Кошелёк

Вчера мама предупредила Маришку, что утром поднимет её рано. На день намечено много дел. Неожиданно девочке сквозь сон показалось, что её кто-то громко позвал. Она открыла глаза и прислушалась.  С удивлением посмотрела вокруг. В комнате ещё было темно, но уже не ночь. В окно сквозь деревья пробивалась тонкая дымка розового рассвета.
                Мариша лежала в кровати и никак не могла понять, кто и зачем мог её позвать? Во сне это было или наяву? Из тишины донёсся еле слышный шёпот мамы:
                – Если и сегодня не выдадут аванс, что мне делать? У кого занимать деньги? Когда это закончится? Господи, как я устала. Чем кормить мне их сегодня? – девочка услышала приглушённый плач. Мама, всхлипывая, с кем-то разговаривала.
                Мариша до этого никогда даже не задумывалась над тем, что маме приходится что-то покупать, для того чтобы готовить им с папой еду. Да и зачем ей надо было задумываться над этим, если жила девочка окружённая любовью и заботой близких, имела целый ящик разнообразных игрушек, которые родители, не скупясь, покупали ей с братом.
                Услышав материнский плач и причитания, Мариша сразу вспомнила, как недавно, вечно спешащая мама шинковала капусту на кухне. Вдруг, она вскрикнула и громко позвала отца, отдыхающего в комнате. Вбежав с ним в кухню, Мариша обомлела от увиденной картины. Мама прижала к груди руку, обмотанную в полотенце, через которое сочились капельки крови.
                –  Опять порезалась? – недовольно пробурчал отец, который сразу достал из аптечки зелёнку и стал обрабатывать ранку на мамином пальце. Увидев испуганную дочь, он решил успокоить её и пошутил:
                – Не переживай Маришка. Сегодня у нас будет борщ с мясом. Мама пальчик отрезала.
                Мама стала незлобиво ругать отца, но после этого случая, Мариша всегда со скандалом притрагивалась к тарелке с борщом. Ела один бульон, боясь найти в капусте мамин пальчик.
– Так на этот противный борщ ещё и деньги нужны?
Девочка откинула тёплое одеяло и подошла к матери.
                – Мамочка не плачь? Свари суп с макаронами, я его больше чем борщ люблю, и папа любит.
– Ты что так рано проснулась? – заплаканным голосом спросила мама,– иди, умывайся, одевайся. После завтрака поедем на мою работу, вдруг мне аванс выдадут. Оттуда надо зайти заплатить за ясельки и отнести Паше сменную одежду. Да хотя бы пару яблочек ему передать.               
Паша, младший брат Мариши, посещал ясли санаторного типа. Забирать домой его разрешалось только два раза в месяц. Всё бы ничего, но мама, скучая по сыну, часто плакала. Они быстро справились с незатейливым завтраком и спешно пошли к троллейбусной остановке. Вечная нехватка денег издёргала молодую женщину. Да и сколько можно жить в постоянном напряжении, экономя на всём, в первую очередь на себе. Что на её работе, что на заводе у мужа постоянно задерживают зарплату.
– Когда будут деньги, не известно. Каждую неделю обещают. Чем мужа кормить? Серый весь ходит. Мяса месяцами не видит. Стой ты нормально, искрутилась вся,  –  раздражение, усталость внезапно вылилось на маленькую дочь, – большая уже, а вести себя никак не научишься!
Вскоре раздражение от неизвестности, сменилось спокойствием и радостью от всё-таки выданной небольшой суммы денег. Копейки конечно, но что делать? Одно радует, не надо бегать по знакомым постоянно оправдываясь перед ними в том, почему приходится занимать до зарплаты. А в чём она виновата? Берётся за любую работу, экономит, на чём только можно. Из самых дешёвых продуктов исхитряется приготовить такое, что никто и не догадается из чего это приготовлено. И с вещами экономна, да и шьёт, вяжет сама.
– Пашенька, маленький мой! – женщина приоткрыла дверь в группу сына.
Мальчик, услышав голос матери,  бросился к ней и обнял так сильно, что никакая сила не могла разомкнуть маленькие ручки от её шеи.
                – Сыночек, возьми яблочки, иди к тёте, мне пора,  –  чуть не плача повторяла мать, тоже не в силах отдать кроху воспитательнице.
– Ну, вот зачем вы приходите, только дразните ребёнка,  –  стала выговаривать воспитательница матери.
       – Скучаю очень. Да, вот яблочки принесла, сменку, да оплату за ясли.  А можно я с ним немного погуляю в парке? Вашего бухгалтера пока нет, сказали, через час будет. Я его приведу к этому времени. Пожалуйста, мы пройдёмся, погуляем с ним!
              Ей удалось уговорить сердобольную женщину.
                – Только меня не подведите, вернитесь вовремя, – попросила она.
                Молодая женщина, взяв сына на руки и поторопив дочь, быстро удалилась из яслей. Час пролетел незаметно. Возвращаясь обратно, мальчик понял, что его несут в ненавистные ясли. Паша зашёлся в крике. Всю дорогу он, уцепившись за шею матери, бился в истерике.
                – Пашенька, не плачь, –  дергала маму за руку Маришка, подпрыгивая на ходу, чтобы дотянуться до ножек брата, которыми он отчаянно толкал мать.
                – Да ты-то хотя бы не цепляйся за меня, –  со слезами на глазах, в сердцах, одёрнула дочь женщина, не зная, как утихомирить малыша.
                – Пашенька посмотри, вон там птичка полетела. Посмотри, машинка поехала. Ну, успокойся, не плачь! – но малыш не унимался, а только кричал всё громче и громче.
                – Что мне делать? Марина, посмотри в сумке, там есть что-нибудь ему дать, отвлечь его от плача?
                Мариша с трудом открыла небольшую хозяйственную сумку, которую ей дала мама, пока сама пыталась успокоить сына. На её дне лежал носовой платок и кошелёк с двумя металлическими шариками на замке.
– Мама здесь ничего нет.
– Что, совсем ничего?
– Только платочек и кошелёк.
– Ладно, дай мне кошелёк. Уже опаздываем. Ты иди за нами и смотри, чтобы он его не уронил. Ты меня слышишь?
Они почти бежали, мама с замолкшим малышом, который внимательно и увлечённо разглядывал незнакомую ему вещицу, а за ними, вприпрыжку, разговаривая с братишкой, Маришка.
– Смотри, какая машина поехала! "Победа", мне папа сказал, что "Победа" самая лучшая машина.
                Они остановились у дверей яслей, где их уже ждала взволнованная воспитательница. Как только женщина протянула руки к мальчику, чтобы его забрать, он опять пустился в крик. Мама, буквально оторвала кричащего малыша от себя. В следующую минуту она увидела, что руки мальчика пусты.
                – А где кошелёк?! –  хрипло, от схвативших горло спазм, спросила она у Маришки.
                – Неужели вы деньги потеряли?! Ужас, какой, – посочувствовала воспитательница, – бегите, ищите, может, ещё найдёте?
Глядя под ноги, женщина выскочила на улицу, волоча за руку, еле поспевающую за ней пятилетнюю дочь.
– Ты почему не смотрела за ним? Я же тебя просила! – задыхаясь от перехвативших спазм горло,  хрипела бедная женщина.
                Её била нервная дрожь, лицо побледнело, губы  посинели и превратились в две узкие полоски. Она схватила Маришу за руку и с силой потянула к себе. Вырвала из рук девочки хозяйственную сумку и стала в ней лихорадочно что-то искать, будто в ней мог находиться пропавший кошелёк.
Не обращая внимания на Маришку, которая от неизвестности, непонимания происшедшего и обиды, горько плакала, размазывая слёзы по личику, женщина быстро пошла в обратном направлении от детских яслей к парку. Она заглядывала под каждый редкий куст, росший по дороге, смотрела внимательно под ноги, и не находя драгоценной пропажи, металась в панике, охваченная обидой, испугом, страхом.
– Я же просила тебя, дрянь, я же просила! – громко говорила она сквозь слёзы девочке, не обращая внимания на оборачивающихся на них прохожих.   
Вдруг женщина остановилась, резко повернулась к Маришке, схватила её за заплетённые и подвязанные по бокам головки на бантики две косички и в отчаянии стала трясти голову дочери в разные стороны.
– Я же просила тебя, я же просила тебя, дрянь! – в бессильной ярости, рыдая, кричала она.
Маришка смотрела на мать и не узнавала её. Глаза женщины от страха перед завтрашним днём, от обиды на себя, на жизнь, на каждодневную усталость, на безысходность, казались белыми, как молоко. От испуга и жалости к маме Маришка заплакала ещё сильнее.
– Ты что? С ума сошла? Ты что издеваешься над ребёнком? – с противоположной стороны улицы к ним бежала пожилая женщина, – прекрати, я сейчас постового позову!
Молодая женщина подняла заплаканные, распухшие от слез глаза на незнакомку и замерла. Некоторое время она стояла неподвижно, безвольно опустив руки,  потом посмотрела на дочь.
– Может вам плохо? – незнакомка осторожно тронула мать за руку.
– Мама, мамочка, пойдём, – потянула её за руку Маришка.
Покачав в недоумении головой, пожилая женщина удалилась, несколько раз оглядываясь назад.
– Мамочка, пойдём, – Маришка взяла мать за руку и потянула за собой.
Сознание к женщине вернулось. Она вытащила носовой платок из сумки, вытерла своё лицо, потом прижала к себе дочь и поцеловала её. Поправив развязавшиеся банты в Маришкиных косичках, она взяла девочку за руку, и они медленно пошли к троллейбусной остановке.
Всю дорогу домой Мариша никак не могла понять, когда и где брат мог выронить кошелёк?  Она старалась внимательно смотреть за ним. Где он мог его обронить? Кошелёчек, такой чёрненький, с двумя железными шариками наверху.