Некая серьезная дама

                "Дама варила обед..."

Некая серьезная дама пришла ко мне и поинтересовалась:
- Говорят, что вы, Гоша, стали писать прозу.
Я покивал головой, как болванчик из фарфора, вспомнив, что на прямые вопросы надо давать короткие ответы. Дама улыбнулась, но мимолетно.
- Ладно, - сказала она, - перейдем сразу к делу. У меня нет времени на пустые разговоры. Мое предложение может показаться вам странным, но странного в нем, поверьте, ничего нет. Я приняла решение стать героиней вашего нового рассказа.

Я слегка опешил и растерялся. Я до сих пор не умею отказывать женщинам, о чем бы они меня не попросили. Я даже готов попытаться достать с неба луну, но, слава богу, никто из них у меня ничего подобного не требует. Дама почувствовала мое замешательство.

Бросьте! - прокричала она. - Все равно вам ничего не придумать, чтобы отказать мне. К тому же вам не придется ничего фантазировать. Моя жизнь напоминает эпос, достойный Гомера и Данте. И даже более великих писателей. Но в нашем городе нет и никогда не было великих писателей. Одна мишура. А вам, Гоша, дается шанс выйти в первые ряды писателей. Потому что я Вечная Женщина. До меня был Вечный Жид, но Вечной Женщиной я стала первой. Только не смотрите на меня такими расширенными глазами. И не думайте, что к вам пришла очередная сумасшедшая - я вменяемая на все 100 процентов. И  я прожила великолепную жизнь, среди незаурядных людей, один из них был, как помнится, лауре5атом Нобелевской премии. Нет, он им не был, но вполне мог им стать. Потому что он сделал великое открытие в химии. Я вам его суть излагать не стану, ведь вы все равно ничего не поймете, но Яков Осипович Мурлакин был выдающимся человеком. Таких больше нет. Они вымерли, как мамонты. И я, Вечная Женщина, последняя, кто их знал. Гоша, вы верите мне?

- Да! - пролепетал я.

- Правильно делаете. Безверие ни к чему хорошему не приводит. Начинает все из рук валиться, как при тяжелой болезни. Поверьте мне, Гоша, Вечная Женщина не будет говорить вам туфту. Она сто раз подумает, чем что-нибудь скажет. Клянусь самим Александром Пушкиным, что это так. Не сдвинуться мне с места, если это неправда. Только, учтите, не следует ничего выдумывать. Творческую фантазию, понятное дело, я вам разрешаю, но без излишней одержимостью этой самой фантазией, потому что слишком фантазируют в своих произведениях только глупцы, а вы должны быть объективны, все, что вы собираетесь написать, заранее проанализировать, не допуская ничего на свои страницы иллюзорного и поспешного, но мне нравится ваш непосредственный, словно из детства, язык - он очень органичный, а я ценю прежде всего добротную стилистику. Понятно я говорю?

- Да! - ответил я, но довольно грубо - мне уже надоели ее причитания.

- Хорошо, - она сделала вид, что не заметила моего грубого выкрика. - Я вам, Гоша, буду надиктовывать свою жизнь, потом выводы, а вам останется только привести мои мысли в форму, дать им сделаться литературным произведением. Я буду вам рассказывать о себе и варить отменный обед, ведь писатели не всегда должны сидеть на холодном пайке, как солдаты на учениях. А еще я вам буду внятно излагать свои мысли о писавтелях прошлого, чтобы вы не совершали их ошибок и, к примеру, внятно писали о борще или о бульоне, потому что все, что я читала о первых блюдах, было невнятным и меня разбирал смех, когда я читала, что бульон следует варить из курицы, но это - общеизвестный факт и его в структуру художественного произведения вводить не требуется...

Я выскочил из своей квартиры, как ошпаренный.

А как бы вы поступили на моем месте?

Но потом я все-таки записал этот рассказик.