Поле безвременья

В этот день опять шел снегопад, как и год назад. Пушистый и белый снег, кружась, медленно ложился на землю. Ветер, казалось, умер. Неподвижные серые облака были безжизненны. Весь город в эти часы казался чище и красивей.

А Николай стоял на остановке, ждал подходящего транспорта, чтобы добраться до дома. Рядом с ним стоял мальчишка-школьник, с ранцем на спине. Глядя на этого малыша, мужчина вспомнил о своем сыне. Ровно год назад он погиб, на глазах у него, переходя дорогу. Отец не мог себе простить той невнимательности: не уследил за сыном. Самое страшное, чего так боялся Николай, произошло. Ему в жизни постоянно не  везло. Но все это было лишь мелочью, по сравнению с тем, что случилось. Мужчина навсегда запомнил тот зимний вечер, когда на его коленях умирал его ребенок. Он видел, как, искра жизни навсегда погасла в глазах его сына. И Николай ничем не мог ему помочь, просто смотрел…

***

Это все казалось ужасным сном, из которого хотелось поскорей выбраться. Толпа людей, скопившихся вокруг него, а на коленях окровавленный сынишка, рядом автомобиль-убийца.
«Все хорошо, я рядом. Я всегда буду с тобой» – шептал Николай, прижимая к себе ребенка. В глазах отца уже видны непрошенные слезы. Ванюшка что-то говорил, едва шевеля губами, словно рассказывал своему папе очередную школьную историю. И, как бы ,третьим ухом он слышал, как кто-то вызывал скорую помощь по мобильному телефону.

«Малыш, мой, папка рядом с тобой!» – мужчина осторожно провел рукой по лбу сына. На пальцах после этого осталась кровь. За левую руку его держал сын, крепко сжимал своими пальчиками. Возможно, что мальчику было больно, и он испытывал шок, а может быть, наоборот, еще в горячке не успел осознать и почувствовать в полной мере того, что с ним произошло, этого не знал отец. Как сильно он хотел поменяться местами с сыном в эту минуту.

«Ну, где же эта скорая помощь!» – в отчаянии думал отец, отсчитывая буквально каждую секунду, а время тянулось ужасно долго. Люди все что-то говорили, смотрели, обступив его с сыном на руках.  «За что?! Почему?» – поднимая свой взор к небу, шептал Николай, но ответа в молчаливых небесах не было.
А потом мужчина увидел, как быстро потускнели глаза его сына, как расслабилась ручонка. Оборвалась жизнь в одно мгновение…

– Он умирает, – кто-то сказал из толпы. И от этого стало жутко и больно на душе отца, не верилось… «Нужно просто проснуться. Это всего лишь страшный сон. Сейчас я проснусь,» – думал Николай, пытался обмануть себя сам, всматривался в мутные глаза ребенка.
Где-то на улице раздались звуки сирены скорой помощи, которая уже была бессильно вернуть мальчика к жизни. Еще через пару минут, появились врачи, поднимали сына на носилки. А Николай продолжал стоять на коленях на дороге, обагренной кровью Ванюшки.
Снег медленно падал, словно плакал вместе с отцом. Сумрак прокрался в город, пробежал по переулкам, выползал из подъездов домов. Свет мигалки временами озарял участки улицы, остановку и темные силуэты людей. Фонари начали зажигаться на улицах города. 

***
 И даже много лет спустя он всегда помнил о сыне, знал, что однажды увидит своего ребенка. Эта вера жила в его сердце, она не давала ему окончательно отчаяться, погрузиться в пучину бессмысленного проживания серых дней, называемых жизнь. В сердце, в доме у Николая был уголок Ванюшки, в котором были собраны все воспоминания о белокуром сынишке. Фотографии сына с отцом висели на стенах квартиры, стояли на столиках, хранились на компьютере.

«Придет день, будем вместе», – твердо верил отец.
И однажды, много лет спустя этот день пришел, пришел незаметно и тихо. Николай проснулся в какой-то белой комнате. Где он? Как туда попал? На эти вопросы человек не мог дать ответов, хотя подсознательно уже понимал, что это просто очередной предел жизненного пути, за которым начинался еще один.

– Коля, проснись, – звучал из пустоты чей-то голос, будил еще сонного мужчину.
Абсолютно белая светящаяся комната ослепляла мужчину, он слегка прищурился, чтобы заметить того, кто с ним разговаривал. Но никого не было. Только мягкий свет лился из стен этого замкнутого пространства.
– Кто здесь? – неуверенно спросил Николай.
– Это я, это я, это я, – вдруг раздался опять голос.
Красивое звучное, почти музыкальное эхо вторило в ответ.

– Кто это? – опять задавался вопросом мужчина.
Ответа на этот вопрос не последовало. Молчание. И только слышно было, как совсем рядом тикали скрытые от взора часы. Николай осмотрелся кругом. Гладкие, ровные стены с внутренним слегка пульсирующим светом, казались фантастически необыкновенными, почему-то заставляли останавливать взгляд человека на себе. А еще тут была дверь. Тоже белая, с маленькой золотистой ручкой.

– Коля, знаешь ли ты, куда ведет эта дверь? – прозвучал вопрос от неизвестного.
Мужчина посмотрел на дверь и коротко ответил: «Нет».
– Эта дверь ведет к полю безвременья. – Голос прозвучал торжественно и волнующее, что от этого у мужчины побежали по телу мурашки. Что-то смутное и далекое вдруг навеяло это словосочетание. На душе стало одновременно и грустно, и радостно.

– Поле безвременья, – прошептал он, словно старался осмыслить эти слова, понять, что они могут означать для него.
– Где-то там в этом бескрайнем поле бегает и твой сын, – опять звучал мягкий, но властный голос из ниоткуда. Николай почувствовал, как горячая слеза скользнула по щеке от этих слов.
– Сын, мой маленький малыш! Ванюшка он там, – не верил еще в слова неизвестного голоса из стен. Первая мысль была после этих слов – открыть эту дверь, увидеть то поле безвременья, в котором гулял его сын. Мужчина рванул вперед без колебаний, без сомнений. Рука ощутила тепло золотой ручки. Но на какой-то миг он опять представил сына, подумал о том сером снежном дне. «Что он скажет ему? Обвинит ли Ванюшка его в том несчастном случае?» – подумал Николай.

– Ну, отворяй же дверь, – торопил его голос, видя нерешительность мужчины.
– Да, уже открываю. Хочу увидеть сына больше всего на свете… – шептал в ответ он, поворачивая ручку. Дверь щелкнула и приоткрылась. Человек заглянул в щель. Зрачки его сузились от приятного света, льющегося оттуда. Теплый ветер дыхнул  в лицо полевыми цветами. С небес целый десяток солнечных искр смотрел на нерешительного мужчину, глядящего на этот незнакомый мир за дверью. Безграничные просторы, поля были  в том другом пространстве. Какое-то фантастическое создание, похожее на насекомое, прилетело откуда-то с приятным стрекотом и село на дверь. Блестящие крылышки существа трепыхались под дыханием ветра, маленькое улыбающееся личико смотрело на человека.

– Иди, твой сын там… – пищало насекомое.
– Ваня, где ты? – прокричал человек, уже широко раскрывая дверь.
И широко шагнул вперед, затем еще, почувствовал, как что-то происходит с ним. Мир становился больше и шире, дверь за ним исчезла в пространстве, а он сам становился меньше. Стоял теперь среди высокой травы, смотрел на палевое небо, на эти летающие по небу искры света. Где-то в зеленых пахучих зарослях раздался звонкий смех ребенка, сухое стрекотание насекомых, кваканья, свисты, шепоты и щебетания созданий этого мира.
 
– Вот и Ванюшка, – опять запищало существо с улыбающимся личиком, уже порхая в воздухе, как колибри. Перед Николаем среди густой травы стоял мальчик с белокурыми волосами, синими глазами. Он смотрел на новичка.
– Я Ваня, – протянул приветливо свою руку малыш для рукопожатия.
– А я Коля, – улыбался в ответ другой мальчик, который уже не совершенно помнил, кем приходился белокурому мальчику раньше.

– Пошли играть…
– Пошли, – беззаботно ответил Коля, и мальчики побежали, рассекая высокую траву. В поле опять раздался детский смех.   

Два маленьких мальчика Николай и Ванюша бегали в зеленом поле, усеянными цветами, любовались небом, ловили красивых диковинных созданий, а потом отпускали их, разговаривали с глянцевыми цветами. На горизонте со всех сторон это поле было окружено лесами, но это была лишь иллюзия. Все знали, что до этого леса никогда не дойти. Можно было часами идти к зеленому лесу и все равно кругом были только цветы, трава. Это было поле безвременья. Здесь не было преград, ни ограничений. Здесь все люди были равны, все они были детьми с улыбками на лицах, с веселым блеском жизни в глазах. И совсем неважно было, что когда-то один из них был отцом, а другой – сыном…   

(2008)