Цифровые чувства

Солнце уже клонилось к западу, небо постепенно окрашивалось в нежно алые цвета. На балконе стоял старик с белой бородой, добрыми умными глазами.  Рядом с человеком были видны еще железные конструкции. Железная кастрюля с красным глазом, была обращена к закату, к морю, которое было обозреваемо с балкона. А под железной кастрюлей располагалась основная часть сложной машины, напичканная схемами, проводами, лампами, чипами.

Красная кнопка нажата, и электрические сигналы по команде человека ринулись по проводам, ходикам схем, передавая информацию для машины. Великие расчеты начали производиться в черных больших чипах.

– Ты что-нибудь чувствуешь?! – с надеждой спросил его создатель.
Рубиновый глаз машины загорелся. Она какое-то время молчала, созерцала новую реальность, возникшую перед ее электронным умом.
– Чувствую, как волнует меня это синее небо, как прекрасно шумит море, пугает высота с этого балкона, когда смотришь вниз, – говорила машина.
Иргус изумленно посмотрел на железную машину, чем-то отдаленно напоминающую человеческий образ. Неужели у него все же получилось. Машина научилась чувствовать, так же как и человек.

«Цифровые чувства! Цифровые чувства!» – восклицал граф.
Однако радоваться старику пришлось недолго, в дверь башни начали опять стучаться еретики. Ученый видел с высоты балкона, как они пытались сломать дверь. Внушительная толпа народу собралась около башни. Похоже, что еретики все-таки совершили восстание и настроили против своего графа местных жителей. С вилами, факелами, топорами люди теперь осаждали его обитель.

– Выходи, проклятый старик! Хватить творить свои темные дела. Ты служишь сатане, он твой отец! А ты ему служишь, создаешь идолов, воскрешаешь их, вселяешь в них душу, чернокнижник, – кричала толпа людей снизу ему.
– Я никому не служу, я ученый. Силой ума создаю все это… – отвечал им в ответ Иргус. По его голосу совершенно нельзя было понять, то ли он расстроен, взволнован, либо просто действительно его душевное состояние все так же безмятежно, под воздействием нового чудесного открытия. Старик, возможно, даже не утруждал свой ум тем, что его могут убить эта безумная толпа людей.

– Смерть тебя заждалась, ты умрешь Иргус, – бесновались еретики, самые активные из них уже используя таран, ломали дверь. Пустой злобой, ненавистью веяло от этой толпы, которая желала только смерти ученого. Он стал для них объектом, через которое в этот мир проникает зло. Глупые и темные люди даже не догадывались о том, чего удалось достичь графу Иргусу за последнее время.
– Почему, они так с тобой поступают? – вдруг печально спросила машина, ее рубиновый глаз мерцал.
– Они считают меня чернокнижником, магом, который продал душу дьяволу.
– Глупые они, вот и думают так. Ты хороший человек! Даешь почувствовать нам, что такое жизнь, – отвечала говорящая умная кастрюля.
– Нам пора хозяин, – кричала с крыши железная птица.

«Сейчас, сейчас, – отвечал Иргус, он должен был, как следует попрощаться со своим первым созданием – железной кастрюлей с рубиновым глазом, – Как ты? Не расстраивайся, что я тебя не могу взять. Еретики совсем рядом, они скоро ворвутся сюда и начнут громить все здесь»

– Да, я понимаю. Мне недолго осталось жить, – отвечал робот печально. Красная лампа опять мерцала, неровно и прерывисто излучала свет.
– Я тебя люблю, потому что я создал тебя. Помню сколько души вложил на разработку тебя! А какие надежды, вселял ты в меня, когда научился говорить, когда впервые положительно мигнул мне глазом, на мой вопрос. И вообще… – старый граф уже расчувствовался, кинулся обнимать свою машину, неподвижно и беспомощно стоящую на балконе, ожидавшую незавидную участь.

– Я люблю тебя, создатель! – с чувством ответила кастрюля. Эти слова были произнесены так, как может только говорить сын отцу, творение творцу.
– Спасибо, я тоже, – умилился в очередной раз Иргус.
– Нам действительно пора! – опять призывала, подняться по лестнице на крышу, робот-птица.
– Уже иду, – отвечал граф и, прихватив самые важные документы и чертежи, плод многолетних трудов, поднялся по винтовой лестнице на крышу башни. Вечерний ветер подул в лицо старому человеку, доносил запах моря, цветов из сада, а также крики людей, скопившихся возле башни. Похоже, они поняли, что он собирается совершить побег. Часть еретиков уже прорвалась в нижнюю часть башни, без труда сломала дверь на четвертом проеме, а теперь они стучались в лабораторию. Эти люди не успокоятся, пока не уничтожат все в этой башне.

Ученый какое-то время прислушивался к брани фанатиков, колебался между желанием остаться с умной кастрюлей, с цифровыми чувствами и желанием спасти идею цифровых чувств. Остаться здесь означало верную смерть ему и его идеям.
– Ну что, тогда полетели? – спросила его крылатая машина, когда хозяин все же вкарабкался на нее. В ее голосе старик уловил какую-то надежду на будущее, которое ждет их где-то там за алеющим горизонтом.
– Да, пора, – отвечал Иргус.

Еретики уже прорвали последнюю дверь, это было понятно по ужасному грохоту и скрежету.
– Иргус, твои дни сочтены…
– Ты умрешь старикашка, угодник дьявола! – раздались за спиной старика угрозы еретиков.
И не медлив, робот-птица, взмахнув крыльями, плавно оторвалась от крыши башни, на какое-то время замерла, воспарила в воздухе. А потом опять пару раз махнула, набирая высоту. Проклятья и крики обезумевшей толпы не прекращались. Граф глянул вниз на них, увидел, как они бессильно машут факелами, размахивают оружием вслед ему, грозились убить, бегали по крыше башни. Легкая тень недовольства пробежала по лицу Иргуса. «Что я им сделал? Я ведь им помогал, был для них самым добрым и радушным графом во всей Календии», – думал старый человек, но потом его мысли перескочили уже на окружающий его пейзаж. Его графство с высоты казалось еще более живописным. Восточные зеленые холмы постепенно сменялись лесами. Среди деревьев заплутала речка, вилась и вливалась в море. А на берегу, целая цепь низких испещренных гор с многочисленными гротами, которые всегда были излюбленным местом прогулки ученого раньше. Море набегало на берег, а потом уходило назад, оголяя каменистое дно.

Еретики тем временем, изливали свою злость на железной говорящей кастрюле.
– Дьявол вселился в эту груду металла! – кричала толпа, ликовала, когда робота охватило пламя факелов.

– Иргус, больше не возвращайся сюда… – кричали в небо, вслед старику, фанатики. 
– Я люблю хозяина, он самый лучший человек, он дал мне ощутить понятие жизнь в полных красках… – договорить машине не удалось, огонь лизнул по поверхности, а затем проник внутрь в микросхемы. Голос робота оборвался, речь так и осталась недосказанной. Рубиновый глаз потух навсегда.
Но старик всех их не слышал, слишком большое расстояние их уже разделяло. Они были на земле, а он в небе.

Железная птица все неустанно махала своими крыльями, улетая на запад.
– Куда полетим? – спросила опять его птица, после продолжительного молчания.
– Куда-нибудь подальше отсюда… – улыбался в ответ старый ученый.

Робот засмеялся в ответ, а потом посмотрел с легкой ностальгией на весь этот кусочек мира, своим рубиновым глазом, в котором он родился, в котором научился чувствовать, понимать этот мир, как человек. Было грустно и волнующее на кремниевом сердце машины. Сгорбленная фигурка создателя, сидящего на большой железной птице, удалялась от башни, пока вовсе не скрылась за малиновым горизонтом. Солнце уже село, и облака горели как в огне. Ночь начинала просыпаться, открывала свои глазки-звезды.

(2008)