусочки и давала орлу! Всё встало на свои места! И, заодно, Боряра вылечил Гебу от слабоумия!

Я, думаю, Рамочка, твой рассказ о Прометее  вызвал немало смеха у читателей?

Самое забавное, Федя, как раз наоборот. Я тоже думала рассмешить этой легкомысленной болтовнёй читателей. А вышло иначе! Это ещё раз показывает, как разно смотрят на своё произведение автор и его читатели!
В газетах появилось несколько критических статей о моей книжке, в целом положительных. Но один отзыв буквально потряс меня -- написал его известный врач, специалист по цитологии. Он заявил, что, прочитав рассказ о Прометее, он провёл несколько недель в Академической библиотеке, разыскивая материалы, подтверждающие мною написанное! (Я там ещё ссылалась на мнение и «статьи» выдуманных мною мировых специалистов по  гепатологии и цитологии).Он писал, что не нашёл ни одного имени или  документа, свидельствующего о верности моей «гипотезы»! Более того, он поехал в Грецию, и с помощью коллег, знающих древнегреческий, исследовал сотни документов, дошедших до нас из Древней Греции! И там тоже ничего не было найдено! «Таким образом, -- заключает он торжествующе, -- синьорита Рамона Вайскопф откровенно дезинформирует научную общественность и своих многочисленных читателей, что он считает недопустимым!
Признаюсь, Федя, для меня этот разнос был наивысшим комплиментом!
Я, разумеется, написала в газету «покаянное» письмо, в котором признавалась, что автор критики совершенно прав! Я действительно этим рассказом дезинформировала читателей и просила отнестись ко мне снисходительно, учиывая мой юный возраст и полное отсутствие медицинского образования.
Вот тогда все начали смеяться.

А про дар Аполлона... ?
Попробую тебе пересказать эту историю как можно ближе к оригиналу.

Аполлон был скромным оперативным уполномоченным в канцелярии генерального прокурора Зевса. Кстати, Зевс, его папаша, и пристроил сыночка на непыльную эту работу. Приметил как-то Аполлон из окна (делать больше ему нечего было, синекура ведь) аппетитную девицу, Троянскую, Кассандру Приамовну. Ну, натурально, мужчина в соку, возжелал её со всей пылкостью оперативно-уполномоченного своего сердца. Кассандра же, Приамовна, была девка – не промах, в институте на экономическом училась, «Капитал» изучала. Она ему, Аполлону, и говорит: «У классика нашего, Карла Маркса, я вычитала вот такую формулу: Товар - Деньги  - Товар. Так что, дорогой Аполлон, наши отношения, те самые, которые ты мне предлагаешь, должны строится как раз на этой основе! Если спрос превышает предложение, а в данном случае именно это и наблюдается,  --то цена на товар растёт»... Посмотрев на лицо Аполлона и увидев, что её рассуждения слишком сложны для последнего -- он-то политэкономию на своём оперативном  Олимпе не изучал, она решила упростить рассуждения: «В общем, Аполлон, ты мне -- чего-нибудь в дар, а я тебе – товар, иными словами то, чего ты добиваешься...»
Аполлон, на радостях сразу согласился: Какой дар хочешь,  уважаемая Кассандра Приамовна, такой и получишь! Но ты не думай, что я просто так... У меня намерения самые серьёзные.
Хочу от тебя, Аполлон Зевсович,  -  говорит Кассандра Приамовна,  -  подарок, скромненький, но со вкусом. Дар провидения! Ты, говорят, специалист по этим делам? Вон, Институт Прогнозирования и Футурологии у тебя в Дельфах есть, девицы – пифии там пророчествами промышляют очень даже неплохо, и небезвозмездно, конечно...  Всё пифиют и пифиют кому надо, а те платят и платят... Я тоже хочу знать то -- наперёд, заметь, -- что для обычных смертных сокрыто в эонах пространственно-временных! Или, как сказал Фауст: в эонах вечной темноты.
Идёт,  -  сказал Аполлон, мало что поняв про Институт Футурозирования, Фауста и эоны, -  Завтра получаешь этот дар, будешь прорицательницей, всё будущее будешь видеть как на ладони. А как с твоей частью соглашения? Ты не думай, я же с самым серьёзными...
Знаю, знаю, -  сказала Кассандра,  -  у тебя всегда так, «с самыми серьёзными намерениями». ДО!... А после? Ты, дорогой, историю Дафны припомни.
А что припоминать,  -  обиделся Аполлон,  -  Я к ней, действительно, с самыми серьёзными, а она, дура, испугалась и шасть в рощу лавровую, прятаться. Да так закамуфлировалась, что я  до сих пор найти её среди деревьев не могу. Я же не виноват. Я бежал за ней, правильно,  всю дорогу и кричал ей: «Дура, я ж к тебе с самыми серьёзными.» А она бежит так быстро и туника у неё коротенькая..., так соблазнительно задирается, бёдра..., понимаешь, и ноги тоже стройные, длинные, красивые, вот, как у Вас, дорогая Кассандра  Приамовна... Ну, да, так я кричу ей, а  она не слышит, -- этот скотина, Борей Порывистый, начал дуть, как назло, мне в лицо, ну, и звуки назад относил.
А сестрица твоя, Артемида, другую женщину не пристрелила, когда заметила, что ты к ней приглядываешься, и не только приглядываешься? Коронис, мать твоего сыночка, Асклепия-Эскулапа, между прочим?
Какую? Аааа,  вот ту. Так я тут причём? Нагрубила, наверно, сестричке, а она-то у меня  вспыльчивая да обидчивая. Она  -- бой-баба, точнее, ковбой-баба. Считать умеет только до трёх, а потом хватает пистолет и бум!.. 
Помните, это ещё Окуджава про неё написал:

По окну – дождинки звонкие,
 
 

Там ненастье на дворе...
И привычно пальцы тонкие
Прикоснулись к кобуре.
 
Вот, скоро дом она покинет,
Вот, скоро грянет бой кругом...
Но «комсомольская богиня»
Ах, это, братцы, о другом...

У нас ведь,  на Олимпе, вся молодёжь, боги молодые то есть, в профсоюз объединились. В Коммунистический Союз Олимпийской Молодёжи.
Живём мы там дружно, всей коммуной, потому и зовут наших девушек «комсомольскими богинями». 
А эту Коронис, наверно, за дело пристрелила! Она же не богиня, так зачем в коммуну нашу полезла? Наглость! Так что, сговорились?
А  с Марсием, что ты сделал?
С  Марсом, то бишь Аресом? Ну, Кассандра Приамовна, знаете ли, что я могу с ним сделать?! Он же  у нас Военный Министр, Бог Войны, Военный Гений, так сказать, где уж мне с ним тягаться! Его только Афина –Паллада утихомирить может. Вот же девка башковитая, недаром прямо из головы моего папочки вылупилась. Эх, мне бы такую головёшку, как у неё! Я бы таких дров наломал бы, ни один самосвал не свёз бы...
Ты, Аполлон Зевсович, мне мозги не вкручивай и лапшу на уши не вешай,  -  строго сказала Кассандра,  -  ведь ты отлично слышал и понял, о ком я говорю: не о Марсе, а о Марсии, том самом, с которым ты в музыкальном конкурсе имени
П.И.Чайковского участвовал! Он на свирели играл, а ты на кифаре. Ну, так чем для него окончился этот конкурс?
Чем окончилось? Я – первое место, а он  -  второе! Кассандрочка Приамовночка, да он же мне этой дудкой все уши просверлил, просвирелил, то есть. Пиликает и пиликает, мочи нет. У меня мозги тоже поскрипывать начали...
У тебя, Аполлон Зевсович,  мозги всегда поскрипывают, когда думать надо. Зато когда с бедняги Марсия кожу сдирал, они, небось, не скрипели? Коврик околокроватный на стеночку из неё сделал, а? Гобеленчик! Кстати, сразу предупреждаю, ты туда меня не веди! У меня аллергия к высушенной коже! Как понюхаю, сенный насморк начинается. Чихаю, кашляю, слёзы льются, так что не до любви...
Что вы, Кассандра Приамовна, у меня апартаментов хватает, и на Олимпе и по всей Греции укромно так расположены..Так сговорились?
А у Ниобы, семь сыновей и семь дочерей, кто перестрелял? Не ты ли с сестричкой своей на пару?
Кассандра Приамовна, так что мне оставалось? Я что, по своей воле их в расход выводил? Ниоба, многодетная мать, Мать – Героиня, сказал бы я,  даже орден – Материнская Слава за способность эту свою необычайную имела, и вдруг ни с того, ни с сего, начала  своей плодовитостью хвастать и маманю нашу, Латону,  попрекать да оскорблять. Мол, всего двоих и то с трудом родила. Двоих-то-двоих, зато каких! Меня и Артемиду! Вот и пришлось нам семейную честь защищать. Так  договорились, наконец?

Получила Кассандра, как было обещано, дар провидения, а вот свою часть сделки выполнять не торопилась... А у Аполона чувства разыгрались! А она – ни в какую! То занята, говорит, реферат пишет на тему: «Морально-этические, теологические и технические проблемы, связанные с нейтрализацией дарёных коней». 
То завтра рано вставать надо, на лекцию-дискуссию по юриспруденции бежать. А лекция-то интересная необычайно: «Умыкание чужих жён и полагающееся за это наказание в соответствии с международным законодательством». Лектор – известный правозащитник Менелай. Оппонент – известный правонарушитель Парис. Референты – известная правосвободнолюбительница – Елена Прекрасная (девичья фамилия), в первом браке – Менелаева, во-втором – Парисова, в третьем  - снова Менелаева и её подруги по Ассоциации «Право на Свободную Любовь» – Иннесса Арманд и Александра Коллонтай...     Так что не до любви!
То постирушку затеяла  для всей семьи вместе с матерью своей – Гекубой. (А Аполлону – «Что он Гекубе? Что ему Гекуба?»)  То голова у неё болит и прочие женские уловки. Разозлился Аполлон на неё, понял, что обвела его Кассандра вокруг его же «пальца». А делать-то что? По законам, принятым на Олимпе, отнимать дар нельзя. Задумался Аполлон и придумал! Дар отнять он не может, но напакостить Кассандре этим даром --  это завсегда  пожалуйста! Пусть себе будущее предвидит и всё верно, всё точно и в срок! Да вот надо так сделать, чтобы НИКТО её предсказаниям не верил! Вот же обидно ей будет! И дохода – никакого! Она будущую правду-матку режет, а все над её пророчествами только посмеиваются! Правда, наказание это не столько ей, сколько тем (всем!) дуракам, кто ей не верит, ведь права-то она, но чего не сделаешь, ежели зол на обманщицу. Однако ж есть проблема, дар-то он дал ей одной. А как сделать так, чтобы ей не верили,  -- нельзя  всех людей недоверчивыми сделать и только по отношению к ней! Это даже сам Зевс сделать не может, а уж Аполлон – и подавно!  Вот так задача!  Опять надолго задумался обманутый Аполлон и опять придумал. Надо ей такую репутацию создать, чтобы люди, слыша её, просто смеялись бы над её предсказаниями -- мол дура  дурой, и вообще, девица сомнительного поведения, как ей верить можно? Ну, тут-то, в таких делах, Аполлон спецом был, ведь недаром же – оперуполномоченный! Распустил всякие слухи про Кассандру – де, шлюха, уличная девка, пьёт как сапожник, не просыхает, ну и бред алкогольный у неё, белая горячка. Её слушать – пустая трата времени, а уж верить ей – это только такой же чокнутый, как она, может. И вышло, как хотел Аполлон. Кассандра душу рвала, всё правду предсказывала, троянцев от опасностей предостерегала, а они к ней – ноль внимания! Тут, конечно, вопрос возникает: если Кассандра уже получила дар, то могла же она предвидеть, что в конце концов выйдет из-за её отказа. А она как бы и не подозревала о такой возможности! Значит Аполлон тоже в сделке этой словчил – дар-то дал, да неполностью! Не на все события будущего распространяющийся!
А после гибели Трои она досталась Агамемнону  в качестве рабыни, и погибла вместе с ним, когда его жена, Клитемнестра,  успешное покушение на его жизнь организовала. Вновь, странно, конечно, почему Кассандра, обладая даром пророчества, не предупредила Агамемнона о готовящемся заговоре против него? Может быть,  Агамемнон был ей неприятен и она не захотела спасать его. Может быть, она и предрекла ему грядущую судьбу, да он, как и все, ей не поверил. А, может быть, она захотела сама умереть – надоело ей рвать душе, уверять людей в правильности своих предсказаний, а в ответ получать тупое неверие, издевательские смешки и глумливое презрение окружающих. Вот такая грустная история с моралью: или не обещай, или выполняй обещанное; с богами,  даже если они только оперуполномоченные,  шутки плохи! И ещё мораль: не проси у богов дар провидения, -- что пользы от этого знания, если ты всё равно ничего в нём, в будущем, изменить не можешь? Не проси у богов выполнения твоих желаний. Человек слаб умом и не может предвидеть все результаты и последствия точного  выполнения своей просьбы. Примеры: история царя Мидаса, рассказ Джекобса «Обезьянья лапка». В них показано, что человек не способен даже сформулировать правильно свои желания. Проси у богов, чтобы устроили твою жизнь по их собственному разумению, но так, чтобы тебе от этого было хорошо. (Кстати, даже тут надо быть предельно осторожным. Пример: Рассказ Марка Твена «Таинственный незнакомец». В нём дети просят Дьявола сделать их свяшенника, которого они все любят, счастливым. Он выполняет их просьбу и, вернувшись к нему, дети обнаруживают, что он сошёл с ума, потому и «счастлив».)
 . 
Рамочка, это явно не «научно-популярная» история! И почему у тебя Аполлон и Кассандра говорят на таком странно-советском языке? Ведь они должны были бы, по-моему, говорить  гекзаметром, в каком-то античном стиле?
Это я, Федечка, запоздало мщу Пушкину. Он как-то сказал, что только Кюхельбекеру, могла прийти в голову  «жидовская мысль», воспевать Грецию славянорусскими словами. Вот я и решила дать античным героям современный лексикон.   
А первая книжка?   Странное название какое-то?
Она названа по первому рассказу в ней, который тоже так называется. Сборник коротких рассказов.
Рамочка, а по-русски они тоже изданы?
Нет, Федечка, советским  людям, эти книжки, наверно, вредны. Ведь они УЧАТ ДУМАТЬ самостоятельно! Не заученно – стандартно. И быть добрыми! Во всяком случае, я предложила вашей «Иностранной Литературе» перевести и напечатать их -- отказались. Ну, я как-нибудь проживу и без русского перевода, с голоду не умру.
Ты знаешь, Рамочка, я хотел бы почитать твои книжки.
Федя, это же книжки,  в  целом, несерьёзные
И только что рассказанный тобой эпизод с Кассандрой --  он тоже, несерьёзный? И про иллюзии, которыми сирены завлекают к себе всех нас, дураков, тоже –несерьёзно? И про совесть, вырвавшуюся на короткий миг из лап земного тяготения трусости и своекорыстия? Так вот, мне интересно почитать эти «несерьёзности», посмотреть, как ты пишешь, -- слава богу, твои розыгрыши меня тоже раззадорили. А по-английски я хорошо понимаю научные статьи и доклады, но, вот, художественную литературу, сомневаюсь, что смогу оценить. Перевела бы, Рамочка, хоть один рассказик на русский?
Ладно, Федя, я просто перепишу его заново по-русски, но имей ввиду --  дальше читай, если хочешь, по-английски. Перевод, кстати, не фонтан, многие смысловые нюансы, характерные для испанского, потерялись. Ну так же, как, скажем, Пушкин звучит на английском  -  далеко не всегда удачно...
Рамочка, это тебя Папа учил писать? Ты мне рассказывала как-то, что он брал уроки литературного мастерства у самого Стефана Цвайга?
И Папа и Мама. Она, пожалуй, отучила меня от графомании ещё «на заре туманной юности».
Отучила от графомании? Как это понимать?
Я, Федечка,  в двенадцать-тринадцать лет, начитавшись всякой фантастической чепухи, начала тоже писать роман-трилогию, представляешь себе! Сразу роман,  и не меньше чем в трёх томах! Типичная  профессиональная графомания! У меня там, конечно, борьба хороших землян со всякими космическими бандитами, звёзды, галактики вспыхивают, гаснут – в общем, обычная бездарная каша. Прямо словами Райкина, --  «Как вспомню, так вздрогну!»  Написала листов сто и дала Маме. Папе всё-таки побоялась, он же литературу изучал!  Ожидала, разумеется, бурных похвал и восторгов. Она почитала несколько десятков страниц, поморщилась  и сказала:
Доченька  это даже не бред сумасшедшего – у них такое получается, кажется, с большей выдумкой! Зачем ты тратишь время и бумагу на такую чушь?
Мама, это только начало!
Ты, доченька, какую-то планету странную описываешь, Левитан? В созвездии Синхровазотрона?
Да.
Во-первых, не «вазо», а «фазо», если мне не изменяет память. Во-вторых – такого созвездия, по-моему, нет!
Мама, если нет, то его откроют астрономы будущего!
В-третьих, почему Левитан? Исаак Левитан  -  это же большой российский художник, один из лучших пейзажистов!
Мама, я не знала про него. А Левитан – от слова «левитация», там, на этой планете, всё не притягивается, а отталкивается! Правда, остроумно я придумала? И планета очень похожа на Землю, и люди там тоже, но только они краснокожие, а когда задумываются, у них головы синеют...
«Как увидела меня, вся стала синяя...»  -  вставил Фёдор со смешком.
Вот именно, Федечка!
То, что ты не знаешь про Левитана, это моё упущение,  -  сказала Мама. -- Мы с тобой про живопись говорили, и не раз. Неужели я тебе о нём ничего не рассказывала? Ладно, на днях поговорим...
Мама, а натюрморт   -  это тоже живопись?
Мама рассмеялась: Замечание верное, доченька. Ты хочешь спросить, как «мёртвая натура»  -  «натюр-морт» -- согласуется с «живо-писью»? Да, Рамоночка, натюрморт – тоже живопись, хотя поймала противоречие ты правильно.
Но возвращаемся к твоим планетам  -  сказала Мама,  -  Там, на твоём Левитане, живут эти левитанцы? Не правда ли?
Да, есть реки, моря, леса, всё почти как на Земле.  Но всё отталкивается, потому и Левитан.
А как они могут жить на планете, если она всё отталкивает -- воздух, реки, моря, людей, даже почву? Ведь такой Левитан должен развалиться на кусочки и разлететься по Вселенной?!
Мама, но это же моя фантазия, а в фантазии всё можно!
Нет, Рамоночка, даже в фантазии должна быть логика и последовательность, а у тебя их нет! И почему они у тебя синеют? У них что, кровь синяя?
Нееет,  -  сказала я, почувствовав, что, действительно, что-то недодумала.
Синеют и всё... Мама, ты же не всё прочитала! Там дальше становится понятным!
Я ведь три романа задумала...
Так раздумай! Ты не писательница! У тебя не живые существа в описаниях, а какие-то картонные маски, плоские и убогие как игральные карты. Ни в одном твоём персонаже нет тени жизни!
Рамона, ты помнишь мы смотрели фильмы Диснея -- «Белоснежка и семь гномов», «Бэмби», «Фантазия»? Тебе они понравились?
Очень, Мама! Они, нарисованные герои, у него, как живые!
Правильно, а у тебя они – мёртвые! Ты ведь видела и другие мультипликационные фильмы, они тебе тоже понравились?
Нет, Мама. Там фигурки, как вырезанные из картона. Если они «говорят»  -  движется одна нижняя челюсть, а «лицо»  -  застывшее, как у египетских сфинксов. Правильно, доченька! Они тупые и плоские! В них нет ни вдохновения, ни таланта, как у героев Диснея! Так почему же ты не видишь у себя то же самое?!
Я заплакала. Мама обняла меня и сказала мягче: Доченька, я знаю, что тебе обидно слышать такие замечания, но и мне просто больно читать то, что ты написала! Это не литература, а её чучело! Не пиши про звёзды и галактики, про космических умников и вселенских злодеев. Напиши маленький рассказ об обыденном, тебе близком и понятном. 
Ну, что можно написать об обыденном? Это тысячи раз уже описано!
А вот послушай,  -  сказала Мама.
Принесла какую-то книжку и прочитала мне несколько строчек из одного места и ещё пару фраз из другого. -- О чём это, Рамоночка?
Первое описание,  -  ответила я,  -  поездка в поезде. Второе, вообще,  как будто об испорченных кранах  в засорённой ванне. Страшно интересно,  -  иронически добавила я.
Оба события более чем заурядные, правда,  -  поддакнула мне Мама.
Конечно, миллионы людей ежедневно едут в поездах и смотрят в окно. У многих   -  тоже где-то были испорченные ванны. Скучно, Мама,  даже читать об этом. Заурядности это! Тривиальности! (Незадолго до нашего разговора я вычитала  где-то вот это слово и тут же его вставила – мол, какая я умная и знающая!)
 
А ты вслушайся внимательно, КАК эти заурядности-тривиальности описаны?! И прочитала ещё раз:
«Берёзы вдруг рассеялись, полдюжины домишек посыпали с холма, едва второпях не попав под поезд, затем прошагала, блистая стёклами, огромная багровая фабрика, чей-то шоколад окликнул нас с пятисаженного объявления, опять фабричный корпус, стёкла, трубы, одним словом, происходило всё то, что происходит, когда подъезжаешь к большому городу»

«Отслужившая своё швейная машина занимала проход в ванную, где по обыкновению короткая ванна, созданная для карликов племенем великанов, наполнялась так же медленно, как бассейны и резервуары в русских задачниках» 

Я задумалась.
Мама, прочитай ещё раз то же самое,  -  попросила я.
Она прочитала.
И вдруг я поняла! Нет, почувствовала!
Мама, а ты ведь неправильно спросила меня, о чём это? Не о чём, а как  это написано!
Умница, это я и хотела  дать тебе почувствовать самой! Что ты теперь скажешь?

Он, писатель этот, Мама, очень необычно и в то же время как-то удивительно к месту описывает всё происходящее! Подбирает какие-то странные слова, но необыкновенно точные, укладывающиеся в описание... Он, наверно, видит это ИНАЧЕ, чем обычные люди, а потом находит нужные слова ... Кто это?

Владимир Набоков! Заметила: «Чей-то шоколад окликнул нас с пятисаженного объявления...»   Разве «чей-то шоколад» может окликнуть? Нет! А как удивительно точно это сказано! Ведь напиши Набоков -- «мы увидели рекламу шоколада на крыше фабрики»,  -  тебя бы это привлекло? Слова такие, поразили бы? Нет! Проскользнули бы мимо, ничего в душе не задев! А домики, второпях чуть не попавшие под поезд? Разве такое может быть? А как точно и прекрасно это описание!
А вода, которая заполняла  ванну с той же  медлительностью,  как она это делает в  задачах  из учебников математики? И короткая ванна, созданная для карликов племенем великанов! Ведь, опять же, он мог написать, что «вода из засорённых кранов вливалась в плохо закрывающуюся пробкой  короткую ванну и наполняла её очень медленно»?  Всё точно, как в жалобе сантехнику, но это не было бы ЛИТЕРАТУРОЙ!
Великий французский поэт, Поль Валери, как-то сказал: «Поэмы слагают не из чувств, а из слов». Ты понимаешь теперь, какая сила в словах, если они подобраны вот так, как эти, неожиданно, точно и оригинально. Что они вызывают в твоей душе! Ты чувствуешь, что могла бы написать похоже?
Никогда, Мама! Это написано гением.
Доченька,  ты всё правильно поняла! Не пиши пока! Читай! Читай хороших писателей! И обращай внимание не на то, ЧТО написано, а КАК! А мы с тобой и с Папой потом будем обсуждать  это «КАК».
Мама, я хочу почитать Набокова.
Доченька, не советую! Набоков тяжёл для  восприятия. К нему надо привыкнуть. Прочтёшь чуть позже, лет в семнадцать-девятнадцать. Сейчас тебе он просто наскучит.
И вот ещё, послушай, доченька. Это ты уже знаешь:
«Очередь, серая, каменная, была несокрушима, как греческая фаланга. Каждый знал своё место и готов был умереть за свои маленькие права.»
Откуда это, помнишь?
Это у Ильфа и Петрова, «Золотой телёнок»! Я их столько раз перечитывала, Мама. Очень смешно написано..
И здесь, доченька, о чём речь? О взрывах галактик, сверхновых звёзд? О сине-красных  левитанцах? Банальнейшая тема – очередь на почте! А как гениально описана!?
Неужели ты не обратила внимание на язык Ильфа и Петрова? Ведь «смешно» это потому, что Ильф и Петров тоже используют слова точные и неожиданные.
Обратила, но не вдумалась. Восприняла, как нечто естественное.
Вот и старайся такому языку подражать!
Подражать? Я, Мама, что, попугай?
Дай бог, доченька, чтобы ты умела подражать, «как попугай», их таланту!
Мама, ты так взволнованно говоришь, как будто ты сама это написала. Ты могла бы?
Нет, у меня нет ни таланта, ни  даже просто литературных способностей. Разве что микровариацию на эту же тему очереди?... Чуть-чуть изменить их описание? Попробую поставить себя на место Остапа. Как я бы восприняла эту очередь?...
«Очередь стояла перед ним молчаливая и суровая, как греческая фаланга. Каждый знал своё место и каждый был готов умереть за свои маленькие права»
Мама, это здорово! Ты сейчас тоже им подражала, да?
Доченька, не знаю, можно ли им вообще подражать. Попыталась...

Я получила жестковатый, но справедливый и умный урок и лет семь–восемь не писала ничего. Мои «сочинения» показались мне такими убогими, что я их просто разорвала и сожгла. Мама ругала меня за это!
Рамона, через несколько лет ты сама бы увидела, как всё было жалко и плоско и это дало бы тебе стимул избегать такой чуши всеми силами! Тебе просто станет стыдно за то, что ЭТО написала ТЫ!
Мама, я уже и так вижу и чувствую и запомню тоже!

Кстати, Феденька, о литературе. Первый всплеск интереса к тебе как к личности, послышался в моём сознании во время одной из твоих вводных лекций по теоретической физике, с предметом этим, не очень связанный. Ты тогда рассказывал о Теории Относительности.
И кто-то из студентов тебя спросил насчёт нашумевшей в прессе статьи одного английского физика. Помнишь? О коллапсирующей и вновь открывающейся «чёрной дыре». В зависимости от взаимной скорости «дыры» и «наблюдателя». Объяснив очень ясно, в чём она заключается, ты добавил: «Мне, признаюсь, несимпатична эта идея, «коллапсирующей» и «раскрывающейся» чёрной дыры, хлопающей во Вселенной, как распахнутая форточка на ветру.»
А мне, Федя, было как раз симпатично вот такое сравнение. Тогда ты перестал быть для меня «лекционной машиной».

19. Сумасшедший телефон.

         Рассказ Рамоны Вайскопф.

В торговой компании работали 25 человек, каждый сидел за своим столом и имел свой телефон. Компания эта занималась куплей и продажей товаров – в одних местах покупала, в других – продавала. Начальник служащих и, одновременно владелец компании, сидел в отдельном кабинете со стеклянными стенами и видел работу сотрудников, а сотрудники видели его. И вот, однажды, один служащий заболел и через некоторое время умер. Владелец хотел было принять на его место нового работника, но в мировой торговле в это время наступил спад, люди стали покупать и продавать меньше и хозяин решил, что оставшихся работников пока хватит с лихвой. А стол сотрудника так и остался стоять -- и на нём телефон. Но он не умер вместе с сотрудником, он продолжал жить. Телефон этот сначала звонил, люди и компании, с которыми имел дело умерший, ещё звонили, что-то выясняли, что-то хотели изменить, но это скоро прекратилось, потому что другие сотрудники отвечали на вопросы, занимались доулаживанием начатых дел и, конечно, просили звонить по своим телефонам, чтобы не бегать каждый раз к опустевшему столу.
Тут надо сказать, что телефоны исправно работали,  выполняли все приказы людей и аккуратно передавали все их разговоры в рабочее время, когда люди находились в конторе. А когда все уходили и контору запирали, телефоны начинали друг с другом разговаривать, делиться мыслями, сообщениями, которые они днём передавали по приказам людей, рассказывать друг другу истории,  услышанные ими и о людях, которые с ними работали. Особенно телефоны смеялись над маленькими хитростями людей: одни в рабочее время звонили домой, говорили с жёнами,  мужьями и с детьми, другие звонили к друзьям и, чтобы начальник не заметил, всегда обращались строго официально, придумывая родным и знакомым всякие чужие  имена. Интересное было в том, что у начальника телефон был особенный, с коммутатором, который давал ему возможность подсоединяться к любой другой линии в комнате, так что он легко мог разоблачить не очень радивых работников. Но был он человек не злой, и поскольку служащие не злоупотребляли частными разговорами и работу свою делали неплохо, то  и он  старался избегать подслушивания чужих разговоров. 
И вот, когда один стол опустел и телефон на нём перестал звонить  (оставшиеся дела были переадресованны уже другим сотрудникам) начальник позвонил в телефонную компанию и попросил отключить неиспользуемый телефон. Дело в том, что за неработающий телефон тоже надо было платить, причём немалые деньги, даже по сравнению с загруженным работой. Через несколько дней пришёл техник из телефонной компании и где-то на лестнице,  на каком-то нижнем этаже, отключил телефон. Телефон умолк и несколько дней, вернее вечеров и ночей, участие в обычных разговорах не принимал. Случилось так, что во время ночного разговора телефонов между собой, кто-то обратился к отключённому телефону с каким-то вопросом, но тот не ответил.
Ты, что, совсем оглох после отключения,  -  с лёгким раздражением спросили его.
Нет,  -  тихо ответил тот,  -  Простите, я просто задумался
Над чем же? – уже с иронией спросил его соседний телефон,  -  Ты же теперь на пенсии, отдыхаешь, разговорами не занят, тогда как мы работаем по восемь часов в день! Над чем думать-то тебе?
Я думаю над одной странной особенностью моего отключения. Дело в том, что я всё равно слышу разговоры! Очень тихие, не ко мне обращённые, часто вообще ни к кому из нас всех не адресованные. Иногда даже слышу передачи радиотрансляции, новости, музыку, беседы на разные политические и экономические темы. Даже на научные...
В комнате повисло тяжёлое молчание. Все телефоны поняли -- с этим отключённым беднягой произошло что-то непоправимое.
Послушай, Двадцать Пятый, (это были две последних цифры номера отключённого телефона),  -  сказал 14-ый,  -  ты не переживай так! Пройдёт немного времени, и тебя снова подключат.
Я не переживаю, я просто слышу тихие разговоры, звуки, музыку.
У него явная депрессия,  -  сказал телефон номер 05, которым пользовался сотрудник компании, несколько лет до этого учившийся на медицинском факультете и начавший уже изучать психологию и патологическую психологию, – Галлюцинаторный слуховой  бред, потеря ориентации во времени и пространстве, сумеречное состояние души.
Не бред и никаких сумерек,  -  уже с раздражением отозвался Двадцать Пятый,  -  я совершенно отчётливо слышу звуки, не знаю, правда, как и почему. Может быть, моя линия что-то чувствует, что-то воспринимает и передаёт мне?  Если бы кто-нибудь из вас мог подсоединиться ко мне в параллель, он бы услышал то же самое!
Меня не раз отключали,  -  с подчёркнутой значительностью сказал номер 08,  -  И ни разу я ничего не слышал! Мёртвое молчание в проводе! А линия, которая что-то «чувствует»,  -  это полный интеллектуальный маразм у нашего друга! Он ведь отлично знает, что линия – это просто мёртвый кусок провода, не как мы, сложные приборы, наделённые слухом, тактильными ощущениями и, главное, способностью к мышлению. А линия – мёртвый провод,  ничего не «чувствует», а значит ничего сообщать нашему бедному и больному, увы, другу, не может!
И я тоже,  -  сказал 21-ый,  -  Мне тоже никогда ничего не слышалось.
И нам тоже, и нам тоже ,  -  заговорили все другие телефоны.—Никогда и ничего не слышалось и не могло слышаться!
После этого краткое общее собрание телефонов решило, что бедный Двадцать Пятый свихнулся, и настолько, что даже не прислушивается к мнению товарищей, а агрессивно упорствует в своём заблуждении и посему все контакты с ним следует прервать.
И остался Двадцать Пятый в полном одиночестве, «дослушивать свой шизофренический бред», как едко сказал один из его бывших товарищей телефонов.
Телефоны перешли на другую частоту собеседования, и отверженный сумасшедший не мог даже к ним подключиться. Так продолжалось неделю.
А в конце недели один из телефонов услужливо доложил Главному Телефону, на столе начальника, что произошло с Двадцать Пятым и какое решение приняло, на сугубо демократической основе, общее собрание. Главный в ночных беседах почти не участвовал, ибо был Главный, кроме того, это был  немолодой телефон и обычно просто спал в то время, как вокруг него кипели споры и дискуссии рядовых телефонов, так что он о случае с Двадцать Пятым узнал только теперь. Но его тоже заинтересовали утверждения бедного отключённого сумасшедшего, и он спросил у Двадцать Пятого, когда на того находит вот такое затмение. Двадцать Пятый, обрадованный возможностью хоть с кем-то пообщаться, сказал, что это не затмения, а реальные звуки, которые он слышит, и если Главный хочет его проверить, то он может прямо сейчас подключиться к его оборванной линии, единственный из всех телефонов, могущий это сделать, как уже было сказано, и послушать. Ведь если это бред, он, Главный, ничего не услышит, а если это правда, то он тоже услышит звуки и, причём, в точности те же, что и Двадцать Пятый! Главный хотел спать, но он всё же согласился с предложением и подключился к Двадцать Пятому. Некоторое время он молча слушал, а потом спросил:
Что ты сейчас слышишь, Двадцать Пятый?
Менуэт Боккерини,  -  ответил тот.
Правильно,  -  сказал Главный.  -  Я тоже это слышу, правда, очень тихо.
А сейчас?
А сейчас какая-то женщина спорит по телефону со своим мужем! Он говорит, что новая машина не нужна им, а она настаивает, приводя какие-то нелепые доводы!
Правильно,  -  снова удивлённо сказал Главный, -  Я тоже это слышу и даже её странные доводы.
Так продолжалось  добрых два часа, и Главный даже забыл о сне!
Наконец он объявил: «Всё, что говорит  Двадцать Пятый – правда! Это действительно происходит, он действительно слышит реальные звуки, это не бред его свихнувшегося ума! И, вообще, кто дал вам право объявлять его сумасшедшим? Я лично никакого сумасшествия не вижу!»
Все телефоны бросились поздравлять счастливого Двадцать Пятого и все уверяли, что они всегда верили в него, всегда восхищались его тонким музыкальным слухом и были уверены в его безусловной честности и ясном уме! Многие начали вспоминать, что вот и они такое часто переживали, что тоже слышали голоса и звуки в отключённой линии, но стеснялись в этом признаться, ибо не знали объяснения этому явлению.
Я сейчас подсоединюсь к компьютерному центру,  -  сказал Главный,  -  Там много серьёзных ребят  -  Компьютеров и они-то, наверно, смогут объяснить, что происходит и почему.
Ты, Двадцать Пятый,  -  спросил он немного спустя,  -  гудение легкое слышишь, это меня  Компьютер из центра спрашивает?
Да, слышу.
Главный передал ответ в центр.
Вот и ответ,  -  сказал Главный,  -  И никакой мистики и галлюцинаций! Компьютер сказал, что Двадцать Пятый подключён, наверно к длинной линии, которая где-то в этом здании действительно отключена от коммутатора телефонной станции. Но рядом с его проводом проходят провода электроснабжения, которые где-то дальше тоже идут паралельно и близко расположены с другими «живыми» линиями телефонов и трансляции. С этих проводов на электрический провод наводятся индукционные сигналы с «живых» линий, а затем они с электрического провода снова наводятся на отключённую линию, ведущую к Двадцать Пятому. Поэтому он и слышит разные звуки, разговоры и передачи трансляции, конечно тихие, так как здесь происходит двойная индукция: сначала с «живых» линий  на электрический провод, а потом с него -- на линию Двадцать Пятого. И ещё Компьютер сказал,  -  добавил значительно Главный,  -  что Двадцать Пятый  -  молодец и талант, раз не отмахнулся от каких-то странных звуков,  а стал их слушать и старался их объяснить!!! Такой телефон, сказал Компьютер, это редчайшая находка среди всех телефонов, так как он не только передавал слова людей, как автомат, не  как это всегда  делают все ОБЫЧНЫЕ телефоны, а почувствовал СТРАННОЕ и задумался над этим!!! И он, Центральный Компьютер, почтёт за честь познакомиться с Двадцать Пятым и поговорить с ним о разных проблемах, с которыми сталкиваются сами Компьютеры!!!
Все опять бросились поздравлять и говорить всякие комплименты радостному Двадцать Пятому. Ведь Главный говорил правду, САМ Ведущий Компьютер Центра похвалил его и даже хочет с ним побеседовать о Компьютерных проблемах! Осталось немного подождать, когда его снова подсоединят к линии.
И все были горды, что, вот, у них в конторе, рядом с ними, находится такой замечательный, выдающийся телефон! Двадцать Пятый стал героем компании и все старались спросить у него что-нибудь и посоветоваться. А телефоны, с которыми работали женщины-сотрудницы и которые  всегда говорили приятными женскими голосами, даже начали слегка кокетничать с ним и игриво смеялись его остроумным шуткам.
Жизнь вернулась к Двадцать Пятому и засверкала яркими красками любви и уважения всех его коллег!

Спустя несколько дней в кабинет к заведующему компанией постучал один из его сотрудников, Билл Дебилтон, и спросил, не мог бы он взять этот неработающий телефон домой. У него есть телефон, но тот расположен в гостиной и, когда к нему звонят поздно друзья и родственники, он должен из кровати бежать в салон. А так он сможет установить его и в спальне.
Как уже было сказано, владелец компании был человек не злой и не скупой. И он дал согласие. Билл выдернул провод телефона из стенной розетки и отнёс его домой.
Билл солгал хозяину. Он уже проверил:  в спальне никакой розетки для подключения телефона не было, а устанавливать её стоило, по мнению Билл, дорого. Телефон он понёс домой по другой причине. Его дети, десятилетняя Тавана и восьмилетний Анан давно надоедали ему, чтобы он подарил им игрушку – телефон. Но Билл скупился тратить деньги на игрушку, а тут как раз была не игрушка, а настоящий телефон! И бесплатно!
Билл Дебилтон был американцем, удравшим в Уругвай от призыва в американскую армию, очень уж не хотелось ему ехать воевать во Вьетнам. И не потому, что считал войну несправедливой со стороны Америки -- ему вообще, было безразлично, кто прав, кто виноват, -- просто свою любимую кожу было жаль одевать в хаки и царапать о колючки вьетнамских джунглей. Всем знакомым он, правда, рассказывал, что, де, бежал из США и от армии из-за белого расизма. Он, вообще, умело использовал демагогию: и всюду, где только мог, обыгрывал карту расизма по отношению к нему и его семье. Сделал сосед замечание о хулиганском поведении его детишек -- Билл моментально в ответ: «Ты просто расист и ненавидишь негров!» Поставил учитель в школе плохую оценку его сыну или дочке, опять – расист! Задержал его полицейский за езду в пьяном виде – и тут Билл обнаруживал белый расизм.

Тавана и Анан, получив такой подарок, очень ему обрадовались. Они начали сразу «звонить» к соседским детям, говорить им гадости и тут же бросать трубку, как они и делали в отсутствии папы и мамы по их настоящему, действующему телефону, пока Билл не запер их квартирный телефон на специальный замочек, обнаружив в громадном счёте звонки, которые ни он, ни жена не делали.  Потому они и приставали к мамочке и папочке с требованиями купить им игрушечный телефон. Они думали, что по нему они смогут продолжать пакостить соседям . Но игра с новым телефоном, Двадцать Пятым,  очень быстро детишкам надоела. Ведь телефон, не подключённый к линиии, просто молчал. Не было слышно в нём гудка при снятии трубки, не слышалось знакомое «Алло» кого-то, на другом конце провода, и удивлённо возмущённое «Ах!», когда они быстро выстреливали в трубку гадости и непристойные ругательства (услышанные от папы и мамы во время их частых скандалов – Билл и жена детей не стеснялись и «выражения» подбирали по мере своего раздражения и оскорбительности для адресата!), а затем бросали трубку.
Это плохой телефон,  -  сердито сказал Анан сестре,  -  он не слушается нас!
Давай накажем его! – предложила Тавана, заранее предвкушая удовольствие от такого «наказания».
Ага,  -  обрадовался Анан,  -  накажем его по заслугам, чтобы больше не капризничал и не ленился играть с нами!
Они взяли телефон и понесли его во двор, где в одном укромном закутке «наказывали» живые и неживые игрушки, «провинившиеся» перед ними. Они всегда придумывали, в чём надо обвинить наказуемого, так, чтобы расправа выглядела оправданной и законной. Отец их, Билл, был недоучившимся студентом юридического факультета, с которого был отчислен за плохую успеваемость и попойки в кампусе, и часто дома использовал выражения из юридического лексикона.
Анан взял спрятанную толстую палку и сказал:«За злостное уклонение от исполнения служебных обязанностей я приговариваю  тебя, телефон,  к  двадцати палочным ударам!» 
Он поднял палку и с силой ударил по телефону.  Раздался тихий как стон звон. Но телефон устоял. Анан ударил вторично. Но тут он слегка промахнулся, и палка ударила по одному концу лежавшей на телефоне трубке. Трубка от удара взлетела в воздух и, вращаясь, задела ухо Анана. Ухо начало краснеть.
Ах так? – В бешенстве заорал Анан,  - Ты ещё и нападаешь на меня? Вот тебе, получай, скотина!  -  и начал молотить палкой по телефону и лежащей в стороне трубке. Тавана схватила небольшой камень и тоже начала с яростью бить по Двадцать Пятому. Бакелит треснул, лопнула трубка. Дети били озлобленно, сосредоточено и целенаправленно. Рванули провод телефонной трубки, с корнем вырвав его из треснувшего корпуса, летели обломки пластмассы, детальки схемы, рычажки, изогнутые, разможенные, разорванные,  как будто силой взрыва, треснула нижняя панель, сплющили микрофон и телефон, выпавшие из раздробленной трубки. Анан тоже взял небольшой булыжник и стал крушить всё, что ещё оставалось на панели телефона, Тавана в это время дробила выпавший диск номеронабирателя.  Устав от такой ярости и усилий, они остановились, выискивая, что бы ещё раздробить или смять. Дело было сделано добросовестно. Ни одной целой части несчастного телефона обнаружено не было. Даже металлический полуколокол  звонка был смят бешенными ударами в комок. Утомлённые, но очень счастливые,  дети вернулись домой.
А где телефон? – спросил папа Билл.
Знаешь, папа, -  сказала Тавана,  -  этот телефон такой гадкий, он стоял вот здесь на полу и специально под ноги Анану попал. Видишь, ухо у него красное? Анан упал, споткнувшись о него, а сам телефон, как живой, подпрыгнул и вылетел через окно!
Мы побежали вниз, папа,  -  добавил Анан,  -  Хотели его подобрать, но он упал на бетон и весь разбился! Зачем ты принёс нам такую злую игрушку,  -  сказал он и в голосе его послышались закипающие слёзы.
Я  ничего не слышу теперь этим ухом! – Вдруг истерично завопил он,  -  Вези меня к врачу, пап! Я не хочу быть глухим!
Хотя отлично всё слышал и ухо лишь чуть болело от удара трубки.
Обломки выдающегося  Двадцать Пятого лежали в закутке двора ещё несколько дней, пока приходящий уборщик их не заметил и не смёл в мусорный ящик.   


Рамочка, но ведь это и не детский рассказ и очень даже серьёзный, мне кажется. Он явно написан для взрослых!

И для них тоже, чтобы знали, что может потом вырасти из вот таких деток.

Это всё твоя фантазия?  -  спросил Фёдор
Почти всё –правда, исключая, конечно, «мышление» у телефонов.
Когда мне было лет шесть, Мама зашла со мной в контору к другу нашей семьи. Мама говорила с ним, а меня посадили за свободный стол, дали бумагу и цветные карандаши и я принялась рисовать. В увлечении я, наверно, сдвинула с рычажков трубку стоящего на этом столе телефона. И вдруг я услышала откуда-то слабые голоса. Я посмотрела вокруг, все сотрудники работали, одни писали, другие тихо говорили по телефонам на их столах, но я слышала тихие звуки именно у моего стола. Я подняла трубку, ожидая услышать гудок, я уже знала как обращаться с телефоном.
Гудок не услышала, но зато поняла, что голоса, а потом и музыку я услышала из трубки вот этого телефона. Потом Мама позвала меня и я пошла с ней домой. Дома я рассказала Маме про странный телефон, который не гудит, когда снимаешь трубку, но тихо говорит тебе что-то. Мама решила, что это моя фантазия, но я упорно стояла на своём. Мама уже заметила, что у меня твёрдый характер и что я не вру, и рассказала Папе. Папа тоже не поверил, но решил проверить и позвонил своему другу. Тот ему ответил, что да, телефон на том столе уже неделю отключён от сети, но то, что я слышала голоса в отключённом телефоне – это, конечно, детская фантазия.
А я настаивала на своём наблюдении. На следующий день Мама снова взяла меня в контору и я, подняв трубку, снова услышала слабые звуки, музыку и голоса. Тут же дала Маме послушать, та признала, что тоже слышит. А ещё через неделю я снова была с Папой в этой конторе, но телефона на столе не было. Папа объяснил мне, что его друг отдал вчера телефон Дебилтону. Я эту семью знала, мерзкие детишки и их родители не лучше, они жили недалеко от нас. Вернувшись домой, я вышла на улицу и направилась в их  двор. Анан и Тавана, увидев меня,  убежали, а я стала искать этот чудесный телефон. Заглянув в закуток,  я увидела разможенные останки этого телефона и поняла, что они разбили его! Убили его! Ведь для меня он был живым! Он был ЖИВЫМ! Я помню, что горько плакала над обломками, собрала их в мешочек и похоронила  в садике около нашего дома. И рассказала папе и маме об этом случае. Вот и всё!
Много лет спустя я узнала, что Анан сидит в тюрьме за групповое изнасилование молоденькой девушки, а Тавана сбежала на Кубу, спасаясь от тюрьмы по обвинению в торговле наркотиками. Как видишь, Федя, фантастики в этом рассказе немного. А уж до физического объяснения явления я  дошла сама, когда в школе начала учить электромагнитную индукцию!      

20. С моральным кодексом сверяясь...

Через две недели Франц снова позвонил: Федия, я забыл Вам сказать, что заведение Мадам Шмидке закрылось!
Неужто из-за моей статьи,  -  испугался Фёдор.
Франц рассмеялся: Нет, Ваша статья наделала столько шума  даже в обычной и, конечно, бульварной прессе, что наоборот – в него повалили валом все, у кого только были деньги!
Так почему же оно закрылось?
Я неточно выразился,  -  сказал Франц,  -  Оно закрылось там, где было и переехало в новое здание, в более роскошный район, в общем выросло и физически и по стоимости. Мадам Шмидке, женщина «бизнес-ориентед», деловая, одним словом, даже позвала недавно меня для конфиденциального разговора.
Вы, Франц, с Вашим приятелем, этим русским гением, который про нас научную статью написал,  -  сказала она,  -  сделали хорошую рекламу моему заведению и доходы резко выросли. Поэтому я бы хотела выплачивать Вам (и Вашему приятелю) некоторые «роялтиз», проценты с дохода, полученного благодаря Вам!
Ну и что? -- спросил Фёдор, -- согласились?
Федия,  подумайте сами, как я могу стать чем-то, вроде совладельца борделя! Предложение, конечно, от чистого сердца, но я не мог его принять! Я всё-таки физик,  и иметь побочную «Профессию Миссис Уоррен» не хочу и не могу. Помните, мы в Мюнхене пошли на старый фильм с Лилли Пальмер, по этой пьесе Бернарда Шоу?
Да, прекрасный фильм, Пальмер там играла, как жила в этой роли.
Ну, она вообще, прекрасная актриса!
Но о Вас я ничего не сказал. Я не мог отказываться за Вас, Федия. Если у Вас туго с деньгами, несколько сотен (может даже тысяча) марок, Вам совсем не помешают.
Франц, Вы с ума сошли! Так Вы меня себе представляете?? Ну, спасибо, за честь!
Федия, я о Вас думаю хорошо, и Вы это знаете! Но я не имею права давать ответ от Вашего имени!   
Послушайте, Франц,  --  внезапно перебил его Фёдор,  --  А на новом месте у фрау Шмидке Вы уже побывали?
Только для беседы с Мадам Шмидке по её просьбе. Должен сказать – впечатление сильное!
В заведении Мадам Шмидке теперь звучит мелодия из четвёртой части Девятой симфонии Бетховена, где хор поёт:
Обнимитесь, миллионы!
Слейтесь в радости одной!
Вы, Федия,  в классике разбираетесь?
Да, немного... Конечно, Девятую симфонию Бетховена знаю. И хор  в финальной части
Но, поскольку не все посетители заведения такие специалисты в классической музыке, фрау Шмидке ещё велела изготовить художественно выполненный барельеф над входом на лестницу «во внутренние покои» с этими же словами:
Обнимитесь миллионы!
Слейтесь в радости одной!
И подпись к ней: Из оды Фридриха Шиллера «К радости».

Не подозревал, что Мадам Шмидке такой утончённый знаток музыки и Шиллера, хотя её заведение именно на улице его имени и находилось....
Да это, Федия, она сделала тоже больше для смеха. 
Скажите, Франц, а...Вы... «просто так» туда не заходили?
Франц опять засмеялся:
Вы – наив, Федия! Я же сказал, что стоимость визитов к ней резко поднялась -- район, девушки супер-экстракласса, услуги на уровне для очень богатых людей, я к ним не принадлежу!
Но она же Вам предлагала проценты!
Но за визит я  должен всё же платить!
А бесплатно нельзя, вместо процентов?
Ну, вот, Федия,  -  засмеялся Франц,  -  мы  квиты, отплатили Вы мне той же монетой, Вы что, сутенёром меня считаете? Альфонсом? Как я могу идти туда бесплатно?
Франц,  -  извинительно пробормотал Фёдор,  -  Я-то  вот о чём подумал --простите,  наверно – полный бред: а что, если проверить, нет ли в новом месте какой-нибудь странности! Вдруг там снова...
Федия, Вы сошли с ума,  -  решительно сказал Франц,  -  Во-первых, сингулярность исчезла задолго до переезда заведения! Во-вторых, если тогда Мадам Шмидке согласилась на проведение опытов, то, наверно, потому, что почувствовала, что это может принести коммерческую пользу её заведению, я же сказал, она – хорошая «бизнес-вумен»! В-третьих, мне никогда не позволят тратить деньги, время и прочее на такие эксперименты! Тогда шли маленькие партизанские опыты без утечки в прессу, но теперь – любое движение в эту сторону, вызовет немедленный взрыв гласности...  Она тоже ни за что мне не позволит снова...
Впрочем, ладно, попробую с ней поговорить и с нашими друзьями из экспериментальной лаборатории. Может быть, сделают личную любезность мне и Таксару, он, кстати, хоть в эту гипотезу не верит, но единственный (кроме Мотта), кто понимает, что здесь что-то спрятано!

Фёдор Иванович, Вы Рамону Альбертовну уже поздравили?
С чем, Боряра, я должен её поздравлять?
Вы не должны, но могли бы, Такое случается нечасто.
Что, Боряра? Что Вы темните7
Я не «темню». Вчера слышал в русской программе Би-Би-Си о том, что по либретто Рамоны Альбертовны  «Дар Аполлона» написана опера. Правда, названа она иначе: «Дочь троянского народа». Это было  в программе, посвящённой искусству и литературе. Там в качестве музыкальной заставки звучит знаменитый вальс Лары из фильма «Доктор Живаго».
Так вот,  какой-то сибирский, или, может, якутский, композитор написал оперу.. Они даже передали несколько наиболее красивых отрывков. И арию-увертюру!. Тоже очень красивая!
Боряра, с каких пор увертюрой к опере стала ария? Обычно, во всех известных мне операх, это оркестровое вступление, как бы преваряющее  будущие мелодии.

Фёдор Иванович, укажите, пожалуйста, хоть одну музыкальную тему из оперы Россини «Севильский цирюльник», которая прозвучала бы в его увертюре к этой опере... Кроме того, этот композитор, его зовут Л.И. Тавра, кажется,  новатор-революционер в музыке. Он сделал увертюрой к опере арию одного героя! У него там есть ещё очень красивый квартет: Аполлон, Кассандра, Елена и Приам.
Аполлон начинает: Ах, красавица младая! Я твой раб на всё готовый.
А Елена Прекрасная ему отвечает: Это шутки, без сомненья, знаю цену им давно...
Кассандра грустно вступает: Это он завёт любовью...
А Приам строго говорит ей: Поздно, уж слёзы не помогут...
Вы что, Боряра, услышали по радио арию и уже запомнили?
У меня, Фёдор Иванович, слух и музыкальная память хорошие. Да, запомнил!
Там, в опере, между прочим, есть ещё и секстет. Исполняется на итальянском!
Chi mi frena in tal momento… Поют: Аполлон, Кассандра  Приам, Елена, Парис и Менелай  (в исполнении Амелиты Галли-Курчи, Биньямино Джильи, Энцио Пинца, Луизы Хармер, Джузеппе де Лукка и Анджело  Бада).
Боряра, Вы, я вижу, запомнили не не только квартет, но и исполнителей секстета? Что-то странно?!
Почему, Фёдор Иванович? Это всё певицы и певцы с мировым именем! Я слышал их и раньше. Хотите,  спою хотя бы увертюру? А Вы потом сможете пропеть это Рамоне. Я слова  записал... Если она этой передачи не слышала!

Вот мчится Троя, поспешая
Навстречу битве роковой.
Приам, уныло напевая,
Качает буйной головой.

О чём задумался, Папаня? –
Парис приветливо спросил, --
Какая мысль пришла на память?
Тебя, скажи, кто огорчил?

Ах, Паря, Паря, думу злую
О мыслей оселок точу:
Кассандру, доченьку родную,
Журят троянцы. Я ж – молчу!

Ах, Паря, Паря, не напрасно
Кассандра реченьки ведёт.
К Елене не стремись Прекрасной,
Она беду нам принесёт!

Приам умолк и жезл тронный
За пояс в золоте заткнул...
Парис! Постой... неугомонный!...
Но тот давно улепетнул...

Вот мчится Троя, обрекая
Себя на гибель и разбой...
Кассандра это предрекая,
Качает грустно головой.

Боряра, что Вы поёте?! Это же народная песня!
Многие композиторы, Фёдор Иванович, использовали в своей музыке народные мотивы.
Знаете, Боряра, если бы я не был знаком с Рамоной, я бы, может быть, поверил Вам. Но теперь я понимаю, что Вы тоже заразились склонностью к мистификациям...Если у Вас есть текст этой «арии-увертюры», дайте мне, пожалуйста, я передам  Рамоне и, конечно, сообщу, имя автора этой «оперы». 

Рамочка, хочу тебя поздравить, точнее, передать поздравления Боряры.
С чем это Боряра хочет меня поздравлять?
Он сказал мне час тому назад, что слышал оперу, отрывки из неё, в передаче  Би-Би-Си, по твоему рассказу «Дар Аполлона». «Дочь троянского трудового народа», так, кажется, она  называется.
Федя, дай-ка пощупаю твой лоб, не температура ли у тебя? Какая передача? Какая опера? Что за чепуха?
Нет, не чепуха: Вот текст арии, так сказать, увертюры, к опере. Поёт какой-то бас, не знаю, правда, кто в Лондонской Роял Опере  исполняет басовые арии.
Там, по словам Боряры, есть ещё и квартет и секстет. А текст  арии-увертюры, записанный Борярей, прочти сама..
Рамона прочла и рассмеялась: Да это же его парафраз. А квартет и секстет тоже, взял у Верди из «Риголетто» и у  Доницетти из «Лючии де Ламмермур»...
Как видишь, твоя страсть к розыгрышам перекинулась и на Боряру...
Ну и что? Чем это плохо? «Великий почин» подхвачен!  Если делает удачно,  ради бога...
 
Но я хотел поговорить о кое-чём  другом. Тоже о «народной песне».

Знаешь, Рамочка, я шёл сейчас по улице и из одного открытого окна услышал громкие звуки этой самой песни: «Из-за острова на стрежень...». И вдруг меня резанула мысль, что песня эта на редкость гнусная и подлая. Что там воспевается? Насилие и убийство! Стенька Разин, этот народный герой, всю ночь насилует несчастную девушку, персидскую княжну, а утром, потакая низменным инстинктам своих сотоварищей по грабежам, убивает её, выбрасывая из лодки в Волгу! Причём, в песне как-то невольно проскальзывает ещё один мотив – этот поступок Разина шокирует своей бессмысленной жестокостью даже чёрствые сердца его  товаришей-бандитов, которые не были обременены какими-либо сентиментальными чувствами и переживаниями. Последний куплет ведь как начинается? «Что вы, хлопцы, приуныли? – весело спрашивает Разин у подручных,  свидетелей и косвенных соучастников этого гнусного убийства.
А вторая моя мысль была ещё неприятней. Это ведь, так называемая, «народная песня», и, как говорят, «в  народных песнях открывается душа народа...» Что-то с душой нашего народа не в порядке, если песня о разбойнике, насильнике и убийце стала народной, причём в ней нет слова осуждения Разина – сплошное восхваление его «славных» деяний!
Федя, а у какого народа ты слышал народные песни, восхваляющие доброту, ум, интеллигентность, честность, порядочность? У всех народов, Федя, песни поют о «героях» весьма сомнительных в морально-этическом отношении.
Возьми того же Лермонтова, «Песнь о купце Калашникове». Там садист и патологический убийца, Иван Грозный, изображается строгим, суровым, но справедливым судьёй! И это уже сам Лермонтов пишет!
Часто поют песни про разбойников, их явно или неявно восхваляющие или сочувствующие,  о пронырах, о несчастной любви и прочее. Франсуа Вийон не был образцом этического поведения, бандит и грабитель. С «Моральным Кодексом Строителя Коммунизма» тоже, не очень сверялся. Но талантливый поэт:
Рамочка, ты уходишь от темы. Я говорю о песне, в которой воспевается не просто разбойник, ждущий, скажем, казни. Вся эта песня пропитана восхищением перед
насильником и убийцей, причём таким, что даже его товарищи «сникают» от жестокости атамана!
Федя, ты повторяешься. Я об этом и говорю, полагаю -- не знаю, правда, -- что большинство  «народных» песен тоже посвящены не самым лучшим людям «из народа». Кроме того, о Разине, по-моему, есть ещё несколько народных песен его восхваляющих?
Между  прочим, у Пушкина тоже есть стихи «Песни о Стеньке Разине», и в одной из них – вполне одобрительное описание этого преступления Разина.
А «Баллада Рэдингской тюрьмы» Оскара Уайльда, где весьма сочувственно описывается  убийца, которого должны казнить.  За что? Автор отвечает нам, что он, всего-то, какая мелочь, убил за что-то свою возлюбленную. И вот за такую «малость»  его вешают! До чего же жестоко! Ужас какой!
Любимых каждый убивал...
Кто как  и чем умел...
Трус – поцелуем, тот кто смел --
Кинжалом наповал!

Недвижны, немы были все мы
Как камни горных стран.
Но  сердце билось с силой,  словно
Безумец в барабан...

И Шостакович, кажется, тоже написал кантату или ораторию «На казнь Степана Разина», а ведь он-то человек был честный, талантливый и порядочный. Чем его прельстил образ бандита и насильника?
Верно, Рамочка, вот именно! Тогда я задам  вопрос предельно конкретно: Слышала ли ты когда-нибудь, испанские и уругвайские песни, а также английские, американские, немецкие, австрийские (где ты ещё была, в Италии и Франции?), значит,  итальянские и французские песни, в которых восхищённо воспевался бы  герой или герои, насильники и убийцы?
Не могу тебе, Федя ответить на этот вопрос. Не слышала или, по крайней мере, не помню!
Значит, если «не слышала, не помню»  -  такие песни или вообще отсутствовали в фольклоре или исполнялись не очень часто? Ведь у тебя прекрасная память! Ты бы точно такое заметила и запомнила бы? А вот у нас, да какой русский не знает этой песни?!!! Любой алкаш наизусть её помнит! И в любом состоянии! Даже трезвый!
Федя, спроси у Франца, может он знает что-нибудь такое... Разумеется, не «Хорст Вессель»!
Не могу, Франц  сообразительный, сразу спросит, почему я задаю такой странный вопрос. А сказать про эту «Волгу, Волгу, мать родную...»  -  стесняюсь, стыдно.
Кстати, Рамочка, я вспомнил, вот, в  эту минуту, что,  когда я был юношей, у нас в школе пели тоже нечто схожее, с явным привкусом  блатной задушевности и тоже, с оправданием поступка героя: «Взметнулось сердце в нём, как крылья альбатроса,  - - чувствуешь, сентиментальную пошлятину сравнений?  -  И бросил Леди он в бушующий простор!» Опять – убийство, и опять при «полном одобрении трудящихся!»
Федя, но это же полуголовная дешёвка! На тупиц и придурков рассчитанная!
Совершенно верно, Рамочка! Опять же, почти «народная»!
Между прочим, Федя, я как-то читала (конечно на Западе) материалы расследования убийства царя Николая Второго и всей его семьи. Включая и матроса-няньки цесаревича Алексея, повара  и личного врача  – доктора Боткина.
Они–то в чём виноваты?
Я не говорю об убийстве большевиками царя и царицы без суда и следствия.
Но зверски убить больного гемофилией мальчика и всех дочерей, великих княжен -- для этого необходим особый садизм. У меня где-то есть выписка из прочитанного. Вот она, почитай кусочек. Из уст самих убийц – пламенных рррреволюционеров:
  «При выносе трупов некоторые из наших товарищей стали снимать находившиеся при трупах разные вещи, как то: часы, кольца, браслеты, портсигары и другие вещи. Об этом сообщили тов. Юровскому. Тов. Юровский остановил нас и предложил добровольно сдать снятые с трупов разные вещи. Кто сдал полностью, кто часть, а кто и совсем ничего не сдал...».
Из приведённых фраз следует только один вывод: как только убийцы закончили своё дело, они приступили к мародерству. Если бы не «товарищ Юровский», несчастные жертвы были раздеты русскими мародерами догола и ограблены.
Комиссар П. Ермаков перед убийством членов царской семьи предложил русским участникам «изнасиловать великих княжен». 
Когда грузовик с трупами проехал Верх-Исетский завод, им повстречался «целый табор»– 25 верховых, и ещё в пролётках. Это были рабочие (члены исполкома совета), которых приготовил Ермаков. Первое, что они закричали: «Что ж вы нам их неживыми привезли». Так сказать: Vox populi – vox Dei! Глас народа – глас Божий! Кровавая, пьяная толпа поджидала обещанных Ермаковым великих княжон… И вот не дали поучаствовать в правом деле – порешить девушек, ребёнка и царя-батюшку. И опечалились»  Прокурор Казанской судебной палаты Н. Миролюбов в рапорте министру юстиции правительства Колчака сообщил некоторые имена неудовлетворённых «насильников». Среди них «военный комиссар Ермаков и видные члены партии большевиков, Александр Костоусов, Василий Леватных, Николай Партин, Сергей Кривцов». «Леватных сказал: «Я сам щупал царицу, и она была тёплая… Теперь и умереть не грешно, щупал у царицы… (в документе последняя фраза зачёркнута чернилами. – Авт.)  И стали решать. Решили: одежды сжечь, трупы сбросить в безымянную шахту – на дно».*

* Вышеприведённый отрывок взят из книги В.Опендика "Двести лет затяжного погрома", т.3, "Чисто русское убийство"

Страшно читать такое, Рамочка! Нет, «прогнило что-то в датском королевстве», то бишь в народе русском...
Хочу тебя «утешить», Федя.
Любая толпа подонков и «революционеров» такова! Не только русских.
Ты бы почитал, что такая же чернь во Франции в 1793 году сделала с Принцессой Ламбаль, подругой Марии-Антуанетты. Тогдашние «комиссары» выдали её из тюрьмы на растерзание толпе скотов. Была зверски изнасилована и замучена этой бандой инфернальных тварей. Её тело было изрезано на куски, которые часть подонков съели за ужином! Так что великим княжнам ещё «повезло» -- их застрелили и потом добили ударами штыков, но хоть не насиловали всей толпой, как хотелось бы многим из тогдашних  «строителей светлого будущего»!
«Мы наш, мы новый мир построим!
Кто был ничем – тот станет всем!»
Как были «ничем», так «ничем» и остались!

21. Парафразы.

                Мы наши поэмы ковали не зря и вынашивали,
                Достойно несли поэтический славный ярем...
                А всё-таки жаль: иногда над поэмами нашими
                Встают парафразы, которые выше поэм
                Кажется, Булат Окуджава

Боряра, привет, что Вы здесь делаете?
Здравствуйте, Рамона. Обычно «здесь», то есть в библиотеке, читают книги, если я не ошибаюсь.
Спасибо, Боряра, за напоминание. Совершенно забыла. Я в библиотеках никогда в жизни не читала, самое большее – брала книги. Не могу читать в зале.
Почему? И, кроме того, если книгу на дом не дают, что тогда?
Боряра, Вы правы, нет другого выхода, просто душа у меня не лежит читать что-то вот так, сидя чинно за столом. Я обычно их  лёжа читаю, и если что-нибудь путное приходит в голову, сразу записываю – или на полях (своей, конечно) книги или на листочках.
Так ведь записывать лёжа крайне неудобно!
Зато читать удобнее! Да и мысли интересные не так уж часто приходят. Так что по времени – большая часть приходится на чтение, а не на записи. Конечно, многое зависит от самой книжки, пробуждает какие-то мысли или желание поспорить, или проходит через сознание, ничего не задев .. но такие книги я стараюсь сразу исключить из своего меню.
А что это Вы читаете, Боряра? ... Боряра, Вы с ума сошли?  «Самиздат» читать в университетской библиотеке?!
А где ещё? Только здесь никаких обысков и не устраивают! Как пишет Игорь Гарик:

Во благо классу-гегемону,
Чтоб неослабно правил он,
Во всякий миг доступен шмону
Отдельно взятый Гегемон.

Вот, у меня один знакомый есть, работает диктором Всесоюзного радио, так мы с ним самые что ни на есть антисоветские разговоры только у него в студии ведём!!! Конечно, с выключенными микрофонами.
В Госкомитете по Радио и Телевидению?!  Боряра, Вы, что, бравируете своей смелостью?
Никакой бравады! Самое забавное в этой системе тотального стукачества, что в сердце советской пропаганды, в звукоизолированной студии дикторов, вещающих на весь Советский Союз, как раз НЕТ встроенных микрофонов.
Вот, Вы, Рамона, дома у себя, наверно тоже говорите достаточно свободно? А у Вас-то они наверняка что-нибудь встроили! Помните, что было с Посольством США! Всё здание было нашпиговано их «жучками»!
Боряра, Вы правы и неправы. У нас, в Посольстве Уругвая, работает отличный радиоинженер из США -- наверно работал в Национальном Агентстве по Безопасности. Так он у нас всех каждую неделю и посольство и квартиры сотрудников проверяет на наличие всяких «инсектов-паразитов». И тут же их ликвидирует. И ещё лучше – у него аппаратура на десятки тысяч долларов для этих целей – так он не только «жучков» нейтрализует, а ухитряется испортить приёмные устойства у самих хозяев! А они сложные и страшно дорогие! Куплены за доллары за рубежом! А он-то их и разрабатывал! КГБ-ешники и ГРУ-шники бесятся, его проклинают, но ничего сделать не могут – они не знают, кто он!
В общем, моя квартира, несмотря на многие их попытки, чиста.
А почему такой специалист работает у вас, а не на родные Соединённые Штаты?
А он патриот своей страны, Боряра! Он там в своём  Агентстве разрабатывал системы защиты,  приборы хитрые для агентуры, неуловимые для перехвата, а когда всё было сделано, проверено и доказало свою работоспособность наилучшим образом, президент Картер наложил ЗАПРЕТ на использование этой аппаратуры и методов. Ну, наш инженер и не выдержал!
«Если сам президент страны по глупости или по иной причине вредит Америке, ослабляя её безопасность, – решил он,  -  мне здесь делать нечего!»  И уехал к нам! У него жена родом из Уругвая. А мы его с распростёртыми объятиями! Где нам до американской технологии!
Кстати, это у Вас, Игорь Гарик, как  я  вижу.

Господь хранит нас. Но, однако,
Не становясь умней и тише,
Мы резво мчимся мимо знака
Негромко посланного свыше.

 -  Неплохо! Вам он нравится, Боряра.
В целом,  да. Остроумно, неожиданно, но есть грубости и непристойности, которые я не терплю. Вдруг вкус ему как будто изменяет, и он начинает писать похабщину. Глупо и неприятно.
Согласна с Вами. А что это у Вас на листочках? «Апрельские тезисы  к Самиздату имени Игоря Гарика»?
Нет, я на некоторые стихи иногда парафразы сочиняю -- так, приходит в голову какая-нибудь ерундишка...
Можно мне услышать что-нибудь из этой «ерундишки»? Или это в стиле «За чёрной партой я сижу»?
Не совсем. Но для этого надо сначала прочесть и оригинал.  Вот:

Зачем живём  – не знаем сами,
Поддержку черпаем из фляг.
И каждый сам себе – Сусанин,
И каждый – сам себе поляк.

А Вы что написали? Парафраз этого стиха?

Нам не дано освободиться:
Меняем совесть – на калач.
И каждый сам себе убийца,
Судья, доносчик и палач.

Ну, Боряра,  это даже не парафраз, а нечто, почти самостоятельное.
Но у меня оно возникло после прочтения именно «Сусанина»!
Хотите, Боряра, услышать моё честное мнение или только сладкозвучную хвалу Вашим поэтическим пробам пера?
Хотелось бы знать правду, хотя, судя по Вашему предисловию, неприятную...
Боряра, а Вы знаете правду «приятную»? Покажите мне, где Вы её нашли? Я век готова пастись на такой лужайке и мирно щипать сладкую правду-травку!
Ладно! Давайте, Рамона, Вашу правду! Утешает, по крайней мере, что не из уст врага и без глумления.
Совершенно верно! Я Вам, Боряра, может и не друг, но точно – не враг!
Так вот: о чём афоризм Гарика? О том, что люди бредут по жизни, сами не зная куда! И куда заводит их самообман, то есть вера в иллюзии! И пьют по дороге. Согласны?
Да!
А в Вашем «парафразе» о чём речь? Что мы не можем стать свободными людьми, что мы совесть променяли на материальные блага, верно?
Да!
Так как человек, променявший совесть на благо животной жизни, может сам себя убивать, (убиваться, то есть) судить и сам себя казнить? Ведь это нас казнит и мучит наша совесть! Если она есть!  Но её нет, по Вашему же утверждению! А значит мы никак не можем сами себя судить, сами на себя доносить самим же себе и казнить себя тоже БЕЗ СОВЕСТИ не будем!
Мораль: Стих этот – нелеп, алогичен, но прикрывается псевдоглубокомыслием! А настоящей мысли нет, если проанализировать трезво! Обижены на меня?
Нет, Вы правы, Рамона. Критика разгромная, но вполне справедливая. Я – дурак, не додумал мысль до конца, а срифмовал что-то, действительно, якобы с претензией на многозначительность. А на самом деле вышла чепуха! Спасибо!

Знаете, Боряра, мой любимый герцог Франсуа де Ларошфуко сказал: Копии хороши, когда открывают смешные стороны оригиналов. В данном случае я со своим «Гуру» не согласна. Ведь тогда это уже не копия, а самостоятельное произведение,  иной взгляд на то же явление.
... Боряра, у меня идея, попробуйте прямо сейчас написать ещё парафраз.
Рамона, я как раз это сейчас и делаю.
Нет, я имею в виду, «по заказу». Я Вам дам какой-нибудь стих Гарика, а Вы попробуйте сочинить парафраз, идёт?
Могу попробовать, но за результат не отвечаю. Вдохновение к заказам глухо и даже не терпит их!
Попробуйте «без»!
Где я видела этот стишок? Вот он:
Наследства нет, а мир суров
Что делать бедному еврею?
Я продаю своё перо
И жаль, что пуха не имею.

Рамона, Вы хотите, чтобы я прямо сейчас, стоя, сочинил для Вас парафраз?
Почему, стоя?  Вы мне, Боряра, предложили сесть, но я не предполагала, что задержусь у Вашего стола, и Вы – тоже встали (хорошее воспитание!). Так что, давайте оба сядем. И не для меня, а так просто. Для себя...
Время я не засекаю. Почитаю другие его афоризмы, а Вы сочиняйте!
Попробую, хоть и не ручаюсь...
.......................................................
Ну, кажется, что-то написалось:

Вот утро – тускло и сер;.
Семья ждёт денег от мужчины:
Я продаю своё перо,
Пух припасая для перины.

Боряра, совсем неплохо для парафраза!
Спасибо, Рамона, я недавно сочинил нечто на темы Ильфа и Петрова. Как Вы заметили, мне они очень нравятся.
Опять:  «Но инфекцию, запомни, переносит поцелуй»?
Нет. Другое. Хотите прочту.
Прочтите. Забавно, ещё не слышала, чтобы кто-нибудь подражал Ильфу и Петрову в стихах! Вы  -  первый.
Это пока не подражание. Так, взята пара слов. Стишок маленький, но с длинным названием:
«Размышления о сравнительной эффективности плановой и рыночной экономики.»
Боряра, Вы как Авессалом Владимирович Изнуренков,  сочиняете стихи на любую тему, даже об экономике?
Пытаюсь. Иногда.

И вот грядёт Апокалипсис;
И для господ и для рабов...
И косит Смерть ... как осень листья,
И всюду  -  дефицит гробов!

И Смерти Ангелы летают,
Слепя блистанием кольчуг...
А, вот, гробов всё не хватает!
Ах, где вы: «Нимфы», «Безенчук»?

Недурно, Боряра, на мой непрофессиональный взгляд. Вы явно прогрессируете по сравнению с Вашими прежними перлами! Есть ещё что-нибудь?
Есть из «Золотого телёнка».
Что-нибудь, про «невспаханный лоб Балаганова»?
Нет, сложнее. Мне ужасно нравится вот этот кусочек:
«...Степные горизонты источали такие бодрые запахи, что будь на месте Остапа какой-нибудь крестьянский писатель-середнячок из группы «Стальное вымя», не удержался бы он, вышел бы из машины, сел бы в траву и тут же на месте начал бы писать на листах походного блокнота новую повесть, начинающуюся словами:
Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился...»
Что Вы смеётесь, Рамона, Вы же знаете это тоже наизусть?
Боряра, это совершенно изумительно написано! И сколько раз я ни читала Ильфа и Петрова, всегда находится что-то новое, что раньше не замечала. Хотя это -- заметила и запомнила с первого раза! Прелесть!
Так вот, Рамона, как-то мне пришло в голову: А нельзя ли то же самое выразить в стихах? Эти «взопревшие озимые». Попробовал. Эдаким «стремительным домкратом»? Хотите послушать, что получилось?
Хочу, Боряра, хотя даже представить себе не могу, как ЭТО описать в стихах!
А вот как:

Инда взопрели озимые.                (ударение на «ы»)
Лик солнца, рассупонив стать,
Расталдыкн;л лучей стихии              (ударение на «у»)
По белу светушку сиять.

Дед Ромуальдыч, разувая
Сапог свой, и, вошедши в раж,
Родной портянки дух вкушая,
Вдруг заколдобился весь аж...

Боряра, мне нравится! Вы проявили недюжинную  поэтическую изобретательность, превратив этот отрывок в стих! Очень недурно! А это что?  Опять парафраз?
Да, я тут чуточку изменил другой стих Гарика.
Мы были тощие повесы,
Ходили в свитерах заношенных,
И самолучшие принцессы
Валялись с нами на горошинах.
Мне это  показалось несколько грубым и пошловатым. И, внеся крохотные изменения, я думаю, сделал стишок этот более приличным:
Мы были тощие повесы,
Ходили в свитере заношенном,
И наилучшие принцессы
Предпочитали нас горошинам.
Боряра, хотя тут у Вас не согласуется множественное число повес с одним свитером, но это не так уж страшно, однако Вы придали,  действительно, большее изящество самому стишку этому. Недурно!
 
Есть ещё одно, посвящённое Фёдору Ивановичу. Но только не говорите ему и сами, пожалуйста, не обижайтесь! Я не хотел кого-либо обидеть!
Что это Вы посвятили Фёдору Ивановичу?
Я перевёл на немецкий стихотворение Пушкина «Пророк».
На немецкий???  Боряра, Вы же не знаете немецкого! И причём здесь Федя?
Уж как получилось, Рамона. Прочитать?

Перевод на немецкий стихотворения «Пророк» А.С. Пушкина

Порок.

Греховной жаждою томим
По Шиллер-штрассе я влачился...
И рой нимфеток и фемин
На перепутьи мне явился
Они мне душу открывали
И цены в марках называли...
Перстами, лёгкими как сны,
Одежд коснулися они...
Отверзлись вещные тряпицы,
Как перья вспугнутой орлицы...
..................................................
..................................................
Как труп в постели я лежал,
И глас Науки мне воззвал:
Вставай, Шерше! Восстань с постели!
Исполнись мудростью моей,
И, обходя Земли бордели,
Глаголом жги сердца ... людей!

Да, Боряра, сурово Вы обошлись с Фёдором Ивановичем!  А откуда Вам известно про Шиллер-штрассе?
В его статье написано было.  Но ведь ничего неприличного в стихе нет?
Боряра, Вы стараетесь всё высказать деликатно и без грубостей. «Оделикачиваете» прозу жизни! Вам бы продавцом в магазине деликатесов работать! И, вообще,
Вы очень пристойно и изящно задрапировали, что нужно, в красноречивые многоточия. Перенесли пуантилизм из живописи в литературу; Вы  -  пионер! Пуантилист-парафразёр! И, учитывая  множество граней Вашего таланта, Вас, вместо «многостаночника», можно было бы назвать «многоточечником».
Кстати,  причём здесь «Глаголом», написали бы уж «Релэем», это точнее.
Релэй – английский физик, Рамона,  им жечь сердца нельзя.
Тогда «Жги синевой -- то есть синим огнём сигареты -- сердца людей». Ведь тоже, огонь!
Простите, Рамона, если Вас это задело! Я не имел намерения обижать Вас или Фёдора Ивановича. Просто так,  для резвления, написал это. Если бы знал, что такая мелочь может оскорбить Вас, я бы не читал её Вам...

Знаете, Боряра, если мне посчастливится быть приглашшённой на Ваши похороны, я тоже произнесу надгробную речь. Краткую, но весомую.

Спасибо, Рамона, Вы меня  этим очень тронули.. Считайте, что приглашение у  Вас в кармане! Буду очень рад Вашему присутствию. Добро пожаловать!  Но не могли бы Вы, сказать её сейчас? Ведь, понимаете, земля, крышка гроба, наглухо забитая, всё это сильно ослабит звук Вашего голоса, а кричать такого рода напутствия усопшим на кладбище не принято! И из-за этого я буду лишён удовольствия услышать её разборчиво!

Извольте, Боряра. Я скажу: В покойном Боряре, нашем близком друге и товарище по разуму, было зарыто столько талантов, что я опасаюсь – одной могилы для такой замечательной личности не хватит. И двух тоже! Поэтому я предлагаю открыть специальное кладбище для  многосторонне одарённых персон: «Кладбище зарытых талантов имени незабвенного Боряры».

Благодарю Вас, Рамона, на добром слове, но речь эта меня слегка разочаровала.
Не могли бы Вы добавить  в неё вот, такой, скажем, пассаж:
Всю свою сознательную жизнь Боряра много и, следует признать, не без успеха, «пис;л  в ящик»  А под конец -- даже очень хорошо в него сыграл.

Непременно, Боряра, включу и Ваше добавление! Я бы ещё добавила, что Ваш талант, Боряра, был весьма многогранен и количество этих граней всё время увеличивалось. В итоге, чтобы все эти бесчисленные грани смогли  поместиться на всё-таки ограниченной поверхности Вашего интеллекта, они  стали сжиматься и, в конце концов, обратились в точки. То есть мы опять, как бы с другой стороны,  вернулись к Вашей талантливой «многоточечности»...