Старик

Солнце жгло неимоверно, хотя лето кончалось. Уже седели березы, бурели травы. Он сидел на палящем солнце у сруба сельского колодца седой и немощный, но что-то было в его взгляде такое, что застовляло остановиться и смотреть на него.
Он ел хлеб, размачивая его в колодезной воде. Большая алюминиевая кружка в его жилистой, натруженной руке и ломоть хлеба, который он размачивал в ней, были так странны для меня, пятилетнего мальца, впервые увидевшего и задумавшегося, глядя на странника, что вот так человек утоляет свой голод, куском черствого хлеба и колодезной водой.
Старик, что-то говорил мне, что-то   сокровенное, мудрое, видимо, для него важное и наболевшее. Что, я не понял тогда, но что-то такое, что я до сих пор полон сознания важности сказанного и до сих пор мучаю себя - так ли живу.
Через много лет, глядя, как я размачиваю хлеб в холодной воде, в огромном городе, наполненном шумом и нескончаемыми толпами, мне говорили:
- Паяц! Как ты можешь месяцами жить на одном хлебе, когда это так просто - взять и все тут, все же берут! Паяц! Праведник!
Тогда, очень давно, я был студентом, наивным и смешным, для кого-то непонятным и глупым - паяц!
Не знаю, но человек, сидящий у колодца в солнечный зной, размачивающий хлеб в колодезной воде, - сквозь годы смотрит мне в глаза и я, как и тогда, не отвожу взгляда, так и живу с поднятой головой и открытыми глазами - паяц!