Картина первая

«Настоящее» в пьесе представлено в виде разговора двух молодых людей в простом, несколько дешёвом кафе поздним, заснеженным вечером, когда на улице уже давным-давно стемнело, а большинство детей вовсю готовятся ко сну. «Прошлое» — это воспоминания одного из этих двух юношей, того, который на протяжении всех картин будет рассказывать о некоторых событиях своего прошлого, о том, что повлияло на его жизнь так сильно, что он спустя целый год не может прийти в себя, или, как говорится, в норму. Нетрудно догадаться, что для него прошлое играет не просто важную роль в его настоящей жизни, а оно некоторым образом заменяет настоящее; Антон живет прошлым. Все ценности остались там, за пеленой времени, там, откуда никто никогда не возвращается, там, где нет ничего. Вся любовь, которой он когда-то обладал, все чувства, которые он когда-либо испытывал, все страсти, которые ему когда-либо пришлось ощутить, все мысли, которые потрясали его, приводили в радость или отчаяние, всё, что называется жизнью осталось у него в прошлом. Поэтому, он некоторым образом погружается в своё прошлое настолько глубоко, что иногда становится совсем жутко от вида парня, тело которого находится в метре от тебя, а разум где-то далеко, в каких-то наднебесных местах. Словом, странности, которыми обладает Антон — это порождение событий, происходивших с ним и вокруг него тогда, в прошлом.
Когда поднимается занавес перед зрители предстает полная тьма, за исключением правого угла сцены, который слабо освещён тусклым светом лампы и далекого фонаря, который подчеркивает витающие в дымке воздуха пылинки увеселительного заведения и дыма табака, исходящего от сигарет курящих посетителей. Этот угол и есть «настоящее». Здесь стоит маленький деревянный столик, рассчитанный на двоих гостей небольшого кафе. На красивой тёмно-зелёного цвета скатерти стоят несколько свечей, три бокала пива, пепельница и, как полагается, салфетки, специи и прочие элементы сервировки столов. Деревянные стулья с мягкими сиденьями и лампа, висящая сбоку на стене, подчеркивают, или, по крайней мере, стараются подчеркнуть уединённость каждого столика и создать впечатления отрешённости этого островка вечернего отдыха от остального, полного проблем и планов на будущее мира.
К началу картины Антон сидит за столиком, попивает пиво и курит сигарету. Он давно ждёт этой встречи со своим молодым преподавателем среднего учебного заведения, в котором им посчастливилось столкнуться. Их отношения никогда не выходили за пределы учебной аудитории. Но Антону за несколько месяцев всё-таки удалось каким-то образом заинтересовать Игоря и пригласить его в кафе посидеть за кружкой пива. Поэтому Антон жутко волнуется перед неформальной встречей, которая стоила ему не малых трудов. Сразу же после поднятия занавеса откуда-то, словно из прошлого начинает звучать мягкая, но в тот же момент несколько трагичная музыка. Она снова напоминает Антону события пазапрошлого года. Снова в его памяти появляются в движении, словно кружа вокруг него знакомые, дорогие ему лица. Снова в голове он слышит трудно разбираемые слова, крики, звуки. Он хватается за голову. Но всё исчезает, музыка резко обрывается, Антон поднимает голову, когда из-за кулис появляется Игорь. Он идёт твёрдой походкой; как всегда одет по-деловому, а на лице его видна напряженность от волнения, которое он испытывает в момент первого вечера в своей жизни с собственным студентом за пределами колледжа.

Игорь (подходит к столику Антона). Здравствуй! Давно сидишь?
Антон (в негодовании, не зная что делать и как себя вести, несколько ошарашенный). Э… М-м…Здравствуйте! Да нет-нет, всего несколько минут.
Игорь (указывая на бокалы пива, улыбнувшись). И за эти несколько минут ты успел выдуть полбокала пива. Собственно, а почему я вижу их три? (Садится, расстегивает нижние пуговицы пиджака, устраивается поудобней.)
Антон. Я подумал, что вы много не пьёте, поэтому для начала взял себе два, и вам один.
Игорь. Логично. А ты к пиву ничего не заказал? (Листает меню.)
Антон. Я хотел. Но, не зная, что вы предпочитаете, я не стал пока ничего заказывать. Можно позвать официантку. (Крутит головой в поисках официантки.)
Игорь. Да не суетись. Успеем. Ты никуда не спешишь?
Антон. Я — нет. Завтра же мы не учимся. А вы?
Игорь. Мне, к счастью, завтра ко второй паре. Поэтому сегодня я могу позволить себе немного расслабиться.
Антон. А можно мне вас на «ты»?
Игорь (по-доброму, мягко). Можно. Но только с глазу на глаз и за пределами нашего колледжа.
Антон. Договорились.

Поднимает бокал пива.

За что?
Игорь. Думаю, первый тост должен быть за встречу, и, можно сказать, за знакомство, покуда прежде мы с тобой в неформальной обстановке знакомы не были.

Чокаются красивыми поллитровыми пивными бокалами. Не кружками, а именно бокалами. Правда, стеклянными, но всё же бокалами. Выпивают по нескольку глотков. К столику подходит официантка.

Антон (Игорю). Ты решил, что будешь брать?
Игорь (Антону). Да, креветки. И, думаю… думаю… Впрочем, позже закажу. А ты что выбрал?
Антон. Думаю, тоже взять креветок. (Официантке). Две порции креветок.

Официантка меняет пепельницу и уходит.

Игорь. Любишь креветки?
Антон. Не то, чтобы люблю, но никогда не отказываюсь от них. (Пауза.) Как дела в колледже?
Игорь. Не смеши меня. Ты сам знаешь обо всех процессах происходящих там лучше, чем я.
Антон. Правда. Но всё же.
Игорь. Ты мне вчера написал, что уже более года ты пьёшь ежедневно. Собственно, этим ты меня и заинтересовал. В чем причина?
Антон. В том же, в чём я тебя сегодня уговорил встретиться.
Игорь. И в чём же?
Антон. Секунду. Не всё так быстро. (Допивает бокал пива, закуривает.) Дело в том, что у меня сегодня годовщина — год назад как умер друг… у меня на руках.
Игорь. Сочувствую.

Из бара начинает доноситься нежная мелодия. Сначала едва слышно, затем немного громче. Но она ни в коем случае не заглушает речь Антона; она только дополняет и создаёт некоторое обрамление трагичного рассказа.

Антон. С того момента не было дня, чтобы я был трезвым. Ни одной ночи, проведённой в трезвом состоянии. Каждый вечер я напиваюсь. Каждый. Уже целый год. Сегодня 19 ноября. Сегодня ровно год. Всё это время я живу только одной мыслью о друге, о том, почему всё так произошло, и какова была моя миссия с ним познакомиться за несколько месяцев до его смерти. Всё это время у меня не выходит из головы последний день его жизни, последняя картина, когда перестало биться его сердце. Очень тяжело жить с болью, которую нельзя ничем победить, или, хотя бы, заглушить. Каждый раз, когда я вспоминаю последний его взгляд, у меня как будто кто-то вырывает сердце из груди и оно начинает кровоточить снова и снова. И я нашёл одно лекарство против этой невыносимой боли — алкоголь; средство, позволяющее на некоторое время почувствовать себя легче.

Антон курит. Его тело пробивает холодная дрожь. Курит, озираясь по сторонам, будто ищет в полутьме кафе умершего друга; будто он должен вот-вот появиться, выглянув из-за колонны. Ждёт. Ждёт уже год, зная, что он никогда не появится, никогда ему не улыбнется, никогда им не пожимать руки при встрече и расставании.

Я боялся этого вечера. Не хотел сегодня оказаться с самим собой наедине.
Игорь. Не переживай. Этот вечер я разделю с тобой. Собственно, как и твою грусть попробую тоже разделить.
Антон. Спасибо.

Музыка постепенно затихает. Из полутьмы зала появляется официантка. Приносит заказ, меняет пепельницу и снова исчезает в неизвестности, словно уходит туда, где ныне обитает мученическая душа умершего друга.

Игорь. Раз уж я взял на себя миссию по разделению твоей пустоты, наполненной в некотором смысле печалью, то, позволь мне попросить тебя рассказать всю историю.
Антон. Конечно. (Выпивает почти полбокала пива, вытирает губы салфеткой, впивается своим больным взглядом в карие глаза Игоря.) Был у меня друг. Хотя мы с ним познакомились, когда его мир уже был обречен на уничтожение, я к нему успел привыкнуть буквально за несколько месяцев. В конце концов, он умер. Из-за своей счастливой, но всё же, скорее, несчастной любви, потому что вдоволь он так не сумел ею насладиться. Из-за девушки, которую любил. Из-за несправедливости этого чёртового мира ко всему прекрасному, что он создал. Скорее, из-за отсутствия у антропоморфного дядьки на небесах рассудка, который создал это всё, и усмехается над горем, им порождённым.

Сигаретный дым, в котором утопают тени молодых людей, попадает в глаза Антону. Он жмурится, слезится. Игорь схватил на некоторое мгновение ладонь своего студента.

Игорь. Тише. Спокойнее. Что, дым в глаза попал? (Отпускает руку Антона.)
Антон. Да. (Слезится. Вытирает салфеткой глаза.) Они познакомились жарким июльским днём в небольшом сквере в центре города, недалеко от играющего солнечными бликами фонтана в окружении зелёных берёз, под кроной которых на скамейках всё время беззаботно проводят свои лучшие годы пары влюбленных…

Свет над юношами постепенно гаснет, превращая их место в полную темноту, сливающуюся своей чернотой со всей окружающей сценой. За кулисами тем временем начинает звучать легкая весенняя мелодия, что-то вроде «Весны» Вивальди. Над самой серединой сцены потихоньку зажигается свет. Перед зрителями показывается нерабочий круглых очертаний фонтан, освещенный лучами яркого солнца.
На каменной ограде фонтана сидит молодой человек — Дима. В солнцезащитных очках, с бутылкой крепкого тёмного пива он беспечно ловит лицом лучики летнего солнца. Плеер и наушники дополняют картину прекрасного прожигания отведённых для безумных, а может, романтических поступков, лет жизни. Он счастлив; доволен собою, своим возрастом, судьбою и происходящими событиями.
Некоторое время зрители знакомятся с обычным на первый взгляд юношей в довольно спокойной обстановке под клавиши старого рояля. Спустя несколько минут музыка наполняется энергией, и чувствуется, что вот-вот должно произойти событие, которое оставит свой отпечаток не на одной судьбе в будущем. Затем она резко обрывается. Дима озирается по сторонам, будто где-то лопнул надувной шарик. Но нет, ему показалось. Музыка возвращается, он поднимает голову к солнцу и улыбается ему так, как в своё время улыбался ему Диоген Синопский. Тем временем, не нарушая некоторого рода идиллию, на сцене появляется девушка — Лиза. Она идёт лёгкой, неторопливой походкой, почти кружась, словно музыка только для неё и звучит, будто именно для неё кто-то сейчас играет на старом, отремонтированном рояле, некоторые клавиши которого немного фальшивят.
Лиза подходит к фонтану, не обращая никакого внимания на сидящего рядом Диму. Они пока не знакомы. И судя по их телодвижениям и поведению, они вовсе не хотят знакомиться, они настолько самостоятельны, самодовольны и совершенны собой, что вряд ли кому-то из них кто-то нужен. Лиза смотрит на скульптуры, из которых в праздничные и выходные дни льётся большими потоками холодная вода. Затем открывает сумочку, достает кошелёк, высыпает из него горсть железных монет на ладонь, кладет кошелёк обратно в сумку, которую с размаху вешает себе на плечо, ненароком задевая плечо Димы. Он невозмутимо поворачивается к Лизе.

Лиза. Извините! Я случайно.
Дима. Да всё в порядке.

Смотрит на неё, наблюдая за каждым движением девушки. Лиза, не обращая внимания на Диму, погрузившись в себя и какие-то мысли, глядя на монетки, резко бросает их на каменное дно фонтана. Дима в недоумении.

Лиза (радостно). Ну, вот и всё.
Дима. А что вы сделали? Зачем вы бросили деньги в этот фонтан?
Лиза. А вдруг я больше сюда никогда не вернусь. А так — я надеюсь, что когда-нибудь мне всё равно посчастливится здесь оказаться.
Дима. Вы должно быть неместная? Из какого города?
Лиза. Из этого. Я почти каждый день хожу мимо этого чудного фонтана, и каждый раз бросаю в него несколько монет.
Дима. Тогда почему вы боитесь, что не вернётесь?
Лиза. Наша жизнь — это букет случайностей, одна из которых может в любой момент погубить соседние, а заодно и весь букет. Поэтому, я всегда оставляю в этом фонтане несколько монет, чтобы всегда возвращаться к нему.
Дима. Не рано ли вам думать о смысле жизни. По-моему, эти думы — достояние стариков или неудачников, но уж никак не молодой, привлекательной девушки.
Лиза. Думать о жизни никогда не рано, и никогда не поздно, и тем более это никому не должно быть чуждым.
Дима. Но всё же, если сейчас думать о жизни и смерти, то о чём же думать в будущем — в старости, например? Может всё же рано?
Лиза. Но если не сейчас, то когда?
Дима. Действительно… А меня Димой зовут. А тебя?
Лиза. А мне пора.
Дима. Не хочешь знакомиться?
Лиза. Не сегодня. Я спешу.
Дима. Но если не сейчас, то когда?
Лиза (смекнув ситуацию). А меня Лизой зовут.
Дима (глотнув пива, снял очки). Может прогуляемся?
Лиза. Я действительно спешу, но время на сигаретку попробую найти. У тебя есть на что сесть?
Дима. Мои коленки всегда к вашим услугам.
Лиза. Спасибо. Но сегодня, я думаю, обойдусь какой-нибудь газеткой.

Ищет в сумочке то, что может постелить на каменную ограду фонтана. Вскоре находит какой-то женский журнал, и, расправив его как полагается, усаживается рядом с Димой. Затем достает пачку дамских сигарет с яблочным вкусом. Роется в поисках зажигалки, но вскоре обнаруживает, что её нет.

Дима. Нет зажигалки?
Лиза (с некоторой досадой). Да, как всегда где-то её промотала. Огонька не найдется?
Дима. Конечно. (Достает из кармана зажигалку, протягивает её Лизе.)

Прикурив, Лиза возвращает зажигалку прекрасному незнакомцу, с которым совершенно случайно встретилась у фонтана. Здесь она бывала сотни раз, при этом никогда никого сознательно не искала, и ни с кем не желала знакомиться, но всегда кого-то ждала. Кого? Его. И только его. Того, кого она не могла описать своим подругам. Того, чьё лицо она не способна была даже представить. Его, и только его, как часто тогда говорила.
Лёгкий, исполненный нежностью ветерок пробегает по волосам лёгким вечерним бризом, то укладывая их в красивую, необычную причёску, то, растрепывая их, снова пытается совершить на головах что-то необычное и завораживающее. Лиза курит медленно, словно оттягивает время тления сигареты затем, чтобы максимум времени пробыть с Димой, ведь после того, как сигарета потухнет, ей придётся уйти.

Лиза. Не подскажешь, который час?
Дима. Это имеет значение?
Лиза. В данном случае — да. Я боюсь опоздать на собеседование.
Дима. Время… Время… Все в  погоне за временем. Нам с тобой сегодня выпало побыть недолго, но ведь главное в этой жизни не то, сколько мы его проведём вместе, а как мы его проведём. Правда?

Дима, отодвинув от себя уже пустую бутылку из-под пива, закуривает. По привычке он при помощи дыма начинает пускать изо рта большие кольца.

Лиза. Не боишься как-нибудь задохнуться, делая кольца?
Дима (кашлянув и бросив неоднозначный взгляд на Лизу). Разве можно от этого задохнуться?
Лиза (глядя куда-то вперёд, будто никого рядом с нею нет). Не знаю. На практике не встречала, но вот слышала не от одного человека.
Дима. Бред.
Лиза (поправив волосы). Возможно. Но мне бы не хотелось стать свидетельницей несчастного случая.
Дима. Как скажешь. (Тушит сигарету.)

Пауза

Лиза. Чем занимаешься?
Дима. Только что — курил, но вот одна особа мне не дала насладиться этой вредной привычкой полностью.
Лиза. Эта одна особа через несколько минут покинет одного особого господина. И он сможет наслаждаться этой привычкой всю оставшуюся жизнь.
Дима (в лёгком испуге). Значит, мы не обменяемся телефончиками?
Лиза. Только если ты этого не желаешь. (Улыбнулась и посмотрела прямо в глаза Диме.)
Дима. Тогда, может, всё-таки погуляем сегодня вечером?
Лиза. Сегодня – нет. Но вот в ближайшие дни – можно.

Изящно выбросив окурок сигареты на асфальт, Лиза поспешила её затушить летней туфелькой. Дима не устаёт удивляться каждому её невымышленному и непринуждённому, но приятно утончённому движению и действию. Она тем временем поднялась с каменной ограды, поправилась, и, повернув голову на бок, смотрит на робкого юношу.

Лиза. Пойдём, что-то покажу?
Дима (с невыразимой серьёзностью). Куда? Зачем?
Лиза (берёт Диму за руку, немного кокетливо). Пойдём?
Дима (неохотно поднимается). Всё же, куда ты меня ведёшь?
Лиза. Это имеет значение? Ты же сам хотел погулять.

Плавно обогнув фонтан, они подошли к первой попавшейся берёзе. Стоя под её свисающими зелёными ветвями, гладя друг другу в глаза и держась за руки, молчат и о чём-то думают.

Завтра на этом же месте, под этой же красавицей в это же время.
Дима. Но я не… Договорились.
Лиза. Тогда я пойду? Я очень запаздываю.
Дима. Но мы не обменялись телефонами.
Лиза. А зачем, если мы договорились встретиться завтра на этом же месте?
Дима (вслед Лизе). А вдруг?..
Лиза (в десятках метров, обернувшись). Никаких «вдруг»! Это наш с тобой шанс, и если один из нас не придёт, значит — не судьба.

Лиза убегает. Дима остается неподвижным. С очками в руке, он, не прищурившись, смотрит на солнце сквозь завесу березовой листвы. Сцена заполняется седым дымом или густым туманом. Свет над Димой потихоньку меркнет, затем выключается полностью.