От любви до ненависти один шаг и четыре бездонных

                У меня от любви по колено руки в крови
                L&M
СКАЗКА О ЧЕЛОВЕКЕ, ПОТЕРЯВШЕМ НАДЕЖДУ (вместо предисловия).
Жил-был великий МАГ и кудесник, добрых дел мастер. Он был невысокий,  скромный и  худенький. Он любил жизнь.
Жил он жил, вреда никому не приносил. И вот однажды жизнь его изменилась раз и навсегда, душа его сломалась и разбилась на множество осколков. И каждый осколок начал жить собственной жизнью, рвать на части несчастного МАГА. А потом МАГУ это надоело, и заморозил он их в хаотическом порядке, да так, что даже сам не разобрался бы. Стал он Марой – хитрым, изворотливым и подлым.
Любовь пробивалась в его сердце, но, испугавшись холода и безысходности, убегала. Вера протоптала узенькую тропку в его сердце, но ушла, даже не согласившись не реванш. И вот пришла надежда, пришла последней, как ей и подобает. Билась головой об лед. Предлагала любить и верить, но он отворачивал гордо лицо и посылал ее куда подальше. Но она терпела. В сотый раз он убивал ее, и в сотый раз она воскресала, и в сотый раз предлагала ему свою руку и сердце. Она бы могла вернуться и в тысячный раз, но ей это надоело. Она ушла, гордо и скорбно вскинув голову…

Глава.
Ты был всем и ничем для меня, мне нравилось всматриваться в твое красивое лицо и думать – наконец-то я не клюнула на внешность и ничего меня в тебе не привлекает, кроме  дружеской беседы и парочки совпадений во вкусах.
Прошло время. Я забыла твое лицо и твой голос – это далось мне не легко, но я это сделала – но почему, когда идет дождь, и молнии разрезают небо, я вспоминаю тебя? Почему в самые темные и бездонные ночи ты, словно убийца, прокрадываешься в мой сон?

Ночь первая.
Дождь. Смущение.
Я люблю дождь. Люблю смотреть, как капли стекают по окну и зеленой листве – будто слезы вечно безнадежно и вечно безответно влюбленных.
Сколько бездонных, беспроглядных ночей провела я, в безумной надежде, что ты вернешься однажды.
Помнишь, как мы бежали от  дождя, как будто знали, что однажды под его серыми каплями последний раз посмотрим  друг другу в глаза и расстанемся навсегда.
Я не верю его слезам и ты не верь, ляг на мое плечо, укройся моими ресницами и забудь все что хочешь забыть.
Спи, машет ночь черными юбками, успокоился день, как ангел прилег на песке часов, а мы с тобой в колыбели, пух лебяжий, черный и теплый спасает от слез, в размытые окна ночи звезды летят, свечами в глазах слезы прощанья или твоего возвращенья,… что будет завтра? какой от знания толк, если я, в покрывалах смущенья девичьего, жду только тебя.

Ночь вторая.
Wish I could fly… бархат и золото слез
Ты ведь даже не знаешь, как это – просыпаться каждую ночь просто оттого, что эти стены давят на тебя…
Ты ведь даже не знаешь, как это – спать с раскрытым окном просто, чтобы слышать шум улиц. И думать, каждую ночь думать о том, что ты сказал накануне, перебирать сотни тысяч фраз, что я так и не смогла произнести…
Я пытаюсь понять, кто же ты на самом деле, хочу задать вопрос, но боюсь, что на него никто не ответит.
Ты ведь даже не знаешь, как это – бежать над бездной, зная, что рано или поздно провалишься туда, и желать этого больше всего в жизни. Бежать, и оглядываться по сторонам в поисках того, кто столкнет тебя туда, и не хотеть этого знать.
Сиреневый цвет и желтый свет
Мое пристанище в листве
Фонарь напротив много лет
Круги печали по воде
Сегодня плачу по тебе
А завтра утром отрекусь
Сегодня я простила ночь
Ее я бархат разрезаю
Тебя не будет…

Ночь третья
                Я стояла у стены плача, а ты молча
                Кто-то
Как может быть, чтоб ты не любил меня? Ведь я люблю тебя, каждый раз разбиваюсь о стену, словно птица. За этой стеклянной стеной ты и целый мир, который мне никогда не узнать и не обнять, не прижать к себе, не оплакать и не проститься. Этот мир вокруг тебя, и никогда мне не проникнуть в него, как не проникнуть тебе в мой мирок детских снов и взрослых слез.
Я разбиваю нашу любовь, здесь и сейчас, прости. Надежда тоже может устать. Я не оправдываю не себя, ни тебя, не ту, что теперь займет то место, о котором я мечтала долгие бессонные ночи. Я не хочу помнить тебя,  я не хочу любить тебя – у меня больше нет на это сил…
Стена для плача, не для писем
И не для излияний лишних.
Она стекла большая глыба
Холодная и неживая
Она слеза, застывшая в мгновении
Тепло ушло, осталась боль.
Не разобьюсь, крылом не сдвину
Тебя прощу и выйду вон.

Ночь четвертая.
Тишина.
Дом спит и видит сны, улица давно освободилась от машин, готовая принять первый летний рассвет. Большой город умылся ночным дождем и с того момента, как на землю упала последняя его капля, все погрузилось в тишину. Природа словно оставила мне время прийти к решению. Эти несколько последних секунд мая наполнены такой тишиной и покоем, что даже не вериться в то, что еще несколько часов назад, вот тут, возле моего дома ты кричал на меня, проклиная всех и вся. Не вериться, что еще несколько часов назад, вот здесь, в этой траве, мы были так близко друг к другу, как никто никогда не был.
Небо и деревья видели нас с тобой, еще влюбленных, еще не думающих об изменах и потерях, еще не знающих, что такое гнев и крик. Но весна уходит, начинается лето. Оно легко сотрет нас из памяти деревьев и небес, смахнет, как пыль, нашу любовь, а потом и мы забудем о том, что было между нами.
Дождь смывает наши следы и с дорожки, ведущей к дому, и с травы, хранящей тепло наших тел, и с подоконника, на котором ты оставлял мне цветы по утрам.

Я ухожу, прости. Да, теперь моя очередь уходить. И это точка.