Солнцеворот-6

Глава шестая


Как нежно щёки розы целует ветерок!
Как светел лик подруги, и луг, и ручеёк!
Не говори о прошлом: какой теперь в нём прок?
Будь счастлив настоящим.
Смотри, какой денёк!

Омар Хайям


22 мая

         С утра пришло и не проходит ощущение приближающейся грозы. Давление падает, но южный ветерок ещё слишком слаб, чтобы указывать на приближение грозной стихии. На рассвете выше 10 градусов тепла, практически безоблачное небо, росы почти не было, воздух сухой.

Рассвет

В душе рассвет всегда со мной!
И каждый новый День
Под Солнцем и Луной

Мою отбрасывает тень
С насеста облаков.

И каждый новый день
Я, как один из петухов,
Взлетаю на плетень.

         Это я потренировался, упражняясь в формализме, то есть в поиске новой формы. То, что написано выше, я имею в виду стихотворение из семи строк «о трёх рифмах» и трёх строфах, похоже, конечно, на триолет, но я делал всё, чтобы не было такой похожести. В нём только одна строка должна повторяться – вторая и шестая. А что касается содержания, то это – форменное баловство. Мне и самому совершенно непонятно, как это некий День может отбрасывать тень каждый день. Кто они такие? Или что они есть? Но – пусть живут. Я их не буду трогать, и они меня не тронут.
         Днём теперь не тепло, но жарко – красный столбик перевалил за отметку в 30 градусов. В небе стали появляться крупные, высокие и тёмные кучевые облака, и одно из них внезапно пролилось дождём. Но было это уже ближе к вечеру, когда оба светила были на месте, но Солнце собиралось уходить на западе, а тёплая Луна располагалась поудобней на медленно темнею-щем востоке.
         Чуть ослабла жара, и сразу полчища комаров с кровожадным звоном заполнили воздух над землёй. Интересно за ними наблюдать. На светлом, пока ещё, небесном фоне комары, а с ними, наверное, и другие мелкие мошки с подветренной стороны крыш и деревь-ев взвились вихрями в своих ритуальных танцах. Это напомнило мне Басё (не цитирую):

Мошек лёгкий рой…
Словно мост
Моей мечты.

         Даже после полуночи тепло сохраняется: двадцать градусов! Ночь звенит комарами, луна играет в прятки с облаками, ветра нет – полное затишье.

Затишье

Тишина… Уставший вечер
После бурь дневных
Ночь пришедшую за плечи
Обнял, и – притих…

Звёзды светят равнодушно…
Лунный плексиглас
Освещает пляс воздушный –
Комариный пляс…

Чувства нежные, простые
Просятся в зенит:
Там надежда золотыми
Искрами звенит;

Там и мы вдвоём с тобою,
И – вечерний звон…
Тихо.
Звёздочки гурьбою
Сыплются
                в глубокий сон…

         Майская ночь отличается от ночи летней или осенней своей насыщенностью энергией ожидания обновления. Завтра будет лучше, чем было сегодня, а уж тем более лучше, чем было два дня назад.
         Ощущение живого роста, прибавления и  умноже-ния,  возрождения – и с тревогой и с надеждой не проходит ни на мгновенье.

Ночная история

Костёр надежды и желания
Сгорел в закатной стороне…
И мне тепла и понимания
Так не хватает при Луне…
      
Приходит ночь за тихим вечером.
Я выхожу из дома в сад.
Мне одному там делать нечего,
Но – звёзды ждущие! – висят

Среди ветвей цветущих… Мается
Моя тропинка в темноте…
Я жду, когда же повстречается
Хоть кто, живущий в пустоте…

Но… сад оградою кончается
И мне её не обойти…
О, боже! – утро занимается
Началом нового пути! –

Горит заря! – костёр желания
Рассветом ширится вдали –
И… новый день непонимания
Приносит Солнце для Земли…

         Или так.

Цветенье розовых мечтаний
В лучах надежды голубой
Даёт шипы воспоминаний
О чувствах, срезанных судьбой…

         Или так.

Тоска души и радость тела
Несовместимы в тот момент,
Когда надежда не сумела
Воздвигнуть веры монумент
И проложить к любви дорогу,
Грехи бессилья замолив…

Несовместимы? – Слава Богу! –
Не потому ли я и жив!?

         На днях встретился на улице со знакомым. Ни о чём словцом перекинулись, и на прощание пожелали друг другу удачи. Желание удачи – одно из главных человеческих желаний…

Песенка об удаче

Под неудачи я посуду
Завёл, чтоб их туда сливать,
И думал: я теперь не буду
О неудачах вспоминать!

Но в этом чёртовом растворе
Пошла реакция! – Привет! –
Соединились зло и горе
В один невиданный букет.

Неделю целую бродило
И громко булькало в углу,
И ходуном бутыль ходила
По деревянному полу.

Чертёнком шустрым шевелилось
И даже хрюкало – ей-ей! –
Но ни свиней не появилось,
Ни окопыченных чертей.

А ближе к ночи в понедельник
В посуде звякнуло по дну.
Я белым стал, как будто мельник,
Смоловший тонну не одну.

Но, вижу, нечего бояться:
Всё хорошо, и взрыва нет,
И что к посуде приближаться
Я в полный рост могу. – Привет! –

Удача выпала в осадок
Из мешанины неудач!
И полный, вроде бы, порядок,
Но есть сомнения, хоть плачь.

А дело в том, что неудачи
Мою удачу, чёрт возьми,
Отлили золота богаче!
Попробуй, что-нибудь пойми!

Беру удачу наудачу,
А сам гляжу с опаской в дверь.
В руках держу, и чуть не плачу:
Ну что мне делать с ней теперь?

А ну, как кто-нибудь прознает,
Что свет от золота в окне!
Покруче солнышка сияет
Удача, выпавшая мне!

Потом история с удачей
Так завертелась, что – привет! –
Сливайте братцы, неудачи,
Удача выпадет в ответ!

23 мая

         Слабый южный ветерок, гулявший на рассвете, скоро перерос в сильный ветер, порывистый и непостоянный, но тёплый. Возникло предчувствие грозы, и оно не проходит часами и усиливается вместе с ветром, волокущим с огромной скоростью огромные лохматые облака. Иногда слышен гром, но дождя нет. Не считать же дождём несколько капель, за весь день упавших лишь однажды. 26; тепла.

Весенние ощущения

Я не верю в дни цветенья
В скоротечность бытия
И бегу от ощущенья,
Что конечна жизнь моя.

И какая ж это радость:
Видеть юность красоты
И седеющую старость
Вместе! – снова! – Что же ты

Не находишь это чудом? –
Совершенные цветы
Там, где взяться ниоткуда
Свету в хламе суеты!

Красота весной беспечна.
Нет и признаков конца!
Вера духа бесконечна
В силу вечную Творца.

Вижу чудо сотворенья
В дни цветенья бытия,
Укрепляясь в ощущенье
Что бессмертна жизнь моя…

         Ни грозы, ни дождя нет и нет, несмотря на не проходящее ощущение их присутствия.
         И надо поливать, и поливать обильно, особенно вновь высаженные деревья: очень быстро почва превратилась в пыль и камень. Живая зелень замирает на деревьях даже на сильном ветру! И листья машут не как маленькие веры, а как серёжки из поблекшего изумруда… Тяжело.
         Вода из шланга рассыпается на ветру, и вода испаряется в тёплом воздухе мгновенно, целыми каплями, не успевая долететь до травы… всеобщее тревожное состояние.

Весенний взрыв

Неясное тревожит,
Далёкое томит.
Что, дней уже не может
Взорваться динамит? –

Что, шнур бикфордов чувства,
Эмоций – отсырел?
Не будет взрыва? – пусто…
В костре желаний – прель…

Теперь уже случиться
Не может ничего.
Никто не достучится
До сердца моего.

Откуда же тревоги,
Томление, печаль –
И пыльные дороги,
И взгляд в живую даль?

Ох… Майские заботы,
Весенняя любовь
Нашли себе работу:
Блеснуть под Солнцем вновь! –

И взрыв пошёл за взрывом!
И неба свод гремит
От сильного разрыва,
Как страсти динамит!

И – ясное – хлопочет,
И – близкое – бодрит.
И – поезд дней грохочет.
И – в сердце кровь шумит…

         И наступило удивительное окончание этому ве-сеннему предгрозовому ожиданию и волнению: ветер умаялся и перестал дуть, успокоился и еле дышит; на небе ни облачка; закат из оранжевого плавно перешёл в розовые тона. И умиротворённым вечером воцарилась такая тишина, что точка Луны стала окончанием стихо-творной фразы дня.
         Только кукушка не унимается.
         Температура резко понизилась: когда стемнело, термометр показывал всего 14;.

Майская печаль

Печальный вид.
Унылый образ.
Едва звучащие слова
И скованный, негромкий голос.
Под нимбом горя голова…

Всё так непрочно, всё нарошно,
Во всём нелепая игра…
Мне видеть это было тошно
Сегодня, так же как вчера…

А сколько радостей кипело,
Когда надежда расцвела!
Так в чём же дело,
В чём же дело,
К чему
               игра нас привела?

Унылый май –
Такая гадость!
Давай посмотрим на себя.
Давным-давно живая радость
Погибла, солнце невзлюбя…

Сорви скорее нимб печали,
Скажи мне внятные слова:
«Я всё прощу, как мне прощали
Сегодня, так же как вчера…».

24 мая

         Кукушка немедленно позабыла о своём одиночестве, как только появилась ещё одна. Их азартный перестук продолжался, кажется, всю ночь. А на рассвете к их ликующей перекличке добавился шумный щебет птиц и крякающий концерт из лягушачьего репертуара. Над водой растекался легкий туманец, но Солнце расправилось с ним и без ветра: стоило ему взойти и туман испарился. Деловито и молчаливо над головой навстречу Солнцу пролетела ворона с мышью в клюве. Так вот почему давно не слышно вороньего карканья! –
Некогда им, клювы заняты, а лис в округе не имеется, чтобы польстить за чародейное пение.
         Только подумал так с усмешкой, как на соседнее дерево взгромоздилась всуе упомянутая ворона, и разразилась возмущённой речью в мой адрес. Кар-р, кар-р, кар-р! – никогда не говори, что нам некогда петь наши замечательные песни!
         Ладно, понял, извините, ваше воронье превосхо-дительство.
         Подстриженный позавчера и политый вчера газон сегодня утром выглядит весело и празднично, и блестит от росы так, словно бы его облили жидким холодным серебром и щедро осыпали крупными жемчужи-нами.
         В небе прямо над головой нет ни облачка, но облака есть, и скопилось их довольно много по кругу над горизонтом, отчего кажется, что находишься в самом центре тропического урагана, в его глазе. Но чистое небо прочёркивает сразу семь самолётных следов, и они возвращают воображение из океана на материк.
         Тихо и солнечно, но прохладно – всего 7 градусов тепла. Начинается очередной майский день.

Утром

Лёгкий туман над водою…
Новые чувства с утра
Вслед за последней звездою
Дымом струят от костра…

Солнце окинуло взглядом
Мир из-под светлых ресниц
И запылали над садом
Тысячи облачных лиц…

И не нахмурилось небо.
Тени скользили легко.
Новыми чувствами не был
Я огорчён… Далеко,

Там, за темнеющим лесом,
Может, грохочет гроза
И с неземным интересом
С неба стекает слеза

От сотворившего сердце,
Душу, и в чувствах грозу…
Как в лепестках эдельвейса
Чувства росою несу…

Новое утро! – и новый
Майский весенний простор.
Лёгкий туман над водою
И догоревший костёр…

         И костёр здесь не выдумка, он имеется, как деталь сегодняшнего утра: на противоположном берегу прото-ки костёр всю ночь жгли рыбаки, заночевавшие у воды в камышах. Языки пламени ночью бликами отражались в воде, но с рассветом огонь стал почти не видимым под прямыми лучами Солнца. Так что стихи написаны с натуры, это своеобразный натюрморт. Можно так изобразить

Новые чувства

Ни с чем несравнимые чувства –
Возврата в природу весны…

И весело очень, и грустно
Мне видеть, как зелень травы
Сквозь мусора серую пену
Живым наслажденьем растёт!

Я вижу в душе перемену:
Душа обновления ждёт.

Мне ветер несёт ароматы
Оживших флюидов любви –
И зимнее чувство утраты
Росой испарились в крови!

Желание нового роста
И новое чувство цветов
Ко мне возвращаются остро
И снова любить я готов!..

И всё же… порою мне грустно
Заметить, что зелень травы
Всего только бренное чувство
В ничто уходящей весны…

         Подумалось: а почему обязательно натюрморт? Это ведь смерть натуры… Нет, надо, или, во всяком случае, хочется такие зарисовки называть натюргеном – натурой рождающейся.
         Подул южный ветер и вода вмиг стала ярко синей, и вот почему: поднялись волны, а солнечный свет, отражаясь от них, становится сочно синим, перенося цвет неба на поверхность воды не вскользь, как на спокойной воде, а под углом – от волны. Хотя цвет самой во-ды при этом остаётся жёлто-коричнево-зеленоватым.
         Слышу необычные птичьи голоса. Вышел посмотреть – кто прилетел на мой высоченный кукушкин тополь? Бог ты мой, да ведь это сама кукушка! А я и не знал, что она не только куковать может. Ишь заливается! Сидит на своей излюбленной, одной из самых вы-соких, ветке, и грудным голосом «говорит» слова, напоминающие «разговор» и удода и филина одновременно. Рассказывает: «Тут-тут-тут-тут-тут…».
     –   Что – тут? – переспрашиваю.
         Молчит.
         Кукушка говорит явно не своим голосом. При этом зоб у неё двигается не так, как при куковании: словно воздушные мячики снизу вверх выкатываются из горла.
         Увидев меня – "любопытную седую сороку", вышедшую на балкон второго этажа, чтобы получше к ней присмотреться – кукушка умолкла, но, видимо, решив, что я для неё не опасен, отвернулась. Помолчала для важности минуту-другую, прокашлялась – «кха-кха-кха», взъерошив при этом перышки на горле, и снова отчётливо сказала: «тут-тут-тут-тут». Ей ответила другая кукушка, и ответила теми же словами, словно подтверждая, что и она тоже – тут, и все их дела сегодня тоже – тут.
         Я тоже находился тут, и у меня тоже тут были свои дела, но тут телевидение надолго испортило настроение.
         Пришло сообщение о новом «чёрном квадрате». На этот раз из Египта. Там некий европейский варвар-авангардист, опередив эпоху на пятнадцать минут, но отбросив её при этом на несколько тысячелетий, поставил на фоне пирамид тысячу (!) своих гениальных про-изведений. Сам по себе поступок вызывающе хулиганский, но не это страшно. Страшно то, что «произведения» эти из прессованного мусора, вывезенного из любимого «фатерлянда». Скульптор заявил, что и пирамиды египетских фараонов – это не что иное, как мусор, но только древний. Ноу коммент, как говорится, но хочется спросить у новоявленного гения: что, и могила его гроссфатера в его дорфе – такой же мусор, только современный?
        Прогресс в искусстве налицо. Если тысячи и тысячи древних художников из мусора создавали одно произведение – пирамиду, то нынешний художник один способен создать из того же мусора тысячи и тысячи нетленных произведений, сопоставимых по объёму с пирамидами.
         Как тут удержаться и ещё раз не вспомнить о локомотиве истории и о закате? Хотя… Чем бы дитя не тешилось, лишь бы оружие в руки не брало, ибо идеи, воплощённые в пули и ракеты, гораздо страшнее для всего живого на земле, в том числе и для самих авангардистов. А так – пусть творят. Переживём.

Сказка о рыбаках и рыбках

Не люблю о рыбаках –
Я пишу о рыбках,
Потому и в дураках,
Как письмо в ошибках.

С рыбками не рвусь я в бой,
Не бросаю сети,
И доволен сам собой
Больше всех на свете.

Почему? А потому.
Рыбок с плавниками
Я встречаю по уму,
А не поплавками.

Рыбаки – иной вопрос.
Эти – нам помеха:
Всюду свой рыбачий нос
Сунут… Мало смеха…

Что сказать о рыбаках?
Жулико-бандитто…
Не хочу о дураках
Рассуждать открыто.

         Но кроме сказочной рыбалки существует ещё и сказочный рынок.

Рынок

Купюры крупные
                вниманья
Меняю! – на…
                монеты слов,
Платя гроши существованья
Себе же, и…
                свою любовь
Дарю бесплатно,
                бескорыстно,
Себе не требуя взамен
Ни одолженья меди быстрой,
Ни акций прибыльных
                измен,
Ни золотого капитала
Удешевления души…

Но конъюнктура вмиг пропала,
Когда узнал я счёт деньгам! –

Законы рынка хороши,
Но до поры,
                когда застала
Беда платить по всем счетам.

Тогда и выяснилось:
                мало
И благородного металла
И весь товар –
                душевный хлам…

         На праздник славянской письменности в Новосибирск прибыли гости из Москвы и других городов России, и среди них министр культуры (как будто можно себя называть министром культуры!) Швыдкой, поэт Евгений Евтушенко и патриарх всея Руси и её окрестностей Алексий П. Вот это компания! Лебедь, рак и щука.

25 мая

         Вчерашний день был довольно тёплым, несмотря на пугающее начало. Дело дошло до 26;, и не было ни сильного ветра, ни сплошной облачности. Солнце уходило в закат, появляясь то в одном, то в другом просвете в облаках. Точно так же ночью местами появлялись звёзды.
         И сегодняшний рассвет был тихим и спокойным, а вот облаков уже гораздо больше, чем вчера. Но – ранним утром. А два часа спустя всё изменилось. Подул западный ветер и сдул облака «как с молока пену», говоря словами Инны Кашежевой. Метеопрогноз не оправдывается: ночью не было прохладнее 10;, а днём температура не поднимается выше 16;. И обещанных гроз и дождей нет. Впрочем, редкие облака появляются, и располагаются они в правильном шахматном порядке, что странно, – плывут квадратно-гнездовым способом.

Утром

В рассветный берег плещут волны… Тихо,
Таинственные шорохи вокруг
Всплывают из небытия безлико,
И с ними исчезает всякий звук…

Отсюда начинается движенье
Замедленных усталостью времён.
Над волнами колеблется свеченье
Мечты, которой сердцем подчинён, –

Стою, – и, освещённый мягким светом,
В качаемую волнами зарю,
Растущую над тихою планетой,
С привычным ожиданием смотрю:

Наступит ли сегодня измененье?
Что сбудется? – напрасно… не дано…
Зари великолепное свеченье
В скрижали дней моих не внесено…

Растёт рассвет… И сказочное утро
В реальную ступает тишину…
И всё без изменений! – Очень мудро
Творец настроил вечности струну:

Приходят из небытия с мечтою
И шорохи, и солнечный рассвет…
Я сам себе грядущее устрою,
Которого и не было и нет:

Продолжится сердечное биенье
В оркестре уходящей тишины –
И мною сотворённое движенье
Заплещется свечением волны…

         Вчера вечером получил весточку от мамы. К ней заходил Саша Райм, и с энтузиазмом сообщил, что письмо он мне начал писать ещё месяц назад, и что добрался уже до второй страницы, и что как только допишет, так и отправит. Молодец, Саша, спасибо. Пятый месяц жду. От летающих тарелок письма быстрее доходят. Хотелось бы мне твоё письмо с рассуждениями о природе гравитационного поля привести на страницах Солнцеворота ещё до того, как я закончу его.
         Ближе к вечеру ветер вовсе стих. Заметно теплеет и облачность нарастает. И приходит редкостный по красоте закат. По неуловимым признакам понимаю, что закат этот – весенний, никак он ещё не летний.
         Написал эти слова – и понимаю, что только отшельничество, причём добровольное может вызвать такие мысли. Чем один закат отличается от другого по сезонным признакам. Однако – чем?

Отшельник

«Улита лет – ещё не разум,
Ещё не мудрость – старый ум.
Окинь свой мир орлиным глазом –
И ты лишишься мрачных дум,
Рождённых в полутёмной келье.
Взлети мечтою к небесам!
Испей космического зелья,
Дай звёзд свечение глазам!»

Отшельник молча улыбнулся
И не ответил. Тусклый ум
В глазах ничуть не встрепенулся
И в сердце не раздался шум, –
К чему нелепое движенье,
Когда к Творцу обращена
Душа, и к благости смиренья
Спокойно движется она?..

Он жил и жив свободой духа,
И верил: истина – покой.
И не для зрения и слуха
Любой греховный мир иной, –
Они для веры и свободы
И для незыблемой любви!

Отшельник понял суть природы
Как чувства мёртвые свои.

         Или так, наоборот.

Весна-красавица

Как Весна заневестилась скоро! –
Улыбается Солнцу в ответ
И от заговора-приговора
Пьёт весёлый и пьяный рассвет!

И со светлой улыбкой выходит,
Раскрасневшись, смущённая, в круг:
При честном изумлённом народе
Водит под руку лучших подруг.

А подруги – и Нежность, и Ласка,
И Любовь, и Надежда, Мечта –
Веселы как весенняя пляска,
И светлы как небес высота.

В хороводе весенних красавиц
Познакомился с юной Весной,
И смятенную белую зависть
Испытал, извини, Боже мой!..

         И ещё одно образно-чувственное, реально виртуальное…

***
От сердца к сердцу ручейки
Журчат порой весеннею
И слов порхают мотыльки
Тропинками бесцельными…

Ты мне сказала… я сказал…
Слова весною – лишние:
Для сердца – милые глаза
И губы спелой вишнею…

Но ты мне шепчешь… я шепчу…
И ветер с нами шепчется…
Я на свидания – лечу,
Земля быстрее вертится!

А в сердце – словно майский гром,
А в чувствах – даль весенняя
Пылает пламенным костром:
Нет никакого тления!..

26 мая

         Что-то в последние дни метеослужба стала часто ошибаться. На ночь предрекали +3 – 5, на почве заморозки, – а было около десяти. Для мая это сносные, тёплые ночи. Буйствуют комары.
         Рассвет завораживающий.
         Днём на газоне работала бригада садовников озеленителей, подрядившихся реставрировать его, то есть, подсеять травки на проплешины и напрочь искоренить одуванчики. Каждый цветок с корнями выкапывают специальными ножами! Объясняют: там, где появляется одуванчик, культурные травы не могут расти. Одуванчик своими фитонцидами угнетает всё живое вокруг.

Одуванчики

Одуванчики вновь расцвели…
Огоньки золотые мерцают –
Это звёзды зелёной Земли
На рассвете лучи распускают…

Это спелости ласковый взрыв!
Это нежные чувства планеты!
Чудо-зонтики к небу раскрыв,
Одуванчики шепчут о лете.

Это зрелости майской цветы!
Невесомое чувство полёта!
Свежий ветер разносит мечты
С беззаветной отвагой пилота…

Одуванчики сочно цветут,
Молоком разливным истекая…
Облака к водопою идут,
Мотыльками над лугом порхая…

На зелёной траве – седина,
Словно зимняя память о мае…
Здесь сердечных забот целина! –
Словно жизни моей кладовая…

         Фитонциды… Как сказала Фаина Раневская в знаменитом кинофильме: «Красота – это страшная сила!». Фитонциды сильнее. Мне довелось однажды наблюдать их замысловатую силу в обыкновенном дворике в центре огромного города…
         Это было в Ташкенте, в конце семидесятых или в начале восьмидесятых годов. Во дворе среди зданий сразу четырёх воинских частей росли вместе российская ива и азиатская чинара. Чинара поднималась гордо и раскидисто, а ива всячески уклонялась от неё, избегая касаться ветвями и даже малейшими листочками. Ну, что ж, решил я. Не стерпится и не слюбится. Надо помочь, пересадить их подальше друг от друга, благо они ещё невелики. Каково же было моё удивление, когда увидел сросшиеся вместе корни и того и другого деревца! Отделял их с помощью топора! Вот это да! – на виду – врозь, а под землёй – навеки вместе! Породнились, да так тесно, что срослись в одном корневище. Фитонциды, выходит, источают листья, и именно они создают «психологическую» несовместимость в кро-нах, в то время как корневые соки не только не чужды этим растениям «по группе крови», но даже полезны, желательны для совместного проживания!
         В другом углу двора – вижу такую картину: здесь уже чинара всячески отклоняется от клёна! Здесь клён совершенно не замечает свою соседку, и не обращает никакого внимания на её старательные попытки всеми своими веточками избежать соприкосновения с его ветвями.
         В ряду воспоминаний выплыла берёзовая аллея, высаженная в научном городке Казахского института земледелия в Каскеленском районе под Алма-Атой, где мне довелось учиться в десятом и одиннадцатом классах. Это было в 1963 – 65 годах. Там вдоль улицы (она так и называлась – Берёзовая аллея) высадили с обеих сторон сначала по ряду дубов, а ближе к асфальтовой проезжей части по ряду берёзок. Получилась улица длинною в один километр, на которой жилые коттеджи расположились с одной стороны, а с другой был ог-ромный яблоневый сад. Так вот, сорок лет наблюдений за этой аллеей показывают, что дубы не выносят такого тесного соседства с берёзами! Не знаю, как ведут себя их корни, но дубовые кроны растут чрезвычайно странно: все их ветки направлены в сторону от берёзовых веток! Ни в одном месте нет соприкосновения! Можно идти по тропинке между рядом дубов и берёз весь километр и нигде не увидишь малейшего их касания друг с другом! Причём, это дубы уклоняются от «общения». А берёзы, которые сначала росли гораздо быстрее своих кряжистых соседей, а потом стали, вымахав под небеса, пониже, всё равно – как не замечали дубов, так и продолжают их не замечать. Смотришь вдоль улицы и видишь такую милую картину: вдоль шоссе свои кроны привольно раскинули берёзы и спокойно распускают свои косы до земли, а рядом стоящие могучие дубы все, как один, как солдаты в строю, кронами шагнули в сторону! Не милы им берёзки, видите ли. Подавай им рябинок.
         Фитонциды ли тому виной, или желание взять весь солнечный свет себе, – какая разница? – но не хотят они жить вместе.
         Об этом была опубликована заметка в «Вечернем Ташкенте» и, помнится, кое-кто из любопытствующих спрашивал у меня о других подробностях «этого дела», но у меня таковых не было.
         А здесь, под Новосибирском, в одном дворе черёмуха, вишня и сирень – цветут дружно и вместе – и ничего особенного не замечаю. Заметно лишь, что чем ближе к яблоне, тем они становятся «беспокойнее»: и ветки лохматее, и цветов поменьше.
         Но как привлекательны яблоневые цветы! Сколько в них живого чувства и незримой энергии! Так на меня воздействуют ещё и подснежники, нарциссы, тюльпаны и, помню по средней Азии, цветы обыкновенного урюка. Тоже, видать, фитонциды. И человек, выходит, на них реагирует…
         Самое же большое, и ни с чем не сравнимое, впечатление я получил от цветущих эдельвейсов, которые собирал в букет только однажды в жизни, и это было на высоте около 3 тыс. метров над уровнем моря, в горах Заилийского Алатау, на седловинах близ вершин.

Цветок

                Гимн эдельвейсу

О, гибкий стебель изумленья,
Несущий облако цветок!
Немая тайна сотворенья
Прикрыла сказочный роток…

Из многих тысяч выбираю
Себе прекраснейший один
И в потрясенье замираю
Среди подсолнечных вершин.

Ко мне сошедший, ты откуда?
Восторг душевный – боже мой! –
Ко мне – космическое чудо
Над оживлённою Землёй!

Какая страсть! Какая нега!
Какой… смущённый аромат…
Нежнейший дух в гнездовье снега
Вдыхать я бесконечно рад.

         Чередой проводит память картинки из прошлого. Фитонциды – страшная сила. Но человеческие чувства – гораздо сильнее.

О надежде

Была надежда у меня –
А что теперь осталось?
Беда пришла средь бела дня,
Несчастьем расплескалась.

Не мне теперь судить о том,
Кто прав, а кто виновен,
Но я за всё платить готов.
Убыток мой огромен:

Любовь? – потеряна любовь.
И вере нету веры.
И острых нет уже зубов,
Чтоб выжить в новой эре.

Беда теперь моя родня:
Несчастье постаралось.
Была надежда у меня –
Она же и осталась.
               
27 мая

         И сегодняшние ночь и день близнецы вчерашним. И на сегодня метеослужба обещала заморозки, но утром снова было выше 10 градусов, и сегодняшний день теплее прогнозируемого. Обещано было до 20, а на самом деле – вчера  наросло до 25, а сегодня до 30 градусов!
         Южный ветер гонит отдельные облака, но, чуть только поменял направление, сдвинулся восточнее – тотчас небо затянулось сплошной облачностью. Теперь все облака стали похожи на дождевые. И неотступно казалось, что вот-вот начнут падать крупные капли, но время шло, ветер метался, а дождя ни капли так и не пролилось.
         Солнце садилось за матовыми облаками, освещая их тревожным багровым цветом. Ветер после заката ослаб, облачность сгустилась ещё сильнее, словно облака как вагоны накатились друг на друга в отсутствие ветра… И тут наступила тёмная ночь с летающими ту-чами свирепых комаров. 
         Ожидание дождя сменилось разочарованием от бесплодной духоты.

Глоток

Испил у Бога из горстей
Божественную грусть
В момент кипения страстей
И урагана чувств –

И вдохновенно присмирел…

Земная пустота
В безумном вихре дел
Открылась неспроста:

Без грусти нет любви живой!
У Бога из горстей
Испив, к ногам твоим травой
Упал… –
                не так,
                как лицедей,

Но как глоток живой воды,
Как воздуха глоток!
О, счастье жизненной беды!
О, Солнце! О, Восток…

         А на том берегу протоки, низко над водой светится один единственный, а потому одинокий огонёк.

Огонёк в ночи

Равнодушно журчит ручеёк,
В камышах разливаясь рекою:
Ведь ему, ручейку, невдомёк,
Отчего над водой огонёк
Одиноко играет с волною…

Отодвину рукой камыши,
Темноту с любопытством окину.
Огонёк, погоди, не пляши,
Ветерок, за волной не спеши,
А подуй-ка ты лучше мне в спину! –

Я в холодную воду войду,
Доплыву до дремучего леса,
До окошка в лесу добреду,
И в него постучусь, на беду,
Из простого к нему интереса…

Постучусь я с волненьем в окно,
Но застану ли дома кого-то?
Леший в нём поселился давно,
Поджидает русалку… темно…
Уплывать мне назад неохота…

         Нависла пасмурная ночь. Лес настороженно молчит. Тонкое пение комариных крылышек убаюкивает сознание и прогоняет с берега под крышу, в жильё, к яркому электрическому свету.

Пасмурные сумерки

И неуютно, и тоскливо
Под мрачным небом у окна.
Лишь комариный писк глумливый…
Душа тревогою полна:
Она одна, совсем одна…

И ветер это понимает,
И надвигает горы туч,
И, сам в бессилье замирая,
Уносит в ночь последний луч…
О, как же вечер мой тягуч!..

И всё же ночь находит выход
И зажигает фонари.
Горят они смущённо… тихо…
Гори, фонарик мой, гори
До самой солнечной зари…

Как ночь тиха!.. – небесный сумрак
Совсем её очаровал…
Теперь боюсь: наступит утро
Совсем не то, что ожидал,
В ночи оглядывая даль…

Уже не слышно даже писка,
Не шелохнётся и листва…
И лишь фонарь ещё искристо
Горит, как свежие дрова
И как в стихах моих слова…

28 мая

         Но и утро тоже пасмурное.
         А комары!! – такого количества комаров видеть мне ещё не доводилось нигде и никогда. Вся Земля от них звенит, грохоча по своей космической орбите, словно божий колокольчик на звёздном пастбище…
         У каждого окна, у каждой двери, а особенно на крылечке; в открытом предбаннике, в раскрытом на-стежь гараже – всюду вьются и клубятся тучи звенящих вампиров.
         Вода на болоте уже настолько тёплая, а утро душное и умеренно влажное при температуре 18 градусов, что они вышли на свет все разом – и весенние, и летние комарики.
         На воде плавают жёлтые разводы пыльцы от бурно цветущих деревьев. Цветёт всё, что может и даже, кажется, что не может цвести. На поверхности протоки появились первые лилейные листья. Пыльца ложится и на них, и они становятся жёлтыми, словно цветущими. Пластмассовый набор пикниковой мебели (стол и стулья), оставленный на короткое время на открытом воз-духе, тоже покрывается пыльцой. Мы дышим ею!
         Катамаран у причала стоит в сплошном жёлтом месиве – в небольшой затон собирается вся пыльца, сносимая ветерком с открытой воды.

Сонет об омутах

Живой воды лилейные разливы,
Истомой робкой душу бередя,
Пугают лес пришествием дождя…
Склоняются к ним плачущие ивы;

Лесные утончённые извивы
Из омутов в глаза мои скользят,
За мною настороженно следя…
В них тайны об утопленниках живы…

Над ними – комариные высоты
И облачные ужасы небес –
И… омуты мечтают о болотах! –
Довольно с них цветенья и чудес.

Но ветер вдруг, – заплещутся красоты
И в омутах исчезнет дальний лес…

         Густая сине-дымная облачность выдавила из себя несколько капель влаги – и они мелкой рябью покрыли пешеходные дорожки и тут же исчезли, просохнув. А следом за этими жалкими капельками убралась и вся облачная махина! И в небе остались привычно одиночные кучевые и кучерявые облака, но они были очень уж плоскими, чтобы сколько-нибудь напоминать о дожде. Сразу стало намного светлее и, о радость! – стало появляться Солнце.
         Одуванчики утром сомневались: раскрываться ли им? – но теперь развернулись все поголовно, как по команде, и выгнули свои лепестки, улавливая солнечные лучи. В полдень 20; тепла. И ветер, – не нагонит ли снова мрачных туч?

В судный день

 –   Одно, ещё одно свиданье,
Мой ангел, с юностью моей! –
Ещё одно моё желанье
В конце моих поспешных дней.

Пойми, не молодости жажду,
Не новых сил, и не мечты, –
Они давно дракон бумажный,
Мой ангел, в небе суеты;

Хочу найти тропинку к детям,
Хочу постичь урон судьбы…
Что стало с нашим белым светом?
Как пограничные столбы –

Дни новой эры отделяют
От прошлой жизни вся и всех!..
Дай мне, мой ангел, умоляю,
Осмыслить всякой эры грех,

Чтоб в новой смерти, как и в жизни,
Не прерывалась связь времён,
Чтоб я не плакал в укоризне,
Самим собою осуждён…

         Такие мысли могут возникнуть только при чтении теперешних газет и слушании теленовостей. Гм, журналисты – четвёртая власть? Как бы не так! Никакая они не власть, эти хвалёные средства массовой информации. Точнее: средства массовой дезинформации…
         Журналисты, все как один, как одуванчики или подсолнухи под солнцем – под новым солнцем новой эры – сменили тему. Раньше, в советское время, дурным тоном считалось писать о таких пустяках, какими на 99,9% забиты современные газеты! Воровство, разбой, наркомания, проституция, андеграунд, звёздные тусовки, писк моды, меню и гардероб олигархов – и прочая и прочая… И в самом деле: людям – 90 % населения страны – какое дело до всего этого? К чему низменные страсти выпячивать напоказ перед всем честным народом?
         Сегодня всё с точностью наоборот: именно такая тематика – главная забота, и единственно хлебная забота всей журналистской братии. А человек с его повседневными жизненными интересами забыт напрочь, как закрытая и запрещённая тема. Но ведь страна Россия – это не ядовитая накипь в бурлящем социальном котле, как раз напротив, она и есть самый котёл с его содержимым. И всякий нормальный гражданин накипь снимает и выплёскивает в костёр, чтоб и братья наши меньшие не травились ею… Но только не новые СМИ! Они питаются этой накипью, они, пираньи духа и барракуды нравственности, благоденствуют в ней, заливая шампанским свои лужёные глотки на всё новых и новых её презентациях, то есть в выплесках через край котла! Не потому ли тиражи газет и журналов упали в сотни и тысячи раз! Думаю, что причина не только в том, что у людей нет средств для выписывания пожелтевшей периодики. Что там читать? Найду ли я там глаголы, которые могут осветить моё сердце, придать душевных сил? – Нет.

Поспешность

Небрежно сорванное чувство
Завяло быстро… Мне уже
И совестно, и очень грустно,
И грех смертельный на душе:

Сорвал бутоны поцелуев!
Как всё случилось быстро, вдруг, –
И ты в минуту роковую
Роняешь стебли слабых рук…

Вода и Солнце в светлой вазе! –
Но высохли цветы… В окне,
Как в пошлой равнодушной фразе,
Слова обуглились в огне…

И осыпают подоконник
Безжизненные лепестки
Поспешных чувств… любовь – покойник…
К чему пожатие руки?..

         Случилось, произошло! – в небе над головой ни одного облачка, и лишь на юге, да на западном и восточном горизонтах они ещё остаются. К вечеру воздух прогрелся до 24 градусов, прекратился ветер.
         На закате багровые, тонкие и узкие полосы облаков в несколько слоёв перечёркивают небосвод с юга на север, рисуя картину необычайной красоты: дымно багровые полосы чётко разделяются полосами яркой голубизны с зеленоватыми и розоватыми оттенками.
         А комары звенят неустанно.
         На соседнем участке расцвели пионы и ландыши, а на нашем газоне они ещё только набирают цвет. Трудная у них судьба. И ландыши, и пионы при создании газона были перекрыты слоем добротно укатанного грунта, и теперь они вынуждены прорываться сквозь него. У ландышей это получается гораздо лучше! Спустя два года они пробили полуметровый слой грунта и вырвались на волю, а пионы, хотя и проросли на следующий же год, однако и слой земли над ними был всего десятисантиметровый. «Отчего же они такие слабые? – спрашиваю у садовников. – А потому, что их не только присыпали,– отвечают, – их ещё и перекопали предварительно…». А рядом, смотрю, на свободу вырываются и хрен, и лилии садовые. Вот тебе и газон. Живое, насильственно заменённое другим живым, вынуждено бороться с вмешательством извне… Всё как у людей.

***
После долгой разлуки я встречу,
Но не брошусь тебя целовать.
Нежно вскину ладони на плечи
И скажу тебе: «Стал забывать…».

Ты прищуришься, но не ответишь:
«Ничего, я и это стерплю», –
Но меня как впервые заметишь:
«Что же, здравствуй! – и чмокнешь – люблю…».

А потом и неловкость исчезнет,
Церемонии в тень отойдут.
Станет с каждым вопросом чудесней
И приятней движенье минут.

Но… теперь уже нежность и ласку
Надо заново мне заслужить,
Чтобы снова волшебную сказку
Отношений в любви пережить…

29 мая

         Ночью пошёл дождь. Это приятно – сквозь сон ощущать знакомое чувство влажной прохлады после стольких дней зноя и неопределённой духоты. Дождь продолжался и утром. По небу на северо-восток шли облака разной формы и величины, светлые и тёмные – и стало ясно, что дождь будет недолгим. +14;.

***
Твои глаза теплее лета,
А сердце – ласковей весны.
И песенка моя не спета,
И все слова в ней так нежны!

И я, рассвет с тобой встречая,
Топорщу пёрышки, пою!
А ты, на песню отвечая,
Зарёй приходишь в жизнь мою…

         Так и есть. Дождь закончился, облака разбрелись, выглянуло Солнце.
         Ненадолго.
         Движение крест-накрест облаков и ветра у поверхности земли (облака идут с юга-запада, а ветер дует с юго-востока) привели к очередному нашествию облачности.
         Солнце снова скрылось, шум ветра усилился. Такой шум я слышал в горах, среди высоченных елей на крутых склонах Заилийского Алатау.

В горах

Я к скале прижимаюсь щекою,
В напряжении пальцы белы.
Я вишу на скале над рекою,
За спиной – небеса и орлы.

Мне хотелось дойти до вершины.
Оступился неловко, завис.
Не прикован над пастью теснины,
Но срываться не хочется вниз.

Прижимаюсь теснее, теснее –
И вживаюсь в холодный гранит!
Отзывается камень! – жалеет…
Только как он меня сохранит?

А внизу – и орлы, и потока
Равнодушное буйство – река
Не ко мне на скале так жестока:
С гор стекает сама, как слеза…

Ни крыло, ни скала – не опора.
Только пальцы да цепкость ногтей,
Да святая надежда на горы,
На гранитную щедрость горстей…

         То, что здесь описано, было на самом деле. Пробираясь над горным потоком по узкому скальному выступу, добрался до места, где он закончился. Осмотревшись, спрыгнул на следующий выступ, пониже. И с ужасом понял, что впереди нет ни одного выступа, только гладкая скала, назад не запрыгнуть, кричать и звать на помощь бесполезно, так как в шуме водного потока тонули все звуки… Помощи ждать не мог, потому что сам сказал своим приятелям, с которыми отправился в горы: «Разведаю тропинку впереди и вернусь, а вы пока чайку попейте…». Так и висел, мне показалось, долго, пока не рассчитал все движения и не прыгнул, оттолкнувшись от скалы, вниз, к потоку, на едва заметный песчаный пятачок. А оттуда тоже назад пути не было, пришлось войти в поток и, цепляясь за камни, постараться не соскользнуть в его бешеные вихри. По дну его гулко перекатывались огромные камни. Это была настоящая мясорубка. Когда я вылез, мокрый как ондатра, у костерка, ребята, оглядев меня, сказали: «Ты где так долго пропадал? Чай остыл!»

Понесло

Изболелась любовью душа,
Но не ищет она послабленья…
Изболелась, но, в страсти греша,
Никакого не хочет леченья.

За спиной, меж лопаток болит…
Может, там прорезаются крылья?
Замашу ими в серой пыли
Синим ветром над белым ковылем…

И – поднимется в небо душа!
Сердце вскинется вдвое усердней!
 –   Можно в небе прожить, не греша? –
Издаю громкий возглас победный.

И – взмываю, глотая простор,
Расставаясь с душевной болезнью,
И никак не могу с этих пор
Надышаться воздушною смесью;

И никак не могу приземлить
Все свои дорогие стремленья…
Не хочу трепыхаться в пыли.
Не могу не иметь оперенья.

         А тут и дождь пошёл. Резко похолодало.
         Прекращаясь и возобновляясь, дождь то льёт, то капает, то пропадает. А за полчаса до захода Солнца в юго-западной части неба обозначился довольно чёткий край облачности. Словно, проведённый под линейку, приоткрылся край пропасти, но не тёмной и мрачной, а светлой и чистой, с ярким солнышком в глубине.
         Такая прямая линия облачности – очень редкое явление. Во всяком случае, сегодня я вижу это второй раз в жизни. А первый раз это было в декабре 1979 года, когда летел на военном самолёте из Туркмении в Узбекистан, в Ташкент.
         Вот как это было. Самолёт, уже в районе между Бухарой и Самаркандом, летел над сплошными облаками, Солнце за спиной скрылось под ними, и тут я увидел в сплошной об-лачности узкую и длинную (в несколько километров) «расщелину», которая была словно вырезана каким-то гигантским ножом, так, как вырезают кусок из торта  или арбуза. Несколько минут я с огромным интересом всматривался в неё, и за всё это время она ни в одном месте не нарушила своей прямолинейности! В просвет была видна земля, населённые пункты, бесснежные поля и очень малоснежные вершины невысоких гор.
         ...А здесь край облачности, тем временем, под напором юго-западного ветра приблизился настолько, что освободилась половина небосвода. И теперь видно было, что прямолинейности нет, ветер растаскивает край на отдельные завихрения и туманности.
         С очищением неба и ветер усиливается.
         12 градусов тепла. Если ночь останется безоблачной, жди заморозков.

Ветер

В порывах ветра напряженье
Моё душевное растёт.
И чувств растущее смятенье
Собраться с духом не даёт…

Грохочет крыша… Хлопнет ставней,
Подкравшись, хлёстко – и бежать! –
И в угол сада самый дальний
Бежит – и прячется, кружа…

Ах, ветерок! – твои порывы
Спокойно думать не дают.
Бегут вслед мыслям и ревниво
Черновики над сердцем рвут…

То вдруг задует что есть мочи,
То снова спрячется в кусты.
Как будто с приближеньем ночи
Его желанья не чисты…

Эх, ветер, ветер! – успокойся.
Тебе ли сдвинуть шар земной?
А он смеётся: – Ты побойся
Один остаться с тишиной…

30 мая

         Ошибся: нисколько холоднее не стало – ветер-то тёплый! – и за минуты до восхода Солнца 11;.         
         Ветер бушевал всю ночь, продолжает и днём. Сколько же у него сегодня сил? И Солнцу не позволяет нагревать воздух: к полудню едва дело дошло до 15;.

На рассвете

Открылась в нежности рассвета
И глубина его души,
Ещё любовью не согретой,
Но к ней зовущей, – поспеши! –

Влюбись в рассветное творенье,
Влюбись в прекрасную зарю!..
Влюбляюсь страстно, вдохновенно –
И ей себя всего дарю…

В открытой нежности рассвета
Так много солнечной любви,
Как может быть цветущим летом
И в годы зрелые мои…

         И тут из небесной канцелярии поступила строгие команды: ветру – дуть прекратить! Температуре – расти! Природа беспрекословно подчинилась. К вечеру уже было +22, а ветер совсем исчез.

***
…А ты уже тому не рада…
Я вижу, как весенний день
Сдувает ветром всю прохладу
И укорачивает тень;

Я вижу, как охальник ветер
Бельё срывает облаков,
Чтоб обнажилась прелесть лета:
Цветы и вихри мотыльков…

Ушла рассвета утончённость,
Под зноем нежность затая,
Но не прошла моя влюблённость
К тебе поспешная моя.

         Местами из воды показались зелёные стрелоподобные стебли травы, – особенно там, где водорослям под водой становится тесно. Зарастает протока, зарастает…
         А какие здесь были весёлые и ярко раскрашенные детские купальни 10-15 лет назад! Два, как минимум, судя по затёртым рекламным щитам, пионерских лагеря, асфальтированная дорога к ним от Чуйского тракта… Летом противоположный берег протоки, тот, на который теперь воззрилась моя унылая мина охранника частной собственности одного единственного олигарха на всю округу, буквально вскипал от детской радости!
         А теперь – нет ничего, кроме сплошных водорослей и ржавых железных конструкций, напоминающих о хорошо оборудованных купальнях для детей. А в строениях одного из пионерских лагерей разместился «Областной центр социальной реабилитации», куда изредка заезжают «социально себя реабилитировать» крутые дяди на чёрных джипах.
         На берегу им, естественно, делать нечего. Они сидят в полутёмных барах, переоборудованных из детских столовых. А дети… Детям жить теперь веселее и лучше на социальных задворках, дети теперь не наше будущее, страна принадлежит не им, а вот этим крутым дядям.

Рождение болота

Река лежит в кольчуге ряби –
Уснул былинный богатырь…
Непобедимого Осляби
Терзает тело здесь аир?

Пологий склон и плоскодонка,
И полусгнившие мостки,
И утки – крякают так звонко,
Круги свершая вдоль реки!

Знать, не для Солнца эти глади,
А для болотной трясины…
Восстань, Ослябя, Бога ради!
В полоне жёны и сыны!

Но… не проснётся, не поможет
Врагом сражённый богатырь…
И ржа болотная изгложет
Его, здесь царствует аир…

Кольчуги мелкие колечки
Звенят, – в них Солнца луч блеснул, –
Судьбе доверившись беспечно,
В болоте русский дух уснул…

         Невыносимо горько писать об этом. Но не видеть эту ежедневную и ежечасную социальную вакханалию на земле русской после прихода всесильного доллара невозможно. В современных условиях это страшнее татаро-монгольского ига…
         После полуночи вновь загулял ветер, теперь юго-восточный, небо усыпано звёздами, но на нём показались и тёмные пятна, медленно плывущие по мерцающим небесным искрам – облака… Луна, которая теперь с каждой ночью стремительно худеет, будет лишь к утру.

Старое фото

В тёмной рамке старинное фото.
Ничего уникального нет,
Но меня растревожило что-то…
Чей он, всеми забытый портрет?

Это дед или прадед? – Надменно
С фотографии смотрит пра-пра,
И не хочет сказать откровенно
Отчего он так смотрит с утра.

Пожелтевшая фотобумага
Оттеняет осанку его:
Гордо держится! Честь и отвага!
Не стесняет его ничего.

Он уверенно в комнате этой
На забывших потомков глядит
И не ждёт никакого ответа.
На историю он не сердит.

Он сердит на безволие наше.
Словно спрашивает: «Почему?»
Почему в этой жизни, чем дальше,
Тем тревожней душе и уму?..

31 мая

         Ветер бесновался всю ночь, не стих на рассвете  и продолжает дуть с прежним упорством и наступившим безоблачным днём. Метеопрогноз вновь ошибочен: не 3-5 градусов было ночью, а 10-12!

Ночью

Звенела звёздная погода! –
Творец бессмертие ковал.
Наждак ночного небосвода
Луну до блеска шлифовал.

А я смотрел на их работу
И в тихой лени изнывал.
Что я хотел? – хотел чего-то,
Чего Творец не создавал…

Я не люблю стихов, поверьте,
И не читаю никогда,
А тут – Луна, Творец, бессмертье,
«Гори, гори, моя звезда»!..

Но вдруг… звезда с небес упала –
И в сердце плеск! – ему конец!? –
Как ночь взволнованно дышала!
Как милостив ко мне Творец!

Погода звёздная звенела,
А я – в слезах – шептал стихи:
Взволнованно и неумело
Творил бессмертие стихий…

         А на газоне и сегодня идёт беспощадная борьба с одуванчиками.

***
Как травы, охнув, под косою
Ложатся в душные ряды,
Так я, сражённый вдруг тобою,
Клонюсь под лезвием беды.

Скажи, что шутишь ты со мною,
Скажи, что просто шутишь ты,
И я, подкошенный бедою,
Воспряну стеблями мечты.

         Мелькнула мысль: жизнь потому появилась в не-живой природе, что она, подобно любви, плодотворна. Плодотворение – есть способ существование всякой материи. Состояние любви – это процесс передачи энергии всему и всем, а потому это способ быть.

Вечность

Последний миг любви настанет,
Когда наступит смертный миг?
Нет! – он природу не обманет! –

Пусть жизнь издаст последний вскрик,
Душа пусть плоть мою покинет, –

Но не уйдёт моя любовь!
Последний миг – есть жизнь отныне!
Всё повторится вновь и вновь.

         Наконец то ветер угомонился. К вечеру.
         Застывшее водное зеркало с отражением синего неба с единственным облаком на нём часто нарушается веерными всплесками мальков, удирающими от окуней.
         А единственное это облако разрослось, уплыло на запад и закрыло собой заходящее Солнце, став сначала фиолетовым а потом и чёрным. Наступила новая звёздная ночь, последняя ночь весны 2002 года. Завтра на-чинается лето.
         Странно, что нет комаров, их буквально выиски-вать надо, чтобы убедиться что они не пропали. И не только комаров нет, нет и всякой другой порхающей живности. Непривычно без них. Не признак ли это похолодания?
         А пока 14 градусов тепла.
         Странная ночь навевает и странные чувства. Вспомнился Северянин. Или Бальмонт? Кто-то из них о феях писал, надо посмотреть.

Фейная песня

Ложась, усталый, спать,
Я слышу песню феи.
Её и я умею
Фальшиво исполнять.

Мы дружно шепчем тихо
О страшных сказках сна,
О том, как бродит лихо
У чёрного окна;

О том, как сны такие
Мешают людям спать…
И я её иные
Стал песни повторять.

Понять её умея,
Я долго песни пел…
О! для неё елея
Я вовсе не жалел.

         Опыты. Здесь есть две строки, в которых по семь гласных букв в четырёх словах и только по одной согласной!
         Смотрю на часы. До окончания весны осталось три минуты. А потом они начнут отстукивать летнее время.

1 июня

         А вот и лето. И начинается оно с холодного и пасмурного, дождливого утра. Ветер северный. Бесформенные облака низко текут над землёй, обрызгивая её иногда мелкими каплями. (Ух ты, написал и заметил, что на стыке слов «обрызгивая её иногда» столпилось сразу пять гласных букв подряд; и стихов для опытов не надо; можно и в прозе упражняться, выискивая такие зияющие провалы).
         Так вот почему спрятались комары да мошки. 8; тепла для них – холодно.

Дожди

Дождь и ветер – земля раскисает
До ядра, промокает насквозь!
И ручей белопенный, вскипая,
Растекается жижей в навоз…

Жутко хлюпают жидкие грязи.
Чернозём отобрал сапоги.
Я пытаюсь добраться на МАЗе
По дорогам… Куда! – не моги…

Накатила потопом погода
За не смытые в прошлом грехи.
Человечество сельской породы
Вновь не пашет, не пишет стихи…

А тропинка, ведущая к Храму,
Вся в крапивном алмазном колье…
Как не вспомнить родимую маму
В этом, папой забытом селе?

…Непогодило около века,
Или, может, неделя прошла, –
И греховная суть человека
Чуть до гибели не довела

И село, и его огороды,
И луга заливные окрест…
Дождь и ветер… И хляби, и воды –
И – грозящий Создателя перст.

         Но Солнце выждало момент – и выскользнуло, и пролилось ослепительным свечением меж серых и унылых облаков. Тотчас хором запели птицы, в мгновение ока высохли дорожки, и только крупные капли ещё поблескивали на свежеомытой траве. И вспыхнуло чувство полёта.

Полёт

Препятствий нет! – я на свободе –
И с наслаждением лечу,
И громко в синем небосводе
Гортанным клёкотом кричу.

И Солнца свет! – и воздух лёгкий! –
Во мне желания бурлят,
И я невидимой дорожкой
Летаю лихо без руля

С таким сиянием задорным,
Мой так молниеносен крик,
Что Солнце ангелом проворным
Летает рядом! – я велик! –

Страна свободного паренья
Теперь моя! – со всех сторон
Страна живого вдохновенья! –
Отныне до конца времён.
 
         И снова Солнце скрылось в облаках, и снова поя-вилось – и такая игра ветра и облаков со светилом пошла до самого вечера.
         На соседней даче некий деловой человек из новых русских затеял строительство нового дома взамен старенькой постройки и нанял «иностранных» рабочих, то есть советских людей, волею судеб оказавшихся за «границей». С одним из них, не молодым человеком с умными и печальными глазами, я разговорился. Он отец троих детей, учитель из Душанбе, вынужден батрачить, чтобы могла выжить его семья.
         О свободе и суверенитете бывших республик, и России в том числе, он отзывается так: «Глупость. Глупость и дикость. Свободу получили только президенты наших республик и их чиновники, и те, выпущенные из тюрем жулики, что теперь именуются олигархами. Народ же молча, и почему-то смиренно отдал им всю власть и всю народную собственность. Проведение экономических и политических реформ в наших странах есть не что иное, как узаконивание воровства и грабежа. И ничего больше! Если раньше это проделывали люди из ЦК и обкомов партии, но в малых масштабах, давая народу дышать, то теперь воровство и грабёж не имеет границ и предела».
         Высказав это, учитель из Таджикистана махнул рукой, печально улыбнулся и вернулся к своему занятию: помешиванию бетонного раствора в гнутой металлической банке.
         Вот как понимают простые люди современную историю.
         По этому случаю вспомнилась мне беседа с другим учителем, из другой республики. Это было в военной гостинице в Ашхабаде в 1992 году. Тот учитель недоумевал: как это Россия может объявить суверенитет от своих же частей? Разве Туркмения – не часть России? Разве СССР – это не российская страна? Сколько народу погибло с обеих сторон под Геок-Тепе, например, и в других местах, когда Россия завоёвывала нас, людей, проживающих в землях, где никогда не было никакого Туркменистана! А теперь, что же, она добровольно отдаёт свои завоевания? «Идиёты!» – с акцентом и с презрением говорил он… В Ашхабаде половина населения – русские! А есть и украинцы, и белорусы, и узбеки, и татары… Все есть! «Россия нас предала!» – заявил он, поясняя: «Сначала провели референдум, спросили у людей, хотят ли они жить в СССР. Получили ответ: да, хотим, ответили больше 80% лю-дей. А потом этим же людям Россия сказала: «Пошли вы к чёрту, живите сами, как хотите».
         Учитель говорил очень искренне и так волновался, что едва сдерживался от прямого оскорбления в мой адрес. А я тогда молчал и всего лишь поддакивал ему кивками… Предательство…  Как много его в истории любой страны и любого народа! Но такого массового, какое учинили «люди из ЦК КПСС» во главе с Горбачёвым, Ельциным, Яковлевым и Шеварднадзе, мировая история не знает. Такого никогда не было, чтобы родную страну свои же граждане резали по живому на полтора десятка частей! Здесь нужно сказать покрепче, чем «идиёты». И я уверен, - что бы ни писали впоследствии настоящие историки либо карманные, в народе навсегда сохранятся именно такие взгляды.

Страна моя

Ой, мама! – оторопь берёт –
Делов нагородила:
Тамбовских мэров и господ
Россия наплодила.

Теперь дворяне и князья
Опять в авторитете.
Но их свергать уже нельзя:
Они – «в борьбе за это».

В борьбе «за это?» – А за что?
За что - на баррикадах? –
За то, чтоб жулик на авто
Царил на автострадах;

И чтоб малиновый пиджак,
Чтоб цепи золотые…
И чтоб Россию так и так,
И эдак по России…

А мы же как теперь, браты
И милые сестрицы?
А мы теперь, ваш бродь, скоты,
Колёса в колесницах?

Теперь, ваш бродь, не гусь тебе,
Свинье такой, товарищ.
Тамбовский друг моей судьбе
Теперь среди пожарищ…

В полон взята родная мать
Насильником и вором?
Теперь осталось умирать
Народу под забором?

Ой, мама! Мама, погоди,
Господ дотоле стерпим,
Покуда хату позади
Не разобрали черти…

         К ночи ветер стал западным – и снова пошёл дождь. Но не холодно – пятнадцать градусов.
 
2 июня

         Дождь шёл всю ночь, и снова прогнозные 3-5 гра-дусов обернулись реальными 11-ю градусами тепла. Погода – как женщина. Услышав прогноз о своём поведении на ближайшее время, она поступает иначе, с точностью до наоборот.

Новое утро

Тяжела изумрудная влага
На просторах российских полей,
Но чиста ожиданий бумага –
Запись хочется сделать скорей
О рассветной надежде моей.

Пляшет росчерк стремительной мысли
На обычной распутице чувств…
Сердцу хочется солнечной жизни,
Но холодными каплями куст
Осыпает жемчужную грусть…

Бирюзовый отечества купол –
И духовности крест золотой…
И над страждущей паствой – не глупо ль? –
Иссушающий ветер простой
Над заброшенной нивой пустой…

И надежда, сверкнув метеором,
Тяжко плюхнулась в чёрную грязь,
Запятнала бумагу разором,
Стихотворной строкой пролилась…

         Ровный западный ветер. Малые и большие облака вперемешку с тучами, воздух свежий и чистый, – и это создаёт особую картину, отмеченную синей контрастностью и облачной дымчатостью…
         Кустарники и деревья почти все отцвели, остались полевые цветы. Последней отцветает калина.

Калина

Здесь 
          тарелок летающих
                цвет! –
Это что же на свете творится? –
На зелёной калине букет
Неземной красоты! – Как не слиться
Лету раннему с поздней мечтой,
И земной красоте не сродниться
В летний день с неземной красотой?

Отчего ж – неземные картины?
Отчего ж – неземные мечты? –
Это просто цветенье калины,
Это просто калины цветы.

Не космических пчёл привлекает
Белопенная вязь лепестков,
А своих…
                Здесь
                пора золотая,
На Земле,
                для калины цветков…

         Постепенно в небе становится всё меньше тёмного, и всё больше светлого – белого и голубого, – но ветер по-прежнему взвихривает воздух и не даёт установиться тихой солнечной погоде.

Пейзаж

Плывут над лесом облака,
От пышной важности немея…
Блестит в излучине река
Как изумрудная камея,
Над ней порхает ветерок,
Покой прибрежных ив тревожа, –
Он будто выжидает срок,
Когда сорваться вихрем сможет, –
И вдруг срывается! – теперь,
Играя, ив косички треплет, –
Поди, покой ему доверь! –
И роется в остывшем пепле,
В золе вчерашнего костра
На берегу речной камеи…
Для грозных туч пришла пора.
И Солнце прячется, не смея
Дорожкой водною бежать…
И волны плещут, холодея,
И мне волненья не сдержать…

         Пришёл неописуемый закат. Всякий раз хочется навсегда запомнить такую красоту, и всякий раз понимаешь, что красота эта повторится ещё и ещё раз, но запомнить и носить в себе всю жизнь именно сегодняшнюю картину – ни за что не удастся.
         Если каждый закат фотографировать с одной и той же точки и примерно в одно время, – в моменты солнечного захода, – вот бы из таких фотографий чудесный альбом получился! Со стихами! А если к закатам присоединить и рассветы, и вообще любые состоя-ния погоды? Но – в одном единственном месте, с одной единственной точки зрения, в одном, что называется, ракурсе! Можно и в туман фотографировать. На снимке будет именно туман.

3 июня

         Нет, вы поглядите на упрямцев из метеослужбы! – они, как всегда, предсказывают 3-5 ночных градусов, и всякий раз столбик термометра не опускается ниже 10 градусов. Вот и сегодня 10;.
         На воде и в воздухе затишье. Небо разрезано на две половины: западная часть безоблачна, а та, где восходит Солнце, похожа на отару овец – вид сверху. А из под отары с трудом выкарабкивается Солнце, но на земле под облаками всё равно сумрачно.

Лабиринт

Брожу в кромешной темноте,
Ищу из лабиринта выход:
Доверился своей мечте,
Неясной, как фортуны прихоть,

И – разобраться не могу
В завалах собственной фортуны…
И явственно мне слышен гул:
Небрежно тронутые струны…

Нет выхода из темноты? –
Иду за струнами наощупь
За прихотью своей мечты
И каюсь – надо быть попроще…

Не я придумал темноту,
Но я блуждаю в лабиринте,
Нащупывая пустоту, –
Отсутствие в душе калитки…

         Облачность медленно уходит в северо-восточном направлении, ветра нет, светит Солнце… Лето! Птицы захлёбываются от удовольствия!
         Облачная гряда на горизонте вновь напомнила горы, подумалось о горных реках и – к чему бы? – о водопаде в описании Г. Державина, взятом в качестве эпиграфа к предыдущей главе.
         Захотелось сказать иначе, по-своему, по своим воспоминаниям об увиденных водопадениях.

Водопад

О, миг слепого перелома,
Сладчайшего скольженья вниз! –
И – неизвестности истома,
И – счастья радостный каприз…

Цена свободного паденья
Уже назначена сполна.
И никакого нет сомненья,
Что успокоится волна:

Она – усилие земное
По притяжению воды…
Потоп не кажется бедою
В космической игре волны…

         И вдруг на западе, в свободной от облаков голубизне, они, облака, появились! К тому же – какие! Огромные, высокие, величественно клубящиеся кучевые облака. Вверху и с боков белоснежные, снизу тёмно-синие с пепельно-серым внутренним свечением – они производят впечатление надвигающейся грозы. Да, кстати, и пора ей быть, грозе-то: настоящей грозы в этом году ещё не было.

Летнее

День за днём созревавшее чувство
Распустилось прекрасным цветком.
Отчего же мне стало так грустно,
Отчего же я в смутном былом;
Отчего же теперь не уверен,
Что любовь моя с ним расцветёт?

Потому что путь роста потерян:
Не весна это! – лето идёт –
И весенняя эра цветенья
Позади, как эпоха любви…

Поубавилось соков движенье,
Всё вернулось на круги свои,
И теперь я уже не мечтатель,
Не влюблённый в цветенье юнец,
Я теперь не творец,
                не создатель –
Перехожий калика седой,
Вдаль ушедший за талой водой… 

         Вижу, что такая игра июню понравилась: вслед за широкой полосой облаков – снова полоса чистого неба, и снова на горизонте фронт облаков. Но, если первый фронт выглядел угрожающим, но в итоге пролился лишь робким дождиком, то второй кажется более мирным. Во всяком случае, издалека. Поглядим, что из этого выйдет, когда он приблизится, но уже видны косые струи синего дождя…
         И что же? Ни грозы, ни дождя. Не было днём, нет вечером, и, по всему ясно, не будет и ночью.
         А волны-полосы облачных фронтов, вытянутые с юга на север, всё накатывают и накатывают.
         Прочёл в одной из газет фразу, звучащую примерно так: «В 1986 году, когда мы ещё понятия не имели о персональных компьютерах…», и возмутился. Как это так? Почему люди позволяют себе громко и публично, надсадно и с уничижающей самоиронией говорить то, о чём они не знают?
         Там говорилось, в этой статье, что первый персональный компьютер появился в 1979 году, и его создателем был Билл Гейтц. Согласен, может быть это был первый персональный компьютер в США.
         Но в СССР первые персональные компьютеры появились на наших рабочих столах гораздо раньше! И я сам свидетель тому. То ли весной 1967, то ли осенью 1966 года такие компьютеры (мы их называли настольные ЭВМ) в количестве четырёх штук поступили к нам в училище, и тотчас для нас был введён ещё один дополнительный специальный учебный предмет: программирование. Наш преподаватель, капитан Колосовский, был разительно не похож на других преподавателей училища. Чем? Своей демократичностью, что ли. Мы, курсанты военного училища, бывали даже у него на квартире, в маленькой комнатке на Университетской набережной! По тем временам это была неслыханная вольность. Для сравнения. Преподаватель топографии подполковник Дмитрий Талащенко, например, которого мы за глаза называли: "отец русской топографии" или попросту "папа", каждого из нас держал на приличной от себя дистанции, снисходительно называя "молодым человеком", никогда не отличая одного курсанта от другого, никогда не помнил ничьих фамилий, и каждого называл «товарищ курсант».
         Так вот, капитан Колосовский, с улыбкой похлопывая «изделие» по гулким бокам, говорил нам: «Свои арифмометры вы можете выбросить на свалку, они вам больше никогда не понадобятся. Ваше будущее находится вот здесь!» После чего он любовно
поглаживал «изделие» рукой.
         И действительно, с этого времени компьютеры, особенно в геодезических частях, стали просто самой необходимостью существования, без которой они не могли бы выполнять свои задачи. А к 1986 году таких персональных компьютеров в Советской армии было уже столько, что буквально каждый их видел, многие работали на них и ни для кого они не были чем-то необыкновенным.
         И как можно говорить спустя тридцать пять лет после свершения события о том, что события такого и не было вовсе!? Двадцать лет истории вычёркивая напрочь! Зачем? В чём и кому здесь выгода?

4 июня

Июньские ночи

Короткие ночи безлунные
Мерцанием звёзд сожжены.
И – зарево золоторунное!.. –
Одно за другим! – без Луны,
Но с милыми сердцу закатами,
Спешащими в новый рассвет…

А в центре вселенского атома
Горячее Солнце, – привет,
Не гаснущий свет! – над планетою
Стремишься ты лето разжечь
И милыми сердцу рассветами
От сумрачной ночи отвлечь…

Июньские ночи короткие!
Мерцанием звёзд зажжены,
Вы – дней продолжение! – сотканы
Из ниток лучистых Луны,
Во вспыхнувших зорях сгоревшие,
Ушедшие сизым дымком…
И жду я рассвета скорейшего,
Чтоб встретиться с новым деньком…

         Как бы ни была коротка ночь, но и она успела остыть до 9 градусов, купаясь в тумане под звёздным небом…
         На рассвете – южный ветер и снова облака, облака, облака…

Летний день

Облака подобно блюдцам,
Белолебедно плывут,
И – без всяких революций –
Благо влагою несут.

И – без всяких потрясений,
И – беспочвенных угроз
Вижу буреизъявленье:
Стебли молний в розах гроз!

Никаких переворотов!
Власть грозы – для сердца сласть!
Даже птенчик желторотый
Из гнезда не мог упасть,

Даже малый одуванчик
Чуть качнулся – и затих.
Но – лубочный мир обманчив.
Гром-то – был… как нежный стих

В тёмнооблачной поэме,
В сказке солнечного дня…
Вот какое это время:
Лето в чувствах у меня.

         Всякое лето – это малая толика Леты, предлагаемая Создателем: берите, вкушайте!..

В деревне

Описать невозможно красоты
У деревни родимой окрест…
К облакам поднимает высоты
Позолоченный временем крест
От старинного светлого храма,
Утопая в зелёной траве…

Кирпичами краснеет упрямо
Колокольня в густой синеве
Над зелёным таинственным лесом
На крутом берегу у реки;
Облака серебристым навесом
Затемняют лугов островки…

На деревню прищурился взглядом
Старый храм… Сиротливо ему.
Там погост за деревнею… Рядом
Скотный двор тянет к миру суму:

Двери настежь, ворота упали,
На дороге в три слоя навоз…
Но какие лиловые дали
Вижу из-под берёзовых кос! –

Словно летопись древнюю, вижу
Покосившихся изб череду.
Чем беднее избушка, тем ниже…
К самой робкой смущённо иду.

Синева в непроглядном оконце
Отражением светлых небес
Поместила округу и солнце,
Древний храм, колокольню и лес;

И реки я увидел кусочек
В тихой бездне стекольных глубин!
С любопытством герани росточек
На цветущий глядит георгин…

 –   Где хозяин? – я стукнул три раза,
Подождал и ещё постучал,
И увидел зелёных два глаза:
Чёрный кот, выгибаясь, молчал…

Никого… Оглянулся… на ветках
Увлечённые птицы галдят…
И соседский барбос на разведку
Прибежал: «На какой ты здесь ляд?»

Я присел на завалинку. Воздух
Дуновением тихим струил…
Вот какой для дыхания создан!
А не тот, где я годы прожил.

Присмиревший, с улыбкой печальной
На родные просторы гляжу.
Только здесь, оказавшись случайно,
Я спокойно часок посижу;

Только здесь, прижимаясь к избушке,
Дожидаясь прихода судьбы
И пророчеств кукушки-подружки,
Отдохну от бегов и ходьбы
По широкому русскому полю
До деревни старинной моей…

Надоело скитаться в неволе:
На свободу хочу поскорей!..

         А валы облаков неудержимо катятся и катятся с юга и с югозапада, изредка накрапывает дождь, но грозы нет как нет, и всё, на что Солнце сегодня оказалось способным, это – 18; тепла.

5 июня

         Погода без изменений. Те же облака и южный ветер, те же утренние 10 градусов, точно так же поют-заливаются птицы. Привычное и будничное, цветущее во всю мощь лето.
         Иногда ветер усиливается – и тогда я вижу над собой огромное, но без грома; грозное, но без грозы, тёмное облако, которое как бы утюжит небо, выдавливая из-под себя ускользающие порывы шустрого ветра.

***
Весна ещё цветёт в природе!
Но – осень поздняя в душе, –
И на сердечном огороде
Давно цветенья нет уже:

Осталась там ботва сухая
Да непременные репьи.
Ещё повсюду запах мая,
А там – осенние дожди…

Там нет уже зелёных грядок
И щедрой почвы нет под них,
Давно уже пора посадок
Закончилась для чувств моих…

Мгновенья жизни – в век покоя? –
Настал безрадостный сезон.
И непонятно мне такое
Перемещение времён…

Ещё весна бурлит в природе,
Но сень поздняя уже
Твердит о зимней непогоде
В тобой покинутой душе…

         Небо временами почти полностью освобождается от быстро летящих облаков – и тогда начинает старательно припекать Солнце, надеясь вернуть тёплую и спокойную летнюю пору.
         Но сегодня это Солнцу не по силам. Ветер несёт прохладу и день не нагревается выше 18 градусов.

***
Страна моих переживаний
Вся состоит из сильных чувств
И сокрушительных желаний…
Без них мой мир и мёртв и пуст.

Так океан глубок и мощен,
А волн безумная толпа
Переживанием полощет
Гранитной силы берега!

В душе встречаются в едином
Порыве
                буря с глубиной,
И там,
             в сознании глубинном,
Одной становятся волной.

Но – волн обманчива стихия.
Ушли – а страсть ещё сильней!
Страна страстей моих –
                Россия,
И нет сравнения верней.

         Но, однако, два-три раза дождь случился, но это было скорее напоминание о дожде, чем сам дождь. А настоящий пролился только около полуночи, когда ветер нагнал столько облаков, что они, толпясь, просто не могли не выжимать из себя лишнюю воду.

Последнее мгновение

Мелькнёт всего одно мгновенье –
И ветер, нервы теребя,
Сомнёт последнее виденье:
Не доувижу я тебя!

Не досмотрю, не доцелую,
Хотя бы мысленно, твою
Такую милую, шальную
Улыбку нежную, святую, –
О! – я тебя не долюблю!..

В одно мгновенье отказаться
От милых глаз, волшебных чар? –
Не стану ветра опасаться,
Хотя бы он раздул пожар –

Я буду видеть, буду слышать
И образ твой, и голос твой!
Пусть небо он сорвёт над крышей, –
Ну что он сделает со мной,

Когда последнее мгновенье
Как первый вздох я задержу?! –
Ты здесь, ты здесь, моё виденье,
И я – тебе принадлежу.
 
6 июня

         Сегодня немного теплее, чем вчера. Может быть, потому что сегодня день рождения Пушкина…

Дождь на площади Пушкина

Закат пылает за спиною.
Волчком вращается бульвар.
И с тучей над моей страною
Гроза несёт небесный дар…

На шумной площади глумливой,
В крикливой, но пустой толпе
Стоит он… скорбно молчаливый,
Но звонкий памятник себе…

Толпа грохочет, суетится –
И пенится ручьём речей.
Обращены не к небу лица
И не к нему – он здесь ничей.

Весь на свету поэт кудрявый.
В осанке – гордость мудреца.
Ах, Пушкин, Пушкин! – боже правый! –
Родней не знаю я лица…

Вдруг на толпу из грозового
Пожара – хлынула вода!
Забулькало глухое слово –
И – в ливне – вроссыпь – кто куда!

Стихия молнии метала,
Нещадно громко гром гремел,
Но и теперь не пустовала
Тропа к тому, кто бронзовел:

Теперь на площади пустынной
Вскипали, пенились ручьи.
На мусор серости рутинной
Швыряли молнии лучи.

Когда неспешно удалилась
Отбушевавшая гроза,
С какой надеждой засветилась
На лике бронзовом слеза!

Сгорал закат и мрак сгущался,
А вот в моей душе пожар
Ещё сильнее разгорался,
Светился Пушкин и бульвар.

         Очень яркое видение сохранилось в памяти. Я тогда прогуливался по бульварному кольцу, шёл по направлению к концертному залу «Россия», и, выйдя на площадь, всё это и увидел: и толпу митингующих, и скорую грозу, и светящийся памятник, по которому в лучах заходящего Солнца стекали капли только что прошедшего дождя…
         …И снова поднялся ветер, и какой ветер! По-прежнему южный, порывистый и страстный, он неистово колотит и треплет всё, что ни попадя.
         Комары, видно, почуяли возвращение тепла и вновь объявились, на этот раз ещё большим числом. Ветер сдувает их охапками, а они возникают вновь, ветер сдувает, а они возникают.
         Небо очистилось совершенно, но в неясной дымке на горизонте виден новый облачный фронт.

Облака

Ах, боже мой, какую радость
Несут фигуры облаков!
В них чувств восторженная сладость,
И напряженье, и покой;

Необъяснимое волненье
При виде вихрей кучевых –
И соответствие движенью
Летучих вымыслов моих…

И – посмотрите-ка! – кокой же
Картин живых размах, разбег! –

И на раздумия похоже:
Мечтает небом человек,
Забыв нелепости земные,
Покинув плоскость бытия…

В полёте все мои живые
И чувства лёгкие, и я.

         А отсюда, от восторженности такой, недалеко и до философствования.

О свободе

Растёт на почве каменистой
Росточек вольности моей.
Дитя энергии лучистой,
Гордится он судьбой своей,

Но… камнем рост его замедлен –
Так мало влаги в той земле! –
И он в ней дважды, трижды смертен,
Свобод не ведая в тепле…

Но он – живёт! Себя питая
Высоким духом гордых гор,
Глубины неба постигая,
Ветвями чувствуя простор…

Он ближе всех к предназначенью
Живого мира в неживом:
Найти источник для движенья
И стать свободной волей в нём!

         И тепло, то самое летнее тепло, которому так препятствовал южный ветер, возвратилось! – к вечеру стало около 25 градусов. И ветер уже не ветер, а слабый ветерок, правда, всё такой же южный. Облака еле движутся мимо заходящего Солнца.
         Внук закричал: –  Смотрите, оранжевый самолёт! – глядим, и действительно – в лучах уже зашедшего Солнца и сам самолёт, и особенно его инверсионный след горят живым оранжево-розовым светом.
         Вот так вслед за днём рождения Пушкина наступил вечер. А потом и ночь.

В темноте

Ночное небо темнотою
Так обесцветило цветы,
Что невозможно с теплотою
Одушевлённые мечты
В душе лелеять…
                И обидно,
Что яркий клумбовый букет
Теперь окрашен в незавидный
Угрюмо-серо-чёрный цвет.

Ночное небо темнотою
Таких наделало делов!
Теперь – с бесцветною мечтою –
Найду ли краски я для слов?

Хожу наощупь. Пред глазами
Невыразительный букет! –
Сказать бесцветными словами
Смогу ли я о нём? – О, нет!

Хотя… какое-то движенье
Закопошилось в глубине…
И вспыхнуло в душе цветенье
Ещё живущих чувств во мне!

Повсюду чёрные растенья,
Но свет духовной красоты
Мне дал живое ощущенье
Букета счастья и мечты!

         А память услужливо на салазках ассоциаций переносит от ночных цветов к барханам в Каракумах… И что может быть общего? Ничего. Тем интереснее. Дело-то не в пустыне и не в барханах, – а в состоянии духовном и в равновесии душевном.

О вечном

Каково быть отдельной песчинкой
В необъятных просторах песка!?
Каково быть отдельной морщинкой
В выражении мудром лица?

Но зазорно ли – быть? И не надо
Говорить о единстве частей, –
Мол, не нами придуман порядок,
Мы, мол, в мире по праву гостей…   

Мир – души моей гордой крупинка!
И – пустыня в тропический лес
Превратится, но та же песчинка
В центре леса останется, здесь!

И в бездонных глубинах вселенной,
И в свечении мудром лица
Есть крупицы материи тленной…
Без начала их путь, без конца.

7 июня

         Светает с каждым днём всё раньше. Скоро, совсем скоро мой Солнцеворот пройдёт половину пути.
         Тепло – и лето красное, и комары и мухи. Яркий рассвет – и почти безоблачное небо. Почти – потому что оно действительно без облаков, но нельзя сказать, что оно совсем безоблачное: оно белесое от высоких и рассеянных, полупрозрачных белых пятен вместо облаков. Солнцу при таких «облаках» ничего не остаётся делать, как усердно палить летним зноем.
         Ранним утром уже 20;, а Солнце не успокаивается и льёт своё светлое тепло на притихшую природу.
         Цветок не колышется. То пчела, то оса, то шмель прицеливаются на него, садятся, берут взяток – и летят дальше. Совсем как мытари, то есть сборщики налогов.

Пчела и чиновник

Пчела брала нектаром взятку
У мягкотелого цветка.
Имея жало, яд и хватку,
Она была как смерч вертка!

Вонзая в милое созданье
Мздоимства алчного копьё,
Она давила на сознанье:
«Здесь всё цветущее – моё!

И я сыта, сыта и матка,
И мёд на зиму припасён.
И взяток благом стал – не взятка! –
И век цветения продлён!»

Чем не идиллия всё это?
Чиновник скажет: «Вот оно!
Напрасно ли творцом дано
Земле цветение и лето?»

         Умиротворённое состояние погоды внезапно нарушилось набежавшими порывами юго-западного ветра, который пригнал отару облаков, немедленно сбившихся в беспорядочную тучу. И что же? – туча загремела и пролилась довольно приличным дождём. Всё произошло так быстро! И снова сияет Солнце!
         Сибирские летние сюрпризы.
         На иносказания потянуло, басня навела.

Правый суд

К Судье пришёл Истец.
Разгневанный и злобный,
Истец принёс подробный
Детальный иск: «Всему виной Творец –
Не так творил!» –
Не спрашивая мнение Истца…
Он долго раздражённо говорил,
Желая разобраться до конца.

Судья на суд свидетелей призвал:
Свинью, Осла, Козла и Таракана.
«Творец равно всем блага раздавал,
Сполна, – кричат свидетели, – исправно!»

Судья возвысил голос на Истца:
«Зачем же ты клевещешь на Творца?
Зачем ты лжёшь и всё перевираешь?
Помысли-ка, – кому – не доверяешь?»

И вынесен вердикт:
«Истца унять.
А иск его – времён реликт,
Когда ещё пенять
Могли богам.
Теперь же – не дозволено! – ни нам,
Ни полуобразованным истцам!..»

Мораль сей басни не нова.
Юстиция всегда права,
Где на Творца
Иск неприемлем от Истца.

         Удивлённо оглядевшись, – что здесь происходит? – Солнце нехотя спряталось в новую кучу облаков. А они, сгрудившись и сплотившись, начали поливать землю уже более продолжительным дождём.
         Дождя хватило на два часа. Но под управлением юго-западного ветра облака не переставали плыть, даже исчерпав запас влаги. Но вот им наперерез над поверхностью земли задул встречный ветер – и тоже принёс облака! Теперь смотришь в небо, и голова кругом идёт. Так и хочется взяться за что-нибудь, найти опору – два слоя облаков ведут настоящую небесную карусель во встречном движении.
         Наконец, прошло ещё около двух часов, оба воздушных потока смешались в один и ветер стал западным. Облаков стало совсем мало, Светило светило и отдыхало. "Светило светило, помело помело" – интересные словосочетания.
         И тут наступил вечер.

Живая музыка

Живая музыка звучала
В густой вечерней тишине
И крону дерева качала
В моём распахнутом окне.

И голос песни еле слышной
С надеждой в листьях трепетал,
И лунный свет над синей крышей,
Казалось, тоже подпевал…

Текла мелодия припева
Ручьём чуть слышным в темноту.
Луна – вселенной королева –
Шагнула в ночь, как в пустоту…
 
А музыка уже стихала…
Напрасно слушали цветы.
И ты размеренно дышала:
Под песенку уснула ты…

Свеча

Её искали – и нашли,
И в полной темноте
С горячей нежностью зажгли.

Подобная мечте,
Она сгорела до конца…

И в полной темноте
Стал образ милого лица
Свечой в моей мечте.

8 июня

         Неожиданно прохладное утро – всего 7; – после короткой безоблачной ночи, но вспыхнул рассвет и воздух начинает быстро прогреваться, и туман, который встал стеной над поверхностью тёплой протоки, быстро исчез.

Туман

Невежества густой туман
Бессилием в душе клубится,
Неся в сознание обман…
Но… веет ветер любопытства,
Рождая знаний ураган,
И вот – светлейшая погода
Сияет Солнцем в небесах!

И оживает вся природа,
И сила светится в глазах!

         На холодном изумруде травы крупными хрустальными каплями светится роса.

Утро в июне

И вновь туманные рассветы,
И вновь жемчужная роса…
И снова мне приносит лето
И Солнца свет, и небеса,
И море зелени под ними…

Я собираюсь в новый путь.
Дороги будут непростыми
Под жарким Солнцем, – повернуть
Теперь нельзя к весне: обратно
Вернуться в молодость нельзя…

Люблю дороги впереди!
За горизонтом – жизни лето,
И сердце мечется в груди –
Да здравствуют судьбы рассветы! –
Как стрелкой компаса забилось
И всё прошедшее забылось…

         Но не жарко сегодня – что такое 24; для летней поры! Безоблачное небо и безветренная, какая-то тихо просветлённая погода настораживает… После стольких ветреных дней мир словно замер, притаился, по кошачьи греясь на летнем солнышке. Зноя, одним словом, пока нет? Сделаем.

Первый летний зной

Тучки легко и воздушно
В солнечном небе плывут.
Жарко, безветренно, душно.
Тихий и знойный уют.

Медленно движется лето,
Утром туманным пыхтя.
Блики горячего света
В стёклах оконных блестят.

И – ничего не случилось…
Ветер бессильно вздохнул:
«Солнце – великая милость!» –
Лёг и под солнцем уснул.

         Самая близкая к Земле звезда торжественно уда-лилась, шурша огненными шелками заката, а на её месте тут же засверкала ближайшая соседка Земли – Венера, – играя острыми лучами.
         Но как бы ни были коротки июньские ночи, чёрный бархат ночного неба всё же кто-то расстилает над засыпающей Землёй на несколько часов…

Звёздной ночью

На чёрном бархате, мерцая,
Кристаллы космоса лежат.

А ночь безлунная такая,
Что чувства в ужасе кружат,
Боясь к кристаллам прикасаться,
Угаснуть в жуткой глубине, –

И начинают приближаться
К ударам сердца в тишине…

На чёрном бархате, мерцая,
Не звёзды – слёзы на глазах, –
А ночь безлунная такая,
Что вечность стынет в небесах…

         Страшный ужас длится недолго и вот уже ночь приближается к рассвету.

Разрыв

Стекла нестойкая мембрана
Нас разделила… Мы с тобой
Проснулись вместе утром рано,
Но врозь… отрезано судьбой
Дороги нашей продолженье:
Я – здесь, на улице, ты – там,
Где рядом были мы в теченье
Веков, приравненных к часам…

Зачем стеклянные барьеры
Прошли так больно по сердцам?
Зачем куски единой веры
В распаде валятся к ногам?
Зачем невесело махнула
Мне из-за тонкого стекла?
Зачем ты жалобно вздохнула,
Когда слеза с ресниц стекла?

Не половинку я оставил
С тобой, а – целую судьбу.
Но бог стеклянный не лукавил,
Когда решался на резьбу:
Разрезал со стеклянным блеском
Им сотворённую любовь
За наше счастье нам в отместку
К нему за нашу нелюбовь….

9 июня
   
         Рассвет великолепный! – и такой значительный, что дух захватывает. Стоял бы и смотрел, сложа руки. Но если природа творит такие чудеса, то, насмотревшись на них, я начинаю искать работу для рук, чтобы тоже чего-нибудь сотворить или натворить.   

По росе

На заре пробегу по росе:
Босиком по зелёному чуду!
Позабуду на миг о красе,
Помнить только о сырости буду,
Да о шёлковой нежной траве,
Да о Солнце горячем над нею…

И о птицах, поющих в листве,
Позабыть я с утра не посмею:
Новый день наступил на Земле!
Пробегу по росе обновленья,
Чтоб от солнышка в летнем тепле
Расцветало моё вдохновенье!..

         Стихи эти появились после того, как зажили язвочки на ногах у сына. А было вот что. Когда он вернулся с армейской службы, выяснилось, что у него сильно стёрты ноги. Да так, что образовались незаживающие язвочки, не поддающиеся лечению никакими мазями и порошками. Купили ему обувь на два размера больше. Стало не так больно ступать, но ранки не заживали. Тогда я оставил его на несколько дней у себя на даче и ежедневно заставлял около получаса ходить босиком по росе. Прошла неделя – и болячек как ни бывало!
         Прекрасный солнечный день. Слабый ветерок с севера. У камышей на том берегу жёлтыми остаются только метёлки, всё остальное уже зелёное. Сегодня расцвела первая белая кувшинка и готовится к цветению жёлтая.

Простая радость

Простая радость – существую –
И очень сложная – живу.

И счастье изредка смакую,
Но чаще чуть ли не реву
От пакостей и от напастей,
От беспросветных неудач…

Но и восторги бурной страсти,
Бывает, радуют, хоть плачь;
А то печали приступ нежный
Вдруг набегает на меня…

А всё ж приятней безмятежный
Покой души в пучинах дня,
Когда природа овевает
Себя спокойным ветерком...

При этом часто так бывает,
Что с этим чувством ты знаком,
И хочется дела уладить
И мир со всеми заключить.
Какое счастье – жизни ради
Простую радость получить!

         Идиллическая картина – Солнце и тишина, но мятежный дух в любое мгновенье готов взорвать этот покой, – и это происходит, потому что человек является почкой роста на дереве вселенной. "Растекаясь мыслию по древу", то есть, охватывая разумом как корнями всё окружающее пространство, человек вершинкой ростка тянется  в неизвестность...

Игра на песке

Сижу в песке среди созвездий,
Леплю ладонями миры,
А рой тугих галактик резвых
Ломает правила игры:

Он всё, что слеплено, взрывает,
Разносит в мелкие куски –
И ни следа не оставляет
От человеческой руки
На созиданьях бесконечных...

Но я – играю! Я – леплю!
И силой помыслов беспечных
Мои творения люблю.

И знаю ведь: они сломают
И на песчинки разнесут!
Но разум искренно пылает,
Противоречия грызут...

Леплю миры в пыли межзвёздной,
Как круг гончарный шар земной
Верчу с надеждой несерьёзной,
Что хватит
                глины мне одной...

         Небо на закате пронзительно порозовело, и при-чиной тому стали облака, светящиеся яркими бликами по всей небесной сфере, темнея по мере удаления от заходящего Солнца.

10 июня

           Ночь была звёздной, хотя и безлунной, а вместе с рассветом вернулась и облачность. Облака синие, угрожающие, теснящиеся и закрывающие, с небольшими разрывами, всю восточную половину неба.
         Выше 10 градусов, безветренно. Вода словно по-крыта льдом: тополиный пух и мелкие плавающие водоросли образовали на поверхности слой, который в лучах утреннего Солнца выглядит как настоящий лёд!
         После рассвета прошло несколько часов, и поднялся ветер, снова южный. Листья на деревьях уже давно стали крупными, и шумят они при малейшем дуновении, а если ветер посильнее, то шёпот листьев даже птичий хор заглушает! Впрочем, чем сильнее ветер, тем птичьи голоса слышатся реже и приглушённее.

Шёпот

               "Не слушайте, что говорят деревья..."
                Жан Тардье

Заботы. Город. Горе. Бегство.
Дорога. Липы. Стог. Иду -
И светлый путь уносит в детство
Воспоминаний череду...

Деревья шепчут о равнинах
Былинной Родины моей,
О липах в ласковых долинах
И об аллеях тополей.

С холмов спускается дорога…
И – шёпот, шёпот… и – рассвет…
Заботы те же, только Бога
И детства в жизни больше нет.

«Привет…» – мне шепчут листья липы
На перекрёстке двух дорог,
Но я услышал ветра всхлипы:
Зарылся ветер в сена стог.

О чём вы шепчете? Не помню,
Давно не помню ваших слов…
Теперь в душе каменоломни:
Зачахла в рудниках любовь…

Теперь – шепчите не шепчите –
В ответ печально промолчу…
Вы ветра в поле поищите,
Как я всю жизнь его ищу!..

Заботы. Шепчутся деревья.
Дорога. Липы. Ветер. Стог.
Забыты старые поверья
На перекрёстке двух дорог.

         Всякий растительный месяц имеет свои оттенки зелёного цвета. В мае зелень светлая и блестящая, ароматная и клейкая, и очень ранимая. В июне происходит бурное вскипание ярко зелёного, насыщенно изумрудного и малахитового.
         Новые побеги на иве отросли уже больше чем на полметра – и когда успели? Не уследить. Зелень темнеет. И наливается такой несокрушимой жизненной силой, что, кажется, её уже не сокрушить никакими морозами! Но это, естественно, кажущееся всесилие. достаточно минус одного-двух градусов в течение нескольких часов, чтобы она навсегда почернела – погибла.
         Так происходит и в человеческих отношениях, и в общественных тоже. Всюду. Любые движения всегда под угрозой других движений… Одного слова бывает достаточно, чтобы люди навсегда рассорились. А в обществе? Как, помнится, велеречиво партийные лидеры в советское время заявляли, что советский народ, вкусив свободной жизни при социализме, никогда уже не сможет жить при капитализме! Это они не народ, а себя имели в виду. Народ может всё. Потому что народ – это природа, социум, а – социализм, фашизм, капитализм, коммунизм, – да и любой другой «изм» – это состояние погоды в обществе, к внутренней природе общества не имеющее никакого отношения, а только как к климату, формируя его как общественно-исторические формации.
         А в июле зелень созревает-поспевает, достигая самой большой массы. Зелёный цвет июля – это классический цвет лета, самый популярный цвет его растительной одежды.
         В августе зелёный цвет тяжелеет, хмурится – и… местами снова начинает светлеть, но это уже просветлённость увядания и спелости. В зелёном теперь зреет жёлтое, наступает пора за изумрудную молодость платить золотом старости…

Зелёные глаза

Зелёным цветом,
Зелёным светом
Твоих влюблённых и милых глаз
Я любовался
Зелёным летом,
Чудесным летом –
Оно для нас.

Любуясь летом
Зелёным цветом,
Я видел нежность любимых глаз.
Всегда об этом:
Зелёным цветом
Зимой и летом
Глаза у нас.
               
         У нас с женой глаза совершенно одинакового цвета – зелёные.
         Не выходит из памяти Жан Тардье. В приведённой выше цитате он призывает «не слушать, о чём шепчут деревья», но там есть продолжение – «…а также эхо». И эхо не надо слушать. Поразмыслив, прихожу к напеванию вывода, или к пению итога, как угодно, такому же туманному и «многозначительному», как и в стихах Тардье.

Эхо

В лесу я с эхом говорил…
Мне было весело – аукал,
И доаукал до зари,
Играя в прятки с гулким звуком.

Суть отраженного постичь
Тогда мне было не под силу.
Теперь я знаю: эхо – клич
Души в духовную могилу…

Теперь я знаю, что игра –
Есть отражение движенья…
И даже скрипы от пера
Есть отраженье вдохновенья!

         День сегодня тёплый, но пасмурный, и Солнце на миг показалось лишь перед уходом в день вчерашний.
         От 15; утром до 25 днём – прекрасная летняя температура. Погода как раз для комаров, особенно к вечеру.

***
Почувствовал движение души
Согласное движению природы –
И зашуршали, словно камыши,
Слова мои от ветреной погоды…

И славные посыпались стихи,
Как будто ветер сдунул одуванчик!
Но кто из этой милой чепухи
Составит для души своей романчик?..
 
         Ох-хо-хо, и пошутить не удаётся весело… Настроение не лирическое, а какое-то басенное.

Репей и Роза

Репей на клумбе в парке
Самодовольно цвёл,
А Розе было жарко:
Горячий ветер мёл
По липовым аллеям
И пылью, и пыльцой,
Цветенья не жалея…

Репей стоял, с ленцой
И скукой наблюдая,
Как Роза молодая
Качалась на ветру...

Ей был не по нутру
Непрошенный сосед,
Но что могла она? –
Садовника-то нет!..

Бесстрастная Луна
Как стёршийся пятак
Упала в старый пруд…

Людьми заброшен труд –
И стал дремучим парк.
      
         Мораль невесть какая оригинальная! Впрочем, это – всего лишь настроение, а не художественное произведение. К сожалению…

11 июня

         Комары и ночью свирепствуют! Полная облачность – и под утро, когда пошёл слабый и то и дело прекращающийся дождик, Солнце не могло пробиться сквозь пелену дождливых туч.
         Крупные капли рассыпаны по траве, висят на листьях деревьев и срываются с них от слабых порывов ветерка. +18; – и плотным покрывалом облака, – и не видно, что намечается просвет. В воздухе душная летняя сырость.

Куда?

В сердечном счётчике мгновенья
Из ускользающих времён…

Нет чуда необыкновенней,
Чем этот слабый перезвон
Всегда последних капель-мигов…

Сметая всё – и быт, и век,
И мудрость призрачную в книгах,
Не прекращает время бег…

Стучат сердечным метрономом
Мгновенья вечности, бегут! –
Чтоб с лёгким выдохом и звоном
Исчезнуть в омуте минут…

Бегут, бегут, бегут мгновенья,
Не возвращаясь никогда.
Я сердцем чувствую движенье,
Умом не ведая – куда?

         Дождь прекратился окончательно, но дорожки не просыхают под слабым и влажным ветерком.

Пасмурно

Ещё один, такой обычный
Под тенью облачною день;
И ветерок, такой привычный,
Колышет ивовый плетень,
В траве скользит неторопливо,
Взметая вихри комаров,
И убегает, суетливо
Стряхнув дождинки с облаков…

         Пасмурный день навевает смутную печаль, и в душе возникает неустойчивое равновесие противоречивых чувств от неопределённости сумрачного состояния погоды…

Облака

Облака набегают, как мысли,
На исходе нелёгкого дня.
Ты попробуй, пути их исчисли! –
Непонятны они для меня.

Ветер северный, ветер восточный,
Ветер западный, южный – вперёд!
Где он, правильный самый и точный
Невесомых мечтаний полёт
В облаках безудержных фантазий,
Волшебством восхищая меня?.

Но рядятся фигуры во фразы,
По странице стихом семеня…

         Сегодня поистине день кучевых облаков! Не удержаться, чтобы не сфотографировать с разных боков эту красотищу. Но это было уже существенно после полудня, а до того дождь припускал несколько раз, и дело доходило чуть ли не до ливня. И гром громыхал, но не страшный.
         А к вечеру облачное великолепие и Солнцем было освещено! Снизу, от горизонта, солнечные лучи в упор били в белый облачный туман – и его кромка светилась глубоким и таинственным огненно-белым светом, в то время как вся остальная облачная гора лучилась голубовато-тёмно-серым свечением! Потрясающее зрелище! На плёнке это не отразить никакими современными технологиями.
         Н. Анохин, приехавший с друзьями попариться в баньке, нёс на груди цифровой фотоаппарат.
         «Николай Валентинович, – сказал я ему, – посмотрите, что там происходит!..» – и ткнул пальцем в небо. Он улыбнулся: «Да я чуть из машины не выпал, рассматривая эти чудеса. Потому и взял с собой это». – Он кивнул на фотокамеру и снова начал фотографиро-вать.
         А в небе, как в космической киностудии, события развивались быстро. Картины сменялись одна другой, и каждая новая была великолепнее прежней.

Облака
 
Он мог бы манну сотворить,
Но развернул картины –
Смотри! – и вслух не говори
О мерзостях рутины,

Поскольку есть ещё она,
Надежда на планете:
Ведь светлым облаком дана
Благая весть о лете,

А в чёрной туче грозовой
Грохочет громом счастье …
Ликуй, и с радостью живой
Одолевай ненастья!

         В такой обстановке и закат развернулся фантастический. Попробую срисовать. Тёмные тучи острыми пиками поднимаются от горизонта; за ними заходящее Солнце, и поэтому края туч становятся багровыми (вспоминается «Страна багровых туч»), но самое удивительное во всем этом великолепии то, что над тёмными вершинами туч поднимается светлое облако в форме дымного шлейфа, как бы изображая извержение сразу нескольких вулканов! И, освещаемое невидимым Солнцем, вся феерическая картина светится алым огнём.
         А воздух здесь, у поверхности Земли, тёплый и влажный, немногим больше 20 градусов и ни ветерка.

У края

Стихов наплакано, напето
Довольно… всё же не могу
Остановиться…
                Помня это,
Замедлил шаг – и не бегу,
Не тороплю поток событий:
Конец увидеть не спешу…

Уже не сделаю открытий,
И по инерции пишу,
Но – лето вновь приходит,
                Солнце
Повыше зимнего встаёт –
И радиоактивный стронций
Мне жить спокойно не даёт!

Перо и лист бумаги…
                плоский
Настольно-кабинетный штиль –
И заоконные полоски
Закатов…
                и степей ковыль…

12 июня

Вектор

От свободной красоты
К тяготам свободы? –
От бесплодности тщеты
К ниве плодородной!

Вот мой вектор, вот мой путь,
Вот моё движенье!
И с него мне не свернуть
Вплоть до достиженья.

         Ночью временами показывались редкие звёзды, но робко, и к утру пошёл дождь, словно осмысленно смывая с земного лика вчерашнюю предвечернюю и предзакатную красоты. И смыл ведь!
         Южный ветер дует настойчиво, надеясь, видно, и  сегодняшний день заполнить облаками. Посмотрим, как он справится, а пока шелестят листья и гнутся камыши; и волны, подгоняемые ветром, бегут на север, солнечно сверкая в тот момент, когда Солнцу удаётся ненадолго блеснуть из-за облаков.

На заре

Как дождь на солнышко клевещет! –
Мол, нет его, сплошной обман!
Испуганные волны хлещут
В камыш, сбегая в океан!

Пока бегут ещё в протоке,
Им докатиться б до реки;
И ветер машет им осокой:
«Пути-дороги не близки…»

Но, полог облачный срывая,
Выходит Солнце в мир лесной!
…Об океане забывая,
Волна сливается с волной,

Все ярким светом дружно блещут,
Играет с ними ветерок,
И вся протока в берег плещет,
И кронами шумит лесок…

         Это на воде так. А на солнечной полянке иначе.

На рассвете

Выхожу нераспаханным лугом,
На котором все травы – букет, –
И улыбкой, как солнечным плугом,
Целину поднимаю – рассвет!

Рассыпаются веером птицы
И стрекозы хрустально звенят.
Целину поднимаю! – страницы
Белизной привлекают меня.

Надо мной – облака и высоты.
Впереди – бездорожье любви.
Целина – это божьи щедроты
И земные рассветы мои…

         День начинается ровнёхоньким слепком со вчерашнего – около 20;, но не по-вчерашнему солнечным. Облаков с каждым получасом убывает, хоть ветер и не перестал усердствовать.
         Терпкий запах цветущего жасмина над влажным газоном доводит до головокружения, но лишь в первое мгновение, а как только придышишься, понимаешь, что он вызывает в тебе новый прилив энергии. Хочется ещё что-нибудь сделать. Слух, зрение и обоняние служат в таком случае не для ориентирования в пространстве и не для изучения, вынюхивания его, – кажется, что они сами являются движущими жизненными силами.

Рост

Потеряю энергию роста –
И в помощники к смерти пойду…

Слабость чувствовать очень непросто.
Легче вечную видеть беду,
И бороться с бедой терпеливо,
И барахтаться в ней до конца.

Сила роста – в любви…
Некрасиво,
Если бьются в пороке сердца.

Невозможно, нелепо, неладно
Отойти от движения в рост!

Я – растущий! –
И это отрадно.
Рано мне отходить на погост.

         День вышел сияющим и жарким, – до 30 граду-сов! – но он не был душным, точнее, он не был удушающим от испаряющейся влаги после дождей.
         К вечеру ветер угомонился, но было уже поздно: с юга набежали облака, и стало пасмурно.
         А когда стемнело, снова пошёл дождь.

В пыли веков

В пыли веков я отыщу следы,
Чтоб к ним из любопытства прикоснуться,
Но с чувством ужаса всем телом содрогнуться,
Постигнув прелесть страха и беды.

Какие мне оставили века
Остатки исчезающих мгновений?
Их тонкий трепет ощутит рука
Сквозь все напластования явлений…

Учёный люд измерит углерод
Сгоревших и распавшихся событий
И всё расставит задом наперёд,
Готовясь к описанию открытий, –

Но я сквозь пальцы нежно пропущу
Пыльцу неуловимую столетий
И на душе притихшей отыщу
Слой плодороднейший на свете…

Пишу о том…

Пишу о том, о чём не нужно,
Не обязательно писать, –
И вижу зрением наружным,
Что некто силится читать
С недоуменьем, шепелявя,
Жестикулируя себе…

Да, да – написано коряво.
Да и о скомканной судьбе…
Да и усталость навалилась –
И двух страничек не прочесть…

Но… сердце вдруг сильней забилось…
Да что в написанном-то есть?!

         А в подоконник барабанит и барабанит ночной дождь, настраивая на скорбный лад печальные чувства.      
         Чуть не забыл, едва не выпало из памяти, отчего такое настроение. Сегодня же всю страну насильно заставляют праздновать день независимости Бориса Ельцина от народа своей страны. В пыли веков останутся следы…

13 июня
 
         Дождь с перерывами – большими и малыми – шёл всю ночь, а к рассвету усилился так, словно накатывает грозовой ливень, но нет, чуть рассвело и стало ясно, что обычные серые дождевые облака равномерно покрывают всё небо и ни о какоё грозе не может быть и речи.
         Метеослужба вновь ошиблась. «Планировали» 10-12 градусов ночью и слабые дожди в течение дня, а вышло 18; ночью и сильный дождь на рассвете.

Сирень

Сирень промокла под дождём,
Под струями поникли травы.
Там, где шептались мы вдвоём,
Ручьи, как сточные канавы…

Пришли залётные дожди
На наши общие тропинки.
Теперь сиди и жди-пожди,
Когда же высохнут травинки…

Но нам не терпится… идём
К своей промокнувшей сирени
И дождик за руку ведём,
И мокрые у нас колени…

         И ещё в одном месте на газоне на волю пробилось несколько слабых стебельков пионов. Я их заметил и не выкосил вместе с травой, а стал поливать под жарким солнцем, помогая подняться. Соседские пионы к этому времени уже отцвели, а эти борцы за своё суще-ствование ещё только готовятся цвести и всё никак не соберутся с силами. Вот им дождь в помощь! Окрепли.

Пион и Лопух

Расцвёл Пион.
Красавец летний
Расправил пышно лепестки.
И в час живительный рассветный
Не ведал страха и тоски.

Но вдруг надвинулась, как сумрак,
При ясном небе чья-то тень:
Лопух цветущий ранним утром
Накрыл и клумбу и плетень!

Мораль завистников – какая? –
Цвести, приличия не зная.
Цвести, покуда Солнце есть,
А совесть может и не цвесть…

У Лопухов есть два пути.
Один из них такой: старайся
Пионов краше расцвести!
Другой совет – и не пытайся.

         К полудню дождя и облаков поубавилось, стало светлее и далеко на юге появились голубые полоски просветов.

Летом

Ветер бегает над степью,
Сеет запахи дождя.
Гром гремит разбитой цепью,
Вслед за молнией идя.

Тучи слёзно зависают
Над бескрайностью родной,
Ливни землю застилают
Тёмно-синей пеленой…

Дорогое время года
В мокрой свежести дрожит.
Эта летняя погода
Вихрем песенным кружит! –

В чернозёмах расцветает
Всё, что хочет расцвести!
Дождь духовностью питает
Всех, кому дано расти…

         Душновато. Пополудни и Солнце стало появляться в голубых небесных окнах, приглядываясь к торжеству тёплой влаги на земле.

Надежды летней божество
На Землю снизошло
И тёплой влаги торжество
Как веру принесло.

И щедрой пажитью любви
Наполнилась Земля –
В ней все желания мои
Как Родина моя…

         Такие стихи пишутся в сильном протестном состоянии. Посмотрел-таки, и прослушал вчерашнее интервью Бориса Ельцина, насквозь пропитанное не свежестью влажных нив, а суховейным лицемерием и разбойным патриотизмом. Вот он, ещё один из чёрных квадратов в моей безутешной стране.
         Политика – болезнь духа.
         Хмурилось небо, хмурилось и, несмотря на маленькую надежду на солнечные просветы, к вечеру вновь разразилось дождём. Началась очередная летняя дождливая ночь. Тепло. Всё те же неизменные 18;.

Элегия

Унылый кокон сновиденья
Распутывала тихо ночь
И нити шёлковые тенью
Скользили к звёздам – ввысь и прочь…

И в чёрном звёздном покрывале
Мерцанием на небесах
Мне сновиденья раскрывали
Твой свет, исчезнувший в глазах…

Я силился скорей проснуться, –
Не отпускала ночь! – и я
Уже боялся шевельнуться
И выскользнуть из бытия…

Стансы

Не закрывай глаза… немного,
Ещё мгновенье… Посмотри,
У нас ведь вся ещё дорога
С тобою вместе впереди!

Ещё коротких лет и мигов
Так много общих проживём,
Что нашу жизненную книгу
Мы многотомной назовём!

Ещё не вечер… не случилось
Ещё отчаянней беды,
Чем то, что солнце накренилось
Над слёзным озером воды…

Оно осушит наши слёзы!
Ещё засветятся глаза
И станут в них мечты и грёзы
Сиять как солнце, а слеза

Из глаз появится от счастья
И от восторга на душе!..
Не закрывай глаза… ненастья
Для нас закончились уже…

Я темноты боюсь, родная.
Давай поплачем. Хочешь, я,
С тобой обнявшись, зарыдаю
На проводах сырого дня?..

Не закрывай глаза… Не сказка,
Конечно, жизнь, но ведь нельзя,
Чтоб солнечная нежность, ласка
Не осушили бы глаза…

Нельзя закрытыми глазами
Смотреть на мир, такой живой…
Не закрывай глаза!!! – …губами
Я лба касаюсь… спи… покой…

14 июня

         Вчера вечером облака наплывали не с юга, как было в последнее время, а с запада, и на рассвете сегодня они не изменили своего направления, изменилась только скорость – они почти остановились. Замираю на месте, прищуриваюсь, отмечаю коньком крыши или веткой край облака и жду, насколько же оно сдвинется. Но ждать приходится долго, нехотя, но облачная масса всё же перемещается.
         За ночь стало прохладнее на три градуса. влажность в воздухе, наверно, стопроцентная.
         Свои живописные формы при этом облака подрастеряли, стали размытыми, поблекли, посерели и – главное – из них перестала сочиться влага. Разбросанные повсюду лужи одного цвета с облаками.
         На поверхности воды в протоке лёгкая рябь от слабого надземного северного, не западного, ветерка.
         Рассвет сумрачный, но птицы распевают так, словно он солнечный!

Памятные картинки

Поле, речка и сарай
На высоком берегу.
Этот сердцу милый край
Навсегда я сберегу.

Книгу ветхую открой,
С интересом полистай.
На странице на любой
Живописный месяц май.

Помнишь это? Помнишь то?
А об этом не забыл?
Не спеши листать, постой,
Здесь и я когда-то жил…

Дай картинки рассмотреть!
Краски тёплые… река…
Как не хочется стареть…
Солнце смотрит свысока.

Школа. Двор. Со мной друзья
Говорят наперебой.
Разобрать слова нельзя…
Убегают все гурьбой.

Мамы милая рука
И печальные глаза.
Лето. Зной. Ни ветерка,
А потом – гроза, гроза!

Осень. Лужи и дожди.
И снега из края в край.
Не спеши-ка… Погляди:
Покосившийся сарай

На высоком берегу –
И тропинки нет к нему …
Я же клялся: – сберегу! –
Помнишь, клялся? –  Но кому?..

         В облачном сером потоке над головой сегодня нет и намёка на Солнце.

Рассветы

О, дай мне чувство совершенства
Сегодня утром ощутить
В часы рассветного блаженства,
С утра, на солнечном пути.

Миг – ради жизни настоящей
Под Солнцем ясным на Земле
Хочу парить лучом скользящим –
И в этот миг забыть о зле.

Желаю высветить надежды
Из тёмной сути бытия
И сбросить белые одежды
С эгоистичной сути "Я".

Хочу скользнуть лучом рассветным
На дно восторженной души,
Чтоб жарким пламенем ответным
Сказать – рассветы хороши...

         Добро, зло... Вечные темы, вечные споры... Как будто мораль и нравственность могут иметь строгие границы! Мы всегда, напрягая голосовые связки, чтобы доказать правоту своих взглядов и убеждений настолько субъективны, настолько расплывчаты наши нравственные формулы  и моральные алгоритмы, что... Что и говорить нечего? Нет, нет, вот говорить-то всегда есть о чём.
         В общем виде добро – это полезное, необходимое большинству людей, а зло – маргинальному меньшинству. Вот и получается, что слишком часто добро для одних является злом для других и наоборот. Но есть универсальное добро – "не убий, не укради" и т.д., – которое полезно практически всем людям, и есть такое же универсальное зло. Но и они никогда не бывают абсолютными, потому что врага убивать надо, аннексировать надо, контрибуцию востребовать и трофеи брать – общепринято.
         Всё это так. Но интересно другое. Если вникнуть глубже, то можно сказать, что жизнь в Космосе – это добро в абсолютном виде! Почему? А потому, что жизнь проявляется в материальной массе, сообща для огромного количества атомов и молекул, как носителей живых организмов. Биомасса. Всеобщее добро. Гибнет же отдельная особь, а не вся биомасса в целом! Катастрофы и катаклизмы не в счёт, это естественная вероятность.
         Природа – вот всеобщее добро для всех, существующее до тех пор, пока кто-нибудь не скажет: "а вот это – моё, это – мне, имею право!" Отсюда начинается зло, раковая опухоль в сознании биомассы.
         Человек, как часть природы, не должен в свою пользу отчуждать часть природы, изолируя её (эту часть) для удовлетворения только своих потребностей. Но, видимо, это естественная и необходимая фаза дикого состояния в эволюции живого. Период для понимания, постижения, своего рода эпоха "брожения". Созревшее сознание вынуждено будет отказаться от индивидуализма, от пользы одного во зло другому и только тогда уровень сознания поднимется до своего высшего – абсолютно природного! – уровня.
         А пока... Чем больше человек озабочен отысканием и сохранением Добра для всех, для всеобщего пользования, тем чаще он с изумлением и разочарованием встречает людей, выступающих против него, то есть людей, пекущихся не о всеобщей, а о своей пользе! Дилемма, неизбежная в эпоху брожения.
         Но ведь то, что полезно и необходимо одному, каждому из нас, является добром для всех уже потому, что один – это часть всех! Чем лучше одному, тем лучше всем. И всем станет хорошо только тогда, когда среди нас не останется ни одного, кому было бы плохо. Вот это и есть полное слияние с природой. Добро – это забота о ближнем. Деятельность в его пользу, точно такая, как и по отношению к себе. А зло – это отсутствие или недостаток заботы о ближнем человеке, потому что такое отсутствие уменьшает всеобщее благо.
         И, как вывод, – зло по существу не является злом, это отсутствие добра. Зла нет, есть недостаток или отсутствие добра. Точно так же как в природе нет тьмы, а есть только свет! – или он есть, или его мало, или его нет! Но отсутствие света всегда кажущееся (параллель с моральными и нравственными ценностями), ибо человеческие органы зрения не способны видеть весь спектр электромагнитного излучения, в то время как фотоны существуют всегда и везде. Нет фотонов – нет и всей Вселенной! Вот мы и пришли к основам мироздания. Существование вселенной есть добро, а зло есть её ущербное состояние, или же не существование...
         Но вернёмся на мгновение к рассвету.
         Солнце, наконец, выбралось из облаков (добро восторжествовало).
         Можно представить себе борьбу облаков и Солнца за своё право на существование, но это будет глупейшее, то есть поэтическое, сказочное, фантастическое, мистическое, волшебное, религиозное, философское, примитивное представление!
         Борьбы в природе нет, и её не может быть с объективной точки зрения, адекватной реальности. А вот субъективная, философско-религиозная точка зрения допускает это, особенно когда речь идёт о живой части природы. Борьба видов, естественный отбор, конку-ренция, войны, политические споры, драки между отдельными людьми – всё это не борьба. Это просто способ оголтелого добывания "добра" для себя или для своей семьи, своего клана, этноса, государства!
         "Борьба" – это брожение социальной формы материи в период дикого состояния на пути своего эволюционного развития. Настоящая борьба никогда не должна вестись против чего-либо, с целью отнять и присвоить (это драка хищников), настоящая борьба, протекающая в полном соответствии с природными процессами, – это деятельность за, это процесс добывания блага каждого для всех и всех для каждого. 
         А борьба любого свойства в современном обществе есть отражение борьбы личностной внутри каждого пока ещё несовершенного, "дикого" человеческого индивидуума. И вся она сводится к простейшим принципам: хочу – не хочу, могу – не могу, мне надо – мне не надо, дай мне – я не дам, и тому подобным. Отсюда же выводятся и современные представления о свободе, справедливости, правах человека и прочая, и прочая, вплоть до библейских принципов, которые всегда и во всём стоят впереди цивилизации и локомотив истории неуклонно к ним движется. Хотя сами библейские принципы никакого отношения к религии и религиозности не имеют. Они есть не что иное, как эволюционные прорывы в грядущее человеческое сознание.
         Таким образом, значение отдельного индивидуума и его сознательного отношения к действительности в эволюции в целом гораздо весомее, чем значение того сообщества, или государства, в котором он вынужден развиваться. Природа – это семья; государство – это искусственная природа, неудачная её модель, это одно из проявлений дикого состояния человеческого сообщества. Гибель для всех неизбежна, если варварский принцип – это моё, а не ваше – будет слишком долго главенствовать и даже находиться под защитой государства. Новая же, осознанная история начнётся тогда, когда возобладает цивилизованный принцип: моё – это наше.

Ревизор

Творцу однажды захотелось
На Землю бренную сойти:
Узнать, достойно ли вертелась
На предназначенном пути
Свои века, тысячелетья
От сотворения, одна;
Свободным духом рождена,
Не подгоняемая плетью,
Смогла ли выжить? –
                И сошёл… –

И вот те на! – Он здесь увидел,
Как мир чертополохом цвёл!

Шептал растерянно: "Дела...
Да чем же я тебя обидел,
Земля, откуда столько зла?
Ведь Землю я творил для блага,
Сердечно делал, из добра!..
Но – каюсь, каюсь... На бумаге
Сначала надо бы, с утра,
Перекрестясь, наметить цели,
Продумать и составить план...
А эти – что? – обезумели,
Едва уйдя от обезьян!
Какие алчные натуры!
Неуправляемых страстей
Протуберанцы от костей!
До солнечной температуры!
Не знаю, можно ли исправить
Свою ошибку... Вижу я,
Что человека не заставить
Жить в тесных рамках бытия,
Чтоб это выглядело мило...
Страстей бесовских ураган!
Не загасить ли мне светило?
Потоп – уже самообман...
По недосмотру – одичали..."

Так рассуждал он, опечален.

Вдруг слышит ропот энергичный:
"Имею право! – Я теперь
Есть Царь природы! – аки зверь.
И Ты свой шёпот неприличный,
Создатель, здесь не продолжай.
Мы сами тут теперь с усами.
А Ты - зарницей полыхай,
Как символ вечности над нами..."

15 июня

Поиск

Земля моя, ты лишь частица
Вселенной и моей души.
Ты, мемуарная страница,
Стать книгой жизни не спеши,
Не суетись в исканье истин,
Всё объясняющих вокруг!

Твою единственную пристань
Орбита выкатит не вдруг,
Нельзя её найти случайно:
Случайно цели не достичь...

Вертеться! – днями и ночами! –
Бросая в Космос громкий клич:

 – Ау! – Космические дали,
Ответьте, есть здесь кто-нибудь?
Эй, там, на Марсе! Вы слыхали,
Кто населяет Млечный путь?

...С рассветом новым собирайся
Мечту надеждой обмануть,
Но – не забудь: как ни старайся,
С орбиты Солнце не столкнуть...

Она за гранью, пристань духа.
Галактика – всего лишь пыль,
А Истина... она для слуха
Всегда божественна... как быль...

Она всегда с тобою рядом:
В траве и в песне соловья...
Другой мне пристани не надо:
Земля – вот истина моя!

         Наступило новое пасмурное и дождливое утро. Впрочем, любая погода в любое утро способствует размышлениям и созерцанию, если руки не перегружены тяжёлым физическим трудом. К тому же, на днях (рылся в бумагах) на глаза попалась легенда о том, что папа Иоанн YIII-й, оказывается, был вовсе и не папой, а, скорее, "мамой". Как тут не отреагировать?

Папесса Иоанна YIII

По широкой дороге прогресса
Прокатилась скандальная весть:
Мол, не папа у нас, а папесса!
В Риме тайны великие есть.

В Риме часто идут разговоры
О причудах понтификов. Здесь
Воцарились мздоимцы и воры –
Лжесвятые, растлившие весь

Мир – и солнечный, звёздный и лунный
Под эгидой ученья Христа.
Лоб, как правило, медный, чугунный
Воцарялся под сенью креста.

Но такое случилось однажды!..
Ныне Гиннесу не повторить:
Задыхаясь от страсти и жажды
К авантюрам – престол покорить!

Не мужчина – распутная девка
На вселенский престол пробралась,
И, держась за него, как за древко,
Добродетель вершить принялась!

И свои похождения в тайне
Лжепапесса умела держать:
Даже, будь они там, пуритане
Не сумели б её распознать.

Но случился конфуз. Ритуала,
Кровь из носа, нельзя изменить,
А она, не смущаясь нимало,
Понесла – и решилась родить.

Этот день был на редкость пригожий.
Надо ехать верхом на коне.
Но не должен заметить прохожий,
Что у папы – живот! В тишине

Крестный ход протекал к базилике,
Возведённой во славу Петра,
И светились умильные лики
Под тиарой святого двора…

Вдруг роженицы стон! Строй нарушен,
И папесса упала с коня!
Женский крик в любопытные уши
Стал пикантнейшей новостью дня!

А папесса в пыли разметалась,
Разрывая порфиру, кричит!
И на весь Ватикан проливалась
Эта боль, для толпы – без причин…

Старцы древние тесно столпились
Над рожавшим лжепапой в кружок
И ребёнка и маму душили,
Чтоб никто из них пикнуть не мог!

Умерла Иоанна YIII-я…
Но молву не смогли удержать:
Прокатилось от края до края, –
Мол, и папы умеют рожать.

И всему христианскому царству
Не забудется это:
                в пыли
Католического государства
Умирает понтифик Земли…

         Вчера вечером в разрывах между туч было видно, что красавица Венера заходит за горизонт почти одновременно с Солнцем, немного отставая от него, а возле неё крутится Месяц, утончённый и галантный кавалер, отсутствовавший на небосводе несколько ночей кряду.   
         А будут ли они видны сегодня, если даже Солнце до полудня не показывается?  Птицы слышны, но они, мне кажется, не поют, а переговариваются между собой на ту же самую тему: выйдет Солнце или нет? Их голоса в отсыревшем воздухе не звенят, не раздаются, а протискиваются между веток в перекличку с каплями то и дело возникающего дождя. Дождь – дождик – дождичек – и снова дождик, – вот примерно в каком порядке расположена действовать сегодняшняя погода.

Пришелец

Пульсируя вихрем галактик,
Вибрирует сердца простор...
Да я потому и лунатик,
Что чувствую памятью пор,
Всей трепетной чуткостью кожи
Пришельца дыхание!..  –
                Сон? –
На сон и на бред –
                не похоже:
Присутствует,
                в комнатах он! –
Он чувствует сердцебиенье,
Считает повышенный пульс...
А я до его появленья
К себе привыкаю:
                учусь
Простое увидеть в сложнейшем,
Великое в малом...
                Сейчас! –
В горячем порыве нежнейшем
Узнал по свечению глаз
Пришельца ко мне дорогого:
"Привет, проходи, как дела?.."
Но больше сказать мне ни слова,
Любимая, ты не дала...

         Летний дождь – и первые минуты после дождя – моя самая любимая погода. Да и любой другой дождь, если он без холодного ветра. Не генетическая ли это память о тех временах, когда образовались первые большие молекулы в грозовых облаках над раскалённой сушей? Память молекул?.. Эка хватил!

Цивилизация

Земля юлит в большом пространстве
Такую прорвищу веков!
И с незавидным постоянством
Плодит надежды дураков...

Юлит Земля... цветут надежды...
На межпланетном колесе
Царят летучие невежды
Во всей своей пустой красе...

Остановить парад безумных
Нет сил у слабого Творца:
Он стар и немощен, беззубый,
Фигуры нет, сошёл с лица...

Вразнос пошла Земли фортуна!
Скрипит несмазанная ось...
А там и Солнце коротнуло...
...Ура! – проснуться довелось!..

          Чего только не приснится!
          Ночь ещё и не начиналась, а мне уже "приснилось..."

Равнодушие

В ближайшем космосе с ухмылкой
Звезда сверхновая взметнёт
Полнеба вспышкою – взорвёт! –
Но человек в гордыне пылкой
Не вздрогнет даже, не начнёт
В своём "величье" сомневаться
И суть вещей осознавать...

Его позиция – "Не знать!"
Не знать бездонности высокой!
Привычно жить в своём мирке.
Звезда? – тем хуже для далёкой:
Погаснет, спрятавшись в зевке...

         К вечеру облака, пролившись-таки громогласным, но коротким ливнем с несколькими молниями, торжественно стали рассеиваться, и на закате обнаружилось ни на мгновенье не гаснущее светило.
         Ночью тонкий месяц был уже довольно высоко и половину неба украшали мерцающие созвездия.

16 июня

         Утром довольно прохладно: едва за десять градусов, над водой туман... И вдруг свет Солнца в половину неба! Вот уж действительно, как взрыв сверхновой! Яркий рассвет, но... выключился он быстро. Слабый северо-восточный ветер навеял белых барханов невыразительных облаков, которые смогли присыпать Солнце так, что от него и следов не осталось.

Сонет о погоде

Чудесная погода! – словно блажь,
Расслабленность природная от бога.
А ветер – несмышлёныш-недотрога,
А воздух – хоть на хлебушек намажь!

А Солнце – словно жизни антураж,
А небо – как в бессмертие дорога...
И счастья оттого настолько много,
Что сердце входит в песенный кураж!

Взаимность, укреплённая любовью!
Погода устоялась на века.
...Но – тучи надвигаются... Злословье

Влияет на душевное здоровье...
И буря вдруг пошла от ветерка!
И буквами рассыпалась строка...

         Облака поредели, но стали крупнее, оформились, неистово засияло Солнце, испаряя вчерашнюю влагу. Тополиный пух вперемешку с бабочками капустницами белоснежными вихрями вьётся над мокрой зелёной травой, прилипая к ней. А когда трава высохла, движение вихрей ещё усилилось. Особенно много бабочек над цветущей малиной. Кажется, что это сами цветы малины приобрели крылья, увеличились в размерах и перепархивают с куста на куст.

Улыбки

Улыбка твоя подлетела ко мне,
Коснулась улыбки несмело,
Вспорхнула, расправила крылья – и не
Смущаясь, на щёку мне села.

Мне нравится эта улыбка твоя!
Расправил я с гордостью плечи,
В ответ рассмеялся, любви не тая
И тая от радостной встречи.

С улыбками дружно порхали сердца,
Минуя зажжённые свечи.
Так пусть же он длится для нас без конца,
Улыбок летащих вечер...

         "Любовь на литавры ложит грубый...", сказал В. Маяковский. Согласен. Любовь надо не на литавры и барабаны "ложить", то бишь класть, а на флейты, например, или на балалайки, или на органы... Это кому как.

Утром

Полна цветущая природа
Надеждой новой – и ко мне
Великолепная погода
Приносит в светлой тишине
Зари проснувшейся немного…

И Солнце жаркое встаёт!

«Да будет свет!» – В руках у бога
Лучом грядущее моё…

Я начинаю с просветленья
Моей проснувшейся души –
И свежий ветер вдохновенья
Мне сыплет радости гроши
В мои раскрытые ладони!..

А в мир раскрытые глаза
Вбирают вечности бездонье…
Блестит счастливая слеза.

         И не стОит, как это делал Владимир Владимирович, выворачивать себя наизнанку так, «чтобы были одни сплошные губы…». К чему так изощряться? Можно сказать тишайшими словами так громко, что небеса прогрохочут. И коллапс всей вселенной может начаться с того, что некий квант света, устав нестись сломя голову неизвестно куда, вдруг решит повернуть назад, увлекаемый силой тяготения…
         Сегодня тихий солнечный день. Спокойно плывут небольшие облака. Размеренно дует слабый ветерок. И вдруг – набрасываются порывы сильного ветра, надвигается огромная туча, клубящаяся тысячью светлых и тёмных башен в стиле ампир, слышен гром – и в несколько минут проливается сильный дождь.
         И снова тихий солнечный день… И так несколько раз на день.
         Сибирское лето.

Моё перо

Я перо приравнял не к штыку,
А к ладони, привыкшей к пожатью,
Чтоб встречались на каждом шагу
Лишь друзья и товарищи – братья!

Не гранату в карманах ношу,
А для птиц налетающих крошки.
И дворового пса я прошу
Не тревожить спокойствия кошки.

Не срываю кольцо и чеку.
Не ношу пулемётную ленту.
И со мною на скором веку
Неуютно заморскому центу:

Он держаться за доллар привык,
На котором в кровавые пятна
Разукрашен властительный лик, –
Я тружусь добровольно, бесплатно…

А копейка в руках у меня –
Для последней прижизненной сдачи…
Я живу, не рублями ценя
Курс душевности, равной удаче…

Я товарищу руку пожму,
А копейку отдам попрошайке.
Но булыжника не подниму
Заодно с политической шайкой! –

Я теперь не солдат, не матрос –
И с открытой душой миротворца
Я к букету тюльпанов и роз
Приравняю перо стихотворца.

17 июня

В лесу

Там Пан за деревом стоит,
И на лужайку выбегает,
И дробный стук его копыт
                меня пугает.

Русалка там из вод реки,
Волной играя, выплывает,
И взгляд её из-под руки
                меня пугает.

Там Леший прячется за пнём
И в тёмной чаще исчезает,
И это даже светлым днём
                меня пугает.

Там неуёмный Вурдалак
Жестоко жертву обижает, –
А я свидетель! – это так
                меня пугает!

Лицо ладонями прикрыл:
На Солнце туча набегает –
И ветер в кроны сосен взмыл:
                меня пугает…

         Солнечный рассвет и упругий северный ветер быстренько сменились почти сплошной облачностью и слабым дуновением в том же направлении. Силы у ветра иссякли…

На заре

Распустилась заря первоцветом,
Первоатомом нового дня,
И зелёным сияющим светом
Переполнился воздух, звеня…

Наслаждается солнышко ветром
И заливистым пением птиц,
И, взойдя, улыбается фертом:
Каково, мол, сияю! – учись!

Наслаждается летом природа,
Наслаждается солнечным днём –
И меня восхищает погода:
Хорошо мне под Солнцем! – Живём!

         Очень скоро температура воздуха поднялась от 15 до 22 градусов. Мягко и тепло поблескивает влажная трава. На газоне под белой ивой в беспорядке лежат сухие ветки, сорванные вчерашними набегами ветра и струями дождя. Листва шепчет о новой непогоде, и о приближении её свидетельствуют облака, плывущие теперь уже, с удивлением замечаю, не с севера, а с востока.
         Солнце, однако, поглядывает на землю – и облака просвечивают, и просветы в них есть.

Рыжий дружок

Свернувшись калачиком, рыжий,
Дворовый обшарпанный пёс,
К ногам подобравшись поближе,
Лежит, держит по ветру нос…

Скулит, умоляя глазами:
«Погладь, хоть легонечко тронь…»
И ветер ерошит клочками,
Нетронутый гребнем, огонь…

Пытаюсь нащупать в кармане
Хоть крошку, но нет, не сберёг.
Печаль… Шерстяными огнями
Любуясь, я сердце обжёг…

А пёс и не думал обедать!
Давно с человеческих рук
Ему не давали отведать…
Ах, боже, в сердчишке-то стук!..

У чёрной немецкой овчарки
В соседнем богатом дворе
Еды! – не хватает лишь чарки! –
Сплошное мясное пюре…

Тут нехотя псина вскочила,
Зевнула, и бросилась прочь.
Кормёжки она не просила,
Но вот одиночество, ночь…

Под звёздами так не горела
Простая одежда на ней,
Но, всё же, она обогрела
Меня рыжей мастью своей...

         К вечеру возобновились порывы сильного ветра, и с востока надвинулась грозовая туча.

Гроза

Тяжёлый мрак тяжёлой тучи,
Нависший, словно кары перст –
И хлыст молниеносный, жгучий,
И гром, потрясший свод небес…

Земля рванула нараспашку
Навстречу молниям с себя
Свою зелёную рубашку,
А ветер, кроны теребя,

Под струи бешеного ливня
Безумно бросился плясать!
О, чувство страха, помоги мне
Себя на месте удержать, –

Хочу, расправив с хрустом плечи,
Ковчег в душе соорудить,
Чтоб можно было грозный вечер
С надеждой верной пережить…

         И ещё одна туча, и ещё – и каждая громом грохочет, пугает, сверкает молниями и проливается дождём, то настоящим ливневым, а то и просто дождичком. И всюду, куда ни посмотри на все четыре стороны, – везде такие тучи, тучи…

Тропинка дней моих…

Как больно жить на белом свете!
Повсюду острые шипы
Среди цветов в живом букете
Кустов, растущих у тропы…

Ошибся, может быть, судьбою,
Тропинку выбрал не туда?
Сибирь оставив за собою,
Бежать в иные города?

Но я… ступил на эту тропку…
Она, конечно, заросла,
И часто возникает пробка
Там, где крапива расцвела,

И с тропки этой невозможно
Сойти на крохотный шажок!
…Я выбираюсь осторожно
На светлый шёлковый лужок, –

Где Солнце, вырвавшись, по травам
Бежит за тенью, как и я!
…Но слева шип, колючка справа…
Душа исколота моя…

18 июня

         Утро теплее, чем вчера, но пасмурнее. На общем сером фоне отчётливо вырисовываются более низкие тёмные и рваные облака, еле-еле ползущие с юго-востока. У поверхности земли ветра нет. На воде, как впрочем, и повсюду, сугробами лежит тополиный пух и ярко зеленеет ряска. Влажность высокая. Всеобщая неподвижность.
         Но чувствуется, что неподвижность обманчива: стоило чуть дохнуть ветерку, и бисером посыпался мелкий дождик. А дорожки и трава ещё с ночи мокрые, последние дни они не успевают просыхать.
         В воздухе накапливается синеватая влажная мгла, похожая на туман, в которой трудно дышать от прямо-таки тропической влажности, и душно даже при утренней свежести.

Болезнь

Это было сегодняшним летом.
Шар земной заболел! – боже мой…
Он казался мне сильным атлетом,
Слабым сердцем был шарик земной.

Содрогаюсь – удар за ударом –
Задыхаюсь без воздуха я
В теле с жалким болезненным шаром
На исходе июньского дня.

Мне бы лекаря в день этот странный,
Но циклоны грозу принесли.
Да и Солнце не светит на раны
Над слабеющим телом Земли, –

Потускнело, померкло, скатилось…
Приближается мрачная ночь,
И торшером Луна засветилась,
Не желая, однако, помочь.

Но здоровое лето очнулось
В колыбели у нового дня –
Тут и в сердце здоровье вернулось
У планеты моей для меня.
 
         Написал эти строчки в полночь, при наступлении новых суток. В небе сплошная облачность, ни звёзд, ни Луны. Неужели и завтрашний (то есть сегодняшний) день будет дождливым?
         Так оно и случилось. Солнце отсутствовало на собственном восходе – его не было видно.
         Вода тёмная, плещет лениво и тяжёлыми редкими плесками не может нарушить утреннюю тишину.

На пароме

В тёмной заводи синяя дрёма
С тихим всплеском колышет волну
И крутыми боками парома
Прикрывает от глаз глубину.

Слышен голос печального сердца
И гармошки изношенной стон, –
И от голоса некуда деться:
Людям в души врывается он.

Плачет девушка песню… И нежно,
На волну неотрывно глядит.
Ветерка дуновенье небрежно
По волне за паромом скользит…

Старичок, растревоженный стоном
И гармошки, и песни, – встаёт.
Он сидел на корме полусонно,
И теперь к гармонисту идёт…

Но не вынес печали – и, молча
Постоял, и обратно пошёл…
А гармошка вдруг всхлипнула звонче, –
Гармонист до рыданий довёл! –

Развернул он её что есть силы
И надсадную выдал печаль!
А потом запиликал уныло
Плясовую какую-то, жаль…

Темной заводи синяя дрёма
Расплескалась, открыв глубину…
Вслед за песней сходили с парома
Люди в утреннюю тишину.

         Ну и воды скопилось в небесах! – дождь льёт шесть часов кряду! – редкий и мелкий, но приятный и не холодный, самый обычный летний дождь.

Летний дождь

Неспешно льётся летний дождик:
Идёт на тоненьких ногах
Природы облачный художник
С росою божьей на щеках.

И тёплый свет живой водицы
Играет каплями в листве,
И падает, чтоб засветиться
Зелёным жемчугом в траве.

А мы с тобою по тропинке
Идём среди родных берёз,
Не уклоняясь от рябинки
И от её блестящих слёз:

Омыт слезами дорогими
Наш край, но к дубу не пройти…
Нам стали близкими, родными
Свои дороженьки-пути…

         Нажимая на кнопки пульта, наткнулся на передачу НТВ «Каждый по-своему с ума сходит» в программе, кажется, «Принцип домино». А там, среди приглашённых экспонатов-чудиков был ни кто иной, как один из самых знаменитых Василиев Ивановичей – Шандыбин!
         Очень эмоциональный и не очень образованный Микула Селянинович или Евпатий Коловрат с коммунистическими убеждениями, Василий Иванович – суть глас народа.
         И вот что интересно. Телевизионщики, решив выставить его на посмешище, даже художника «мозговеда» Бильжо пригласили в передачу, чтобы с помощью его интеллектуальной чуши «закопать» нашего героя.
         Не вышло!
         Я был просто поражён, когда на вопрос ведущих ироничных дам молодой парень совершенно искренне сказал: «А я думал, что коммунисты – это плохо… Теперь буду за них голосовать».
         И НТВ это не вырезало! Не чудеса ли? Неужели и впрямь на прямой эфир с Василием Ивановичем решились?
         Девчушка, ещё моложе, поддержала парня, сказав, что лично ей больше всех в передаче понравился именно Василий Иванович.
         Спросили у женщины лет сорока, и она заявила, что Шандыбин – просто молодец.
         Растерянные ведущие не могли скрыть своего разочарования и успокоились только тогда, когда нашёлся (или он заранее нашёлся?) один парень «продвинутой наружности», промямливший, что «Шандыбин – урод». Причём, все присутствующие видели, кто здесь на самом деле урод.
         Дождь продолжается и вечером и ночью, каждые полчаса ослабевая, и, наконец около полуночи перестал. Ни звёзд, ни Луны, и по-летнему свежо.

19 июня

         Однако и на рассвете было пасмурно и очень влажно. Утро началось с 15-градусного тепла при слабом восточном ветре с беспросветной облачностью.

Облака

Плывут, клубятся облака,
И дождик льёт свои печали.
Мечта о Солнце высока,
Но безответны в небе дали.

А лёгкий ветер смел и быстр,
Проносит облачные тени
И веером искристых брызг
Обмахивает куст сирени.

Берёзки скромные дрожат,
Поникли радужные травы.
За тенью облачной спешат
Мечты, далёкой ищут славы…

Печаль клубится в облаках
И льются тени, не скудея.
Слова сердечные в стихах
Тебя, любимая, согреют, –

Пускай нет Солнца, пусть дожди
Приносят к нам печаль и лужи…
Денёк дождливый пережди
И снова Солнце обнаружишь!

         Облака клубились долго. Весь день. И только к вечеру блеснуло удивлённое Солнце: и как это облакам удаётся так долго прятать меня?
         Но и без видимого Солнца 25 градусов тепла.
         Как только стало проясняться, прерывисто задышал ветер, словно прибежал, и всё вокруг заблестело такими красками, что хочется зажмуриться и открыть глаза: не привиделось ли?
         Крупные кучевые облака, синее небо с ярким Солнцем, и под всем этим контрастный, ввиду чистого воздуха, зелёный, омытый долгими дождями блистающий – иначе, как по Грину, не скажешь – мир…
         Хочется написать стихи такими же красками, но понимаю, что это невозможно. Слов таких нет, и какие не выстраивай словесные конструкции, точной модели не создашь.
         Хотя…
         Кто-то сказал, что какой читатель, такой и поэт. Значит, что если написать обычными словами о необычных вещах таким образом, чтобы между строк читался точный смысл, то можно будет нарисовать словесный пейзаж? Значит, что пишущий должен знать  своего читателя как единомышленника! Главное, увидел бы читатель, что изобразил написавший. 
         Но как добиться того, чтобы каждое слово в строке, каждая стихотворная строка имели глубокий подтекст? Неужели это забота и талант только пишущего? Значит, и писатель, и читатель должны находиться примерно в равных условиях, в равных состояниях, иметь талант одного масштаба, чтобы возникло состояние сотворчества и понимания.
         Тогда, выходит, и особых слов, неземных каких-нибудь словесных изобретений не надо. Пиши обычными словами о необычных вещах особыми, максимально точно рисующими живую картину словосочетаниями!
         Вот и весь секрет.
         Другими словами, стихотворение – это полупрозрачный витраж, на котором есть рисунок, изображённый обычными красками и такими их сочетаниями, что за витражом зримо открываются другие, более глубокие и блистательные картины, и художник именно их хотел показать зрителю! При этом нарисовано только то, что нарисовано, а увидено гораздо больше.

Чтение стихов

Когда взгрустнётся над стихами,
Придёт из воздуха печаль,
Я осторожными шагами
Приду к тебе…
                Не замечай,
Но рядом я в минуты грусти,
Когда страницы шелестят
И чутко вздрагивают…
                Чувства
Напряжены…
                Глаза блестят,
И ты, задумчиво читая,
Наверно, видишь то, о чём
Хотелось мне сказать, мечтая
О том, чтоб кто-нибудь прочёл…
И ты вздохнёшь, отложишь книгу,
Забудешь тут же обо всём…
Но рядом – я…
                Подобный мигу
Мы век с тобою проживём…

         Распахнув настежь окно, с высоты третьего этажа сфотографировал закат. Ещё один пример тому, что никакой снимок никогда не сможет передать живой картины. Живую красоту создают в сотворчестве и фотограф, и зритель. Живая красота сама собой видна вот здесь, из окна. Фотографируя, я хочу перенести её безжизненный слепок, её мёртвую модель к глазам глядящего и видящего эту живую красоту… Конечно, сопровождающие эту живую картину звуки, запахи, тепло и дуновение ветра зритель должен придумать и создать в себе сам.
         Чем талантливее зритель, читатель, тем вернее и глубже он понимает всё созданное автором. И именно зритель, читатель формирует и воспитывает вкусы и пристрастия художника или писателя. Последний же всегда должен держать нос по ветру, выбирая для себя своего зрителя и своего читателя.

Необитаемый остров.

Вне природы поэзии нет.
Вся поэзия – это природа.
Слово красное – разума свет,
Слово точное – сердца свобода, –

А без слова поэзии нет…
В океане глубокого чувства
Слово – остров живого искусства.
Там живёт одинокий поэт.

20 июня

         Облака тихо перемещались над землёй всю ночь и, видимо, вынашивали думы о новом дожде, и добились-таки своего.
         Утром пошёл дождь.
         Сначала мелкий и моросящий, а потом частый и ливневый. Это происходило постепенно, неспешно, но закончилось внезапно. И тут же выяснилось, что влаги пролилось немерено, и вся она, попав на землю, превратилась в шумные ручьи и в глубокие лужи.
         А тут и облачность поредела, и солнышко проглядывать стало – и день стал парить, согреваясь (утром-то снова было едва за 15;) и счастливо дыша душным и влажным воздухом.
         В природе что-то изменилось, но что? – понять было трудно. Наступило многозначительное молчание. Возникло такое ощущение, словно произошло нечто незамеченное, но очень важное, и тебе нехорошо, оттого что ты не видишь и не понимаешь – что же, собственно, произошло?

Молчание

Как гром – не сказанное слово
В грозе не высказанных дум…
В душе тревожно…
                Вот и снова
Я слышу несказанный шум,
И снова блеском острых молний
Природа вся ослеплена…
Стоит молчания стена –
За нею мрак потусторонний…
И сердце, дрогнув, с болью сжалось…
 –  Скажите слово! – Кто-нибудь! –
Но в тишине, какая жалость,
От грома сдавленная грудь…

         И даже ветер не может нарушить неожиданно затянувшееся молчание – он слабый и безвольный. Бесшумными вихрями снуют бабочки над цветущим клевером, васильками и над отцветающим, но всё ещё благоухающим жасмином… Испаряемая влага раздражает спешащих людей, но они идут и молча потеют… Взгляды встречных прохожих уклоняются , но не уклоняются низко свисающие над тротуарами ветки, и тогда, потревоженные, они сбрасывают на людей неприятные капли…
         Молчание затягивается.

Молчание

Вы ещё ничего не сказали,
Но с утра потемнел небосвод
И тяжёлые капли упали
На песок повседневных забот…

Вы ещё ничего не сказали,
Но дождями напуганный луч
Утонул в предзакатной печали,
Угасая в объятиях туч…

Вы ещё ничего не сказали! –
Но уже – слезопад, ливень слёз! –
Их ручьи в океан убежали,
Унося все остатки от грёз…

Вы ещё ничего не сказали…
Вы молчите?.. и я не скажу,
Как мы с вами когда-то мечтали
О любви… мы тогда не молчали…
Вы молчите? – и я ухожу…

         И снова пошёл дождь.

***
И снова дождь, и снова редких
И мелких капель переплеск,
И снова на зелёных ветках
Живой воды жемчужный блеск…

И ветер бегает с шуршаньем
Дождём насыщенного дня,
И снова занят я гаданьем:
Дождь – враг мой, или же родня?

         И вдруг я вспоминаю и понимаю, отчего сегодня с утра возникло ощущение какого-то незамеченного события. А ведь верно, такое событие никогда и никем замечено быть не может, потому что оно условно реальное: сегодня Солнце уходит из созвездия Тельца! И благополучно, будем надеяться, перемещается в созвездие Близнецов. Абсолютно ничего сверхъестественного и необычного, если не учитывать того обстоятельства, что спустя одни сутки произойдёт ещё одно знаменательное событие: мой Солнцеворот достигнет экватора и, будем надеяться, благополучно пересечёт его и двинется дальше. Но теперь уже с каждым днём Солнце будет подниматься над горизонтом всё ниже и ниже.

***
И вот уже Телец рогами
К зениту солнышко вознёс –
И светлый день за облаками
Разросся до полночных звёзд…

И вот уже моя планета
Встречает в небе Близнецов –
И дарит им земное лето
И светлый день без облаков…

А здесь, внизу, моя землица
Под Солнцем пышно расцвела –
И, как невестушка-девица,
Румяна скромно навела…

         Насчёт светлого дня без облаков это скорее предположение, чем утверждение.
         Близнецы возьмут красное Солнышко под руки и, начиная с рассвета, поведут его дальше, от самой высокой точки в небосводе к самой низкой.

21 июня

         Стихи, как говорится, в руку! – в полночь вышел во двор, поглядел – нет облаков. Небо усыпано звёздами, растущая Луна уже полнее половины, и сияет высоко на юге… Тишайшая летняя ночь.

Ночью

Рука в руке – и мы с тобою
Под небом летним и ночным…
Как хорошо ночной порою
И чувствовать себя родным
И звёздам, и ладони тёплой,
И слушать нежные слова…

И в небе отблеск самолётный,
И под ногами мурава,
И ветер звук приносит дальний…

Чуть различимый и земной,
Он песней кажется печальной,
И тоже близкий и родной…

И мы с тобою под Луною
На звёзды ясные глядим
И, наслаждаясь тишиною,
Многозначительно молчим…

         Быстро промелькнула короткая ночь. С первыми лучами Солнца живо осветилось росное утро. В небе ни облачка – безупречная синева. Птицы исполняют гимн в честь нового дня. Плюс семнадцать.
         Пышно цветёт малина – и прямо-таки дымится бабочками!

Малина цветущая

Полна цветущая малина
Снующих бабочек! –
                Цветы, –
В росе весёлая куртина
Моей малиновой мечты, –
Гляди-ка, тоже там порхают,
И, кажется, кусты дымят!

Цветы и бабочки взлетают –
И оживает росный сад…

И Солнце смотрит восхищённо
На изумительный букет:
Весь в белом цвете мир зелёный!
Такого на орбите нет…

         Несколько часов застывшей тишины, а затем дуновение воздуха – и с востока надвигаются горы кучевых облаков! С белыми шапками сияющих вершин и тёмно-синими подножьями. Верно, быть по сему, синоптики обещали и ветер, и дождь.

Если…

Если есть у природы Душа,
То в шуршанье она камыша,
И в качанье зелёных ветвей
Ивы милой над речкой моей.

Если чувства любовь принесли,
Значит, сердце стучит у Земли
На просторах бескрайних полей
Светлой Родины милой моей.

Если разум у Космоса есть,
Ярким Солнцем он светится здесь,
Над планетой любимой моей
И в глазах у хороших людей.

Если мы в целом свете одни,
Ничего… – Хватит сердцу родни,
Если в жизни с открытой душой
Ты Любви удостоен большой!

         До наступления вечера несколько раз принимался накрапывать дождик, но это было похоже на шутку – и серьёзного, основательного дождя не случилось.
         Уже нет ни слов, ни сил от высокой эмоциональной перегрузки. Ну, нельзя же быть красивой такой, земная природа! Всё уже описано, обо всём уже рассказано и спето песнями, исполнено музыкой, использованы все мыслимые и немыслимые краски, – но природа не унимается, ей всё мало…
         Сколько можно? – и сегодняшний закат вижу словно впервые в жизни, до того он красив. Снова долго стою у распахнутого окна на третьем этаже, обращённого на запад, и смотрю, смотрю и всматриваюсь, совершенно позабыв и о фотоаппарате, и об авторучке с бумагой…
         Это невозможно.
         Когда краски поблекли настолько, что стали тёмными, а колкие комары и до третьего этажа добрались, вздыхаю и ухожу, не прикрыв окно, словно в надежде оставить виденное в оконном проёме… потом думаю: а вдруг будет ветер! И, вздохнув ещё раз, возвращаюсь и крепко закрываю окно.
         До завтра.

На рассвете

Потемнела древняя церковка
На цветами пахнущем холме,
Золотого купола подковка
Не блестит при звёздной полутьме…

Но – блеснувший луч зари приветной
Высветил живую благодать! –
Храм стоит под облаком рассветным,
Солнцу ясноглазому под стать!

Старая послушница, – с глазами
Слёзными, – величию вняла:
Светится, крестясь, пред образами,
Словно свет Мария ей дала…

         И не только до завтра, но и до начала новой, седьмой по счёту главы размеренно идущего Солнцеворота.