Болевой шок

Страна Нефалимовых рощ.

— Смотрите! – восхищенно сказал Барвин, указывая рукой на далекий свет в конце этого туннеля.
— Невероятно.
— Поразительно. Мы дошли! – говорили люди. Неподдельная радость озарила их грязные, изможденные лица.
— Пойдемте быстрее, – поторопил их Гури.
Торопливо, словно выход из этого подземелья мог исчезнуть, люди направились к светлому проему. Они уже не думали о темном, мрачном лабиринте, в котором они блуждали много дней. Их мысли уже уносились туда, о чем они так долго мечтали.
Как только они выбрались из подземной страны, над ними разверзлось новое небо, абсолютно непохожее на то, старое небо. Это была бесконечная и безграничная колыхающаяся лазурь. Здесь все было другое. Люди стояли, как зачарованные, ничего не говорили, только улыбались. Теперь все позади. Уже не нужно было бояться опасных монстров, болезней и смерти, потому что это осталось со старым миром.
— Все позади! – произнес Фоэн, его душа захлебывалась от счастья.
Чистые, кристальные слезы стекали по щекам. Это были слезы счастья и печали. Они дошли, но какой ценой? Ценой гибели многих людей, ценой страданий и лишений.
— Это просто потрясающе! Это именно то, о чем я всю жизнь мечтала, – прошептала Ирри, глядя на своего маленького сынишку.
Теперь она не боялась за будущее  своего ребенка, впрочем, как и свое.
Рагма тоже улыбалась и одновременно плакала, держа на руках двух своих детей.
— Не удивляйтесь, это только страна нефалимовых рощ. Мир, где лазурь неба сливается с синевой моря, где солнце всегда озаряет землю, где бескрайние, сочно-зеленые луга и прекрасные величественные  леса наполнены доброй жизнью, находится дальше, за храмом Айдора. – сказал Гури.
Путешественники стали спускаться с холмов, приближаясь к нефалимовым лесам, где по преданиям, живут души умерших людей.

***

— Входим в лес мертвых, – настороженно сказал Гури. – Будьте готовы ко всему. Мертвые люди бывают как добрые, так и злые.
Жара сменилась прохладой этих рощ. Почти в полной тишине люди продолжили путь к храму. Воздух здесь был пропитан цветочными ароматами и кипарисом, от которых приятно кружилась голова. Вот и первые души умерших людей. Медленно и плавно они следовали за путниками. Печать страданий и печали была отложена на их лицах. Эти души мертвых людей словно хотели сказать что-то.
— Почему они на нас так смотрят? – невольно спросила Ирри, глядя в серые глаза женщины с печальным лицом.
— Они понимают, что уже ничего не могут изменить в своей жизни и пытаются сообщить об своих ошибках нам — живым. После смерти человек веками осмысливает свою жизнь здесь, в рощах Нефалима. Ценности меняются, с осознанием, истинных целей жизни. Только мудрые и добрые люди не сожалеют о делах совершенных, при жизни. Для всех остальных, мысли о своем неправильном прошлом терзают душу, причиняют неимоверные страдания, боль, – с какой-то грустью в голосе сказал Гури.
Он знал многое об самых непонятных и необъяснимых явлениях в этом мире. То, чего не понимали другие, было явственно и элементарно понятно ему.
Притихшие путники, молча слушали своего путеводителя, не спеша, двигаясь по этой прекрасной роще. Вдали появились очертания белого здания. Это был храм Айдора. В нем постоянно жил жрец, потомок главного жреца Айдора, основателя храма.
— Вот и храм.
— Да, это он, – проникновенно произнес Гури.
Дети уже сильно устали, поэтому родители несли их на руках. Ожидание окончания пути было мучительным для всех. Души людей настрадавшихся на родине, в долгом путешествии желали успокоения, как засыхающее растение ожидает живительной влаги.
— Здесь я вас оставляю, – опять начал Гури.
— Почему? – спросил его Барвин.
— Зачем? Пойдем с нами, в тот мир… – продолжила Ирри.
— Нет. Не могу. Я так решил. – Серьезно ответил проводник, протягивая руку всем для рукопожатия.
— Тот мир несравнимо лучше этого. Об этом говорил ты сам. Почему бы тебе ни пойти с нами, — предложила Рагма своим мелодичным и мягким голосом.
Недоумение и какая-то растерянность появилась на лицах путешественников. Тот, кто вел их почти весь этот долгий путь, теперь уходил, возвращался.
— Моя миссия не закончилась. Я должен привести сюда еще многих, которые подобно вам мечтают об этом мире, желают вырваться из оков рабства, несправедливости и зла. Да только мысль о том, что можно жить вечно, вселяет радость. Это извечная мечта человека, которую я просто не имею права оставить пустой фантазией. Она должна воплотиться в реальность для тех, которые живут в этом мире по правилам любви, чести, справедливости, – все эти слова мужчина сказал с нотками печали в голосе.
Никто не возражал. Барвин молча кивнул понимающе и горячо пожал ему руку. Затем к нему подошел Фоэн, пожелал успеха в его великом деле. Ирри и Рагма благословляли его за добрые дела, которые он сделал для них и их детей. Прощание в нефалимовой роще стало одним из самых трогательных моментов в жизни каждого человека этой группы. Для путешественников, Гури был не просто путеводителем, он был тем, кто дал им надежду, мечту, зажег их сердца неугасимой верой в мир, в котором нет зла.

***

Несколько удрученные, они двинулись дальше к храму Айдора. Гури ушел, и вместе с ним ушла какая-то частичка их веры и мечты. Но белоснежный храм становился все ближе и ближе к ним, за которым начинался тот желанный мир.
Робко, с волнением пилигримы поднялись по ступенькам этого огромного великолепного здания построенного руками лишь одного человека. Пустые коридоры, огромные залы, наполненные какой-то успокаивающей тишиной, ожидали пришельцев.
— Куда же нам? – недоверчиво спросил Барвин.
— Не знаю, – тихо ответил Фоэн.
Дети притихшие, наблюдали за родителями, послушно подчинялись. Долгие поиски жреца ни к чему не привели. Похожие один на другой, залы сменяли друг друга, абсолютно безупречные, не лишенные архитектурной красоты.
— Как красиво! – восхитилась Ирри, когда они вошли в зал отличный от других, стены которого были покрыты удивительными рисунками, а потолок в форме полусферы был усеян алмазными камнями.
Посередине этого зала ожидал их старик в белой одежде. Мудрыми выцветшими глазами он смотрел на них.
— Ну, вот вы и пришли. Я долго ждал вас. Пойдемте за мной. — Указывая, жестом на одну из дверей этого зала, сказал жрец.
Путешественники вновь приободрились, уже выглядели более радостно.
— Это вы жрец этого храма? – осторожно спросил его Барвин.
— Да. Я здесь живу с самого рождения.
— Мы пришли, чтобы попасть в новый мир.
— Знаю, знаю. Однако для этого существуют очень суровые условия. Чтобы попасть в тот чудесный вечный мир, необходима смерть человека. Тоесть один человек должен умереть на жертвеннике за другого, чтобы тот смог бы пройти через портал в тот мир.
— Умереть?! – изумленно спросила Рагма.
— Да, да. Именно это позволяет человеку попасть в другой мир. Вечность и счастье – это очень дорогой дар человеку, который требует жизнь другого человека.
— Как же мы тогда попадем в тот мир? – спросил Фоэн.
— Не знаю. Вам решать. Либо кто-то попадет в тот мир, а кто-то умрет на жертвеннике, либо вы все останетесь в этом мире, вернетесь обратно на родину.
— Это ужасное условие!
— Что же будем делать? – спросил других Барвин.
Они остановились в небольшой комнате. У окна был расположен жертвенник, а рядом с ним дверь в другой мир.
— Это здесь, – сказал старик. – Вам нужно продумать ход ваших дальнейших действий.
Потухшими глазами, смотрели на него пришельцы, стараясь заметить в его словах, хоть какую-нибудь возможность другого пути к тому миру. Ирри заплакала, обняла своего белокурого сына. Мечта в ее душе моментально рухнула, как рассыпается глиняный горшок от сильного удара. Появилась боль души. Барвин прижал к своей груди малютку дочь, говорил ей успокаивающие слова. Рагма печально смотрела на играющих своих детей, на душе было тяжело. Фоэн стоял в стороне и наблюдал за остальными.
В этой комнате порхали белые голуби, они негромко ворковали, словно что-то говорили пришельцам о простом и прекрасном: о шуме прибоя, дыхание ветра, теплом луче солнца, безграничной лазури неба, о парящей птице, о распустившемся цветке. Однако все это  было в том мире, недоступном им. Жизнь – это самое ценное и прекрасное для каждого существа, было жертвой, ценой перехода в тот мир.
Барвин медленно подошел к старику и негромко спросил его.
— Тот мир абсолютно безопасный?
— Да, конечно, – со слабой улыбкой на лице сказал жрец, поглаживая свою седую бороду.
— Ребенку можно в нем жить одному?
— Да, – уже улыбаясь сильнее, сказал старик. – В нем все заботятся, помогают друг другу и люди, и животные, и растения.
— Тогда я готов умереть, – с чувством сказал Барвин.
— Уверяю тебя, что ты поступил правильно, решив так. Гуляя по нефалимовым садам, ты будешь радоваться, что подарил своему дитя вечную, прекрасную жизнь.
— Я тоже так хочу… – сказала Ирри со слезами на глазах.
— А как же мне быть? – прошептала побледневшая Рагма. – У меня двое, а я одна. Только один ребенок сможет попасть в тот мир?
— Да, ты права, – констатировал жрец.
Наступила пауза.
— Ах, если бы у меня было две жизни! – воскликнула Рагма. – Я бы их отдала им.
— Я умру. – Неожиданно сказал молодой юноша, Фоэн. – Все равно я в тот мир не попаду.
Все изумленно посмотрели на него.
— Ты? Ты хочешь умереть за моего ребенка?! – дрожащим от волнения голосом, сказала женщина.
— Да.
— Хорошо, – сказал жрец, уже с серьезным и даже суровым выражением лица. – Приступим.
Из небольшого шкафчика с причудливыми рисунками, он достал большой бронзовый кинжал с позолоченной рукояткой.
— Кто первый? –  спросил он людей, стоя рядом с жертвенником, выложенным из мрамора.
Барвин уверенными шагами подошел к старику.
— Сначала, подведи своего ребенка к порталу.
Тот выполнил все то, что велел ему сделать жрец.
— Теперь поднимайся на жертвенник.
Мужчина послушно взобрался на жертвенник в позе кающегося грешника. Старик начал быстро произносить непонятные заклинания с закрытыми глазами. Подняв свои руки с кинжалом над Барвином, он медленно стал его погружать в тело человека. Мгновенная боль пронзила бок мужчины. Нож входил все глубже и глубже так, что уже было невозможно  вобрать воздух в легкие. Кровь начала скапливаться в жертвеннике.
Дверь-портал стала разгораться, синим светом. Ребенок испуганно стоял и смотрел то на отца истекающего, на жертвеннике кровью, то на странное свечение за дверью.
— Открывайте дверь. – Хриплым голосом с каким-то напряжением сказал старик.
Ирри торопливо открыла дверь. Синеватый свет хлынул в эту комнату. Там виднелся тот чудесный мир.
— Иди малышка, – подталкивая слегка рукой, сказала Ирри.
Плачущий ребенок неуверенно шагнул вперед. Синеватая пелена света заколыхалась, словно водная гладь, нарушенная падением камня. Еще один шаг, и маленькая девочка очутилась в том мире. Улыбка мгновенно отразилась на ее лице.
Жрец медленно наносил удары кинжалом умирающему Барвину, а он смотрел на свою дочь. Болевой шок охватил мужчину. Губы неестественно искривились не то в полуусмешке, не то в полуулыбке. В глазах его читалось понимание своей смерти. Это была смерть во имя жизни. Неожиданно тело мужчины исчезло, словно растворилось.
Второй была Ирри. Полная самоотдача читалась у нее во всем: во взгляде, в движении стана. Со слезами на глазах она целовала сына, прощалась с ним, а затем подошла к жертвеннику и сказала.
— Я готова, – глядя на жреца своими черными глазами.
Боль, страх перед смертью мешали ей увидеть, как сын ее уходил в новый мир. А потом ее сознание померкло, перенеслось в нефалимовую рощу.
Затем к жертвеннику подошел Фоэн.
— Ты уверен в своем выборе, – спросил его старик.
— Да. Я не могу отобрать мечту о вечности у ребенка, также как не мог этого сделать  Гури у всех людей.
— Ты прав. – Железным голосом произнес хозяин храма.
Снова вознесен нож над человеком, пролилась кровь, и еще раз отрылась  дверь в этот чудесный мир. Юноша смотрел на маленького мальчика и представлял себя им, и весь тот, недоступный ему, мир. Шок от боли заглушил почти все мысли, осталось лишь осознание своей абсолютной правоты в этом деле.
К двери Рагма подвела своего последнего ребенка. Жертва жизни совершила чудо вновь. Синеватый свет озарил ребенка.
— Иди. Иди.– Торопил девочку жрец. Последний человек перешел портал, и вновь тихо и сумеречно стало в этой комнате. Лишь старик шептал еще какие-то заклинания.

***
Четыре призрака появились в этот день в нефалимовой роще, абсолютно неотягощенные мыслями о прошлом. И в этот же день появились четыре ребенка в том чудесном мире, где золотой песок омывается, синей волной, лазурь неба поражает человека своей необъятностью, где любая светлая мечта – реальность, где нет ни смерти, ни страха. Четверо детей пока еще не осознали в полную силу цену своей идеальной вечной жизни, но скоро они подрастут и все поймут…

(2006).