Ветром с севера, что ближе остальных

Зажмурься. Улыбнись... Подними руки к тёмному небу... Ты помнишь, сколько времени на нём не было солнца?... Ты помнишь, как всё серо?
Твои развлечения ведь...ничего не стоят. Даже сил, что ты тратишь на них.
Я, помню, долго писала рассказ (я не люблю слово "фанфик" применимо к моим)... Но там всё было не так.
Утешение можно найти всегда только в одном человеке. В одной душе, которая, может, даже не будет тебе близка.
Я помню...мне сказали, что это называется "глубокая скорбь".
Скорбь?... Да, наверное.

***

"Она стояла на краю огромного, острого утёса, лезвием взрезающего восток и бесконечно серое море. Был сильный шторм, рвущий крыши близлежащих домов, яростно трепавший её волосы цвета красного вина, собранные в два высоких хвоста чёрными длинными лентами. Глаза цвета шторма не боролись больше со стихией, бессильно смотрящие вдаль и спокойно принимающие свою слабость.
Ассоль...Нет, Ассоль...Рассвета не будет.
Она стояла на краю утёса, протянув руки вперёд и тихо повторяя песню ветра - на свой лад.
Улыбалась, ловя губами солёные капли. Воображая себе. Танцуя и смеясь. И плача.
А потом она возвращалась в город, где солнца не было с тех пор, как солнце решило, что оно устало греть этот бездарный, серый город, в котором ничего не было, кроме страдающих людей, которые плачут по ночам.
Убийцы никогда не заезжали в этот город, потому что всё, о чём просили их жертвы - это причинить им как можно больше страданий.
Со слезами отчаяния они умоляли быть жестоким, несправедливым, потому что Бог отвернулся от них, запретив испытывать чувства и любить. Даже тот, кому привычно мучить и пытать, становилось больно, физически больно смотреть на этих жалких, униженных людей.
"За что Бог отвернулся от вас?" - спросил он их однажды, и они указали на девочку, что призраком шла по улице - галерее, которая пестрела неоновыми вывесками, которые ночью светились ярко, как звезды, а утром становились истлевшими тряпками, которые нещадно рвал северный ветер, который гулом своим с самого утра внушал людям вязкость мысли, пускал пыль в глаза.
"Она." - с суеверным ужасом говорили они, понижая голос, однако стараясь перекричать ветер. - "Знал бы ты, сколько печали принесла она в наш город, растрачивая свою душу на боль и обиду. В своём месиве чувств она больше не понимает, сколько времени проходит, пока она самозабвенно танцует на краю, твердя про себя что-то. На нас она смотрит с презрением, шепча себе, что мы - не то. Что ничего. Что без толку."
Он не понимал, в чём дело. И девочка с волосами цвета красного вина, почувствовав его непонимание, улыбнулась безжизненной улыбкой.
"Видишь ли... Я забрала все чувства этого города себе. Они думают, это Бог... а я знаю, что это я...Кому после этого больнее...не скажешь?"