О дружбе и одиночестве

                Я знаю, живут своей жизнью вещи,
                Когда не следишь за ним.
                Мир за спиной подвижен –                Стоит лишь отвернуться..

                Ольга Пулатова,
                «Fleur»


Там где проснусь сегодня – будет ещё вчера. Солнечное утро в чужой пустой квартире. Забытая хозяйкой под плюшевым цветным одеялом. Чувствую себя беспомощной и крошечной по сравнению со всем остальным миром. Как в детстве.
На стенах ещё ничего нет. Не успели повесить или просто не любят занятых стен?.. какие здесь невозможно белые обои… я ненавижу белые интерьеры! От них веет холодом и отчуждением. И я – такая маленькая и такая яркая – чувствую себя словно на открытом поле под обстрелом. Хорошо, что она забыла убрать одеяло, так мне хотя бы есть где спрятаться… и помечтать. А что еще делать в незнакомой квартире? Из-за своей природной скромности я боюсь сделать лишний шаг, сказать лишнее слово.. боюсь оказаться неуместной, натолкнуться на недоумение или усмешку. Но скрытое презрение даже хуже: подчеркнутая вежливость указывает тебе на пропасть между тобой и тем, кто «снизошел» до тебя. Нет! Я лучше выслушаю экспрессивный монолог состоящий сплошь из крепких выражений, перетерплю эту волну агрессии и больше никогда о ней не вспомню, чем получать хлесткие пощечины вежливости, следы от которых могут не заживать до нескольких лет.
Моя жизнь началась далеко отсюда, в доме за рекой. Меня вышивали умелые руки старой женщины. Когда это было? Я никогда не запоминала даты. Помню, что была весна. Начало апреля. Она сидела в кресле-качалке в наполненной солнцем комнате.. мне было так весело и щекотно от прикосновений тонкой старинной иглы… потом был долгий путь: из маленьких, уходящих в землю, домишек, где так сладко и в то же время горько, пахло деревом, я переезжала в крохотные комнатушки на последнем этаже убогой девятиэтажки.. я встречала разных людей, но не могу сказать, что изучила их.  Кочевая жизнь сделала меня немного философом. На бытовом уровне, конечно. Я пыталась толковать сны, пыталась сама их видеть.. но ничего не вышло. Ни из первого, ни из второго. Все потому, что я не такая, как они – мои хозяева. Я скорее, как кошка (видят ли кошки сны?). Однажды мне удалось подружиться с пушистой кошечкой-альбиносом. Сначала она была мне неприятна (этот невыносимый белый цвет!), но её нестерпимо притягивали бусинки и пуговицы, украшавшие меня тогда. Она была так скромна, так неназойлива.. почти как я. Этим она меня и подкупила. «В конце концов, не так уж она и противна, - подумалось мне в одно особенно холодное февральское утро, - снег, лежащий шапкой на подоконнике, куда омерзительней». И мы подружились. Это была первая и, думаю, что единственная, дружба в моей нескладной жизни. С ней можно было молчать, и это не выглядело неловким. Но потом она покончила с собой. Это случилось неожиданно. Она всего раз упомянула о том, что у неё есть возлюбленный. Но хозяйка не позволяла им встречаться: просто не выпускала Альбину, даже в подъезд. Впрочем, она, кажется, и понятия не имела, что у её кошки могут быть какие-то интересы вне квартиры. И вот, однажды (был необыкновенно теплый апрель, и поэтому поводу балкон на ночь решили не закрывать) под окном раздался резкий и короткий вскрик. Как будто прерванный внезапно плач ребенка. Ночи в том квартале всегда отличались тишиной, поэтому люди (а также их домашние животные и способные двигаться комнатные вещи) повысыпали на балконы, несмотря на достаточно поздний час. Говорят, она умерла почти мгновенно (потому и крик её вышел оборванным). Я никогда не запоминала цифры. Но этаж, на котором мы тогда жили, я не забуду никогда. Одиннадцать.
Говорят, кошки выживали падая и с более высоких балконов. Говорят, что они вообще живучие. Но Альбина, упав даже с первого этажа, не осталась бы жить. Она сделала это осознано. Те, кто общался с ней незадолго до смерти, передавали её слова о том, что она не хочет дожидаться следующего марта. Что она просто не выдержит такого испытания ещё раз.
Хозяйка после этого перестала слушать свою любимую песню с припевом «Мои челки просят геля/ Я умру в конце апреля». А я поняла, что ни с кем больше не смогу дружить. Это не снобизм, и не боязнь привязанности. Так я чту память своей подруги. «..Забыв одну жизнь человеку нужна, как минимум,  ещё одна» (я так долго жила с людьми, что их законы стали распространяться и на меня тоже). ..так вот. Я еще не прожила эту долю. И не проживу. Как бы долго не длилось мое существование.