Эхо

Фрол Нежданов,мужик зажиточный и решительный, слыл к тому же и жестоким и злым.
Может, злость на людей зародилась в нем еще в юных годах, когда прошел слух, будто бы он испортил дочку своего соседа Ивана Терешина, щуплого, забитого жизнью мужичонки. Доказать тогда ничего не смогли. Но сплетни и пересуды, как хвост, тянулись за Фролом всю жизнь после того. Деревенская кликуша Марфа, известная тем, что не пропускала ни одного встречного - поперечного, чтобы заманить к себе по причине своей вдовости, кричала, едва только стоило ей завидеть Нежданова:
-Погоди, Фролка! отольются тебе еще слезы Аниськи Терешиной! Ужо будешь жариться на сковороде! Вот где поелозишь! - Погоди!
  Фрол отмахивался, отплевывался от Марфы:
-Отстань, прицепилась! Кликуша рваная!
-Это я-то рваная! Кобель паршивой! Шары твои безтыжи - Погоди ужо, погоди!
Откликнется те за все! - вопила Марфа на всю улицу, собирая любопытных.- Это из-за тебя
Аниська утопла! Из-за тебя! Безтыжой! Как только земля таких носит! - не унималась она.
Фрол, в богатом полушубке, отмахиваясь меховой рукавицей, уходил, не останавливаясь, по скрипучему снегу. С Марфой он ничего поделать не мог. Понимал, случись, что с кликушей, мужики кольями забьют. Отсюда, видать, и злость у него родилась.
Жену свою Фрол заколотил, - на люди выйти боялась. Так и зачахла, не выходя из дома. А в девках красавицей была. И за Фрола замуж из-за родителей только и пошла. Родила ему двух сыновей и дочку-красавицу, вылитая мать в молодости. Ими только и жива была -детьми.
Фрол собрался в город на базар, дорога не близкая. А эта кликуша Марфа опять с утра все настроение испортила! Подпалить бы как-то ее! Да тогда и самому не жить. Все ведь на виду. И тот случай с Аниськой с рук ему каким-то чудом сошел! Да и то, не утопись девка, выплыло бы все когда-нибудь. Жалел ли о содеянном Фрол? А чево жалеть! На жалости не разбогатеешь! Так и будешь в грязи всю жизнь ковыряться. Надо суметь свое взять! И не свое тоже! Отсюда и достаток, и благополучие. А Марфа? Господь с ней! Пусть кликушничает! "Собака лает, ветер носит".
Фрол запряг лошадь. Отвязал Жучка, который так и не вырос, как ожидал он, в большую собаку. И, не прощаясь с домашними, выехал со двора.
Из города домой Фрол отправился разогретый не только тем, что удачно все продал и закупил кой - чего, но и несколькими шкаликами, что пропустил перед дорогой.
Под вечер мороз усилился, но он не замечал его. Снег хрустел под полозьями. Лес стоял стеной вдоль дороги, хмурый и молчаливый. И только Луна часто выглядывала из-за туч, тускло, освещая округу. Фрол удало и бесшабашно кричал от избытка чувств. Эхо незамедлительно отвечало ему.
Но всему свое время. Вечер уже был довольно поздний. Лошадь устало плелась, Фрола одолевал сон.
До дома оставалось верст шесть, когда конь запрядал ушами и испуганно заржал. Спросонья Фрол не сразу учуял беду. И только когда волчий вой резанул слух, хмель враз вылетел из него. Лошадь неслась из последних сил, подгоняемая страхом. И напрасно Фрол стегал её. Волки догоняли их.
Фрол орал на волков, размахивая топором. Эхо дружно вторило ему. Громкое, звонкое в морозном воздухе эхо...
Оставалось версты три, не больше, когда волки начали обкладывать их со всех сторон.
Фролу почему-то вспомнилась Анисья. Ее широко раскрытые от ужаса глаза. Порванная кофточка...
-Господи!!! Пронеси!!! - Фрол неистово осенял себя крестом. И тут взгляд его остановился на Жучке. Песик ощетинился весь, учуяв близость волков. Стоял в санях, как бы пытаясь прикрыть хозяина.   Фрол, не раздумывая, схватил собаку и выбросил волкам....
Эхо разнесло жалобный крик Жучка. Волки отстали на какое-то время. Лошадь неслась уже, как безумная. Они так и влетели в свой двор! Фрол сидел в санях, не веря, что все уже позади.
На следующий день все знали о случившемся.
-А собаку-то он зря, так - от    - не договорил Терешин. После обеда во двор Нежданова вернулся весь ободранный Жучок. Фрол, запрягавший лошадь, удивился:
- Смотри - ко ты! Жив..., - договорить он не успел. Пес намертво перехватил ему горло. Фрол захрипел, пытаясь отодрать собаку. Собравшиеся на крик ничего не смогли поделать. Уже остывающего пса с трудом оторвали от мертвого Фрола.
-Вот и откликнулось тебе... Прости меня, Господи! - крестилась Марфа. Народ суетился, но, похоже, смерть Фрола не шибко печалила его.