По разные стороны баррикад Братья

…Он натянул на себя потертый кафтан и скользнул за дверь лавки на улицу. Сумрак уже опускался на город, и в сгущающейся темноте опять мелькали факела, опять как вчера горели шикарные усадьбы зажиточных горожан. Крики восставшей толпы, носившейся по улицам города, вывели Бруно из какого-то легкого оцепенения, в котором он пребывал весь день, выполняя повседневную работу ремесленника. Ему в  какой-то момент вдруг захотелось с головой окунуться в эту атмосферу революции и свободы, что царила сейчас в городе. Запах гари был удушающим, скреб горло. Видимость улиц ограничивалась жалкими пятачками света фонарей и факельщиками, сновавших по городу в этот час.

–  Вильгельм, тебе нас не остановить! Терпеть не будем больше произвола графа! – раздавались крики в бегущей толпе.
– С нами пошли, быстрей! – крикнул Бруно Леонард. Он тоже спешил вместе с остальными.
– Что происходит? – пока не понимая, во что сейчас переросло недовольство уличной толпы, спросил парнишка своего друга.
– Это случилось! Все, все идут к замку Вильгельма, чтобы свергнуть его, взять власть в свои руки.

– Неужели все получится? – задался риторическим вопросом Бруно и тут же подумал о том, что будет с его братом. Его вопрос остался без ответа, не был услышан никем в гуле множества человеческих голосов. Среди восставших можно было увидеть не только оборванцев-бедяг, здесь были и священники в остроконечных шляпах, и ремесленники в серых кафтанах. Улица собрала здесь всех тех, кто был недоволен чрезмерно высокими графскими налогами, репрессией и тех, кто просто хотел вырвать у элиты богачей лакомый кусок. Толпа двигалась куда-то вперед. Куда все шли, Бруно не знал, но ему определенно нравился сейчас этот дух свободы, надежды на лучшее будущее. Люди были веселы и возбуждены, верили в свои силы. В жизни зачастую все зависит только от самого себя. Именно собственные действия определяют, то, что будет потом с каждым из нас. Надеяться на свои силы Бруно уже научился с малолетства. Когда ему было два года, умер отец, оставив его – Бруно и брата – Бернара одинокими сиротами на этом свете. Они лишились крова, стали нищими, побирались у людей, добывая на каждый день себе жалкие гроши. Чтобы больше заработать денег, мальчишки ходили порознь, а вечером подсчитывали свои дневные заработки. Однажды, когда Бернар сидел на мостовой, прося милости у людей с шапкой в руках, его заметила сестра графа, проезжая на карете. Она оказалась очень милосердной к его брату, забрала его к себе в замок, усыновив мальчика. Вот так Бруно остался один на улицах города, без брата, продолжая побираться у людей. Немного повзрослев, мальчишка стал искусным карманником, тем самым заработав себе в городе недобрую славу вора и карманника. Однако относительно недавно, ему удалось устроиться работать помощником ремесленника, получая стабильные скромные деньги. С воровским прошлым было покончено, он уже не был в обществе босяков.

А сейчас он влился в бунтующую толпу, которая готова была снести власть неугодного графа. Впереди уже виднелись баррикады, которые заграждали главную дорогу к замку Вильгельма. Еще вчера здесь почти ничего не было, а сегодня были сооружены достойные внимания защитные сооружения. Толпа, дойдя до уличной преграды, остановилась. Бруно осмотрелся кругом, из окон домов вырвались языки пламени и густые клубы дыма. Там раньше жили богачи, в этих красивых каменных домах с красными черепичными крышами, сейчас все это было во власти простолюдин и огня.

– Скоро к замку, пойдем! – сообщил другу Леонард.
– А как же солдаты? Там их целый полк … – спросил помощник ремесленника.
– Думаю, мы справимся, но без кровопролития все же не обойтись, – встрянул в разговор садовник Вилли, его глаза горели радостью и надеждой.
Началась раздача оружия, тем, кто ничего не захватил с собой. Попутно звучали реплики, нелестные слова в адрес графа.
– Вперед, мы можем обеспечить себе безбедное будущее, если люди в замке и белокаменных домах будут разорены! Вперед! – призывал всех к действиям предводитель Карл. Толпа бурно поддержала своего лидера. А где-то впереди, в начале улицы, уже появились солдаты в сине-белых формах с ружьями на плечах.

– Они идут сюда, чтобы уничтожить нас! Чтобы заставить нас опять жить в нищете, унижении! Скажем этому нет, – голос заводилы толпы становился громче и сильней.
– Нет, нет! Не хотим старой жизни! – раздавалась крики.
Солдаты приближались.
– Покажем им, что мы люди такие как они, и достойны лучшей доли!

В этом революционном безумии, в темноте города Бруно вдруг увидел вдалеке лицо Бернара в толпе врагов, что двигалась сюда к баррикадам бедняков. Толпа продолжала скандировать мятежные лозунги, а дисциплинированные графские солдаты в форме уже заряжали мушкеты, приседали на правое колено. Бруно до боли в глазах всматривался в плотные ряды солдат. Да, там, в сумраке города, среди световых клочков от факелов, за грудами баррикадных преград был и Бернар – его брат, усыновленный сестрой графа. Так вот случилось, что судьба одного брата нашла продолжение среди роскоши, почти в роли приемного сына Вильгельма, а второй так и остался жить в трущобах города, задыхаясь от бедности. И сейчас они опять сошлись здесь, стояли по разные стороны баррикад…

«Неужели Бернар стал графским солдатом?» – мрачновато подумал Бруно.
– Пли! – раздался приказ человека в форме, и цепочкой выстрелов мушкетеры начали убивать людей. Все кто выжили после первой атаки солдат, спрятались за уличные баррикады. Наступило относительно затишье. Только слышны стоны умирающих и раненых людей. Бруно тоже выжидал продолжения развязки боя с огромным ножом в руках. Рядышком, в шагах пяти от него, валялся в луже крови садовник Вилли, губами что-то шептал еле слышное. Наверное, читал последнюю молитву, а может быть, изрыгал проклятья в адрес графа Вильгельма. Еще дальше, уже на обочине мощеной  дороги лежала Изольда, дочка мясника. Она уже была мертва, вся одежда была в крови, а в руках догорал факел. Запах пороха и гари повис в воздухе. В дыму и сумраке, солдаты двинулись дальше на толпу восставших. Слышались приглушенные голоса приближающихся противников.

– Эти ублюдки нас убивают, подстреливают как собак, а мы так и будем прятаться за коробками?! Вперед, уничтожим солдат Вильгельма! – зычным голосом закричал Карл, поднимая толпу оборванцев на атаку. И бедняки вооруженные топорами, ножами, вилами, лопатами с криками повыскакивали из своих укрытий, бросились на стройно идущих солдат. И опять выстрелы, еще жертвы, еще кровь, еще смерти!

– Пли, пли! – опять и опять раздавался неумолимый голос военачальника.
Крик толпы усилился, все смешалось. Теперь уже не было четких строевых движений людей в форме, не было кучек оборванцев. Улица теперь была местом боя, люди по двое, по трое вцепившись, дрались между собой, убивали друг друга. Бруно был тоже в рядах сражающихся, но глазами он искал своего брата. И мысли были сейчас только о том, чтобы уцелел брат в этой кровопролитной схватке.

Кто-то хриплым голосом закричал за спиной парня, Бруно оглянулся и похолодел от увиденного зрелища. Там на коленях стоял его лучший друг – Леонард, с перерезанным горлом. Кровь хлестала из смертельной раны, лицо было красным и удивленным, словно он не ожидал, что умрет здесь на мощеной улице города. Мечтал, наверное, о долгой и счастливой жизни!

– Лео…Нард! – закричал в отчаяние Бруно, и резким движением руки всадил по рукоятку в солдата свой нож. Убитый противник, повалился на землю, рядышком с переживающим агонию смерти другом. Но останавливаться нельзя, идет бой! Бой за лучшую долю в будущем! И Бруно бросился дальше со спины к очередному врагу, который штыком уже убивал очередного беднягу.

– Получи! Скотина! – закричал парень, занося свой нож для смертельного удара.
Человек в форме оглянулся на его голос. Это был Бернар. Глаза братьев встретились на мгновенье, но этого было Бруно достаточно, чтобы вспомнить их общее детство, чтобы понять, что перед ним сейчас стоял родной человек. Куда исчез сразу же безумный пыл боя? Желание драться? Осталось сейчас в душе только старое позабытое чувство братской любви.

– Брат! – шептали губы сами.
– Бруно? – удивленно смотрел на него брат, словно не ожидая увидеть его здесь среди уличного разбоя.
– Да, это я! Давно не видел тебя Бернар! – с чувством потянулся к нему Бруно, хотел было похлопать по плечу близкого человека.
– Беги, отсюда! Беги! Сюда идет еще королевский полк, графу на помощь. Вам не выжить! – выпалил вдруг брат, отстраняясь от него.
– Бежать? Не могу! Здесь мы боремся за свободу, за лучшую долю!

Но разговор братьев прервали. Какой-то уличный босяк, проворно нанес Бернару удар топором. С ужасом на глазах Бруно увидел, как умирает единственный близкий человек.
– Да, ты что натворил?! А? А?!  – с этими словами парнишка бросился на бродягу. Смерть настигла убийцу брата Бруно также быстро, как и Бернара. Кругом люди еще дрались, убивали друг друга, а Бруно, взвалив брата на спину, двинулся прочь от места столкновения бунтарей и солдат. Выстрелы за спиной участились, валили с ног остатки восставшей толпы – это подоспели королевские войска. Шансов на победу восстания не оставалось… 

***

А несколько лет спустя, сидя на холме, рядом с могилой Бернара, Бруно неспешно попивал эль прямо из бутылки, курил табак и смотрел на далекий горизонт. Видел, как алый закат охватывал все больше и больше у горизонта небо. Видел, как кипела жизнь в городском порту: моряки балагурили хриплыми голосами, нищие приставали к состоятельным пассажирам, выпрашивая монетки на пропитание, и толстые торговцы приглашали всех желающих купить заморские специи и утварь. Каким чудным было море в этот час, и бриз был необычайно теплый. Но сейчас человек думал не о закате, не о море, не о вечере, а вспоминал брата и о том, что однажды оказался с ним по разные стороны баррикад.

P.S.
Как часто мы в жизненной борьбе, отстаивая свои интересы и представления, оказываемся в противостояние с тем, кто нам дорог, близок сердцу, оказываемся по разные стороны баррикад…

(2008).