Дети Вечности 4. Кровь и слезы

Часть 4. Кровь и слезы.
Окончание. Начало в предыдущих частях.
http://proza.ru/2009/06/17/1088
http://proza.ru/2009/06/17/1091
http://proza.ru/2009/06/17/1093

Часть 4. Кровь и слезы.
                Они имеют один и тот же соленый вкус, и влекут за собою боль. Они словно драгоценные камни: бриллианты и рубины. Драгоценные камни, которые роняет боль… Кровь и слезы…

 Финская столица – небольшой и уютный город – покорил нас с первого взгляда. Мы сошли с парома на набережной – с виду два обычных туриста, элегантно одетые и в темных очках, стекла которых отражали солнечный свет. Сразу с парома мы отправились в заказанную заранее гостиницу, а потом, разложив вещи, отправились на вечернюю прогулку.
 Мы хорошо полакомились свежей кровью перед отъездом, и сейчас все еще не ощущали голода,  а потому наслаждались прогулкой по городу, ведь никто из нас раньше не бывал за границей. Мы гуляли по набережной, слушая крики чаек, летающих над заливом.
 На город опустилась прохлада летней ночи. Мы неспешно прогуливались по тихим улицам. В маленьком пустынном закоулке нам попалась девушка, совсем еще юная, высокая и светловолосая, типичная представительница местного населения. Она выглядела довольно неряшливо, мне подумалось, что, наверно, она какая-нибудь бродяжка или просто сбежала из дома.
   Девушка тщетно пыталась закурить сигарету, но зажигалка все не срабатывала. Андрей подошел к ней первым, легко и неслышно, так, что она поначалу и не заметила его приближения, и увидела его только тогда, когда Андрей поднес к ее сигарете изящную маленькую золотую зажигалку, очевидно «позаимствованную» у Эммануила. Девушка поначалу вздрогнула от неожиданности, затем, увидев Андрея, помогающего зажечь сигарету, успокоилась, промолвила «kiitos»1, и с наслаждением затянулась. Потом заметила меня и дружелюбно кивнула. Я понимала, что сейчас сделает Андрей с этой несчастной  финночкой, но я ничего не могла сделать. За годы странствий с этим белокурым демоном мои прежние добрые чувства давно притупились, а количество выпитой человеческой крови уже было достаточно велико, будь то случайные встречные, как эта девушка или же «потерянные создания» - посетители клуба Эммануила и подобных заведений. Девушка тем временем что-то заговорила на своем языке, обращаясь к Андрею, но мы находились в Суоми еще слишком мало, чтобы начинать улавливать смысл финской речи. Девушка же явно приняла Андрея за своего, как и многие ее соотечественники; видно, в заблуждение финнов вводили его высокий рост и белокурые волосы  - тип внешности так близкий к скандинавскому.  Андрей только молча смотрел на нее и улыбался одной из своих самых очаровательных и располагающих улыбок. А потом его зубы уже впивались в бледную беззащитную шейку, прокусывая пульсирующую артерию, а холодные губы к жадным причмокиванием высасывали теплую кровь, а с ней и жизнь из этого обреченного тела. Покончив с трапезой, Андрей поднял голову на обмякшим телом, улыбнулся окровавленными губами, алая струйка с которых стекала на подбородок.
- Присоединяйся, Крис, если конечно хочешь,  - обратился он ко мне.
Я молча подошла, голод уже начинал бушевать в моем теле, а вид крови еще больше разжег его. Я взяла безжизненную руку и, прокусив тонкое запястье, начала пить. Потом Андрей закинул тело в один из больших мусорных баков – здесь они были ярких цветов, совсем не такие, как у нас – и мы отправились в гостиницу.
 В Хельсинки мы провели еще неделю, гуляли по городу, накупили много обновок в местных богатых на выбор торговых центрах, особенно нравилось хождение по магазинам Андрюше, он полюбил красиво одеваться, очевидно, переняв эту манеру от Эммануила. Мы хорошо проводили время, но при этом меня не покидала мысль о неподвижном теле с кинжалом, торчащим из груди, оставленном на полу гостиной роскошного пентхауса. Меня мучила совесть, ведь Эммануил сделал для нас столько хорошего; если бы не он, мы бы так и остались никчемными бродягами, скитающимся по пыльным дорогам в поисках своих жертв – случайных встречных – и находящих отдых в лесной чаще или старых заброшенных домах и сараях. То, что сделал Андрей, конечно же, было ужасно несправедливо по отношению к Эммануилу. Но во мне боролись два чувства – одним из них была глубокая симпатия к Эммануилу, а другим – старая, никак не желающая угасать, страсть к Андрею, не находящая ответного понимания со стороны своего объекта. Они боролись во мне, словно две грызущиеся собаки, и после того трагичного инцидента, по какой-то непонятной причине второе чувство одержало победу, но теперь первое вновь зашевелилось в моей душе, взывая к совести, не дававшей теперь мне покоя. Андрей же, казалось, совсем не думал о происшедшем и вполне наслаждался поездкой. А я не могла заговорить с ним об этом, между нами как будто царило некое молчаливое согласие не упоминать о том случае.
  Тем временем, проведя достаточно времени в Хельсинки, мы решили продолжить наше путешествие. Сначала мы отправились в Тампере, а оттуда в бывшую столицу Финляндии – Турку, город на берегу Балтийского моря. Проведя там пару дней, мы решили продолжить наше путешествие поездкой в соседнюю Швецию. С этой целью мы сели на вечерний паром. В одном дискоклубов, которых на лайнере было изобилие,  Андрей завязал знакомство с каким – то шведом средних лет, очевидно имеющим нетрадиционннные сексуальные предпочтения. Они объяснялись на английском, шутили, смеялись, швед угостил Андрея коктейлем. Я наблюдала за ними, сидя за стойкой неподалеку, а Андрей делал мне незаметные знаки, чтобы я оставалась в стороне. Потом они удалились вместе, и по брошенному Андреем в мою сторону мимолетному взгляду,  я поняла, что судьба этого человека предрешена. К тому же он выглядел весьма состоятельным, так что, вполне вероятно, что второй мыслью Андрея было ограбление. Вскоре я отправилась в нашу каюту, паром прибывал в Стокгольм на рассвете, времени оставалось мало, а Андрея все не было. Но вот он зашел в каюту, и я было вздохнула с облегчением, но встревоженное выражение лица Андрея насторожило меня.
- Что случилось, Андрюша? – спросила я.
- Вышла осечка, Крис, - ответил он мне. – Этот идиот провел меня в свою каюту, шикарная надо сказать каютка,  похлеще нашей будет.
- Ну и что случилось? – спросила я с нетерпением.
- А случилось то, что, когда мы выпили коньяка, и этот придурок разомлел, я уже думал укусить его, а он, засунул мне руку под рубашку, и вздрогнул, а затем  как вдруг посмотрел мне в глаза, да как заорет. Сначала он кричал по-английски, и я понял, что это было что-то типа того, что я нечеловек, и какой я холодной, словно мертвец, и прочее в этом роде, а потом уже перешел на свой язык. Затем он бросился в сторону ванной, я попытался схватить его, но этот сукин сын оказался на удивление сильным -  наверное, это от страха так произошло -  и кинулся в ванную,  заперся там  и орет. Ну я понял, что лучше смотаться, а то на вопли этого придурка сбежится весь корабль. Правда, мне удалось вытащить и прихватить с собой его бумажник, и еще золотые часы с тумбочки, да еще прибавь к этому бутылку отличного «Хеннеси», так что можно сказать, хоть в какой-то мере ушел я не с пустыми руками.
 - Но он может заявить на тебя, дать описание  твоей внешности.
- Естественно, Крис, он это сделает. Но паром уже через пару часов прибывает в Стокгольм. Если этот идиот уже вылез из ванной и вызвал охрану, я не думаю, что они начнут шарить по всем каютам в поисках меня, их здесь слишком много, и многие пассажиры находятся где угодно, только не в них. Так что я пока отсижусь в каюте, а потом мы покинем паром одними из первых.
Итак, оставшееся время мы провели в каюте, Андрей, правда, напомнил мне, что я-то могу спокойно гулять, но мне никуда не хотелось идти. Наконец, мы прибыли в порт. Андрей надел темную шапку, забрав под нее волосы, и очки, и мы вышли из каюты. Паром мы покинули без каких-либо приключений, и вот в утренней дымке перед нами предстала шведская столица. Мы сразу направились в гостиницу, а затем на прогулку по городу. Стокгольм покорил нас с первого взгляда. По размерам он явно превосходил финскую столицу. Здесь было множество достопримечательностей: например, знаменитое здание, в котором ежегодно вручают Нобелевские премии; королевский дворец и площадь перед ним, где нам удалось увидеть смену караула; маленькая скульптура мальчика, возле которой толпились туристы, ведь существовало поверье, что если ее погладить и загадать желание, то оно исполниться; смотровая площадка, откуда открывался чудесный вид на город. Мне опять вспомнился Эммануил, который много рассказывал о красоте шведской столицы. Вроде где-то здесь он жил с какой-то вампиркой – художницей. Теперь я поняла, чем было вызвано его глубокое восхищение этим городом.
 Мы планировали провести в Стокгольме около недели, а потом продолжить наше увлекательное путешествие по Северной Европе. Но в последние дни нашего пребывания здесь у меня вдруг появилось странное ощущение, что за нами кто-то наблюдает. Однажды я шла по улице, и вдруг, повинуясь какому-то непонятному чувству, остановилась и посмотрела на противоположную сторону улицы. Там стоял человек в шляпе и очках, и я точно знала, что сквозь эти прозрачные стекла его взгляд устремлен на меня. Я узнала этого человека. Профессор Берг. Он нашел нас! Я ускорила шаг, но при этом видела, что Берг идет параллельно моему движению по другой стороне улицы. Я свернула за угол, но чувство того, что меня преследуют, не уходило. Вдруг я услышала голос за своей спиной: «Кристина!» В мягком голосе не чувствовалось угрозы. Я обернулась. Позади стоял профессор Берг.
- Мне бы хотелось поговорить с вами, прелестная леди,  - нарочито учтивым тоном сказал он.
- Я боюсь, мне не о чем с вами разговаривать, - ответила я.
- Нет, Кристина, вы ошибаетесь, - продолжал Берг. – Может, сядем где-нибудь, мне не очень удобно разговаривать с вами на улице. Я здесь один и совершенно безоружен. Я не причиню вам никакого вреда, даю вам слово.
- Я вам не верю! – воскликнула я с негодованием. – Вы уже один раз пытались это сделать.
- Но у меня нет никаких плохих намерений против вас, поверьте. Я только хотел бы поговорить об Эммануиле Вестерхольте.
- Что вы хотите знать о нем?
- Только то, где он находится, Кристина, только и всего.
- Я не знаю этого, а знала бы, так с чего бы я стала вам это говорить.
- Вы бы сказали, Кристина. Это называется услуга за услугу. Вы прекрасно знаете, что мне известно, как уничтожать таких, как вы. Вы уже существуете почти двадцать лет, достаточный срок для вампира, чтобы узнать многое о своей сущности и понять, что вы вовсе не так неуязвимы. И мне хорошо известна ваша Ахиллесова пята.
- Подождите, откуда вы знаете, сколько лет я нахожусь в вампирской сущности?
- Все просто, Кристина. Мне много чего известно, и я всегда знаю, как найти необходимую мне информацию. Я занимаюсь паранормальными явлениями уже очень давно, хоть и являюсь по профессии психологом, а также провожу исследования в области криминальной психологии, моей основной, хотя и скрытой от глаз широкой общественности, как раз является изучение всего сверхъестественного. Особенный интерес вызывает у меня изучение сущности вампиризма, который представляет собой, если вам это интересно, весьма необычную и плохо объяснимую мутацию человеческого организма на генном уровне. Но не буду засыпать вас научными фразами. Сразу перейду к делу. Так вот, как раз моя деятельность в качестве криминального психолога и помогает мне выйти на следы вампиров. Таким образом, я и оказался в небольшом городке, где вы и ваш приятель навели шороху, думаю, страсти там не улеглись и до сих пор. Мне удалось выследить и сфотографировать вас, Кристина. Я имею широкий доступ в информационные базы МВД благодаря своим обширным связям. Существует единая база по пропавшим без вести людям. Мне удалось найти  там сведения о вас и вашем таинственном исчезновении в 1985 году. Это произошло в небольшом городе на Северо-Западе, где вы тогда проживали. Ваша мать подала заявление в милицию спустя три дня после того, когда вы ушли из дома под вечер и не вернулись. Вероятно, тогда и произошла ваша трансформация в вампира. Официальной версией  вашего исчезновения был побег. Мать, к тому же, уверяла, что видела, как кто-то, очень похожий на вас, стоял во дворе, а потом убежал. Исчезновение Андрея Стрельникова произошло незадолго до серии убийств, когда он не вернулся с вечеринки домой. Следствие пришло к выводу, что возможно он стал одной из жертв таинственного маньяка.  Мой долг повелевал мне уничтожить вас, чтобы прекратить череду жестоких убийств. Но вы скрылись. В следующий раз я напал на ваш след в Санкт-Петербурге. Но тогда главным объектом моего внимания стал Эммануил Вестерхольт. Я давно на него охочусь. У меня с ним личные счеты. Однако, когда я уже выследил его место проживания, он таинственном образом исчез.
 - Но как вы выследили нас?
- Опять же все очень просто. До меня дошла информация, касающегося одного интересного происшествия на пароме, курсирующего между Турку и Стокгольмом. После того, как все пассажиры покинули паром,  и горничные пошли убирать в каюте, в одной из них обнаружили человека, закрывшегося в ванной. Персонал преложил немало усилий, чтобы вытащить оттуда этого господина, так как он находился в состоянии неописуемого ужаса. Когда, наконец, его удалось успокоить, и к несчастному вернулась способность говорить членораздельно, он поведал о встрече с неким существом в человеческом обличье, которое, судя по его словам, собиралось его загрызть. При этом беднягу еще и ограбили. Полиция сочла это за обычное преступление, а странный рассказ за следствие сильного испуга, к которому примешалось и алкогольное опьянение. Однако меня этот случай заинтересовал, к тому же описание преступника – высокий блондин с волосами до плеч – напоминал вашего спутника. Вот я и оказался здесь.
- И что вы хотите?
- Я же сказал, всего лишь информацию о местонахождении Эммануила Вестерхольта. Взамен я обещаю вам, что не трону ни вас, ни вашего спутника, которым вы явно очень дорожите.
- Я тоже уже все вам сказала, профессор. Я не знаю его местонахождения, и в любом случае вам этого бы не сказала.
- Как хотите, Кристина. Я только предложил вам услуга за услугу. В обмен на такую информацию я бы не стал преследовать вас с Андреем. Подумайте!
Но я уже бежала по улице, прочь от этого ужасного человека, рядом с которым меня не покидало какое-то тревожное чувство. Я бежала и бежала, пока ощущение преследования не покинуло меня. Потом я прыгнула в такси и направилась к отелю.
В номере я застала Андрея и тотчас рассказала ему о встрече с профессором. Андрея мой рассказ заинтересовал и даже встревожил. Он предложил мне спуститься в бар и выпить немного для спокойствия. Мы сидели за столиком, потягивая вино, народу было очень мало. Атмосфера бара действовала расслабляющее, так что все тягостное ощущение, оставшееся после столкновения с охотником за вампирами, стало проходить.
- Так ты вроде упомянула, что у этого Берга личные счеты с Эмом? – спросил он.
- Да, он говорил насчет этого.
- Интересно, чем Эм ему насолил. Должно быть, что-то серьезное.
- Этого, скорее всего, нам не узнать.
- Меня вот какая мысль не покидает. Он говорил, что Эм исчез. Значит, никто так и не обнаружил его в пентхаусе. А по идее кто-нибудь рано или поздно должен был это сделать.
- Я тоже об этом подумала, - ответила я. – Странно все это.
 Мы допили вино, еще немного посидели и решили вернуться наверх. Мы подошли к двери комнаты, Андрей достал пластиковую карточку, служившую ключом, открыл дверь, и мы вошли внутрь. В комнате было темно, и я потянулась к выключателю. Все произошло в течение короткого мгновения. Свет зажегся, мгновенно рассеяв мрак, в который был погружен наш номер, и мы замерли на месте, пораженные увиденным. В кресле у окна сидел Эммануил.

Гл.2
Никто из нас двоих не мог вымолвить не слова. Эммануил спокойно расположился в кресле, как всегда элегантный и красивый, в безупречном костюме, с волосами, убранными назад, совсем непохожий на ту окаменевшую, истекающую кровью фигуру, оставшуюся лежать на полу гостиной.  В глубине я почувствовала радость, что с ним все-таки все в порядке.
- Какой сюрприз, однако, не так ли, - нарушил, наконец, молчание Эммануил.
- Эм… это ты, - Андрей с трудом мог говорить. – Не ожидали тебя тут увидеть, это правда.
- Да уж, Андре, действительно, как ты мог такой предвидеть, - саркастически ответил Эммануил. В его речи как никогда ярко звучал голландский акцент, – да еще после того, как ты меня собственноручно продырявил.
 Андрей не нашел, что ответить.
- Эм, я правда рада, что с тобой все в порядке, - я просто не знала, что ему сказать после всего, что случилось. – Мне правда очень жаль, что так получилось, - наконец вымолвила я после небольшой паузы.
- Кристи, я верю тебе, - улыбнулся он, его слова при этом прозвучали искренне, без малейшего намека сарказма. – А вот Андре, похоже, немного смущен моим неожиданным появлением, по крайней мере, он выглядит сейчас именно так.
- Как ты попал сюда? – сухо спросил Андрей.
- Для меня не существует преград, я думаю, ты еще раньше это понял, - продолжал Эммануил насмешливым тоном. – Я все-таки пожил на этом свете в качестве вампира немножко побольше, нежели ты, мой дорогой Андре, и обладаю слегка большим могуществом. А ты еще совсем соплячок, - Эммануил встал с кресла и направился по направлению к Андрею. – И не знаешь еще ничего о нашей сущности. Да не надо так бояться, Андре, я тебе ничего не сделаю. Так вот, чтоб ты знал, пронзив ножом вампира, убить его невозможно. Спустя некоторое время после вашего ухода я понемногу пришел в себя, привел себя в порядок и вот я здесь.
- Что ты собираешься делать со мной? – с тревогой в голосе спросил Андрей.
- Да  ничего особенного, просто небольшое наказание, которое заставит тебя понять, как нехорошо грубо перечить своему покровителю и сбегать, предварительно проткнув его ножом.
- Эм! – воскликнула я умоляюще. – Прошу тебя, не делай ничего плохого Андрею. То, что произошло, было несчастным случаем. Вы дрались и…
- Кристи, милая, но я же уже сказал, что ничего страшного я не сделаю. Не надо так переживать за это прелестное белокурое создание. К тому же он этого явно не заслуживает.
Андрей сел на диван, опустив голову на руки и боясь даже взглянуть на Эммануила. Я стояла рядом, с тревогой поглядывая то на одного, то на другого.
Эммануил тем временем подошел к бару, достал оттуда виски, коньяк, вино, ликер, мартини и водку, к этому добавил еще маленькую бутылку абсента, принесенную с собой.  Потом взял высокий бокал, налил туда понемногу из каждой бутылки и протянул Андрею.
- Пей, Андре,  - сказал он. В его голосе звучали твердые нотки.
Андрей поднял голову, посмотрел на бокал.
- Эм, я должен это выпить? -  спросил он дрожащим голосом.
- Да, именно этого я и хочу. Чтобы ты выпил этот бокал до дна без перерыва, на одном дыхании, - улыбнулся Эммануил.
Он протянул ему стакан.
 - Ну давай же! Выпей все и сразу! Ты же любитель спиртного. Тут и твой любимый абсент имеется в наличии. Попробуй безумный коктейль от Эма. Пей! – голос Эммануила становился тверже.
Андрей взял бокал и выпил залпом. Я с тревогой смотрела на него. Ему явно сразу стало не по себе.
Потом Эммануил повторил эту процедуру еще несколько раз. Наконец Андрей не выдержал. Такую адскую смесь не мог спокойно перенести даже вампир. Он стремглав бросился в ванную, где его начало рвать. Я с тревогой кинулась вслед за ним. Андрея ужасно рвало всем выпитым вперемешку с кровью. Я не знала, чем ему можно помочь.
 Эммануил тем временем стоял в дверях и молча наблюдал за происходящим. Потом молча подошел в ванной и стал набирать холодную воду. Я с недоумением наблюдала за тем, что он делает.
- Для чего это, Эм? – спросила я дрожащим голосом. – Ему и так плохо.
- Милая Кристи, после такого жгучего коктейля просто необходимо освежиться.
Андрея уже рвало меньше. Эммануил подошел к нему, поднял с пола, подтащил к наполненной ледяной водой ванной и, взяв за волосы, опустил его голову в воду и держал какое-то время. Андрей отчаянно бился и пытался и тщетно пытался вырваться из стальной хватки своего мучителя. Эммануил на мгновение поднимал голову Андрея над водой, а потом снова опускал вниз и продолжал держать. Я с ужасом наблюдала за этой пыткой, не в силах пошевелиться.
- Эм… - только и смогла вымолвить я. – Прошу тебя, ты уже достаточно его наказал, если ты это называешь наказанием.
- Кристи, я делаю то, что считаю нужным. Не надо мне указывать. Ты можешь спросить меня, в чем смысл моих действий? Я хочу, чтобы наш дорогой друг почувствовал то состояние, какое испытывает каждый вампир, когда на нем применяют те средства, которые для обычных людей являются смертельными. Неприятное состояние надо сказать. Так пусть же он его почувствует во избежание совершения таких действий в будущем.
 Истязание Андрея длилось еще долго. Я не могла остановить Эммануила и не могла наблюдать за страданиями Андрея, которого помимо прочего еще продолжало рвать прямо в ванную, однако Эммануил продолжал опускать его голову на несколько минут в грязную воду. Я сидела в гостиной на диване, чувствуя, как слезы  стекают по щекам.
 Наконец Эммануил закончил. Он оставил совершенно обессилевшего Андрея лежать на полу ванной и подошел ко мне, потом сел рядом и тепло обнял меня.
- Не думай, что мне действительно это доставляло удовольствие, Кристи. Пойми меня, это нельзя было оставлять просто так. Андре слишком далеко зашел. Его необходимо было наказать.
- Я понимаю, Эм. Но…  я не могу смотреть на его мучения. Он мне так дорог… я просто ничего не могу с собой поделать. Я понимаю, что он никогда не будет испытывать ко мне то же, что и я… но все-таки…
- Кристи, не мучайся так из-за того, кто этого совершенно не заслуживает.
Тут я вспомнила о недавней встрече с профессором Бергом и рассказала о ней Эммануилу.
Он нахмурился.
- Значит он здесь, - мрачно промолвил Эммануил. – Вездесущий, однако.
- Эм, расскажи мне, что все-таки может нас убить. Ведь этот Берг знает оружие против нас.
- Все очень просто, Кристи, - вздохнул Эммануил. – Стоит только отрубить нам голову, и мы перестанем существовать. Полное отделение головы от тела – единственный способ уничтожить вампира. И Берг это знает.
 
 Гл.3.
Мы втроем сидели в гостиной. С момента возвращения Эммануила прошло уже 3 дня. Андрей уже окончательно пришел в себя после того, что устроил ему Эммануил. Они едва разговаривали, и теперь Андрей сидел в стороне, хмуро поглядывая на Эма, однако тот в свою очередь сохранял невозмутимый вид, сидя на диване, покуривая сигарету, и, время от времени наклоняясь вперед к небольшому стеклянному столику, на котором стояла пепельница.
 Мы вели разговор относительно профессора Берга.
- Вы должны понять всю серьезность нашего положения, - говорил Эммануил. – Профессору известно средство против нас, и, хотя его основной целью являюсь все-таки я, он считает за свой долг уничтожить всех вампиров, которые встретятся на его пути.
- А почему он имеет на тебя зуб, Эм? – спросила я.
Эммануил медленно затянулся сигаретой, и, в очередной раз наклонившись к столику, стряхнул пепел легким движением пальцев. Потом окинул нас спокойным взглядом и, наконец, ответил:
 - Дочь…Единственная дочь Берга… все дело в ней.
 - И что с ней случилось, Эм? – спросила я.
 - Это долгая история. Но я попробую ее рассказать. Я знал дочь Берга очень близко. Ее звали Ангелина. И она была очень необычной девушкой. Как Лина сама рассказывала мне во время одной из наших долгих бесед, с самого детства она считалась не от мира сего. Ее притягивало все мрачное, таинственное и непонятное. Когда ее ровесницы играли во дворе, сама Ангелина ходила на ближайшее кладбище и проводила там бесконечно долгие  часы, бродя среди надгробий, читая имена и даты, пока ее не находили там родители и не уводили с криками домой. Иногда она собирала высохшие цветы с могил и приносила их к себе домой и складывала в гербарий под названием Memento mori. Почти каждый вечер она засиживалась допоздна с какой-нибудь очередной книжкой ужасов.
Другие дети сторонились ее, учителя постоянно жаловались, родителей вызывали в школу почти каждую неделю. Ангелину знала вся школа. Она всегда ходила только в черном – каждый раз, когда ей покупали яркое платье, она просто брала ножницы и кромсала его на куски -  на уроках рисования она выводила на бумаге кровавые сцены и каких-то жутких непонятных существ. Она исписывала целые тетради страшными стихами, главной темой которых была смерть. Она страдала сомнамбулизмом и ночными кошмарами.
 Берг, будучи по профессии психологом, сначала сам пытался разобраться в том, что твориться в голове и душе его дочери, но потом все-таки был вынужден обратиться к психиатрам. Но Ангелина выплевывала таблетки, которые ей все время прописывали. Она хотела одного – оставаться тем, кем она является. Она не хотела меняться. Ни за что. «Дайте мне спокойно жить в моем аду»  - писала она на стенах своей комнаты.
 В четырнадцать она впервые убежала из дома. К тому времени она нашла себе подходящий круг общения, разрушив, наконец, одиночество, которое было ее спутником с ранних лет. Конечно же, ее находили и возвращали домой, но она сбегала вновь.
Я встретил ее на одном из старых питерских кладбищ. Во время своего очередного побега она присоединилась к какой-то сатанинской группировке. Я иногда посещал кладбища в поисках представителей определенных субкультур, которые, как правило, становились моими жертвами. Ей исполнилось семнадцать. Она была прекрасна – бледная кожа, черные волосы, большие карие глаза, пухлые губы. Ангелина стояла в сумерках под моросящим дождем среди намокших надгробий  - вся в черной коже, каскады волос рассыпались по плечам,  черные разводы стекали по бледным щекам. Она была подобна прекрасному черному ангелу смерти в скорбной обители. Ангелина увидела меня и сразу поняла, что я отличаюсь от простых людей.
Я не мог спокойно смотреть на эту прекрасную молочно-белую кожу, на эту тонкую изящную шейку, на чувственные губы, такие соблазнительные даже под слоем размазанной темно-фиолетовой помады. Все это возбуждало меня с необычайной силой, я просто сходил с ума, и не в силах, совладать с собой, приблизился почти вплотную к этой прекрасной нимфе. И не говоря ни слова, я склонился над ее шеей, намереваясь прокусить эту прекрасную кожу и ощутить вкус крови, струящийся по тонкой голубоватой вене. Она стояла, не шелохнувшись, словно статуя, я только слышал ее частое дыхание. Я уже почти коснулся губами кожи на ее шее, но остановился, и жадно прильнул к ее губам. Она ответила мне таким же горячим поцелуям. Потом я крепко обнял ее и прошептал: «Пойдем ко мне, милая». «С тобой я готова идти куда угодно, мой прекрасный черный принц», - следовал ответ. У Ангелины был красивый голос, низкий и красивый. Этот голос сводил меня с ума.
Она была моей любовницей, и другом, и возлюбленной. Никогда раньше я не думал, что моей спутницей станет смертная девушка. Мы жили вместе в моей тогдашней квартире в старом доме с высокими лепными потолками. Мы гуляли  по вечернему городу, держа друг друга под руку, смотрели вместе фильмы ужасов. Я обожал ее, а она меня.
И нам было так хорошо в нашем маленьком мире ночных прогулок, кокаиновых дорожек и бокалов, наполненных абсентом.
Отец Ангелины однажды нашел ее. Он приходил ко мне домой, долбился в дверь, но никто никогда не открывал Бергу. Он хотел ее увести, но Ангелина не собиралась никуда уходить. «Он запрет меня в психушке, Эм, как давно уже хотел»,  - говорила она мне. «Не бойся, малышка, я никому тебя не отдам», - уверял я ее.
И вот случилось то, чего стоило ожидать. Ангелина стала просить меня сделать ее вампиром.
- Я хочу стать такой, как ты. Я хочу жить вечно и всегда быть рядом с тобой,  - говорила она мне.
Я знал уже тогда, как надо создавать вампиров, но поскольку, этот процесс в любом случае связан с большим риском, я никак не решался на такой шаг. Ангелина становилась все настойчивее, и я, наконец, принял решение исполнить ее безумную просьбу.
Я помню, как впился зубами в ее шею, глотая жадно теплую кровь моей возлюбленной, чувствую громкие удары ее сердца. Я знал, что пора остановиться, но какая-то страсть охватила меня, не давая отпрянуть от этой прекрасной шеи, от этой нежной бархатной кожи. И я убил ее. Вместо того, чтобы стать настоящей принцессой в нашем темном царстве, Ангелина стала очередной моей жертвой. Я проклинал себя. Словно обезумев, я прижимал ее лишенное жизни тело к себе, приникая окровавленными губами к ее бледным губам. Но уже ничего нельзя было исправить. Ангелина покинула меня навсегда.
Берг в итоге узнал, что произошло с его дочерью, и поклялся отомстить. С этого времени он и стал ярым охотником на вампиров.
Эммануил замолчал. В полумраке гостиной воцарилась тишина.
- Так вот, значит, кто та девушка на фотографиях рядом с тобой,  - наконец нарушил молчание Андрей.
- Да, это и есть Ангелина, - ответил ему Эммануил.
- А кто тогда та вторая девушка на медальоне? - спросила я, и потом добавила после небольшой паузы, - извини, Эм, мы покопались в твоих вещах.
- Это уже совсем другая история, Кристи, она связана с моей смертной жизнью, - невозмутимо отвечал Эммануил, - Но раз уж у нас сегодня выдался такой вечер откровения, то, я думаю, наконец-то, настало время поведать вам все.

 Гл.4.
Эммануил закурил очередную сигарету, откинулся на спинку дивана и продолжил:
- Вся эта история началась более ста лет назад в тихом маленьком приморском городке близ Роттердама в моей родной Голландии.  Я тогда был простым смертным парнем. И я был серьезно влюблен. Тогда мне казалось, что я встретил любовь всей моей жизни. Ее звали Гертруда, и она принадлежала к почтенному семейству ван дер Крауберсов – настоящим аристократам. Впервые я увидел эту юную цветущую девушку, когда она проходила мимо нашей лавки, а я, окончив работу, вышел на улицу, чтобы вдохнуть свежий воздух, напоенный вечерней прохладой, ароматом цветов и морским бризом. И тогда я увидел ее – прелестную Гертруду, прекрасную и цветущую, словно весенний цветок. Она одарила меня лишь мимолетным взглядом и завладела моим сердцем, моими мыслями и покоем.
С тех пор я не мог думать ни о ком другом. К тому времени мне уже было двадцать два года, а ей едва исполнилось пятнадцать. Моя семья жила в относительном достатке, но по положению, конечно, не могла ровняться с семьей Гертруды, в которой все были аристократами до мозга костей. Я все время искал встречи с Гертрудой, только для того, чтоб увидеть ее, бывало, вечерами подходил к величественному особняку, где она жила, и долго смотрел на светящиеся окна, гадая, какое из них принадлежит ее спальне.
Наше знакомство произошло лишь спустя год после нашей первой встречи. Мы просто шли навстречу друг другу, наши взгляды пересеклись, легкая улыбка коснулась ее нежных губ, и неожиданно она мне сказала:
- А я вас знаю. Вы частенько стоите под моими окнами.
Я немного опешил и не знал, что ответить.
- Только прошу вас, не надо отнекиваться,  - продолжала она, смеясь. – Я вас давно заметила, и всякий раз при встрече на улице я вас узнаю.
- Что же, я не буду этого отрицать, freule ван дер Крауберс - ответил я, чувствуя, что краснею. – Также как и то, что вы самая прекрасная девушка на свете.
Гертруда мило улыбнулась мне в ответ.
Так и началась наша любовь. Мы виделись тайком по вечерам, когда Гертруда потихоньку сбегала из дома. Я до сих пор помню наши прогулки вдоль берега моря или по тихим маленьким улочкам, насыщенным запахами цветов. Я никак не мог посвататься к Гертруде, так как мы оба понимали, что ее родители никогда не допустят, чтобы их дочь  - представительница благородного семейства ван дер Крауберсов  - вышла замуж за сына простого лавочника.
Но все тайное когда-либо становится явным. Спустя год после начала нашего романа Гертруду выдала ее сестра, однажды проследившая за ней. В их семье разразился скандал. Гертруду закрыли дома и никуда не выпускали без сопровождения. Я прямо заявил ее отцу – высокомерному и напыщенному аристократу – что люблю его дочь и осмелился даже попросить ее руки. В ответ на такую по его мнению дерзость и выдворил меня из дома.
- Убирайся вон отсюда, Вестерхольт! Никогда моя дочь не опуститься до брака с простолюдином! Это же просто неслыханно, чтобы благородные ван дер Крауберсы породнились с каким-то жалким лавочником!
Для меня начался тяжелый период. Я был лишен возможности видеть мою любимую Гертруду. Единственное, что мне осталось – это сладко-мучительные воспоминания о наших встречах и маленький медальон с ее портретом – подарок моей возлюбленной.
Я был безутешен. Мои родные и друзья сочувствовали мне, но, увы, ничем не могли мне помочь, кроме как советами забыть Гертруду. Но этого я не мог сделать.
Гертруда нашла способ связаться со мной через свою старую верную няньку, которая передавала наши письма друг другу. Мы договорились сбежать вместе, но наш план каким-то образом был раскрыт. Мне грозили серьезные неприятности, и моя семья настояла, чтобы я уехал в Амстердам, где жили наши родственники, которые могли мне помочь. Я внял их просьбам, а также голосу своего разума и уехал.
 Итак, я оказался в Амстердаме. Да, я боготворил – и сейчас боготворю – этот прекрасный город, утопающий в цветущих тюльпанах и испещренный каналами. Но ничто не могло заставить меня забыть Гертруду. Я думал о ней день и ночь и надеялся, что когда-нибудь мы встретимся вновь.
И вот, не выдержав, спустя почти год я вернулся в свой родной город. Страшная весть постигла меня вскоре по приезду. Даже сейчас слезы наворачиваются на мои глаза, до того велики были моя боль и потрясение в тот момент, когда я услышал о смерти Гертруды, последовавшей в результате инфлюенцы. Мир обрушился вокруг меня, я проклинал все на свете, я рыдал на могиле моей возлюбленной, спрашивая небеса вновь и вновь, как такое могло произойти. Я часами недвижно лежал на кровати, уставясь невидящим взглядом в потолок и желая только одного – умереть, чтобы быть вместе с моей любимой Гертрудой.
Я вновь поехал в Амстердам, не в силах больше оставаться в месте, где меня неотрывно преследовали воспоминания, где каждый камень напоминал мне о моей несчастной возлюбленной, ушедшей в самом расцвете лет и красоты.
В Амстердаме, не в силах совладать с горем, я ударился во все тяжкие, погрузившись в пучину всех соблазнов и пороков, которые мог предложить этот город, с целью забыть о своем несчастье. Я постоянно пил и курил опиум до полного одурманивания. Я путался с падшими женщинами. Я страшно опустился. Сейчас мне кажется просто невероятным, что я мог пасть до такого ужасного состояния, но в то время я был просто убит горем. Я желал только одного – умереть. Жизнь больше не была дорога мне, и мой образ жизни являлся формой медленного суицида, так как, несмотря на все мое отчаяния, мне все же не хватало сил на более решительные действия.
Однажды в грязном кабаке я встретил одну весьма привлекательную женщину. Она сразу обратила на меня внимание. Мы пили вино и смеялись, а потом она потащила меня наверх в маленькую грязную комнату. Мы громко смеялись и целовались, а потом вместе упали на кровать. Я сразу заметил в этой женщине что-то необычное, ее кожа была  странно тверда и холодна, но я был слишком пьян, чтобы придать этому внимания.
 Комната была освещена лишь тусклым светом настольной лампы. Моя новая знакомая протянула руку, выключила лампу, и комната погрузилась в темноту. Тут я увидел, как странно мерцают ее глаза. Холод ее рук и губ все сильнее обжигал меня, и я попытался вскрикнуть и вырваться, но она какой-то неведомой силой придавила меня к кровати так, что я не мог пошевелиться. Она зажала мне рот поцелуем, а потом скользнула вниз, целуя мою шею, запустив руки мне в волосы. Я просто был не в силах шелохнуться, как будто странное оцепенение охватило мое тело. А она тихо шептала вкрадчивым голосом: «Как ты красив. Зачем ты губишь себя? Отныне твоя красота будет жить вечно». Она впилась мне в шею, страшная боль пронзила мое тело так, что я даже вскрикнул, но тут же тонкая и холодная ладонь закрыла мне рот. Она продолжала пить мою кровь, и тут сознания оставило меня, я погрузился во тьму.
Я пришел в  себя на рассвете. События прошлой ночи казались мне нереальными. Меня мучила страшная жажда. Солнце уже начало всходить, его свет проникал в комнату и был мне крайне неприятен. Я вышел на улицу. Вид мой, очевидно, был неважен. Я бесцельно бродил по улицам, меня мучила страшная жажда.  В одной подворотне мне попался какой-то бродяга, который и стал моей первой жертвой.
С тех пор и длиться моя долгая вампирская жизнь. Я стал свидетелем исторических событий и побывал в разных странах. Уже более ста тридцати лет я наблюдаю за тем, как меняется мир, в то время, как я остаюсь прежним. И этому нет конца.
Эммануил затушил последнюю сигарету. Мы с Андреем сидели молча, никто из нас не мог произнести ни слова. За окном наступил рассвет, и восходящие лучи солнца озаряли утренний Стокгольм. А мы отправились спать. Мы опять легли втроем, совсем как в прежние времена, снова мы лежали, обнявшись, на широкой кровати, и темные волосы – мои и Эммануила – смешались с Андрюшиными белокурыми локонами.

Гл.5.
Из Стокгольма мы все вместе отправились в Мальме, оттуда в Копенгаген, а затем по предложению Эммануила – в Амстердам. Там у него находилась небольшая уютная квартира, где мы все и расположились.
Меня сразу покорил этот прекрасный город каналов и мостов, раскинувшийся на берегах реки Амстель и залива Эй; колыбель высокого искусства и множества соблазнов, утонченной красоты и свободной любви, обитель высокого и низменного, прекрасного и порочного. Город, где можно получать высокое наслаждение для души в многочисленных музеях и галереях, заполненных великолепными произведениями мирового искусства, и удовлетворение низменных потребностей тела в Квартале Красных Фонарей и многочисленных барах, где свободно продаются любые одурманивающие средства. И вместе все это голландская столица – величественный и прекрасный Амстердам!
Наши отношения опять наладились, Эммануил и Андрей давно помирились, все старые обиды были забыты, и мы опять жили как прежде. Новый кризис наступил совершенно неожиданно. Все началось с моего смелого вопроса Эммануилу:
- Эм, ты создавал когда-нибудь вампиров?
- Кристи, ты знаешь историю про Ангелину Берг…  - начал было Эммануил.
- Да, Эм, извини, что напоминаю тебе про это. Но было ли что – либо подобное раньше? Ты ведь знаешь,  я создала Андрея…
- Кристи, - Эммануил закурил и как-то странно посмотрел на меня, - я так долго не решался этого сказать, но раз уж я и так много рассказал, то, похоже, настало время и для последнего моего признания.
- Какие еще тайны ты скрываешь, Эм? – спросила я.
- Видишь ли, - медленно начал Эммануил, - это произошло уже довольно давно, во время одного из моих странствий. Представь себе тихий поздний вечер, мокрый асфальт после недавнего дождя, одинокую фигуру несчастной девушки в надвигающемся тумане, движущуюся к мосту с одной ужасной целью… чтобы покинуть этот мир навсегда. А я просто не хотел, чтобы она делала этого. И я ей помешал.
- Эм! – в волнении вскрикнула я. – Так это был ты! Ты тогда схватил меня, летящую вниз с моста, твои руки так крепко держали меня, ты пил мою кровь, ты шептал мне слова о вечной жизни и вечной красоте! Но…почему…почему ты оставил меня тогда одну в лесу, предоставив самой постигать мое новое состояние?
 - Я знаю, это было проявлением слабости с моей стороны, - продолжал Эммануил, – в это трудно поверить, но я боялся.
- Чего, Эм?
- Боялся, что ты возненавидишь меня. И ты бы ненавидела меня или испытывала неприязнь, как это делает Андрей. Я почти сразу узнал тебя. И я старался делать все лучшее для тебя, лишь бы загладить свой поступок. К тому же, я чувствовал ответственность и за Андрея, ведь он – твое создание, а значит и я косвенно причастен к его перерождению. Но, похоже, он подсознательно чувствовал ко мне неприязнь. Но я заплатил за все сполна, Кристи. Его черная неблагодарность в ответ на мое благодеяние для него – вот самая ужасная расплата. Мы за все должны платить, Кристи, за все.
Эммануил замолчал, я тоже не могла вымолвить не слова, мы сидели в полутемной комнате, пропитанной тонким ароматом сигарет, а за окном вечерний Амстердам жил своей бурной жизнью.
Но вскоре тишина была прервана.
- Я чувствовал, что с тобой что-то не так! Я это чувствовал!
Мы резко обернулись и увидели Андрея, стоявшего в дверях.
- Андре… - начал было Эммануил.
- Я не желаю ничего слушать!  - продолжал кричать Андрей. – Ты создал Кристину, а она меня! Источник всего этого – ты!
И он убежал, закрывшись в соседней комнате. Напрасно Эммануил просил его выйти и поговорить. Все было напрасно. Андрей ничего не хотел слушать, пораженный новым открытием, так же, как и я. Стоя у окна, я задумчиво смотрела на ночной город, желая в этот момент одного – оказаться где-нибудь как можно дальше отсюда.
 
 Отношения Андрея со мной и Эммануилом, которые еще совсем недавно понемногу стали налаживаться, окончательно испортились. Он часто уходил из дома, пропадая целыми днями и ночами в злачных местах Амстердама. Он увлекся коксом и какими-то таблетками, страшно много курил и опустошал бар в квартире Эммануила. Последний, в конце концов, запер его на ключ, но Андрей знал, где ему найти то, что ему надо.
 Я все больше времени проводила с Эммануилом, и стала осознавать, что мое чувство к нему, первоначально глубокая симпатия, возрастает с каждым днем. В его обществе мне было очень спокойно. Тот факт, что он оказался тем самым существом, не позволившем мне сброситься с моста в тот далекий день и обратившем меня в вампира, поначалу тяжелый для восприятия, как ни странно, не оттолкнул меня от него – а поначалу я думала, что так и произойдет.  Наоборот, я в полной мере ощутила свою тягу к нему – то самое чувство неопределенной тяги к своему создателю, которое, очевидно, мешало Андрею окончательно отстраниться от меня несмотря ни на что.  Однажды я спросила Эммануила о связи между вампирами.
- Видишь ли, моя дорогая Кристи, между вампиром и его создателем всегда существует некая невидимая связь, подобная магниту. Таким образом, мы связаны друг с другом, как звенья одной цепи. Она прерывается только в случае гибели одного из вампиров трех последних поколений, кроме самого последнего. Если же создатель покидает вампира еще до того, как последний узнает его, покинутый вампир всегда ощущает чувство страшного одиночества, он в наибольшей мере склонен к созданию себе подобных.
- Ты создавал кого-нибудь еще? – спросила я.
- Нет, Кристи, ты – мое единственное дитя. Попытка с Ангелиной, как ты знаешь, закончилась весьма печально, - тяжело вздохнул Эммануил. – Знаешь, Кристи, -  продолжал он после небольшой паузы, - у меня плохое предчувствие в последнее время, и это мне очень не нравиться.
- Что такое, Эм? -  встревожено спросила я.
- Кристи, - продолжал он, - если со мной что-нибудь случится, знай, ты будешь моей преемницей в моих делах и наследницей состояния, нажитого за долгие годы.
- Брось так говорить, Эм, - запротестовала я, - что может с тобой случиться?
- Я просто хотел, чтобы ты знала.
Мы больше не возвращались к подобным разговорам. Мои чувства к Эммануилу росли с каждым днем, а что касается Андрея, то он становился все невыносимее. Я, наконец, осознала то, что должна была осознать уже давным-давно – я создала чудовище.
Однажды вечером, когда мы с Эммануилом вернулись домой, нашему взору предстала следующая картина – Андрей возлежал на диване в обнимку с какой-то темноволосой девушкой. Комната была наполнена табачным дымом. На столике перед диваном стояли  бутылки от спиртного. 
- Кого это ты привел, Андре? – строго спросил Эммануил.
- Это моя новая знакомая -  Урсула. Мы встретились в баре. Не правда ли, она милашка? – засмеялся Андрей.
- Для чего ты привел ее, Андрей? – спросила я.
- Все очень просто. Я почувствовал себя очень одиноко и решил, а не создать ли мне спутницу жизни. А то все меня окружающие кого-то создали, а я нет. Вот я и хочу исправить это недоразумение. – Он повернулся к девушке и заговорил с ней по-английски, убирая тонкой бледной рукой волосы с ее лба. – My sweet baby, let me show you something intresting. You`ll like it, I promise.
- What intresting, darling? – спросила она.
- The way to eternity, my sweety,2 – отвечал Андрей.
- Хватит! Перестань! – не выдержал Эммануил.
- Что такое? В чем дело? – спросил Андрей с притворным удивлением. – Значит, вы оба смогли, а мне нельзя? Я тоже хочу кого-то создать, и я это сделаю!
С этими словами он внезапно вцепился в горло девушки. Она пронзительно вскрикнула от боли и забилась в объятиях Андрея, пытаясь вырваться.
Эммануил среагировал первым. Он подскочил к Андрею и его несчастной жертве, я тоже бросилась ему на помощь. Завязалась борьба, и совместными усилиями мы довольно быстро отбили девушку у Андрея. Рыдая и дрожа, она прижималась к Эммануилу. Я занялась Андреем.
- Что ты делаешь? – кричала я на него.
- Кристи, я же сказал, я тоже хочу кого-то создать!
В это время Эммануил успокаивал девушку. Видимо, мы успели вовремя, и рана на ее шее оказалась незначительной.
Эммануил повел все еще всхлипывающую девушку к выходу, приговаривая что-то по-голландски.
Вскоре он вернулся.
- С ней все будет хорошо. О ней позаботятся, - сказал он.
- Она ведь не станет вампиркой? – спросила я.
- Нет, - покачал головой Эммануил. Ее рана незначительна и вскоре заживет. Чтобы запустить процесс перевоплощения, надо кусать глубже и пить больше, до последнего  удара сердца. Андре ее, можно сказать, только поцарапал, - при этих словах он повернулся к Андрею, - Что ты творишь? А если бы ты ее убил здесь? Что бы мы делали?
- Не кричи так, Эм! Я бы сделал ее такой, как мы!
- Ничего бы ты не сделал, болван! – Не успокаивался Эммануил. – Ты бы ее убил! Вообще, твое поведение переходит уже все границы. Я бы давно выставил тебя, да только мысль о том, каких проблем ты можешь натворить, шатаясь по городу, останавливала меня.
- Тебе не стоит волноваться о том, как от меня избавиться! – кричал Андрей. – Я сам уйду.
При этих словах он повернулся и направился к двери. Но Эммануил внезапно остановил его.
- Ты останешься здесь! – решительно сказал он.
- С чего это?  - язвительно ответил Андрей.  – Ты же только что говорил о том, как был бы рад от меня избавиться.
- И я также сказал, что шатаясь по городу, ты можешь принести кучу неприятностей… - Эммануил помедлил. – Берг в городе, - добавил он.
- Я не боюсь какого-то там старого придурка! – воскликнул Андрей.
- Ты его недооцениваешь, - возразил Эммануил. – К тому же существует риск, что он проследит за тобой, Андре, и узнает, где мы живем. А потом разделается со всеми.
- Эм, неужели этот Берг выследил нас и здесь? – с тревогой спросила я.
- Да, Кристи, он очевидно знает, что мы находимся где-то в Амстердаме…Возможно, наш дорогой друг Андре опять где-то наследил. – Эммануил бросил мрачный взгляд на Андрея. Тот насупился, но ничего не ответил, только пробормотал что-то невнятно.
Этот вечер не завершился крупной ссорой. Неприятное событие было исчерпано. Ни я, ни Эммануил весь остаток вечера не говорили с Андреем, который сидел в гостиной на диване, допивал абсент и вино, оставшиеся от посиделок с девушкой,  и без конца курил.
 Избегая его общества, мы вдвоем сидели на балконе, вдыхая воздух ночного Амстердама, наполненного ароматами соблазнов и мирских удовольствий. На многочисленных мостах в это время зажглись ряды огоньков, а на небо сияло мириадами звезд, по каналам все еще плавали небольшие пароходики. Мы сидели в плетеных креслах – только я и Эмманиул – и вели неторопливую беседу.
- Что мы будем делать с Андреем? – внезапно спросила я, тем самым нарушив молчаливое согласие не касаться неприятной темы.
- Пока ничего, Кристи, - отвечал Эммануил. – По всей видимости, скоро нам придется покинуть Амстердам, раз Берг ошивается где-то рядом. И Андрей опять поедет с нами. Все эта проклятая связь крови. Только смерть одного из нас может ее разорвать…
Он немного помолчал, а потом продолжил:
- Я рад, что ты наконец поняла, что он из себя представляет, Кристи.
- Куда мы поедем, Эм? – спросила я, решив сменить тему.
- Ты еще толком не посмотрела мою любимую Голландию, Кристи. Кроме Амстердама здесь имеются и другие прекрасные города – Харлем, Гаага, Утрехт, Маастрихт, ну и конечно Роттердам. А рядом – мой родной городок. Я не был там уже больше полувека. Каждый раз, когда я там появляюсь, меня посещает странное чувство сладостной и одновременно мучительной ностальгии. Воспоминания преследуют меня, словно призраки прошлых дней…- Он помедлил, а затем продолжил, - Голландия прекрасна, Кристи, и ты это увидишь. И не только большие города заслуживают внимания, сельская местность здесь очень мила и живописна: маленькие деревушки с яркими аккуратными домиками, цветущие поля, мельницы. Ты знаешь, эта страна по большей части находиться ниже уровня моря, не даром ее второе название – Нидерланды, что означает «нижние земли». Но наш народ умеет хорошо строить плотины. Кристи, я столько стран уже объездил, но все равно постоянно возвращаюсь сюда.
Мы еще долго говорили, а потом отправились отдыхать. Андрей так и заснул на диване. Я поймала себя на том, что даже не хочу на него смотреть. И это существо я любила! Но с другой стороны,  я ведь сама создала его против его воли, что и явилось следствием такой жестокости. Как мне теперь исправить свою ошибку? Увы, ответа на этот вопрос я найти не могла.
Мы с Эммануилом прошли в спальню и легли на широкую кровать. Я действительно очень устала, и мои глаза закрывались. И вампирам свойственно истощение.
Эммануил лег рядом, его лицо склонилось надо мной, мягкие волосы слегка щекотали мне щеки.
- Ik hou van you, - прошептал он.
- Милый Эм, я еще слишком плохо понимаю твой родной язык.
- Goede nacht, Kristie,3 - снова прошептал он.
- А это я поняла, - улыбнулась я. – Goede nacht.
Эммануил улыбнулся и слегка поцеловал меня. И, прошептав про себя «я тебя люблю», я провалилась в глубокий сон вампира, лишенный каких бы то ни было сновидений.
Засыпая, я еще не знала, что одна ночь может быть одновременно прекрасной и кошмарной, полной радости и несчастной, положить начало глубокому чувство и завершиться страшной трагедией. Но, увы, тогда я еще не знала ничего.

Гл. 6.
Мы проснулись от  ужасного грохота и звона бьющегося стекла. Откуда-то раздались крики, страшные ругательства. Все это сопровождалось шумом драки.
- Ааааааа! – завопил незнакомый голос. – Он  порезал меня стеклом!
- Идиоты! Я же вам сказал, светить в глаза! Это их самое чувствительное место!
К своему ужасу я узнала говорившего. Это был голос профессора Берга.
Через мгновение в спальню ворвался Андрей.
- Эм! Крис! – встревожено заговорил он, захлопывая дверь. Вся его наглость и грубость улетучились, уступив место испугу и растерянности. – Они тут! Я не знаю, как они вошли! Их кажется пятеро, включая этого ненормального профессора!
- Проклятие! – воскликнул Эмманиул.  – Он нас выследил!
У нас не хватило времени что-нибудь придумать, как дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвались профессор Берг  и еще четыре человека. Свет фонарей ослепил мне глаза. Кто схватил меня, но мне удалось вырваться, разжав руки напавшего. При этом раздался громкий хруст и пронзительный вопль: «Ааааааааааааааааааааа!!!! Эта тварь сломала мне руку!!!»
Однако остальные не обратили особого внимания на это, продолжая нас окружать, слепя светом фонарей. Завязался настоящий бой. Я видела, как двое человек схватили отчаянно брыкавшегося Андрея, повалили его на пол, в тот же миг в руках одного из нападавших блеснул какой-то стальной предмет. Я не успела вскрикнуть, как Андрею удалось с силой пнуть этого человека в живот, тот с криком, согнулся; предмет, оказавшийся топором, с тяжелым глухим звуком упал на пол.
На меня сзади кто-то напал, я отчаянно вырывалась, в то время как Эммануил боролся с Бергом. «Наконец, я с тобой разделаюсь, сукин сын! – кричал профессор. – Сегодня моя дочь будет отомщена, и ее душа успокоиться. Она не может этого сделать, пока ты бродишь по земле!» «Она и при жизни была потерянной душой!» – следовал ответ Эммануила.  « Ты мне ответишь за все!» - не унимался Берг. Они отчаянно дрались, круша мебель, и вдруг внезапным мощным ударом Эммануил отшвырнул Берга к стене. Тот издал протяжный стон и сполз на ковер. Эммануил кинулся мне на помощь, помогая справиться с нападавшим. Андрей уже стоял у окна. Один из напавших на него все еще лежал на полу, схватившись за живот. Второму Андрей по всей видимости сломал челюсть.
 - Давайте, скорее сюда! – кричал он. – Мы сбежим через это окно. Нам без труда удастся вскарабкаться на крышу. Этим ублюдкам такое не под силу.
- Это верно, - сказал мне Эммануил. – Уходим, Кристи!
Мы бросились к окну, и я уже вслед за Андреем вылезала на карниз. Эммануил следовал за мной, но лишь он подошел к окну, как кто-то сзади схватил, дернул за волосы, и, наклонив назад, направил пронзительный свет фонаря прямо ему в глаза. Таким образом, Эммануил был полностью обезоружен, а нападавший повалил его на пол. Все произошло в течение одного краткого мгновения так, что я даже не смогла сразу осознать, что произошло. Я только помню сверкнувшее лезвие, с ужасным звуком опустившееся вниз, и крик Берга: «А теперь отправляйся в ад! Умри же, тварь!», прозвучавший в тот миг, когда его рука, крепко державшая топор, отсекла голову Эммануилу.
 
Гл. 7.
До меня не сразу дошло то, что только что случилось.  Я не помню, как Андрею удалось вытащить меня на крышу. Уже потом, сидя под ночным небом, я зарыдала. Андрей сидел рядом в угрюмом молчании. Внизу, на тихой пустынной улице, раздавались голоса людей, на нас напавших. До меня доходили обрывки фраз: «Один готов…здорово вы его, профессор…моя рука, ааааааа…тихо, скоро все будет в порядке…с вами все хорошо, профессор?.. он вас здорово отшвырнул…надо же сколько крови из него брызнуло…это, наверно, только капля в море из того, что он выпил…а где остальные двое?.. плевать теперь на них, я свое главное дело сделал…мы сейчас не будем их искать… мы не справимся…отложим на потом…еще одного уложили…пойдемте скорее отсюда…»  Голоса постепенно удалились и затихли совсем. Мы вернулись обратно в спальню. Андрей не горел особым желанием этого делать, но я настояла. Он вдруг сильно изменился, стал каким-то покорным и даже мягким.
Я уже заранее приготовилась к тому, что мне предстояло увидеть, но лишь сама эта жуткая сцена предстала перед моим взором, слезы вновь брызнули из глаз. Я не понимала, что я делаю, в каком-то приступе безрассудства я сперва склонилась над обезглавленным телом Эммануила, потом взяла саму голову, лежащую неподалеку рядом с окровавленным топором, ее отсекшим, и стала прикладывать ее к телу. Андрей стоял рядом и шептал взволнованно: «Ну что ты делаешь, Крис, ему уже не поможешь. Это и есть конец нашего так называемого бессмертия».
Но я не слушала его,  продолжая стоять на коленях перед останками Эммануила Вестерхольта, среди комнаты с покрытыми густыми потеками крови обоями на стенах и потолком. А потом настало утро, лучи горячего солнца проникли внутрь комнаты, и с телом Эммануила стали происходить какие-то непонятные изменения. Оно стало быстро темнеть и словно высыхать и вскоре превратилось в пепел. Проливая слезы, я собрала его в небольшую инкрустированную шкатулку. Какая все же ирония судьбы! Я вдруг подумала о том, что перевоплощение Эммануила произошло именно в Амстердаме, в полутемной комнате наверху какого-то злачного заведения на одной из этих старинных мощеных улиц. И спустя много лет здесь он нашел свой конец от руки полубезумного охотника за вампирами.
Я уже не могла больше оставаться здесь ни минуту. Я быстро собралась, прихватив с собой шкатулку с прахом Эммануила.
В гостиной я увидела Андрея, стоявшего у окна. Он курил, а окурки бросал прямо на пол, их уже набралась целая куча.
- Я думала, ты ушел, - сказала я ему.
- Как видишь, еще нет, Крис. Я хотел с тобой попрощаться, - ответил Андрей.
- Что же, теперь ты можешь быть свободен от меня. Эммануил мертв, и наша связь с тобой оборвалась. Если ты еще не знаешь, существует такая закономерность…  - И я объяснила ему то, что еще совсем недавно рассказывал мне Эммануил.
Андрей задумчиво кивнул:
- Я действительно теперь чувствую что-то вроде свободы. Ну не думай, что я радуюсь тому, что случилось с Эммануилом. Мне жаль его. Нет, не смотри на меня так недоверчиво, Крис, мне действительно его жаль. Теперь я понимаю, что он был совсем неплохим и любил тебя и меня…по-своему, конечно…
Он помедлил и затем продолжил:
- Очевидно это закон такой, не знаю природы или подлости или же человеческой натуры – все-таки изначально мы все были людьми – начать ценить кого-то, когда уже слищком поздно.
Я вздохнула:
- Я, пожалуй, пойду.
- Ладно, Крис. Я тоже не собираюсь здесь задерживаться. Куда ты собираешься, если это не секрет?
- Нет, не секрет. Я собираюсь в Роттердам. Где-то там неподалеку родина Эммануила.
- А я собираюсь продолжить странствия по свету, Крис.
- Ну что же, на этом наши пути расходятся.
 Я направилась к двери, когда услышала, как Андрей сказал мне: «Прощай, Крис».
Я обернулась и сказала ему: «Прощай». И, не задерживаясь, вышла за дверь.
 
 Мое долгое повествование подходит к концу. После расставания с Андреем я села в поезд и направилась на север, к побережью. За окном проносились живописные пейзажи нидерландской провинции, но я не обращала на них внимания. Вскоре я достигла цели моего назначения. Я без особых проблем нашла то, что искала. И вот я оказалась в маленьком приморском городке, в тихом маленьком парке, где много лет назад любил прогуливаться юный Эммануил Вестерхольт, сын местного лавочника, а с ним и дочь аристократа Гертруда ван дер Крауберс, чьи кости уже давно истлели в земле, я зарыла  маленькую шкатулку. «Спи спокойно, Эммануил. Твой земной путь был слишком долог, но теперь ты, наконец, нашел покой».
К вечеру я уже была в Амстердаме, остановилась в гостинице, а утром уже была в местном аэропорту Схипхол.
Эммануил оказался прав. Я стала его наследницей. Мне достался хорошо налаженный бизнес и длинные счета в различных банках мира, но все это ничего для меня не значило. Не в состоянии долго оставаться на одном месте, я превратилась в извечную скиталицу.
Однажды я встретила Андрея. Это произошло во время моего пребывания в Милане. Я бродила по темным улицам его окраин, подыскивая неосторожных жертв, когда увидела высокую фигуру, спутанные грязные светлые волосы, ничего не выражающий взгляд совершенно пустых голубых глаз. Несмотря на всю свою запущенность, он все еще был красив…И не значил для меня ровным счетом ничего.
Мы сразу узнали друг друга. Какое-то время мы просто молча смотрели друг на друга, потом я быстро развернулась и пошла прочь. Я услышала, как он назвал меня по имени, но не обернулась. Андрей не стал меня догонять.
Мне уже пора ставить точку. За окном светает, и я устала. Когда я пишу эти строки, то слезы наворачиваются, но я вытираю их рукой и продолжаю свое повествование.
 Осталось напоследок сказать еще одну важную вещь. Мне удалось выяснить дальнейшую судьбу профессора Берга. Да, признаюсь, я пылала поначалу жаждой мести к этому человеку и потому искала случаю совершить возмездие. Но оказалось, что в этом нет необходимости. Берг был наказан, ибо то, что с ним случилось, было мной воспринято именно так. Вскоре после того случая Берг оказался в психиатрической клинике. Как мне удалось выяснить, он угодил туда после того, как начал говорить всем подряд о том, что его постоянно преследует призрак убитого им вампира. Напомним, что для широкой общественности он был всего лишь профессором психологии, его слова принимались за бредни сумасшедшего, сам Берг стал вести себя очень странно и агрессивно, так что немудрено, что вскоре он оказался запертым в психбольнице.  В палате, обитой войлоком, он и закончил свои дни. Однако я иногда до сих пор задаюсь вопросом, действительно ли к Бергу являлся призрак Эммануила, или же это были всего лишь галлюцинации? Похоже, ответа мне уже не найти.
Я заканчиваю писать, уже совсем скоро в моей долгой истории будет поставлена последняя точка. Я пока еще не знаю, что я буду делать с написанным, может так случиться, что вся эта история останется всего лишь файлом в моем компьютере, а может она когда-нибудь будет напечатана, хотя, конечно же, я прекрасно понимаю, что читатели не воспримут ее иначе, чем простую выдумку. Но мне и не надо, чтобы кто-нибудь верил тому, чтобы было написано выше. И, может быть, когда-нибудь в последствии я напишу что-нибудь еще. Правда, пока никаких значительных событий, о которых бы мне хотелось поведать, не случилось. Но, возможно, это еще не конец… Не забывайте, ведь у меня впереди целая вечность.               
               

                Кристина