Спасение

                СПАСЕНИЕ.
                Исповедь Найдёныша.
                Это рассказ о том, как добрая женщина
                приютила брошенного щенка, а он, когда подрос, спас её
                от смерти...

                Шёл сильный дождь. Ветер гнул ветви деревьев почти до самой земли, срывая последние листья. Я так вымок, мне было так холодно, что крупная дрожь била меня, и я старался забиться поглубже под торчащие из-под земли корни громадного дерева. В моей голове смутно проступал силуэт моей мамы, я чувствовал её тёплый бок, её влажный язык, которым она вылизывала мою мордочку, и мне казалось, что сладкая струйка молока вот-вот побежит по моему горлу и заполнит мой пустой живот вкуснейшей влагой. Я жалобно заплакал, хотя
знал, что никто меня не услышит. Кто в такую погоду по улицам ходит? За то время, что лилась эта холодная вода с неба я никого не видел...Я плакал, обиженный на того дядину, который поднял меня высоко вверх, и я весь уместился в его огромной ладони. Потом я куда-то летел, эта ладонь раскачивала меня туда-сюда, и у меня кружилась голова. Но вот этот полёт прекратился, и я оказался в густой траве. Я огляделся. Дядька исчез. Вокруг была густая трава, разбавленная запоздалыми яркими пятнышками цветов. Я не знал, что делать, я вообще не знал ничего и никого, кроме своей ласковой мамы и таких же, как я, щенков, с которыми мы уже начали играть и шалить, взбираться на свою маму, скатываться с неё и шутя, ещё не грозно порыкивать друг на друга, отвоёвывая себе место под тёплым и мягким маминым боком... Я долго кавылял на своих слабых ещё лапках, прокладывая себе путь в траве. Добравшись до дерева, я попытался укрыться от дождя. Но всё равно очень скоро превратился в мокрую тряпку, похожую на ту, которой мыли пол в моём родном жилище. Я уже потярял всякую надежду на спасение, как вдруг почувствовал, что меня снова обхватила чья-то рука, и я опять взлетел вверх.
                - Ой, какой ты мокрый, несчастный! Это ж кто тебя под дождь выбросил?!
 Я так жалобно ответил, что тётенька, которая меня подняла, сама чуть не заплакала. Она засунула меня за отворот куртки, и я опять куда-то отправился.
О, кажется закончились мои муки! Я оказался на тёплом коврике, потом что-то зашумело - это моя спасительница дула на меня из какой-то трубы тёплым ветром, и я быстро просох. А потом передо мной поставили мисочку с молоком, но я не знал, как его есть. Я ткнулся носом в молоко и конечно захлебнулся и стал чихать. Тётя засмеялась, погладила меня и велела не торопиться. Я её понял и больше не топил нос в молоке, а стал старательно и аккуратно лакать.
                Мне так хорошо зажилось на новом месте! Я узнал, что эту добрую тётеньку зовут Мира. Она сказала мне:
                - Мы будем звать тебя Найдиком, потому что ты нашёлся. Запомнил?   
Конечно, я запомнил! Я все слова Миры хватал на лету.   
               В доме был ещё один жилец. Он оказался тоже очень хорошим и звали его Гриша. Мира и Гриша жили одни, но иногда к ним приезжали их взрослые дети и привозили внуков. Они играли со мной и нам было очень  весело. Но больше всех я любил мою спасительницу. Я так ей был благодарен, мне так хотелось ей об этом сказать! Но я не умел говорить, как человеки. Единственно, что я мог, это слушаться её и выполнять все её просьбы. Например, я приносил ей тапочки, когда она возвращалась домой, нагруженная сетками и сумками. Тут я не выдерживал и тыкался носом в авоську, вынюхивая вкусный запах колбасы. Мира говорила,  глядя на мои попытки найти колбасу – он делает ревизию! И смеялась, обещая дать мне колбаски самому первому. Потом, когда она садилась отдыхать, я  устраивался возле неё, ложил голову на лапы и смотрел на неё преданными глазами.
               Так мы и жили. Я подрос, и Мира говорила, что я стал умным псом. Я никогда зря не лаял, как это делал маленький терьерчик, что жил на одной с нами
площадке. Его звонкий лай раздавался и днём, и ночью.
            - Что за глупая собака! – в сердцах говорила Мира, - лает  - надо-не надо! Не то, что наш Найдёныш.
            Это правда. Я очень редко подавал голос. Только, когда надо было ответить какой-нибудь собаке, расшумевшейся за окном. На лай же нашего соседа я отвечал едва слышным рычанием. Чего зря лаять, так и в простую шавку превратишься. А я всё-таки из дворян! Так сказала Мира, когда Гриша попытался опредилить мою породу.
           Всё было бы хорошо, если бы Мира не болела. У неё было слабое сердце, и Гриша говорил, что в этом виновата она сама.
          - Обо всех ты думаешь, за всех переживаешь! Всё тебя волнует –  то у сына что-то не так, то у дочки, то у внука, то у внучки! – в сердцах говорил Гриша. – И здоровое сердце не выдержит!
           - Я не умею иначе, - вздыхала Мира, - я иначе не могу...
И приезжала скорая помощь, приходили незнакомые люди и начинали возиться с
Мирой. Иногда они не могли ей помочь, и тогда они забирали её с собой. Когда это случилось впервые, я встал перед носилками и не давал унести мою Мира. Только эти люди брались за поручни носилок, я начинал грозно рычать. Пришлось Грише оттаскивать меня и запирать в другой комнате. Но потом я перестал противиться врачу и санитарам, потому что понял, что Мира скоро вернётся.
            Но однажды, рано утром я проснулся от какого-то шума. Я вскочил и подбежал к дивану, на котором спала Мира. Но она была не на диване, а возле него. Она лежала на полу и звала своего мужа.
             - Гриша, Гриша... – слабым голосом повторяла она.
Но разве он услышит? Он ведь спит в другой комнате, а до неё довольно далеко – надо идти через прихожую, потом завернуть за угол, потом бежать по коридору, повернуть направо и там лишь была спальня. Почему Мира и Гриша не спали вместе, я понял сразу. Дело в том, что Гриша так громко храпел, что я просыпался и с перепугу начинал рычать. Но потом привык и перестал пугатьсся.
А теперь я стоял над Мирой и лизал её лицо и руку, на которую она опиралась.
Она не могла подняться с пола и продолжала звать Гришу на помощь. Бесполезно! Гриша не просыпался. И тогда Мира посмотрела на меня и обратилась ко мне, будто я – человек.
               - Мне очень-очень плохо, мне нужно позвонить в Скорую, но до телефона мне не дотянуться, а до Гриши – не докричаться... Вся надежда на тебя! – очень серьёзно сказала она. – Иди и разбуди Гришу!
               Я смотрел на неё, а она всё повторяла и повторяла  тихо, но настойчиво:
                - Найдик, позови Гришу, позови Гришу!
Я, наконец, всрепенулся и помчался в спальню А там я встал на задние лапы и передними стал стучать по кровати и громко лаять. Я и раньше так делал, когда мне надо было срочно погулять, а Гриша ещё спал. От моего лая он проснулся, и я сразу стал звать его к Мире. Я лаял и отбегал откровати, лаял и бежал к двери, потом возвращался и опять лаял. Гриша побежал за мной, увидел лежащую на полу Миру и бросился к телефону. И когда Миру увозили, она повернулась ко мне и сказала:
           - Спасибо, тебе, Найдик, на этот раз ты меня спас. Умница!
Я проводил носилки с Мирой до двери.Теперь надо было ждать. Ждать возвращения моей спасительницы.

                Июнь, 2009г.