Апогей ревности

АПОГЕЙ РЕВНОСТИ


Глава 1.

   - Отлично, едем, - сказала Василиса Анне Андреевне, распространительнице путевок в ближнее зарубежье.
   - А я не поеду, - тут же ответил двум женщинам красавец Толик.
   Василиса онемела от негодования. Она хотела ехать с ним! Она уже отпросилась с работы, а ее подставили! Василиса промолчала и отошла в сторону. Толик пошел и сел на свое рабочее место, в сторону Василисы он не смотрел. В комнату заглянула Арина, она посмотрела в сторону стола начальника и спросила:
   - А где Толик?
   - Многие стремились к Севастополю, - ответил ей умудренный жизнью Шеф, вертя в руках карандаш, заточенный по всем правилам.
   - Как вас понимать? - возмущенно спросила Арина.
   - А так и понимайте, к нему всегда стоит очередь из женщин.
   - Где он, можно сказать?!
   - Он вас слышит, но не видит, из-за кульмана, - ответил он женщине и повернул голову в сторону Толика, - Толик, ты, что не слышишь? К тебе женщина пришла, очередная твоя поклонница.
   - Слышу, но я занят.
   - Труженик ты наш. Арина, вы слышали ответ? Тот, кто занят, тот вас не ждет.
   - Вижу, но не подойду к нему, я ошиблась комнатой.
   - Бывает, - проворчал начальник и уткнулся в чертеж, который проверял без всякого на то удовольствия.
   На обед в кафе Василиса пошла одна, в сторону Толика она не смотрела.
   Он подошел к девушке с подносом в руках:
   - Василиса, я не могу с тобой поехать, не могу!
   - Не можешь, так не можешь, а я поеду. Я никогда не была на берегу Балтийского моря. Меня на работе уже отпустили.
   - Прости, но без меня, - сказал Толик и удалился, унося свой обед на другой стол.
   
   В вагоне поезда сидела группа туристов, ехавшая на экскурсию к Балтийскому морю, - это были 28 женщин и два мужчины. Один мужчина ехал с женой, второй мужчина был свободен. Василиса посмотрела на контингент, и спокойно достала книгу.  Единственный мужчина из 28 женщин безошибочно выбрал ее! А мужчина просто сел рядом с женщиной, читающей в вагоне книгу, остальные представительницы туристической группы тихо переговаривались между собой, распределившись по парам. Василиса посмотрела на мужчину невидящим взглядом, словно смотрела сквозь него, перед ее глазами была диадема из янтаря. Кому чего, а ей захотелось золотую диадему, пронизанную насквозь солнцем сквозь янтарь.
   - Девушка, можно я сяду рядом с вами? - спросил мужчина.
  Василиса мельком взглянула на очень короткие волосы над молодым лицом, и пододвинулась к окну. До окна оставалось одно посадочное место. Минут через пять рядом проехал грузовой состав, из которого вылетел камень. Этот камень на большой скорости врезался в окно рядом с Василисой. Стекло рассыпалось на мелкое крошево и осыпало ее с ног до головы. Она встала. С нее посыпался стеклянный дождь.
   Люди заохали.
   - Получила, стеклянную диадему, - сказала Василиса, ни к кому не обращаясь.
   - Простите, я не хотел, все случайно получилось, - быстро заговорил мужчина.
   Плацкартный вагон, как единый зал, в нем всем все интересно. Василиса быстро стала личностью номер один, оказывается и без конкурса красоты можно достичь некой популярности. Стекло с пола вымела проводница обычным веником. Остатки стекла оставались в деревянной раме вагона. Свежий, весенний ветер гулял по вагону. Проводница принесла липкую пленку и залепила отверстие в стекле, пробитое куском твердой породы. Лысый мужчина, а точнее коротко подстриженный, представился, назвав свое имя - Самсон. Имя заинтриговало.
   Василиса перестала на него сердиться, словно он был виноват в том, что стекло разбилось. И только тут она заметила галстуком на его шее, на котором был изображен конь. Галстук ему подходил во всех отношениях. Самсон был весь холеный и лоснящийся, как породистый конь. От него исходил отличный запах мужского одеколона, очень тонкого, излучающего свежесть своих компонентов.
Василиса не думала о том, в каком вагоне повезут в Янтарную столицу с старого, голубоватого вокзала с башенками. Она всегда ездила как минимум в купе, а тут собрался веселый табор экскурсантов в плацкартном вагоне. Самсон создал вокруг Василисы свое поле, которое опекал. С ним было уютно и вкусно. Он угощал девушку теми продуктами, которые взял себе в дорогу. Ни в пример ему у нее ничего, кроме бутербродов из белого нарезного батона с маслом и сыром не было - ее сухой, дорожный паек.
   Проводница принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками времен далеких, рядом положила сахар в маленьких брикетах. Дома Василиса чай с сахаром никогда не пила, но в вагоне вкус менялся, здесь хотелось того, чего нельзя. Мягкие нежные руки Самсона порхали рядом, они словно клеились к девушке своими клеточками, и ей это начинало нравиться. Вскоре Самсон ушел и пришел в симпатичном спортивном костюме, держа в руках плитку шоколада с орешками. Василиса ему улыбнулась и отложила в сторону книгу. Они вышли в тамбур.
За окном темнело. Это было единственное место в вагоне без глаз и ушей. Хотя, какие у них могли быть секреты от окружающих? Как оказалось, на данный момент времени они были свободными людьми, не обремененные семьями. Василиса  была девушкой среднего мужского роста, со светлыми волосами, с серыми глазами. Самсон был чуть выше ее, обладал правильными чертами лица, большими карими глазами. Он был стеснительным молодым человеком и очень даже обаятельным. Нет, она никогда не мечтала о лысом поклоннике, хотя понимала, что годы идут, то она хотела окончить институт, и окончила его. Конечно, она еще была девушкой, если не считать романтической связи с Толиком. Толик везде успевал, и дома и на работе. Он был такой мужчина, на которого никто не обижался, и все считали за счастье общение с ним, с молодым человеком, любимым дамами всех модификаций.
   Янтарная столица пленила экскурсантов маленькими улочками, очень известными по фильмам, и до боли знакомыми. Янтарь встречался во многих магазинах, Василиса смотрела на него, но не знала еще, чего, же она хочет из этого янтаря. Понятно, что янтарную диадему, но какую? Бусы из янтаря лежали на прилавках магазинов солнечной россыпью, мило обработанные, и подобранные лишь по величине.
На автобусе экскурсию повезли дальше, в менее известный город, с маленькими, историческими домами и одним анекдотом, что семья в Латвии состоит из трех личностей - он, она и собака. Такой состав семьи вполне устраивал Самсона, он и рассказал этот анекдот. Странное чувство стадности в покупках довело Василису до того, что денег на янтарь у нее не осталось. Но о своем желании Самсону она не рассказывала, янтарная диадема - ее мысленная мечта. В музее моряков и рыбаков ее удивили тем, что моряки больше получали денег от привоза товаров, в виде интересных бутылок с португальским портвейном, чем от ловли рыбы. А дома у рыбаков были вполне приличные, между прочим. Балтийское море произвело на должное впечатление своим прохладным дыханием.
   Самсон так и ходил рядом с Василисой, с ним она простилась на вокзале...
   Вместо янтарной диадемы Василиса привезла домой португальский портвейн в красивой бутылке. А, впрочем, почему Самсона нельзя считать янтарной диадемой? То и другое достается победителю. И, наконец, у Василисы появился личный друг по путешествию.
Отец Самсона, Григорий Николаевич, был директором фирмы, а его замом стал его сын. Василиса попала в обеспеченную среду обитания. Матерью Самсона оказалась прекрасная женщина с огромным конским хвостом собственных волос, Анна Андреевна. Тактичная женщина так же мягко, как и Самсон обволокла Василису врожденным обаянием. Она почувствовала, что попала в крепкие сети, и ей не вырваться из их среды. Ее поймали, словно рыбу в Балтийском море. Да и вырываться из мягких, вкрадчивых объятий Самсона Василисе не очень хотелось.
   На работе все спокойно выслушали рассказ о поездке и, о новом женихе.
   - А я, что говорил!? - спросил или сказал Шеф Толику.
   - Босс, нам надо было поспорить на их свадьбу, - отозвался Толик.
   - Вы о чем? - спросила Василиса.
   - О тебе, - ответил Толик.
   - Так, подробнее, если можно.
   - А чего говорить, экскурсовод выполняла задачу платной свахи. Тебя, Василиса, высчитали, и решили, что ты подойдешь сыну нового директора. Ты теперь работаешь на фирме отца своего жениха. С новым директором ты не знакомилась, по штату тебе это не положено, а он про тебя узнал, спросил, у нас грешных, да и послал со своим сыном на экскурсию, - объяснил Толик обстоятельства дела.
   - Отлично, а кто в меня камень запустил?
   - Случайность, - отозвался Толик.
  Василиса жила тогда в однокомнатной квартире в панельном доме. У Самсона была огромная квартира в дворянском гнезде, как называли группу кирпичных башен. Самсон и Василиса купили маленького щенка, создав прообраз семьи из его анекдота. Квартиру родителей разменяли на две двухкомнатные квартиры, но... Самсон отказался прописывать невесту в квартире. К его родителям дорога ей  была закрыта. Василиса вернулась в однокомнатную квартиру и вышла на работу, с работы ее еще не увольняли. Ее мимолетное, гражданское замужество было выгодно одному человеку - Самсону. Он под предлогом женитьбы отхватил двухкомнатную квартиру у родителей. Ладно, что они так и не расписались официально! Толик и Шеф встретили Василису радостными криками, и промолчали в ответ на ее рассказ о последнем переселении, это уже не их ума дело. Они люди тактичные.
   Арина, узнав об очередном промахе в замужестве Василисы, пришла в квартиру Самсона. Он одиноко сидел на кожаном черном диване, перед ним стоял черный столик и смотрел он в черный телевизор. Самсон был в своей черной стихии предметов, его ли ей не знать!
   - Привет, Самсон, со свободой тебя! - воскликнула Арина, снимая норковую шубку.
   - Привет, Арина, рад видеть тебя в моих пенатах, - ответил Самсон, - о, мой любимый мех появился!
   - А почему ты не купил шубу невесте?
   - Незачем баловать, и выращивать из нее баловня судьбы.
   - Держишь Василису в ежовых рукавицах.
   - Не твоя это судьба, а мою совесть ты не потревожишь.
   - Понятно, без тебя не обошлось в жизни Василисы, а на вид, ты такой мягкий да ласковый, как эта норковая шуба, да не тобою она куплена!
   
   Мать Самсона, Анна Андреевна, взяла в руки, издававший трели сотовый телефон:
   - Шеф это ты опять? Просила тебя по-человечески к нам домой не звонить!
   - Анна Андреевна, объясни, почему вы Василису домой отправили?
   - Не лезь в наши дела, это не нашего с тобой ума дело.
   - Политика такая у твоего благоверного?
   - Не сыпь соль на рану, и так больно и тревожно, меня в это дело не пускают, сама по ней скучаю.
   - Анна Андреевна, я скучаю без тебя.
   - Я тоже.
   - Встретимся?
   - Зачем, все быльем поросло.
   - На работу бы вышла, чего дома сидишь?
   - С несостоявшейся невесткой в одном подразделении работать?
   - А что такого?
   - Ладно, без меня обойдетесь.
      Григорий Николаевич, вызвал Арину к себе в кабинет.
   - Арина, ты зачем к Самсону ходила?
   - А вам уже сообщили?
   - Не без этого.
   - Я только хотела ему сказать, что он сурово обошелся с Василисой.
   - Ты куда лезешь не в свое дело?
   - Извини, не сдержалась.
   - Зашла бы в кабинет Самсона на работе, а ты к нему домой пришла. А насчет их жизни, не лезь с советами.  Все под контролем.
   - Суровый у вас контроль.
   - А теперь по делу... Ты хорошо знаешь английский язык?
   - Зачем он вам?
   - Насколько мне известно, ты занималась на курсах английского языка.
   - Давно это было.
   - Недавно. Есть предложение, нам с тобой поехать в Англию.
   - А как на это жена прореагирует?
   - Ты поедешь в командировку со мной, и это называется работа, - назидательно ответил Григорий Николаевич.
   - Понятно, работа есть работа, я поеду, - покорно согласилась Арина и отпросилась у Шефа в командировку, за новой информацией для него.
   Англия оказалась в двадцати минутах езды от фирмы обычным санаторием, где Арина и Григорий Николаевич прожили неделю своей командировки. Через неделю в тот же санаторий приехали Шеф и Анна Андреевна. Две пары встретились на обеде за одним столиком. Тактичность высшей степени проявили все четверо, никто никому не сказал ни слова упрека, после обеда разошлись в том составе, в каком приехали по своим номерам.
   К ужину Арина и Григорий Николаевич покинули санаторий.
  Василиса вышла на работу, и удивленно заметила, что за столом начальника сидит Толик.
   - Толик, ты чего на чужом месте сидишь? - спросила Василиса, улыбаясь.
   - Василиса, это теперь мое место. Приехал Григорий Николаевич из командировки, меня повысил, а Шефа понизил в должности.
   - Интересно, но ладно, напомни свое отчество, господин начальник?
   - Толик и все.
   - Ты родственник Шефа?
   - Нет, даже не племянник. Меня повысили.
   - И ты об этом спокойно говоришь?
   - Я и живу спокойно, как нормальный холостой мужчина без вредных привычек.
   - Верю.
   - Василиса, поедем вечером в гостиницу, есть одна на примете, отметим мое повышение.
   - Запросто, только почему не ко мне домой?
   - Ты вся своя, хорошо влилась в дружный коллектив руководства, - с иронией проговорил Толик.
   - А если я не поеду?
   - Поедешь в другой раз, у женщин свои причуды, кстати, торт стоит на чайном столе.
   - Спасибо.
   - Я пошутил! Я не начальник!
   - Так ты мне больше нравишься, уйди с чужого места! - прикрикнула Василиса.
   - Торт в честь твоего возвращения из длительного отпуска.
   - Ты очень любезен, благодарю.
   - Что так чопорно говоришь?
   - Не знаю, где ложь, где - правда.
   - Правда, в том, что я хочу быть с тобой. 'Я - хочу быть с тобой'! - пропел он последнюю фразу и посмотрел на белый потолок.
   - Ты и так со мной на рабочем месте.
   Самсон сидел на своем рабочем месте и наблюдал на экране комнату, в которой сидели Василиса и Толик. Поведение невесты ему понравилось, и он решил, что за ней еще понаблюдает. Он отключил экран и приступил к основной работе. Василиса посмотрела в сторону глазка и поняла, что его отключили, но Толику все равно ничего не сказала, да он вероятно и сам все знал, поскольку он открыл ящик в своем столе. Светодиод, подключенный им для слежения за работой телевизионного глаза, не горел. Он давно сделал себе такую информативную подсветку в своем столе. Если не горит в столе светодиод, значит, никто не просматривает комнату, но об этом Толик свято молчал.
   - Василиса, отбой местной тревоги, я все же тебя жду вот по этому адресу, - сказал он и протянул мне визитку гостиницы.
   - Молодец, шикарный номер!
   - На том стоим. Василиса ты по телефону говори сдержанно, или вовсе не говори.
   - Спасибо за предупреждение. Только я теперь совсем не понимаю кто чей на этой фирме.
   - И не надо, исторически сложившиеся отношения между людьми. Тебя так просто использовали, навели справки о твоем здоровье до пятого колена и потом отстранили от дворянского гнезда. Обидно? Досадно?
   - Да ладно.
   - Умница, а ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел, но, меня лично предупредили, чтобы я к тебе не подходил, что я и выполняю по мере сил.
   - А сейчас, что изменилось?
   - Теперь ты чужая брошенная невеста имею право подойти к тебе, но в скрытой форме.
   - Шпиономания.
   - Нет, способ существования.
   - Хорошо, с тебя диадема.
   - А это еще, что такое?
   - Мечта моя янтарная.
   - А, что янтарь на свете кончился? - усмехнулся Толик.
   - Нет, но я хочу янтарную диадему.
   - От меня, что надо?
   - На самом деле я хочу янтарный ободок.
   - Вот это понятней, так купи ободок да наклей на него янтарь.
   - Грубая работа.
   - Подумаю.
   
   Шеф и Анна Андреевна остались одни за столом столовой санатория. Ужин прошел в молчании. На улице он заговорил:
   - Анна Андреевна, ты знала, что твой муж в этом санатории, а не в Англии?
   - Сколько живу с Григорием Николаевичем, столько и не знаю, что от него ожидать. Знаешь, если ему покажется, что за ним следят, то он резко меняет свой маршрут. Он выбрасывает дорогие билеты на поезд и самолет, меняет время, меняет место. Я ничему не удивляюсь.
   - Да, но мы попали в глупое положение!
   - Я этого не заметила.
   - Но он был с Ариной!
   - У них есть общая работа, они имеют право на встречи в рабочее время.
   - Нет слов.
   - И даже в должности не понизят, - заверила Анна Андреевна.
   - Будем надеяться. Меня другое волнует, то, что Самсон не прописал у себя Василису.
   - Столичный подход. Это все так, но мы из-за них пошли на размен квартиры с доплатой, а Самсон теперь один живет в двухкомнатной квартире.
   - Анна Андреевна, ты, что-то в этом можешь изменить?
   - Нет, хуже то, что Василиса найдет себе другого мужчину.
   - Толика.
   - Откуда ты знаешь? - спросила Анна Андреевна.
   - Я уверен, что они сегодня встретятся, используя мое отсутствие на работе на разговоры на личные темы.
   - Вот и все, круг измен замкнулся в очередной раз.
   - Это жизнь, а не измены, - сурово проговорил Шеф.
   
  Василиса вернулась домой, телефон проговорил:
   - Самсон звонил.
   - Что хотел?
   - Предлагает прописать тебя.
   - Оно и видно, щеки горят...
   Самсон сидел дома и рисовал план двухэтажного особняка. Ему было скучно. Он механически набрал номер сотового телефона Василисы.
   - Василиса, я виноват перед тобой, ты виновата передо мной, возвращайся ко мне.
   - Я в чем виновата?
   - Ты сегодня была с Толиком.
   - Ты сквозь стены видишь?
   - Знаю, кое-что о жизни.
   - Угадал, была с ним, как брошенная тобой девушка.
   - Я бросил, я и подниму. Рисую план нашего дома, нужен твой совет, но сегодня после Толика я не хочу тебя видеть, а завтра приезжай, пожалуйста, или переезжай ко мне, я пришлю тебе помощников.
   - Подумаю.
   - Думать не надо, надо просто ко мне вернуться. У тебя была мечта - Толик, ты его - получила, теперь без мечты возвращайся.
   - Ты прав.
   - Я всегда прав.
   - Самсон, я не буду жить в твоем особняке, - сказала Василиса, входя в его квартиру.
   - Почему, если это не секрет фирмы одуванчик? - удивленно спросил Самсон.
   - Понимаешь, я не могу жить в частных домах, у меня комплекс больших зданий, я боюсь дач и маленьких домов.
   - Василиса, мы поставим охранную сигнализацию по всему периметру дома, все будет на контроле, на центральном пункте.
   - Мне квартира в многоэтажном доме больше подходит.
   - Так, один вопрос решили, и есть второй вопрос: ты родишь мне дочь?
   - Да не вопрос, но в моей квартире, нам будет тесно.
   - Слушай, а у тебя нет где-нибудь сестры или брата?
   - Зачем тебе они?
   - Понимаешь, мне тут теорию развернули, если в семье жены было двое детей, то и она двоих детей родит, если трое - родит троих, а ты, что одна у матери?
   - Ты, ведь знаешь, у меня есть двоюродная сестра Арина.
   - Очень хорошо! Значит, у меня есть надежда, что у меня будет двоюродная дочь!
   - Сомневаюсь, мы с тобой вместе не живем.
   - Ты забыла, что я пропускал твою платоническую мечту - Толика, а после него надо месяц ждать, чтобы быть уверенным, что дочь будет моя, а не двоюродная.
   - Благоразумный у меня жених.
   - Через месяц переедешь в эту квартиру.
   - А я перееду сейчас, мне здесь все нравиться.
   - Ты уверена? Рад, - сказал Самсон и щелкнул пульт телевизора, - Василиса, не могу я ждать месяц, я соскучился, ты мне сейчас нужна, скажи, что с Толиком ты не была, я тебя разыгрываю.
   - У меня - его не было.
   - Точно?
   - Более чем.
   - А я поверю, хотя от ревности меня выкручивает всего.
   - Живи спокойно.
   Самсон подошел к Василисе, поднял ее на руки и отнес на большую кровать. Она  подумала, что Самсон ей больше подходит, чем Толик, но вырвалась и убежала. Самсон на этом не успокоился. Вскоре к ней домой вместе с Самсоном пришли два парня, они взяли ее вещи и унесли. Жизнь Василисы усложнилась, впервые все заботы легли на ее плечи, но надо отдать должное Самсону, он привозил продукты и иногда мыл посуду. Они стали одной семьей, в новом качестве и сами себе понравились. На работе Василиса с Толиком говорила теперь только о работе, словно между нами никогда и нечего не было. Приехал Шеф, и все встало на свои места. Иногда Василиса задумчиво смотрела в сторону Толика только и всего, потом она переводила взгляд на маленькое зеркало на полочке, над рабочим столом и ей опять хотелось янтарный обруч на голову. Василиса встряхивала свою рыжеватую гриву волос и опускала голову над очередной мебельной разработкой.
   Вспомнила она Арину на свою голову, раздался вечером телефонный звонок, та быстро проговорила:
   - Василиса, будь другом, хочу волосы нарастить! Весна, сама понимаешь! Дай денег, ты у нас теперь богатая.
   - С чего ты это решила?
   - Муж у тебя богатый Буратино, а мне как раз пяти золотых не хватает.
   - Арина, я чего-то не понимаю?
   - Интересное кино, это что я забыла в дачном захолустье? А тут столица, ты уехала, я приехала на твое место.
   - У меня нет денег.
   - Чего я перед тобой души открываю, если у тебя денег нет? Жадная стала?
   - Нет, мне новую машину купили, расходы всякие.
   - Кузине денег не осталось? - возмутилась Арина.
   - Проси у своего мужчины.
   - Издеваешься? У нас без финансовых взаимных вливаний и официальных бумаг.
   - У меня денег, правда, нет.
   - ...
   
   Это Василиса вспомнила, как Арина устраивалась к ним на работу.
   Прошло пару дней, Арина пришла в мой дом после поездки на Балтийское море.
   - Василиса, я и твой будущий муж должны знать друг друга.
   Вышел Самсон, поздоровался.
   - Самсон, возьмите меня к себе на работу, - неожиданно для всех попросила Арина, - а то я среди вас словно бедная родственница.
   Самсон окинул внешний облик странной сестры своей невесты, нашел между ними и сходство и различие. Арина была ниже ростом.
   - Арина, а кем бы вы хотели работать?
   - А вы как думаете?
   - Мне о вас Василиса почти ничего не говорила, пройдите в комнату, поговорим.
  Василиса потому о ней и не говорила, что Арина путем нигде не училась, на учебу у нее была отъявленная лень, но в менеджеры выбилась, да видно ей этот труд с поездками порядком надоел.
   - Арина, я в затруднительном положении, у нас научно - техническая фирма, могу в бухгалтерию, если переучитесь, больше ничего на ум не приходит. Машину водить можете? - спросил Самсон.
   - Не могу.
   - Так и я могу ответить вам - могу взять с последующим обучением.
   - Вот вы какие! - сказала Арина и направилась к двери.
  Василиса пошла следом за ней с одной целью - закрыть дверь.
   - До свидания, Василиса, - сказала Арина, закрывая за собой дверь.
   Арина вышла и расплакалась. Амбиций у нее много, а способностей к труду, мало...
   - Красивая у тебя сестра, - сказал Самсон.
   - А на работу не взял.
   - Куда ни скажешь?
   - Не скажу, ужин готов.
   - Вы не очень дружные сестры.
   - Самсон меняй тему, она сама разберется в своих делах, у нее свои непонятные мне способности.
   - Заметно.
      У весеннего солнца могучая энергия, она слизывала своим языком снег достаточно быстро, и обнажала асфальт, землю и цветы. Оказалось различных видов подснежников достаточно много, это просто ранние цветы и они в скором времени готовы цвести на радость изголодавшимся глазам по цветовой гамме природы. Анна Андреевна посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна своим изображением, она старела медленно и красиво. Григорий Николаевич всегда гордился внешними данными своей супруги, но сто процентной верности у них не получилось, и они друг друга, ни в чем не винили; так и жили красивой парой, иногда отдыхая друг от друга по взаимному соглашению. Поразительно, но факт, они всегда обращались друг к другу весьма благожелательно, не произнося слов упреков и назиданий. Они вели себя друг с другом весьма тактично, приветливо и сдержанно. И весна не вносила коррективы в их сформированные длительной жизнью отношения. Чистота в квартире и на даче всегда была неназойливой, а естественной. Они держали приходящую домработницу, она отмывала поверхности, чистила, и уходила. Сами они вещи не разбрасывали, и все у них было хорошо. Тыл директора фирмы, был весьма надежен. С сотрудниками он вел себя сдержанно, не бранил, не хвалил, хорошо платил за работу. Идеальный человек, если не считать некоторых личных тайн. Так, ничего особенного. Когда-то он был безмерно беден, работал в шахте, но ему повезло. Работал в шахте он для того, чтобы написать в анкете, что он из рабочих, для таких людей, в определенные времена, в умном институте были дополнительные места.
      Шахта, находилась рядом с другой шахтой, в которую некто спрятал бочку, но не с медом, а с янтарем. Было ощущение, что эти янтари оторвали, одним словом, бывшие в употреблении. Григорий Николаевич в отсеке шахты отбойным молотком коснулся бочки, сквозь руду, под светом фонаря на шахтерской каске, сверкнули брызги янтаря. Он остановился, оглянулся, рядом никого не было. Оставалось вынести бочку на поверхность без посторонних глаз. Наверху дежурила девушка по имени Анна, она выдавала шахтерам фонари и прочие принадлежности для спуска под землю. Григорий Николаевич с ней договорился о том, что бочку с янтарем поднимут они вдвоем. Они подняли бочку на поверхность земли. А что такое янтарь после железной руды? Пушок. Спрятали, сдружились, оба поступили в институты и окончили их. Григорий быстро нашел пути сбыта и обработки янтаря. Он делал уникальные, длинные бусины, они смотрелись, как украшения времен Клеопатры. Божественно. Создал Григорий Николаевич малую фирму, потом большую фирму, умнее были и задачи, но начало его успеха было такое, от янтарной бочки.
   Николай - младший лейтенант советской армии, сидел в закрытом помещении и отколупывал от стен янтарной комнаты янтарь. Стены, разобранные на панели, то есть составляющие части стояли одна за другой рядом. Ему помогали несколько человек рядовых. Их охраняли люди в черной форме. Младший лейтенант понимал, что жить ему остается немного, он будет жить, пока он добывает янтарь. В свое время он видел эту комнату, как любимый экспонат. А теперь сидел и портил шедевр мировой архитектуры. Янтарь складывали в бочку. На дне бочки Николай положил записку, со своим именем, что именно он наполнял ее янтарем. Эту записку обнаружил Григорий Николаевич, когда вытаскивал из нее янтарь и расфасовывал по более мелкой таре. Он приложили немало усилий, и смог доказать, что именно он сын этого младшего лейтенанта.
   Василиса эту историю услышала от Анны Андреевны и страшно удивилась, что ее  мечта прошла рядом с историей создания семейства Самсона еще при его жизни.
   - Самсон, почему о своей находке твои родители никому не сообщили?
   - Не верили в безнаказанность. Люди всего боялись, и, найдя то, что другие люди искали по всему миру, предпочли молчание. Я все фильмы по телевизору о янтарной комнате просмотрел.
   - А янтарь еще остался?
   - Вряд ли, все стало, как семейная легенда.
   - По принципу ' а был ли мальчик?'
   - Угадала.
   - Жалко, что все исчезло, мне на янтарную диадему не оставили.
   - Опять ты про диадему, куплю тебе янтарь, не такой уж он и дорогой, чтобы всю жизнь мучиться над простым желанием.
   - Диадема должна быть ажурная и из чистого золота, а в нее под специальные скобочки, вставлен янтарь.
   - И это выполнимо, хотя и недешево. Тебе, Василиса, сейчас все это надо или подождешь?
   - Еще ее надо нарисовать.
   - Мама с такой задачей справиться, поговори с ней.
   - Неудобно как-то.
   - Это тема лучше, чем твоя связь с Толиком.
   - Опять ты за рыбу деньги. Мы с ним работаем и все.
   Анна Андреевна, решила сделать ремонт в квартире. Она сама отдирала обои, и нашла странное место в стене, звук от нее был пустой, а обои в этом месте с трудом можно было ободрать. Под обоями она нашла тонкую пластину, под пластиной был паз в стене, в нем лежал пакет из-под молока. Литровый картонный пакет был набит янтарем. Она крутила в руке пакет с листиками, внутри пакета поблескивали янтарные камушки. Она вынула один янтарь и обнаружила, что одна его сторона была неровной, словно на ней был клей, потом его чем-то отдирали. Она поставила пакет на стол, до прихода мужа.
   Григорий Николаевич, заметив пакет из-под молока с янтарем, весь перекосился:
   - Анна, ты зачем достала пакет из тайника?
   - Так это был тайник со старым янтарем?
   - Янтарь сам по себе старый кусок смолы.
   - Но это использованный янтарь.
   - Больше скажу, но не сейчас.
   - А, так это тот янтарь, который обдирал в войну с панелей янтарной комнаты твой отец?
   - Вспомнила? Да, это он.
   - Отдадим в музей?
   - Нет.
   - Понятно, но это историческая ценность мирового значения, стоит дороже любых бус из него.
   - Вероятно, все, так как ты говоришь, но это будет нам антиреклама до конца жизни, нас затаскают по мероприятиям, и еще нашим детям достанется. Анна, молчи о находке, умоляю, никому ни слова! Забудь все это еще раз!
   Анна Андреевна позвонила сыну:
   - Самсон, приезжай домой, есть, кое-что посмотреть, наследство от твоего деда! Жду, но учти, ты должен приехать в тот момент, когда твой отец еще на работе будет.
   - Мать, загадки задаешь. Приеду, перед обедом.
   Самсон посмотрел на янтарь, послушал версию матери на эту тему и сказал:
   - Это слишком серьезное обвинение моему деду и отцу, чтобы быть правдой.
   - Что делать будем? - спросила тревожно мать.
   - Положи туда, где взяла и замуруй покрепче.
   - Жалко, столько добра в стену замуровывать.
   - Жалко, так забирай себе, чай наследство от моего деда, все, что от него осталось. Василиса мечтает о диадеме из янтаря, а тут целый литр этого добра, я бы взял, да, что отец на это скажет?
   - Я думала, что ты ей не отдашь, а ты своей зазнобе подарок готов сделать!
   - Мать, так я возьму дары стены нашей?
   - Забирай, спать лучше буду.
   Самсон попросил меня задержаться на работе после ухода отца.
   - Что еще придумал? - спросила Василиса с раздражением.
   - Есть янтарь для твоей диадемы, много янтаря.
   - Отлично, но где взять много золота?
   - У отца.
   - Понятно, а ему можно сказать, что янтарь есть у тебя?
   - Говори, все равно узнает.
   - Собрание соберем?
   - Треугольник такое собрание называется.
   - Нет, у нас многогранник.
   Анна Андреевна не выдержала секрета, и рассказала бабкам на улице о своей находке в стене. Бабы разные бывают, одна сообщила в милицию, вторая в музей сбегала, подставили ее со всех сторон. Анна Андреевна обрадоваться не успела, как приехали люди и забрали янтарь на экспертизу.
   Григорий Николаевич спросил у экспертов:
   - Куда янтарь повезли? Не знаете? Узнаю.
   Достаточно быстро директор выяснил, куда повезли янтарь на экспертизу, он сам туда возил янтарь из этой серии. Джип, два охранника, пару автоматов и он выехал навстречу тихоходной машине тех, кто вез янтарь на экспертизу. Они не так везли, как делили его между собой, но машина этих людей была ему известна. Во время дележки старого янтаря, рядом остановился джип Григория Николаевича. Он остался в машине, его охранники внезапным нападением, без капли крови добыли литровый пакет из-под молока с янтарем. Он вновь держал янтарь в своих руках, гладкие камни приятно грели его ладони. Он решил их никому не отдавать, в память о шахте, и так, чтобы было.
Осталась Василиса ни с чем, но прослышала, что ее мечта осталась в сейфе директора. Все остальные участники этой истории поволновались да забыли, или думали так молча. Она решила взять янтарь в свои руки, но причины выхода на директора у нее не было, разве, что через Самсона. Все-таки он сын, да и она не совсем чужая. Василиса напомнила Самсону о своей мечте, исчезнувшей в сейфе его отца.
   - Василиса, давай купим несколько янтарных бус и сделаем тебе диадему, перестанешь меня мучить.
   - Принципиально хочу исторические камни, без истории они имеют цену.
   - Спрошу у отца при случае, не торопи.
   - Жду, родной, а пока супружеский долг в сейфе полежит, - и она пошла в комнату, где на диване уснула.
   Однажды в парикмахерской Арина услышала, как женщина рассказывала про янтарь, найденный в стене в пакете из-под молока. Она решила, что Василиса должна знать продолжение этого рассказа.
   - Василиса, это у вас стены из янтаря стали делать? - спросила ехидно Арина по телефону.
   - Арина, привет, откуда такая новость?
   - Из парикмахерского салона, слышала рассказ в соседнем кресле, пока меня стригли.
   - Быстро новости без газет разносятся, надо торопиться.
   - Куда сестричка собралась торопиться?
   - Хочу я именно этот янтарь.
   - А кто сомневался, ты с детства бредешь янтарем, а сама ни одного камня не купила, у меня и то есть, кулон и сережки, купи себе и угомонись.
   - Угомонюсь, но не все так быстро делается. Я янтарную диадему хочу.
   - Все, твои "хочу" у меня в печенках, пока...
  Василиса на работе обсудила последние янтарные новости с Толиком, он промолчал в ответ, а потом и просто отвернулся к своему рабочему месту. Она на него не обиделась и пошла работать.
   Григорий Николаевич, посмотрев на странный диалог на экране телевизора, промолчал.
   Самсон не промолчал.
   - Василиса, отец хочет с тобой лично поговорить. Ждет тебя вечером у себя дома.
   - Ты со мной поедешь?
   - Нет, поедешь одна.
   Григорий Николаевич дома был один.
   - Привет, Василиса! Пришла за янтарной мечтой?
   - А вы мне мою мечту покажите?
   - Цену знаешь?
   - Нет.
   - Мы с тобой поедем в Англию.
   - Я плохо язык знаю.
   - Обойдемся без переводчика. Поедем завтра в командировку.
   - Меня не отпустят.
   - Считай, что все отпустили.
   Утром Василиса спускалась по лестнице своего подъезда, лифт кто-то тормозил, она шла пешком с небольшой походной сумкой. Сверху послышались быстрые шаги, которые ее догоняли. Она остановилась, повернула голову, ее глаза встретились с глазами мужчины, одетого в пиджаке фирмы строителей. Он держал в руке три отрезка металлических труб разной длины. Холодный пот прошел по телу, Василиса сделала вид, что не испугалась, и быстрым шагом пошла к выходной двери подъезда. Мужчина шел следом. Она резко остановилась и еще раз повернула голову. Он опустил три трубы вниз. Она нажала на кнопку входной двери, но дверь не открылась. Василиса нажала еще раз на черную кнопку электронного замка, дверь открылась, мужчина ее догнал, и они вместе вышли из подъезда. Рядом с подъездом стояла машина Григория Николаевича, его шофер потянулся через кресло, нажал на кнопку задней двери. Василиса открыла заднюю дверь, села на сидение, рядом поставила небольшую походную сумку. Машина тронулась с места и плавно поехала мимо дома. Мужик с трубами шел в другую сторону.
   - Здравствуй, Василиса, - промурлыкал Григорий Николаевич.
   - Доброе утро, Григорий Николаевич, а вы не забыли, что я девушка вашего сына?
   - Дорогая моя, я в курсе семейной жизни моего сына, я знаю, что ты отлично спишь одна в комнате. Мало того, я знаю, что у тебя и у Толика в гостинице было свидание, но ты, сексуальная ленивица; ты, скрылась из гостиницы; ты оставила красавца Толика, при его интересе в одном нижним белье.
   - Я львица, а не ленивица.
   - Это уже лучше звучит. Ты слышишь, она у нас львица, - обратился Григорий Николаевич к шоферу.
   - Звучит красиво. За вами, когда приезжать?
   - Я позвоню.
      Дальше ехали и молчали. За окном мелькал лесной пейзаж или дачные дома нового образца. Машина остановилась у двухэтажного особняка. Металлические двери бесшумно раздвинулись в две стороны. Машина въехала во двор. Василиса заметила на крыльце пожилую женщину и двух мужчин, с видом охранников.
   Машина остановилась. Василиса и Григорий Николаевич вышли из машины.
   - Настасья, встречай гостей, мы надолго приехали!
   - Григорий Николаевич, мы всегда вас ждем, у нас все готово.
   - Отлично, покажи комнату гостье, ее зовут Василиса.
   Василиса вошла в комнату с круглой кроватью в центре комнаты. Комната была квадратная, но в углах стояли скругленные шкафы разного назначения. Ей  понравилось временное жилье. Она села в кресло у окна еще раз окинула взглядом комнату, заметила скрытую дверь, обнаружила за ней ванну и прочие. Рядом с креслом стоял журнальный столик, на нем лежал компьютер, в виде книжки, ноутбук. Все она понимала, кроме того, что ничего не понимала, зачем ее привезли на эту дачу. Потом она вздрогнула и подняла глаза, над кроватью висело круглое панно из янтаря, маленькие светильники располагались вокруг него, - это уже интересно. В комнату вошел Григорий Николаевич, его внешний вид вызывал невольное уважение. Благородное лицо, обрамляла небольшая седина, в красивой мужской прическе. Василиса впервые посмотрела на потенциального свекра, как на мужчину, и он ей понравился.
   - Василиса, надеюсь, тебе здесь будет хорошо, а сейчас для тебя принесут работу.
   В комнату вошли двое мужчин и внесли две красивые картонные коробки.
   - Да, это работа для тебя. Здесь необработанный янтарь, раз он тебе нравиться. Просмотри камушки, продумай прямоугольные панели для этой комнаты. Эта дача на продажу, но ты здесь будешь жить некоторое время, пока не придумаешь весь дизайн.
   - А вы уедите, Григорий Николаевич?
   - Как это ни странно, но нет, у меня здесь есть дело. И, еще, то, что ты придумаешь для настоящего янтаря, в дальнейшем будет использоваться для серийных панелей, с искусственным янтарем.
   - Понятно, господин директор. Панели мне принесут?
   - Они здесь, ты их не заметила, их три штуки.
   - Я думала, это часть дизайна комнаты.
   - Будущего дизайна.
   - Пригласили бы настоящего дизайнера.
   - Мне нужен истинный любитель янтаря, а это ты, моя дорогая.
   - Но я не ваша дорогая.
   - Это дело времени, и еще, в твоем компьютере есть программа с набором ажура для панелей. Орнамент будет выполнен из золота, либо с его напылением, выбери рисунки для панелей под янтарь. Ты хотела такую диадему?
   - Я вам об этом не говорила.
   - Все разговоры, достойные моих ушей ко мне приходят.
   Как оказалось, кропотливая работа с янтарем была не для Василисы, Она через пару дней подошла к Григорию Николаевичу и отказалась от бессмысленного труда.
   - А, как же мечта?
   - А я передумала мечтать о янтарной диадеме.

Глава 2

Главный архитектор рисовал карандашом круги на бумаге. Он полдня провел в автомобильной пробке, и, добравшись до любимого кабинета, стал крутить карандашные круги. Круг за кругом он приближался к разгадке градостроительства. Казалось бы, все знают, как и где строить города, но транспортных неувязок так много, а доработки стоят так дорого, что у него появилась мечта: создать город Малахит с нуля. Столица создавалась веками, а современный город можно создать быстрее, правда кому он нужен? Но эту проблему можно решить, если перевести в новостройки ключевые объекты, организации, промышленные предприятия. А трудовую столицу оставить в качестве музейного экспоната девяти веков. В ней то и дело проваливалась почва под ногами, под домами и под транспортными средствами. Усталая земля не выносила шахты метро и уход домов в подземелье. Строители капали землю до тех пор, пока не появлялась твердая почва для строительства очередного многоэтажного строения города. Архитектор нарисовал очередной кружок, прочертил радиальные линии, радостно прокричал: Ура! Его лицо озарилось улыбкой победителя, он был готов к беседе с бизнесменом для решения финансовых вопросов по строительству новой столицы.
   Полковник Григорий Николаевич обладал огромным капиталом, висел одним из первых в рейтинге богатых людей страны. Средний мужской возраст требовал престижа правительственного уровня. Он захотел стать мэром столицы, но это место было надежно занято другим человеком, тогда его осенила скромная мысль о строительстве новой столицы. Архитектор и бизнесмен сидели за одним столом, перед ними стоял макет будущего города. Оба влюбленными глазами смотрели на совместное творчество. Деньги и мысль объединялись на их глазах. Григорий видел в мечтах вывеску, что он мэр города Малахита.
  Глава округа Федорович сидел в своем кабинете. На сегодня у него выезды не намечались. Он блаженствовал в полном одиночестве. Лень медленно подступала со всех сторон, утомление от частых перелетов и поездок пронзало его насквозь. Он был счастлив в тишине кабинета. Спокойствие нарушилось миганием светодиода на пульте управления. Секретарь попросила взять трубку экстренной связи. Глава округа взял в руку телефонную трубку.
   - Афанасий Афанасьевич, Григорий Николаевич просит аудиенции, - сказала секретарь, прикидывая, какую машину она купит себе за эту услугу.
   - Пусть войдет...
   Григорий вошел в кабинет, сел на антикварный стул для посетителей, и положил на стол фотографию макета новой столицы.
   - Григорий Николаевич, вы хотите быть мэром новой столицы или сразу президентом страны? - медленно проговорил каждое слово Афанасий Афанасьевич.
   - Я хочу быть мэром города Малахита, прорисовки нового города находятся в работе у главного архитектора.
   - А столица вас не устраивает? Девять веков отразились на внешнем облике города. По слухам Адам прожил девять веков, людей в то время было мало, а сейчас все быстрее делается. Место для застройки выбрали?
   - О том и речь. Река Оперная в верхнем русле меня вполне бы устроила, она пройдет через центр города. Сейчас там расположено несколько поселков. На мостах поставим золотые скульптуры.
   - Неплохо. Но кто поедет в ваш город?
   - Афанасий Афанасьевич, если вы переедите в него, то остальные за вами потянутся. А для сохранения вашей жизни необходима твердая почва под ногами.
   - Григорий, ваше последнее предложение достаточно мудрое. Мне не хочется проваливаться под землю старого города. Я подпишу приказ о переносе столицы. Машина у меня очень тяжелая для нынешней столицы.
   Когда подсчитали расходы, необходимые на строительство новой столицы, Григорий схватился за голову и решил построить обычный город Малахит. В симпатичном месте Малахитовых гор господин Григорий надумал построить небольшой аэродром для пролетающих частных летающих средств. Несколько мощных вертолетов переоборудовали под летающие станки. Сверху крутился пропеллер, снизу у вертолета на той же оси крутился наждачный алмазный круг. Над пятью холмами приступили к работе пять вертолетов. Вращающиеся алмазные круги весело срезали верхушки деревьев, срезали стволы деревьев, выкручивали их корни из скальной породы вместе с почвой. Пять водоворотов образовалось в воздухе. Рев моторов стоял неимоверный. Летчики - шлифовальщики работали в защищенных от внешних звуков шлемах. Труднее стало работать, когда надо было срезать скальные породы, но красота образующихся поверхностей стоила затрат. В срезы попадали полудрагоценные камни, и зеленые разводы гор. Работа велась в разумных пределах, и на стадии, когда полости между пятью холмами остались небольшими, их залили бетоном с крошкой горных пород. После этого вновь заработали наждачные круги и выровняли площадь до музейного блеска.
   Григорий Николаевич был доволен внешним видом площади, но еще ему нужно было - возвести сами супермаркеты и гостиничный комплекс. Прилетели вертолеты со сверлами из особо твердых инструментальных сплавов. Каждый вертолет работал, как сверлильный станок. В скалистой породе образовались шурфы, в них на цемент - момент, поставили стальные столбы, эти столбы служили опорой строений. Полом на первом этаже служила сама шлифованная площадь. Зеленый гостиничный комплекс с магазинами был готов среди затерянных гор. Покупатели и отдыхающие прилетали на небольших летательных аппаратах, которые приземлялись на шлифованную летную полосу. Весь этот красивый комплекс не выступал над окружающей средой, он вписался в нее весьма естественно. Что за комплекс без воды?! Гранитную дорожку провели до ближайшего озера в скалах. Скалистые берега только слегка шлифовали для общего великолепного вида. Оставалось провести борьбу со стражей таежных мест - комарами. Комары в тайге - это такие аспиды! До смерти могут закусать, человек от их укусов раздувается, потом сжимается, и его больше не кусают. Но кому хочется расплываться от укусов? В шлифованных поверхностях устроили фонтанчики аэрозоли, от запахов комарики дохли, а люди вдыхали приятные ароматы парфюмерии.
   В этих местах основным видом транспорта между населенными пунктами, являлись небольшие самолеты и вертолеты. После городских просторов Василисе показалось тесно на маленьком искусственном плато в лесу, она прилетела сюда из-за любопытства, да так и осталось в новом торговом комплексе. Василиса встретила Григория, когда он шел по торговому комплексу с целой компанией людей. Она, затаив дыхание, проводила его глазами, потом спросила у продавца, кто он здесь и, услышав, что он хозяин города, решила остаться, но только для того, чтобы хоть иногда видеть этого необыкновенно мужчину. Григорий заметил внимательные, женские глаза. В них было нечто привлекательное. Вскоре он сам назначил Василису своим заместителем по административной работе с населением. Мини городок под названием "Малахит" привлекал покупателей своей необыкновенной красотой. Из бескрайних северных и лесных просторов сюда летели с мехами, с драгоценными камнями, и никто не оставался неудовлетворенным покупками и обслуживанием.
   Лесная сказка всегда была заполнена людьми и небольшими самолетами. Большие самолеты здесь не садились. Мраморное основание городка сияло первозданной чистотой, потому что дома располагались таким образом, что водоструйные моющие установки насквозь по утрам промывали город, и грязь скатывалась за пределы мраморной площади. Люди, живущие в тяжелых условиях севера, с благоговением ступали по мрамору торгового комплекса. Им здесь все нравилось. Озеро заинтересовало Григория, он очень хотел сделать из него огромный бассейн, который бы мог работать круглый год. Озеро само по себе находилось в граните, питалось подводными холодными родниками, оставалось возвести над ним купол и установить нагревающие установки. Плохо то, что из-за огромной разницы температуры, пары воды на потолке превращались бы в замерзший лед.
   Григорий с мыслями об озере остановился рядом с Василисой, ему хотелось услышать ее мнение по поводу очередной мечты. Василиса сказала, что есть адсорбенты, которые поглощают избытки влаги, их только надо подсушить. Так создавался все более полезный комплекс для населения в радиусе трехсот километров. Василиса, - девушка с серо - зелеными глазами, становилась хозяйкой городка под названием 'Малахит. Ее отношения с Григорием были настолько официальными, что никто их не обсуждал и не осуждал. Григорий, когда у него было хорошее настроение, пел для публики пару песен в неделю. Василиса сидела рядом и играла на гитаре. Ресторанчик приносил неплохой доход его организаторам. Приезжие отводили в нем душу и прихоти, утоляя голод своей неприхотливой северной жизни. Постепенно плотность заселения всех помещений на Малахите резко увеличилась, всем хотелось арендовать у Григория Волина площади для разных целей. Цены на аренду становились баснословными. Появилось казино, компьютерный центр, банк. Дома стали надстраивать вверх. Григорий ожидал и не ожидал такой популярности своей затеи. Люди притягивались к острову цивилизации, расположенному на холодных старых холмах, омытых дождями и ветрами.
   Из столицы на самолете прилетел Толик. Он хотел здесь отдохнуть, и дальше полететь. Но населенный пункт "Малахит" его так заинтересовал, что все накопленные средства он пристроил в виде салона красоты. Толик был весьма элегантным мужчиной, его салон быстро завоевал популярность. Ему очень не хватало партнерши по бизнесу, среди своих работниц он пару себе не находил, а Василиса уже работала с главой города. Вскоре за приключениями прилетела Арина на своем вертолет. Стоило ей опустить зеленый сапог на шпильке на аэродром Малахита, как она попала в поле зрение Толика. Он шел к своему самолету, но не дошел. Вертолетная дама его заинтересовала. Арина оценила мужчину: он в ее вкусе, словно они знакомы, целую вечность. Так они и встретились на аэродроме Малахита. Толик подал Арине руку, и оба направились в дневной ресторан. В это время там пел Григорий, на гитаре играла Василиса. Арина бросила им зеленую бумажку. Григорий скосил на нее глаза, заметил и допел песню.
   Отец Григория был геологом, сына он с детства приучил к мысли, что именно он построит город Малахит. Мальчик так и рос, познавая все, что необходимо знать для строительства современного микро полюса. Он пел для собственной души, а деньги воспринимал, как пожертвования для строительства. Что главное для любого успеха? Неповторимость. Отец его так много прошел дорог тропами, что всегда мечтал о рае для ног, о несбыточном счастье в центре непроходимых дорог. Григорий Николаевич немного путешествовал с отцом, но навсегда запомнил дым костров и вечные палатки.
   Баня на Малахите пользовалась огромным спросом среди приезжих людей, им хотелось отмыться, подстричься, привести себя в божий вид, хоть на денек. Здесь все было построено для приезжих и проезжающих людей. Люкс обслуживание среди хаоса вечного безмолвия, притягивало не только тех, кто прилетал, но и тех, кто добирался до Малахита пешком, через лесные буреломы. Сюда заходили геологи, но в город проходили только через бани. Их одежда оставалась в шкафах, а по комплексу они ходили в чистой новой одежде. В оплату здесь брали и деньги, и пушнину, и необработанные драгоценности.
   Арине понравился аристократизм комплекса, все лица на Малахите были так чисты и так различны по своему строению, что ей очень захотелось здесь остаться и пожить, но жить здесь не особо оставляли, все места были только для приезжих людей, цена каждого последующего дня была в два раза больше предыдущего. Почему? Деньги у приезжих можно было вынуть быстро, а без денег здесь не держали. Решила Арина устроиться на работу к Толику, но у него весь немногочисленный штат был заполнен. Однако женщина ему очень нравилась, опять же у нее был личный вертолет. Он задумался, а потом сказал, что не могла бы она заняться созданием этнического музея, и согласовать его с самим Григорий Николаевич. Основатель Малахита идею Арины одобрил, и выделил маленькое помещение для музейных экспонатов. Так она стала местной жительницей, народ ей сам дарил экспонаты, да и люди здесь проезжали, и проходили просто уникальные.
   Василиса заглянула к Арине в музей по двум причинам, она хотела найти в ее музее нечто древнее и деревянное. Бедность музея была на грани несостоятельности, но Василиса упорно осмотрела все экспонаты, среди них лежал бубен шамана, образцы обработки шкур северных оленей. Вот здесь она и остановилась. Экспонаты были уникальные, но ее интересовала мебель, и она подумала: нельзя ли сделать мягкую мебель с мехом? Потом Василиса подумала: а почему нет? Можно сделать мягкую мебель с натуральными мехами, эта мысли засела в ее голове. Василиса хотела забрать лучшие образцы меха из музея. Ее всегда интересовала мебель во всех ее проявлениях, и декорация для новых зданий. Интерьер - ее слабость. Арина, заметив внимание Василисы, сказала, что может ее познакомить с теми, кто все это принес. Василиса поняла, что решила задачу по созданию экзотичной мебели с мистическим уклоном, и что она вообще могла теперь покинуть этот Малахит.
   Незаметно городок обнесли высокой металлической изгородью, свою изгородь получил аэродром. Везде стояли проверяющие или пропускающие люди или турникеты. Мини город превратился в мини крепость от злых зверей, от голодных просителей. Когда Григорий Николаевич почувствовал, что проезжих и приезжих становится все меньше, а из местных жителей деньги и запасы он уже вынул, он разрешил покупать жилье в городке, тем, у кого деньги еще были. Основатель стал бояться, что его идея заглохнет, как слишком дорогая для местного населения. Они все отметились на Малахите, а на второй визит финансов у них не было. Василиса предложила идею старую, как мир Севера. Она сказала, что надо создать постоянный приемный пункт пушнины и давать взамен не деньги, а товар необходимый охотникам. Одним словом новинку сезона превратить в обменный пункт для местного населения, пусть не полностью, но все, же некую часть помещений для этого надо выделить.
   Григорий Николаевич задумался, о том, что он снял сливки с этого края, осталась одна сыворотка и надо что-то придумать еще, а что он пока не знал. В любой момент комплекс мог стать нерентабельным. Ажиотаж вокруг новинки прошел. Иногда и самые бедные люди бывают богатыми. И все же Григорий Николаевич заподозрил что-то неладное и вызвал Василису. Они вдвоем быстро пошли по городку, и поднялись на аэродром Малахита. Тут они встретили Толика, он подходил к вертолету Арины.
   - Григорий Николаевич! Откуда и куда?
   - Толик, молчи! Ты нас не видел! У меня обход местности.
   - А куда вся охрана делась? Никого не видел! - спросил Толик у Григория Николаевича.
   - Местность обходят.
   - Интересно... - затянул Толик.
   - Толик, дорогой, не взлетай, полетишь после.
   - А если мне надо за товаром слетать!?
   - Сейчас нельзя, полетишь завтра. Оружие у тебя есть?
   - А надо?
   - Надо, Толик, надо!
   - Будет, сейчас брякну Арине, она принесет.
   - Толик, охраняй аэродром, а если, что сообщи мне Самолеты и вертолеты не должны взлетать!
   - А, если кто прилетит?
   - Сообщи мне!
   День выдался таким, что приезжих на Малахите было очень мало. Григорий Николаевич теперь понимал, что охрана работала против его выгоды, они отговаривали всех, кто хотел посетить городок Малахит - его не посещать. Григорию Николаевичу стало не то, чтобы страшно, а как-то не по себе, и, в то же время он почувствовал легкость от того что, узнал правду: почему к нему на Малахит перестали залетать люди. Григорий Николаевич остановился, посмотрел вокруг себя, и подумал, что все это охрана может уничтожить, когда вернется ни с чем после погони. Нужна была поддержка или подкрепление. Но все на свете стоит денег, а он был на мели. Охрана не хотела пропускать бедного старого геолога Сергеевича на комплекс Малахита, но он был настойчив, и звал самого Григория Николаевича. Хозяину доложили о геологе. Геолога отмыли, переодели в дежурную одежду и пропустили к Григорию Николаевичу.
   - Григорий Николаевич, знавал я вашего отца, он мог не мыться, не бриться, месяцами по тайге хаживал. Мы с ним однажды пойму реки Оперной изучали, в одном месте обнаружили блестки золотые, да подумали, что их кто обронил. Потому как мы много песка перемыли, но ничего найти не смогли. А я нашел в том месте слиток золотой, самородок значит. Твоей охране его сразу и не показал, слух пошел, обирает твоя охрана людей пришлых, а тебе про то неведомо.
   - Простите, а золото при вас?
   - Нет, с собой я самородок не взял. Твои охранники меня обыскали, и до тебя бы я слиток не донес.
   - Спасибо вам вдвойне.
   -Григорий Николаевич, не спеши спасибо говорить, пойдем со мной, покажу золото, оно у меня в надежном месте схоронено.
   - А почему я вам верить должен?
   - У тебя выхода нет! Обложили тебя охранники!
   - Я пойду с вами, но один не могу, со мной пойдет Василиса.
   - Василиса? Зови ее, я с ней знаком. Да идем быстрее, пока не стемнело.
   Василиса переоделась по-походному и троица под суровым взглядом главного охранника, покинула Малахит. Река Оперная протекала по старым горам с незапамятных времен. Вода в реке была чище своих берегов, да и они особо туристами не посещались. Места таежные, глухие, здесь чаще бродили профессионалы по ориентированию. Геолог Сергеевич знал хорошо берега непокорной речки, он ловко ходил по корягам, горам и прибрежному песку и гальке. Григорий Николаевич и Василиса шли за ним, они немного устали от постоянного движения по пересеченной местности. Внезапно Сергеевич остановился и их остановил движением руки. Он услышал голоса и сквозь ветви деревьев различал людей на берегу реки. Путники снизили скорость и стали идти тихо. На берегу реки Василиса заметил вторую смену охранников, они мыли золото.
   - Выследили меня твои люди, Григорий Николаевич! Золотишко-то моют ребята, - сказал шепотом Сергеевич, - но его здесь почти нет, крупинки золота могут попасть.
   - Когда они успели тебя выследить?
   - Так я не первый раз ходил на ваш Малахит, вначале я охранникам золото давал, они меня к вашим благам цивилизации и пропускали, а последний раз я сказал, что золота у меня нет, они и не пускали, пока я тебя, Григорий Николаевич, не затребовал.
   - Сергеевич, а чего это ты решил мне показать, где золото лежит?
   - Так, ты чай мне не чужой, с батькой твоим мы много хаживали, а сейчас чую, мой конец приходит, смерть в шейку бедра постукивает, последнее дело, когда одна нога отказывает ходить.
   - А ты неплохо ходишь и не видно, что нога болит.
   - Так, растер себя перед тем, как к вам идти, думал, покажу наследнику его наследство, да и на покой, а тут охранники окопались.
   - Что делать будем?
   - Так не знаю. Силы мои на исходе. До золота здесь ближе, чем до моей берлоги. В другой раз, и не поднимусь.
   - Сергеевич, а рукой, можешь показать, где золото находится? Или приметы местности назвать?
   - Ох, Григорий Николаевич, золотишко-то оно коварное, пальцем в небе не достанешь, показать бы тебе, так и спал бы спокойно.
   - А почему эту речку называют Оперной? В честь оперативных сотрудников уголовного розыска?
   - Ты чего? Мы чай ученые, у этой реки название звучит, как название одной оперы, так народ давно стал ее просто Оперной называть.
   - Сергеевич, а ты - бывший геолог, пенсию-то получаешь?
   - Нет, да и какая пенсия в глуши?
   - Есть старые поселки, мог бы оформить!
   - Трудно все это, мы привыкшие, безденежные.
   - Хорошо, покажи, где золото лежит, я тебе обязуюсь платить личную пенсию, с проживанием на Малахите. Найдется для тебя работа.
   - Григорий Николаевич, не греши, я в служаки не пойду, не люблю покоряться. Смотри-ка, а твои людишки-то уходят с реки. Подождем, да уж сегодня и покажу золотко, а на ночь схороню вас в одном шалаше, утром и пойдете на Малахит.
   Василиса молчала, пока мужчины разговаривали, и думала о том, что опасно знать, где золото лежит, да еще и в самородках. Ей очень хотелось сбежать, не узнав цели этого похода. Последний охранник исчез за холмом, как последняя надежда на неизвестность. Мужчины поднялись, и Василиса, помимо своей воли, пошла следом за ними. Реку перешли по поваленному дереву, держась за редкие ветки. Прошли место, где охрана Малахита мыла золото, и углубились в чащу, потом неожиданно, оказались на берегу реки, вероятно река здесь делала петлю.
   Вечерело.
   - Григорий Николаевич, отец твой, здесь смеялся, что мы с ним глину нашли, сделаем, мол, себе посуду, а потом будем продавать, раз ничего путного найти не можем. В этом месте сделали мы привал, костер разожгли, шалаш сделали, вон он стоит, его можно подладить и жить.
   - Глина и нам пригодится для Малахита.
   - Не спеши, так вот здесь глина золотая.
   - Ты, чего, Сергеевич? Золото в глине?
   - Горшки золотые можно делать.
   - А почему об этом никому не сказали?
   - Сказать-то мы сказали на свою голову, это ведь тут Николу - то и убили, он золото защищал. Могилку его могу тебе показать. В глине он похоронен, копал я ему могилу, так золото и нашел, немного, но нашел. Идемте - покажу. Здесь недалеко. Помяни отца, Григорий Николаевич, а после покажу жилу золотую.
   Темнело. Василиса разожгла костер. Мужчины все больше разговаривали. Она иногда их переставала слушать, ей было страшно. Она привыкла к лесным походам с отцом, ночных стоянок не боялась, а здесь было жутковато. Сова ухнула, или дерево треснуло, много новых шорохов, места чужие. Мужчины у могилы постояли и подошли к Василисе. Она, зная тайгу, прихватила все самое необходимое для однодневного похода. Скромный ужин утолил общий голод. Шалаш был очень старым, легли у костра. Ночью разбудили голоса. Костер едва тлел. Сергеевич быстро затушил остатки костра, чтобы их сразу не обнаружили, но запах дыма остался.
   - Тут где-то костер был недавно, - услышали они голос главного охранника Малахита, - Хлыст, ты нас правильно привел? Ты хорошо следил за хозяином?
   - Их геолог вел к золоту, это уж точно, сегодня наши на отмели намыли золотые копейки, а эти шли за большими рублями, хозяин за копейку не пошевелится.
   Григорий Николаевич в темноте усмехнулся, и придвинулся ближе к дереву, сливаясь с ним. Луна спряталась за тучи, темень кругом. Василиса приткнулась к Григорию Николаевичу.
   - Огарок, ты чего? Я эти места раньше все прошел, сегодня я знал, куда они идут, и где срежут дорогу. Они рядом. Запах дыма чую, но костра нет - потушили.
   Сергеевич узнал голос Огарка, это он дрался с Николой. Да, похоже, не все знал Огарок, вот опять в этих краях оказался.
   - Хлыст, нам без золота нельзя! Его надо найти! Давай отойдем от этого места подальше, а утром сюда вернемся.
   Хлыст с Огарком пошли обратной дорогой, да видимо споткнулись, закричали, упали. Послышался рев медведя. Прозвучал выстрел. Рев медведя усилился.
   - Огарок, зачем стрелял? Ты медведя не убил! Что ему твой браунинг!
   Рев медведя раздался рядом с Василисой.
   - Тога, Тога, не реви, это я!
   - У, у, у...
   Медведь мотал головой. Сергеевич стоял рядом с медведем и гладил его шею.
   - Узнал, Тога, узнал, молодец, - приговаривал он, - тебя не ранили? Да нет, жив!
   Медведь рухнул рядом с Сергеевичем, тот нащупал рану медведя, ощутил липкую кровь и заплакал.
   - Огарок, медведь умер! Туда ему и дорога! - закричал Хлыст. - Смотреть будешь?
   - Нет, еще царапнет, лучше пойдем, куда шли.
   Медведь дернулся и затих.
   Замолчал и Сергеевич, потом тихо проговорил:
   - Тогу Никола нашел маленьким медвежонком, он с нами ходил, потом подрос и в лес ушел, но меня узнавал, и в этих местах он жить любил. Старый медведь стал, с Огарком не сладил. Как я Огарка не узнал среди охранников? Больно хороший стал, холеный, вот и не признал.
   Григорий Николаевич и Василиса спали под ночной говор Сергеевича. Через час старый геолог встал, прикрыл ветками и старой листвой место костра, разбудил остальных:
   - Вставайте и идите за мной! Я покажу вам выход золотой жилы. Но останавливаться я вам не разрешу, пройдем дальше нужного места. Перейдем на ту сторону реки, сделаем кружок, и я вас верну на Малахит.
   - А ты не устанешь, Сергеевич?
   - Вы поспевайте за мной! Погоня дело опасное. Надо уходить. У них браунинг, а у нас - мой дробовик.
   Цепочкой, быстрым шагом маленькая группа прошла мимо выхода золотой жилы, прикрытой сваленным деревом. Григорий Николаевич на ходу смотрел приметы местности, а Василиса крутила головой, словно запоминая, где находится. Сергеевич, показав место выхода золотой жилы, стал сильно прихрамывать, словно силы его покинули навсегда. Он тащил свою ногу, массировал ее на ходу, скрипел зубами, но шел вперед и вперед, пока не дошел до переправы. Пройти по сваленному дереву ему было не под силу. Григорий Николаевич тоже не знал, как его перенести. Сергеевич из последних сил забрался на дерево, прополз до средины горной реки и, упал в воду. Пузыри быстро исчезли, исчез и Сергеевич.
   Василиса, всхлипывая, перешла по дереву на другую сторону, потом схватила за руку Григория Николаевича:
   - Идемте быстрей на Малахит, к городу поднимемся со стороны аэропорта, нас там не ждут. Нам Сергеевича не спасти, - она показала на его труп, зацепившийся за корягу.
   Они вернулись в городок, прошли мимо охраны с гордо поднятыми головами. Надо сказать, этот поход сдружил Василису с Григорием Николаевичем.
   Григорий Николаевич, которому от жизни вдруг перепала золотая жила, на радостях так Василису обнял, что дальнейшие прикосновения продлились половину ночи. Василису совесть и присутствие Толика на Малахите не мучили, поскольку он после приезда в этот городок вообще не страдал желанием любви, он был занят Ариной. Василиса и Григорий Николаевич просто любили друг друга в его квартире, потом крепко уснули.
   Днем они проснулись. Светило солнце.
   Григорий Николаевич радостно крикнул:
   - Василиса! Мы богатые с тобой!
   Василисе мужское восклицание очень понравилось, и она приготовила завтрак. Выйдя из дома, они не обнаружили в городе людей. Улицы были безлюдны, шаги звучали глухо в пустоте. Григорий Николаевич посадил Василису в свой личный вертолет, который был закрыт в ангаре, а больше летательных средств на аэродроме не было, на данный момент времени. Они поднялись над тайгой. Люди цепочками шли к золотой жиле! Откуда они о ней узнали? На вертолете пулемета не было. Григорий Николаевич полетел над длинной цепочкой людей, шедших к золотой жиле.
   Он завис над людьми, открыл дверь в вертолете и крикнул в мегафон:
   - Люди! Спокойно! Эта золотая жила моя, ее нашел мой отец Никола! Возвращайтесь в городок! Золото пойдет на благое дело!
   Снизу послышались выстрелы, направленные в дно вертолета.
   Григорий Николаевич закрыл дверцу и полетел к пустому городку. Он понял, что золото даром ему не получить, вызывать армию ему было не на что. К вечеру люди стали возвращаться в город.
   Первой к ним пришла Арина:
   - Григорий Николаевич, прости, пошла против тебя, мне так хотелось дарового золота, что сил не было сидеть в музеи без посетителей! Дай мне ночной клуб, и я сделаю тебе золото из ночного воздуха!
   - Арина, дам я тебе помещение под ночной клуб!
   Пришел Толик, умытый и чистый, и попросил здание под школу, он его получил. Город развлечений перерастал в нормальный городок, где должно было быть все для нормальной жизни. Народ вернулся в городок, не найдя золотой жилы, о которой им рассказали охранники. Григорий Николаевич вздохнул свободно, но пойти и еще раз увидеть золотую жилу он не решался, боялся, что золото окажется мифом, а Сергеевич был в этом не помощник. Труп Сергеевича выловили, нашли в нем пулевое ранение... Захоронили его рядом с Николой. Нет, не зря Василиса вертела головой, именно она обнаружила выход на поверхность золотой жилы и тут же предложила полковнику в отставке выпустить антикварную мебель в стиле ампир или барокко с натуральной отделкой из золота...

  Глава 3.
 
Толик решил поехать в санаторий, расположенный на берегу озера. Он подготовил машину к дальней поездке, взял минимум вещей и продуктов, зашел к Василисе домой, сказать 'пока', а зря. На пороге стояли сумки, огромные сумки и гигантский чемодан на колесиках.
   - Василиса, ты куда собралась? - удивленно спросил Толик, рассматривая огромное по его меркам количество сумок.
   - Толик, я решила поехать с тобой, - устало проговорила Василиса, подтаскивая в прихожую очередную сумку. - Все надо, там ничего лишнего нет.
   - Дорогая моя, ты прекрасно знаешь, что я еду в отпуск на две недели! Куда столько вещей набрала?! Если чего и нет, так вполне можно без некоторых предметов обойтись! Причем спокойно. А ты весь дом в сумки засунула! Они в машину не влезут!
   - Влезут! Дорогой мой, я знаю твою машину и ее багажное отделение! Три сумки в ширину, две сумки в длину! Чемодан снизу. Собачку в клетке возьму на колени.
   - А собачка откуда? У тебя собачек не было!
   - Купила, маленькую трехмесячную собачку, она в домике спит. У нее есть все документы для пересечения границы.
   - Нет, в таком случае мне лучше дома остаться, без тебя и твоей новой радости!
   - Толик, твое дело машину вести, я на место шофера сумки не поставлю! Не бойся!
   - Успокоила. Я еду в мужской санаторий, там рыбалка в двух озерах, стенды для стрельбы. Что ты там будешь делать?
   - Понятно, родной, мне все понятно! Да, я не умею рыбу ловить! Я не люблю стендовую стрельбу, сильно в плечо после выстрела отдает! Ну и, что? Буду сидеть на веранде домика и на горы смотреть.
   - Ладно, отбери сумки первой необходимости и второй, чтобы знать, что можно оставить дома.
   Толик ехал, ехал и вспомнил, что забыл положить в Машину удочки, он их вытаскивал, для укладки багажа, а удочки хотел сверху положить и забыл.
   - Василиса, я забыл удочки у подъезда, надо вернуться домой, что я без них буду делать?
   - Толик, удочки бабки домой отнесут, они видели, что мы уезжали, а вернемся назад - дороги не будет.
   - Это ты абсолютно права, я вернулся, и все пошло кувырком, а то бы один давно уехал и с удочками.
   - Поедем в другое место! Какая разница, куда ехать!
      Они остановились в деревне, расположенной у дороги. Василиса отказалась спать в машине и показала на приличный домик. Хозяйка предложила им комнату с двумя узкими кроватями, но с большими подушками. Василиса зашла в горницу и удивленно остановилась: перед ней стояли напольные часы с янтарями! Толик стоял рядом с ней, не отводя глаз от узкого, деревянного, темного шкафа, вверху которого располагался циферблат, выполненный из янтаря. На стрелках часов, двигались маленькие янтари.
   - Какая прелесть! - выдохнула Василиса, - просто чудо, а не часы! Откуда они у вас?
   - Так мы тут всегда жили, рядом с дорогой. Прадеду моему за лошадь барин отдал эти часы, вот и стоят здесь, никто им не удивляется, - ответила приветливая хозяйка.
   - Вы часы нам не продадите? - спросил Толик наугад.
   - А, что купите? Надоели черти, громко тикают, гирьки у часов в шкаф уходят, место только занимают эти часы, - сказал, подошедший хозяин.
   - Купим, а собачку оставим вам, возьмете? - спросила Василиса, и добавила: - Собачка с родословной.
   - Возьмем щенка! Он красивый, лапы у него крупные, большая вырастет собака, нам у дороги она не помешает, - ответила хозяйка.
   На том и решили. Утром Василиса и Толик расстались с добрыми хозяевами, а часы привязали к крыше машины.
      В мужском санатории Толик поставил часы в домике. Больше половины вещей, что привезла Василиса, здесь были не нужны. Два прозрачных озера с рыбой доставляли ей зрительное удовольствие. Толик периодически сердился на Василису за забытые дома удочки, а она отвечала, что ей нравятся карпы в пруду, а не на сковородке, что она не любит и не умеет жарить свежую рыбу. Ей понравилась кататься по озеру на бананах. Стендом для стрельбы распоряжалась девушка, она так ловко управлялась с оружием, что Василиса невольно увлеклась стрельбой. У нее возникло ощущение, что ее, как пулю вбили в стенд.
   В углу комнаты громко тикали янтарные часы. Василиса посмотрела на часы, ей показалось, что старинные часы подмигнули. Она подошла к часам, открыла дверцы, и ей мучительно захотелось взять в руки гирьки, она дотронулась рукой до тяжелой, металлической гирьки в виде цилиндра. Двумя руками Василиса подняла одну гирьку, покрутила. Она заметила линию соединения, нажала на гирьку снизу, и гирька в ее руках распалась на две части... Внутри гирьки лежало пожелтевшее письмо. С большим трудом Василиса прочитала, что эти часы созданы часовых дел мастером по заказу графа Орлова в 1770 году или нечто очень похожее. Это же экспонат для музея Чесменской битвы, - подумала Василиса, но сообщить о своей находке никому не успела.
   В дверь позвонили. Естественно, за дверью квартиры стоял ее фаворит Толик.
   - Василиса, не гони! Можно я к тебе пройду в комнату?
   - Толик, ты один вполне войдешь в эту комнату, но за тобой придут твои друзья рыбаки. Тесно станет.
   - Не издевайся, - пробасил Толик, поднял Василису на руки, и вместе с ней прошел в маленький дом.
   - Выпусти меня! Не люблю я, когда меня поднимают! Отпусти!! - закричала Василиса в крепких руках мужчины.
   Толик осторожно опустил Василису на пол со словами:
   - У меня есть идея! Ты будешь жить на кухне, а я в комнате с часами. Все на местах! Не хочу я жить в домике с мужиками!
   - Сказать, что у тебя нет совести - это ничего не сказать, - зло процедила Василиса, - ты, что, думаешь, мне легко было переехать из квартиры в этот маленький домик!?
   - Тебе меня не выгнать! Я большой! Я весь тут! А, что это за архитектурные часы стоят? Откуда такое старье в моей комнате? Выноси! Я могу и новые шкафчики сделать. Мне не нравиться их громкое тиканье на моей территории! Останови часы! - нарочито раскричался Толик, словно он выпил немного для храбрости.
   Дух янтарных часов очень обиделся за себя и новую, добрую хозяйку, он подсветил янтарь на циферблате, и они засветились. Вскоре заискрились и стрелки на часах. Василиса посмотрела на часы, и поняла, что в них живет дух времени. Она прекрасно знала, что многие предметы старины дышат своим временем.
   - Чего это часы ожили? - спросил Толик у пространства.
   Часы второй раз на него обиделись, дух часов дыхнул на Толика, и его душа вселилась в янтарные часы. Тело Толика приобрело внутреннюю оболочку шкафа, его мозги стали часовым механизмом. Комната вновь была полностью в распоряжении Василисы. Толик растворился в часах, словно его и не было.
   - Толик, ты в часах? Пошевели стрелками, если меня слышишь! - весело воскликнула Василиса.
   Стрелки на часах пошевелились и пошли обычным путем.
   - Вот до чего тебя жадность довела, часами стал.
   Часы подмигнули ей янтарной единичкой.
   - Толик, а что, если в тебя магнитофон вставить? Тогда нормально будешь мне говорить, о чем часы думают.
      Василиса сидела на веранде и читала книгу, но прочитать удалось одну страницу, рядом с ней, как из-под земли возник привлекательный мужчина, в костюме неопределенного цвета - некий Самсон. Она смутно вспомнила его в интерьере теткиной квартиры, но тогда его увела Арина. А вчера она ему в шутку придумала родословную.
   - Василиса, мне известно, что вы с Толиком купили янтарные часы в деревне, по дороге на юг. Было это или нет? Где янтарные часы?
   - Откуда вы о них знаете?
   - Я знаю о тебе достаточно много. Где часы? Они принадлежат моим предкам! Прошу их вернуть законному владельцу, то есть мне!
   - Ваши доказательства, господин Самсон? Почему они ваши?
   - Читайте, читайте! Я - правнук графа Орлова!
   - А причем здесь граф? На часах этого не написано! Тем более что вашу биографию я придумала вам только вчера за вечерним чаем и распечатала ее на принтере!
   - Вы, что не знаете, что у вас часы графа Орлова? Значит, вы признаете, что часы у вас?
   - Часов у меня нет! Мы их подарили, а кому - неважно.
   - Ха! Не верю! Я слышу тиканье часов! Они мои!
   Василиса промолчала, спорить с человеком, у которого за плечами маячили два черных крыла, в виде охранников в черных костюмах, она не пыталась, просто кивнула головой в знак согласия. Ее очень удивило, как основательно человек вжился в придуманную для него биографию предков. Самсон стремительным шагом вошел в домик. Василиса побежала впереди него.
   - Что-то забыли? - с непонятной тревогой спросила Василиса.
   - Да, по нашим точным данным у вас есть мои янтарные часы, хотелось бы их вернуть истинному владельцу!
   - Вы, умный человек, господин Самсон, у меня есть янтарные часы, но они принадлежат лично мне!
   - Были ваши - станут наши, сударыня!
   Василиса кивнула головой, и захотела позвать Толика, но ее руку резко опустили. Они прошли из прихожей в комнату, этот момент заметил Толик, выглянувший из кухни. Он оценил ситуацию правильно, и понял, что идут за янтарными часами.
   Пистолета у Толика никогда не было, но отдавать часы, в которые он уже вселялся по воле мистики, ему не хотелось, они стали для него родными. Толик подмигнул часам и Василисе. Она благодарно на него посмотрела, словно пыталась ему передать силы на борьбу за янтарные часы.
   Толик понял, и резко направил правую руку в скулу господина Самсона с криком:
   - Ты, чего к моей бабе прицепился, хвощ в костюме, а ну прочь, из моего дома!
   Два охранника вынырнули из-за плеч, падающего хозяина. Толик двумя кулаками снизу, отбросил их на лестничную площадку, и, захлопнув дверь, успев поцеловать щеку Василисы.
   - Спасибо, Толик! А такой приличный господин, наследник графа Орлова.
   Самсон с охранниками вышли на улицу. На следующий день Василиса и Самсон поговорили без свидетелей на другом берегу озера, и пришли к соглашению сторон. Смысл соглашения состоял в том, что Самсон ничего у Василисы не отбирает, на нее не претендует, но при необходимости оказывает ей финансовую помощь.
   Василиса с Толиком, отдохнув дней десять, уехали домой, доставив благополучно домой ценные часы с янтарями...
      Не успела Василиса соскучиться о проблемах, как в трубке телефона услышала дребезжащий голос старушки:
   - Это квартира коллекционера изделий из янтаря? Вы, госпожа хранительница? Мне о вас рассказала ваша бабушка. У меня к вам есть дело, я назову адрес, вы приезжайте одна, поговорим. Это старый дом в старой части столицы, не обессудьте, но быстрее, пожалуйста.
   Василиса умела ценить звонки, и записала адрес, потом посмотрела по карте, где находится дом старушки. Она села за руль своей Машины, и поехала в старый район столицы. Ее встретила маленькая, сухонькая старушка, возраст ее был в таком тумане, что определять его Василиса не стала. Старушка провела ее в комнату, в которой царил старый вишневый бархат.
   - Госпожа хранительница, вы садитесь в кресло, я вам все поведаю. Дело в том, что мой конец не за горами, и на мои похороны деньги спрятаны в этой комнате. Нет, они не в деньгах и не в золоте. Когда-то весь этот дом принадлежал моей семье, но вы сами знаете, революция, война и годы лишений прошли по этому дому. У меня осталась эта маленькая комната. Не смотрите, вы ничего не увидите, меня столько раз пытались ограбить, что с первого взгляда, здесь взять нечего. Не смотрите на меня с таким удивлением, а посмотрите на эту тумбочку под телевизором. Что вы видите? Фанерный ящик? Правильно. Эту старую фанеру надо осторожно снять, под ней будет то, зачем я вас пригласила! Вы мне дайте деньги, я вам дам эту драгоценность. Сами не пытайтесь снять фанеру, не получиться, тут нужны мужские руки, а теперь можете вызвать помощника, - старушка замолчала, сжалась в своем кресле в маленький комочек нервов.
      Василиса хотела позвонить Самсону, с которым наладила отношения, и сразу отдать ему его семейную реликвию. Потом она подумала, что он едва ли расплатится со старушкой, поскольку с ним она заключила договор по другому поводу. Василиса набрала номер Толика, он-то не промах, и совсем неплохо водил свою старую иномарку по столице. Сообразительный Толик, прихватив необходимы инструменты, довольно скоро появился перед двумя дамами разных эпох. Он ловко снял фанеру с какого-то предмета, покрытого мусором, который сыпался на него десятилетиями сквозь щели между листами фанеры.
   Старушка приободрилась, и сама подала тряпку, дабы смести мусорный налет с ее драгоценного предмета старины. Перед глазами очевидцев появилась конторка с ящичками и небольшим секретером. Цепкий взгляд Василисы определил, как минимум восемнадцатый век и необыкновенное качество изделия. Интересно, что в завитках по периметру изделия поблескивал янтарь, но Василиса уже ничему не удивлялась, получалось, что проснулась мебель с янтарем, и один предмет за другим, потянулся к ней. Она немедленно рассчиталась со старушкой. Старушка в ответ гордо наклонила голову и тут же величественно откинула ее назад.
   Конторку отвезли в логово Толика, там предстояло восстановить предмет старины. Василиса сидела на стуле, а Толик открывал ящички секретера перед ее глазами. Один ящик не открылся, он помудрил в замке инструментами и отрыл последний ящик. Они наклонились над содержимым маленького ящичка, и увидели небольшую шкатулку с навесным замком. Толик, открыв замок, обнаружил внутри футляр, в футляре лежал широкий золотой браслет с полудрагоценным янтарем. Браслет был так красиво выполнен, да еще на него накладывалось пара столетий, что цена его было неизмеримо больше, чем стоили материалы, из которых он был выполнен. Толик протянул Василисе футляр с браслетом. Она отдала Толику аванс на оформление реставрационных работ, и поехала к старушке. Старушка сидела в кресле, она даже дверь не закрыла. Василиса подошла к ней. Старушка была мертва, ее рука так и осталась в том положение, в каком она брала деньги из руки Василисы, но денег в руке старушки не было! Телевизор стоял на полу, да и где ему стоять, если тумбу из-под него вывезли!
   - Руки! - крикнули за спиной, и Василиса почувствовала твердый предмет, упирающийся в спину, она подняла руки, дамская сумочка повисла у нее на руке, но по опыту своей жизни, она много денег с собой не носила. Липкие руки сорвали сумочку, порылись в ней и вытолкнули ее с пустой сумкой за дверь.
   - Ша, тетка, ты ничего не видела, бери свою пустую сумку и тикай подальше!
   Василиса выбежала из дома, прошла десять шагов, села в машину, мотор завелся. Машина медленно двинулась с места. Василиса нащупала янтарный браслет, завернутый в платок, а пустой футляр лежал в сумке. Она заглянула в сумку, футляра в ней не было...
   
     Глава 4
      
   Ленивое воскресенье подходило к концу, Василиса покрасила волосы в парикмахерской, сидя под панамой из киселя с дырочками. На ее голове в волосах возникли перышки, в виде лапши. Дома она больше смотрела в зеркало, чем на телеэкран. Василиса переключала программы, но во всех программах встречала - комоды. 'У них, что сегодня день комода?' - подумала она недовольно.
   Запиликал мобильный телефон, басистый голос Толика что-то стал говорить, но Василиса уловила одно слово - комод.
   - Толик, что за комод? О чем ты говоришь? Я что-то упустила.
   - Василиса, тут знакомые ездили на похороны своего с деда, ему было где-то 90 лет, в его комнате обнаружили весьма занимательный комод, предлагают его передать тебе в коллекцию.
   - Комод с барельефом, а в нем янтари?
   - Откуда ты узнала? Они тебе звонили?
   - Нет, день так складывается, как пасьянс, ты очень вовремя позвонил. Когда, говоришь, комод привезут?
   - Да хоть сейчас.
   - А ты, что не знаешь куда вести? Бери их под руки и вези вместе с комодом в нашу мастерскую по реставрации мебели, проще в твою старую квартиру. Знаешь где она?
   - Обижаешь. А ты там будешь?
   - Одеваюсь и выезжаю.
   - Лады.
   Василиса заплатила наследникам комода наличными за очередной подарок судьбы. Откуда у Василисы наличные деньги? Она получила наследство от тетки Калины, поскольку прошло полгода после ее второй смерти. В квартире вместе с комодом остались Василиса и Толик. Они осмотрели приобретенное сокровище, без слов понимая друг друга. Василиса поймала себя на мысли, что Толик ее волнует больше, чем комод. Дерево, оно и есть дерево, а человек не дерево. Он тоже это почувствовал невидимые биотоки любви. В квартире стоял убогий диванчик, от его родителей еще остался. Василиса и Толик одновременно сели на диван, и стали смотреть на комод. С первого взгляда было заметно, что он сильно испорчен временем, но отреставрировать его вполне было можно.
   - Толик, как ты думаешь, а чувства можно отреставрировать?
   - Ты о чем?
   - Так, почувствовала себя старым комодом. День такой сегодня, даже эта старая развалина с остатками янтаря меня не радует, все мне надоело!
   - Да, ты что? Нам Самсон за этот комод больше отвалит, раз в десять, после реставрации, конечно.
   - Эх, этот Самсон! Толик, все так запутанно, что этот комод мне ему продавать не хочется.
   - Оставь себе, или просто поставь в антикварный магазин моей мамы на продажу.
   - О, ты мне уже и советы даешь! Кто из нас начальник?
   - М...м... мало ли кто начальник?! Я мужчина, а ты женщина!
   - Мне нравится твой ответ, как бы из него пользу извлечь? Ты не знаешь?
   - А, чего тут знать? Ты - баба, я - мужик! Ты одна. Я вообще один... Да ты сюда прямо из ванны приехала, волосы рассыпчатые, чистенькие, даже влажные, ты вся такая!
   - Красиво говоришь, да здесь удобства относительные.
   - Какие нам нужны удобства? Мы ж на диване сидим! Старый он, так и, что, нас выдержит.
   - Ты чего это мне предлагаешь?
   - Ничего не предлагаю, - обиделся Толик, - рядом с нами нет бугая Самсона, я и обрадовался.
   - Есть хороший специалист, пригласи его этот комод отреставрировать, деньги на комоде уже лежат.
   - Заметил, а мои услуги оплатишь? За доставку антикварной - янтарной продукции!
   - Наличными? Ты мой молодой человек, и за свою работу зарплату получаешь. Лучше возьми ключи, привезешь сюда реставратора, он сам все знает, что делать.
   - А ящики открывать будем? - не дожидаясь ответа, Толик встал, поставил комод под старую люстру, обошел его со всех сторон, открыл ящики, - чудес не было.
   Василиса посмотрела на Толика, потом на открытые ящики комода, встала, подошла к комоду, достала маленькую бутылочку, на ней виднелась полу стертая надпись 'пихтовое масло'. Я взяла бутылочку в руки:
   - А говоришь, ничего нет, а здесь такое сокровище! От чужого деда осталось наследство.
   - Выброси! Зачем оно нужно?! Я не пойму: откуда тебя знают старики и старушки и присылают тебе старую мебель с солнечными камнями?
   - Смотри, какая упаковка! Маслом еще можно пользоваться. А, что касается янтарной мебели, так это моя бабушка обзвонила своих старых знакомых, после того, как увидела янтарные часы. А божьи одуванчики почему-то Богу душу отдают вместе со своим сокровищем.
   Василиса резким движением раскрыла диван, успев заметить, что внутри дивана лежит чистая простынь. Вторым движением она постелила ее на диван.
   - Прошу, Толик, все готово для испытания наследства, скорее, его приложения.
   Василиса легла на край дивана и стала смотреть на комод, ей показалось, что старый дед вселился в комод и подмигивает ей. Толик одним движением залетел на диван, на нем сверкал металлическими украшениями кожаный, широкий ремень...
   Девушка повернулся к нему, и погладила ремень:
   - Хорошее у тебя укрепление, снять его можно? Или сложно?
   - Да и ты в каркасе, вон какая у тебя талия обтянутая! До тебя не добраться, и потом вокруг тебя столько мужиков, что страшно.
   - Не обижай, это летние платье, сейчас все ткани тянуться, - и она потянула замок молнию на платье вниз, - а, что касается мужиков, так ты у меня один, а остальные партнеры по бизнесу, которых постоянно прибирает к своим рукам кузина Арина.
   Толик снял ремень. Они механически, каждый сам с себя снимали одежду и складывали со своей стороны дивана. Они еще не верили сами себе, еще все казалось большой шуткой. Василиса протянула Толику пихтовое масло, пальцами показала, как им надо пользоваться, он послушался. Он умел играть на гитаре, надо было свои способности использовать в жизни, его тонкие пальцы, смазанные маслом, изобразили на мгновение игру на гитаре, больше этого не требовалось. Он взлетел на чистое тело Василисы, такое живое, такое притягательно, такое нежное, такое готовое к нему, что он потонул в нем с замиранием сердца...
   Комод стоял понуро, о нем просто забыли.
   Василиса предложила Самсону деловое соглашение: она поставляет ему антикварную мебель с янтарями, а он расплачивается за мебель для его музейной дачи, берущей начало от графа Орлова, от 1770 года. А кто не хочет пожить в интерьере, в котором сама царица почивала?
   
   Глава 5.
   
   Впереди Василисы шел молодой мужчина в джинсах и ковбойке с полиэтиленовым пакетом в руке, но при этом его сильная рука была оттянута тяжестью. 'Какая тяжесть может лежать в пакете, рассчитанном на 3 килограмма веса?' - подумала Василиса. Рука мужчины опустилась еще ниже и резко поднялась вверх, а на дороге оказался пакет, в котором нечто блеснула. Он остановился, а Василиса резко затормозила свое движение, слегка задев мужчину, и с трудом узнавая в нем Самсона.
   - Проходи, Василиса, - узнал ее Самсон, - ничего для тебя интересного здесь нет.
   - Самсон, ты, что гирю золотую несешь в полиэтиленовом пакете? - спросила Василиса.
   - Не твое дело, иди своей дорогой. Наши пути давно разошлись.
   Василиса посмотрела на пакет и поняла, что пакеты были один в другом, тем более интересно, что такое блестящее он нес?
   - У меня есть сумка более прочная, чем пакеты, я могу ее дать, чтобы ты донес свою гирю, - сказала Василиса наставительным тоном.
   - Не нужна мне твоя сумка! - истерически крикнул Самсон.
   - Ну, порвал пакеты, чего кричать? Дарю тебе сумку! - сказала Василиса, протянув, ему пустую сумку и пошла дальше.
   Самсон Машинально взял сумку, завернул предмет в полиэтиленовые сумки, потом сунул этот сверток в сумку Василисы. Рука его оттянулась под тяжестью предмета, а сумка стала трещать по швам.
   - Эй, Василиса, забери свою сумку! Она рвется!
   Василиса оглянулась, подошла и забрала свою порванную сумку. Самсон двумя руками держал сверток перед собой.
   - Иди, нечего смотреть на меня! - крикнул он ей.
   - Чего ты так злишься? - спросила Василиса.
   - Ладно, скажу: я обходил квартиру, она еще моему отцу полковнику принадлежит; и поверишь, нашел слиток золото, самодельный! Ты не поверишь, но этот слиток моего деда геолога.
   - Здорово! Не украл, а нашел в своей квартире!
   - Так, понимаешь, отец все время на даче, а самородок вот - он! Я хотел его на дачу отвезти, чтобы Арина его не обнаружила.
   - Радуйся, а я пошла.
   - Нет, не уходи, мне одному жутко, я побоялся такси вызвать, думал, так донесу, тихо, чтобы никто не видел. А таксист он, как психолог. Ты вот все узнала, и он бы мог узнать.
   - Ладно, понятно, мой дом рядом, я недавно переехала в однокомнатную квартиру, одна теперь живу.
   - Идем к тебе, до моей крутой дачи еще ехать надо. Кстати, у меня крутой брат объявился, он все заграницей жил.
   - Понятно, ты ему про золото не говори, а то заберет, и не увидишь нечаянное наследство.
   - Само собой, говорить не буду. Мне деньги нужны, я еще свою фирму организовываю.
   - Возьми меня к себе на работу, если она недалеко находится от моего дома.
   - Ладно, возьму тебя менеджером по продажам, пойдешь?
   - Пойду, я ведь недавно сюда переехала, так, что мне очень нужно новое место работы.
   - Отдохну у тебя немного, с тобой поговорю, а ты мне машину вызови по телефону, а я попытаюсь молчать в машине.
   - Я сейчас машину меняю, но я видела, что наша соседка ездит на машине, пусть она вас отвезет!
   - Позови ее, если это удобно.
   Они немного посидели, чай попили, потом Василиса вышла из квартиры и позвонила в дверь соседней квартиры. Из квартиры из нее вышел симпатичный молодой мужчина, и это был Толик! Случайно или нарочно, но ее новая квартира была рядом с квартирой Толика...
   - Василиса, ты, что-то хотела?
   - Я твоя новая соседка, очень нужно одного человека отвести домой. Я видела, что в этой квартире живет женщина, у которой есть машина.
   - Это моя мама, но ее сейчас дома нет, а я последнее время машины редко вожу, у меня не всегда это хорошо получается.
   - Ладно, такси вызову.
   - Правильно, вызови такси, и мне твой гость не нужен, пусть он уезжает.
   Василиса повернулась к своей двери, но как-то всем своим существом почувствовала, что Толик смотрит ей в спину.
   Она резко повернулась к нему:
   - До свидания, Толик!
   - Именно, до следующего свидания.
   Василиса зашла в свою квартиру и сказала:
   - Самсон, соседки дома нет, доедешь на такси. Хочешь, я тебя провожу?
   - Нет, провожать меня не надо. У меня на новой даче после стройки еще не все убрано, как только приведу ее в порядок, обязательно приглашу. Другого личного жилья у меня нет.
   Они расстались. Самсон взял номер нового телефона Василисы. Вот и все. Но вскоре Самсон взял Василису к себе на работу.
   С Толиком она столкнулась в большом и длинном коридоре производственного корпуса, потом он зашел к ней в офис. Оказалось, что разные фирмы снимали офисы в одном здании. Как-то вечером Толик пришел к Василисе домой. Он, видя ее в качестве новой соседки по лестничной площадке, сделал ей официальное предложение.
   - Года три мы с тобой знакомы, - ответила Василиса, - не рано ли?
   - Я не был женат, и детей у меня не было, - добавил Толик.
   - Чудный срок для предложения, - сказала Василиса.
   - Подожди! Я сейчас свою маму позову! - крикнул Толик и исчез за дверью.
   Вскоре Толик появился в дверях с симпатичной женщиной неопределенного возраста, Инессой Евгеньевной.
   Толик внимательно посмотрел на Василису и спросил:
   - Женимся?
   - Сейчас?
   - Немедленно, пока Самсон не явился.
   Да, Толик уже узнал, кто ее новый начальник, и торопился со свадьбой, сам не зная, зачем это ему нужно.
   Если честно, то Василиса специально купила квартиру рядом с ним.
   - Василиса, твои дела идут просто великолепно, - сказала Инесса Евгеньевна, осматривая комнату.
   - Возможно, здесь у меня новые соседи, и я сейчас слышу, что к вам кто-то пришел.
   В дверь Василисы постучали, а не позвонили.
   Толик открыл дверь:
   - Родька, как ты догадался, что я тебя жду?
   - Видел твоего соседа из третьей квартиры, он сказал, что появилась новая соседка на вашей лестничной площадке. Нетрудно было догадаться, что ты ее не пропустил.
   - Друг, ты пришел во время! Я сватаю соседку за себя, но ты ее у меня не отбивай!
   - Я, что такой плохой, чтобы у друга жену уводить? Я знаю, как ты с ножами управляешься.
   - Василиса еще не жена, но очень похожа на мою невесту.
   - Так ее Василиса зовут? Приятно будет познакомиться.
   Василиса и Толик расписались. Он всегда и во всем торопился, словно боялся опоздать.
   Вскоре Толик стал приставать с вопросом:
   - А когда у нас будет ребенок?
   Василиса смотрела на него удивленно, не понимая, когда бы они успели сделать ребенка? Разве, что у комода с янтарями...
      Толик принес Василисе в подарок шесть стульев. Она искренне удивилась подарку, в ее маленькой квартире один стул поставить некуда, и то только в кладовку. Это теткина дача целый дом, а в столице у нее маленькая квартира. И она так хотела сделать ее красивой! А вместо этого все свободное время у нее уходило на приготовление пищи для Толика. Еще он принес каталог антикварной мебели, она долго его рассматривала, и смутно чувствовала в душе непонятную тревогу. Василисе очень понравился журнал, а особенно мебель в журнале. Ей захотелось жить среди этой мебели! Да, где ее взять? И главное, на какие деньги?
   Минутная музейная слабость к золотым вензелям неизбежно переходила в жизненную потребность. Василиса всегда жила среди прямоугольных домов или прямоугольной мебели простой до примитивности. Получалось, что до двадцатого века создавали мебель, радующую глаза, хотя бы небольшой части общества, а потом все исчезло и перешло в музеи. А Василисе так хотелось чего-нибудь золотого и с вензелями! Из-за этой потребности у нее всегда было смутное желание, побывать в прошлом веке, и она ходила по музеям. А, где еще найти остатки прошлой жизни?
   Купила Василиса золотистую краску, просто потому, что она ей понравилась, и поставила перед глазами, в надежде, что так быстрее придумает, как ее использовать. А в душе у нее было пусто, пусто, до отчаянья и головной боли: у нового, благородно изогнутого стула, две ножки постоянно выступали вперед, и куда они бежали? А сделан он был так, что в его сидении можно было только сокровища прятать. Да, где их взять? Сокровища. И в голове нет ничего, кроме этой самой головной боли, а когда сидишь на этом стуле, то мысли лучше функционируют. А на старом стуле - мысли старые, или пусто, и желания спят. Нет желаний.
   Василиса коснулась обивки стула рукой. У нее появилась мысль продать этот стул и его братьев за большие деньги. Ее вчера попутным ветром занесло в антикварный магазин мебели, и она увидела цены на очень старую мебель. Цены Василисе понравились, а дома у нее без толку стояли шесть стульев с изогнутым профилем, обтянутых шелком. Она взяла в руки банку с золотой краской, взболтала жидкое золото, и задумалась на секунду. Василиса полиэтиленовой пленкой обтянула шелк, и из пульверизатора покрыла дерево стульев золотой краской. Она залюбовалась своей работой, потом решительно набрала номер телефона:
   - Толик, будь человеком, на твоей фирме есть камеры тепла и холода. Я помню, ты о них говорил. В камеру стул влезет?
   - Василиса, ты чего опять придумала на мою голову?
   - Я, что деньги у тебя прошу? Нет. Я прошу взять новый стул, погреть его и заморозить, раз десять и все.
   - Понятно. Понимаешь, дорогая моя, так поступают с иконами, но не со стульями!
   - Родной мой, я не умею рисовать иконы! Я стул покрасила золотой краской, только олифы у меня нет.
   - Ладно, возьму твой стул, погрею, заморожу. Но претензии по его внешнему виду не приму.
   - Спасибо, а шесть стульев возьмешь?
   - Радость моя, у меня солидная фирма, один чужой стул я смогу оправдать, сославшись на то, что его склеиваю, но шесть стульев...
   - Возьми один стул, склей его. У стула на самом деле передние ножки от задних ног постоянно вперед уходят, я уже их склеивала.
   - Василиса, слышу нормальную речь, склею стул и проведу испытания клеевого шва в дереве.
   - Толик, спасибо! Ты настоящий мужчина!
   Толик принес стул на испытательный стенд. Работница стенда согласилась помочь испытать клеевой шов в стуле. Стул ей очень понравился, и она вполне понимала желание Толика склеить его качественно.  Через пару суток Толик вернул стул Василисе. Она ойкнула и радостно покрутила стул на одной ножке.
   - Василиса, чему радуешься? На стуле сидеть можно, но обивка несколько сжалась, само дерево слегка потрескалось, верхний слой покрытия вообще стал в мелких трещинах, надо заново красить.
   - Толик, на этом стуле у меня в голове рождаются славные мысли, спасибо!
   - Тебе видней. Я сделал то, что ты просила. Сиди на стуле и мысли. У меня сегодня много работы, стул я тебе привез. Все, я уехал. Пока.
   - Счастливо, родной! - Василиса расплылась в радостной улыбке, закрывая дверь за Толиком. Она подошла к стулу, взяла его и понесла к соседке.
   Соседка, пожилая, приятная женщина, встретила ее спокойно.
   Василиса высказала свою просьбу:
   - Инесса Евгеньевна, помогите, пожалуйста! Мне от бабушки достался один старый стул, я его выкинуть хотела, потом мне так понравился его изгиб, что рука не поднялась.
   - Конечно, Василиса, я помогу, но чем? Почистить его?
   - Что вы, ни в коем случае! Вы его сдайте в свой антикварный магазин, только не трогайте его. Я его сама довезу до магазина.
   - Василиса, я никогда ничего своего не продавала. Получится ли продать ваше наследство?
   - Инесса Евгеньевна, бабуля мне рассказывала, что этот стул ей достался от ее бабушки, он у нее стоял в кладовке.
   - Видно, что стул старый, забыли его вовремя выбросить.
   - Ладно, не надо его продавать, я просто хотела вам показать бабушкино наследство.
   - Василиса, я поняла, что ты пошутила, насчет антикварного магазина.
   - Простите, за беспокойство, - сказала Василиса и спиной, неся стул, вышла из квартиры матери Толика.
   Дома она перевернула стул, оторвала пожелтевшую этикетку, еще раз осмотрела стул, поставила его в угол. Затем она вынесла из комнаты пять стульев собратьев, и без стульев поехала в магазин на новой алой полукруглой машине.
   - Вас что-то у нас заинтересовало? - спросил продавец консультант Родька Селедкин.
   - Да, мне вы вчера еще понравились, - сказала Василиса, кокетливо улыбаясь продавцу.
   - Меня среди антиквариата обычно не замечают, - хмуро ответил молодой человек.
   - Что вы сегодня вечером делаете? - спросила она мужчину.
   - К вам еду, я правильно понял? - усмехаясь, ответил продавец, - Рабочий день через полчаса закончиться. Только мой визит Толику может не понравиться.
   - Можно я похожу пока по магазину, а потом поедем ко мне, я на Машине.
   - Ходите, смотрите, это не запрещено, сами понимаете, - предложил вежливо Родька.
   Василиса два раза обошла торговые залы, потом вышла из магазина, и села в Машину. Она с тоской подумала, что делает глупость. Ей захотелось уехать от магазина куда подальше, но на крыльце показался продавец Родька.
   - Идите сюда, - позвала Василиса, открывая дверцу машины.
   - Женщины меня еще не возили на машине, - сказал он, глядя, на машину.
   - Времена меняются, я давно за рулем.
   - Что мы у вас делать будем? Мы недавно знакомы. Я понял, ты хочешь оценить свой антиквариат!
   - Мы уже знакомые, а антиквариата у меня никогда не было, мебель современная.
   - Хороший ответ, а я подумал, что заманиваешь меня в дом, как оценщика старой мебели.
   В подъезде Василиса столкнулась с Инессой Евгеньевной. Дама улыбнулась и вопросительно посмотрела на Родьку, но промолчала.
   Родька прошел в квартиру и воскликнул:
   - Я прав, вы меня привезли оценивать этот стул! - и он подошел к стулу, - а, что неплохой стульчик! Прямо скажем неплохой!
   - Вы проницательны, - сказала Василиса с некоторым внутренним раздражением, ей показалась, что афера себя не оправдала.
   - Продать?
   - Нет, он мне дорог, как память.
   - Все так говорят и продают, а покупатели эту память покупают. Сказать вам цену на этот стул? - и он назвал цену.
   - Так мало?
   - Вот видите, из-за стула вы меня привезли! А мало стул стоит потому, что без легенды и тянет на позапрошлый век.
   - Правда, что ли?
   - А, вы, что не знали что стул восемнадцатого - девятнадцатого века?
   - Нет, на самом деле я его принесла из бабушкиной кладовки. Мне его профиль понравился, изогнутость ног и спинки. Я с детства этот стул помню, я на нем сидела, когда к бабушке приходила пить чай с вишневым вареньем. Дома у нас варенья никогда не было, - увлеченно врала Василиса и сама верила своим словам.
   - С какой грустью вы говорите, и так красиво, но вспомнили бы лучше историю стула до варенья с чаем, или вспомните, что бабушка говорила о своей бабушке.
   - Не помню, мне это было неинтересно.
   - Тогда дороже не продать. Я сейчас уйду, а вы стул сами привезете, а мы его продадим. Вот и вся любовь - на один стул.
   - Мне жаль, что вы уходите.
   - Я без обиды, вы не первая в моей работе, которая меня увозит на оценку антиквариата под предлогом интереса.
   Родька ушел.
   Василиса села на диван, еще раз посмотрела на стул и рассмеялась:
   - Это ж надо! Восемнадцатый век!
   Она позвонила Толику:
   - Толик, спасибо, родной мой, за стулья восемнадцатого века!
   - Василиса, ты откуда узнала, что они из восемнадцатого века?
   - Твой друг оценщик сказал из антикварного магазина мебели.
   - Ты бедствуешь, моя радость? Я подарил, а ты продаешь? Ну, ты даешь!
   - Так получилось. Стулья на самом деле из гарнитура восемнадцатого века?
   - А ты вспомни, где я работаю! Я теперь работаю на частной мебельной фабрике. Мы изготавливаем мебель на заказ малыми партиями. Как-то нас попросили сделать гарнитур из восемнадцати стульев, типа стульев восемнадцатого века, я ездил по музеям, нашел один стул в музеи, натуральный. Одним словом мы по этому стулу выполнили заказ, а заказчик оплатил двенадцать стульев. Шесть стульев я купил по цене с большой скидкой, и тебе подарил.
   - Вот теперь спасибо, а ты знаешь, что я могу один стул продать, как антиквариат восемнадцатого века?
   - А пять стульев не тянут на продажу?
   - Это целая история, ты лучше скажи, где находится музей, в котором ты стул срисовал?
   - Я соскучился, приеду и все расскажу.
   - Резонно, приезжай, хоть сейчас, - сказала Василиса, и положила трубку телефона.
      Василиса спрятала стул, прошедший испытания на стенде. Пять стульев она распределила по квартире так, чтобы их число не сразу определялось. Посмотрела на себя в зеркало и решила, что красивее быть необязательно и побрела на кухню готовить ужин для любимого мужчины. Дети у них пока не появились. Толик хотел детей, бредил продолжением своего рода. Василиса упреки на эту тему не выносила. Она привыкла к дарам Толика. Они ее устраивали.
   Толик был гибким мужчиной, легким на подъем. Вес на его теле так равномерно распределялся, что он казался просто прекрасным, что Василисе весьма импонировало. Толик знал и чувствовал дерево в любом его проявлении, но что касалось техники, тут у него был полный провал. Машину водить он умел, но без особой легкости, хотя имел права на вождение. Вообще он весь, был отголоском прошлых веков.
   Василиса шла в ногу со временем, работала менеджером на фирме, принадлежащей двум странам; была стройна, и в меру красива. Мужчинами на своей фирме она не увлекалась, они все были женаты, да и она была замужем за Толиком, когда ее на работу брали. В духовку Василиса поставила рыбу, залитую майонезом. Толик любил картофельное пюре со сливочным маслом и молоком, этим я и занялась... Он привез сетку картошки, сетку свеклы и все остальные овощи. Она открыла дверь своему снабженцу, и вновь пошла на кухню. Он сам знал, что ему делать со своими овощами. В нем не было эксцентричности, но была основательность, в нем не было любовной суеты, но любил он душевно.
   Василису устраивала домовая любовь без особых требований.
   - Василиса, я смотрю все стулья на месте.
   - Толик, а куда им деваться, все здесь, - сказала она, снимая передник, оставаясь в платье, облегающем фигуру.
   - Как ты хороша в платье! А то все ходят в брюках, словно они и не женщины!
   - Так я тоже хожу в брюках, это я для тебя платье надела.
   - А хоть бы и так, все одно приятно, глаз мой мужской радует. Хочешь знать, где я стул срисовал? Мы можем туда вдвоем съездить, если довезешь на машине. Это старая усадьба, музей писателя.
   - Ой, Толик, то-то мне на этом стуле хорошо думается!
   - Угодил, стало быть, и то славно.
   Но через некоторое время Толик бросил Василису и вернулся к матери, у нее квартира была больше.
   - Привет! - воскликнул Толик, встретив на лестничной площадке Василису.- Я соскучился.
   - Быть не может, - без эмоций возразила Василиса.
   - Это правда.
   - Толик, ты променял меня на пластиковые окна и большую квартиру! Кто из женщин дает тебе больше денег, с тем ты и живешь, даже если это собственная мать! Она поставила в квартире окна, и ты послал меня к черту! - Воскликнула Василиса в сердцах. - Что молчишь? Купил пластиковую куклу в магазине? Не будешь ведь ты жить со своей мамой за окна?
   Сволочь! - подумала Василиса, и пошла дальше, у нее не было денег на покупку Толика. Сейчас его купила собственная мать. Она представила, как он в магазине, купил куклу. И пропела мысленно: 'Секс топ, секс топ, тара-тара-тара, секс топ, секс топ, тара-тара-тара'... Толик после распада семьи, а точнее после своего ухода от Василисы перешел жить к матери. Поскольку квартиры располагались на одной лестничной площадке, то появление Самсона в квартире Василисы соседи заметили. Но Инесса Евгеньевна ради сохранения своей внешности, мускулом на своем лице не дрогнула. Да и Толик при встрече спокойно пожимал огромную руку Самсона, приемника бывшей жены.
   А Самсон неожиданно предложил:
   - Василиса, я купил для тебя антикварный салон у Инессы Евгеньевны, будь его директором! Я нашел золото деда, и купил тебе магазин.
   Василиса согласилась быть директором и взяла к себе на работу продавцом Родьку Селедкина, зная, что его отец - столяр краснодеревщик...
   A-у, люди! - хотелось крикнуть Василисе, сидя в большой и пустой квартире. Когда женщина дома одна ей прислуга не нужна, она влачит полу амебное состояние. Она занималась тем, сем, потом ей это здорово надоело, она позвонила Арине. Василиса захотела кузину в гости пригласить, но та, сославшись на внезапную температуру, прийти отказалась. Одним словом - никого дома, надо же было ей придумать себе такой ленивый выходной день!
   Василиса - новый директор антикварного магазина, таким образом, отдыхала от людей и суеты. Она достала обруч, и стала крутить его вокруг своей талии в шестьдесят сантиметров. У Василисы замечательные ногти. Великолепная грива толстых волос украшает ее голову, которые она мыла два раза в неделю, и они прекрасно лежали в прическе, и жирными не становились. Бог Василису не обидел. Иногда она считала себя излишне худощавой. И вот такая женщина, с огромными серыми глазами и миловидным лицом, сидела дома по собственной инициативе и страдала от безделья, ею же созданного!
      Инессу Евгеньевну вполне устраивало возращение сына из соседней квартиры, с ним она становилась более обеспеченной. Его деньги шли в общий карман семьи из двух человек, деньги Василисе он не давал. Василиса почувствовала нехватку денег с тех пор, как от нее ушел Толик, но просить деньги у него она не могла; вот и пошла на аферу со стулом, а стул и впрямь оказался родом из восемнадцатого века, можно сказать почтенной копией стула знаменитого писателя!
   Вот тебе и легенда, - подумала Василиса, - и придумывать ничего не надо, это на самом деле копия стула великого писателя восемнадцатого века! Надо только каким-то коленом к этому писателю примазаться, как масло на хлеб. Василиса обошла домашнюю библиотеку, обнаружила одну книгу великого писателя, прочитала биографию. Все складывалось лучшим образом, они с писателем жили почти рядом по меркам огромной страны. Так, что там бабка о своей бабке могла сказать? Это надо было придумать. Василиса окунулась в книгу писателя, бывшего владельца настоящего антикварного стула. На ее счастье или несчастье Самсон явился к ней выговориться. Он посмотрел на Василису, читающую книгу великого писателя и совсем забывшую про него, собрал со стола посуду после ужина, и стал ее мыть. Вот и вся любовь, - думал он, водя губкой в пене по тарелкам, и смывая с их боков пену водой.
   Толик шел с работы, задумался да и позвонил в дверь, можно сказать по привычке. Дверь открыл Самсон в переднике, пена на руках указывала на его домашний труд в квартире его бывшей жены, что Толику было хорошо знакомо.
   - Привет, - сказал Толик, - а Василиса дома?
   - А, где ей еще быть? Книгу читает, - ответил Самсон, полностью закрывая собой дорогу в квартиру.
   - Я по привычке нажал на звонок, домой иду, - сказал Толик и стал открывать соседнюю дверь ключом.
   Заказчиком стульев восемнадцатого века, был тот самый продавец из антикварного магазина. Звали его Селедка, простите, Родька Селедкин. В магазине один покупатель забыл буклет с фотографиями усадьбы писателя. Родьке один стульчик на буклете очень приглянулся. Он его и заказал в фирме Толика, а Толик ездил в усадьбу и снял размеры с оригинала. Еще Родька был наслышан, что есть испытательные стенды, на которых можно провести процесс старения изделий, в том числе и мебели. Селедка хотел купить себе бочку, точнее машину с большим багажным отсеком, для перевозки мебели.
   Директором антикварного салона мебели в то время работала Инесса Евгеньевна, именно она обмолвилась Родьке о стендах, которые были на фирме Толика. О них она слышала от него. Родька покаялся, что стульчики он заказал, она его пожурила и похвалила, так они сообща купили двенадцать стульев, и положили их на склад. Шесть стульев прошли несколько иной путь в доме Василисы. Инесса Евгеньевна сразу сообразила, что Василиса пошла правильным путем по старению стульев, дальше они сами с Родькой справились с двенадцатью стульями... Кстати, о старении, перед Инессой Евгеньевной лежал график ее личного старения, знакомая экстрасенс составила. Что было, что будет, да, именно, что будет, в плане ожидаемых болезней. А, что, очень похоже. Инесса Евгеньевна от кривой своей старости особо не отклонялась. Получается, что жизнь похожа на гладиолус, бутоны раскрываются снизу, и, постепенно подбираются к верхушке цветка. Гладиолусы бывают маленькие, с небольшим количеством цветков, а бывают породистые, ну очень большие. Каждый цветок что-то да обозначает, чтобы он не обозначал, а смысл один - больше цветков - длиннее жизнь. Инесса Евгеньевна претендовала на большую жизнь, то есть на большой гладиолус, вредных привычек у нее не было, а это сразу давало значительный довесок к возрасту.
   Инесса Евгеньевна, женщина от природы властная, но сыну подчинялась с полуслова. Ее мужа Шнапса прибрал Бог год назад. Она переживала первый кризис старости, костная система у нее стала выходить из подчинения. Она перечитала все статьи по поводу болезней ног, больше всего ей понравилась одна статья о том, как сохранить кальций в организме: и она бросила пить кофе, на этом она решила, что все рекомендации статьи выполнила, и кальций будет у нее в норме.
   Она купила упаковку кальция из 20 таблеток, выпила четвертую часть таблеток, запила водой и отключилась. Выспавшись, она принялась за уборку квартиры. Иногда ее доставали боли, но она упорно двигалась, ведь недаром женщины пожилого возраста идут в уборщицы или помогают убирать квартиры своим продвинутым детям! Как ни странно, но это народный секрет женской живучести. Второй секрет: пожилые женщины гуляют с внуками или с чужими детьми, тем самым, приобщая себя к общественной жизни и сохраняя подвижность стареющих костей. Итак, Инесса Евгеньевна выполнила пока не все условия для счастливой старости, поэтому она и продала антикварный салон Самсону, а он отдал его Василисе!
      
   Глава 6
   
      Василиса проблемами старшего возраста особо не страдала, она лежала и читала книгу писателя восемнадцатого века, у которого еще при его жизни был антикварный стул восемнадцатого века. Она изо всех клеточек своего серого вещества мозга, пыталась найти нечто общее между своими предками и великим писателем прошлого, пока ей это не удавалась. Внезапно Василиса почувствовала, что строчки книги уходят в темноту...
   Она подняла голову от книги, посмотрела на источник света, но вместо, торшера у дивана, обнаружила огромную фигуру Самсона.
   - Заметила, наконец, что я здесь! Василиса, я к тебе пришел, а не к посуде, ее я уже вымыл.
   - Простите, Самсон, я забыла, зачиталась, ушла в прошлое.
   Самсон медленно опустился на колени, сложил свою огромную голову на ее грудь, слегка поводил волосами по платью, как гигантский кот. Василиса не выдержала и погладила большую голову мужчины, он медленно стал подниматься, и с необыкновенной прытью барса, перемахнул через нее, и оказался лежащим с другой стороны платья. Василиса повернулась к Самсону, он сжал ее платье со всех сторон своими огромными руками, она утонула в объятиях мужчины, продолжая держать в одной руке книгу великого писателя.
   - Да выкинь ты эту книгу! - в сердцах воскликнул Самсон.
   Василиса разжала пальцы, книга выпала из руки, освободившейся рукой, она обняла Самсона.
   - Так-то лучше, - проворчал Самсон, невольно освобождая ее колени от домашнего платья.
   - Самсон, может не надо сегодня.
   - Еще чего, лежит тут передо мной слегка платьем прикрытая, вся изогнутая по профилю, ножки свои голые демонстрирует, а потом, говорит: не надо, Самсон.
   Василиса поняла, что никто ее возражения не услышит, и откинулась на спину, выгнулась, как кошка, прощальным взглядом встретилась с торшером и выключила свет.
   - Свет-то чем тебе помешал? Или я тебе не по нраву пришелся? - спросил Самсон и уверенным движением расстегнул молнию на платье.
   Василиса села и стянула с себя платье, ее ноги были в руках Самсона, она и встать не могла, но подумала, что сама на стул стала похожа, с вытянутыми руками, словно они спинка стула с чехлом из платья. Наконец платье опустилось на пол, тут же властные, мощные руки вцепились в скромную верхнюю полоску с двумя выступами, и слегка подергали маленькую вещичку. Василиса еще раз села, изображая стул, сняла и эту одежку. Руки Самсона довольные до безобразия взяли в свои руки по верхнему, чувствительному выступу на ее теле, сжали, потом нежно - нежно стали проводить местный массаж чувствительных участков тела, освобожденных от ткани. В какой-то момент времени, рукам Самсона это надоело, и они бесцеремонно полезли к ногам.
   По этой дороге руки столкнулись с еще одной тоненькой одежкой. Руки нервно дергали несчастную тряпочку. Василиса выкрутилась из последней одежки, оставив ее в руках мужчины. И, тут же огромная масса тела взлетела над ней в порыве человеческих чувств, а ей очень захотелось выкрутиться из-под этой массы тела, но она элементарно подчинилась...
   'Еще немного, еще чуть-чуть' и две массы тел объединились бы в одну, но как - будто кто свыше, сообщил об этом четырем людям сразу: некто позвонил в дверь, зазвонил телефон, запели на разные голоса два сотовых телефона. Пара распалась на две части. Самсон поднял свое огромное тело и рванул к личному сотовому телефону. Василиса на три части разорваться не могла, она стала собирать в кучу свои вещи, потом пошла за халатом, потом рванулась к телефону, а сотовый сам замолчал, оставив номер звонившего человека...
   У двери стояла Инесса Евгеньевна:
   - Василиса, давай свой стул, я его продам, вроде есть покупатель на твой старый стул.
   - Я раздумала его продавать, Инесса Евгеньевна, мне на нем хорошо думается.
   - А кто там у тебя по телефону говорит? Толик дома сидит, ты чего такая лохматая, лицо красное...
   - Я вам потом объясню, - сказала Василиса и попыталась бывшую свекровь отодвинуть от двери.
   - Ты чего, Василиса, я тебе помешала?
   - Нет, я стул не продаю, тема исчерпана.
   - Василиса, с кем ты там говоришь?! - прокричал Самсон и высунулся в прихожую.
   - Василиса, ты не одна! - вскричала Инесса Евгеньевна, - а как же мой Толик?!
   - Толик деньги отдает вам? Значит, и живет у вас, а я сама по себе.
   - Бабы, что за разборки, в такое время?! - зашумел недовольный ситуацией Самсон, - что за ерунду вы говорите?
   Инесса Евгеньевна слабо, но стала соображать, видимо на ее гладиолусе очередной цветок распустился:
   - Ухожу, ухожу, - сказала женщина и резко прикрыла входную дверь.
      Толик сидел с двумя телефонами: сотовым и обычным, глаза у него были грустные, грустные, ему было очень плохо.
   - Толик, - сказала вошедшая в квартиру Инесса Евгеньевна и замолчала.
   - Мама, ты, что-то сказать хотела? Василиса продала тебе старый стул?
   - Ей не до стула, я так поняла ситуацию в ее доме. Она его не хочет продавать, а ты откуда про стул узнал?
   - Василиса мне стул отдавала склеивать, а потом мы провели серию климатических испытаний с этим стулом по ее просьбе.
   - Понятно, а мне сказала, что стул ей от бабушки достался.
   - Толик, ты не мог бы еще двенадцать стульев подвергнуть этим самым испытаниям, которым подвергли первый стул?
   - Мать, ты чего? Василиса просила еще для шести стульев провести цикл испытаний, а ты уже двенадцать стульев предлагаешь, не много ли тебе?
   - Толик, а жить всем хочется, трудно помочь? Хочешь, я выступлю официальным заказчиком этих самых испытаний над стульями, только надо все сделать так, как было со стулом Василисы? Стул замечательно смотрится.
   - Не понял...
   - Ты давно был в антикварном магазине?
   - Я туда вообще не хожу.
   - Зайди, посмотри, чем торгуем. Где на всех покупателей антиквара найти? Вот, сами и придумывает вар-антиквар. Василиса оставила меня в салоне главным консультантом.
   - Прости, не сразу понял, ладно, испортим твои стулья по полной программе. У нас все записано. Кто-то у Василисы есть? Она тебе говорила?
   - Нет, Толик, я у нее никого не видела и ничего про других мужчин не слышала.
   - А мне, показалась, что у нее вместо антикварного стула славянский шкаф завелся.
   - Толик, а шкаф в твою печь не влезет? Мы бы шкафчики сделали...
      Василиса словно очнулась ото сна, и внимательно посмотрела на Самсона, так, словно холодным душем его облила:
   - Самсон, шел бы ты домой, ну не люблю я тебя.
   - Чего глупость говоришь, на ночь глядя? Куда я пойду? Мне и тут нравится.
   - Зачем ты ко мне банным листом прилип? Я думала, Толик ушел, одна поживу.
   - Это его мать приходила? Красивая женщина!
   - Шел бы ты к ней что ли.
   - А возьму и пойду, вдруг не прогонит, - сказал Самсон, надевая рубашку.
   - Самсон, вы, что - всеядный? Вам все равно кто? - спросила Василиса, застегивая молнию на халате и надевая тапочки на ноги.
   - Не знаю. Меня бабы боятся, или боятся, что прокормить не смогут.
   - Скорее последнее, оделся? Счастливо! - сказала Василиса, не думая о том, что надо быть благодарной Самсону за антикварный магазин.
   Самсон вышел из квартиры Василисы, даже не думая на нее обижаться. В это время в соседнюю квартиру решительно звонил Степан Степанович знакомый Инессы Евгеньевны.
   Дверь ему открыл Толик:
   - Вы к кому?
   - Я пришел к вашей маме, мне с ней поговорить надо, я для нее мебель делал.
   - Что вы говорите! Только без меня, - сказал Толик и вышел из открытой для Степана Степановича двери, и тут же позвонил в дверь Василисы.
   Василиса посмотрела в глазок, увидев знакомый силуэт Толика, открыла дверь.
   - Привет, Толик!
   - Да мы сегодня уже виделись, просто день выдался длинный.
   - Ты прав, проходи, садись.
   - Можно, но не на твои стулья восемнадцатого века.
   - Чай с лимоном пить будешь? У меня вафельный торт есть.
   - Давай, чай, если больше нечего дать.
   - Я спать хочу, день трудный был. Сам чай нальешь? Все на кухне.
   Толик пошел на кухню, походил, покрутился, вернулся в комнату.
   Василиса спала...
   В кресле тихо спал Толик, равномерное дыхание мужчины не нарушало общий покой комнаты. Василиса, проснувшись сквозь остатки сна, пыталась вспомнить, кто в ее комнате спит? Она чувствовала второе дыхание. За окном светлело. Василиса перевернулась на другой бок и увидела спящего в кресле бывшего мужа. Его не было несколько месяцев, и она успела от него отвыкнуть, но родные флюиды любимого человека вновь стали тревожить сонный покой.
   Толик открыл глаза:
   - Привет, Василиса. Проснулась? Я тут, как твой сторож сижу, точнее охранник, от Самсона стерегу.
   - Доброе утро, если не шутишь. Еще есть время поспать, ложись на постель.
   - Ты не прогонишь? От тебя все можно ожидать, устал жить гонимым мужем. Я еще не выяснил, что здесь делал Самсон. Вы с ним спали? Вот на этой постели?
   - Толик, 'что было, то было, и нет ничего, люблю, как любила, тебя одного...'
   - Опять на песни перешла вместо слов, а я возьму и лягу, рядом с тобой.
   Василиса вся потянулась, перевернулась, укрылась одеялом.
   Толик прошел в ванную, пошумел водой, вернулся и скромно лег на спину, на краю широкой кровати, потом не выдержал, повернулся и нырнул под одеяло к бывшей жене. Они обнялись порывисто, страстно и привычно...
      Степан Степанович зашел в квартиру к Инессе Евгеньевне:
   - Здравствуй, хозяйка! Не прогонишь? Мы одним миром с тобой помазаны, дерево любим.
   - Чего от меня хотите?
   - Любви.
   - Вы в своем уме? Пришли так поздно, и без стыда мне предлагаете, Бог знает, что! - от возмущения, у Инессы Евгеньевны голос стал прерывистым.
   - А чего уж я такого предложил? Просто я соскучился.
   - Вот, о чем и речь, у нас с вами связь крепче, значит, и любовь будет крепче.
   Инесса Евгеньевна задумалась, вспоминая, что там у нее по плану в ее жизни написано, но вспомнить слова астролога не смогла, или как ее там еще называют...
   Она внимательно посмотрела на Степана Степановича:
   - Вам сколько лет, молодой человек?
   - Я Степан Степанович, мне много лет, я бобыль.
   - И я вдова.
   - Так чем мы не пара? Я знаю больше о вас, чем вы можете представить. Вы старше меня, но лет на семь не больше, а семь лет никогда не считаются...
   - Вам сорок лет? А мне сорок семь. Вроде и не старая.
   - А кто сказал, что вы старая? Кормить меня не надо сегодня.
   - Вы, где живете?
   - От вас в трех автобусных остановках живу, вы меня не бойтесь, у меня есть квартира.
   - Скажите честно, я смогу от вас сегодня избавиться? - спросила Инесса Евгеньевна со смутной тревогой в голосе.
   - Вряд ли. Не тянет меня сегодня домой, у вас уютней, хочется женского уюта, знаете ли. Мне одному жить надоело, моя хозяйка Калина Андреевна померла, привык я бабам подчиняться.
   - Толик сейчас вернется. Да я теперь и не директор антикварного магазина.
   - Да ни за что ваш Толик от такой бабы не уйдет, я ее видел в открытую дверь.
   - А ведь вы правы, ради счастья Толика можно вас ночь потерпеть в своем доме.
   - И на том спасибо, мне только диван большой нужен.
   - Кровать у меня огромная, ложитесь на нее, а я на диван Толика лягу.
   Под утро проснулась Инесса Евгеньевна, спать на диване сына под пледом ей было неудобно. Она села на диван, сунула ноги в тапки, поправила халат, в котором так и спала из-за чужого для нее человека в квартире. На миг ей показалось, что медведь оказался медвежатником, вскрыл ее сейф и скрылся. Она почувствовала дуновение ветра и тревогу в душе. Набравшись храбрости, женщина вышла в прихожую. Дверь в комнату, где спал Степан Степанович, была плотно прикрыта. На вешалке для гостей висела его огромная куртка. На полу стояли гигантские кроссовки. Входная дверь светилась спокойствием от утренних лучей света, падающих на нее из кухни. Она бесшумно прошла по ковровой дорожке на кухню.
   Степан Степанович сидел за столом и смотрел в окно.
   - Степан Степанович, почему не спите?
   - Меня вчера сам черт попутал, к вам ворвался, стыдно, знаете ли, на утреннюю голову, а я ведь и не пил вчера. Простите, если можете, я сейчас уйду.
   - Я не отпущу, еще чего доброго к Василисе пойдете стучать, звонить, уж лучше часок здесь посидите, так надежнее.
   - У меня ведь тоже есть сын, ему четырнадцать лет, я с его матерью развелся.
   - Так вы нормальный человек. У вас все есть. Чего не хватает?
   - Женской заботы, люблю я женское внимание, уход, домашний уют, чистоту.
   - Это всем нравиться, а чем можете оплатить женское внимание к своей особе?
   В куртке, весящей в прихожей, зазвонил сотовый телефон.
   Степан Степанович быстрым шагом подошел к куртке, достал из кармана телефон:
   - Маня, привет, чего рано звонишь? Что? Где он сейчас? Не знаешь?! Время пять утра!
   Ладно, еду домой, - прокричал с паузами в трубку Степан Степанович, и обратился к Инессе Евгеньевне, закрывая крышку телефона, - Инесса Евгеньевна, мне надо уйти, сын у меня сидит под дверью, от матери убежал, а я тут у вас.
   - Да, конечно, поезжайте, машина у вас есть? Транспорт еще не ходит.
   - Я бегом добегу, машины с некоторых пор у меня нет.
   - Могу вас подвезти, да мне и самой интересно, что там с вашим сыном.
   Вскоре Инесса Евгеньевна предстала, перед глазами изумленного Степана Степановича. Она была в джинсах, белых кроссовках, бирюзовом джемпере, связанном поперек, а не вдоль, как обычно вяжут свитера, с ключами от машины и от квартиры, которые она быстро убрала в маленькую сумку, которую тут же повесила на плечо. Степану Степановичу женщина в новом исполнении пришлась по душе. Они сели в золотистую машину Инессы Евгеньевны и поехали к его дому, по еще пустым улицам города. Крупный мальчик сидел на школьном рюкзаке и спал под дверью квартиры своего отца. Степан Степанович нежно поднял его, открыл дверь, ведя сонного сына, следом в берлогу зашла Инесса Евгеньевна. Однокомнатная квартира дышала запустением, легким налетом пыли. Сына Степан Степанович положил на диван и вышел к Инессе Евгеньевне.
   - Спит Паша, и просыпаться не хочет, - сказал шепотом Степан Степанович.
   - Пусть спит, выспится, все расскажет, матери позвоните, пусть не беспокоится.
   - Да ни за что ей звонить не буду! Еще чего, она позвонила мне и обо всем забыла. Пьет она, знаете ли, Инесса Евгеньевна.
   - Трудный случай, так ему лучше у вас жить, чем с матерью.
   - И я так думаю, вдруг получиться, теперь он большой сам пусть решает с кем жить.
   - Так я пойду, вы сами справитесь.
   - Останьтесь, простите, но комната одна, посидим на кухне, пока он спит.
   Инесса Евгеньевна прошла на кухню, звенящую пустотой холодильника, пылью на плите и мужской неприкаянностью.
   - Степан Степанович, из чего здесь можно приготовить? У вас ничего нет!
   - Я все куплю, как только магазины откроются.
   - Знаете ли, - сказала Инесса Евгеньевна, непроизвольно повторяя словечко Степана Степановича, - не люблю готовить на чужой кухне. Сегодня воскресенье, жду вас с сыном на поздний завтрак, часам к двенадцати.
   - Будем, непременно придем, если Паша не заартачится.
      В девять часов утра в квартире Инессы Евгеньевны раздался звонок в дверь, на пороге стоял Толик:
   - Мама, у тебя все в порядке?
   - Да, проходи.
   - Где Степан Степанович? Василиса спит. На кухне у нее нет никаких продуктов. Есть хочется.
   - Толик, вы померились? Улыбаешься? Значит померились. Тогда поехали вместе в магазин за продуктами, по дороге расскажу, где я сегодня была.
   Они зашли в универсам, взяли корзину на колесиках и стали обходить магазин по зигзагу, собирая все на своем пути и сбрасывая в корзину.
   - Мама, чего так много покупаешь продуктов?
   - В двенадцать ко мне придет Степан Степанович со своим сыном, да и ты приходи, в честь вашего примирения всех покормлю полным обедом.
   В двенадцать часов дом Инессы Евгеньевны был готов к приему гостей, не без помощи Толика. Первой пришла Василиса, принесла торт и бутылку марочного вина. Через пять минут появились Степан Степанович и Паша. Резко увеличившаяся семья хозяйки дома, села вокруг стола в гостиной, на стулья, изготовленные фирмой Толика. Завтрак, переходящий в обед и ужин затянулся на весь день. Толик сидел с Пашей за компьютером. Василиса мыла посуду после длительной трапезы. Инесса Евгеньевна со Степаном Степановичем разговаривали в гостиной, сидя в двух больших креслах, между ними стоял мраморный журнальный столик. На нем стояла ваза с фруктами. Они щипали виноград и ели его.
   - Да, у нас сегодня с Пашей прямо таки праздник жизни получился, - сказал Степан Степанович, отправляя в рот кисточку с виноградом, и вытаскивая через губы, пустую ветку.
   - Мне приятно вас всех покормить, редко собираю дома людей, некого особо к себе позвать, - сказала Инесса Евгеньевна, отрывая одну крупную виноградину от большой кисти, и отправляя ее в рот красивыми пальцами, с элегантным маникюром.
   - Рай у вас, просто рай, Инесса Евгеньевна! - сказал Степан Степанович, отрывая следующую веточку винограда.
   - Оставайтесь у меня с Пашей, - сказала женщина и испугалась собственных слов, но забирать их ей казалось неприличным.
   - А если мы согласимся, что делать-то с нами будите? Мы много едим, мы крупные мужики с моим сыном.
   - Что делать? Ездить с вами за продуктами и учить вас готовить, а посуду по слухам вы мыть умеете.
   - А, где мы все поместимся?
   - Квартира трехкомнатная, Толик помирился с Василисой, у нее будет жить, а вы у меня.
   - Так давайте объявим о помолвке, я правильно вас понял? И перейдем на 'ты'?
   - Не торопитесь объявлять, это вызовет антагонистические толки в наших славных рядах. Пусть все будет так, как само получится.
   В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге возникли три мужчины в масках:
   - Всем внимание! - прокричал один мужчина, размахивая в воздухе пистолетом, - мы пришли раскулачивать бывшего директора антикварного магазина! Всем выйти в прихожую с поднятыми руками, а хозяйка пусть откроет добровольно свой сейф!
   Она продала магазин, у нее должны быть деньги!
   Степан Степанович открыл челюсть, потом сомкнул ее, посмотрел, что люди потянулись в прихожую, подгоняемые налетчиками. Инесса Евгеньевна, не дрогнув, встала и пошла к одной стене в комнате. Степан Степанович слегка сжался, и медленно вышел в прихожую, там он подмигнул своему сыну, тот резко выкинул вверх ногу и выбил пистолет у главаря банды налетчиков. Степан Степанович одновременно двумя руками, обезоружил двух мужчин, и скрутил им так руки, что те закричали от боли. Через минуту три человека в масках, были без масок, держали руки за спиной, и подобострастно заглядывали в глаза Степану Степановичу. Одним из налетчиков оказался Родька Селедкин, это он навел грабителей в дом своего бывшего директора магазина. Милицию вызывать не стали, Селедкин был сотрудником антикварного магазина, где Инесса Евгеньевна была некогда директором, до того, как он стал личным магазином Василисы.
   Мать Паши, Маня, позвонила второй жене Степана Степановича, и сказала ей:
   - Арина, хочешь дочь на каникулы отправить?
   - Что, правда? Куда?
   - Темнота, Паша позвонил, они с отцом живут у бывшего директора антикварного магазина, живут, говорит, как у Христа за пазухой.
   - Эту девчонку не прокормить, вылитая дочка Степана!
   - Я тебе сказала, а ты думай. Директорша, хоть и бывшая, и твою дочь прокормит...
   Арина позвонила Степану Степановичу:
   - Степан, где отдыхаешь? Возьми дочь отдохнуть к себе на неделю.
   - Ты, чего? Да я сам только пристроился!
   - Пашу взял, а Инну не берешь?!!
   - Что за люди, отдохнуть не дают, вези дочь ко мне домой.
   - Нет, ты не дома живешь, а у самой бывшей директорши антиквара.
   - Хорошо, привози на место встречи, буду через час.
   Через час Степан Степанович стоял рядом с дочкой лет семи, и думал куда пойти, куда податься. Мимо него проехала Инесса Евгеньевна, она остановилась рядом со Степаном Степановичем:
   - Степан Степанович, что за красавица с тобой стоит?
   - Моя дочь, Инна.
   - Имя милое, куда путь держите? Ко мне?
   - Что, вы! Мы гуляем. Мать ее дала мне на свиданье.
   Смуглая Инна во все глаза смотрела на красивую женщину в золотистой Машине.
   - Папа, я хочу поехать с этой тетей, у нее машина красивая.
   Степан Степанович и Инна сели в машину.
   - Степан Степанович, скажи честно, сколько у тебя еще детей?
   - У меня всего двое детей.
   - Если только двое, бери с собой дочь на неделю, больше я не выдержу. Это в качестве премии, за спасение от грабителей.
   - Спасибо, Инесса Евгеньевна, век вам буду благодарен. У нее каникулы начались, она дома неделю у вас погостит.
   
   По квартире Инессы Евгеньевны Инна пронеслась вихрем, закончив обход помещений, она села в кресло и сказала:
   - Папа, мне здесь очень нравиться, я согласна прожить здесь недельку.
   Из соседней комнаты вышел Паша, он с трудом оторвался от очередной игры, которую ему установил Толик, но оставить без ответа слова сестры по отцу он не мог:
   - Инна, ты уверена, что тебя здесь оставят жить? Не жирно ли для тебя?
   - Здравствуй, Паша, а я буду так себя вести, что меня захотят оставить. Вот! -
   Она встала с кресла и подошла к Инессе Евгеньевне - Я не буду вам мешать, тетя, я буду помогать вам. Вот!
   - Деточка, а что ты умеешь делать, чтобы мне помочь? Раньше я без помощников
   обходилась, а сейчас бы я от помощи не отказалась.
   - Я умею пыль стирать с мебели, могу пол протереть, могу посуду помыть.
   - Если ты такая трудолюбивая девочка, то я приму твою помощь, идем, стол накроем для ужина.
   Инна расплылась в довольной улыбке, вымыла руки и стала беспрекословно выполнять все команды Инессы Евгеньевны. Девочка сама пригласила всех к столу, затем на самом деле вымыла всю посуду. Хозяйка квартиры так была удивлена ее усердию, что помимо своей воли предложила ей занять диван в гостиной комнате, таким образом, отсекая путь к отступлению. Для нее самой оставалось одно спальное место: одна на двоих кровать со Степаном Степановичем...
   Степан Степанович усмехнулся, но промолчал, он сразу понял, что следует из визита дочери в дом с тремя спальными местами. Честно говоря, он был доволен таким новым обстоятельствам в своей жизни. Паша прочно занял комнату Толика, его диван, компьютер, и начинал носить его вещи. У Инны вещей не было, это Инесса Евгеньевна поняла сразу, поэтому после ужина она предложила девочке съездить в магазин, до его закрытия у них еще было время. Инна мгновенно оценила ситуацию и покорно пошла за своим спонсором. Они купили самые необходимые вещи для жизни в новых условиях в течение недели. Девочка светилась от счастья, нежно держала руку тети Инессы Евгеньевны и подпрыгивала то на одной ноге, то на другой. Степан Степанович с удивлением заметил, что ему нравиться Инесса Евгеньевна в роли матери его детей. Он даже готов на главное, на то, чтобы она стала его женщиной. На этот шаг они еще не решались в присутствии Паши, а присутствие Инны, напротив, ускорила их решение быть вместе.
   Инесса Евгеньевна поймала себя на мысли, что играет в чужую жизнь, но эта жизнь все больше ее захватывала своей неожиданностью. Инна изображала из себя горничную и следила за порядком в квартире. Ее настоящая мать последнее время работала администратором в гостинице, так, что беспорядок в квартире полностью отсутствовал. Дети уснули, тишина и темнота окутала квартиру, двое взрослых людей лежали неподвижно на разных краях большой, массивной кровати, с полукруглыми спинками, так они и уснули... В квартире дети прижились, шла неделя за неделей, а они все еще жили вчетвером. Инесса Евгеньевна все чаще забывала о своем отчестве, Степан Степанович называл ее Инесса, дети - тетя Инесса. Но, оставалось большое НО: ничего не было между взрослыми. Они спали под разными одеялами на большой кровати, и боялись перейти последнюю границу.
   Стулья отдыхали. Отношения Толика с Василисой с каждым днем становились прочнее. Толик больше не бегал к матери на обед или ужин, ее квартира была заполнена людьми, и он все чаще готовил сам на кухне, если Василиса зачитывалась очередной книгой. Иногда Толик поднимал крышку глазка в двери и провожал взглядом новое семейство своей матери, после чего еще надежнее оседал рядом с женой.
   В комнату ворвался Толик:
   - Василиса, чем страдаешь? Есть мысль! Вся наша мистическая афера началась с янтарных часов! Мысль улавливаешь? Надо выпустить эффектные часы для мистических сеансов и продать их экстрасенсам! - быстро прокричал он.
   - Отлично, Толик! Но мы специализируемся не на часах!
   - Скучная ты, какая, так придумай жесткую мебель для перехода людей в экзотическое состояние. Арина бы меня поняла.
   Лучше бы он это не говорил, в Василисе появилась двойная ревность к кузине.
   - Самсон, поговори с Ариной, - сказала Василиса и вышла из комнаты на кухню.
   - Я - Толик, ты забыла? - крикнул он ей вслед.
   Василиса не ответила, ревнуя его к Арине, она поняла, что она его любит!
   - Василиса, соглашайся на диван со мной, - сказал мужчина, подхватив ее на руки, и, сверкая белыми зубами, принес ее в комнату, где стояли янтарные часы, очень похожие на те, что когда-то они купили в деревне у дороги.
   - Вот так и рождаются легенды, - сказала Василиса.
   Что было дальше? Что-то необычайно приятное.
   
   До чего я люблю этот славянский шкаф! - думала Инесса Евгеньевна, вспоминая Степана Степановича, сидя в своем бывшем кабинете. Он стоял у нее перед глазами, она очень хотела испытать на ощупь этот славянский шкаф. С каждым днем ей все сложнее становилась держать нейтралитет.
   - Инесса Евгеньевна, - ворвалась в кабинет Лена продавщица, - там, там, привезли славянский шкаф!
   - Что с ним? Он ранен? - спросила Инесса Евгеньевна, продолжая думать о Степане Степановиче.
   - Это шкаф, он очень старый, но сколов на нем не видно.
   - Какой шкаф, Леночка?
   - Идемте со мной, этот шкаф в кабинете не поместится.
   Они вышли на улицу. На фоне кустов цветущей сирени стоял его величество славянский шкаф! Это был уникальный экземпляр славянского шкафа! Метра два шириной, метра два высотой, он немного напоминал сервант, секретер, шкафы для одежды, но в одном флаконе.
   Шкаф из дуба, - это Инесса Евгеньевна сразу определила по рисунку древесины, из которой был выполнен этот чудовищный красавец. Весь шкаф с большим мастерством и вкусом был украшен вензелями из того же дуба. Рядом стояли четыре дюжих молодца в униформе строителей.
   - Кто хозяин шкафа? - обратилась она к рабочим в спецодежде.
   - Мы, - хором ответили богатыри со стройки, - понимаете, мы старые дома сносим под новые застройки. Мы обходили дом перед взрывом, и нашли этот шкаф, он был закрыт старыми досками, хламом. Хозяева шкафа уехали в новый дом, а шкаф сдвинуть не смогли. Мы этот шкаф с трудом к вам привезли. Возьмите шкафчик, пожалуйста.
   - Кому ж я его продам, такой большой, - начала Инесса Евгеньевна сбивать цену.
   - Понимаем, гражданочка, да вы не беспокойтесь, мы много не просим, заплатите, сколько сможете, а мы на четверых деньги и разделим, и забудем друг о друге.
   - Хорошо, занесите его на склад, его еще реставрировать надо.
   - Без проблем, это мы всегда - пожалуйста.
   Рабочие взяли деньги, один из них оказался с паспортом, на него и записали сданный в магазин шкаф. Рабочий взял деньги с чеком через кассу, разделил их перед кассой на четыре части, и они отбыли на свою стройку.
   Инесса Евгеньевна вызвала реставратора мебели, тот при виде шкафа наполнился счастьем до краев, и приступил к любимой реставрационной работе.
   Вскоре на пороге кабинета директора, возник Селедка.
   - Здравствуйте, Инесса Евгеньевна, мое вам почтенье, - заговорил Родька Селедкин.
   - Родька, ты откуда и куда? И без пистолета?
   - Простите меня, пожалуйста! Мы пошутили. Пистолеты у нас были деревянные, их мой отец столяр делал для театра, я взял три штуки, ребята захотели приколоться, мы только пошутить хотели. Из милиции нас выпустили, за отсутствие улик.
   - У меня слов нет, а теперь, что ты от меня хочешь, гражданин Селедкин?
   - Хочу вернуться на работу.
   - Совести у тебя нет, грабить бывшего директора магазина, но работник ты хороший, с этим не поспоришь. Так, что говоришь? Твой отец столяр? Хороший? А шкаф сделать сможет?
   - Да без вопросов.
   - Прощу тебя, ради твоего отца, приведи его сюда.
   - Он здесь, ждет меня на улице, у кустов сирени. Обожает отец сирень.
   Селедкин старший зашел в кабинет, снял кепку, наклонил голову в знак приветствия.
   Инесса Евгеньевна и столяр нашли общий язык. Столяр согласился сделать еще один шкаф из дуба.
   В кабинете раздался телефонный звонок:
   - Инесса Евгеньевна, это я, Василиса, - у меня есть идея, как продать антикварные стулья.
   - Слушаю очень внимательно, - строго сказала Инесса Евгеньевна.
   - Не надо ничего придумывать, все придумано. Надо написать табличку, что этот стул из гарнитура великого писателя восемнадцатого века и рядом повесить фотографию кабинета этого писателя, на которой ясно виден стул. И все... Стулья состарим с помощью Толика, договоримся с дежурной, которая испытания проводит на климатических стендах. Спасибо, Инесса Евгеньевна, действуйте, я оплачу ваши труды.
   В кабинет опять зашел Селедкин младший:
   - Инесса Евгеньевна, я могу приступить к работе? Спасибо вам за папу, он любит шкафы делать, и очень любит работать с дубом.
   - Действуй, злодействуй, сам все знаешь, дуб ему на днях привезут.
   Инесса Евгеньевна набрала номер телефона Василисы:
   - Василиса, есть для тебя еще одно интеллектуальное задание.
   - Слушаю вас очень внимательно.
   - В обед в магазин приезжай, покажу один шкаф. Фотоаппарат цифровой не забудь взять, сфотографируешь дубового монстра, а потом надо ему историю придумать.
   - Постараюсь помочь.
   Затем Инесса Евгеньевна позвонила Степану Степановичу:
   - Степан Степанович, будь человеком...
   - А я, что славянский шкаф? - обиделся Степан Степанович.
   - Кстати, о славянском шкафе, мне тут один шкаф привезли, посмотрите сегодня, очень интересный экземпляр.
   - Приеду...
   Рядом со славянским шкафом собралось несколько человек. Реставратор открывал дверцы и шкафчики. Удивительно, но старый дубовый шкаф, внутри сиял непонятной чистотой. Внутренность шкафа мерцала и переливалась от непонятных источников света. Люди стали издавать возгласы неподдельного восхищения, при открытии очередных дверок и ящичков. Хмурое помещение склада замерцало, и засеяло непонятным освещением. Шкаф был пуст.
   Инесса Евгеньевна позвонила Толику:
   - Толик, мне привезли сегодня удивительный шкаф, он полон технических загадок. Мы не в состоянии понять, что такое есть внутри шкафа, что может светиться.
   - Мама, немедленно выведите всех из помещения, и закройте все дверцы шкафа. Немедленно! Я еду.
   - Товарищи, всем немедленно покинуть помещение! - крикнула Инесса Евгеньевна прерывистым от волнения голосом.
      Люди заторопились к выходу, вслед за ними все покупатели магазина и все сотрудники потянулись на улицу, к кустам сирени. Магазин опустел. Через десять минут появился Толик с человеком из общества по изучению непонятных явлений цивилизации, по имени Родька Селедкин. Они прошли на склад.
      
  Глава 7
   
     Дубовый, старый шкаф светился в темноте из всех своих щелей, между различными дверцами. Толик открыл одну дверцу шкафа, его приятель сфотографировал внутренность шкафа, от вспышки в фотоаппарате, произошла ответная вспышка в шкафу. Из шкафа вылетело светящееся белое облачко, и как выстрел салюта быстро исчезло. Светящихся веществ на свете существовало достаточно много, друзья об этом много читали и знали. Первое светящееся вещество, типа белого фосфора было открыто в 17 веке. А, что если это шкаф бывшего химика? Толик со своим знатоком аномальных явлений вышел на улицу, там стояла уже целая толпа людей, сосредоточенных на создании различных предположений и вымыслов.
   - Все в порядке, - сказал Толик, но шкаф лучше отдать на экспертизу в научный институт, он является химической загадкой природы.
   - Толик, да я за него и деньги заплатила! - вспылила мать не на шутку.
   - Мама, отдадут тебе твои деньги! Тут, такая загадка! Такая!
   Загадка ни загадка, а во двор стали приезжать различные служебные Машины. Шкаф с большими почестями отправили на экспертизу. Знатоки дерева отошли в сторону, они хотели одного: изготовить еще один такой шкаф, обычный, без светового эффекта, и продать его за шкаф 17 века. Эксперты постановили, ввиду радиоактивности шкафа, подвергнуть его утилизации.
   Облом, - подумала Инесса Евгеньевна и для возвращения своих средств, заставила всех, кто успел увидеть этот удивительный шкаф его нарисовать, изобразить, с размерами, с рисунками украшений. Она решила изготовить новый шкаф. Облом, - подумал Степан Степанович, он как-то сразу понял, что дети ему больше не грозят. Вероятно, он рядом с этим шкафом потерял все свои мужские качества. И он решил проверить, а правда ли он еще мужик, или уже все. И вот, вечером, когда дети спали, а делать было нечего, Степан Степанович протянул свою огромную руку к дремавшему телу Инессы Евгеньевны. Она повернулась к нему, коснулась своей рукой его руки. И вы, знаете, Степан Степанович решил, что эксперты их надули, он оказался полноценным мужиком, что вполне может подтвердить Инесса Евгеньевна. Ее продолжали удивлять дети Степана Степановича, дома был исключительный порядок, поддерживаемый Инной и Пашей. Степан Степанович исправно покупал все основные продукты на собственные деньги. Паша неплохо готовил. Одним словом все в доме само делалось, а то, что они замечательные охранники она знала на личном опыте последнего, комедийного ограбления с участие Селедки с деревянными пистолетами, и двух его приятелей в масках из гольфов.
   Любовь между Степаном Степановичем и Инессой Евгеньевной - состоялась, чего еще надо желать женщине? Все есть. Но не было теперь у женщины - отдыха, не было личной комнаты, она жила словно бы в чужом мире, в вечных гостях. Куда бы она ни шла по квартире, везде были люди. Она и уснуть не могла без посторонних глаз и лишних вопросов. Для нее это было давно забытое прошлое, а таким настоящим она заплатила за любовь Степана Степановича. Дорогой мужчина оказался, лучше бы Селедку взяла, он хоть бы своего отца ей в дом не привел, а сам бы пришел. Как избавиться от домашних, трудолюбивых завоевателей? Вот в чем вопрос нынешней жизни Инессы Евгеньевны, ее даже Степан Степанович перестал волновать. Она взяла почту из ящика, огромную кипу рекламных газет, открыла верхнюю газету и обнаружила объявление о новой косметической процедуре. Из своего бывшего кабинета несколько раз позвонила в этот салон, и при первой возможности поехала на новую процедуру. Процедура еще та. Ее массажировали морскими водорослями, обмазывали гелями, пеленали полиэтиленовыми полосами, широкими бинтами, пропитанными различными составами, делали массаж лица, через полтора часа она встала с места, шатаясь. И только через двенадцать часов Инесса Евгеньевна почувствовала легкость в теле и полное равнодушие к окружающей среде. Она остыла к Степану Степановичу. Он это почувствовал, и сказал, что для всех отпуск закончился, вечером все семейство Степана Степановича, разъехалось по своим местам без помощи Инессы Евгеньевны, поскольку она впала в молчание.
   Инесса Евгеньевна проводила домашних завоевателей, посмотрев в окно. Зашла в свою пустую квартиру, и перешла в новый этап своей жизни. Она взяла новую книгу, легла головой к окну и стала читать. Из книги выпала фотография, на фотографии был снят славянский шкаф на фоне сирени, а рядом со шкафом стоял Степан Степанович. Интересно, - подумала она, - когда успели сделать фотографию и сунуть ее в новую книгу? И тут она вспомнила, что покупала книги для девочки Степан Степановича, для Инны, и купила себе книгу. А на цифровой фотоаппарат снимала Василиса по ее просьбе. Славянский шкаф хорошо получился, и тут ее глаза обратили свое внимание на Степана Степановича, в сердце прошла теплая волна чувств. Она вздохнула, отложила фотографию, но удовольствие от чтения было основательно испорчено воспоминаниями о Степане Степановиче.
   Она задумалась...
   Степан Степанович места себе не находил, бродил по пустой квартире, как зверь в клетке, душа его разрывалась на части, хотелось выть, кричать от пустоты, от безнадежности своего существования. Все казалось глупым, ненужным, скучным. Раздался звонок:
   - Папа, ты не грусти, - проговорила быстро Инна, и тяжело вздохнула, - я так рада, что мы с тобой были вместе у тети Инессы, мне так хорошо было с вами. Спасибо...
   Дочь Степан Степановича сама прервала свое признание.
   Телефон вновь зазвонил:
   - Отец, - пробасил Паша, - спасибо, мы так хорошо все вмести пожили. Класс...
   Сын положил трубку, не дожидаясь слов отца.
   Третий раз зазвонил телефон:
   - Степан Степанович, - тихо и грустно сказала Инесса Евгеньевна, - мне плохо без вас, извините, я вас вроде не прогоняла. Может, чем вас обидела?
   - Инесса Евгеньевна, дети только что позвонили, они сказали, что у тебя им было классно, все нормально.
   - Так в чем дело? Степан, приезжайте ко мне. Ой, ко мне кто-то рвется! - прокричала женщина и бросила трубку на пол.
   Степан Степанович услышал, что на его Инессу опять совершено нападение. Он позвонил сыну. Оба побежали выручать Инессу Евгеньевну. По цепочке новость дошла до Инны, и она поехала к тете Инессе.
      В квартиру Инессы Евгеньевны ворвались два мужика. Как они вошли, осталось загадкой, то ли она дверь забыла закрыть?
   Один мужик с порога закричал:
   - Толик, ты, где, ты забыл взять удочки, оставил их у подъезда!
   - Карася не поймаешь, выходи, забери, а мы пошли! - прокричал второй мужик.
   Инесса Евгеньевна выглянула в прихожую, там и правда два мужика с их дома держали в руке вязанку удочек.
   - Простите, а как вы вошли в квартиру?
   - Так, мы к Толику пришли, он удочки забыл у подъезда, бабы видели, что он с Василисой своей собрался ехать. Вещи носили, удочки забыли, мы и решили их к нему отнести, уж очень удочки хорошие. Здесь и спиннинг есть, мы, как есть, все принесли.
   - Спасибо, вам, Толик уехал, я ему передам, сейчас позвоню.
   Мужики вышли в коридор. Послышался голос Степан Степановича и его крик сквозь дверь:
   - Инесса, у тебя все в порядке?
   Инесса Евгеньевна открыла дверь, пропуская Степана Степановича, а на лестничной площадке заметила, Пашу, который поднимался пешком, втроем зашли в квартиру. Через десять минут появилась Инна. Все четверо дружно рассмеялись, и разбрелись по своим местам.
   Второй визит детей в квартиру Инессы Евгеньевны, носил несколько иной характер, нежили первый. Инна ничего не убирала, много рисовала, разбрасывала листки по квартире, книги не читала, постоянно звонила по телефону подругам, сидела во всемирной паутине, не подпуская к компьютеру Пашу. Она уходила, уезжала к своим бывшим подругам. Дома говорила, что она у Инессы Евгеньевны, а Инессе говорила, что она у мамы. Инна, если пытались ее ругать, делала невинные глаза, и продолжала вести себя в духе визита номер 2. Паша тоже не отличался усердием, он уже не пылесосил квартиру, не пытался готовить еду, он просто не пытался никому угодить, найти его было весьма затруднительно, лето было в разгаре. Степан Степанович особой любовью к Инессе Евгеньевне не пылал, зато ругал ее по любому поводу от души. Он мог ругать ее часами. Эта троица поверила в свою безнаказанность и большую необходимость в жизни Инессы Евгеньевны.
   Женщина не знала, что ей делать в создавшейся адской ситуации. Молодые из поездки не возвращались, уехали на две недели, а их не было уже три недели. Неприятности со всех сторон сжимали Инессу Евгеньевну. Она вспомнила, в каком месте находится сердце и нервы. Клин клином вышибают, - подумала Инесса Евгеньевна, и объявила семейке Степана Степановича, что все деньги кончились. Она перестала давать деньги на продукты, а Степан Степанович на свои деньги во второй визит ничего не покупал. Она сократила все расходы, дома хлеб и тот закончился. Инна первая сказала Инессе Евгеньевне "прощайте" и ушла. Вскоре дом без продуктов покинули Паша и Степан Степанович. Из почтового ящика взяла Инесса Евгеньевна прессу. Прочитала о бассейне, расположенном от нее не очень далеко, и пешком пошла с одной сумкой в руках.
   Плаванье успокаивает, она заметила в лягушатнике новый гидравлический массаж, покрутилась перед мощной струей воды, когда выходила после этой раскрутки резко упала на кафель. Полежав намного, поднялась, и пошла домой, с очередным ушибом от жизни. По дороге в незаметном киоске она купила хлеб, сок, засунула продукты под вещи и домой. Дома долго оттирала мазью место ушиба на руке. После пережитых неприятностей, даже телевизор не шел на ум, книгу она в руки не брала. Так и уснула.
   Гроза бушевала всю ночь, утром ливень прекратился, а днем молодые приехали и подарок привезли Инессе Евгеньевне. Где они были, ей особо не рассказывали, сказали, что хорошо отдохнули. Инесса Евгеньевна воспрянула духом, но попросила проверить подарок на радиоактивность. Толик, смеясь, протянул ей прибор. Показатели были в норме.
   Толик не мог выбросить из головы славянский шкаф, а его друг Родька, тем более. Они верили в радиоактивное свечение и не верили. Больше всего они боялись, что славянский шкаф уже успели уничтожить, вся надежда была на не исполнительность исполнительных служб, и были правы отчасти. Шкаф вывезли на свалку и сбросили в общую кучу, недавно затрамбованную мусорной техникой. Шкаф привлек внимание местных людей воронов.
   Они, общими усилиями шкаф вынесли со свалки, поставили на проселочной дороге и залюбовались деревянным исполином. Один мужик открыл дверцу шкафа, свечения в шкафу не было, да он и не знал, что оно было. Шкаф по общему согласию, установили в лачуге, он стал целой стеной. Его многочисленные дверцы и ящики радовали людей воронов свалки. В качестве стенки его, и обнаружили Толик с Родей. Даром шкаф мужики не отдавали, но за пару зеленых бумажек - отдали с великой радостью. Шкаф вытащили из лачуги, вид у него был затрапезный.
   Толик так и сказал:
   - Шкаф, до чего ты грязный, старый, паршивый, можно сказать! - не успел Толик договорить свои бранные слова, как весь исчез в славянском шкафу.
   Родька глазам своим не поверил: был человек - и нет человека, а мужики к этой минуте уже ушли покупать зеленого змия на зеленые бумажки. Родька открыл самую большую дверцу шкафа, Толика там не было. Он посмотрел за шкаф, но и там его не было. Стал быстро открывать все дверцы и ящики, но нигде Толика не было. Свечения в шкафу тоже не было! Родька измерил радиоактивность шкафа, параметры были в пределах нормы.
   Василиса подъехала к шкафу, на алой Машине с автоматической коробкой передач:
   - Вот вы, где пропадаете! Ищу вас везде! А, где Толик? Родька, я тебя спрашиваю! Где мой любимый муж!?
   - Василиса, понимаешь, он исчез в шкафу без остатка.
   - Ладно, я его сейчас соберу, - сказала Василиса, фотографируя шкаф.
   После вспышки фотоаппарата, из шкафа, как джин из всех щелей, появился единый Толик.
   - Родная моя, ты меня спасла! - кинулся Толик целовать Василису.
   - Ругаться меньше будешь, - ответила она, набирая номер мобильного телефона Инессы Евгеньевны, - Инесса Евгеньевна, это я, Василиса, нашла Толика и славянский шкаф.
   Шкаф привезли к цветущим кустам сирени, выгрузили, поставили на асфальт. Толик и Родька всем зевакам запретили говорить плохие слова рядом с грозным, дубовым шкафом.
   После рождения ребенка, Василиса пришла к Инессе Евгеньевне с одной просьбой: совершить родственный обмен, по которому они переезжают втроем в ее трехкомнатную квартиру, а она переезжает в ее однокомнатную квартиру. И все довольны. Обмен состоялся, даже мебелью не менялись, все осталось стоять на своих местах, как и антикварный магазин. Степан Степанович сидел у Инессы Евгеньевны дома с ее маленьким внуком, заигрывая перед малышом, с тревогой оглядываясь на янтарные часы.
   Он не выдержала загадок последних дней, и спросил у Инессы Евгеньевны:
   - Инесса Евгеньевна, откуда вы знаете о тайне старинной мебели?
   - Степан, я давно занимаюсь антикварными предметами мебели, не все из них, но наиболее ценные экспонаты хранят в себе дух прошлого, и к нему надо относиться с большим почтением, вот и вся тайна, - и она ласково погладила стенку славянского шкафа.
   Степана Степановича, как подменили, он стал нежным, услужливым, почтительным к семье и мебели Инессы Евгеньевны, да и Толик перестал употреблять негативные слова.
   Родька проснулся с мыслью, что он непременно должен купить славянский шкаф в свое, личное пользование, тогда шкаф сделает его богатым бизнесменом. Он только жалел, что две зеленые бумажки людям воронам отдал не он, а Толик и шкаф перекачивал в ее квартиру, а у Василисы этот шкаф станет таким дорогим... После своего вещего сна, Родька пришел к мысли, что шкаф ему нужен для фокусов перед людьми, для которых он станет магом и волшебником. Он научиться вызывать дух шкафа из прошлого, он сам изучит возможности шкафа и будет его единственным владельцем. Родька жил на первом этаже холостяком в однокомнатной квартире, поэтому доставка шкафа в его квартиру, для него не являлась острой и мучительной. Трудным был вопрос, где взять деньги для его приобретения. Но ему помог случай...
   Шкаф перенесли на склад магазина, к директору явился участковый инспектор, получивший информацию от своей местной агентуры, что увезенный шкаф вернулся в магазин. Василиса на правах директор магазина, сказала, что шкафа нет в магазине. Она откупилась от визитера, понимая, что шкаф надо из магазина немедленно убрать. Василиса почему-то вспомнила про Родьку, позвонила ему и сама предложила спрятать в его квартире славянский шкаф. Шкаф, упакованный в полиэтиленовую пленку, замотанный скотчем, прибыл в квартиру Родьки, как по - щучьему велению, по его хотению. Величественный шкаф предстал перед глазами Родьки, когда его еще не успели отреставрировать. Родька протер шкаф от пыли и мелкого мусора олифой, дубовый исполин засветился приятным, деревянным излучением. В это время Родькин шкаф вновь заработал, в нем появилось свечение внутри шкафа.
   В кабинет вошел мужчина высшего качества, так в своем мозгу Василиса дала определение, вошедшему мужчине. Холеное, благородно лицо, величественная осанка, плечи отведены назад, живот отсутствовал. Посетитель, одетый в костюм неопределенного цвета, но весьма дорогой, и хорошо на нем сидящий, по всей великолепной фигуре, поздоровался с владелицей салона антикварной мебели и предложил ей умопомрачительный контракт.
   Смысл ее работы, заключался в том, чтобы...
   Проще говоря, господин Самсон положил на стол, перечень предметов старинной мебели, необходимой ему для создания музея своих предков. Дело в том, что Василиса написала бизнесмену его биографию до пятого колена, коим он хотел зацепиться до фаворита и великого человека своего времени, графа Орлова. Легенду прошлого для нынешнего предпринимателя, необходимо было подкрепить настоящими предметами старины! Василиса решила, что янтарные часы, как изюминку коллекции продаст ему за огромные деньги вместе с конторкой и комодом. А пока часы стояли у нее дома. Прочитав предварительный перечень предметов, она успокоилась, многое она могла поставить в личный музей предпринимателя. Связь с общественностью у нее была налажена, летом она брала на работу студентов, а те занимались тем, что находили предметы старины. Господин Самсон предлагал поставить требуемые предметы в минимальные сроки, оплата наличными. Для большей важности он выложил перед Василисой приличную сумму денег на первые расходы. Василиса вызвала бухгалтера и на глазах предпринимателя деньги официально оприходовала.
   
   Василиса видела, как притащили, иначе и не скажешь, дубовый стол. Осмотрев стол со всех сторон, она пришла к выводу, что рядом со славянским шкафом он будет отлично смотреться. Но будут нужны дубовые стулья того времени, эту проблему она проходила, и теперь только вызвала к себе Степана Степановича, чтобы его фирма к этому столу выполнила старинные стулья, той же эпохи.
   Сообразительный Степан Степанович, сказал, что стулья надо украсить вензелями славянского шкафа, и заодно добавить их к этому, слегка простоватому дубовому столу. Ему выплатили задаток за заказ. Посмотрев на Степана Степановича после Самсона, Василиса пришла к выводу, что не мешало бы Степана Степановича приодеть, потом вспомнила его в паре с Инессой Евгеньевной, и решила, что так он целее будет.
   Селедкин старший сделал копию славянского шкафа, хорошую, добротную копию. Люди ходили вокруг шкафа, открывали двери, естественно не вызывая свечения внутренних поверхностей дубового гиганта. Все бы ничего, но вновь явился участковый инспектор, пытаясь найти упущения, по поводу уничтожения этого шкафа; ему показывали, что шкаф новый, еще стружкой пахнет, а тот все искал вчерашний день.
   В дверь вбежал возбужденный Родька, увидев стоящий новый славянский шкаф, закричал истошным голосом:
   - Он еще и летает!!!
   Выяснилось, что он сбежал от свечения в шкафу, прибежал за помощью, чтобы выкинули из квартиры шкаф. В открытые двери его квартиры просочилась толпа людей, потом быстро остановилась перед старым шкафом, ничем непримечательным, вполне достойным быть на свалке жизни. Стоило в комнату войти Родьке, как шкаф ожил. Из шкафа пошло белое свечение, завораживающее своим светом. Люди стояли и не двигались, им казалось, что если они сдвинуться с места, что-нибудь произойдет.
   Первым пришел в себя участковый инспектор:
   - Вот он шкаф! А я грешил на Василису, а это Родька безобразничает. Родька, где шкаф взял?
   - Где? На свалке, его не успели уничтожить, тамошние люди его к себе определили.
   - Значит так, сейчас дружно его загружаем в Машину и везем на свалку! - грозно сказал инспектор, и... исчез в белом свечении шкафа.
   Люди тихо стали выходить из комнаты.
   Остался один Родька, он сел на кособокий стул:
   - А мне, что делать? - спросил он у шкафа, - А, надо Василису позвать, она вернет инспектора, - вспомнил он, как она Толика из этого шкафа высвобождала, но ехать за ней ему не хотелось, а мобильного у него не было...
   Грузчики вернулись в магазин и сообщили Василисе о событиях в квартире Родьки. Рисковать собой Василиса не захотела, и вызвала Селедкина младшего, она дала ему деньги на цифровой фотоаппарат. Родька Селедкин оказался сообразительным парнем, все сделал, как надо. Он сфотографировал славянский шкаф, и выпустил из него инспектора. На их глазах шкаф превратился в полированного красавца. Родька тут же запечатлел его новый облик, шкаф из своих недр на вензеля выпустил позолоту. От такой красоты Родька пришли в такое изумление, что сел на стул, ножки у него подвернулись, и он растянулся перед шкафом.
   В этот момент в комнату вошла Василиса:
   - Какой шкаф красивый! Родька, а ты почему с пола на него смотришь?
   Парень сидел, и боялся вымолвить слово, он в упор не видели Василису.
   Перед ним стояла молодая графиня лет семнадцати, в платье с талией под грудью, с локонами: жена Пушкина с известного портрета.
   Мгновение и видение исчезло. Родька увидел перед собой директора и скромный шкаф.
   - Родька, что с тобой? Мне показалось, что шкаф был красивым, а он опять стал обычным.
   - Василиса, я тоже это видел, я запомнил, каким он был! Вероятно, шкаф подсказывает, каким он был. Это видение из прошлого. Его надо реставрировать по его указанию, - необыкновенно спокойно проговорил Родька.
   - Отличный вывод, но что-то мне подсказывает его нельзя перевозить, кто его будет реставрировать? Если к нему подходит реставратор, он выдает радиоактивное излучение, а тебя он хорошо выносит. Родька, приводи своего отца, попытайтесь восстановить шкаф здесь. Материалы и работу оплачу.
   Шкаф промолчал, соглашаясь с речью умной женщины. А Василиса подумала о янтарных часах, у нее возникла мысль, что славянский шкаф и корпус огромных часов, словно одним человеком созданы: папа Карло у них был один.
   - Родька, есть просьба, поставь решетки на окна, металлическую дверь. К тебе привезут янтарные часы, твое дело их охранять, наблюдать, лишних людей не пускать, все плачу. Не волнуйся, плачу не из своего кармана, из кармана заказчика.
   
   Инна, пожив у Инессы Евгеньевны четко осознала, что есть лучшая жизнь, есть красивее одежда и обувь, и сделала свой вывод. Она стала донимать Арину просьбами: купи это, купи то, не купишь, уйду из дома и не вернусь. Девочка стала меняться вещами с подругами, обменивала свои вещи на чужую одежду, обувь, сумки. Арина не успевала следить за одеждой дочери, то она исчезала, то появлялась. Стоило матери купить для дочери кроссовки за большие для нее деньги, как они через день исчезали, через неделю появлялись грязные. Мать их отмывала добела, кроссовки исчезали, и если приходила в дом подруга к Инне того и смотри, что что-нибудь прихватит и вынесет. Взрослая женщина от такой чехарды предметов дочери, купленных для нее с большим трудом, порой на последние деньги, стала нервной и взвинченной до предела. Любая подруга дочери стала для нее врагом первой величины. Дом стал адом. Дочь повадилась гулять по вечерам, перед прогулкой стала требовать деньги на карманные расходы, ведь Инесса Евгеньевна ей давала карманные деньги!
   Дочь запугивала мать, угрожала ей жалобами отцу, доставала ее по всем статьям.
   Мать заболела, сил встать у нее не было, она сказала:
   - Я не пойду на работу, мне плохо.
   - Ты, чего, мать! Мне деньги нужны, а она болеть вздумала!
   Мать дошла до неконтролируемых рыданий, сквозь рыдания дочь продолжала ее обвинять в своей плохой жизни. Мать стала истерически кричать проклятия.
   Дочь спокойно сказала:
   - Выпей воды, это я из-за тебя боялась дома одна сидеть! Это ты во всем виновата! Не кричи на меня. Ты зачем меня к бабушке посылала? Она меня за косы таскала!
   Наверно было за что, - подумала Арина, выпив воду после таблетки, а сказала:
   - Инна, сама бери ключи от квартиры, открывай и закрывай дверь за собой.
   Дочь ушла гулять, уверенная в своей правоте. Мать полежала, встала, занялась домашними делами, делиться такими событиями ей не хотелось.
   Мать Паши тоже почувствовала временное влияние Инессы Евгеньевны, поначалу она радовалась, что сын пожил в достатке, по-человечески, с компьютером в квартире, с отцом пообщался.
   А сын... он по возвращению от отца стал унижать мать своим высокомерием, своими новыми знаниями. Говорить ей, что она глупая, ничего в жизни делать не умеет, ничего не понимает. Он круто изменился, и теперь излучал презрение в адрес матери, и та не знала, что ей делать. Парень с достоинством носил вещи от Толика и Инессы Евгеньевны, и полностью отказывался носить ту одежду, что покупала ему мать. Сам Степан Степанович, в очередной раз, выручив Инессу Евгеньевну от нападения, возвратился в свою холостяцкую берлогу. Он рвался к ней, но понимал, что это невозможно. После нее его не интересовали две его бывшие женщины, он им отдавал деньги на детей, а сам жил достаточно экономно, да и не так много он и получал, чтобы все были счастливы. Так, что Степан Степанович не мог решить проблемы своих детей на уровне Инессы Евгеньевны - разные у них финансы, разные.
   Толик не мог простить Василисе визит Самсона. Его он ненавидел всеми фибрами своей души. Но Толик не был столь могучим мужиком, и осознавал, что физические силы у них разные, и от этого только больше его ненавидел, он еще продолжал сомневаться, а сын чей? Его или Самсона? На пике этой затаенной злобы, он приметил Леночку, продавца из антикварного магазина. Стал оказывать ей посильное внимание, тем и отводил свою душу от ненависти. Василиса почувствовала, что Толик к ней охладел, но дел с малышом было так много, что она даже радовалась его холодности, у нее на него сил не оставалась.
   Договора Василиса выполняла, если Самсон дал деньги на мебель, то она ее и собирала. По расчетам получалось, что на выданный аванс, как пасьянс складывались: славянский шкаф, янтарные часы, янтарный комод, конторка с янтарями, дубовый стол и новые стулья под этот комплект, доведенные до совершенства умелыми руками старшего Селедкина. Все было выполнено честно, и весь комплект стоял в квартире Родьки, под его неусыпной охраной. Он и порадоваться не успел, как к нему в квартиру позвонил заказчик с охранниками.
   Родька о заказчике знал. Мобильный телефон ему купили для такого случая, он нажал на номер телефона Василисы. За дверью послышался стук и угрозы, но он успел сказать, что заказчик прибыл. Металлическая дверь гремела от ударов. Родька открыл дверь и отскочил в сторону, мимо него в комнату ворвались три человека, и остановились в немом изумление: из шкафа, часов, из стола и одного стула, в который вставили донорский кусочек дерева из шкафа, шло белое свечение, подсвечивая янтарь, словно солнечными лучами. Казалось, предметы переговариваются.
   - Не обманула, - прошептал Самсон, - красота, какая! Мебель, я ваш новый хозяин, я заберу весь комплект, прячьте свое свечение.
   Родька надеялся, что мебель съест наглеца, но предметы промолчали, они покорно погасили свой белый свет и янтарь потух.
   Янтарный набор мебели продали достаточно удачно. Василиса рассчиталась со всеми участниками проекта в рабочем кабинете. Господин Самсон не пожалел денег за конторку с янтарем. Благодаря чему Толик пересел на новую Машину, что было выгодно в первую очередь Василисе, он становился ее любимым мужчиной и шофером по совместительству. В своем районе города он знал всех благополучных дам. Он решил взять новую даму для себя даром. Самсон привел себя в порядок, посетил все салоны красоты, даже мышцы покачал, но явился с букетом в кабинет директора антикварного салона, известного в своем городе, благодаря ее находчивости.
   Инесса Евгеньевна сидела в своем кабинете и просматривала наброски Степана Степановича, мельком посмотрев на Самсона, она сказала, что есть предположение, что в одном из соседних городов найдена еще одна реликвия прошлого с янтарем.
   Кто бы сомневался, - подумал Самсон, а вслух сказал:
   - Дорогая Инесса Евгеньевна, спасибо вам за участие в создание музея, примите мой скромный букет, - и поднес ей великолепный многоярусный букет цветов, - у меня есть предложение: посетите мою скромную дачу, посмотрите музей в действие, через неделю.
   - Самсон, возражений нет, заезжайте через неделю, если не забудете о своих словах.
   Самсон прислал Инессе Евгеньевне приглашение на открытие музея своего предка. Ехать на официальную церемонию она не захотела, и решила послать на это мероприятие Василису, чтобы она немного отдохнула, а с малышом вместо нее посидит Толик. Василиса согласилась поехать на открытие музея, от домашних хлопот она порядком устала, а тут появился повод выйти из дома. Она купила новую одежду, новые туфли, в которых и в гареме не грех было бы показаться, так подумала о них Инесса Евгеньевна.
   В назначенный день за Василисой заехала машина Самсона. Музей находился за пределами города. И откуда берутся просторы? - думала Василиса, сидя на заднем сиденье машины. Она смотрела на пейзаж за окном, на бесконечное мелькание зеленой массы деревьев, или полян, даже полей, покрытых зеленой растительностью. Случайно ее взгляд упал на шофера, она вздрогнула, шофер показался ей странным. Она невольно застегнула на груди молнию легкой белой курточки, и отвернулась к окну, с мыслью, что уж очень долго едут они к музею. За окном замелькали дома дачного поселка, заборы один выше другого, на укрепленных стенах стояли камеры наблюдения, металлические ворота катались по рельсам, охраны не было видно, но она явно подразумевалась.
   У одной такой современной крепости остановилась машина. Дверь машины бесшумно открылась, открылась и дверь в ограждении современного замка, впуская Василису на территорию особняка. Людей не было видно. Ничего себе открытие музея, - подумала Василиса, - людей нет, здание более чем современное. Она посмотрела на внушительный дом с башенками, своего рода мини дворец. Идти в дом Василиса не решилась, она села на скамейку рядом с небольшим фонтаном. Из пасти льва, покрытого позолотой, струилась вода. Как в сказке 'аленький цветочек', - промелькнула в ее голове, - все есть, людей невидно, неслышно. Она еще раз посмотрела на ворота, они были закрыты. Машина, в которой Василиса приехала, не въезжала на территорию особняка.
   Солнце припекало. Василиса сняла с себя белую курточку, положила ее на белую сумку, украшенную большой брошкой вместо замка. Сумку Василиса поставила на скамейку, и, откинувшись на спинку скамейки, прикрыла глаза. Она задремала под легкий шум воды фонтана. Самсон посмотрел сквозь легкие шторы на спящую Василису. Грудь кормящей женщины, белая, пышная выглядывала из маленького белого топика. Русые волосы крупными волнами лежали на ее плечах. На ногах бело - золотые туфли заканчивались шнурками почти у колен, где начинались светлые бриджи. У него появилась простая, мужская мысль, взять ее на руки, отнести в спальню, вместо открытия музея. Он надел белые брюки, светлые без пяток босоножки, снял с себя майку, и в таком виде спустился к Василисе. Василиса крепко спала. Он взял ее на руки, и понес в спальную комнату, где положил Василису не белое, шелковое покрывало.
   Кондиционер поддерживал в комнате прохладную атмосферу. Василиса сквозь сон почувствовала прохладу, ей захотелось укрыться. Самсон посмотрел на божественную, нежную грудь, кормящей матери и прикрыл ее огромным, белым полотенцем. Потом он подошел к кальяну, и слабое средство, затуманивающее мозг, постепенно заполнило комнату. Легкие грезы окутали мозг, уставшей молодой матери. Два бокала легкого вина, виноградная лоза на золотом блюде, стояли на столе с прозрачной столешницей. Василиса невольно потянулась к бокалу, жажда еще во сне стала ее мучить, от непонятного привкуса на губах. Залпом, выпив бокал, она взяла одну виноградинку, и только тут заметила внимательный взгляд хозяина.
   Самсон нажал на пульт, темные шторы на окнах опустились, легкий полумрак окутал комнату. Молния на топике оказалась в руках мужчины в белых брюках. Его красивое лицо, приблизилось к ее лицу, молния медленно расстегнулась на груди молодой женщины. Грудь двумя волнующими окружностями выступала над двумя белыми чашечками. Самсон расстегнул застежку, расположенную спереди, для удобства кормления грудью. Он двумя руками держал в руке грудь Василисы, пристально смотрел в ее глаза и медленно подносил сосок к своим губам, со стальным блеском в глазах. На соске выступило грудное молоко, он слизнул капли молока языком, потом охватил сосок губами, продолжая смотреть ей в лицо, и стал сосать молоко из ее груди...
   Вторая грудь наполнилась молоком.
   Василиса, словно окаменела. Из второй груди непроизвольно стало капать молоко на руку Самсона. Он разминал руками затвердевшую от молока грудь. Молоко капало на его руки, и на белое шелковое покрывало. Василиса молчала, онемев от изумления, приятная нега окутывала все тело, груди освобождались от молока, они становились мягче. Многодневная боль покидала грудь. Его руки в сладком, грудном молоке, расстегнули последнюю молнию на ее брюках. Липкие пальцы медленно и нежно, сняли с молодой матери обувь, брюки, стянули последнюю, белую одежку... Она лежала на белом, шелковом покрывале, в русом облаке своих волос.
   Самсон снял с себя белые брюки. Его мускулистая фигура приятно радовала глаза. Василиса и не возмущалась, она просто вся подалась навстречу этому необыкновенно приятному человеку. Они обвились друг подле друга, как будто всегда были вместе. Без слов, без единого звука они изучали друг друга нежными ладошками, пальцами. Его губы раскрылись так широко, что обхватили ее губы, его язык вошел в ее рот, белые зубы от языка не волновались, но кожные покровы рта приветствовали его язык, божественной истомой. Он покорил ее всю без остатка. Равномерные движения тел без скрипа великолепной постели, были апогеем приятного знакомства...
   Проснувшись, Василиса не увидела в комнате Самсона. На себе она заметила простынь. Рядом с кроватью стоял столик с едой. На краю постели лежал шелковый халат. Василиса надела халат, поискала глазами дверь в ванную комнату. Все удобства отливали кафелем. Она умылась, привела себя в порядок и вошла в комнату, но в ней по-прежнему никого не было. Василиса подошла к окну: между воротами и фонтаном стояла детская коляска, в ней спал ее ребенок, но людей во дворе не было. Василиса быстро выбежала из комнаты и потеряла ориентир. Она не знала, как спуститься вниз. Двери, зеркала располагались кругами, или ей так показалось. Она прошла в одну сторону, дошла до конца здания, не найдя лестницы, повернула назад, прошла до конца коридора: лестницы не было.
   По виду из окна Василиса определила, что находится не ниже второго этажа, мало того, она забыла из какой двери вышла. В отчаянье Василиса села в кресло в холле, потом подошла к окну, перед окном находилось озеро, оно было совсем маленькое, но по нему плавали два белых лебедя. От злости она толкнула створку высокого окна. Окно раскрылось. Василиса оказалась на полукруглом балконе. С балкона свисала лестница из веревок и круглых палок. Она уверенно перешла с балкона на веревочную лестницу и стала спускаться вниз. На земле Василиса попала прямо в руки Самсона, своим голым телом под шелковым халатом. Он нежно прижал меня к себе на одно мгновение, и поставил на землю. Голые подошвы ног коснулись мягкой травы зеленого газона. Василиса непроизвольно поцеловала губы Самсона, а сама в это время заметила арку. По ее мнению, сквозь эту арку она могла бы попасть к коляске с ребенком, стоящей с другой стороны дома. Самсон поднял Василису на руки и понес к арке, от арки она увидела коляску. Василиса вырвалась из рук Самсона и побежала к своему ребенку. Малыш спал.
   Василиса поцеловала малыша и вопросительно подняла глаза на Самсона.
   - Василиса, ты поживешь у меня с моим сыном. Надеюсь, ты не возражаешь?
   - Самсон, меня дома потеряют!
   - Нет. Для всех ты на даче. Посмотри, как ты устала! Ты засыпаешь в любом положении, в любой ситуации. Отдыхай здесь, тебе все привезут.
   - Я не ориентируюсь в твоем доме: он такой большой! И, где музей, на открытие которого я к тебе приехала?
   - Все есть, но не сейчас.
   - У тебя есть здесь люди? Мне одной твой дворец не убрать, вот уж действительно устану!
   - Василиса, у тебя будет няня с высшим педагогическим образованием, она уже в дороге. Здесь и сейчас есть: повар, и горничная. Для прогулок с ребенком существует дорога вокруг озера, расположенная в тени деревьев. Для любви есть я. Что еще тебе нужно?
   - Свободу!
   - Это и есть свобода в твоей ситуации! Поживи здесь немного, а сейчас идем, я покажу комнату для малыша, нашего малыша! Ты не представляешь, какого труда мне стоило смотреть на то, как ты попала в лапы своего Толика! Я уверен, твой Толик побежал к Леночке. Надеюсь, ты ее знаешь? Кстати, что у Инессы Евгеньевны было с этим Степаном Степановичем? Я позвонил в твою квартиру, дверь открыл Степан Степанович и я от неожиданности получил в челюсть.
   - В моей квартире тогда жила Инесса Евгеньевна, а Степан Степанович ее мужчина, - в мозгу Василисы промелькнуло виденье с нависшим над ней голым Самсоном, а потом дикие звонки по всем телефонам.
   - Хорошо, что не наоборот. Стало быть, я второй в твоей судьбе, и первый отец ребенка.
   - Откуда у тебя такой дворец?
   - Без вопросов на эту тему, музей тебе покажут без меня, а я сейчас уеду. К тебе подойдут, помогут. Пока! - воскликнул Самсон, и поцеловал Василису, потом стремительно пошел к воротам, а они услужливо открылись и закрылись.
   Василиса остановилась у фонтана с коляской в руках, к ней подошла улыбчивая женщина в платье с белым воротником. Василиса изучала новые владения, катала коляску по всему дачному участку, сидела на скамейке у озера с лебедями, кормила ребенка грудным молоком два раза в день. Ей помогали местные люди Самсона. Странные вещи начинали твориться вечером. То, что первый раз в любви казалось случайностью, становилась закономерностью. Самсон целый день отсутствовал, появлялся вечером, ел у себя в комнате, ему привозили еду из местной столовой, он мылся, и шел к Василисе в спальню.
   Любовь между Василисой и Самсоном носила молочный характер. Он ее любил, но начинал любовные игры с ее груди, полной молока от пропущенного кормления, которое вместо нее осуществляла няня, вводя искусственное молоко в питание ребенка. Молоко из груди высасывал Самсон до основания, так, что оно с трудом прибывало к утру для ребенка. Василисе не давали много работать, ее заставляли спать днем для сохранения молока, ей давали витамины, пищу, соки, чай со сливками, - одним словом она должна была вырабатывать молоко для ребенка и... его временного отца. От этого можно было бы сойти с ума, но женщине давали успокоительные средства с пищей, поэтому она была спокойной и воспринимала действия Самсона относительно спокойно. Любила она его настолько страстно, насколько это было возможно под успокоительными средствами. Он был доволен.
   Гардероб Василисы пополнялся без ее участия. Она открывала шкаф и брала то, что нужно по погоде. Она не знала, откуда появились вещи, ей вообще трудно было думать, она просто жила и выполняла обязанности, которые предписывались в этом дачном замке. Грудь Василисы в предлагаемой одежде всегда слегка выступала из одежды, и светилась на солнце. Если становилось прохладно, ей приносили теплые вещи и тщательно укутывали грудь от дождя, от ветра, от холода. За кормящей женщиной следили, ее берегли для ночи с господином Самсоном. Ее грудь работала, как мини завод по производству молока. Он мял груди в своих руках, он оттягивал соски, он пил ее молоко...
   Однажды Василиса отказалась от предложенной пищи, ее мутило, тошнило. Несколько таких дней и молоко перестало прибывать. Мозг, очищенный от снотворных, задумался над происходящими событиями, Василиса поняла, что у нее вновь будет ребенок, но теперь уж точно от Самсона. Вечером пришел Самсон, но молока в груди не было, оно перегорело, и ребенок два дня не брал грудь. Любовь без молока не получилось. На следующий день Василису вместе с ребенком отвезли к Толику...
   Толик довольно спокойно отнесся к возвращению Василисы домой и просто пошел с ребенком гулять, а ей пришлось на пару дней лечь в больницу...
   Инесса Евгеньевна купила себе новую квартиру, но о ней даже Степану Степановичу ничего не сказала. Последнее время она боялась всего и всех, так на всякий случай.
      
  Глава 8
      
  Степан Степанович, приодевшись, посмотрев на себя в большое зеркало в магазине, решил приударить за Василисой. Он хорошо знал, где она гуляет с коляской, и просто хотел ее дождаться, когда она выйдет гулять с ребенком, а там, будь, что будет! Вместо Василисы в подъезд вошла Леночка, вскоре она вышла с Толиком и они, спокойно держась за руки, как влюбленные прошли недалеко от Степана Степановича, который успел прикрыть лицо газетой, а одежда на нем была для них незнакомой. Степан Степанович решил заглянуть тогда к Инессе Евгеньевне, но в ее квартире оказался Родька, на вопрос, где хозяйка, новый хозяин ответил, что она переехала, а на вопрос, где Василиса с ребенком, даже он не знал ответ. В большой соседней квартире дверь никто не открывал, там никого не было.
   Степан Степанович вернулся к соседу, ухватил свою большую голову руками, и зычно закричал в пространство:
   - Где Василиса?!
   - Степан Степанович, чего кричишь? Она уехала на открытие музея, - вспомнил Родька, - потом к ним приехали мужики и увезли к ней ребенка, мне слышно было сквозь дверь.
   - А Инесса Евгеньевна знает?
   - Мне неизвестно, кто, что из них знает. Я не знаю, где она живет теперь.
   Мобильный телефон запищал кнопочками в руках Степана Степановича:
   - Инесса Евгеньевна, где ты? Где Василиса с ребенком? Я сижу у Родьки. Она точно не в музее, а Толик спокойно с Леной ходит.
   - Почти поняла. Где я - не скажу. Я не хочу тебе свою квартиру показывать, во избежание наезда твоих детей. Где Василиса? О, это тайна господина Самсона, знаешь такого? Он старый знакомый Василисы, так, что дальше сам соображай, тема сия для меня неприятная, да и тебе ко мне ехать нет необходимости.
   Степан Степанович сжал в руке мобильный телефон, он хрустнул, впиваясь осколками пластмассы в руку. Родька побежал за йодом, а Степан Степанович с ревом вылетел из квартиры, бросив на пол окровавленные осколки телефона. Он бежал широкими шагами домой, вытаскивая куски пластмассы из ладони. Дома он промыл раны, выпил таблетки, что под руку попались, и лег спать. Инна продолжала войну с матерью, теперь они с подругами ходили друг к другу ночевать, чем вводила мать в иступленный гнев, с ревом и криками, с взаимными упреками. Арина перестала ей совсем давать деньги и покупать вещи. Кто кого. Паша, напротив, успокоился, и если была возможность, ходил в компьютерный салон. Степан Степанович, как-то проснувшись, решил купить Паше компьютер, а Инне дать деньги на сапоги и шубку. На том все временно затихли. Инна перешла на новый уровень раздражения собственной матери. Она ей ныла про купальники, искала полотенце, такое, чтобы не очень детское было, и уходила на пляж. Мать ждала дочь, ждала, та приходила не раньше девяти вечера.
   - Какой пляж, в девять вечера!?
   - Чего ты на меня кричишь, еще светло! - отвечала с криком дочь, и выходила за дверь поговорить с приятелями, которые еще никак не могли разойтись по домам.
   В половине одиннадцатого она заходила домой окончательно и врубала музыку на полную мощность. Реп сквозь сон - все равно, что ночной кошмар. Мать натягивала на голову одеяло и засыпала, она всегда засыпала в это время. Под утро Арина проснулась от говора, где-то кто-то громко говорил. Она зашла в комнату дочери, та спала, телевизор кричал. Под утро любые звуки кажутся более громкими. Мать вышла на кухню. Стиральная машинка горела семью лампочками, в ней лежал мокрый комок чужого покрывала. Она вышла на балкон, там стоял чужой велосипед со спущенными колесами. Утро у дочери начиналось не раньше одиннадцати. Она просыпалась от телефонного звонка какой-нибудь очередной подружки.
   - Инна, откуда у нас на балконе велосипед? У нас, что там стоянка чужих велосипедов? - спросила Арина.
   - Нет, у моего нового парня два велосипеда, этот он мне дал.
   - У него колесо спущено!
   - Так это я по стеклам проехала, - безвинно ответила дочь, - ты мне лучше новый купальник купи, этому купальнику второй год пошел, я себе куплю новые шторки.
   - Шторки - это, что такое?
   - Купальник на тесемках, он по этим тесемкам перемещается.
   - Я сегодня сама пойду на пляж, - сказала Арина и ушла на кухню.
   - Мама, ты чего?! Я большая девочка! Еще не хватало, чтобы я с мамой на пляж ходила!
   Не жаловаться ведь Степану Степановичу по каждой проблеме, подумала Арина и купила дочери новый купальник. Сама нашла в комоде свой старый купальник, которому было несколько лет, и примерила его. А, что делать? Бюджет не выносил двойных расходов. Дочь еще спала, когда мать ушла на пляж. Утро было солнечное с пронзительным небом. Арина постелила, сложенное в четыре слоя покрывало, легла по солнцу на живот, опустила голову на руки и задремала. Открыв глаза, она увидала маленького муравья, он ползал у нее перед глазами по траве, росшей на пляжном песке. Она села, усталость и раздражение ушли в землю. На пляже у маленькой реки народу с утра мало. Песок местами порос травой. Постоянные посетители пляжа были покрыты прочным загаром. Она посмотрела на свою белую кожу и встала. Ей нравилось загорать стоя, потому что земля всегда с утра прохладная, зато небо чистое. На этом пляже она познакомилась со Степаном, давно ли это было?
   Пляжный роман длился недолго. Степан Степанович приходил на пляж по утрам, ложился на одно место, стелил темное, большое полотенце и лежал неподвижно, не гладя на женщин, не заговаривая с ними. Иногда вставал, переплывал речку туда обратно и ложился загорать дальше. Она стоя, видела его божественную фигуру, он ей безумно нравился, но подойти к такому красавцу у нее смелости не хватало, она просто созерцала великолепное тело, мускулистого мужчины. Он чувствовал ее взгляд, их глаза встретились. Она была крупной девушкой, с плоским животом и мощными ногами, да и грудь особыми размерами не отличалась, однако Степану Степановичу она приглянулась с первого взгляда. Было в ней обаяние, внутренне спокойствие. Они неделю ходили на пляж, смотрели друг на друга и не разговаривали, через неделю стали здороваться, да дождь пошел, летний, солнечный. На следующий день Степан Степанович пришел с волейбольным мячом. Они поиграли в волейбол вдвоем, мяч летал между их пальцами и практически не падал, но пляж он и есть пляж. Народ к ним потянулся. Круг, желающих играть в волейбол, все увеличивался, тем самым, отдаляя друг от друга. Она пошла на свое место, легла спиной к солнцу, опустила голову на руки...
   - Арина, привет! - услышала она сквозь дрему, перед ней стоял Степан Степанович, не такой как много лет назад, но все еще интересный мужчина.
   - Здравствуй, Степан! - сказала она и поднялась.
   - Где Инна? Я ее вчера здесь видел с подругами и двумя мальчишками.
   - Спит, для них время загара еще не наступило. Позже приходят загорать.
   - Как у вас дела с ней? Сильно ссоритесь?
   - Все бывает, а ты как? Один сейчас живешь или с кем?
   - Арина, а тебе, не все ли равно? Тебе до меня дела нет. Ты - сама живешь. Самостоятельная.
   Она посмотрела на речку, на осоку на берегу, вздохнула, ей стало скучно. Она постоянно в присутствии Степана Степановича ощущала беспросветную скуку, а почему объяснить не могла, ей всегда хотелось уйти от него, после того, как иногда сама к нему подходила...
   Самсон в гостинице всегда держал за собой один номер, для себя или для тех, кто к нему приезжал по делам, к себе дачный дом он посторонних не приглашал. Арину он приметил давно, у него созрела мысль пригласить ее на работу к нему на дачу. После отъезда Василисы он ощущал пустоту. Самсон заметил, что Арина много работает, да трудно живет, и предложил ей подзаработать у него, хотя бы в течение месяца. Она, замученная просьбами Инны и унылостью Степана Степановича, согласилась поработать на даче, и оставила дочь с отцом. Лишних людей на даче Самсон не держал, это была его личная держава, он оставил Арину, повара, одного охранника. Для всех внешних связей ушел на дно отпуска. Янтарная комната находилась в его загородном доме, комната с антикварной мебелью всегда была закрыта, в ней даже пыль не протирали. Самсон в нее заходил сам, заводил старые часы, сидел на стуле, смотрел на шкаф, часы, конторку, стол и мечтал найти еще несколько предметов старины с янтарем. Иногда предметы, в знак приветствия посылали световые импульсы. Тревожная атмосфера комнаты повышала адреналин в его крови, в ней было немного жутко, иногда он из нее резко выскакивал и быстро закрывал дверь, боясь, неизвестно чего...
   Ключи от этой комнаты он никому не давал. Арине хватало работы в его большом доме. Самсон и его дядя Тор, управляющий гостиницей Клюква, почти одновременно заболели янтарной мебелью. Самсон собирал предметы старины, а его дядя заказал у Василисы накрученный янтарный кабинет, увиденный случайно у одного знакомого энергетика.
   Тор Николаевич жил с женой Эллой, не пытаясь, менять судьбу. С годами она стала его правой рукой, в делах гостиницы. Господин Тор несколько обленился, иногда он приезжал в загородный дом Самсона и сидел у озера в кресле. В последний свой приезд на озеро с лебедями, Тор Николаевич заметил, что его администратор Арина в свой личный отпуск работает на даче его племянника Самсона. На работе Тор Николаевич вел себя весьма сдержанно, и на сотрудниц внимания не обращал, ведь рядом с ним всегда была Элла, а сюда она дороги не знала. Тор невольно стал наблюдать за Ариной, других женщин здесь не было. Поваром работал пожилой мужчина. Охранником был крупный молодой мужчина. Арина часто ходила в коротких брюках и кофточках с воротником. На блузках рукава были разной длины, но белый воротник словно прирос к ее шее. Иногда ее руки были видны до самого воротничка, но он оставался на месте.
   Арина постоянно существовала в своей нехитрой работе, требующей затрат физического труда, чтобы содержать большой дом в порядке. Не выдержал Тор ее голых плеч, выступающих рядом с воротничком. Его руки сами потянулись потрогать эту чистую, шелковистую кожу.
   - Тор Николаевич, что с вами? - возмутилась Арина.
   - Слепень сел, я его прогнал.
   - Ох, уж эти слепни! Здесь говорят, что комаров у озера потравили во время, поэтому их и нет, а слепни остались, да еще мухи чужие залетают. Вы держите в руках что-нибудь, чтобы их отгонять от себя, - сказала Арина, вымыв пол на веранде, любимом месте отдыха Тора Николаевича.
   
   Толик в детской коляске обнаружил приличную пачку сто долларовых купюр, сопоставил их количество с числом дней отсутствия Василисы дома, и в его голове что-то встало на место. Ребенок спал в коляске, Толик сидел на скамейке в парке и совершенно случайно наткнулся на эти деньги, доставая соску младенца, которая умудрилась закатиться под матрас. Он знал о существовании Самсона, но не думал о нем серьезно, оказалось, что он более серьезный соперник. Толик качал на автомате коляску и витал в облаках ревности, потом это занятие ему надоело. Он сделал вывод, что об этих деньгах Василиса, точно ничего не знает, иначе давно бы их изъяла из детской коляски. Значит, а, что значит, если после возвращения от Самсона она легла в больницу, тут и так все понятно, что ничего хорошего для мужа нет в ее отсутствии. Толик позвонил Лене, та примчалась на зов достаточно быстро, а он взял да и отдал половину найденной суммы денег Леночке. О, как она обрадовалась! И с ребенком помогла посидеть пару дней в отсутствие матери ребенка, и еду приготовила, и само собой полюбила Толика со всем старанием.
   Василиса, вернувшись из больницы, обнаружила полный порядок в трехкомнатной квартире, полный холодильник продуктов, приготовленную пищу в кастрюлях и на сковородах, улыбающегося Толика и довольного малыша. Она странно улыбнулась, увидев пачку долларов, лежащую на телевизоре, рядом с пультом управления.
   Так они и жили, каждый со своей любовной историей за пазухой жизни.
   Однажды Толик пришел к Леночке, и остановился на пороге. В комнате он увидел Степана, устанавливающего в углу комнаты тумбу, на верху тумбы, находился мини театр, из очень старых кукол. Вещь антикварная. Толик посмотрел на Леночку, на Степана и ему показалось, что он здесь лишний на празднике жизни. Ни слова, не говоря, он вышел из квартиры. Его никто не остановил...
   Толик решил на Леночке проверить, то сексуальное удовольствие с пихтовым маслом, которое он познал с Василисой, но повторить с ней он не смог. Он понимал, что та любовь была случайной, импульсной, без продолжения. В кармане у Толика лежал новый флакон с маслом... Толик побрел домой. Ждал он, ждал Василису с ребенком, а, не дождавшись, решил, что за ней, вероятно, опять заехал Самсон, и позвал соседа Родьку скоротать вечерок за пивом. Степан антикварный предмет мебели привез продавщице Леночке, а не отдал его директору антикварного магазина, просто потому, что затаил обиду на Василису и Арину. Он сменил объект обожания. На Толика, он даже не обратил внимания, и вовсе не заметил его приход, или сделал вид, что не заметил.
   Никогда не знаешь, где объявиться ангел любви, а он облюбовал дачу с лебедями. Хитрый ангел поселился в душе Тора Николаевича, уже давно в нем чувства не возникали, а тут не на шутку увлекся Ариной. Она первую неделю много хлопотала по хозяйству, все убирала на свой вкус, но через неделю у нее стало появляться свободное время, солнце светило исправно на маленький земельный участок внутри высокого забора. Арина после трудов праведных надела купальник, взяла раскладушку, поставила ее у озера и легла загорать. Тор Николаевич из своей беседки видел край этой раскладушки, Арину скрывал куст сирени. Он встал и почти на цыпочках подошел к молодой женщине, и двумя пальцами с двух сторон нажал ей по ребра. Она вскочила, вскрикнула, но, посмотрев на довольного Тора Николаевича, улыбнулась.
   - Вам скучно, Тор Николаевич? - спросила Арина.
   - А ты, как думаешь? Поговорить не с кем, а ты вся в работе.
   - Так меня сюда взяли поработать.
   - Арина, а ты не догадываешься, что тебя пригласили для меня? Не сопоставляла факты нашего присутствия на этой даче?
   - Когда? Мне сказали убирать - я убираю.
   - А, если я скажу тебе любить, ты будешь меня любить?
   - Как скажите, Тор Николаевич.
   - Что ты такая покорная?
   - Так подчиненные всегда влюблены в своего хозяина, а я у вас давно работаю, значит, давно вас и люблю...
   - Что ж ты молчала? Мне поговорить не с кем, а тут любовь моя пропадает! Где говоришь, встретимся? Ты лучше меня знаешь комнаты в этом доме, и они на месяц в нашем распоряжении. Жаль - неделю мы уже потеряли. Куда вино принести?
   - Вы не шутите? А то завтра меня возьмете и уволите!
   - Арина, я приглашаю тебя на романтическое любовное свидание без свидетелей! Говори, где здесь лучшая спальня?
   - Лучшая спальня у Самсона. А вдруг он вернется? Лучше вы ко мне придете.
   - А почему ни ко мне?
   - У меня надежнее. Жду вас вечером после ужина.
   - Разумно, я приду...
   Тор Николаевич давно жил праведной жизнью, он уже и забыл, как это все может быть без жены. Красивый мужчина, с густой шевелюрой наполовину седых волос, появился на пороге спальной комнаты Арины. Он был несколько обескуражен простым убранством ее комнаты. У него в комнате все было в стиле люкс, а у нее словно свалка старых вещей, далеко не антикварного вида. Среди этого мебельного хлама сидела приятная женщина, в платье с белым воротником, в белых босоножках. Его чувства попали в состояние облома, не по приколу хозяину любить служанку в нищих условиях.
   - Арина, перейдем в холл, там приятнее, и вид из окна лучше.
   Да, ангел любви куда-то улетел.
   Арина, выпив вина в присутствии Тора Николаевича, почувствовала, что она человек. Ей импонировало его внимание, рядом с ним приятно было. Она перестала себя чувствовать горничной, душа ее возвысилась до уровня собеседника, и она спокойно отстегнула белый воротник со своего платья. Невольно женщина потянула молнию на платье до груди, маленькая золотая цепочка лучше подходила к моменту их общения.
   Тор и Арина вышли из-за стола и, не сговариваясь, направились к его спальне. Обстановка полностью соответствовала моменту, оба они были высокие и в меру стройные, остановились у кровати и обнялись, в порыве, своих проснувшихся чувств. Редкое единство взглядов привело их в душ, они стояли под струями воды, улыбаясь, словно смывали с себя прикосновения прошлой жизни. Ей доставляло удовольствие касаться его тела в струях прохладной воды. Он с внезапным желанием, и с большим удовольствием ощущал новые, волнующие импульсы в своем теле, о которых последнее время подзабыл. Они вытерли друг друга полотенцами, не касаясь себя, словно их души уже переселились в любимые тела. Так и дошли они до кровати, продолжая ощущать себя в двух кратном увеличении импульсов желания. Желание, страсть, влечение, прикосновение, поцелуи, объятия воссоединили их требующие любви тела. Они поплыли по воле волн царственного желания любви.
   
   Шустрый Толик сделал так, что новые звонки с предложениями антикварной мебели поступали к нему. Он наклеивал на мебель янтарные камни, после этого заказ поступал к Василисе. Вот откуда взялась в разных местах мебель с янтарем! Толик скупил все янтарные бусы в городе и заказал их за его пределами. А Василиса верила в чудеса. Только первые часы были янтарными на самом деле и конторка. В каждом деле важен результат. И вновь стоял готовый к продаже трельяж с янтарными камнями, а Толик услышал очередное предложение от неких наследников. Ему предлагали шкаф - шарманку, естественно без янтарных камней, а у него весь янтарь кончились, хоть объявление давай: скупаю янтарные бусы. Если мебель была без янтарных камней, то она попадала на реставрационные работы в магазин, а если на ней находился, хоть один янтарный камушек, она попадала к отцу Родьку Селедкина. Вот в чем состоял прикол и бизнес любовь, хотя второго случая судьба не предоставила.
   Самсон от Толика узнал о готовом трельяже с янтарем, и немедленно появился перед очами. Василиса мысленно обругала Толика, так ей не хотелось с трельяжем расставаться, но клиент есть клиент. Вслух Василиса сказала, что такой предмет интерьера для продажи готов, в голове у нее промелькнула любовь с Самсоном. Ехать, и демонстрировать трельяж Самсону у нее желания не было. Василиса вспомнила про Леночку, та в последнее время стала такой модной женщиной, что не грех ее представить дорогому клиенту.
   Леночка поехала показывать товар лицом господину Самсону. Трельяж с деревянными вензелями в тон янтарным часам, и с янтарем светился в комнате Родьки. Самсон, как увидел это сокровище, так и присел на распахнутый диван. Леночка подошла к трельяжу, встала рядом с ним на скрещенных ногах в черных босоножках на шпильках, отделанных крупными стразами по вырезу и по широкой застежке, расположенной в узкой части точеных ног. Белые бриджи и черный топик, украшенный такими же стразами по воротнику на шее, завершали летний наряд девушки. Белые волосы крупными волнами опускались на молодую грудь, не рожавшей женщины. Ее грудь полностью скрывал топик, оголяя руки и плечи. Самсон смотрел то на солнечный трельяж, то на томную Леночку в летнем наряде, купленном на его деньги, о чем они и не догадывались.
   Под руку меценату попался маленький флакончик, мельком посмотрев на надпись, он прочитал: 'пихтовое масло'. Самсон осмотрел диван, на котором сидел и заметил в углу простынь. На окнах сквозь офисные прямые жалюзи просвечивалась решетка. Леночка уловила взгляды импозантного мужчины, внешний облик которого превосходил все ее требования к мужчинам, но она продолжала стоять у трельяжа, как статуя. Он забросил флакончик с коварным содержимым в угол комнаты, и встал с убогого дивана.
   - Я беру этот трельяж, можете возвращаться в магазин.
   Из закрытой одеждой груди женщины вырвался вдох сожаления, что такой мужчина так быстро появился и исчез из ее жизни. Трельяж привезли на дачу. Самсон пошел в свою комнату, но по дороге заметил дядю Тора с Ариной. На ней грудь была закрыта, и белый воротник вокруг шеи довершал наряд. Самсон подумал: почему красивые женщины стали прятать от него то, что ему больше всего нравится в их облике!? Племянник присоединился к компании, он смотрел на Арину, а думал о Василисе, зря он ее вернул Толику, ну и что, что молоко у нее кончилась...
   Леночка так захотела Самсона, что позвонила любимому Толику, и назначила ему встречу у себя дома, ведь его жена вернулась от Самсона... А Самсон, дойдя до своей комнаты, тут же позвонил Элле, и сказал ей, чтобы она приехала на дачу к своему благоверному Тору Николаевичу. Он меньше всего хотел увеличивать число наследников дяди Тора, ведь у Тора с Эллой детей не было, а у Арины была дочь Инна.
   Инна в отсутствии матери замечательно третировала бабушку, пропадая на пляже, или у подруг, или на скамейке в парке с друзьями. Бабушке оставалось смотреть на часы, греть воду, отключенную на летний ремонт и по возможности молчать. На ее упреки Инна реагировала круто и неожиданно, так, что бабушка кормила внучку и помалкивала.
   На даче продолжались свои метаморфозы. После отличной любовной ночи, проведенной с Ариной, Тор предложил ей привезти на дачу Инну. Он прекрасно знал, что еще такая ночь ему в ближайшие дни не под силу и решил упрочить свое отношение с женщиной, сделав приятное предложение ее дочери. За Инной он сам съездил на машине. Инне на даче очень понравилось, она внесла оживление в местное общество и частенько сидела с Тором Николаевичем в его беседке, пока ее мать работала по дому. Она от скуки обошла дачу Самсона, заметила странные окна, закрытые ставнями. Инна приоткрыла ставни, за ними были стекла, ажурная металлическая решетка, плотные вишневые портьеры.
   Девочка не выдержала любопытства и спросила у матери:
   - Мама, что находиться в комнате, в которой на окнах есть ставни? В других окнах решеток нет, и шторы легкие.
   Арина ответила:
   - Инна, у меня нет ключей от этой комнат.
   Инна этот же вопрос задала Тору Николаевичу.
   Он ответил:
   - В комнате находится семейный музей, который пока еще в стадии подготовки. Повар ничего не добавил к информации. Зато охранник, которому пришлось заносить в комнату славянский шкаф, сказал, что в комнате находиться склад древней мебели. Поговорив с охранником, Инна попросила выпустить ее за ворота, чтобы осмотреть дачный поселок, пообещав ему вернуться через час. Дачный поселок состоял из внушительных заборов с большими, новыми домами. Ничего интересного девочка для себя не обнаружила, если не считать машину, выезжающую из чужих ворот. Она попросила довезти ее до города.
   Так Инна оказалась на свободе. Трое суток она гуляла по подругам, потом появилась в квартире отца. Степану Степановичу она рассказала о даче с музеем, который так и не видела, тот сразу понял, куда исчезает вся антикварная мебель с янтарем в деревянных вензелях. Выпросив у отца денег на жизнь, она пошла к бабушке, у нее и осталась до возвращения Арины с дачи. Степан Степанович что-то пропустил в этой жизни, все женщины вышли из-под его власти, хоть шаром покати, а никого нет. Инесса Евгеньевна куда-то уехала, исчезла и Арина, не сказав ему слова. Оставалась на месте его первая женщина, мать Паши. На безрыбье и рак рыба, поехал Степан Степанович навестить мать своего старшего сына.
   Удивительная была женщина Маня, она всегда спокойно реагировала на отъезды и возвращение блудного Степана Степановича. Паша ухмыльнулся отцу и ушел к другу. Степан Степанович и Маня оставались вдвоем, как два старых друга: без большой любви, без эмоций, просто сидели и беседовали. Он оставил ей деньги, но чувства в нем не возникли, словно все давно бурьяном поросло. Косить бурьян чувств было лень, поговорив немного о Паше, Степан Степанович уехал в свою холостяцкую квартиру. Он решил осуществить задуманное, его безумно тянула Василиса. Степан Степанович приоделся и пошел к ее дому в надежде, что она появится с коляской во дворе. На этот раз ему повезло. Первым вышел из подъезда Толик и ушел в сторону дома Леночки. Вскоре появилась Василиса с детской коляской. Степан Степанович встал перед ней, как Орфей. Он весь лучился силой, желаньем и любовью к молодой матери. Василиса грустно улыбнулась ему и покатила коляску по своему излюбленному маршруту в парке. Степан Степанович пошел рядом. Они разговорились.
   В это время к ее подъезду подъехала крутая, большая машина Самсона, он вышел из нее и увидел силуэты Степана Степановича и Василисы на аллее парка. Драка с могучим Степаном Степановичем в планы Самсона не входила.
   Самсон подъехал на машине к аллее, вышел навстречу парочке, и просто сказал:
   - Привет! Степан Степанович, а твоя жена Арина у меня на даче обслуживает своего начальника Тора Николаевича, а вчера они в холле пили вино.
   Степан Степанович в лице изменился.
   А Самсон продолжал говорить, улыбаясь:
   - Если хочешь, я тебя к ней отвезут на свидание,- и он кивнул своему шоферу.
   Что оставалось делать Степану Степановичу? Любовь - любовью, но жена дороже. Он сел в Машину и его повезли к ней на дачу. Самсон остался на аллее парка, с детской коляской, в которой еще не уснул его сын... или не его. Степан Степанович проехал квартал на машине Самсона и попросил шофера остановиться, ему стукнуло в голову, что мешать Арине он не будет, а лучше пойдет домой. Степан Степанович, войдя в дом, лег ничком на диван. Проснувшись, на автомате позвонил Василисе. Она, почувствовав шестым чувством, охлаждение к ней Толика, пригласила Степан Степановича к себе в гости. Выспавшийся Степан Степанович приехал незамедлительно... Хороший ужин довершил объединение. Рядом со Степаном Степановичем Василиса чувствовала себя хорошо. С ним было спокойно и надежно. А он поделился с ней своей информацией. Даш не особо удивилась, и сделала предположение, раз есть комод, шкаф, то должна быть еще предметы. Степан Степанович намек понял, и предложил предоставить наброски двух ново-древних предметов. Дерево теперь старили до изготовления мебели. Толика они решили не подключать, а все сделать не мебельной фирме Степана Степановича, а янтарь купить в другом городе.
   
   На следующий день Василиса встретила Самсона. Они дошли с детской коляской до местного пляжа. У пруда в вечерних лучах солнца лежали несколько человек. Две девушки привлекли всеобщее внимание. На одной из них были только маленькие трусики, а открытые для публики груди, свободно волновались от ее дыханья. В трех шагах от них на скамейке сидел молодой мужчина, и тянул пиво из банки, не отрывая глаз от доступных взгляду грудей. Самсон от того зрелища почувствовал пробуждение своих желаний, он готов был оторваться от Василисы и ринуться к доступным грудям.
   Она это почувствовала и просто сказала:
   - Самсон, идем в твой номер в гостинице, ко мне домой нельзя, Толик может вернуться.
   - Василиса, а как же малыш? Ему надо есть, а в гостинице нет детского питания.
   - Да, не волнуйся, ты, у меня вновь появилось молоко.
   - Но оно ведь кончилось?
   - Не кончилось, а несколько дней его действительно было мало, а сейчас вполне хватит покормить нашего сына, если ты молоко не съешь за него.
   - Не съем, оставлю ребенку. Жаль, что я потратился на эту дачу, теперь у меня в городе нет квартиры. Ладно, пойдем в мой номер в гостинице, это здесь рядом.
   - Я знаю.
   Они поцеловались, проходя мимо пляжа, унося импульсы желаний... Ребенок спал, его оставили спать в коляске. Самсон и Василиса, приняв душ, вступили в новую фазу своей любви, но без участия грудного молока.
   Самсон отодвинулся от Василисы и спросил, глядя в гостиничный потолок:
   - Василиса, у тебя была однокомнатная квартира, она еще есть? Мне этот номер в гостинице обходится в копеечку.
   - Тяжелый случай. После рождения малыша мы из моей однокомнатной квартиры переехали в трехкомнатную квартиру Инессы Евгеньевны. А она, скрипя зубами, переехала в нашу квартиру. Дальше - хуже. Мою квартиру она отдала Родьке, его квартиру забрала для реставрационной мастерской, так, как она находится на первом этаже, а себе она купила двух комнатную квартиру в новостройке. Вот и все!
   - Слушай, а чего я тут с тобой время трачу, если у тебя квартиры нет? Шла бы ты к своему Толику, раз у вас на троих теперь трехкомнатная квартира.
   - А у нас с тобой сын, ты забыл? И у тебя есть загородный дом!
   - Но у тебя нет ничего, ведь квартира у вас общая!
   - У меня есть наш сын.
   - Так забирай его и дуй к своему хозяину квартиры!
   - Как, знаешь! Толик отец ребенка, а не ты, Самсон! Как бы он мог быть твоим ребенком, если мы с тобой познакомились через твой аппетит, к грудному молоку? - сказала Василиса, покормив грудью, проснувшегося в коляске малыша и вышла на улицу.
   Темнело, тополиный пух притаился среди травы.
   Василиса с помощью случайного помощника поставила коляску с малышом в автобус и поехала домой.
   Толик с Родькой сидели в креслах рядом с мраморным столом, и пили пиво.
   - Толик, вон она, приехала, - вскричал Родька и пошел в соседнюю квартиру.
   Толик поцеловал Василису. Жизнь есть жизнь. Невостребованная любовь Толика требовала выхода. Ребенок спал. Пришлось Василисе второй раз за вечер выполнить супружеский долг. Долг есть долг. Самсон, послав подальше бедную Василису, помня о том, что богатым он стал из-за одной богатой женщины, решил приумножить свое богатство за счет другой состоятельной женщины, и прямо скажем еще молодой.
   
   Арина за месяц отмыла все помещения дома Самсона, последней комнатой был местный музей, ключи от которого она получила в последнюю очередь. В комнате, за вишневыми портьерами ей было немного жутко, казалось, что предметы старины были живыми, они светились и подмигивали солнечным янтарем. Она, дрожа всем телом, протирала загадочную мебель, утыканную солнечными камешками, и с величайшим наслаждением закрыла дверь этой комнаты; радуясь, что срок ее работы на даче подошел к концу. Она получила расчет.
   Тор Николаевич, уезжающий одновременно с ней, подвез ее до дома, а сам поехал в гостиницу, не заглянув в свою квартиру. На следующий день на дачу приехали Самсон и Василиса, кроме них там был повар и охранник. Она отметила чистоту, царившую везде в этом современном доме. В отличие от прошлого раза, она настояла на первоочередном визите в музей. В комнате с закрытыми ставнями, с плотными бархатными портьерами вишневого цвета, пришлось включить свет. Мебель была Василисе вся знакома, она отметила, что размеры комнаты позволяют добавлять в нее предметы, это больше всего ее интересовало.
   - Самсон, все хорошо, но стены современные, и портят интерьер и общее впечатление. Не лучше ли сделать стены из деревянных панелей, выполненных под старину? И еще: нельзя ли добавить маленькую комнату к музею и собрать две коллекции отдельно: столовую и спальню.
   - Василиса, как ты глобально мыслишь! Я с тобой полностью согласен, но сейчас у меня на это нет свободных средств, хотя в скором времени они будут непременно.
   - Ладно, отделка стен помещений музея за мой счет. Надеюсь, еще одну комнату вы сюда добавите.
   Самсон мысленно обрадовался, что правильной дорогой шли его мысли, видимо Василисе он очень понравился. Хороший план! Тор Николаевич после посещения музея Самсона, в последний день жизни на даче, не мог больше работать в своем янтарном кабинете, ему все казалось, что он сидит в музее, и чтобы избавиться от назойливой мысли, он позвонил:
   - Самсон, привет, это я; слушай, хочу отдать в твой музей свой янтарный кабинет.
   Самсон присвистнул и ответил:
   - Беру, не гладя, если он от Василисы.
   - От нее.
   Самсон позвонил:
   - Василиса, Тор Николаевич предлагает мне янтарный кабинет в музей, хочу под музей выделить четыре комнаты, надо подумать над Названиями и над оформлением.
   - Самсон, над этим надо подумать, а результат я покажу. Договорились? Я знаю планировку твоего дома, ехать к тебе мне не обязательно.
   У Самсона возникло ощущение, что его за уши отодрали, как маленького, но и подарки он стал получать весьма весомые.
   
   Тор Николаевич подарил маленькую, породистую собачку Инне. Она взяла ее на руки, и больше никому не отдавала, живая игрушка ее вполне устроила.
   Арина вскоре сказала Тору Николаевичу, что у них будет ребенок.
   - Арина, быть не может! Мне сорок лет! Детей нет! А если это ребенок Степана Степановича?
   - А мне всего тридцать лет, и Степана Степановича в моей жизни нет уже два года, он только иногда передает деньги для Инны.
   - Что делать будешь?
   - И ты спрашиваешь? Я оставляю ребенка, а ты поможешь мне пару первых лет с малышом, дальше я сама проживу.
   - О чем речь! Помогу, чем могу! Я теперь сто процентный мужчина!
   Тор Николаевич тут же сообщил новость своей жене Элле. Элла, странное дело, без тени ревности, сказала, что ребенку надо помочь родиться и взять его потом себе. Эту новость от своей жены, Тор Николаевич пересказал любовнице Арине.
   Арина ответила весьма неожиданно:
   - Ребенка кормить грудью буду я, первый год он будет со мной, а вы с ним можете гулять, а дальше будет видно. Дело в том, что я боюсь - рака груди, а у женщин, кормивших детей грудью дважды, его практически не бывает. Я такое где-то слышала.
   - Договорились. Береги себя, будем вместе воспитывать нашего ребенка. Кстати, для Инны я буду перечислять некую сумму денег с сегодняшнего дня.
   Арина такого счастья и не ожидала.
   Степан Степанович, услышав от Арины сенсационную новость, ухом не повел, а только подумал, как хорошо, что он к ней на дачу в Машине Самсона не поехал, а то бы ребенка ему приписали. Арина решила заставить Инну сделать селедку под шубой, но девочка сделала вид, что не услышала. Через сутки мать повторила задачу. Дочь разревелась, разрыдалась. В ответ она услышала вопли матери, перечисляющей ей наказания. Девочка поняла, что лучше пойти и сделать треклятую селедку под шубой. Она еще раз спросила, что надо для этого сварить и сколько.
   В большую кастрюлю Инна налила воду, положила в нее пять штук вымытой свеклы, две моркови и четыре картофелины. В другую кастрюлю, но меньшего размера, она насыпала соли, налила холодной воды, и положила пять яиц. Дальше предстояло самое сложное: разделать селедку, удалив из нее все косточки. Мать показала, как надо разделывать селедку. Надо сказать всем нравится разрывать селедку на две части за хвост, тогда все основные косточки скелета сами выходят из селедки. А дальше начинается мука с маленькими косточками, а потом надо разложить мелкие кусочки селедки на блюдо, и постепенно покрывать селедку шубой, состоящую из тертых овощей, яиц, майонеза...
   В гости к Арине пришел Тор Николаевич. Мать и дочь ему очень обрадовались, видя в его руках вкусные продукты. Стол получился праздничным, но настроение в целом было такое, словно приспустили флаг на корабле. Мужчина был озадачен тем, что ему поспешно пришлось разойтись с Эллой. Инне пришлось открыть правду, что скоро у нее будет брат или сестра. Девочка в первый момент обрадовалась, а во второй впала в тоску. Возник момент, когда все втроем были готовы разреветься. Выход нашелся. Арину неожиданно скрутило от боли так, что она сжалась в комочек и выскочила из-за стола. Ее не было долго, когда она появилась, то сказала, что ребенка не будет, не получилось. Тор Николаевич обхватил рукой свои челюсти, ему казалось, что его зубы все одновременно заболели. Он почувствовал боль в сердце и стал оседать со стула. Арина сама лежала, скорченная от боли и не могла встать. Инна посмотрела на страданья взрослых и бросилась к телефону, вместо скорой помощи она позвонила отцу. Степан Степанович был дома, и бегом прибежал к ним, благо дома находятся в одном квартале. Его соперник лежал и еле дышал.
  Степан Степанович достал из своего кармана таблетки от боли в сердце и дал их Тору Николаевичу. Потом он подошел к Арине, с которой не жил и не разводился из-за ее криков. Он подержал огромную ладонь на ее животе, и боль из нее стала выходить, словно своей ладонью он ее вытягивал. Потом он позвонил в гостиницу и вызвал Эллу, не спрашивая разрешения у больных. Пока Элла ехала к ним, Степан Степанович сел за стол и съел всю селедку под шубой, потом позвал Инну прогуляться с ним по свежему воздуху, после очередного дождя. Элла вбежала в квартиру, посмотрела на Тора Николаевича, вздохнула, подняла его. Он поднялся с ее помощью и пошел к прежней, благополучной жизни.
   Арина осталась одна, она лежала и смотрела на стол, где не было селедки под шубой, но ей она была больше не нужна.
   
   Василиса лежала на новом диване перед новым плоским экраном телевизора, и думала о Самсоне. Зацепил он ее своей импозантностью, музеем, планировкой и вообще янтарной мебелью, которая продолжала увеличивать свою численность. Она была готова подарить ему янтарную кровать, если он ее полюбит на этой кровати... Мысли вылетели из головы внезапно, а потом назойливо стали крутиться в мозгу, она вновь задумалась о Самсоне... Стыдно? Конечно! Но мысль появилась, потом исчезла, она нажала на пульт управления телевизором и уснула.
   Толик понял одно, что он зря променял Василису на Леночку, он резко почувствовал уменьшение финансирования. Он попробовал куснуть собственный локоть перед зеркалом, но не получилось, тогда он предложил Леночке забрать у нее театр кукол на тумбе, та обрадовалась:
   - Толик, забирай этот хлам, только место занимает.
   И он забрал этот хлам и принес его, директору антикварного салона.
   Василиса, выспавшись в обед дома, сидела на работе в своем офисе с хорошим настроением. Жара надвинулась внезапно, дневная духота давила и угнетала все ее существо после треволнений последних дней. Она думала только о том, как избежать мужчин в своей жизни. Она неожиданно для самой себя отказалась заниматься разработкой интерьера дачи Самсона, и вообще участвовать в гонке по выдумыванию янтарной мебели. Да, ей повезло купить янтарные часы, но все остальное - без нее. Она занималась ребенком, готовила еду, чтобы не потерять молоко и все. Рядом скользил Толик по квартире, но она его особо не касалась, и не о чем не просила. В жаркие дни она выходила гулять с коляской рано, ходила по аллеям парка, потом выходила вечером, а днем сидела с ребенком дома. Когда маленький мальчик капризничал, она махала над ним большой книгой, журналом, включала в стороне от него вентилятор, но тепло лишь немного радовало, что оно вообще бывает. Василиса очень жалела, что произвела родственный обмен, больше всего ей хотелось вернуть маленькую квартиру, и однажды она об этом заговорила с Толиком, с Родькой, и даже Инессе Евгеньевне позвонила. Никто не стал возражать, все были 'за'. Родька переехал в свою квартиру. Василиса переехала в свою однокомнатную квартиру. Толик остался один в трехкомнатной квартире, но это уже его дело и Инессы Евгеньевны.
   
   Жена Тора Николаевича, Элла, не могла долго страдать от собственного благородства, она предложила мужу развестись на самом деле в свете последних событий. Сказано - сделано. Труднее всего, как, оказалось, заполнить бланк квитанции в сбербанке, надо написать тьму цифр, и все из-за пару сотен. Брали бы триста рублей наличными, тогда людей бы больше разводилось. Элла заполнила бланк быстрее, еще и за квартиру успела заплатить, потом ушла ждать Тора в УЗАГС, там успела съесть шоколад, поскучать, и только тогда появился супруг со своей квитанцией. Им дали один бланк на двоих, они заполнили каждый свою колонку по вертикали, и все. ВСЕ! Домой они шли врозь, каждый со своей скоростью передвижения.
   Как оказалось, у них на двоих было две квартиры, каждый ушел в свою, раньше они одну сдавали, а тут, как раз была смена постояльцев, все к одному, к разводу. Избалованный Тор Николаевич, привыкший к хорошему женскому уходу, сразу почувствовал провал в своей жизни, и подумал, что чужая любовь дается трудно. Трудно быть настоящим мужчиной! Получилось, что он стал вторым спутником Арины после Степана Степановича. Теперь она живет одна с Инной, а мужчины живут поодаль от нее.
   Затосковал Тор Николаевич от собственного благородства, да и Арина отказала ему в дальнейшем совместном существовании. Вот оно как все сложилось, знал бы, так на ту дачу и не ездил бы вовсе.
   
   Глава 9
   
   Раздался телефонный звонок Степана Степановича:
   - Инесса Евгеньевна, мы тут гуляем с Инной, не хочешь присоединиться?
   - Вы где? Я сейчас к вам подойду.
   Она надела брюки, кожаную курточку, обувь и вышла.
   У подъезда стояли Степан Степанович и Инна. Они тут же стали рассказывать ей последние новости, связанные с Ариной и Тором Николаевичем.
   - А от меня, вы, что хотели услышать? - не выдержав потока новостей, спросила Инесса Евгеньевна, - мне вас пожалеть? Похоже все нормально.
   - Так, ситуация стрессовая, - пробасил Степан Степанович, - Инесса Евгеньевна, пойдемте по парку, Инна ведь все равно с нами гулять не будет.
   - А я с вами не пойду, папа денег мне подбросил, я в магазин пойду. Пока! - махнула им рукой Инна, и исчезла за поворотом.
   - Степан Степанович, ты видел мебель русского модерна конца девятнадцатого века?
   - Круто сказано, но это была одна фабрика, очень трудоемкая работа, резьбы много.
   - А мы могли бы ее сделать? Резчики по дереву такого уровня найдутся?
   - Были бы деньги - резчики найдутся.
   - Найди пару человек, есть идея, займемся русским модерном.
   И они тихо пошли по парку, вдыхая лесные ароматы вечернего воздуха. Радуясь тишине и собственному спокойствию. Самсон лежал на диване в холле второго этажа, дачной крепости и смотрел в окно; когда-то из этого балконного окна, Василиса спустилась к нему в руки по веревочной лестнице. И, что ему взбрело в голову, что она ему не нужна? Ну, и что, что ребенок у нее от законного мужа Толика? Что в этом плохого?
   Поздно познакомились, а он рассердился на нее из-за квартиры, да не нужна ему ее квартира! Ему Василиса нужна, это он из-за ревности к Толику так раскипятился, Родька ему на днях сказал, что она вновь в своей квартире. Вот и полетели все его мысли к ней, к молодой матери. Да, не нужно ему ее грудное молоко! Это его черт попутал, прилип к ней, как маленький. И скучно, и грустно, и не кому руку подать... И еще ему надоела возня с янтарной мебелью, сколько в нее денег вложил, а все коту под хвост, чего-то в коллекции не хватает, нужен дизайнер от Бога, опять же нужна Василиса! Пусть бы она разобралась с янтарной мебелью, да пользу из нее извлекла. Самое смешное в этой истории, что Самсон не на шутку полюбил Василису! А ведь он ее первый раз пригласил только посмотреть музей янтарной мебели, а сам занялся с ней необычной для него самого любовью...
   
   Василиса!!! - крикнул он молча.
   
   Василиса встрепенулась, подняла голову от детской коляски, ей показалось, что ее кто-то зовет, но голоса не слышно. В голове возник образ Самсона. Живя одна в своей квартире, из трех мужчин чаще всего она вспоминала Самсона, зацепил он ее мысли и сердце! Сам ведь прогнал, а может, ей так показалось, что прогнал? Нет, сама она к нему не придет, не позвонит и не приедет! Василиса подняла ребенка на руки, прижала его к груди, и понесла раздевать после прогулки. Самсон вскочил с дивана, быстро сбежал вниз по лестнице, сел в Машину. Ворота дачи перед ним открылись, и он поехал в город. Ребенок уснул. В дверь позвонили. Василиса, не посмотрев в глазок, открыла дверь. На пороге стоял Самсон! Он ворвался в квартиру, подхватил ее на руки, прижал к себе, поцеловал долгим поцелуем, и опустил на пол.
   В незакрытую входную дверь на них смотрел Толик. Взгляд его был блуждающим и тревожным. Он опустил руку в карман, вынул складной нож, нажал на кнопку, нож раскрылся, и он виртуозно запустил его в спину Самсона... Кто бы мог подумать, что Толик в кармане носит такой страшный нож? И так им владеет? А ничего странного. Он рос спокойным малым, некрупным, несильным, и когда-то они с Родькой много время сидели в песочнице, и играли в ножички. Так он и носил нож в кармане, меняя его на лучшие варианты исполнения; периодически, запуская нож не в землю, а в деревья в парке... Самсон упал на пол, на нож, еще больше вонзая его в себя. Он смотрел, угасающими глазами на Василису.
   А Василиса смотрела с полными ужаса глазами на Толика. Толик перевернул Самсона на грудь, вынул нож, вытер его о детскую пеленку, лежащую в прихожей, и вышел из квартиры. Василиса тронула пульс на руке Самсона: пульса не было вовсе. Удар был нанесен точно в сердце. Она позвонила на мобильный Степану Степановичу, тот в это время гулял с Инессой Евгеньевной по парку, приближаясь к дому. Навстречу им шел Толик. В кармане Степана Степановича звонил мобильный телефон. Инесса Евгеньевна остановила Толика. Он был страшен своим выражением лица. Степан Степанович услышав в телефоне крик Василисы, побежал к ней в квартиру, благо это было рядом.
   Толик, махнув рукой матери, ушел быстрым шагом в неизвестность.
   Степан Степанович поднялся на лестничную площадку, увидел лежащего в крови Самсона, взвалил труп на плечи и вынес на чердак. Василиса вытерла следы крови и поднялась за ним на крышу. Темнело. Инесса Евгеньевна пошла вслед за убегающим Степаном Степановичем, дверь в квартиру Василисы была открыта, она вошла, увидела спящего малыша, больше никого не было... Со стороны глухого торца здания, примыкающего к лесу, Степан Степанович скинул тело Самсона на землю, оно, цепляясь за деревья, ударилось о металлическую ограду... Людей с этой стороны зданья без окон не было. Инесса Евгеньевна сидела с ребенком на руках, качала его на коленях. Она ничего не знала, но тревога пронизывала все ее существо. Степан Степанович взял под руку Инессу Евгеньевну, и они вдвоем вышли из подъезда, в сторону ее нового дома, обойдя дом с другого торца. Так она ничего и не поняла, и не спрашивала, от тяжелого чувства непонятного происхождения.
   Утром дворник Маня обнаружила труп Самсона. Дверь дворницкой выходила из глухого торца дома. Она проснулась рано утром, вышла с метлой на улицу и чуть не споткнулась о труп. Маня сразу вызвала милицию. Она устала от перепалок с сыном Пашей и ушла от него, а чтобы не снимать квартиру, стала работать дворником. Красивый мужчина лежал спиной на остром выступе невысокой металлической ограды. Когда его перевернули, но для этого его пришлось снять с металлического, острого выступа, и на спине у него была одна, но глубокая рана...
   Детектив Борис осмотрел тело мужчины, и даже его внимательный взгляд ничего подозрительного не обнаружил. Он подумал, что мужчина сам упал с крыши дома, и спиной оделся на металлическое острие ограды, других следов насилия не было видно.
   Василиса осталась с ребенком одна, ее трясло, как от озноба, нервное состояние не проходило. Толик не появлялся. Василиса не выдержала и попросила Инессу Евгеньевну пожить в старой квартире и помочь ухаживать за ребенком. Бабушка стала приезжать в свою старую квартиру и сидеть с внуком. Однажды в дверь позвонили, это оказался детектив Борис. Он прорабатывал свою версию убийства Самсона. Не мог он поверить в самоубийство великолепного и обеспеченного мужчины. Его наследником становился его дядя, Тор Николаевич. Но дядю в этом доме никто не видел.
   Дворничиха Маня сказала, что видела погибшего мужчину с Василисой, они вместе катали детскую коляску. Вот такие следы и привели Бориса к Инессе Евгеньевне, сидевшей с внуком. Василисы дома не было, не было и Толика. Мать его сказала, что он в отпуске и его нет в городе вместе с его другом Родькой. Мотив ревности проскочил в голове детектива, уж очень красив был погибший мужчина. Других зацепок к этому дому у Бориса не было. Увидев Василису, хрупкую красивую женщину, детектив понял, что ей не столкнуть мужчину с крыши, и не протащить даже метра.
   Василиса подтвердила еще раз слова Инессы Евгеньевны, что Толик в отпуске вместе с другом Родькой. Борис твердо знал, что убийство без Василисы не обошлось, никто больше не был знаком в этом доме с погибшим мужчиной. Он навел справки о Толике, и понял, что тот не мог бы затащить Самсона на крышу, мужчина, сделавший это должен быть сильнее погибшего человека. При вскрытии трупа был обнаружен ровный срез в спине между ребрами, рядом с рваной раной от металлической ограды. Появилась предположение, что Самсона убили ножом, а потом сбросили с крыши.
   
   Неожиданно Тор Николаевич стал владельцем дачи с янтарной мебелью. Естественно он тут же подвергся допросу Бориса, но у него было алиби. Он с сердечным приступом лежал в больнице, и в ночь убийства больничной палаты не покидал.
   Борис спросил:
   - Тор Николаевич, а вы не знаете случайно крупного мужчину, из числа общих знакомых с Василисой.
   Тор Николаевич ответил:
   - Василису мало знаю, но знаю крупного мужчину Степана Степановича, мужа Арины, которая летом работала на даче Самсона.
   Борис встретился со Степаном Степановичем. Внешний вид Степана Степановича вызывал уважение, и настораживал одновременно. Рост под 190 сантиметров, крупного телосложения, почти бритый затылок. Такой мог сделать, что угодно. Борис предложил ему метнуть нож. Метанье ножа у Степана Степановича не получилось, не умел он метать ножи. Нож вообще не вязался с ним. Решил детектив Борис подождать возвращения Толика, поскольку других мужчин в окружении Василисы он не обнаружил, тем более что билет он покупал в ночь убийства. Борис сообщил на конечный пункт прибытия Толика, о необходимости его задержания. Но сведения с места его нахождения согласно железнодорожному билету не поступали.
   
   Толик пошел к другу Родьке и покаялся ему в убийстве любовника своей жены... Родька предложил ему немедленно уехать в экспедицию в одно интересное место, где люди видели НЛО. Оказалось, что они оба в этот момент были в отпуске, и, следовательно, никто их искать бы не должен. Родька за вторичный переезд из квартиры в квартиру, сорвал деньги с Инессы Евгеньевны, и поэтому мог помочь другу детства уехать в медвежий край на пару недель. Бумажник у Толика был при себе, проблем с документами не возникло. Они ночью покинули город на поезде. Толик и Родька сошли с поезда раньше на одну остановку, им все равно некуда было идти. Продукты у них были те, что Родька припас для похода для одного себя, прикупить продукты на Толика они не успели. Значит, им надо было подумать о маршруте, на котором бы были населенные пункты с магазинами.
   Друзья углубились в тайгу. Пошел снег. Это летом то! Но скоро растаял. Толик плохо переносил лес, он был горожанин до мозга костей, и в лесу вел себя, как загнанный зверь. Он готов был вернуться домой и сдаться. Родька отговаривал Толика от самопожертвования, говоря, что в тайге жить хорошо, и надо только привыкнуть к новым условиям существования. Шли они тропами, как звери; прятались от встречных людей и на контакт со встречными людьми не шли. Продукты таяли, кушать на свежем воздухе очень хотелось, а еды было мало для двух взрослых мужчин.
   Родька предложил Толику забить ножом: кабана, зайца, да кого угодно, лишь бы что-нибудь съесть. Спички, зажигалки у них были. Палатка у них была одноместная, был один спальный мешок. Оставалось для сносного существования разжечь костер, и приготовить пищу. От сильного голода Толик метнул нож в утку. Птица упала. Они долго искали место, куда упала птица, и ели ее нашли. Они жалели, что у них нет с собой собаки.
   Утку съели друзья за один присест и крепко уснули.
   Проснулись они от странных шорохов.
   Девушка с ружьем за плечом, в высоких резиновых сапогах, в штормовке и джинсах, палкой пыталась притушить их костер.
   - Чего спите, а костер не потушили? Ветер дунет, ни вас, ни леса не останется.
   - А ты, кто? Лесничий? - спросил Толик.
   - Нет, дочь лесничего. Утку съели? Где разрешение на отстрел? Вы откуда и куда?
   - А без вопросов можно? - спросил Родька.
   - Можно, но тогда сделайте так, чтобы я вас здесь больше не видела.
   - Этого мы обещать не можем, - сказал тихо Толик.
   - Тогда я сообщу о вас, куда следует, вдруг вы преступники. По тайге в нашем районе объявлен план перехвата двух мужчин, а вас, как раз двое мужчин.
   - Мы приличные люди, точнее инженеры в отпуске. Меня зовут, впрочем, неважно, как меня зовут. Девушка, вы лучше подскажите, как можно выбраться из сей великолепной тайги? - спросил Толик.
   - Поверю вам, очень вы похожи на городских, столичных жителей, если пройдете метров пятьсот, по просеке, выйдите на узкоколейку. Поезд ходит раз в сутки.
   - Так вы на этом поезде приехали? - спросил Родька, которому очень понравилась дочь лесничего.
   - Да, мне сказали грибники, что вас видели. Я приехала посмотреть, какие вы птицы залетные, чем занимаетесь.
   - А домой завтра вернетесь?
   - У меня здесь еще есть дела. Мне необходимо обойти лес. Дело в том, что к нам чужие волки зашли.
   - Вы волков не боитесь? - продолжал задавать вопросы Родька.
   - А, что делать? Надо.
   - Не бросайте нас! - взмолился Толик, слова о волчьей стае его испугали.
   - Я бы вас в милицию доставила, уж очень вы напоминаете тех, на кого перехват объявлен, но у нас в радиусе ста километров милиции нет.
   - А откуда вы знаете про перехват, если милиции нет?
   - На почту присылают словесное описание тех, кого разыскивают. Почтальонка лесников предупреждает. У нас тут свои связи.
   - А нас не боитесь? Ведь мы похожи на словесное описание, вы сами это сказали, - спросил Толик.
   - Особенно ты! Признавайся, кого пришил? - девушка наставила ружье на Толика.
   - Кого? Любовника жены, ножом в спину, - и он вытащил нож, нажал на кнопку.
   - Да, серьезное оружие, предлагаю перемирие, ваши слова принимаю за шутку, разойдемся красиво, - серьезно сказала девушка, но без страха в голосе.
   - Девушка, но вы теперь много знаете, а здесь тайга, - стал запугивать ее Родька.
   - Отец знает, где я, имейте это в виду! Вас найдут.
   - Зачем вы свалились на нашу голову? - взревел Толик, шлепая ладонью комаров на своем лице.
   Родька с дочкой лесника пошли вперед и вместе. Толик шел сзади, отставая от них с каждым шагом все больше, у него был свой рюкзак с небольшим количеством еды. Он решил просто от них уйти в неизвестность. Влюбленный Родька отводил душу с девушкой интересной ему во всех отношениях. А Толик остановился за сосной, а потом ушел в другую сторону... Он чему-то успел научиться у Родьки. Вечером он зажег костер, испек пару картофелин, съел, их как пирожные и уснул. Сквозь сон Толик слышал крики, словно его звали, но откликаться не стал. Крики смолкли.
   Утром Толик продолжил путь, он весь был покрыт укусами комаров, но об этом старался не думать. Он шел по солнцу, чтобы не делать круги по лесу, и смотрел на мох на деревьях, вспоминая, с какой стороны деревьев он растет. Он вообще вспоминал все, что слышал о жизни в лесу. Через пару суток ему попался домик охотника, пустой, без запасов еды, но с крышей. Пошел холодный дождь, но он чувствовал себя в безопасности. Толик научился собирать грибы и ягоды, ел их жадно. Он пытался жевать корешки трав. В домике Толик остался жить, понимая, что идти ему некуда, потому что его ищут. Лицо молодого мужчины заросло щетиной, он стал похож на кого угодно, только не на себя: интеллигентного в прошлой жизни мужчину.
   Родька через пару недель вернулся в город, не избежав вопросов и допросов Бориса.
   На все вопросы Родька отвечал одной короткой фразой:
   - Толика не видел, в отпуск ездил один.
   Борис возражал:
   - Вы вместе брали билеты на поезд!
   - Это совпадение случайное, рядом со мной ехал в поезде мужчина, но это был не Толик, - Родька выкручивался от всех вопросов как мог, зная одно, что Толик остался в тайге по своей воле, а тайга она огромная.
   Василиса, не избалованная помощью Толика в отношении ребенка, словно не замечала его отсутствие. К ней в квартиру приходили люди с собакой, доказывая ей и себе, что погибший Самсон, был у порога ее квартиры, но даже собака не шла внутрь квартиры, потому, что там его следов не было!
   Детектив Борис решил, что убийство произошло на лестничной площадке, тем паче, что двери двух квартир расположены рядом, а супруги на момент убийства жили отдельно. Василису с ребенком перестали тревожить.
   Тор Николаевич на правах хозяина с удовольствием обходил дачу, ему нравилось жить без посторонних людей. Он с удовольствием открывал комнаты с янтарной мебелью, долго смотрел на нее, представляя себя графом. В качестве помощницы по дому, он вернул Арину и убрал повара с охранником.
   Инна перешла жить к отцу Степану Степановичу, с ним она не ссорилась, ощущая себя хозяйкой, и отец сильно ее не доставал воспитанием. Девочка научилась готовить, и все шло своим чередом.
   В антикварном магазине наступило затишье, реализация залежалых товаров шла плохо, и без суеты рекламы дела не шли. Родька покинул не процветающее место работы. Василиса жила в полусне, у нее возникло ощущение вязкого болота. Иногда ей хотелось поехать в тайгу, но, посмотрев на парк, она поймала себя на мысли, что это ей не под силу.
   Так прошел год...
   Уныло смотрела в окно Инесса Евгеньевна, она думала о Толике. Люди, после его исчезновения, ее обходили стороной, но такое наказание для нее было естественным. Она смотрела не бело-серые кучевые облака в небе, на зеленую беспробудную листву и ощущала тревожную пустоту в душе, состояние беспокойства постепенно нарастало, она потянулась к коробке с шоколадными конфетами. И в этот момент прозвенел звонок в дверь, она ее открыла и отпрянула. В квартиру стремительной, но знакомой походкой вошел незнакомый человек. Она всмотрелась в его лицо, узнавая, и боясь ошибиться: перед ней стоял ее Толик!
   Но какой?!
   Его лицо покрывала кучерявая ровная бородка, его волосы были подстрижены немногим длиннее бороды, весь он выглядел красавцем!
   - Толик, это ты? - спросила дрогнувшим голосом Инесса Евгеньевна.
   - Я, мать, я! - басовито ответил сын.
   - Что с твоим голосом? Ты стал басить?
   - От ветра, от морозов мой голос немного треснул, много пришлось покричать...
   - А борода? - тихо проговорила мать, начинающая верить в счастье.
   - Что борода! Посмотри, что я принес! - и он нагнулся над сумкой, потом махнул рукой и поставил ее на стол перед матерью, медленно открывая молнию на сумке.
   Инесса Евгеньевна поднялась с кресла, заглянув в сумку, потянулась рукой за дощечкой.
   - Сын, что это? - ее голос дрожал, рука подергивалась от волнения, вынимая из сумки бесценный деревянный предмет.
   - Садись, мать в свое кресло, и послушай меня внимательно, разглядывая лесное произведение искусства. Я жил в тайге. Один жил. Нашел я избушку без курьих ножек: крыша, окно, дверь, железная печурка. Три месяца я не видел ни одного человека. Я так исхудал, что стал молиться о спасении. Я съел все дары леса, что росли поблизости. Животных и птиц я не убивал. Я стал обросшим, страшным, немытым. Однажды мне стало невмоготу, я готов был наложить на себя руки, зрение стало исчезать, я впал в полудрему. Очнулся от того, что на меня смотрела ведьма, или баба Яга, та, чью избушку я занял.
   И говорит баба Яга скрипучим голосом:
   - Здравствуй, касатик! Совсем издыхаешь, родимый? Порченный ты человек, а вылечить тебя можно. Зло прошло через твою жизнь. Сильно виноват ты, да не совсем. Вылечу я тебя. Знахарка я. А ты, что подумал? Травы у меня в этом домике хранятся, ты их и не трогал, и то молодец. Да я новых трав еще насобирала. А сейчас я сделаю для тебя отвар. Ты отвар выпьешь, и человеком станешь. Тебя мои травы одурманили, ты и стал спать, и славно, тебе надо было выспаться. Поставила бабуля меня на ноги, да и повела с собой по деревне. А в той деревне все дома стоят с заколоченными окнами, одна бабка эта там живет. Откормила она меня картошкой, луком и огурцами. Еда у нее еще та, что сама выращивала, то и ела. Я встал на ноги, стал по деревне ходить, дома смотреть. Жильцов давно в них нет.
   В одном доме я нашел эти дощечки, и бабуле показал. Она всплакнула, вытерла слезы краем платка, который с головы никогда не снимала. Сказала, что жил у них один человек с золотыми руками, ходить много не мог, а все сидел, да мастерил. А любил он на небольших дощечках животных вырезать, да так ловко, что все животные, как живые! Дощечек этих я обнаружил штук пятьдесят, просто письмена какие-то! Прожил я у бабули еще девять месяцев. Она меня не отпускала, лечила и поила травами. А однажды подходит и говорит, что я здоров и могу уехать домой. Я ей ответил, что меня ищут, я зло большое совершил. А она сказала, что все будет нормально, если я ей свой нож оставлю, и никогда в руки его больше не возьму. Дает она мне мой складной нож, и просит, чтобы я его метнул. А нож выпал из моей руки! Понимаешь мать, я не могу больше ножи метать! Не могу! Проводила она меня до станции, поезд там две минуты стоит. А перед этим на той станции она меня к парикмахеру сводила, потом травки свои сушеные сдала скупщику, и мне билет купила, одежду, и сумку. Я ей только нож и оставил, да дров целую стену наколол, да отремонтировал ее жилье.
   - Толик, а дальше, что с тобой будет?
   - А ничего. Я буду жить в твоей новой квартире, а ты уйдешь в старую квартиру, ближе к Василисе. К ней я пока не пойду, не могу. У меня есть идея, я нарисую комплект мебели такой, чтобы дощечками этими его обклеить. Степан Степанович все сделает. Вот и модерн! Настоящий модерн!
   - Вот за это спасибо, а то я от скуки не знаю, что и делать. А, как мне ту старушку отблагодарить за твое спасение?
   - Лучше о ней забыть, мы с ней в расчете. Я у нее отработал свое спасение. Теперь хочу у Василисы поработать! У нее смотрю все люди новые, а Степан Степанович меня не продаст.
   - Ты ведь инженером работал, а теперь, что мебелью будешь заниматься?
   - У меня иного выхода нет. Старушка сказала, что я должен с деревом работать, а она с травой работает. Так вот.
   - Толик, да тебя сейчас никто и не узнает. К Родьке пойдешь?
   - Нет, нам лучше не встречаться.
   - А Василисе о тебе сказать?
   - Не надо, мне очень хочется увидеть сына, но не сейчас. Я буду работать в твоей новой квартире, нарисую эскизы новой древней мебели, отдашь их потом Василисе или Степану Степановичу. Но обо мне не говори, на всякий случай.
   - Так и будешь в квартире сидеть?
   - Сидел я в избушке, посижу в квартире, мне еще надо немного времени, чтобы в себя прийти.
   - А бороду сбреешь?
   - Не сейчас.
   Толик отдыхал, отмывался, сбрил бороду, смотрел телевизор и совсем забыл о прорисовках. Матери он до Машины донес сумку с бесценными дощечками, и домой вернулся, спрятав лицо под кепкой, натянутой чуть не до носа.
   
   Степан Степанович после разговора о русском модерне с Инессой Евгеньевной, сделал столовую мебель, а с резчиками по дереву у него ничего не получилось. Комплект мебели был, а антикварного вида у него не было. И пошел он к Инессе Евгеньевне в жилетку поплакать. А она засмеялась! Он только рот открыл от удивления.
   - Милый ты Степан Степанович, есть мистическая отделка для твоего комплекта! Да еще какая! Но нужно найти Селедкина старшего, чтобы он все это вместе состыковал по старым рецептам.
   - Так умер Селедкин старший, и нет теперь мастера, который мог бы под старину мебель реставрировать.
   - Я не знала. Что предлагаешь?
   - Не знаю, а Селедкин младший знает? Он видел, вероятно, как его отец работал. Селедкин старший реставрировал без зрителей, никого не впускал в мастерскую.
   - Это я хорошо знаю. Младший Селедкин уволился, но его можно найти. Вези свой комплект в магазин, в реставрационную мастерскую, а я привезу для него украшения и Родьку.
   Родька откликнулся на звонок мобильного телефона, и сам приехал в магазин. Он сказал, что знает, как отец делал мебель под старину, но сам никогда этого не делал, хотя помнит все материалы, которые отец при этом использовал.
   Степан Степанович привез столовый мебельный гарнитур, а, увидев дощечки, с качественно вырезанными животными, как ребенок захлопал в ладоши.
   - Отлично, то, что надо! Какое мастерство и все выдержанно в одном стиле, в одном размере!
   Родька при виде дощечек выдохнул:
   - Откуда такая прелесть? Все животные выпуклые, как живые, да так ровно сделаны!
   - Родька, твое дело объединить дощечки с гарнитуром, надо создать новую антикварную коллекцию русского модерна конца девятнадцатого века.
   - Без проблем! Это настоящая натура!
   Откуда люди узнают о новинках? Неизвестно, но покупатель вскоре объявился, на весь столовый гарнитур, хотя для начала ему показали стул с отделкой из двух дощечек, с изображением животных на спинке стула. Стул смотрелся единым целым, трудно было догадаться о том, как он был сделан. Единственно, что просил покупатель, оставить в секрете свое имя.
   
   Солнце светило в окна. Небо без облаков казалось бескрайним, как затянувшееся одиночество. Василиса иногда вспоминала Самсона и жалела его и себя, а заодно и Толика, и сына. Ребенок подрос, она хотела уже выходить на работу, а перед этим лучше всего - привести себя в боевую готовность. Василиса решила пойти и позагорать на пляже, благо он рядом. Надела она купальник, легкий халат, сланцы; посадила сына в летнюю коляску и пошла с ним на пляж, по своей обычной прогулочной дороге. Навстречу Василисе шел сам Толик! Она решила, что он ей померещился, и попыталась пройти мимо него, но он остановился, перекрывая ей дорогу.
   - Здравствуй, Василиса!
   - Привет, пропавший! Откуда и куда?
   - Дай на сына посмотреть.
   - Смотри. Тебя ищут или выпустили?
   - Зачем вопросы? Я здесь. Вот, деньги возьми, честные можно сказать. Я помог сделать новый гарнитур с антикварным уклоном, теперь могу тебе отдать деньги на жизнь.
   - А я возьму.
   - И бери, а я ушел, - и Толик резко развернувшись, исчез в боковой аллее.
   Идти на пляж с большой суммой денег Василисе расхотелось, и она повернула домой, чтобы положить деньги куда подальше.
   На скамейке у подъезда сидел детектив Борис.
   - Василиса, слухи ходят, что твой муж вернулся. Как его найти? Сюда он не приходил.
   - Я его с прошлого года не видела.
   - А у нас другие сведения. Есть сообщения, что его видели в городе. Еще объявился родной отец Самсона, полковник и пытается найти убийцу. А похожи они!
   - Я ничем вам не могу помочь.
   - Зря. Я надеялся на вас. Про отца Самсона не хотите узнать? Он жил за рубежом много лет, а тут приехал, вернулся и копает. Нам дали месяц срока на поиск убийцы, а я и так знаю, что убил Самсона ваш муж Толик, а Степан Степанович его сбросил с крыши для инсценировки убийства. А мне нужна новая Машина.
   - В огороде бузина, а деньгами возьмете за свободу Толика? А заезжему полковнику скажите, что было самоубийство чистой воды, ведь кроме вас да меня никто всю картину убийства не знает. Вы сами догадались, а я видела. Если честно, то Толика я впервые за последний год увидела десять минут назад, он мне деньги дал на ребенка. Могу деньги вам отдать.
   - Раскололась. Где Толик сейчас живет?
   - Он мне ни слова не сказал о себе, дал деньги и исчез в зарослях.
   - Деньги у ребенка отбирать не буду, тебе тяжело пришлось, я это знаю. Красивая ты баба, я вот о чем подумал, если отец Самсона тебя увидит, то твой Толик его из ревности пришьет!
   - Если честно, то Инесса Евгеньевна мне говорила, что Толик жил год в тайге у знахарки, и теперь он не умеет метать нож, она у него нож забрала.
   - Значит, знахарка лесная с него порчу сняла? Коряво. А если по-хорошему, то Толика и Степана Степановича надо сдать, но улик нет и нож у знахарки, так и сказать отцу Самсона? Так тогда еще что-нибудь произойдет, а мне кого-нибудь надо выдать брату, а выдам я тебя, Василиса.
   - Это еще как?
   - Скажу полковнику у, что Самсон из-за любви к тебе упал с крыши, что у него крыша поехала, и он не справился с любовью.
   - Так его отец меня прибьет!
   - А ты хочешь, чтобы на мне это дело вечность висело? - закурил сигарету Борис, глядя пристально на Василису.
   - А про нож вы как узнали?
   - Это все ерунда, человека нет - проблема есть, а надо подвести черту под этим делом. Так я тебя познакомлю с отцом иностранцем?
   - От Толика отстанете? Знакомьте, если это вам поможет.
   - Да, но ты должна выглядеть так, чтобы иностранный отец смог бы поверить, что из-за тебя у мужиков крыша едет.
   - Кто бы с ребенком посидел, а я бы занялась своей внешностью.
   - Найми няню, не мне тебя учить. Значит так, через неделю к тебе придет отец Самсона, произведи на него впечатление.
   Василиса рьяно взялась за свою внешность. Няня сидела с ребенком, а она усиленно приводила себя в порядок.
   
   Через неделю Борис привел отца Самсона:
   - Господин полковник, вот это и есть Василиса, в которую был влюблен ваш сын Самсон, больше мне добавить нечего, - сказал Борис, пропуская в квартиру Василисы полковника, а сам быстро закрыл за собой дверь.
   - Здравствуйте, Василиса! Так это из-за вас Самсон покончил с жизнью? Да, вы действительно красивы! Но жизнь - дороже. Что ж вы его довели до такой степени? Ведь я вас давно знаю, я помню вашу тетушку Калину!
   - Знаете, трудно мне все это вспоминать, но Самсон меня по-своему любил.
   - Да я и сам готов в вас влюбиться, от вас идут флюиды любви и совершенства!
   - А, что мешает?
   - Не хочется с крыши падать.
   - Не лазьте на крышу и не сорветесь!
   - Василиса, вы сказали хорошую мысль! Самсон просто сорвался с крыши! Наверно сидел на вашей крыше и смотрел на луну, да и сорвался! Он еще в детстве был лунатиком, на луну реагировал! Тьфу. Гора с плеч! - воскликнул полковник, вставая с кресла, и медленно проходя к выходу.
   Василиса закрыла за ним дверь и плюхнулась в кресло.
   Вскоре появился детектив Борис.
   - Василиса, спасибо! Полковник закрыл дело о гибели Самсона, сказав, что он был лунатиком с детства. Я не ожидал от вас такого ума! Самому в вас влюбиться? Нет, лучше не буду. Все, прощайте!
   
   Полковник или точнее Григорий Николаевич поехал на дачу к своему брату Тору Николаевичу, посмотреть на дачу, оставшуюся от Самсона. Дольше всего полковник рассматривал янтарную мебель, а от янтарных часов он просто не мог оторвать глаз. Часы его притягивали, а их воздействие на него с каждой минутой усиливалось. Вдруг полковнику показалось, что если он задержится в этой комнате, хоть на секунду, то исчезнет в пространстве времени, уйдет в эти часы, как в неизбежность. Он резко вскочил со стула, на котором сидел и бросился к выходу. Ему показалось, что ножки стула разъехались, но посмотреть на стул у него не хватило храбрости, сильным движением он закрыл дверь в мистическую комнату.
   Медленно побрел полковник к Тору Николаевичу.
   - Тор, что за часы находятся в янтарной комнате?
   - Что, брат, они тебе сильно понравились? Да, часы еще те.
   - А это не они довели до самоубийства Самсона?
   - Чем черт не шутит, я сам редко захожу в эти янтарные комнаты.
   - А зачем они тебе нужны, давай продадим?
   - Григорий, да кто купит? Стоит янтарная мебель дорого, часы так точно с восемнадцатого века сохранились, цены им нет, за границу увести не дадут, в кармане не провезешь.
   - В кармане нельзя, но в контейнере можно.
   - Ты их еще в порошок преврати и провези в цилиндре, размером в пятьдесят грамм.
   - Не шути, Тор, я серьезно говорю. Часы мистические, мне так страшно рядом с ними стало, что поджилки затряслись, еле ноги из комнаты унес.
   - Верю. Сам боюсь до чертиков этих часов.
   - Что делать будем с наследством Самсона? Надо ему было коллекционировать такую чертовщину мистическую!
   - Пусть стоит, там, где стоит. Не мешает.
   - А ты в гостиницу поставь, три комнаты можешь украсить этой мебелью, и цены заломить за страх!
   - Этого еще не хватало! Потом в гостиницу никто не пойдет жить.
   - Вот попали! Должен же быть выход из этой ситуации!
   К ним подошла Арина:
   - Обед готов, прошу к столу.
   - Арина, принеси нам еду в холл, лень в столовую идти, - отозвался Тор Николаевич, - у нас с братом серьезный разговор.
   Арина посмотрела на полковника, уловила его сходство с Самсоном и пошла за едой.
   - Красивая у тебя кухарка! - воскликнул ей вслед полковник.
   - Да она мне чуть ребенка не родила, да не получилось. Сорвалось. Нет у меня наследников.
   - А я, чем не наследник?
   - Ты, Григорий - косвенный наследник.
   - Это еще посмотреть надо, чья эта дача теперь: моя или твоя?
   - Эх, Григорий, прав ты, тысячу раз прав, но я к этой даче привязался, а тебе она чужая, а у тебя своя есть дача.
   - Верно, я не изверг, чтобы прогонять родного брата, но я хочу всех нас избавить от янтарных часов.
   Арина привезла сервировочный столик, и стала выставлять тарелки с едой на стол.
   - Простите меня, если, что ни так скажу. Я поняла, что вы говорите о янтарной мебели, - решила вставить свои слова Арина, - я убираю в этих комнатах, мне страшно среди этой мебели, особенно на меня, давит славянский шкаф.
   - Вот, и я о том, же! Я заметил этот шкаф, он еще страшнее этих часов, - подхватил полковник, - а, уговорили, тем более что Самсон, коллекционер этой чудовищной коллекции, погиб. Я подумал, и у меня есть предложение: продать всю янтарную мебель на юг. Там конечно надо проезжать через границу, но эту границу еще можно проехать, есть у меня там старые знакомые, смогут купить эти дары истории.
   - А может мебель в настоящий музей отдать? - робко спросила Арина.
   - Молчи, женщина, - ответил полковник, - здесь большие деньги пропадают, а я на них себе квартиру куплю, надоело жить на даче, а брату тогда эту дачу оставлю.
   - Понял, Григорий, на юге у меня есть относительные друзья и их относительные враги, хочу продать мебель Тоньке, эта она меня чуть без гостиницы не оставила, а я кроме гостиниц не в чем не разбираюсь. Тонька, забыл ее отчество, владеет гостиницами, купит она эту мебель!
   - Тор, а ты еще и женщинам можешь нравиться? Тогда продай янтарный гарнитур этой самой Тоне.
   - Вспомнил, ее мужа Влад зовут.
   - Вот и память возвращается к тебе, а ты сам поедешь к ним или к себе вызовешь покупателей?
   - Надо вызвать их сюда. Вспомнил! Как я мог забыть!
   
   Тор Николаевич позвонил Элле, с ней он сохранял служебные отношения, и предложил ей сообщить Антонине о коллекции янтарной мебели. Элла затребовала часть денег от продажи. Тор согласился. Полковник, на вырученные деньги от продажи янтарной коллекции мебели, купил квартиру в доме Василисы, в соседнем подъезде, тянуло его в этот дом. Вскоре он уже перевозил мебель в новую квартиру, после непродолжительного ремонта за выездом прежних хозяев.
   
   Василиса везла коляску с сыном и увидела, как из газели выгружают антикварную мебель, что-то смутно знакомое она в ней улавливала. Толик не показывал ей дощечки, привезенные из тайги, но она хорошо знала, как выглядит мебель, изготовленная Степаном Степановичем и переделанная под антиквариат. Она заметила, что мебель без янтарных камней, зато в ней было много весьма качественной резьбы.
   Хозяин мебели, заметив ее внимание к мебели, подошел к молодой матери, и решил пояснить, что эту мебель он купил в антикварном магазине за большие деньги, но комплект весьма интересный и стоит этих денег.
   Василиса с ним полностью согласилась.
   Их разговор наблюдал из-за кустов Толик, его принесло сюда чувство, прощального взгляда на свои дощечки, превращенные в приличную мебель. Он смотрел на мебель, потом заметил Василису и подошедшего к ней полковника а, он давно его не видел, но сразу угадал в нем отца Самсона. Руки у Толика зачесались в поисках складного ножа, опять к его жене приставал очередной поклонник! Ножа не было! Он остался у целительницы в тайге.
   Недолго думая, Толик направился в магазин в поисках нового складного ножа. Он его купил! Положил нож в карман и успокоился, потом разволновался: может ли он еще владеть этим ножом, как раньше? Пошел в лесопарк, выбрал ствол дерева, стал метать в него нож. Руки вспомнили, у него все получалось! Он легко попадал в цель. В груди у Толика было пусто, после возвращения из тайги, у него не было женщины, но вновь появился складной нож...
   Полковник, спиной почувствовал взгляд Толика, он оглянулся, но никого не увидел. Тогда он по душам поговорил с детективом Борисом. Детектив проговорился про след от ножа в спине Самсона, после его падения с крыши дома. Эти слова запали в голову полковника. Полковник верил в рок и в непонятные явления. Он решил примерить пуле защитный жилет. Вес конструкции всегда приводил его в ужас, но он спиной ощущал, что кто-то ведет за ним охоту. Он не верил в случайную смерть Самсона! Он решил сам расплавить свинец из аккумулятора, сделать плоскую пластину. Свою задачу он выполнил, нож застревал в пластине, весьма незначительной толщины. Из двух маек он сделал жилет со свинцовой прослойкой в области груди и спины. Одев защитную, свинцовую майку, полковник пошел в гости к Василисе.
   И надо же было Толику в этот день вернуться в свою квартиру! Он услышал разговор у дверей Василисы, а, посмотрев в глазок, заметил полковника а. Когда полковник сделал шаг в квартиру Василисы, Толик мгновенно открыл свою дверь, и метнул нож в спину полковника а! Нож отскочил от спины полковника и со звоном упал на плиту лестничной площадки.
   Василиса вскрикнула.
   Полковник посмотрел на нож и на Толика:
   - Это ты убил Самсона? - глядя в глаза Толика, спросил полковник.
   - Я, - Машинально ответил Толик.
   - Ты муж Василисы? От ревности тебя так ведет? Понятно. Что с тобой делать?
   - Почему нож отлетел от вашей спины?
   - Не скажу. Я знал, что ты еще раз попробуешь повторить свой удар. Знаешь, я долгое время был военным, предлагаю теперь тебе уехать куда подальше и не возвращаться, либо я сдам тебя.
   - Мне некуда ехать, разве, что в тайгу, где я год прожил.
   - Езжай в тайгу, но если я тебя здесь увижу - сдам, без слов сдам.
   Толик покинул город.
      
  Глава 10
      
   Серое облако судьбы, выплывающее из темного скопления облаков, медленно поглощало тех, кто пытался Василисе навредить. Они все исчезали, уезжали, одним словом ей больше не мешали. Она сидела на личном антикварном стуле рядом с малышом, сидящем в высоком стуле для малышей, и кормила его из ложечки. Он ел, открывая живописно свой ротик, немного вымазывался, растворимой кашей, но ел. Жизнь продолжалась без Толика, без Самсона, они оба ушли в прошлое. Василиса не жаловалась, просто некому было жаловаться, не у кого было что-либо просить. Она кормила ребенка и думала о том, где находиться белое облако судьбы, которое принесет в ее дом помощника. Кто бы, сомневался, что в дверь позвонят! Естественно, позвонил в дверь полковник.
   Она вытерла рот малышу, взяла его на руки и пошла, открывать дверь.
   - Привет, соседка! Гостей не ждешь?
   - Всегда жду! С ребенком играть будешь? Других развлечений у меня не предвидится.
   - А как с ним играть?
   - Ему скоро спать, так, что читайте маленькому книжку, он уснет от монотонных и умных звуков.
   - Давай, мамочка, книжку, почитаю, если не разучился, я на детском языке давно не читал.
   Полковник стал читать детскую книжку с непонятным привкусом, язык шевелился у него с лишними звуками, но ребенку понравилось, он пытался проговаривать отдельные звуки, маленькие слова, и до Василисы доносился дуэт двух местных иностранцев. Она вымыла посуду, приготовила чай для взрослых, сделала бутерброды, поставила их на полминуты в СВЧ печь. Ребенок, довольный новым чтецом, уснул. А полковник, довольный, что справился с заданием, пришел на кухню.
   - Заданье выполнил, что дальше, хозяюшка?
   - Садитесь, ешьте, пейте, - сказала Василиса и сама села за кухонный стол, оставив более удобное место для гостя.
   Он взял теплый бутерброд, горячий чай с лимоном, и вдруг улыбнулся всеми своими зубами:
   - Василиса, мне нравиться быть с тобой! Тихо и уютно, и словно ничего больше и не надо.
   - А больше мне и предложить вам нечего! От Толика нет известий. Инесса Евгеньевна ко мне практически не приходит, один раз позвонила и все. Родственников в этом городе у меня нет.
   - А как жить будешь? Одна, с ребенком?
   - Живу и дальше проживу.
   - Нет, это все неправильно, завтра возьмем мальчику велосипед с ручкой, и пойдем гулять. Вдруг, чего надумаем? А сейчас, спасибо за чай. Я, пожалуй, пойду домой, - сказал полковник и словно белое облако растаял в тумане вечера.
   Василиса еще раз убрала со стола с блуждающей улыбкой на губах, без мыслей о будущем, ей очень хотелось спать. Она уснула, спал и малыш.
   Полковник пришел домой, посмотрел на свою большую квартиру с темной, великолепной мебелью, роскошной для него одного. Он лег и стал рассматривать зверей, изображенных на всех выступах мебельного гарнитура. В какой-то момент ему показалось, что деревянные звери сбились в стадо и поскакали в его сторону, что было дальше, он не увидел - уснул. Прохладное утро не радовало прогулочной погодой. Темно-серые облака отпугивали мысли о прогулке. Полковник поежился, встал, посмотрел в окно, кусочек неба солнечного дня не обещал. Он прошел по квартире, к которой еще не успел привыкнуть, посмотрел на вырезанных из дерева зверей, и подумал, что напрасно он купил эту мебель. Звери вызывали смутные чувства в его душе, тревожили ее, видимо, поэтому такую мебель, никогда не выпускали в промышленных вариантах, а он купил. Ему казалось, что все звери смотрят на него и просят кушать, открывают голодные рты, скалят зубы. Он тряхнул головой, чтобы сбросить эту чертовщину, но звери оставались на своих местах, они сидели на шкафах, комоде, на спинках стульев, они лепились по периметру стола. Полковник стал всматриваться в вырезанных из дерева зверей, под его взглядом они становились все реальнее, и даже агрессивнее. Что же я такое купил? - подумал он, - надо бы продать этот антиквариат чистой воды куда подальше, или вывести его на дачу, туда, где стояла янтарная мебель. Надо же было в эту мебель вложить деньги!? Сразу отдал их, а теперь и к женщине пойти не с чем, и еще местный бизнес не развернул. Вот с этого бы и начинал, а то его звери замучили. Ситуация складывалась не для прогулок на пластмассовом велосипеде с ручкой для взрослых. Надо было найти человека для общения, и полковник решил поехать к Тору Николаевичу, пока он еще жил на даче.
   Новая машина полковника довезла его до дачи, за забором слышны были крики и женские ругательства. Он подошел к камере внешнего наблюдения, нажал на кнопки, ворота разошлись в стороны по рельсам, глубоко, вкопанным в землю, он на машине въехал на территорию дачи.
   У фонтана стояли Арина и Инна. Мать посмотрела, на выходящего из Машины полковника а и спросила:
   - Завтракать будите? Я через десять минут принесу завтрак в холл второго этажа, там любит обедать Тор Николаевич.
   - Хорошо, - сказал полковник, закрывая машину маленьким пультом управления.
   Братья вновь сели за стол переговоров. Вопрос шел об антикварной мебели.
   - Тор, мне надо избавиться от антиквариата в моем доме! Насколько это возможно без потери, вложенных денег?
   - Григорий, зачем купил эту мебель, спрашивать у тебя бесполезно. Купил, значит хотелось. Продать дорого трудно, один комплект мебели мы на юг отправили. Тоня звонила, говорит, народ боится в этих дорогих апартаментах всякой чепухи, чертовщины и прочего. Первой жительницей этих дорогих комнат, была некая жемчужная леди, так она заплатила за трое суток, а прожила в них минут двадцать, если не меньше. Сама Тоня ничего странного в мебели не находит. Я к чему говорю, она второй комплект не купит.
   - Круто, ничего себе! А я вчера смотрел на зверей, да чуть не свихнулся.
   - Я так скажу, эта мебель действует на художественные натуры, на тех, кто сам готов выдумать, что угодно. Нужно искать богатых людей без признаков художественности в мыслях. Понял? Ничего ты не понял. Можно мебель продать назад Василисе, она возьмет без слов. Она в этом разбирается, и сама дома антиквариат не держит, считает, что у старой мебели есть духи.
   - Вот наговорил! Теперь домой не пойду, а останусь на даче. Правда, я пообещал Василисе погулять с ней и ее ребенком.
   - Не лез бы ты к Василисе. Не ровен час Толик явится, худой, тощий и полный сюрпризов.
   - Он в меня уже метал нож, но я надел свинцовую майку, нож и отскочил, - объяснил полковник.
   - А я что говорю? Так зачем ты лезешь к его Василисе? Муж у нее парень смекалистый, еще чего выдумает. Отдай мебель в магазин. И зачем ты купил квартиру в ее доме?
   - Достали, опять уеду туда, откуда приехал.
   - Я добрый, разрешаю твою мебель со зверями вернуть в музей этой дачи. Возьму бесплатно, благородно произнес Тор Николаевич.
   - Вот, действительно добрый брат! Согласен! Вдруг миражи антиквариата требуют вернуть мебель на место?
   - Это ты хорошо подметил, а если предположить, что душа Самсона ходит по своему музею и мебель ищет, а ее нет?
   - Чего ты меня пугаешь? Получается, что я ограбил душу Самсона? Своего единственного сына? Чушь, какая-то, а жутко становиться. Поставлю я мебель для его души, но тогда получается, что на даче будет жить приведение!
   - Куда деваться? Дача выполнена под мини замок, а в замках приведения всегда жили. Он сразу, еще при строительстве этого мини замка, думал о музее! - воскликнул Тор Николаевич.
   - Уговорил, привезу своих зверей взамен янтарной мебели, сниму свой грех перед душой Самсона, - произнес важно полковник.
   Мебель с вырезанными из дерева зверями, неплохо вписалась в комнаты, предназначенные для янтарного гарнитура, словно бы она там всегда стояла.
   
   Инна, подаренную ей Тором Николаевичем собачку, привезла ему на дачу. Маленькая собачка обладала звонким лаем, чем очень надоела молодой хозяйке. Собака лаяла в ответ любой собаке, чей лай доносился до квартиры, где она жила. Она лаяла на любой хлопок лифта. Она лаяла ночью, если кто просыпался. Иногда лаяла просто так, иногда от возмущения, но всегда звонко и пронзительно. Собачка на даче немного боялась простора, и лаяла от страха перед большим пространством. Еще она полюбила скулить и лаять под дверями, куда поставили мебель с вырезанными зверями. В остальное время собачка любила стоять рядом с человеком, принимающим пищу. Выпросить кусочек недозволенной пищи - это было ее любимым занятием. Есть собачий горох ей меньше всего хотелось... Освободив себя от собаки, Инна проколола язык, подвесив на него украшение, чем вызвала натуральный гнев своей мамы Арины. Мать от возмущения и ругательств зашлась в крике, и долго кричала на Инну. Эти крики и слышал полковник, подъехав к даче. Результатом прокола языка был домашний арест Инны до начала школьных занятий, мать запретила ей жить у отца Степана Степановича. Свобода закончилась дачным заточением, и Инна вынуждена была общаться с маленькой, лающей собакой.
   Девочка первая поняла, что собака у музейных дверей лает наиболее звонко до боли в ушных перепонках. Она сказала об этом Тору Николаевичу, тот в шутку или всерьез ответил, что за дверями живет настоящее приведение и тревожит чуткую душу собачки. Инна шутку поняла буквально, она взяла ключи от музейных комнат у матери, и одна без собачки зашла в смежные комнаты, в которых стояла темная мебель. Девочка села на стул, посмотрела на карнизы мебели, украшенные вырезанными из дерева зверями, она вынуждена была запрокинуть голову, и эта голова у нее медленно закружилась. Она потеряла сознание. Собачка бродила по даче и скулила, она искала свою маленькую хозяйку, и первая обнаружила приоткрытую дверь в музей. Шустрый носик пролез в приоткрытую дверь, вскоре все здание огласилось звонким, счастливым даем собаки, нашедшей свою хозяйку. Острые зубки ухватили джинсы и стали дергать их из стороны в сторону, пытаясь заставить посмотреть на него девочку, но она молчала, тогда собака залаяла так оглушительно, что на ее зов прибежала Арина. Она увидела лежащую на стуле дочь, закричала в унисон собаке, взяла дочь на руки, и вынесла ее из комнаты, и донесла до дивана в холле первого этажа.
   На шум подошел Тор Николаевич.
   - Арина, что случилось с Инной?
   - Сознание потеряла и в себя не приходит!
   - Она таблетки пила?
   - Да, она ведь себе язык проколола, неизвестно какой иголкой, я ее заставила вынуть украшение. Язык мы продезинфицировали, у нее ангина еще началась, я добавила ей антибиотиков, да еще ее занесло в этот музей!
   - Врача вызвать?
   - Да не хочется, хотя непонятно почему она потеряла сознание? Я ее нашла из-за лая собаки, в музее на стуле.
   - А снотворные ты ей не давала?
   - Антибиотики плюс таблетки от аллергии на эти антибиотики, и больше ничего, от них она сознание никогда не теряла, слабость могла появиться, но не больше, хотя сонливость не исключается.
   - Да спит она! Проснется, посмотрим, что дальше делать, пусть тут спит, я рядом посижу, книгу почитаю.
   - Спасибо, Тор, а я музей закрою, ключи от комнаты Инна так в руке и зажала.
   Арина вынула из руки дочери ключи и пошла в музейные комнаты, дверь была открыта настежь, она заглянула внутрь комнаты и свалилась на пол... Тор сидел рядом с девочкой и об Арине не беспокоился. Собака дремала рядом с Инной.
   
   Степан Степанович, знал, что Инна находится на даче. Его неудержимо потянуло к дому Василисы. У соседнего подъезда в доме Василисы разгружали из машины новую мебель, а на скамейке с ручкой детской коляски в руках сидела Инесса Евгеньевна. Он сел рядом с ней.
   - Привет Инесса, кто это у вас мебель новую привез?
   - Отец Самсона. Он отвез наш антиквариат на дачу, а сам купил новую мебель.
   - Значит антикварная мебель со зверями на даче Тора Николаевича?
   - А, что в этом удивительного?
   - Ничего удивительного, мебель я сам делал, она без мистики, но в нее вделали пластины с вырезанными зверями. Эти деревянные пластины из тайги привез твой Толик, сделаны они мастерски, но в них есть нечто нетривиальное, присущее старой антикварной мебели, в них есть мистический дух, я сам на себе испытал, когда смотрел этот законченный комплект. Мужик я крепкий, но мне здорово повело голову! Я теперь боюсь за своих женщин, мне тревожно стало. Инесса, смотри на полковника, а я поехал на дачу. Тьфу, пока дождусь рейсового автобуса! Слушай, отвези меня на своей машине на дачу Тора!
   - Степан Степанович, ты в лице изменился! Конечно, я отвезу тебя, держи коляску, сознание сам не потеряй, сейчас схожу за ключами и подъеду на Машине.
   Тор услышал гудки машины у ворот дачи, но никто ворота не открывал. Он сам встал, посмотрел на спящую девочку, и пошел к пульту управления у входа в здание. Он увидел лицо Инессы Евгеньевны и Степана Степановича в сером экране, открыл ворота. Они проехали на территорию дачи.
   Он вышел к ним навстречу:
   - Чем, я обязан вашему приезду?
   - Тор Николаевич, Степан Степанович о своих женщинах беспокоится! - ответила Инесса Евгеньевна.
   - И правильно, Инна потеряла сознание в музее и спит, а Арина где-то затихла, даже вам ворота не открыла.
   - Где они? - хрипло спросил Степан Степанович.
   - Идемте со мной, - ответил Тор Николаевич и повел гостя за собой.
   Инна спала на диване в холле. Собачка открыла глаза, приглушенно гавкнула и вновь легла рядом с девочкой.
   - А Арина где?
   - Она взяла у дочери ключи от музея, и больше, я ее не видел.
   - Пошли в музей.
   В дверях музея лежала Арина.
   Степан Степанович поднял ее на руки, как пушинку, и резко закрыл дверь в музей:
   - Тор, не ходи туда, не знаю почему, но дверь эту не открывайте!
   - А вдруг там кто есть?
   - Думаю, нет. Вас много было на даче людей? Трое? Я всех видел. Твоего брата видел полчаса назад, он новую мебель привез. Инесса стоит внизу у фонтана с ребенком, больше здесь быть никого не должно. Ладно, куда Арину нести?
   - Неси в холл к Инне, там два дивана стоят, там флюиды хорошие.
   - Флюиды - это важно.
   Степан Степанович положил Арину на второй диван, посмотрел на ее лицо. Лицо Арины выражало остановившийся ужас, но она дышала, а вот лицо замерло в маске страха.
   - Степан Степанович, что ж ты такую страшную мебель делаешь? - спросил в сердцах Тор Николаевич.
   - Тор, я делаю нормальную мебель, без фокусов, но моей мебели делают прививки антиквариатом, и результат выходит за рамки моего понимания.
   - Может нам закрыть дачу, да по домам разъехаться? Сентябрь скоро.
   - Это хороший вариант, - ответил Степан Степанович, - но Арине и Инне надо проснуться, и рассказать нам, что с ними в музее произошло.
   - А если им вспоминать не захочется? Давай Инессу Евгеньевну с ними оставим, а сами в музей пойдем, посмотрим, что там, - предложил Тор Николаевич.
   - Ты лучше ответь, у тебя на даче приведения есть? - спросил Степан Степанович.
   - Мы об этом недавно говорили с братом и пришли к выводу, что душа Самсона вполне может быть приведением музея.
   - Так, зачем мы туда пойдем? Пусть там Самсон и обитает, он сам себе музей - мавзолей строил.
   - Степан Степанович, мы продали янтарный комплект, а в музее стоит комплект со зверями.
   - Вон оно что! Я об этом что-то знаю, но целиком мысль в голове не держал, этот ваш музейный обмен, мог душе Самсона не понравиться! Самсона убил Толик, этих зверей привез Толик!
   - Ты говоришь, что Толик убил Самсона? А говорили Самсон самоубийца, что он сам спрыгнул с крыши. Я помню, что Самсон говорил, что он был лунатиком.
   - Сорвалось с языка, я не знал, что вы этого не знали!
   - Степан Степанович, а ты откуда это узнал?
   - Честно? Да я сам скинул Самсона с крыши, но он уже был мертвый, - сказал Степан Степанович и протянул, - ну, кто меня за язык тянет это говорить?
   - С кем я рядом сижу?! - завопил Тор Николаевич.
   - С кем? С мужем своей любовницы! Чем ты не доволен? У меня выхода не было. Пришлось выручить Василису, к ней ворвался в квартиру Самсон, а ее муж Толик и запустил нож от ревности в его спину. Все мы тут одни миром мазаны.
   - Да, лучше не копать, - протянул Тор Николаевич другим тоном.
   - Так и я о том же! В этом музее дух Самсона бродит. Перебродит - станет тише, зайдем в музей, но не сегодня.
   - Страх - то, какой! Нет, дамы проснутся - поедем домой!
   - Я схожу за нашатырным спиртом, должен он быть в аптечке в Машине, да все и уедем отсюда.
   Вскоре все покинули дачу. Инна свою собачку себе забрала, домой.
   Тор Николаевич, вернувшись в город, навестил директора антикварного магазина, он решил сказать ей о мистичности мебели, которую она продает.
   Василиса спросила:
   - Тор Николаевич, родной мой покупатель! Что ли мы с тобой не знакомы? Чем ты не доволен, скажи.
   - А чего говорить, вся твоя мебель с мистическим уклоном получается.
   - Так, за этот довесок надо бы цену поднимать, мебель настоящая, антикварная!
   - Настоящая мебель, говоришь? А человек посмотрит на нее и в обморок падает!
   - Знаешь, что господин хороший, не нужна мебель, вези назад - куплю.
   - Не могу, последний комплект со зверями облюбован духом Самсона и не подпускает никого в комнату.
   - Вот это да! Вот это дощечки из тайги!
   - Чему радуетесь, не пойму?
   - Уникальности изделия.
   - Лучше бы обычную мебель продавали! - сказал Тор Николаевич и покинул офис.
   Василиса задумалась, значит, получилась антикварная мебель, а младший Селедкин настоящий, потомственный мастер! Она вызвала Родьку Селедкина и вручила ему премию внушительного размера.
   У того глаза округлились, а Василиса сказала одно слово:
   - Заслужил!
   Толик ушел, а она подумала о том, что пора бы новую диковинку выдумать на свою голову и на голову покупателя. Василиса вызвала Степана Степановича. Он явился хмурый, страшный, а она ему - премию. Он расплылся в улыбке.
   - Степан Степанович, здорово у нас получилось с мебелью со зверями? Я поняла, что произошло на даче, здесь Тор был. Новую мебель надо делать!
   - А кого пугать будем?
   - Конкретный вопрос, лучше бы спросил, что делать и из чего? Делай базовый комплект.
   - Чем украсишь?
   - Не знаю, пока не знаю. Знаю! Свободен!
   - Страшная вы женщина, хотите добыть новую рассаду для мистики?
   - Самой мне не хочется добывать, я ленивая трусиха, кого бы послать добыть то, не зная что? А я знаю кого, все, спасибо.
   Василиса основательно задумалась, и подумала, что это под силу Толику и Родьке, но Толик уехал и молчит, а это значит, что у него все в порядке.
   Василиса позвонила Родьке:
   - Родион, привет! Зайди за зарплатой, тебе причитается.
   Он нутром почувствовал, что Василиса что-то замышляет, но пришел, взял деньги, посмотрел на директора.
   Она не заставила себя долго ждать и предложила:
   - Есть дело на юге, место уточнишь у Тора Николаевича, твоя задача найти рассаду для мистики для нового комплекта мебели. Родя, дело серьезное, вот тебе деньги на дорогу, адрес уточнишь. Все, - и она отвернулась от Родьки, словно его и не было.
   Он не обиделся, зашуршал новыми деньгами, и довольный жизнью улыбнулся.
   
   Толик вместо того, чтобы уехать, воспылал любовью к Василисе. Она пыталась увильнуть от его назойливой любви, но чем больше Василиса его отсылала, тем настойчивее он становился. Жесть. А еще Инесса Евгеньевна проглотила стальную коронку вместе с сушеными абрикосами. Тронула она языком десну и обнаружила пустоту, а коронка уже согнулась внутри абрикосы и проскочила в желудок. Жесть. Так и Толик проскакивает в Василису, как бы она его не отгоняла от себя. Зуб Инесса Евгеньевна по глупости обтянула железом, послушавшись старших товарищей, говорящих, что так остаток зуба надежней сохранится. А если Толик любит Василису, то кто из них лучше сохранится? Непонятно. Она могла бы с ним и на футбол пойти, но он - ни рыба, ни мясо и за футболистов "Спартака" не болеет. А у Василисы даже шарфик фирменный есть. Не болельщик он, а наглый, молодой человек, с приличным орудием любви, за это Толик Василисе и подходит. Учитывая то обстоятельство, что Толик прятался от полковника а, Василиса с ним встретилась на ночной дискотеке. Музыка гремела, цветомузыка вращалась и посылала импульсы в толпу танцующих людей. Василиса танцевала так, что от нее постепенно все отпрыгивали в сторону. Она же почти настоящая танцовщица и на Василису интересно смотреть. Вот Василиса и станцевались с Толиком.
   Он остановился и смотрел на ее танец, за ним остановились все, и Василиса вытанцовывала в одиночку. На нее нашло вдохновение танца! Приятно! Василиса находилась в центре внимания публики, в центре цветовой настройки танцевального поля. В центре музыки. Расхвасталась. Подошел к ней Толик после танца, и они пошли на улицу. Погода прохладная. Нуль или ноль градусов. И они два нуля. О том, что он единица она узнала через неделю.
   Но сейчас не об этом.
   Металлическая коронка Инессы Евгеньевны пустилась в плавание по ее организму, и она физически ощущала ее место очередной стоянки. Она трепетала от страха, что может умереть от этого тонкого металла. Захотелось ей поехать к черту на рога. О своем состоянии она поделилась с Толиком. Толик из страданий матери сделал странный вывод и предложил Василисе поехать на Малахитовые горы, посмотреть на Малахитовый треугольник, пока из него не сотворили аномальный центр. Василиса уже видела на экране эту лесисто - волнистую зону, и ехать туда ей не хотелось. Она прекрасно понимала, что если здесь ноль градусов, то там минус десять. Она сама становилась аномальной величиной при такой погоде! А две аномальные величины могут и отталкиваться! Это Толик не аномальный вот его и тянет в треугольник. А потом Василиса подумала, что она, Толик и металлическая коронка в желудке его матери - это и есть некий аномальный треугольник.
   Подняла она руку вверх, опустила и сказала:
   - Поехали!
   Но они никуда не уехали, пока Инесса Евгеньевна не сделала снимок брюшной полости, и пока ей не сказали, что металлической коронки в ней уже нет, она вышла из нее естественным образом. Толик вернулся домой и пошел с повинной к матери, она устроила его в свою систему, занимающуюся антикварной мебелью. А он подумал, что старая мебель инопланетянам не нужна и сменил место работы.
   Василиса знала, что большие массы населения не заведешь подобными сообщениями, люди их не заметят, и правильно сделают, и задачи перед ней такой никто не ставил. Но придумывать предвиденные обстоятельства - это ее прямые служебные обязанности.
   Есть три сферы жизни: вода, земля, космос. Космос дал о себе знать через Тимофеевича, но Василиса знала, что надо работать на противоположности, значит, людские взгляды надо опустить на дно! И, что? Точно, некий бизнесмен Григорий Николаевич решил поиграть в капитана Немо! Он купил себе не яхту, этим никого не удивишь, а подводную лодку. Подводная лодка бизнесмена отличалась от военной подлодки, как дворец от казармы. Можно удивить бизнесмена в подводном мире, но он жадный и сенсации на поверхность может не выпустить. И это не мысль.
   Мысль! Взять пару тунгусских инопланетян, посадить в легкую подлодку или спусковой, глубинный аппарат, завуалировать его под космический, плавающий объект, сделать так, чтобы изображение инопланетных жителей шло импульсами на подводную лодку бизнесмена. Его приемные устройства уловят эти навязчивые изображения. Шок обеспечен, а с обеспеченного клиента корпорация получит свою долю выплат. Василиса приступила к широкоформатному внедрению в жизнь, своей очередной ахинеи.
   
   Толик выехал из города Клюквы, но в тайгу не поехал. Он прекрасно знал способы проверки его отъезда, поэтому честно купил билет на поезд, уезжающий в Малахитовые горы. А сам на попутной машине проехал остановку поезда в южном направлении, потом купил билет на проходящий поезд и уехал в город Кипарис, расположенный на берегу моря. Но до города Кипариса он доехал не сразу, а сошел на большом железнодорожном узле, сел на автобус, и на попутной машине доехал до павлиньего заповедника, купил там три пера павлина, и приехал в маленький город Абрикосовку. Толик поселился у старенькой хозяйки Ивановны. Сентябрь вдали от шума городского и бичевания собственной совести был в его распоряжении. Он ходил по маленькому городу, купался в прохладном море. Не зверь Толик, но от ревности его сильно вело, вот и довело до берега моря. А, что ему здесь делать? Сентябрь, первая его половина, народ есть, но уже не тесно на пляже и в столовой. Сотовый телефон он выбросил, а новый и покупать не стал, разговаривать ему было элементарно не с кем. Скучно - жуть, да и денег на веселье не было, большую часть денег он отдал Василисе, а к ней полез полковник, который ныне властвует на Малахите под именем Григорий Николаевич!
   Зачем он Василисе деньги отдал? Обошлась бы, а ему в Абрикосовке на что жить? Он посмотрел на наличие документов: паспорт, диплом, находились у него. А, что он может делать? Он обычный безработный инженер, на пляже такие люди, как он не нужны. Пойти моряком? Но он не плавал, и море не чувствовал, проще говоря, не понимал. Толик дошел до маяка, но маяк был огорожен забором, и рядом с ним ходили люди в военной форме. Тогда Толик решил зайти в пансионат Павлин и устроиться на работу сантехником. Он прошел к директору пансионата, который зевал от полноты чувств или от их полного отсутствия.
   - Господин директор, мне работа нужна, любая, я бывший инженер, хочется здесь пожить для поправки нервной системы и дыхательных путей, но денег нет, - начал свою вступительную речь Толик, узнавший у охранников имя директора, но забыв его употребить.
   - Много таких безработных здесь за лето проходит, чем меня можете удивить?
   - Я могу сделать из пустого места антикварную мебель.
   - Забавно. Как это? Понимаешь, моя жена Алена ездила в гостиницу, жила в янтарном номере, так через двадцать минут сбежала, оставив в номере жемчужные бусы. Только деньги зря заплатила за трое суток.
   - Я знаю этот комплект, сам со своей женой купил янтарные часы из этой коллекции в одном маленьком домике, проездом на юг.
   - Вот оно как! Слышал я про эти янтарные часы, моя Алена от них и сбежала. Они, что на самом деле обладают мистической силой? Они на самом деле исторические?
   - Не без этого! Мы с женой нашли в них бумажку, точнее медную пластину с датой изготовления, и еще бумажную записку. А мистикой они точно обладают.
   Мать моя раньше занималась антикварной мебелью.
   - А почему тебя она выпустила из дома без денег?
   - Жене отдал деньги, у нас маленький ребенок.
   - У нас нет детей, - вздохнул директор, - я понял кто ты, не понял, зачем ты мне нужен, у меня в пансионате нет антикварных номеров. Слушай, в нашей Абрикосовке, есть училище, шел бы ты в него преподавателем работать. Я вижу, что ты крутишь у меня перед носом своим техническим дипломом! Сейчас как раз занятия скоро начнутся! Им специалисты нужны всегда! А мне с таким дипломом люди не нужны.
   - А, где это училище?
   - Училище, типа колледжа, находится в центре Абрикосовки. А жить тебе есть где?
   - Есть.
   - Как всегда без удобств?
   - Это уж точно, но мне другое жилье пока не осилить.
   - Устроишься, заходи, потолкуем, - сказал, улыбаясь, директор. Видимо, ему этот молодой мужчина чем-то понравился, хоть и заметил у него злой блеск, когда говорил ему "нет".
   Толика взяли преподавателем в техническое училище, или, как теперь называют технический колледж, и предложили комнату в общежитие, но он отказался. Толик не ожидал, что он так быстро устроится на работу, но стоило ему сказать:
   - Меня директор пансионата Павлин рекомендовал к вам на работу преподавателем! - как его тут же взяли на работу.
   Вскоре он получил от директора приглашение на домашний обед. Алена постаралась все приготовить по высшему разряду, то есть максимально вкусно и красиво. Разговор об антикварной мебели Алену и Толика так увлек, что директор, съев, все самое вкусное, покинул комнату, оставив их двоих, а сам лег и уснул. Алена и Толик сидели с двух сторон мраморного стола в кожаных креслах и щипали виноград. У него возникла мысль, что такое в его жизни уже было! Да у него дома почти такой мраморный стол, и похожие кресла и мать для гостей всегда покупала виноград. Он вздрогнул и посмотрел на Алену, перед ними сидела ухоженная блондинка, без признаков возраста.
   - Простите, Алена, а оплата за янтарный номер уже прошла? А то бы съездили с вами. Посмотрели на все вдвоем.
   - Поздно, прошло уже несколько дней. Тоня заставит платить за каждый час.
   - Поехали, у вас есть машина, а я за экскурсионный час смогу заплатить.
   - А почему бы и нет! Я готова, поехали.
   - А далеко ехать?
   - Двадцать минут на машине.
   Алена и Толик подъехали к гостинице. Номер был настолько дорогой, что клиенты в него не ломились. Они его сняли на час, что оказалось весьма значительно для бюджета Толика. Оба одновременно зашли в широко раскрытые двустворчатые двери, и оказались в янтарной гостиной. Одновременно они присели на два антикварных стула. Алена посмотрела на славянский шкаф. Она вздохнула, и посмотрела на Толика, ожидая его реакцию. Мебель стояла мирно.
   - Толик, а что если эта мебель излучает мистику только на одного человека, а в присутствии двух - она смирная?
   - Нет, Алена, меня этот славянский шкаф уже всасывал, не думал я, что с ним встречусь еще.
   - Что, значит всасывал? Вы могли просто в нем спрятаться.
   - Правильно рассуждаешь, а у тебя цифровой фотоаппарат со вспышкой есть? Очень шкаф его обожает.
   - С собой нет, но я все могу зарисовать по памяти, а с вами не страшно!
   Только Алена это проговорила, как заскрипела нижняя дверца шкафа и из нее выбежала мышка, белая и красивая. Со скрипом открылась единственная дверца янтарных часов и из них выбежала белая и пушистая кошка. Кошка побежала за мышкой, они стали бегать между ножек стола, стульев и людей.
   - Алена, а что если и прошлый раз вас эти мышка с кошкой напугали?
   - По идее их здесь не должно быть.
   Кошка и мышка исчезли среди мебели или в пространстве.
   - Нам они померещились - сказал тихо Толик, - здесь никого нет.
   В этот момент подломились ножки стола, и он плашмя упал на пол.
   Алена нагнулась поднять стол.
   - Толик, здесь разбитая бутылка водки у ножки стола, - шепотом проговорила она.
   Он нагнулся над ножкой стола, сзади на него упали янтарные часы, вместе с деревянным корпусом. Мужчина попытался поднять часы, но потерял равновесие, прокатившись, по разлитому напитку из бутылки. Часы ровно легли на Толика. Алена попыталась к нему подойти, но мимо нее быстро пробежали кошка с мышкой, и она сама упала, ударившись щекой о янтарь на корпусе часов. На секунду она потеряла сознание. Через час в комнату постучали. Женщина в белом фартуке открыла дверь, заглянула в комнату. На полу лежали: мебель, люди и опять мебель, сверху сидели кот и мышь. Она погрозила кошке пальцем, и та спрыгнула с пирамиды, под шкафами задвигались люди.
   - Что с вами, вы живы? - елейно спросила служащая гостиницы.
   - Кто жив, а кто нет, - поднялась Алена с пола.
   Две женщины подняли янтарные часы и дали возможность подняться Толику.
   - Спасибо, выручили! А, что час веселья прошел?
   - Ваше время вышло, с вас причитается доплата.
   - За, что? За эту мебель, которая падает?
   - А здесь разве, что упало? - спросила горничная.
   Алена и Толик оглянулись вокруг себя: все стояло на своих местах. Янтарные часы безвинно показывали, что прошло два часа и надо доплачивать за номер. Они заплатили еще за час, и вышли на улицу.
   На следующий день Алена пришла к Толику. Он лежал на кровати, на большой подушке.
   - Вы свободны, - строго сказал Толик Алене, проработав неделю преподавателем, он изменил свою речь.
   - Что ж так официально? - обиделась Алена, - лучше идемте, погуляем.
   - Неудобно. Ученики увидят, засмеют.
   - Вы изменились за неделю!
   - А вам, чего бы хотелось? Вы живете в трехэтажном дворце, а я в этой лачуге без удобств! Однажды я уже жил в охотничьем домике, потом оказалось, что это был домик целительницы, а сейчас я живу, говорить не хочется, - он махнул рукой и отвернулся к крошечному окну.
   - Да, вам здесь плохо, но я жила на вашем месте, на вашей кровати, но нашлись люди - перевели меня в пансионат, потом во дворец Павлина.
   - Принца встретили?
   - Неважно. Не знаю. Чем я вам могу помочь? Сдать вам комнату в своем дворце?
   - Денег у меня нет на комнаты во дворцах.
   - Уезжайте домой.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Я убил любовника жены, дома об этом знают. Здесь я скрываюсь от правосудия.
   - А зачем мне говорите такие страсти?
   - Чтобы вопросов не задавали: кто я, что я и почему без денег.
   - Вам надо искупить свой грех!
   - Я год жил в тайге и сейчас в бегах, я уже готов пойти и сдаться. Зверем жить надоело.
   Алена, удивленно посмотрела на Толика, а он неожиданно потерял сознание. Она подошла к нему, потрогала его лоб. Он был холодный. Признаков жизни в теле Толика не было. Пульса не было. Алена закричал истошным голосом.
   На крик прибежала хозяйка:
   - Алена, что случилась? Что с ним?
   - Не знаю. Он лежал, потерял сознание, умер.
   - Типун тебе на язык! Давай, сделай мужику искусственное дыхание! - и Ивановна вышла из домика.
   Алена тронула руку Толика, пульс появился, она нажала двумя руками на грудную клетку, но и визуально было видно, что он оживал.
   - Я жив? - спросил Толик, поднимаясь на локтях, вглядываясь в лицо Алены. - Что со мной было?
   - Не знаю, отключился, как лампочка и включился.
   - Ты кто? Ты не медсестра?
   - Нет.
   - А я, что здесь делаю?
   - Живешь.
   - Я тут живу? А я кто?
   - Ты - Толик, преподаватель технического колледжа.
   - Правда? Вроде я был инженером, потом менеджером. Тебя не знаю. Что это за дом?
   - Вы сказали, что убили любовника жены и потеряли сознание.
   - Я никого не убивал, я только институт окончил. Я хороший мальчик.
   - Бред, но не пойму почему? - Василиса невольно засмеялась, сквозь стянутые от напряжения скулы. - Что будем делать?
   - Надо что-то делать? Мне трудно, я какой-то весь чужой и тяжелый.
   - Надо все забыть, иначе вы в себя не придете. Вы чем убили человека?
   - Не помню, чтобы я кого-то убивал.
   - Каким оружием вы владеете?
   - Холодным.
   - А это, что такое?
   - Складной нож.
   - Как же вы им убили?
   - Песок не убивают!
   - Почему песок?
   - Потому, что я кидаю ножи в песок или в дерево.
   - И случайно метнули в человека?
   - Нет, в человека нет, не бросал нож.
   - А, что бросили?
   - Снежки.
   - Снежком убили?
   - Вы понимаете, что спрашиваете?
   Василиса поняла, что его мозг прячет ненужные знания глубоко и надежно, и он пытается взять, таким образом, свои слова назад.
   - Здесь снег бывает в феврале, - задумчиво сказала Алена.
   - Что сейчас февраль?
   - Нет, сентябрь.
   - А снег здесь, откуда взялся?
   - Снега нет! - воскликнула Алена, и вышла из комнаты.
   В спину ей полетел нож, но он вонзился в косяк. Она посмотрела на вибрирующий в косяке нож и выбежала за калитку маленькой усадьбы. Объяснять ей больше ничего не надо было. Она все поняла, но страха не было. Алена быстро села в свою машину, резко нажав на газ, она уехала. Толик встал, вынул нож из косяка, сложил его, и засунул в карман. Потом он взял деньги, паспорт, вышел во двор, улыбнулся хозяйке, и вышел за калитку. Теперь он точно решил поехать в тайгу на Малахит, к целительнице. Он сел на попутную большую машину, но поехал не на Малахит, а в Клюкву, заставив изменить маршрут шофера газели. У его дома стояла Василиса, смотрела на Григория Николаевича, а сын играл в песочнице. Толик скрипнул зубами, но из машины выходить не стал, он вспомнил о даче Григория.
   Толик ехал на дачу без единой мысли, он даже не знал, как открыть ее ворота, поэтому попросил таксиста поставить машину рядом с забором, и с крыши перемахнул через забор. Дача была пуста. Он здесь и остался. Толик медленно обходил дачу. В помещении охранника он обнаружил вязанку ключей, которую бросила Арина. Ему оставалось найти двери к этим ключам. Больше всего его интересовала столовая, и ее запасы. Поскольку народ сбежал с дачи внезапно, то продукты в наличии имелись. Толик открывал все двери, открыл музей. Он не ожидал увидеть дощечки, привезенные им самим из тайги. Но они замечательно украшали мебельный гарнитур, и так слились с основной массой дерева, что переход был практически не заметен. Ему вообще понравилось сидеть в музее, к которому он приложил свои руки, ничего мистического он здесь не наблюдал. Одно плохо, поговорить было не с кем, и еще ему очень надоело скрываться. Он нашел способ, как открывать ворота дачи. Толик включил телевизор и долго не открывал глаз от экрана, где показывали, как делают пластические операции. Он нашел деньги на пластическую операцию! Осталось продать мебель из музея, и на эти деньги изменить свою внешность! Он не стал много думать по этому поводу, а позвонил прямо в медицинский центр и предложил оплату антикварной мебелью. Там посмеялись, но нашелся хирург, который согласился сделать операцию за необычную плату, и даже сам приехал на дачу за мебелью и пациентом.
   Толик закрыл все двери, а ключи взял с собой, на всякий случай. В больнице он познакомился с отцветающим хоккеистом, того качественно ударили клюшкой по лицу, когда он не надел маску на тренировке, в результате был вынужден делать пластическую операцию. Этот же хоккеист был готов приобрести гарнитур мебели с мистическим уклоном. Толик ему все уши прожужжал о новом комплекте мебели, который пока находится в работе. Покупателя он нашел, и после выписки, с новой внешностью попросил хоккеиста замолвить за него слово, в результате он получил новый паспорт. По его версии, его избили, ограбили, но он клялся и божился, что назвал свои личные данные при получении нового документа. Итак, он стал другим человеком, голос у него еще в тайге изменился, а теперь он был неузнаваем, даже для себя. Что делать дальше Толик не придумал, и поэтому вернулся на дачу. Дня три он отдыхал, на четвертый день он услышал, что к даче подъехала машина. В открытые ворота зашли Василиса и Григорий Николаевич.
  Толик наблюдал за ними сквозь шторы из комнаты последнего этажа, сожалея, что не уехал с дачи раньше. Григорий Николаевич решил продать очередной, музейный гарнитур, у него появилась мысль по обновлению фирмы. Он открыл дверь в музей, а там - пусто, хотя ему привиделось виденье: Самсон сидит на своих подогнутых ногах посередине пустой комнаты. Во второе мгновение он увидел, пустую комнату, две другие комнаты тоже были пусты. Остались висеть вишневые шторы.
   - Василиса, ты, что-нибудь понимаешь? Куда могла исчезнуть вся мебель?
   - Ты меня спрашиваешь? Мне откуда знать, спроси у Тора Николаевича, - ответила она, вспоминая о том, что тут было раньше.
   - Тор Николаевич говорил, что, когда он уезжал с дачи, мистическая мебель была на месте, а Инна и Арина из-за нее теряли сознание, а дачу они оставили закрытой.
   Для Григория Николаевича остался открытым вопрос: куда делась мебель? Она так дорого стоила! Он стал бегать по этажам, в надежде увидеть сбежавшую мебель, чем сильно напугал Толика, однако ему повезло - они не встретились. Григорий Николаевич весь потный от пробежки, понял одно, что искать нечего, а мебель элементарно украли. Он позвонил в антикварный магазин, ему ответили, что директор в командировке, а они ничего о мебельных гарнитурах не знают, у них в магазине стоят в продаже отдельные предметы антикварной мебели начала прошлого столетия. Василиса и Григорий Николаевич покинули дачу.
   Толик подумал, что с дачи надо уезжать, да так, чтобы собака след не взяла. Он взял перец и насыпал его везде, где мог. Все запасы перца распылил по земле. Последнее время он стал часто вспоминать Василису, запала она ему в душу, зря так глупо расстались, он хотел к ней вернуться в новом облике. Он позвонил домой к матери, но Инессы Евгеньевны дома не оказалось, он позвонил ей на работу, ему ответили, что она уехала по делам. Что делать? Он поехал на квартиру матери, в ее новую квартиру. Он всегда знал, где у нее есть деньги, сейфы или их подобие. Ключ от квартиры у него был. На новом месте его никто не знал, и сам из себя он был весь новый, так что он спокойно вошел в квартиру Инессы Евгеньевны. Осталось найти деньги, но денег у нее не было! Он все обыскал, вспоминал все ее привычки - пусто. Тогда он подумал, а вдруг она свою машину дома оставила? Он взял ключи от ракушки, машина стояла на месте. Доверенность на машину матери у него была, но он водил из рук вон плохо, поэтому чаще перемещался на чужом и общественном транспорте. Выхода не было, пришлось брать документы и пищу на кухне. Выехал он на машине из ракушки, да сразу же врезался в столб. Вылез из машины, благо было раннее утро, и явных свидетелей его неудачи не нашлось. Толик вернулся в квартиру матери и лег спать.
   Утром Толик позвонил другу Родьке, тот и голос-то его не узнал. Тогда Толик решил проверить свою внешность на друге, а если он узнает, то хотя бы не предаст. Он сказал Родьке, что хочет поговорить о производстве антикварной мебели, себя назвал представителем крупной фирмы. Они встретились. Родька друга не узнал. И Толик решил все так, и оставить, не называя себя нового, он даже новый паспорт показал Родьке, а он и паспорт воспринял нормально. Внешний вид прошел проверку на легальность, оставалось еще раз поискать деньги. Толик нашел деньги в квартире матери, да и те лежали в квитанциях на оплату коммунальных услуг двух квартир. Вот эти деньги он и взял с собой.
   В купе поезда Толик оказался вместе с Эллой. Он знал, что она жена Тора Николаевича. Этот самый Тор Николаевич обвинил ее в краже мебели с дачи, она рассердилась, собрала вещи и поехала к матери. Толика она вообще не узнала. Они сидели и играли в карты.
   Возраст у них был почти одинаковый, она назвала свое имя:
   - Элла.
   - Эдик, - назвал себя Толик именем, которое было у него по новым документам.
   От Эллы он услышал все виды ругательства в адрес братьев, и если бы она знала, кто такой Эдик на самом деле, то он стал бы ее другом. Они волею судьбы стали единомышленниками! Толик решил прилипнуть к женщине, как ракушка, ведь ехать ему на самом деле было некуда.
   Итак, Эдик (Толик) и Элла оказались вдвоем в замкнутом пространстве, оба обозленные на свои вторые половины, оба разведенные, оба свободные. У нее была плоская бутылка коньяка, а в сумке лежали продукты: курица, яйца, колбаса, помидоры, огурцы, хлеб. Все было просто замечательно, любовь под коньяк пошла, как по маслу. Они так сроднились, что Элла пригласила Эдика к себе в родительский дом, но для этого им надо было выйти на пару остановок раньше, с чем Эдик решительно согласился, мол, какая разница, где отдыхать, коль он едет на юг дикарем, да еще осенью! Внешность у него после пластической операция стала актерская, он был такой писаный красавец, что Элла ради него была на все согласна, особенно на любовь.
   Василису обрадовал звонок знаменитого хоккеиста, он сказал, что готов купить комплект мистической мебели, она ответила, что мебель готова, как только появится мистическая рассада, останется ее высадить на мебель. Хоккеист издал победный клич.
   Удрученным оставался Григорий Николаевич, его дела в городе Клюкве не шли, ему не везло, он не богател, а становился все беднее. Общение с Василисой его не радовало, поскольку денег она ему не приносила. Он уже был готов продать дачу, хоть и обещал брату Тору Николаевичу ее не продавать. Оставалось продать квартиру и уехать на Малахит, где у него дела шли лучше, чем в столице Клюкве. Он покинул столицу и уехал на Малахит.
      
   Глава 11
   
      Инесса Евгеньевна жила одна под спудом собственной психологической бездны, которая ей подсказала, что пора бы съездить к Василисе и осыпать ее и внука деньгами и подарками. Они вновь подружились и вдвоем по очереди гуляли с малышом, которого вскоре взяли в детский сад. Василиса окончательно вышла на работу, заменив Инессу Евгеньевну в ретро бизнесе, и стала набирать удивительную зрелую красоту. Ее мягкие и нежные черты лица, обрамленные каскадом пышных волос, привлекали внимание людей. Но в кои-то веки у нее никого не было. Она смотрела на себя в зеркало и не находила малейшего изъяна, кроме одного: некому на нее было смотреть. Мужчины ходили по улице, оглядывались на Василису, но не подходили. На работе она ловила тягучие, мужские взгляды, но никто не приглашал ее на романтические свидания. Не подавал признаков жизни и Толик. Григорий Николаевич уехал, ни разу не позвонив.
   Василиса расцветала дивным цветком, но никто не пытался ее сорвать. Она ходила на работу, водила ребенка в детский сад. Она приводила в порядок квартиру, себя и ребенка с ощущением, что вокруг нее общественный вакуум бездны. Вероятно, она была слишком хороша! Или ее боялись из-за Толика, слухи тоже имеют ноги. Иногда Василисе хотелось уехать туда, где ее никто не знает, и начать все сначала. Была мысль вернуться на Малахит, но она быстро исчезла.
   Опять пусто.
   Летали желтые листья, когда Василиса заметила необыкновенно красивого мужчину, его черты лица были столь утонченные, что казались неправдоподобными. Волосы были безукоризненно уложены в прическу, и казались великолепным париком. Он периодически стал попадаться на ее пути. Как-то мужчина подошел к Василисе и заговорил, тембр его голоса показался знакомым, но небольшой хрип в его басе, был абсолютно неизвестен. В нем было нечто родное, и в то же время он был чужой. Ребенок улыбался ему радостно и открыто, однажды он выдавил из себя "папа", мужчина вздрогнул, но в ответ улыбнулся. Где он жил, что делал, Василиса не знала, просто он периодически появлялся рядом с ней и ее сыном.
   Василиса не выдержала первая и спросила:
   - Простите, как вас зовут? Мы так часто встречаемся, и так мало общаемся!
   - Вы меня заметили?
   - Разве вас можно не заметить? Сын уже папой вас назвал, а я имени вашего не знаю!
   - Меня зовут очень скромно - Эдуард.
   - Ничего себе скромно! Можно - Эдик?
   - Пожалуйста! А как ваше имя, прекрасная молодая, мама?
   - Василиса.
   - Василиса? А сына как зовут?
   - Женя.
   - Понятно, сегодня мы много наговорили. Пока! - и он ушел быстрым, знакомым шагом.
   Василиса посмотрела ему вслед и подумала, что если бы не видела его лица, то решила бы, что это идет сам Толик. Эдик (Толик) шел и думал, что как все глупо у них получается! Родная жена смотрит ему в лицо и спрашивает, как его зовут. От Эллы он быстро уехал, ничего у них дальше поезда не пошло. Ему очень надоело вынужденное раздвоение личности, он и к матери не заезжал, жил в вечном страхе на даче. Вот, набрался храбрости, стал к жене подходить. До чего она красивая! А ему что дальше делать? Он не знал, знал одно, что пора работать. Диплом его остался в техническом колледже Абрикосовки. Куда идти? Он так задумался, что на дачной дороге налетел на медленно движущуюся машину.
   Из автомобиля выскочила яркая женщина:
   - Я вас не ударила? Господи, как вы красивы! Мужчина, я вас возьму к себе на работу!
   - А я разве просил?
   - Да вы пешком идете при такой божественной внешности! Пойдете работать в ночной клуб? Вы просто созданы для музыкального клуба. Произнесите пару строк.
   Он проговорил известное стихотворение.
   - Отлично, могу хоть сейчас отвезти вас на место работы! Кстати, меня зовут Эльвира, а вас вероятно Эдик.
   - Вы угадали!
   - Ладно, паспорт есть? - она взяла у него паспорт, прочитала "Эдуард", и засмеялась.
   - Чему смеетесь?
   - Я про Эдика просто так сказала и угадала, решила, что родители не могли не заметить красоту своего младенца. Вам придется мышцы подкачать, а так у вас с внешностью все хорошо. Вы здесь рядом живете? Впрочем, вас довезут. Садитесь в автомобиль.
   Эдик (Толик) сел в автомобиль яркой женщины с мыслью, что не зря он сделал себе новое лицо, и решил к Василисе на глаза часто не показываться, раз намечается у него новая жизнь, а жена вполне его может узнать, с ней до любви не дойдешь...
   После отъезда Эллы, Тор Николаевич погрузился одиночество, которое он не выносил, поскольку любил тщательный уход за своей персоной. Арина, после того как потеряла на даче сознание, вместе с сознанием потеряла к нему интерес. Тор Николаевич заскучал, и, не выдержав одиночества, позвонил Элле. Она женщина удивительная, прощать Тора Николаевича всегда была готова. Приехала она быстро, да еще завела его рассказом, о том, что в поезде ехала с мужчиной удивительной красоты. Он ей ответил, что в поезде все красивые. Она вздохнула и согласилась с выводом своего почти единственного мужчины.
   В знак примирения они решили посетить дачу. Листья желтые кружились, призывая подготовить загородные дома к зиме. Не было больше музея, но дача была! Их дача! Тор Николаевич заметил, что дачей пользуются без их согласия. Элла обошла владения, нашла полный беспорядок на кухне, и весьма свежий беспорядок. Им стало немного жутко. Какой-то конек горбунок пользовался их дачей! Надо было его выследить. Они спрятали автомобиль за домом, взяли из него свои вещи и пошли в холл последнего этажа. Им повезло, через час ворота разошлись по рельсам в разные стороны, во двор въехала великолепная иномарка, из нее вышли яркая, красивая женщина, и необыкновенный по своей красоте мужчина. Женщина посмотрела на главное здание дачного ансамбля, махнула головой, села в иномарку и выехала за ворота. Мужчина махнул ей рукой и пошел на кухню. Ворота закрылись.
   Хозяева вышли к гостю.
   - Здравствуйте, вы вероятно хозяева этой дачи? - сказал мужчина красивым голосом с небольшой хрипотой.
   - А вы кто? - спросил Тор Николаевич.
   - Живу здесь, пока никому не мешал.
   - Для бомжа вы слишком красивы и хорошо одеты.
   - Одели меня для работы.
   - Так вы еще и работаете? Тогда платите нам за аренду дачи!
   - Договорились, сколько? Если можно заплачу не сейчас, а через пару недель.
   - Тогда с процентами.
   - Согласен.
   - У вас есть документы?
   Тор Николаевич повертел паспорт Эдуарда с городской пропиской, и вернул ему, назвав цену за проживание на даче. Эдуард согласился.
   Элла узнала своего попутчика в поезде, но промолчала.
   Супруги уехали.
   Новый комплект антикварной мебели получился великолепным. В нем была мощь, красота, витиеватость, томное свечение мистики сквозь великолепную резьбу. Само дерево давило своим качеством, красотой отделки и чем-то далеким, из прошлых веков. Цена у мебельного монстра с мистическим уклоном была соответствующая, но покупателя это не напрягало. Известный хоккеист купил совместное творчество многих людей. Все были довольны, что очередная работа подошла к логическому и финансовому концу.
   Василиса дала определение мистической антикварной мебели знаменитому хоккеисту:
   - мебель, способная вызывать вдохновение, полеты фантазии у тех, кто живет среди нее, возвышающая душу человека до невиданных высот, стимулирующая его к любви...
   Заслушаться можно.
   Трудно было после продажи очередного шедевра, Маша оставалось перед бездной, в которой ничего не было. Ей нужна была изюминка для создания очередного шедевра, а кто знает, где она будет в следующий раз и будет ли вообще? В промежутках между мебельными шедеврами Маша работала директором антикварного магазина.
   И надо же было такому случиться, что известный хоккеист купил квартиру у Григория Николаевича и именно в нее привез новехонький антиквариат восемнадцатого века! Хоккеист закончил свою спортивную карьеру, разъехался с семьей и решил уединиться один в антиквариате. А тут Василиса везла на санках своего Женьку, в надежде встретить Эдика, который давно не появлялся на ее пути. Антикварную мебель привезли в соседний подъезд. Василиса, как идейный создатель мебельного шедевра, глаз не могла оторвать от шкафов.
   Хоккеист заметил красоту женщины, и повышенное ее внимание к его мебели, спросил:
   - Хороша мебель?
   - Лучше не бывает.
   - О, это мне один Эдик посоветовал ее у вас купить.
   Василиса посмотрела на него с таким удивлением, что его в пору было прикрыть ресницами.
   - Почему вы так удивились?
   - Мне показалось, что я вас знаю.
   - Так я известный человек, вот на пенсию вышел.
   Василиса промолчала и повезла санки в парк, думая, что этот Эдик может быть и не Эдик, но не совсем Толик.
   Степан Степанович после того, как Арина и Инна на даче потеряли сознания в антикварной комнате, понял одно, что он их любит! Он так за них испугался, после их возвращения с дачи, что пошел на то, на что никогда не шел: он согласился соединить квартиру Арины и свою в единое целое. Но Арина не согласилась, объяснив свое несогласие тем, что Инна скоро вырастет и ей нужна будет отдельная квартира. Поговорив, они не пришли к одному решению и оставили все, как есть. Уяснив, что ничего у них в отношениях не меняется, Степан Степанович пошел к Василисе, но ее он увидел в компании со знаменитым хоккеистом. Судя по всему, с ней у него не могло ничего получиться, и хоккеист занял место Толика или Самсона, кто их разберет?
   На следующий день Степан Степанович пошел в антикварный магазин, а куда еще деваться производителю нового антиквариата? Он застал Василису, с телефонной трубкой у уха, судя по всему, она громко говорила с абонентом из другого города. Похоже, это Родька вешал ей лапшу на уши.
   Василиса, положив трубку, спросила:
   - Степан Степанович, а кто ажур для мебели будет делать?
   - Я не умею.
   - Учись, найди, заставь, тебя, что учить?!
   Мужчина посмотрел на властную женщину и понял, что сегодня не его день.
   Родька, находясь в поисках мистической рассады в Абрикосовке, познакомился с Аленой. Она, смеясь, выяснила у Родиона, что он невинный, как младенец, и так же со смехом предложила снять, хоть на одну ночь самый дорогой номер отеля. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял янтарный номер на сутки. Стоил он! Когда Родька увидел знакомую янтарную мебель и понял, что за это отдал целое состояние по своим меркам, он заскулил, как раненный зверь. Сапожник купил свои сапоги, но Алене об этом он ничего не сказал. А она сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Родька в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, за этот ужин он бы полмесяца ел! Он все же побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!
   Алена явилась в девять часов вечера в черно - белом платье, в черно - белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно - белой заколкой.
   - Вот это номер! Класс! Хоть посмотрю, за что люди деньги платят! - Она присела на янтарный стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, и ноги, во всей своей красе предстали перед Родькой, - отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся...
   Родька готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но, нет, он решил с детством распрощаться, и сегодня, поэтому достал деньги и отдал Алене. Ужин уже стоял на столе в столовой: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Родька Алену уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Алена открыла окно, выглянула на улицу, и стала смотреть на море.
   А у Родьки появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть, это жадное по его меркам создание. Любви в его душе не было, а было, вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на славянский шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу, и. И ничего не произошло, шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Родька посмотрел на янтарные часы, но те гордо двигали янтарные стрелки и не реагировали на Родьку.
   - Алена, садитесь к столу, - выдавил Родька из себя первую любезность.
   Она села за стол, подняла металлический колпак с тарелки, и стала медленно перебирать столовые приборы.
   Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры.
   Она пить отказалась:
   - Прости, но я шампанское не пью.
   Он опять на нее рассердился, пока еще мысленно, и залпом выпил свой фужер.
   Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками.
   Он сквозь злость не ощущал радость от ее прикосновения, и просто ел, жевал.
   Она поцеловала его в щеку.
   Он непроизвольно дернулся всем телом.
   - Что ты ко мне пристаешь?! - закричал Родька, неожиданно для себя, и для нее.
   Она оттолкнула его от себя.
   Он лег лицом на тарелку.
   Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали.
   Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман, и решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в янтарном номере ему не хотелось, у него и так был его маленький номер.
   Родька вышел на улицу, пошел к морю, вспоминая, где встретил Алену, и пошел дальше по берегу, ограниченному скалами с дух сторон. Он дошел до скалы и стал смотреть на море. К берегу подплыла обычная шлюпка, в ней сидела обычная девушка, с небольшим хвостиком светлых волос.
   Она затащила шлюпку на песок, и подошла к Родьке:
   - Парень, ты чего такой скучный, словно пристукнутый, смотри: звезды, море, скалы, - и она раскрыла руки всему свету.
   - Девочка, а ты, почему вечером и одна? Не страшно?
   - А, что, тут кто-то есть? Я не вижу! Ты - не считаешься. Ты - галлюцинация собственной бездны, тебя - нет!
   - Не обижай! Я вот он, весь здесь. Я - нормальный, можешь потрогать.
   - Правда, что ли? - она, коснулась его руки. - Ты, смотри, человек, - потом поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
   - У вас здесь принято в щеку целовать? Девушки подходят и целуют!
   - Ты такой белый и пушистый, тебя и целуют, как игрушку.
   - Мне много лет, я взрослый!
   - Да, а по тебе не скажешь! - она тряхнула хвостиком и пошла к отелю.
   Он оторвался от скалы и пошел за ней следом.
   Она остановилась, запрыгала на одной ножке, сказала, что острый камень уколол подошву.
   Он стал искать острый камень, который уколол ее подошву ног.
   Она, воспользовавшись моментом, залезла ему на плечи:
   - Если ты взрослый, вези меня до отеля, у меня там дело есть, - она крепко ухватилась руками, за его подбородок.
   - Что ж вы бабы такие наглые! - крикнул он. - Как бы мне отсюда скорей уехать!
   - На мне поедешь? - спросила девушка, и необыкновенно проворно оказалась лежа на песке.
   - Я понял, ты из цирка шапито! Лазишь по мне туда - сюда! Лягу рядом и никуда не пойду, чтобы тебя на себе не тащить!
   Он лег на песок и стал смотреть на море.
   Она легла на него и стала смотреть в небо.
   - Ты ведь не хочешь, чтобы я простудилась, лежа на песке? На тебе теплее.
   От возмущения Родька молчал.
   Она перевернулась на нем, и поцеловала в губы:
   - Ух, ты, вкусный какой! Можно я еще поцелую не в щеку? - и она впилась в его губы своими губами.
   Он осознал, что ему ее наглость - нравится, и денег она не просила, он ответил на ее поцелуй неумело, но чувственно.
   - Ты, смотри! А ты еще и целуешься! - воскликнула девушка, - ну, все, пошутили и пошли, - она встала.
   - Требую продолжения поцелуев! - крикнул дурашливо Родька.
   - Ты, чего? Того? Мне некогда, - и она бегом побежала к боковому входу в гостиницу.
   Он побрел в свой маленький номер. Через десять минут к нему постучали.
   На пороге стояла - Алена:
   - Простите, так нехорошо получилось...
   - Ничего, все нормально, - и он закрыл перед ее лицом дверь.
   Через минуту к нему вновь постучали.
   Он сделал недовольное лицо и распахнул дверь настежь.
   На пороге стояла девушка с хвостиком:
   - О, я вас нашла! Можно я к вам зайду на минутку, руки помою и уйду.
   - Хоть вся мойтесь.
   Она пошла в ванную комнату.
   Шум воды его убаюкал, он прикрыл глаза, лежа на спине, на одноместной постели. Он задремал, а проснулся от того что, на нем кто-то переворачивался.
   - Ой, как неудобно на вас спать!
   Услышал он женский голос.
   Он окончательно проснулся, а светлый хвостик волос гладил его лицо.
   Она на нем лежала.
   Он резко дернулся в сторону.
   Она оказалась рядом с ним.
   Он лежал на боку и держал ее за талию, чтобы она не упала, потом через себя перекинул ее ближе к стене.
   - Я вам мячик? Что вы меня пасуете? - спросил удивленный голос.
   - Какая же ты наглая!
   - Я не наглая, я бедная.
   До него что-то стало доходить.
   - Циркачка, у меня за сутки оплачен номер, иди за мной. Сможешь в него незаметно проникнуть?
   - Без проблем, сотрудники гостиницы меня не видят, я им примелькалась, ты не думай, я не такая, я тут работаю, а проще говоря: я мусор выношу.
   - Ладно, идем.
   Они пришли в янтарный номер.
   Она тут же допила и доела все, что было на столе.
   Огромная, янтарная кровать стояла по центру спальни.
   Он предложил ей лечь на эту кровать, а о себе сказал, что ляжет на диване.
   Она легла на роскошное лежбище и уснула, почти мгновенно.
   Он стоял и смотрел на нее, потом лег на диван, не раскрывая его, и уснул.
   Он проснулся от свежего потока воздуха.
   Она стояла у раскрытого окна и смотрела на море.
   Он замерз, и медленно потянул на себя одеяло.
   Она заметила его движение и легла на него сверху.
   Он нисколько не удивился.
   Уверенный поцелуй скрепил их временный союз.
   В дверь постучали.
   Раздался голос Алены:
   - Родя, открой дверь, я к тебе пройду, тебя нет в своем номере, значит ты здесь.
   - Чего ей тут надо? - зашептала девушка с хвостиком, - скажи, что ты занят.
   - Я ей просто не отвечу, - прошептал Родька.
   Алена постояла у дверей и ушла.
   - Вот ты какой! По тебе женщины сохнут! - сказала девушка, и сбросила одеяло на пол, потом потянула его на янтарное лежбище.
   Он пошел за ней на огромную, янтарную постель.
   Янтари слабо мерцали на спинках кровати.
   Он лег.
   Она стала крутиться вокруг него, как волчок, потом положила свой хвостик волос на его грудь и притихла.
   Он стал медленно гладить ее руками, зарываясь, все глубже под ее одежду.
   - У меня еще никого не было, - прошептала девушка с хвостиком.
   - И у меня никого не было, - прошептал Родька.
   Они были первыми, и проснулись в обед. Родьке пора было уезжать домой. Они перешли в маленький номер
   Он собрал вещи.
   Она поцеловала его в щеку на прощание и сказала:
   - Оставь свой адрес, а то ребенок получится, а его отец об этом не узнает.
   Он важно достал свою визитку и отдал девушке.
   Она выпорхнула из комнаты, потом вернулась и сказала в приоткрытую дверь:
   - Меня Раиса зовут.
   - А меня Родион.
   Она тут же закрыла дверь с той стороны.
   Он услышал ее шаги по коридору, вскоре они затихли.
   
   Василиса сидела и думала, что делать дальше? Для комплекта мебели известному хоккеисту она использовала неприкосновенный запас мистики. Родька вернулся из командировки влюбленным котом без мистических предметов. От Толика информация не поступала. У Степана Степановича был почти готов очередной комплект, а у нее за душой было пусто. Кстати, о душах? А, где эти души водятся? В бездне. Правильно, но туда нельзя. Мистика должна быть живой. Тогда, где могут быть предметы старины на поверхности земли? Если с юга Родька приехал пустой и влюбленный, то надо послать его на север, где людей ходит мало, где что-нибудь залежалось на чердаках старых домов.
   
   Родька, услышав новое задание, пришел в отчаянье, ему так нужна Раиса, а ему говорят:
   - Брысь, на север. Ищи ветра в поле трехсотлетней выдержки.
   А, что делать? Надо ехать, хоть щепу привезти, главное, чтобы натурально древнюю.
   Стал он изучать историю северных городов, да запутался, и вновь позвонил Василисе:
   - Василиса, помоги! Скажи, где у нас на севере города, которым более трехсот лет, чтобы от них можно было нащипать мистики?
   - И это правильный вопрос. Родя, кстати, твоего друга Толика не зовут случайно Эдиком?
   - Ты, чего? У тебя крыша поехала? Хотя, знаешь, ко мне приходил один Эдик, говорил явную глупость, по паспорту он Эдуард, а по спине Толик.
   - Так и я, видела этого Эдика - Толика, а потом он исчез!
   - Вот это да! Он, что медаль? С одной стороны Эдик, а с другой - Толик!
   - Ладно, а ты знаешь, как его найти? - спросила Василиса.
   - Представления не имею. Лучше найди северный город и скажи, как туда проехать, и что там искать.
   - Начни с древнего Новгорода. На городище постоянно идут раскопки, не найдешь предмет обихода, так от стены древних домов всегда можно отщипнуть лучину, не те, что снаружи, они каменные, а те, что в земле разрыты. Храмы там тоже каменные, но в них есть деревянные предметы, не первой исторической важности.
   Поехал Родион в северный, древний Новгород, то ли покорять, то ли ущемлять, это уж как получиться. Город, как город, а ворота у одного храма такие огромные, да кованные. Колокола гигантские и все на месте, еще и звонят. Но такие большие предметы оказывают мистическое влияние на огромное число людей. Вон, сколько автобусов со всего мира в город приезжает! А сколько среди них зарубежных туристов? Почти половина. И все они ходят по городу в поисках древности, визуальной или карманной. Попал Родька на одну экскурсию за город, он думал, что там древность есть, а там был выстроен деревянный город, стилизованный под старые дома, а бревна новехонькие, и отщипнуть нечего. Внутри домов была собрана утварь, но тоже видно, что она - новая. Горько стало Родьке, опять задание не выполнил, решил опят поискать в ближнем лесу. Пошел Родька в лес. В лесу старушку встретил, махонькую, сухонькую, с курносым носом, с седыми волосами, заплетенными в тоненькие косички, и вокруг головы напутанные. В руках она несла корзину с грибами.
   От корзинки Родька глаз оторвать не мог.
   - Бабуля, сколько лет твоей корзинке?
   - Родимый ты мой, если бы знала, так сказала, она мне от бабки досталась, много у меня других корзинок было, да все состарились, а этой - хоть бы что!
   - Продай корзинку, я тебе заплачу, сотню новых корзин купишь, еще внукам останется.
   - Так почитай, жалко ее.
   - Слушай, бабуля, твои внуки грибы собирают в лесу?
   - Ты, что, касатик, они в городе каменном живут, шампиньоны в магазинах покупают.
   - А я о чем! Продай корзинку, бабуля!
   - Так я тебе новую корзинку продам, зачем тебе это старье!
   - Мне эта корзина нужна! Меня за ней послали. Хожу я тут по лесам, ищу тебя.
   - Правда что - ли меня ищешь? - лукаво спросила старушка.
   - Тебя, ищу, с корзинкой.
   - Фу, ты как привязался! Не крещенный ты парень, был бы ты крещенный, никогда не стал бы из рук корзинку выпрашивать.
   - Сколько хочешь денег за свою корзинку? Ведь я мог бы у тебя из рук ее вырвать, но я с тобой переговоры веду, можно сказать на государственном уровне!
   - Вот треклятый, почини мне забор да крышу, тогда отдам тебе корзину.
   - Ты, бабуля не промах, идем, покажи свою хибару.
   Бабуля повернула в другую сторону. Покрутила его вокруг елей да сосен, он вообще потерял ориентир, откуда пришел и куда идет. Пришли они к избушке, старой, не в пример музейным. Треть избы занимала огромная печь.
   - Бабуля, зачем тебе печь такая огромная?
   - Ты, чего, сизый мой, так я в ней моюсь, после того как хлеб испеку, я на ней и сплю.
   - Ох, тяжело ты бабушка живешь!
   - А куда легче! У меня все есть!
   - Продукты, где берешь?
   - А мне много надо? Колбасы я ваши не ем. Грибков насобираю, муку мне привозят. Так и подумай, зачем мне твои деньги?
   - Вот попал! Неужели тебе ничего не надо?
   - Почто не надо? Надо. Дровишки завсегда мне нужны, люблю я тепло.
   - Где дрова взять?
   - Ты, чего, родимый, больной? Гляди лесу-то сколько! Неужели, мне на дрова не хватит!
   - Может тебе пилу "Дружба" купить?
   - Так я с малолетства топором дрова рубила.
   - Ладно. Показывай забор и крышу.
   Через три дня, поработав топором, Родька получил корзину и свободу. Старушка денег у него взяла совсем немного, и столько, сколько считала нужным. Он купил жесткую сумку, упаковал в нее корзину, чтобы не сломалась, и домой поехал.
   Василиса, увидев корзину, всплеснула по-стариковски руками:
   - Молодец, Родион! Прощаю первую поездку! Чудо! Это настоящее чудо! Свет выключи.
   Родька выключил свет, закрыл окна. Корзина светилась матовым блеском.
   - Настоящая! Проси, что хочешь!
   - Хочу, Раису с моря.
   - А не много ли ты просишь за корзинку?
   - Ладно, я ушел, мне завтра на работу к Степану Степановичу выходить.
   - Отлично.
   
   Эдик (Толик) в ночном клубе приобретал популярность, он стал любимцем публики. Его внешность пользовалась успехом и приносила доход. Эльвира держала его на коротком поводке, никуда не отпускала, никого к нему не подпускала. У него появился автомобиль с личным шофером, но жил он все еще на даче. Зимой дорога становилась проклятьем, поэтому он снял номер в гостинице на имя Эдуарда. Это стало известным Элле, она повадилась его встречать у номера.
   Эльвире донесли об Элле. Две женщины крупно поговорили, и Эльвира сняла Эдику однокомнатную квартиру, рядом с ночным клубом. У квартиры появились женщины - поклонницы, его ожидающие в любое время суток. Об этом ей тоже донесли. Эльвира взяла Эдика к себе домой. Как-то она заметила, что одна дорогая дверь, вся превратилась в труху. Выяснила, оказывается, Эдик в дверь кидал нож. Это Эльвиру насторожило, она боялась ножей и запретила ему кидать ножи в доме.
   Эдик кидал нож в дверь от ненависти к своему лицу, он его не любил, он скучал по Василисе, а Эльвира его одного никуда не выпускала. Чем больше у него становилось денег, тем злее он становился.
   Эдик (Толик) хотел - свободы! Ради свободы он изменил внешность, но был опять на привязи. Для него тайга становилась несбыточным раем, он готов был поехать хоть куда лишь бы подальше от ночного клуба и женских глаз! Его всегда сопровождал крепкий мужик, однажды Эдик (Толик) не выдержал и стал у охранника просить, чтобы тот отпустил его в магазин. Мужик охранник сказал, что живым его не выпустит, и пошел к двери на свой пост. В спину охраннику полетел нож. (Эдик) Толик подошел к трупу, вынул нож, вытер его, взял документы, деньги и шел без сумки. Как обычно уходят мужчины.
   Детектив Борис понял, кто был в городе Клюкве. Опрос родственников ничего не дал, Толика давно никто не видел, о его сходстве с неким Эдиком, Василиса и Родька благоразумно промолчали.
   Эдик (Толик) поехал на море к Алене, но не доехал, а пересел на другой поезд, до знакомого полустанка в тайге на Малахите. Он, рассчитывал выйти на заброшенном полустанке, где нет перрона для пассажиров, но за время его отсутствие, здесь все изменилось. Его нога из вагона ступила на новый перрон, вокруг разворачивалось строительство. От такого вида, Эдик захотел нырнуть назад в вагон, но поезд стоял минуту или две, и сразу стал набирать скорость. Он прямо, скажем, растерялся и немного обрадовался: если строительство на начальной стадии, значит, люди здесь нужны.
   К своему удивлению, в отделе кадров строительства сидела дочь лесника. Она Толика не узнала, да и имя у него было иное, а не то, которое она кричала с Родионом, когда его искали. Нужны были бульдозеристы, разравнивать площадку под новый промышленный поселок. Люди говорили, что рядом нашли залежи какой-то редкой руды. Эдик сказал, что права на вождение машины у него имеются, но он ехал в лес, в отпуск, и с собой их не взял. Ему назначили испытательный срок, и на следующий день он вышел на работу. Девчата в косынках, завязанных на шее, приметили Эдика (Толика), над ним посмеивались, ему строили глазки. А он пытался освоить рычаги бульдозера с помощью одной такой девушки, помня, что последнее его вождение на автомобиле было неудачным.
   С бульдозером у него получилось лучше, или ему очень хотелось его освоить. Убитого охранника он пытался не вспоминать, о себе никому и ничего не говорил. Здесь все его звали Эдиком. Однажды он взял свой дорогой, складной нож и забросил его в одну из самых глубоких на стройке ям. Таких ножей в местном сельпо не продавали. Ножами он старался не пользоваться. По новому паспорту он был не женат, что сразу отметила дочь лесника, он ее притягивал, как магнит. Девчата заметили страсть начальника отдела кадров и дорогу ей не переходили. Эдик работал старательно, насколько вообще мог это делать. Они стали встречаться. Дочь лесника звали Флора. Его утонченное лицо загрубело от ветра, солнца, дождя, приобрело бронзовый оттенок, теперь бы его в ночной клуб не взяли. Волосы отрасли, он их завязывал резинкой в хвостик, их неухоженный вид его вполне устраивал. Он начинал свою вторую, двойную жизнь. Ходил в простых куртках, телогрейках, в таких же ватных штанах, в кирзовых сапогах. На голове у него была старая кепка, потом шапка из затертого кролика. В одном из первых домиков он поселился с Флорой. Они расписались, он взял ее фамилию. Теперь он сам не помнил, кем раньше был.
   
   Простая задача: как скрестить новую мебель со старой корзиной, - была Василисе по силам, это она четко осознавала. Дерево к дереву, и чтобы лучилось! Сердце ее в это время было абсолютно свободным, деньги ей были нужны, и вечерами она сидела с сыном и прорисовывала вензеля с вплетенными в них прутиками из корзинки. Корзинку расплели, предварительно замочив, чтобы она не ломалась. Старые веточки напоминали по внешнему виду копченый сыр.
   К Василисе на огонек стал заходить Родька, то ли его тянула корзинка, то ли она сама, но он играл с малышом и уходить домой не собирался. Раиса стала забываться, а вот Василиса заполонила все его существо. Или это корзина их связывала? Кто знает.
   Василиса иногда шутила:
   - Толика не боишься?
   - Эдика, который? Не знаю, если честно, но мне с тобой уютно.
   - Как у Степана Степановича работается? Не обижает?
   - А чего нам с ним делить? У нас разные обязанности, я свои выполняю.
   - Давай назовем новый комплект мистической мебели "копченый сыр".
   - Василиса, ты лучше ничего не придумала?
   - А чем плохо? Предложим его директору мясо - молочного комбината, где этот чудесный сыр выпускают.
   - Ты этот сыр любишь? Он дорогой!
   - Так он сухой. Возникает иллюзия, что его ешь, ешь, челюсти устанут, а ты при этом не поправляешься.
   - Если так, а по мне лучше бутерброд. Сообрази чай с лимоном и бутерброд с обычным сыром и маслом, я это все купил, в холодильнике лежит.
   - Раз лежит - сделаем, мне недолго.
   Интересные у них складывались отношения: без страсти, без видимых взглядов. Так, теплые отношения, тихие слова, никаких совместных планов на будущее, у обоих были однокомнатные квартиры, и не было родственников в этом городе. Работа у Степана Степановича на фирме благоприятно отразилась на внешнем облике Родиона, он стал уверенней в себе, стал лучше одеваться, лучше стричься. Они не кидались друг другу на шею, не было поцелуев, но все чаще вечера Родька и Василиса проводили вместе, втроем гуляли по выходным в парке. Возникало ощущение, что они начинают жить с чистого листа. Этого не могла не заметить Инесса Евгеньевна, но и она не возражала против дополнительной опеки ее внука, Евгения.
   Название нового комплекта мебели "копченый сыр' Василиса предложила директору комбината, производящего копченый сыр. Директор удивился, рассмеялся и купил за хорошие деньги весь комплект мебели.
   Весной Тор Николаевич вместе с Эллой поехал на дачу. С первого взгляда было видно, что здесь зимой никого не было. Элла отказалась от услуг Арины, и сама занялась уборкой помещений. Ее хозяйская жилка подсказывала, что это сущая роскошь одним жить на такой большой даче. Элла предложила дачу городскому детскому саду. Приехала комиссия, дачу одобрила, и к лету сюда заехали малыши с воспитателями. Элла, таким образом, спасла своего Тора Николаевича от посягательств чужих женщин. Он не возражал. Арина после такого расклада в жизни Тора Николаевича, пошла на работу к Степану Степановичу. Его предприятие расцветало. Ее взяли на упаковку готовой продукции. Степан Степанович, получая зарплату, сразу отстегивал деньги Арине на Инну.
   Неважные дела складывались у Раисы, она не могла дозвониться до Родиона. Дома его постоянно не было, а работу он сменил. Его визитка морально устарела. Три месяца беременность развивалась в скрытом варианте, потом так стала такой, что ничем нельзя было живот спрятать. А Родион молчал. Раису дома ни то, чтобы ругали, а презирали. Хуже было другое - финансовых средств в ее доме хронически не было, деньги ее дом стороной обходили. В гостинице, где Родион жил, она узнала его домашний адрес, на последние деньги купила билет на поезд. Раиса приехала к его дому, ждать его, пока не появится.
   Родька пришел поздно от Василисы, у нее он спать не оставался. На скамейке у его подъезда сидела Раиса с большим животом. Он ее с трудом узнал. Да и она его узнала, только потому, что впивалась глазами в каждого мужчину, заходящего в подъезд. Код замка она не знала и в подъезд пройти не могла. Родька привел ее к себе домой. Срок у Раи был серьезный, а живот такой огромный, что Родька его с первой минуты забоялся.
   Рае было немного плохо после переезда. Она сразу легла на диван. Теперь уже пришлось бегать Родьке и ухаживать за Раисой. Он не отрицал своего участие в образовании этого гигантского живота. После работы он теперь шел домой, а к Василисе больше не заходил. Она и не спрашивала его не о чем. Был - хорошо, нет - тоже хорошо. Родька и Рая были вынуждена расписаться, потому что Раисе требовалось наблюдение врачей, она даже приехала со своей медицинской картой. Родила Рая ближе к лету мальчика и девочку. Весь временный лоск с Родьки слетел. Деньги уходили на детей и Раису.
   
   Все это так, но для дополнительного заработка Василисе нужна была вновь рассада для мистики на новую мебель. Это понимали все, кто с ней работал. Где взять мистическую рассаду? И главное, что взять? Ясно одно - это должно быть дерево. Родьку так напрягала Раиса с детьми, что его Василиса не могла послать далеко и надолго. Василисе повезло.
   Позвонил молодой человек и спросил:
   - Вы берете ларцы двухсотлетней старости? Или его надо сдать в другое место? У меня прабабка умерла.
   - Размер большой у ларца?
   - 300х200х300, он с выступающей крышкой.
   - Привозите! - с надрывом сказала Василиса, боясь, что ларец отдадут кому-то другому.
   Приехал симпатичный парень, поставил на стол ларец. Василиса решила, что ларец настоящий, ему лет триста, или ей так хотелось думать. Деньги она заплатила, чтобы случайно парень не забрал ларец назад. После его ухода она открыла ларец и чуть не закричала от обиды: внутри ларец был выполнен из свежего дерева, и как насмешка в нем лежали деревянные бусы!
   Бусы на самом деле оказались старые и деревянные. Василиса еще раз осмотрела ларец и поняла, что его термическими циклами снаружи искусственно состарили, это значит, что кто-то парня надоумил на такой поступок. И этот кто-то из числа их общих знакомых.
   А вот бусы? Что если они тоже состарены? Бусы Василиса отдала на экспертизу. Получила ответ: бусам лет 150. Надо было проверить их на мистичность. Василиса вызвала знакомого экстрасенса. Тот запустил свой стеклянный шар. Шар умудрился поговорить с деревянными шарами, ответ был тот же: 150 лет и бусы обладают свойством мистификации. Бусинок диаметром в 15 миллиметров было девять штук, этого вполне достаточно для комплекта мебели. На этот комплект руку наложил экстрасенс, он не захотел бусы выпускать из своих рук. А Василиса без мебели, в которую бусы заточат, продавать их ни за какие деньги не собиралась. Они договорились о том, какая мебель нужна в данном случае.
   Степан Степанович пришел к Василисе домой прорабатывать новый заказ комплекта мебели "бусинки". Малыш подрос, и внимательно посмотрев на Степана Степановича, спросил:
   - Книги читать будешь, или азбуку со мной изучать?
   - Я вообще-то пришел к твоей маме проработать новый мебельный заказ.
   - Она без тебя его нарисует, а ты мне книги почитай, или смени мне видеофильм. Мог бы и машинку подарить. Зачем ты так просто пришел?
   - Исправлюсь, давай сменю фильм.
   Маленький Женя взял власть над Степаном Степановичем и к Василисе его не подпускал, пока она не закончила работу.
   Василиса посмотрела на сына и сказала:
   - У меня вырос личный охранник.
   - Нет, я твой личный сын, - ответил малыш и бросил карандаш в пол, а тот острием попал в ковер...
   
   Эдик (Толик) задыхался от избытка воздуха и свободы на стройке. В дождливую погоду работы прекращались. Ему стало надоедать роль мужика, не мог он больше ходить в ватнике и быть таким замусоленным! Захотелось ему нежной жизни. Флора заводить детей не собиралась, она пила гормональные таблетки пачки за пачкой. Цивилизованной женщиной оказалась, а так баба - бабой. От таблеток ее стало разносить во все стороны. Эдик (Толик) все локти искусал, что нож свой уникальный закинул в яму. На ноже уже завод вырастал. Стены были видны. А для переработки руды оборудование завозили. Ему мучительно захотелось уехать. Знал он за собой такую особенность. Эдик (Толик) почти врос в новую почву, да зашатался от своих желаний. Эдик (Толик) взял: заработанные деньги свои и Флоры, документы, в которых была вписана она. Он сел на проезжающий поезд и был таков. На вокзале он зашел в парикмахерскую, навел лоск, удивился, что так изменился за короткое время, и поехал навестить Василису и Женьку. Решив, что потом поедет, куда глаза глядят. Приоделся Эдик (Толик) в магазине в новую одежду, старую в нем оставил.
   Из-за дерева посмотрел Эдик (Толик) на свой дом, подъезд, вздохнул и вошел в подъезд.
   Василиса открыла ему дверь. Несмотря на новое лицо, она мужа узнала, но сказала:
   - О, Эдик пожаловал, какими судьбами?
   В прихожую выскочил Женька:
   - Привет, Эдик! Маме работу принес?
   - А, что все маме работу приносят?
   - Да, бывает.
   - Можно я зайду?
   - Заходи, мне на компьютере сменить игру надо.
   Когда Женька уснул, Василиса спросила:
   - Толик и долго ты так будешь жить с чужим лицом и именем?
   - Всю жизнь, а что узнала?
   - Со спины узнала в последний раз, когда тебя видела. Много еще чего натворил?
   - Хватает.
   - К матери пойдешь?
   - Не знаю, но посмотреть на нее надо.
   - Куда поедешь?
   - Наездился, не знаю, чего хочу. Покоя хочу, а покоя нет.
   Ночью к ним постучали, это пришел детектив Борис и сопровождающие его милиционеры.
   - Привет Толик, он же Эдик! - сказал Борис.
   - А как вы обо мне узнали?
   - Секрет, но тебе он уже не поможет. Могу сказать, что на входе в город, на вокзале стоят турникеты, они отслеживают отпечатки пальцев, приезжающих в город людей. Вчера там твои отпечатки появились, нам поступил сигнал о твоем прибытии. Ты - наш заказ, вот мы и приехали сюда. Долго ты нас за нос водил. С Василисой и с сыном попрощался? Тогда пойдем. Два убийства, - это больше, чем одно.
   Василиса посмотрела им вслед и ничего не сказала, затем подошла к окну и посмотрела вниз: в свете фонаря два милиционера лежали на земле с ножами в спине. Толик убегал. За ним мчался детектив Борис. Василиса прикусила нижнюю губу, посмотрела в спину Борису - он подвернул ногу и упал. Толик скрылся.
      
  Глава 12
      
  Василиса стала рассуждать, а что ей оставалось делать? Чем знаменит Бонд? Он всегда побеждает, он положительный герой. А Толик - Бонд наизнанку. Он уходит от погони, он наказывает тех, кто ему мешает. Почему он попадает в переделки? У него нет терпения, и его благоразумие носит относительный характер.
   А почему Василиса ему могла изменять, как говорят при живом муже? Потому, что его соперники не считали его серьезным противником. А если они были, значит, Толик, как мужчина не был силен. Свою несостоятельность он и заглушал ударом ножа. Большая месть слабого мужчины. Дальше - больше. Череда преступлений нанизывалась на первое преступление. Страшное чувство, когда Василиса испытывала страх в присутствии Толика, и такое чувство редкостью для нее не являлось. Она прятала ножи в доме, она боялась сказать ему слово поперек, она выполняла все его прихоти, терпела любую любовь. А любовь бывает приятной и садистской в исполнении одного и того же человека. На протяжении совместной жизни каскад страха и унижений менялся. Любовь воспринималась, как адское наказание, в таких случаях самое большое ее желание - прекратить садистскую любовь. И самое большое желание - остаться одной. Помните святые слова из песни: "женщине из высшего общества, трудно избежать одиночества". Чем выше женщина стоит на социальной ступени, тем большей свободой она обладает. Свободой от повиновения, какому бы то ни было мужчине. Есть редкие супружеские пары, в которых жизнь гармонична, и не содержит садизма. Но в таких парах есть чья-то мудрая хитрость, которая все держит в рамках приличия. В период революции и после нее существовал анекдот: "белые придут - грабят, красные придут - грабят".
   У женщины, когда она в расцвете лет, бывает такое: один придет - любит, второй придет - любит. Не отбиваться же от каждого физически? А мужики лезут. У Василисы в таких случаях появлялся страх загнанности: кого больше бояться? По поводу социальной ступени, что это такое? Она не определяется структурой государства. Это не значит, что царица стоит на самой высокой социальной ступени. А если у нее царь - садист и распутный мужчина? Очень тонкий момент. Такие царицы, принцессы и прочие дамы - существовали в затравленном состоянии.
   Так, что тогда высшее общество? Это точно не Рублевское шоссе. Где очень большие деньги, там большие страсти, и криминал неизбежен. Ревность страшная штука в таких местах. Где ступенька для женщины, на которой ей ничего не грозит? Старость? Нет, и она не спасает ни от любви, ни от социальных проблем, ни от насилия. Где женский рай? На небесах? Об этом не стоит говорить.
   Василису интересует жизнь на земле, но безопасная для женщины. Ой, ей, ой, как трудно быть женщиной! Сказать по секрету, где хорошо? Мужчины обидятся. Хорошо после развода, как после грозы, но остается чувство потаенной обиды. И это не панацея. А любовь? Иногда от нее надо качественно отдохнуть, и Василиса отдыхала. Василиса отдыхала от любви, ее муж Толик убежал. Судя по информации, и опросам детектива Бориса его не догнали, не нашли. Женька рос и рос. Она работала и работала. А мужчины, как сквозь землю провалились, вернее, чтобы не провалиться в землю, к ней вновь не подходили. Василиса от любви основательно отдохнула, такое аморфное состояние ей стало надоедать. Не вешаться же самой на первого встречного! Она вспомнила Самсона, Толика, Григория Николаевича. А дальше, что? Степана Степановича она побаивалась, не для нее он был создан, ей бы красивее мужчину.
   Мысли Василисы колечком улеглись с памятью о Самсоне, и она сама в кресле колечком сложилась. Сын играл на компьютере, на нее внимания не обращал. Такая тоска разлилась по организму Василисы, хоть волком вой. Захотелось ей любви, любой, хоть плохой, хоть хорошей, но только не эта отчаянная пустота!
   Или это интуиция в Василисе проснулась?
   В дверь позвонили. На пороге стоял Григорий Николаевич.
   - Григорий Николаевич, ты ведь уехал на Малахит!
   - Я вернулся. На Малахите сейчас идут военные учения нескольких стран. А я умудрился уехать до их начала, буквально за день, узнал данные разведки и я здесь - цел и невредим.
   - А я сижу, о тебе вспоминаю.
   - И я о тебе постоянно думал, жалел, что вообще туда второй раз поехал, на одни грабли наступил два раза. А как Толик поживает? Где он? Чего мне бояться? Жилет надевать?
   - Толик в бегах, теперь ему сюда нельзя возвращаться.
   - Василиса, давай сменим квартиру, чтобы он не нашел нас.
   - Он найдет, хотя это вариант. Здесь мне трудно стало жить. У тебя есть деньги?
   - Успел. Я успел деньги сюда переслать. Есть вариант проще, можно снять квартиру, а эту сдать. Таким образом, мы проверим наши отношения.
   - Второй вариант мне больше нравится. Давай снимем квартиру на троих!
   Они сняли двухкомнатную квартиру, на первый взгляд в ней все было современное, и ничего лишнего. В маленькой комнате поселили Женю, себе они купили две кровати и поставили их рядом: вроде вместе, вроде врозь. Кухня была достаточно большой, в нее вошел диванчик и телевизор, для тех, кто спать не хотел. Заплатили они за год вперед.
   Маленький рай. Первая неделя была наполнена эмоциональной любовью, потом эмоции улеглись, страсти поутихли. Василиса готова была перейти спать на кухню, поскольку вторую неделю любви она уже с трудом выдерживала. Женька ныл, и просился домой. Выдержали они втроем месяц совместной жизни, и Василиса вернулась с сыном в свою квартиру. Больше любовь ей была не нужна.
   Григорий Николаевич остался жить в съемной квартире без особой обиды на Василису. Одному ему больше нравилось жить. Он решил сам сделать генеральную уборку квартиры, залез на табурет, чтобы посмотреть на антресоли. С одной стороны в антресоли лежали книги, журналы. С другой стороны лежали в полиэтиленовых пакетах расписные, деревянные ложки. Он взял ложки, развязал один пакет. Его поразила яркость красок и узоры на ложках. Он осмотрел ложки, получалось, что ими играли. Существуют такие ансамбли, где играют на деревянных ложках. Где-то в его памяти отложилось, что Василису тянет к деревянным предметам старины. Григорий Николаевич позвал Василису к себе.
   Ложки были не очень старые, им было лет тридцать. Она сама залезла на табурет, и заглянула вглубь антресоли. Где-то по центру виднелся забавный, деревянный предмет. Григорий Николаевич достал его. Это оказалось деревянное корыто. Похоже, что здесь жили артисты, а это был их инвентарь. Корыто тоже было разрисовано, как ложки, но смотрелось оно иначе. Корыто слабо светилось.
   - Григорий Николаевич, подари мне корыто!
   - А если его искать будут?
   - Будут искать - вернем.
   - Бери.
   Пришлось Василисе оплатить корыто натурой, а куда денешься?
   Корыто оказалось очень старым. Сверху его прикрыли краской, а внутри оно было старое, до трухлявости. Василиса смотрела на корыто с затаенной радостью. Любила она старые, деревянные предметы.
   - Василиса, а как мы с корытом поступим? На щепки расколотим? - спросил Григорий Николаевич.
   - Нет, целиком оставим, - ответила Василиса.
   - Это как?
   - Понимаешь, там еще есть ложки, надо сделать кухню под старину с росписью.
   - Разумно, это для подобного любителя деревянного музея в дом - клад.
   
   Тоня позвонила Василисе с одной целью, сказать, что янтарный номер стал пользоваться огромной популярностью. В начале его существования номер приносил убытки, но после отъезда в столицу некой Раисы, он стал приносить немалый доход. Эта Раиса работала на самом плохом месте в гостинице: собирала мусор и выносила его. И именно она, после одной ночи в этом номере вышла замуж за столичного парня, у которого она была первой женщиной. Парень на ней женился, у них родились мальчик и девочка одновременно. У нее семья была очень бедная, а теперь она живет, как принцесса. Эта сказка ходит из уст в уста, и люди стоят в очередь, чтобы хоть сутки пожить в мистическом, янтарном интерьере, приносящем, такую редкую удачу.
   Василиса получила импульс счастья от такой прекрасной новости и спросила:
   - Тоня, вы еще что-то хотите приобрести?
   - С удовольствием, но что-нибудь дешевле, для менее обеспеченных женщин.
   - У нас сейчас готовиться национальный комплект мебели из предметов домашнего обихода. Есть музейные образцы, именно они дают эффект мистики.
   - Возьму не глядя, найду куда поставить. Ведь вы знаете, какое чудо еще происходит в янтарном номере? Женщины, можно сказать вдовы, в нем во сне видят своих мужей, как наяву. А девушкам снятся их суженные или они просто вскоре выходят замуж. У нас такая очередь в этот номер! Спасибо вам!
   Позвонил Василисе известный хоккеист и сказал, что не знает с чем связать свое счастье. Он ушел на пенсию весь в ранах и шрамах, но после жизни в квартире с мистической мебелью, все раны затянулись, боли прошли, он чувствует себя здоровым, и теперь собирается идти работать тренером, а раньше он об этом и думать не мог.
   Совсем неожиданно позвонил Василисе хирург по пластической хирургии, он сказал, что ему один пациент за операцию предложил комплект антикварной мебели с вырезанными зверями из дерева, так вот, у него самого произошла растяжка рубцов. Он давно страдал образованием рубцовой ткани после операции не пластического характера, а теперь у него все нормально. Так он этот комплект мебели поставил в реабилитационный цент, и все больные выздоравливают намного быстрее. Хирург назвал Василисе дачу, на которой купил этот комплект у некого Эдика. Эта новость ее просто удивила.
   Задуматься Василисе не дали, позвонил экстрасенс, и сказал, что после приобретения мебели с деревянными шарами, у него усилились свойства распознавать события прошлого и будущего. Клиенты сидят в очередь, а раньше такого не было.
   Позвонил Василисе директор молочного комбината и сказал, что его копченый сыр раскупают по всем регионам, не успевает изготавливать.
   Целый день Василиса слушала дифирамбы в свой адрес, когда все затихло, она позвонила Инессе Евгеньевне, и передала ей все слова благодарности и заодно спросила, не знает ли она Эдика? Инесса Евгеньевна ответила, что это уже не секрет: Толик и есть Эдик, и он в бегах.
   Василиса рассказала свекрови, как Толик метнул два ножа в двух милиционеров, но они выжили. Детектив Борис подвернул ногу, ползком дополз до них, вытащил ножи, а Василиса вызвала скорую помощь.
   С одной стороны куча приятной информации, а с другой - невыносимый Толик и точно - Эдик!
   Позвонила Василиса Тору Николаевичу. Он так обрадовался новости от хирурга, что готов был простить пропажу мебели. Он так устал от невезения, что раскрытие пропажи мебели с дачи, воспринял за счастье. Василиса пообещала ему сделать для него солнечный комплект в подарок. Пообещала она комплект Тору Николаевичу в качестве компенсации, и решила сделать мебель из модного ясеня, но чем его мистифицировать она не знала!
   Этот вопрос Василиса вынесла на собрание своих людей по мистическому бизнесу. Все сотрудники одновременно получили одно задание: найти деревянный предмет прошлого, и обязательно настоящий!
   Родьке деньги нужны были так, что и передать нельзя! Раиса с детьми нуждались в постоянных деньгах, и жить вчетвером на его одну зарплату было неимоверно тяжело. А еще он хотел от них сбежать под благородным предлогом.
   Рая была в курсе дел мужа, и готова была отпустить его на поиски того, не зная чего, но ненадолго.
   Родька, недолго думая, сел на пригородный автобус и поехал до самой дальней деревни, куда не ходят поезда. Вышел он на последнем клочке асфальта, кругом была грязь после дождя, виднелось несколько домов, старая ферма, конюшня. Погладив себя по голове, за то, что взял с собой высокие резиновые сапоги, Родька переобулся и пошел месить грязь по деревни. Он сразу заметил дальний дом. Постучал, а в ответ тишина. Толкнул дверь. Она открылась. Обошел бедную хибару. В дальнем углу на кровати лежал старик. Он еще дышал.
   - Дед, ты жив?
   - А чего тебе надо здесь?
   - Так, мимо шел, дай, думаю, зайду, поговорю с местным аксакалом.
   - Про меня, откуда знаешь?
   - Есть хочешь, дед?
   - Давай свою еду, ко мне тут заходят, кормят. Мне чай восемьдесят седьмой год идет.
   Достал Родион еду, для себя припасенную, и выложил ее перед дедом. Тот обрадовался, и стал жевать пищу тремя зубами. Выпил стопочку кагора, разговорился, после второй стал хвастаться. Родька беседу поддерживает, да на антиквариат местного производства наталкивает, а сам избу оглядывает. С первого взгляда ничего не нашел. После третьей рюмки дед намекнул, мол, сходил бы Родька за соленым огурчиком, ему самому тяжело спускаться в подпол.
   Родьку упрашивать не надо, полез он в подпол. Три ступеньки и земляной пол под ногами, в нишах стояли несколько банок с огурцами. Маленькая, деревянная бочка с солеными грибами с плесенью на марле. Две трехлитровые стеклянные банки с брусникой, залитые водой. В фанерных ящиках лежал картофель. Взял он банку огурцов и решил уже выходить на свет, и свечку тушить, да вдруг его взгляд натолкнулся на крашеный шкафчик. Открыл его, а там пустые стеклянные банки. Ничего больше! Потушил свечку, к деду пошел, а тот уснул, сопит себе после кагора. Стал Родька избу обходить, да все дверцы открывать. Потом ставни закрыл, свет потушил, и стал ждать чуда, вдруг, что деревянное засветиться! Сам задремал после кагора.
   Сон Родьке приснился: вроде девушка берет его за руку и ведет на чердак. Он проснулся. Темно. Открыл ставни: на улице светло. Посмотрел, как на чердак забраться. Полез. Залез. Свечу зажег. На фанере плесневелые яблоки лежат. В дальнем углу сундук стоит, большой, без замка. Открыл сундук, в нем оказались тряпки старые из темного сукна. Вытащил все. Некоторые вещи молью сообща подернуты. Брезгливо перебрал все, ничего деревянного в сундуке, кроме самого сундука не было.
   Родька словно взгляд в спине почувствовал, резко обернулся и увидел свечение. Оно шло снизу вверх. Подошел. Посмотрел на пол чердака. На полу лежала доска с рельефом, раньше такими досками белье гладили, до утюгов с угольками; до чугунных утюгов, которые просто на печь ставили. Поднял он гладильную доску, а рядом еще валик лежит, свет излучает. Вспомнил Родька, что раньше гладили как-то двумя этими предметами. Взял валик и доску, стал спускаться с крыши, ступеньки под его тяжестью и обломились. Он полетел кубарем, и потерял сознание.
   Очнулся - рядом дед стоит:
   - Так ты вор, стало быть? А я думал ты человек! Смотри, чего натворил, сказал бы уж, чего ищешь, продал бы тебе.
   Родьке стыдно стало.
   - Дед я все починю, я все расскажу.
   Пришлось Родиону чинить лестницу, забор, и все, что дед ему наметил, за работу получил он предметы быта из далекого прошлого.
   
   Василиса обрадовалась деревянному утюгу, оплатила его, но подумала, что все это уйдет в комплект для Тони, а что останется для Тора?
   - Родион, у тебя талант! Отдай деньги Раисе, няньку найми, да попробуй найти еще что-нибудь, такое, ну, сам знаешь.
   - Мне надо отдохнуть, с детьми посидеть, потом поеду. Привык я к своим карапузикам.
   На душу Тора давил старый грех. Однажды он пришел к Родьке, а увидел у него в доме Раису с двумя детьми. Тор Николаевич помнил Раису спокойной молодой девушкой без любовного прошлого. Невзрачная внешне, умная в техническом плане, она была для отдыхающих на море своим парнем. Или казалась для всех такой. Она выросла на самом Синем море в Абрикосовке, где отдыхающие расслабляли молодых местных девочек.
   Раиса не была исключением. Подвижная, живая девчонка влюбилась в приезжего отдыхающего. Роман был непродолжительным, но крайне опасным для школьницы. В 15 лет она попала в женско-материнские проблемы, после диких слез и трех уколов, этой участи она избежала. После пережитого, она подошла к зеркалу и попыталась сделать из себя некрасивую девушку. Раиса делала все, чтобы мужчинам не нравиться, но при этом заставила себя хорошо учиться, как бы наперекор судьбе. После школы Рая училась в техническом колледже среди парней, и не одному не позволила собой увлечься, как будто в ней был противовес всем любовным увлечениям, а летом подрабатывала в гостинице, на самой грязной работе. Так что Тор был у нее первым, а Родька был последним. Она окончила технический колледж и родила пару детей, и вот встретила своего первого мужчину в доме последнего своего мужчины. Вечером на новенькой, отремонтированной кухне, сидели два затравленных прошлым человека: Тор и Раиса. Они словно впервые увидели друг друга, да они случайно встретились.
   - Тор, что произошло? Почему ты так со мной поступил?
   - Раиса, я был глупец! Я испугался, что тебе не было 18 лет, и уехал, я боялся, что ты подашь на меня в суд! Я скрывался от себя и от тебя!
   - Ты умный!
   - Ты так думаешь?
   - Я всегда о тебе думала хорошо.
   - Я плохой человек!
   - Не занимайся самоуничтожением, вредно.
   - Не буду, но я чуть тебя и себя не убил! Из-за одной неудачной любви. - И почему? Бредишь. Иди спать.
   - Раиса, ты права, а, знаешь, ты сегодня очень красивая!
   - В кои-то веки заметил меня! А я давно здесь живу, и до этого училась.
   - Прости, но я тебя в этом городе не видел, конечно, я тебя знаю, но не присматривался к тебе, боялся думать о тебе.
   - Да и я тебя особо не вспоминала.
   - Выпьем за знакомство!
   - Нормально! Давно знакомые, а теперь выпьем за знакомство! Выпьем! - сказала Раиса и достала из холодильника начатую бутылку вина, и сняла фужеры с полки, - чем закусим?
   - Чем Бог послал, у меня есть коробка конфет и кусок сыра в дипломате.
   - Годиться, а завтра я приготовлю банкет на троих, если не возражаешь.
   - Готовь, если Родион не возмутиться.
   Два человека сидели на кухне, пили вино. Дети спали. Родьки не было дома. Тор протянул руку к Раисе, но она свою руку стремительно убрала.
   - Тор, банкет завтра, а сейчас иди спать домой, - сказала она, и закрыла дверь за гостем.
   Тор Николаевич пошел домой спать, и уснул, как провалился.
   На следующий день к Раисе опять приехал Тор, так, что на банкете сидели два человека с различной совестью. Тор приехал к Раисе за прощанием, а для большей убедительности он оставил деньги для малышей. Она взяла деньги и поехала в универмаг, посмотреть для себя новый магнит для мужчин, в чем он будет выражаться, она еще не осознавала. Ряд зеркальных прилавков с косметикой, притягивал ее, она прошла взглядом по косметике, дошла до последнего прилавка, здесь цены были значительно ниже, чем на первом. Она взяла полный комплект косметики для лица, для ногтей, немного успокоилась. В большом торговом зале народу было сравнительно немного, народ предпочитал ходить на рынок, но зимним вечером путь есть один - магазин, теплый, освещенный.
   Сумочки, сапожки, костюмчики... Раиса осмотрела все, что есть но, одежда была для нее дорогая. Взгляд ее упал на вход в полуподвальный этаж универмага. Она спустилась по новым мраморным ступенькам. Огромный зал необыкновенной красоты сиял перед ее глазами. На дорогих столах стояла дорогая посуда, из пустой посуды ели дорогие, упитанные стулья. Раиса, как заколдованная шла внутрь помещения. Внушительные широкие кровати, притягивали к себе дорогим пастельным бельем, цены для нее были запредельные, она повернулась к выходу. Перед ней стоял упитанный мужчина, небрежно одетый. Мужчина усмехнулся, гладя на робкую девушку, и уверенно взял в руки дорогое покрывало. Раиса пошла быстро к выходу, но задержалась у витрины с мочалками, даже они здесь были необыкновенно хорошие и дорогие. Она выбрала зубную щетку по бешеной цене. Мимо нее уверенно прошел упитанный мужчина с двумя, хорошо упакованными пакетами. Раиса выписала зубную щетку. В это время у кассы на выходе произошла заминка, прозвучал резкий крик, топот ног.
   Она увидела, что кассир, держась за голову, упала за свой стол за кассой. Мужчина с двумя пакетами убегал по мраморным лестницам. К кассе подбежала продавщица из зала, она нажала на кнопку тревоги. Раиса продавщица сказала, чтобы она не уходила. Мужчина убежал из магазина. Раиса посмотрела на орудие нападения: это была подставка для какого-то электронного экрана. Она и раньше их видела, такие подставки с электронным экраном, стоят в дорогих магазинах, а для чего, она не знала. Прибыла группа милиционеров, Раиса опросили, как свидетельницу, она запомнила того, кто был в штатском и назвался Борисом. Симпатичный такой мужчина. Его визитка легла в ее ладошку вместе с чеком на зубную щетку. Раиса и детектив Борис познакомились. Борис всегда работал там, где была работа, то милиционером, то частным детективом. Раиса стала его временным партнером. Борис по ее описанию составил портрет некого мужчины, но его не нашли по горячим следам, а та кассирша выздоровела. Мужчина ударил ее вскользь, не смертельно.
   
   Под ярким солнцем, молодая зелень пищала о своей красоте всеми своими зелеными клеточками листвы. А что делать? Надо себя рекламировать целыми лесами, полянами. Инна дочь Арины весь день занималась тем же, то есть рекламировала свою молодость. Молодость рекламировать легко. Фото повесила на своей странице в Интернете и весь прикол. Люди лезут посмотреть, а кто она такая Инна, и ничего больше от нее и не требуют. Она и разленилась от собственной молодости. У нее есть второе развлечение, она может три часа подряд с переносной трубкой телефона сидеть на полу, на диване и перемалывать девичьи новости своего района. Что за фото она поместила? В свои отроческие годы она надела белые, остроносые босоножки на тонких, высоких шпильках, с перемычкой в стразах, в капельках стеклянной росы. Новый белый топик в тех же прозрачных каплях на тоненьких лямочках оголял все, кроме нижней части молоденькой груди. Сверху возвышались пару нежных бугорков, изображающих молодую грудь девушки. Вся она такая. Между майкой и босоножками появлялись либо сильно разорванные джинсы, либо полоска юбки, либо, сами понимаете, махонькие... Но на фото она в юбке или в джинсах. Она приличная девочка. У нее период увлечения фотографиями. Она фотографирует тремя фотоаппаратами разных версий, и цифровыми и пленочными. Результат один - везде она, либо те, кого она встретила по дороге отрочества.
   Вскоре Инна сдавала экзамены в школе. Для учительницы она купила вишневую розу на длинном стебле, поставила в стеклянную тонкую, длинную вазу и опрыскала ее блестками. Роза переливалась под светом лампы. А Инна села с ногами на диван, взяла в руки учебник, ручку, тетрадь и стала готовиться к экзамену. У Инны есть поклонник со времен детского сада, они учатся в одном классе, но мальчик продвинулся вперед. Нет, не в учебе, его снимают в телесериалах и он говорит ей, что его скоро покажут по СТС. Он любит показываться на ее глаза. А у нее другие интересы. Раз в неделю она ходит в настоящий институт и изучает информатику. В начале учебы, занятия ее не радовали, ей просто все было уже знакомо, но понемногу, новые знания ее покорили, и на занятия в институт она шла с радостью. Что ее там радовало? Буфет. Рядом находился буфет, в нем гамбургеры продавали, но она скоро поняла, что стала полнеть, и между джинсами и блузкой появился жирный животик. Что ж, пришлось Инне сменить гамбургеры на сок. Она предпочитала небольшие коробки с соком, из которых торчали двойные трубки. Животик жирный исчез, но не сразу. Инна пошла на танцы, занималась ими три раза в неделю, плюс диета и через месяц жирок исчез.
   Это из-за танцев она собрала свой диван, на котором сидела с ногами и учила уроки. Ей нужен был пол для танцев. Все танцы она многократно повторяла дома. Еще одно у нее увлечение: вслед за певицей, поющей сильным голосом, повторять ее песни. Только появляются титры фильма 'Не родись красивой' и звучит песня, как Инна врубает телевизор на полную мощность 'Не смотри, не смотри, ты по сторонам, оставайся такой как есть...'. Стены глохнут. Основное увлечение Инны, придумывать то, что ей надо купить, и если она сутки ничего не просила, значит, она задумала нечто большое для кошелька взрослых. Например, ее мама Арина едет на рынок за вещами и берет с собой Инну для компании. Такие поездки со временем стали приносить больше вещей Инне, чем ее маме. Мама у нее набрала вес, и с каждой поездкой все меньше рыночных вещей на нее можно надеть. Зато при виде Инны все продавцы, особенно мужчины, расплывались в улыбках, и называли ее всевозможными, ласковыми словами и красавицей, на всех языках и диалектах. Зимой ей купили белый комплект: белая шубка, белые сапоги, белая шапочка, белая сумка, белые брюки, белый свитер. Весной ей купили розоватый комплект: курточка, сумка, сапоги и еще кучу вещей. И ее мама, наконец, поняла, что рядом с ней, у нее в доме появилась соперница и не взяла ее в следующую поездку... так то. Ничего, Инна нашла другие способы для расходов взрослых.
   А так она смышленая девочка, но лень ей убирать у себя в комнате, однажды она просто ответила:
   - Я не служанка, и не буду убирать в квартире.
   Много десятилетий назад звучала песня: 'Все я в доме приберу, вымою посуду, и воды принести я не позабуду'. Старая песня, сейчас Инна слушает реп и быстро, быстро произносит слова. Еще быстрее бросает неприбранную постель и исчезает с сотовым телефоном на зеленых просторах листвы, под яркое, весеннее солнце.
   Как-то утром за Инной в школу зашла ее подружка. Подружка на два года старше ее, у нее дома всегда царит чистота и порядок. Девочка одета в теплые ботинки, теплый, вязаный свитер, в куртку. Она переступает через порог квартиры Инны, ее глаза расширяются при виде ее, которая в одних полосках плавок и бюсте открыла дверь. За спиной Инны царит первозданный беспорядок: одеяло лежит на полу, вещи лежат на диване, книги разбросаны вперемешку с дисками.
   Сквозь свое сумасбродное утро Инна кричит:
   - Мама, напиши учительнице записку, что меня летом здесь не будет, а то заставят школу мыть. Я на дачу уеду.
   Ее способности к уборке на самом деле на низком уровне развития, чего не скажешь о ее умственном развитии, здесь она впереди многих.
   После школы, часа в три раздается у Арины на работе звонок:
   - Мама, я все уроки сделала. Ушла гулять с подругой, скажи, как снизить ей температуру? Я ей дала антибиотик и горошину, а еще что ей дать?
   - Достаточно, - звучит ответ.
   Трубка замолкает. Арина продолжает работать. Что касается порядка, она со Степаном Степановичем пыталась платить ей за уборку в ее собственной комнате, но она на это не согласилась. После работы Арина покупает мясо, готовит его кусками, так Инна его лучше ест. Судя по продуктам в доме, она ходила в магазин, и купила то, что ей самой хотелось. В частности она любит сухой сыр, заплетенный косой. Вечер уходит на приготовление ужина, прозябание у телевизора под пледом. В квартире прохладно, отопление отключено, окна очищены от зимних утеплителей. Что касается Арины, то она может убрать в квартире раз в неделю, в свои вечные выходные. На неделе ее на это не хватает, или не хватит на работу.
   Часам к восьми вечера появляется состояние тревожного ожидания госпожи Инны. Ее нет. Телефон молчит. В двадцать один час, вместе с программой 'Время' берет Арина в руки сотовый телефон.
   Инна сразу отвечает:
   - В девять буду дома.
   - Уже девять.
   - Буду через десять минут.
   Ожидание становиться аморфным, потом острым. Наконец она приходит.
   На ней босоножки на шпильках, куртка нараспашку, ноги сверкают сквозь дыры в джинсах.
   - Мама, я не хочу, есть, я завтра поем.
   Ее фигура значительно похудела за последнее время. Музыка оглушает пространство. Часто для позднего вечера раздаются телефонные звонки, ей звонят. Потом она обращается к Арине:
   - Мама, вот чего ты мне звонишь? У меня мальчик появился, парень, друг, папа бы обрадовался, а ты переживаешь. Он ровесник.
   Она берет копченый сыр, заплетенный косой, отщипывает кусочки сыра пальцами и сует в рот - это называется ужин.
   
   А вот с Аленой у Василисы разговоры прекратились, ей казалось, что она скрывает что-то. Так бывает, когда кто-то перед кем-то виноват. Если Василиса перед Аленой не провинилась, то можно предположить, что Алена видела Толика, и от Василисы это скрывает. Василиса уже знала, что именно Алена была первой в гостиничном номере с янтарными часами. Алена и Василиса познакомились на морском берегу Абрикосовки и периодически поддерживали отношения. Алена была весьма начитанным человеком, интересным в общении, и вдруг - пустота. И Толик молчал, даже в виде Эдика не подавал признаков жизни. С Аленой Василиса познакомилась в свою первую поездку на юг с Толиком.
   Дурное чувство - одиночество. И зачем Толик запустил нож в Самсона? Теперь сам плутает неизвестно где, неизвестно с каким именем и внешностью. С Григорием Николаевичем личные отношения перешли в служебные отношения, и так бывает, между бывшими любовниками. Они отдалялись друг от друга. У нее в последнее время фаворитом стал Родька, за добычу, антикварных предметов. У Родьки двое детей, для Василисы этот фактор стал определяющим. Они больше не встречались.
   Жара исчезла под отвесными струями дождя. Ветер, изменивший направление, принес прохладу в отношения людей. Переключая каналы телевизора, Василиса увидела отрывок знакомого фильма, когда-то она с большим удовольствием смотрела сериал 'Возвращение в Эдем'. Она стала смотреть фильм, не отрывая глаз от экрана. Героиня возвращалась в жизнь с необыкновенно красивой прической. Сейчас много фильмов об изменении внешности женщин, а это был первый такой фильм, да еще художественный. Тут же Василисе захотелось бежать в парикмахерскую и сделать прическу, как у героини фильма. Потом пришла мысль, о том, что сколько раз после химической завивки она оставалась с кошмой на голове, а волосы утрачивали свою структуру, и приходилось покупать парики. О, а что если у Тары парик? Хорошая мысль, уж очень красиво, вот и в парикмахерскую идти не надо, обойдусь перышками. Дальше Василису привлекла сцена в бассейне, где родной муж Тары пытался ее утопить, но в него выстрелила любовница... Интересная мысль, когда смотришь импортные фильмы о дворцах и бассейнах, в первый момент появляется зависть, что у них свой бассейн. Во второй момент понимаешь, что бассейн - это спасение от жары, и, в общем-то, это не для нервных людей.
   Следующая интересная передача Василисе попалась о русском модерне в мебельной промышленности конца девятнадцатого века. Отличная мебель, видимо жил - был великолепный мастер, великолепная резьба по дереву, зря передачу не записала, такие предметы старины! Важна идея, а сделать русский модерн можно всегда, если бы его можно было на поток поставить!
   
   Толик под видом Эдика появился перед глазами Флоры. Она не удивилась и не обрадовалась, так встретились двое на перекрестки судьбы. Он готов был вновь сесть за бульдозер, но она возражала, по той причине, что получила запрос от детектива Бориса о месте нахождении Толика - Эдика.
   Флора спросила:
   - Эдик, ты Толик?
   - А ты этого не знала?
   - Мне все равно, но уезжай отсюда куда подальше, не надо тебе здесь оставаться! Тайга не все списывает. Деньги на дорогу дам.
   Толик, недолго думая, взял деньги и поехал на юг, к Алене, там у него документ остался, что он умный и с высшим образованием. Правда, он нож в косяк вогнал на глазах у Алены, но ведь не в человека, и вдруг там его никто не искал.
   Алене Толик не стал говорить, что он Эдик, она посмотрела на его новое лицо, и сказала:
   - Толик, а ты стал красивее, но это ты!
   - Я! Понимаешь, Алена, уехал я от тебя, повредил лицо, пришлось сделать пластическую операцию.
   - Ничего, ты стал еще лучше. А как там Василиса поживает?
   - У нее есть теперь другой мужчина.
   - Да? То-то у нас с ней отношения даже по телефону стали натянутыми.
   - Это не удивительно. Ты мне поможешь восстановиться с новым лицом техническом колледже? Скажи, что я попал в аварию, и был вынужден долго лечиться.
   - Ладно, помогу, а где жить будешь?
   - У вас можно?
   - Не наглей, своему мужу я несколько безразлична, но не настолько, чтобы подселить чужого мужчину в свой дом.
   - А я квартирантом к вам пойду в гостевой домик, где мы жили однажды, во время отпуска. Василиса твоему мужу тогда очень понравилась.
   - Да кто ему не нравился! Уговорил. Спрошу у мужа, тем более что он чаще живет по месту работы, чем дома.
   Толик зашел в гостевой домик, на него нахлынули воспоминанья, как они здесь жили, после того, как купили по дороге янтарные часы. Здесь они провели часть отпуска. Алена выполнила свое обещание, Толика взяли на работу в технический колледж, его объяснение пластической операции на лице было вполне правдоподобно, и являлось вполне уважительной причиной исчезновения во время учебного года. Милиция по старой фамилии его не искала в этих местах, да еще в соседней стране. Он успокоился, перестал вздрагивать. Муж Алены его не доставал, его на самом деле, дома практически не было. Квартиранты к квартирантам. К Алене, с просьбой снять у нее второй этаж основного дома, обратилась некая Эльвира, весьма обеспеченная особа. Ее прислала Тоня. Эльвира уже прожила неделю в янтарном номере гостиницы, за это время познакомилась с Абрикосовкой, ей понравился дом Алены, она навела о нем справки у хозяйки гостиницы.
   Толик (Эдик), увидел Эльвиру из окна своего гостевого домика, и готов был сквозь землю провалиться от такого соседства. Больше всего он хотел вернуть свое первое лицо, чтобы его эта дама не узнала! Он встал у зеркала, напряг все мышцы лица, и обратился к Богу и к небу! Он водил руками по лицу, ощущал мелкие шрамы, он пытался их разгладить, он пытался повернуть вспять пластическую операцию! Он хотел стать собой прежним! Эльвире этот городок рекомендовал сам Тор Николаевич, ее сосед по даче, и он же рекомендовал посетить гостиницу с янтарным номером. Вот таким образом, эта дама появилась во дворе Алены и перед глазами за стеклом Толика (Эдика).
   Толик стоял у зеркала, менял прически, делая себя: то умнее, то глупее, но лишь бы ни быть таким Эдиком, каким его помнила Эльвира по ночному клубу. Наконец, он решил, что назовет себя Толиком, и это естественно подтвердит Алена. Он зачесал волосы на другую сторону. Почти удовлетворенный своим внешним обликом, Толик выглянул в окно сквозь занавеску, и отскочил от окна: во двор вошла Василиса с маленьким сыном! Он готов был вылезть через трубу и в качестве черта скатиться с крыши с той стороны дома, угадив в пасть к соседнему волкодаву, чей лай мешал ему ночью спать, но он вернулся к окну. Алена направила Василису в гостевой домик! А куда она еще могла ее направить?
   Василиса, увидев в гостевом домике нервного Толика, не удивилась. Она почти была уверена в том, что он здесь!
   - Привет Толик! Женя смотри, твой папа нас уже здесь ждет!
   Ребенок подбежал к отцу, и как-то быстро оказался у него на руках. Толик с сыном на руках подошел к зеркалу, и ему показалось, что у него прежнее лицо, и что лицо сына напоминает его маленькую копию. Совесть от двойного испуга уснула и его не мучила. Иногда Толику снилось, как из его руки вылетает нож и вонзается в спину Самсона, удивительно, но даже во сне у него было ощущение, что он не убил его своим ножом! Нет, Толик был почти уверен, что Самсон остался живым! Да, он его ранил, но не убил! Что касается охранника Эльвиры, то тут была борьба, тут была угроза жизни, его личной, свободы, здесь его совесть практически спала с самого дня побега от Эльвиры. Толик дернулся всем телом и вновь посмотрел в зеркало, но своего лица он словно не заметил, и смотрел только на Женьку, потом он резко отвернулся от зеркала и поставил ребенка на пол.
   - С приездом, Василиса!
   - Спасибо, что заметил, - откликнулась Василиса, наблюдая за его внутренней борьбой, буквально написанной на его лице.
   - Вы надолго приехали?
   - Как получится. А ты надолго здесь, Толик?
   - Я здесь работаю в техническом колледже.
   - Неплохо устроился, нас недельку потерпишь, потом мы уедем.
   - Василиса, давай переедем на эту неделю в другое место, здесь нам втроем будет тесно.
   - Ты, что богатый?
   - Нет, - он вспомнил о деньгах Флоры, - но на неделю можем снять жилье лучше, и ближе к морю, а потом зарплату получу, мне хватит.
   - Согласна, - сказала Василиса, почему-то жить у Алены ей не хотелось.
   Толик посмотрел в окно: Эльвиры во дворе не было. Он сбросил свои немногочисленные вещи в сумку, взял сумку, и они вышли из двора, открыв двери в воротах, не сказав хозяйке ни слова. Алена услышала стук двери, она была почти уверена, что все семейство покинуло ее дом и двор, но с места не сдвинулась. За воротами они вздохнули свободнее, и Василиса поняла, что не хочет уезжать без Толика домой, и в то же время понимала, что детектив Борис в покое их не оставит. Значит, она с Женькой должна переехать сюда. А это было совсем непонятно.
   - Толик, надо снять жилье на длительный период, мы с тобой останемся, - сказала Василиса бодрым голосом.
   - Василиса, не спеши, не смеши, давай неделю проживем, а там видно будет.
   Они сняли номер в новой гостинице, но не янтарный, однако все местные удобства были гарантированы. Одно к одному, они отдохнули, умылись, переоделись и пошли в местное кафе. На первом этаже в фойе гостиницы они увидели Григория Николаевича! Василиса закусила нижнюю губу от неожиданности, а Толик присвистнул, один Женька обрадовался, он вырвал руку из руки матери и побежал к Григорию Николаевичу!
   - Вот те раз! - воскликнул Толик и повернул назад в номер за своими вещами.
   Василиса пошла за ним. Толик ее резко остановил, покачал головой и почти побежал за своими вещами в номер. Женька уже сидел на коленях Григория Николаевича и что-то ему оживленно говорил. Через пару минут мимо них пробежал Толик со своей сумкой, они его не останавливали. Василиса была уверена, что он побежал к Алене. Григорий Николаевич снял янтарный номер, а кто бы в этом сомневался! Оплаченный Толиком номер, остался не занятым в первую ночь. Что стало с янтарными часами, которые Василиса приобрела вместе с Толиком, не понятно, но они не полюбили ее в паре с Григорием Николаевичем.
  Возникало ощущение, что янтарные часы оттаскивают ее от него, они не давали ему к ней приблизиться. Мало того и Женька не мог подойти к Григорию Николаевичу. Ночью особенно сильно ощущалось поле недовольства в комнате. Комната и весь янтарный номер, словно поставил целью выгнать из себя Василису и Женьку.
   Утром Василиса с сыном покинула временный приют с янтарными часами, и пошла в номер, снятый Толиком. Он сидел один в номере и смотрел на дверь.
   Когда Василиса с Женькой вошли в номер, он вскочил с кресла:
   - Обязательно надо было ночевать в его номере!?
   - Но ты ведь убежал сам!
   - Я вернулся.
   - И мы вернулись.
   - Мир?
   - Мир, - сказал Василиса, и поцеловала его впервые за длительный период.
   Хозяйка гостиницы Тоня знала, что Григорий Николаевич брат Тора Николаевича, и сказала, что его соседка по даче сняла целый этаж у Алены и дала ему адрес. Григорий Николаевич поехал к Эльвире, но встретил Алену у собственных ворот. Между ними прошла искра, при первом взгляде, и он забыл, что шел к Эльвире, что Василиса вернулась к Толику, пусть и ненадолго. Или это янтарные часы его так настроили?
      
  Глава 13
   
     Василиса позвонила лучшей подруге, то есть кузине Арине, и призналась в том, что пишет романы, попросила ее прочитать их. Арина стала говорить о Тургеневе, а Василиса его сама недавно перечитывала. Интересное дело! Василиса целые сутки жила с мыслями, что Арина ее читает в Интернете! Вот ужас! Все ее нервы свертывались в клубок, а потом развертывались! Василиса волновалась до чертиков, а Арина ей не звонила, ничего не говорила. Ночью Василиса не выдержала напряжения, нажала по очереди на уничтожение своих произведений, потом сделала контрольный выстрел по всей странице во всемирной паутине! Все! Она себя уничтожила! Арина больше не найдет ее произведения! Но жить под вымышленным именем больше суток Василиса тоже не могла, не подводная она лодка, и всплыла на поверхность, где ее ждут читатели. А, Арина прочитала, точнее, просмотрела творчество Василисы и тактично промолчала.
   Следующее утро новой жизни Василиса начала с тренажера. Этот загадочный белый станок для корректировки фигуры стоял рядом с постелью. Зачем изматывать себя зарядкой, бегом? Василиса встала в тренажер, натянула на себя ленту с резиновыми выступами, включила вторую скорость и вперед, к новой фигуре. Кто сказал, что это легко? Стоишь, а по тебе лента бьет и бьет, а ты ее по себе передвигаешь туда, сюда. Теперь кофе, грим, одежда, зонт и вперед, к эмоциям жизни. Ноги Василисы плотно обтянуты джинсами, немного вытянуты каблуками, она шагает навстречу судьбе. Две машины сделали полукруг и остановились. Не глядя на них, она знала, что в одной из них сидит тот, ради кого все ее потуги в области фигуры. Он неотразим для нее. Рядом с ним она ощущает себя стопроцентной женщиной. Он выше ее, плотнее, и она рядом с ним смотрится изящней. Блаженство находиться рядом с ним! Он ее визуальное счастье!
   Счастье длилось ровно столько, сколько лифт поднимался до нужного этажа. Вот и все, куда спешила? Работай, работай и работай. А он зайдет, он непременно откроет дверь в ее дом. Она поставила чайник для кофе, новый пластиковый чайник. Во всех последних моделях есть одна недоработка, они текут, то там, то здесь, а назад в магазин их не принимают, так как заполнен товарный чек. Василиса пыталась вернуть чайник, но это оказалось невозможно. Одно к одному, у нее дома куда-то исчезла холодная вода, горячая шипит, холодная капает. Несколько лет смотрела она на смесители в магазинах, а они везде с одной рукояткой. И вдруг смотрит на витрину, и видит смеситель для ванны с двумя ручками! И не такие ручки, которые заставляют пальцы складываться тюльпанами, а нормальные, как штурвал на корабле.
   Глаза Василисы разгорелись от металлического покрытия, от маленьких штурвалов для регулировки воды. Она взяла смеситель в ванну, держатель для душа с таким же штурвалом и смеситель для кухни, принесла домой. А кто их поставит? Позвала соседа, он пришел, посмотрел на покупку, сказал, что смеситель из бронзы, но поставить он его не сможет. Василиса стала звонить в домоуправление, дозвонилась в восемь вечера. Ей сказали, что придет сантехник до двадцати трех часов сегодня или завтра. Ждала, ждала, но вместо сантехника, просто отключили лифт, он не работал все время, пока надо было ждать господина сантехника. Второй способ добыть себе мужа на час, просто посмотреть в газету, найти сантехника по вызову. Позвонила Василиса по одному номеру, трубку взяла женщина, пообещала перезвонить, сообщить, когда придет сантехник. А чего ждать? Пришел на следующий день, все, что он смог сделать с первого захода, это установить смеситель в ванне, потом он стал в позу, и сказал, что трубы старые, и он ковырял в трубе отверткой, чтобы пошла холодная вода. Но он потребовал двести зеленых за замену труб от ванны до стояка. На этой ноте они разошлись.
   На следующий день подходит Василиса к дому, а дворник Маня в цветах сидит, землю колупает, она местная звезда телеэкрана, только народные цветоводы могут попасть на экран. Рядом с цветами сосед стоит. Поговорили о трубах. Он сказал, что у себя дома он трубы прочистил и не менял. Ровно через неделю, все смесители стояли на месте, долгая история, современная, как и жизнь одинокой Василисы.
  Сломался табурет на кухне. Ножка отломилась и не вкручивается. Чего проще! Поехала она в магазин, там стоят эти табуреты и все по одному. Взяла тот, у которого ноги, такие, как у тех табуретов, что у нее дома есть. Сверху все равно сиденья закрывает чехлом. Продавщица щедро дала пакет, сунула в него табурет, и табурет благополучно упал на пол. В руке Василисы остался порванный пакет. Пришлось отвернуть табурету ноги, и положить его в плотную сумку.
   Вышла Василиса на проспект. Дом от дома далеко! Место сказочное. С одной стороны поселок городского типа, с другой город с гигантскими домами. Стоит, глядит на дома, ждет автобус, поскольку машина в ремонте. Рядом фрукты овощи продают, а у нее табурет в сумке, класть фрукты уже некуда. Ждала, ждала, подошел автобус с турникетом, сунула в него магнитную карточку, и прошла в салон автобуса. Плюхнулась Василиса на сидение, и радуется жизни. Рядом девушка встала с парнем. Она с русыми волосами. Он с русыми волосами. Одним словом, оба они одной масти. У нее грудь прыгает под футболкой, ноги выпрыгивают из-под короткой юбки. У него глаза из орбит вылезают, так он на нее смотрел. Потом Василиса заметила женщину с корзинкой, с такой фирменной корзиной, что глаз не оторвать, а корзина - полная опят. За окном дома большие, большие. Собрала Василиса дома табурет, поставила на кухню, и позвонила Толику, чтобы прекратить одиночное существование.
   
   В городе Клюкве Толик не решился жить вместе с Василисой, и предпочитал быть Эдиком, и жить в одиночестве. Он часто ходил на работу по одной и той же дороге. Однажды по пешеходной дорожке ехал автомобиль, он так внезапно вывернул из пространства, что Толик нервно отскочил в сугроб, пропуская автомобиль. Мужчина за рулем на него и не посмотрел. Толик ходил пешком, и невольно увидел отпечатки шин на утреннем, нетронутом снеге. Все было так прозаично! Просто автомобиль стоял на обочине пешеходной дороги всю ночь, отсюда и возникла неожиданность его появления. На обочине дороги в ряд расположились с десяток автомобилей под легким налетом снега. Он увидел место стоянки, проехавшего мимо него автомобиля.
   Он мимоходом посмотрел на место стоянки машины, от которой вели следы шин на свежем снегу, и увидел белый длинный шарф, который больше напоминал след от протектора, чем шарф. Он оглянулся на машину, которая ехала по пешеходной дороге достаточно медленно, багажник у нее был приоткрыт, из него выглядывала нога или башмак. Прохожих он не заметил, машину догонять не стал, решил, что это не его ума дело и пошел по своим делам. Вечером Толик возвращался этой же дорогой, шарфа на снегу не было, не было и машины, соседние автомобили тоже отсутствовали.
   На следующее утро он вновь пошел по своей пешеходной дорожке, но вышел минут на пять раньше, чем в предыдущий день. Все машины стояли на обочине, снежок падал и на фиолетовую машину. Утро выдалось наивным и чистым. Излюбленная тропа Толика шла несколько выше уровня, на котором стояли дома. Вдруг от дома отделился человек и быстро стал подниматься по ступеням лестницы, которая вела к пешеходной тропе. Этот человек быстро сел в фиолетовую машину и поехал по своему прежнему пути. Но Толик уже стоял не в зоне ее движения, он просто посмотрел на место стоянки машины. Шарфа не было на снегу, и капот отъехавшей машины был плотно закрыт. Он медленно пошел по своей дороге.
   Внезапно Толика остановил крик со стороны подъезда, из которого выбежал шофер фиолетовой машины. Он остановился и посмотрел вниз, туда, где находился подъезд дома: на крыльце стояла девушка, очень похожая на Василису, и махала белым шарфом в след уехавшей машине. Видимо она поняла, что опоздала и быстро зашла в свой подъезд, приложив электронный ключ к дверному замку. У Толика возникла мысль, что он заглянул в замочную скважину чужой квартиры, которая в прошлой жизни была его собственной, и пошел по своим делам. Следующее утро он ждал с нетерпением, непонятно почему, но белый шарф, в тумане снежного утра, казался эйфорией чьей-то зависимости.
   На третье утро в душе Толика возникло не любопытство, а маленький страх, ему стало страшно за женщину на крыльце дома. Он поймал себя на мысли, что он рад был бы увидеть ее на крыльце, но встречаться с фиолетовой машиной ему не хотелось. Толик заставил выйти себя из дома в то же время, и идти той же дорогой. Сценарий повторился, но не полностью. По лестнице шла Василиса, с белым шарфом на светлой куртке, ее догонял шофер из фиолетовой машины. Машина стояла на своем месте.
   Судя по всему, Толик пока был третьим лишним, они его не замечали, но он без них уже не мог существовать, неожиданно для себя он подошел к паре и спросил:
   - Вы меня не подвезете до центра?
   - 100
   - Согласен, - ответил Толик мужчине, хоть тот и заломил цену.
   Толик сел на заднее сиденье машины, рядом с ним на сиденье лежали несколько больших коробок. Шофер и Василиса в его присутствие не проронили ни слова. Толик остановил машину в центре города, и быстро пошел в свой офис, не оглядываясь на автомобиль, ему казалось, что автомобиль стоит, а они смотрят ему в след.
   Василиса повернулась к шоферу фиолетовой машины:
   - Тор, зачем тебе понадобился Толик? Ты понимаешь, что здесь он живет нелегально? Он уже сам напросился к нам в машину!
   - Василиса, не возникай, посмотрела на него сегодня и довольно. Он нас заметил. Завтра на его глаза не появляйся, а я проеду мимо него, ко мне одному в машину, за такую цену, он проситься не будет.
   Толик нервно посмотрел на бегущее табло над главным входом в здание, поднялся на свой этаж, сел на свое место и приступил к работе. Рядом с ним, за соседним столом, сидела женщина по имени Надя.
   - Эдик, ты сегодня рано приехал, не спалось с утра?
   - Здравствуй, у меня много дел, - скороговоркой проговорил Толик.
   - Ты сегодня мне свою работу передаешь, не забыл, тебе уходить скоро?
   - Видишь, спешу передать, - буркнул молодой человек и полез во всемирную паутину, потом резко встал и подошел к окну, фиолетовой машины за окном не было.
   - Эдик, что-то случилось? - праздно поинтересовалась Надя.
   - Девушка, займись своими делами.
   - Уходишь от ответа, значит, случилось, ну и не говори, - обиделась Надя и занялась работой, не обращая внимания на Эдика.
   Толик (Эдик) устроился на работу под своим вторым лицом, по своим вторым документам, здесь никто не знал, что он человек, убивший любовника жены и охранника. Светло-серое небо, напоминало курточку Василисы. Очень хотелось Толику посмотреть на ее лицо, глаза; пусть она уехала, но она забрала с собой его мысли и душу. Он решил, что сейчас действительно надо заняться работой. День прошел в молчаливых делах.
   Утром Толик вышел из дома с белым шарфом на шее, который купил накануне вечером, после работы. Концы шарфа развевались на утреннем ветре. Фиолетовая машина стояла на месте, шофера и Василису, Толик не увидел, он посмотрел на часы, время тоже, но их нет, он вздохнул, и в это время из подъезда выскочил шофер. Толик кивнул ему, как старому знакомому. Василисы не было видно. Шофер заметил белый шарф на парне.
   - А чего ты сегодня хочешь? - спросил Тор у Толика.
   - Это моя обычная дорога, иду на работу.
   - Тебя подвезти?
   - За сотню?
   - Да.
   - Дорого, я на автобусе доеду.
   - Как хочешь, - сказал Тор, и фиолетовая машина поехала по пешеходной дороге в противоположную сторону.
   На душе у Толика стало так пусто, хоть волком вой, он посмотрел на крыльцо, там никого не было. Надя на работе его не о чем не спрашивала, начальство не тревожило. Он ждал пятое утро, ему хотелось увидеть Василису хоть одним глазком!
   Пятое утро радости не принесло, фиолетовой машины Толик не увидел. Молодой человек посмотрел в сторону крыльца подъезда. В двух метрах от крыльца лежало нечто, прикрытое белой простыней, из-под простыни выглядывал конец белого шарфа. Он быстро сбежал вниз по косогору, рядом с телом под простыней он упал, запнувшись обо что-то, торчащее из земли, его лицо оказалось вблизи головы тела под простыней. Он вздрогнул от неожиданности и поднялся.
   Прямо на него смотрела Василиса в светлой куртке, но без белого шарфа.
   - Толик, откуда ты свалился? - спросила Василиса.
   - Я шел своей дорогой, увидел шарф, который высунулся из-под простыни, ею кого-то накрыли, подумал, что под простыней ты лежишь, вот и прибежал, даже упал, - быстро проговорил Толик.
   - Это, не я, это моя соседка по подъезду.
   - А почему у нее твой белый шарф?
   - У нее свой белый шарф, вот и у тебя я вижу белый шарф, но это не значит, что у тебя, мой шарф.
   - Логично. А, что с соседкой произошло, почему она лежит на улице?
   - Мог бы сам догадаться: она выпала из окна.
   - Сама? Почему?
   - По кочану и по капусте! Я не знаю почему, я ее увидела, когда выходила провожать Тора.
   - Он сегодня раньше уехал?
   - Ненамного раньше обычного времени, минут на пять.
   - И не стал ждать, когда отвезут труп соседки?
   - У него работа, он не может опаздывать, ты ведь ходишь в одно время по этой дороге.
   - Твоя, правда. Милицию вызвали?
   - Мы вызвали скорую помощь, думали, она еще жива. Ты чего мне допрос учинил? Шел бы на работу, а я сама подожду. Ты, где живешь?
   - Меня сейчас зовут не Толик, а Эдик, я и, правда, сегодня могу опоздать на работу, до свидания! - крикнул Толик.
   Он взбежал по лестнице на свою дорожку и пошел быстрым шагом. Василиса проводила его глазами, потом перевела их, на подъезжающую к подъезду, скорую помощь. Врач вышла из машины и подошла трупу под простыней, подняла простынь над головой, лицо женщины было прикрыто шарфом, подержала в руке ее руку:
   - Пульса нет, - сказала врач, ни к кому не обращаясь, потом задумчиво посмотрела на труп женщины, и спросила у меня, - Вы что-нибудь видели? Милицию вызвали?
   - Я соседку увидела на земле, когда вышла на крыльцо, думала, она жива и ей плохо, вот и вызвала по сотовому телефону скорую помощь, потом посмотрела на нее ближе, поняла, что она умерла и сбегала домой за белой простыней. Утро. Дети в школу идут, чтобы не напугались.
   - Девушка, вы все правильно сделали, я, вызову специальные службы, и мы уедем, а вы уж их подождите, - сказала врач, вскочила в машину и уехала.
   Василиса тоской смотрела на белую простыню на снегу и кусок белого шарфа, который опять высовывался из-под простыни в области головы. Подъехала милицейская машина, из нее легко выскочил на морозный воздух детектив Борис. Он кивнул Василисе головой, резко откинул простыню и застыл на месте. Василиса посмотрела туда, куда смотрел мужчина: лицо женщины было в маске, или точнее на ней лежала лепешка из теста. Раньше она этого не заметила, из-за того, что лицо прикрывал шарф, а врач только трогала пульс, а шарф с лица не снимала. Приехавший милиционер в штатском снял с трупа одним жестом простыню и шарф.
   - Пострадавшая задохнулась под тестом, но почему она тесто с лица не сорвала? - спросил вслух мужчина, потом повернулся к Василисе:
   - Василиса, вы кем приходитесь потерпевшей?
   - Соседка по подъезду.
   - Что знаете по этому поводу?
   - Я увидела соседку лежащей на улице, лицо у нее было прикрыто шарфом, она не дышала. Я вызвала скорую помощь и накрыла простыней, больше ничего не делала и ничего не знаю.
   - Как вы определи, что она не дышит, если шарф с лица не снимали?
   - Пульс трогала, да и врач только пульс потрогала и уехала.
   - Значит, врач была?
   - Была.
   - Знаю, кто приезжала, она всегда так делает, не лезет в наши дела, если случай безнадежный. В бумагах у нее будет полный отчет, а на месте преступления эта врач не задерживается. Меня, кстати зовут детектив Борис. Да, мы с вами хорошо знакомы.
   Только сейчас из машины вышли еще два человека, они сфотографировали труп на фотопленку и опять сели в машину. Подъехала еще одна машина и увезла труп. Василиса пошла к двери подъезда.
   -Василиса, остановитесь, вы единственная свидетельница.
   - Я не видела, как она умерла.
   - Оставьте свои координаты, и тогда домой пойдете, я с вами должен поговорить.
   Борис, еще раз посмотрев на Василису, уехал.
   
   Странно, но думать о трупе ему не хотелось, он думал о Василисе в светлой куртке. Подумав о Василисе, он решил, что с ней обязательно встретиться, после вскрытия трупа. Ему дадут выписку о том, почему женщина умерла, и умудренный этими данными он поговорит с женщиной, пусть она его ум почувствует. Василиса пришла домой, с ощущением, что ей плохо, она легла и уснула. Детектив Борис получив данные вскрытия, приступил к делу с трупом под тестом. Вскрытие показало, что она не падала с девятого этажа, где живет, она умерла от удушья в тесте, это тесто на лице ей держали белым шарфом, одета она была так, словно выбежала из дома, чтобы открыть входную дверь в подъезд: в тапочках, брюках, вязаной кофте. Теперь он был готов встретиться с женщиной в светлой куртке. Василиса открыла дверь детективу Борису, он вел дело об убийстве ее соседки по подъезду.
   - Василиса, что вы можете сказать о своей убитой соседке? Какой у нее характер? Какой образ жизни она вела?
   - Ее звали Маня, соседей редко зовут по имени и отчеству. Последнее время она жила в общей квартире, у нее была комната в трех комнатной квартире, до этого у нее была однокомнатная квартира. У каждого своя комната и свои финансовые интересы, мы с ней практически не разговаривали, и почти не здоровались.
   - А кто третий сосед или соседка?
   - Третью комнату сдают хозяева много лет разным людям, сами живут в другом городе.
   - С кем стоит из них поговорить?
   - Со Степаном Степановичем, он живет этажом ниже, под моей квартирой.
   - У Мани были подруги?
   - Не видела.
   - А дети у нее были? В паспорте у нее сын Паша записан.
   - Я видела ее сына, но давно.
   - Крики или ругань в их квартире слышали?
   - Глухо, у них двойные двери, но соседка этажом ниже их квартиры на них жаловалась, у нее слышимость лучше, чем через двери. С ней поговорите.
   Детектив Борис ушел делать опрос соседей. Василиса осталась одна. Григорий Николаевич только иногда живет у нее, гостит неделю, потом исчезает, даже нового телефонного номера ей не оставляет.
   На Рождество Василиса скучала, новогодние елки еще светились празднично, по телевизору показывали золото церковной утвари и богослужение среди дорогих икон, я решила поехать к церкви, где проходило богослужение. Внутрь церкви попасть было трудно, но народ стекался на свет свечей и чистые звуки церковного пения. Для народа организовали крестный ход вокруг квартала с иконами, так толпа приобщилась к святыням церкви, внутри все было забито людьми. Василиса совершила с народом крестный ход.
   Тор Николаевич подошел к Василисе:
   - Василиса, скучаешь одна, вот и помолиться пришла, к чему бы это?
   - К Рождеству христову!
   - Не, я все понимаю, но моя машина стоит через два квартала от церкви, могу доставить тебя, куда прикажите! Так, Василиса, идем быстро!
   Тор взял ее под руку и быстро повел в сторону от церкви. За ними из толпы пошли два человека, но их она не видела, она почти бежала рядом с ним. Он быстро втолкнул ее в машину, которая стояла с работающим мотором и завелась с пол оборота. Фиолетовая машина рванула с места, два человека коснулись ее руками и отстали. Один из них достал пистолет, но второй опустил его руку с пистолетом:
   - Тор от нас не уйдет.
   Василиса оглянулась на мужчин:
   - Это твоя команда?
   - Мои топики.
   - Поясни.
   - Хорошо, это часть моей команды.
   - А почему от них уезжаешь?
   - У нас мелкие счеты, они стрелять не стали, но пугнули, я испугался, и мы едем к тебе.
   - Ко мне? А я не одна живу!
   - Василиса, я психолог, раз ты в церкви, значит у тебя проблемы на личном фронте.
   - Да, я одна живу последнее время, сын живет у бабушки, Инессы Евгеньевны, и так получается, что Григорий Николаевич редко приезжает...
   - Я знаю, где твой дом.
   Мужчина прошел по квартире:
   - Что, неплохо живешь, я останусь на неделю, потом появлюсь, неизвестно когда.
   - Тор ты можешь занять вторую комнату, благо у меня теперь двухкомнатная квартира.
   - Не откажусь, на тебя, я не претендую.
   Двое преследователей в это время говорили между собой.
   Хлыст: Ловкий Тор, сразу девушку подцепил.
   Огарок: Она нас видела, на неделю его приголубит.
   Хлыст: У нас Машина сразу не заведется, пока мотор еще прогреется!
   Огарок: А мы свое дело выполнили, можно не торопиться.
   Василиса так и не поняла Тора, он прожил у нее неделю, к ней не приставал, не выходил из дома, только дал деньги на продукты. Через неделю он уехал, но вскоре он позвонил в дверь. Василиса открыла дверь, пропустила мужчину в квартиру, он прошел, как хозяин. Без поцелуев и объятий прошел по квартире, дал деньги на продукты и лег на свое место. Василиса ушла в магазин.
   Тор быстро вскочил, достал коробку с обувью, поднял каблук на сапоге, вставил в него пластину с платой на микросхемах, каблук приклеил клеем.
   Василиса вернулась с продуктами, Тор поцеловал ее в щечку:
   - Василиса, тебе подарок: сапоги. Размер твой.
   - Спасибо, Тор Николаевич, но сапоги трудно без примерки покупать.
   - Ты примерь!
   Одела она сапог, а он точно по ноге оказался, второй сидел на ноге тоже хорошо.
   - Здорово! Так трудно сапоги выбрать, а эти сами на ноги оделись!
   - На том стоим, скромно ответил Тор, в ожидании ужина.
   После ужина Тор подарил Василисе белый шарф, и попросил неделю в этом шарфе провожать его до крыльца, иногда его сопровождать, а через неделю он уедет. Неделя прошла тихо, только она не поняла, зачем Тор привлекал к себе внимание Толика, который каждое утро шел по дороге наверху. Василиса заметила, что Толик тоже купил себе белый шарф. Тор вел себя пристойно всю неделю. Труп соседки Мани у подъезда, Василиса с Тором не связывала, он такой тихий, даже с любовью не приставал!
   Детектив Борис поговорил с бывшим мужем убитой женщины под тестом. Его квартира находилась под квартирой Василисы. Степан Степанович пил бутылочное пиво, батареи бутылок стояли по квартире, но больше всего Бориса удивило то, что к потолку был прикреплен черный конус, о его назначении, хозяин квартиры говорить не хотел. Под напором вопросов детектива мужчина сказал, что это звукоуловитель, его попросил поставить знакомый убитой Мани. У него было устройство для прослушивания звуков, в квартире выше этажом. Поставили его почти год назад. За это ему привезли пиво в ящиках, вот он его и пьет! Борис посетил соседку Мани. Соседка пожаловалась хорошо отрепетированными словами, о том, что над ней в квартире происходит постоянный садом. Ночью у них музыка и пьяные голоса, иногда танцы по ее люстре. О Мане соседка сказала, что она была тихой женщиной, но иногда громко ругалась с друзьями. Пьяной ее она не видела. Борис спросил у соседки, был ли у Мани белый шарф.
   - Товарищ капитан, у Мани я белого шарфика не видела. Она всегда ходила в черных одеждах, или в темных.
   - У нее в подъезде враги среди женщин были? Кто мог ей тестом лицо залепить?
   - Знакомый. Под пьяную лавочку, так он тесто бы не смог сделать.
   Борис вернулся в квартиру Василисы.
   - Василиса, вы не могли бы сказать, почему знакомый Мани мог бы прослушивать вашу квартиру, из квартиры своего друга, в течение последнего года? Что было у вас в квартире столь интересное? Комнату никому не сдавали? Кто к вам приезжал в течение этого года?
   - Я одна живу, ко мне никто не приходит, - сказала и задумалась, стоит ли говорить Торе и о Григории Николаевиче.
   - Василиса, вы что-то хотите скрыть, может, Толик объявился? - спросил он наугад.
   - Борис, у меня два раза по недели жил тихий человек, Тор, у него есть фиолетовая машина, мы с ним на Рождество у церкви встретились.
   - Интересно! Кто он, что он, не знаете?
   - Тор Николаевич последнее время к обуви не равнодушен. У него в машине всегда лежат коробки с обувью.
   - У него есть белый шарф?
   - У него нет, но мне он подарил белый шарф, а вот после смерти Мани я его не могу найти.
   - Еще интересней. Как найти Тора?
   - Я не знаю. Он ко мне приезжал, жил неделю, еще он травил одного прохожего молодого человека.
   - Это еще кто?
   - Идемте к окну. Вон видите под окном дорожку пешеходную? По ней один молодой мужчина каждое утро в одно время ходит, а Тор его все зацепить хотел.
   - Тот парень Тора видел?
   - Да.
   - Как с этим парнем встретиться?
   - В будни, утром, в одно и то же время.
   - И в это время была убита Маня?
   - Вы, знаете, почти в это время. Он подошел к трупу до приезда скорой помощи и опять пошел своей дорогой.
   - Заметано, завтра утром буду у ваших ног.
   Василиса посмотрела на него и ничего не ответила.
   
   Толик шел по темному асфальту, посыпанному новой солью, для съедания обуви. Из темноты на него вырулила фиолетовая, грязная машина.
   - Толик, садись в машину, быстро! - сказал ему Тор, - подвезу даром.
   Молодой человек сел в машину, она резко набрала скорость.
   Толик не видел, как от дома отделился детектив Борис и побежал вверх по ступенькам, но он опоздал на наблюдательный пункт.
   Детектив вернулся к Василисе:
   - Василиса, что вы видели в окно сквозь шторы?
   - Тор подъехал на фиолетовой машине, постоял немного, потом поехал навстречу молодому человеку, посадил его в машину, и в это время вы поднялись на дорожку по лестнице.
   - Опоздал я, но другие были на месте, портреты парня и шофера я вам покажу для опознания.
   Тор заметил, что их сфотографировали сквозь стекло автомобиля на выезде с пешеходной дороги на магистраль. Скорость в этом месте маленькая. Снимок мог и получиться.
   Он обратился к Толику:
   - Толик, не вздрагивай, я знаю о тебе больше, чем ты обо мне. Нас засекли, твое дело сменить маршрут и не ходить по этой дороге. И еще, вот ботинки твоего размера, надень. И в них выйдешь на остановке, чтобы собаки след не взяли.
   Объяснение было вполне логичным, Толик снял свои башмаки и надел новые, из обувной картонной коробки. На остановке автобуса он вышел из машины и быстро прошел сквозь остановку с людьми.
   Прогремел взрыв. Остановка подпрыгнула и развалилась. Люди взревели от ран. Толик (Эдик) взорвался в своих новых башмаках.
   Тор, увидев, что Толик взлетел в воздух, проговорил:
   - Все, Толик - Эдик, твой конец пришел, отомстил я тебе за Эллу!
   В десяти метрах от остановки Паша остановился и ждал, когда к остановке подойдет его сводная сестра Инна, ее он заметил на противоположной стороне дороги. Потом он отметил про себя, что фиолетовая машина, за которой он невольно смотрел, проехала по той стороне дороги. Почти мгновенно на остановке прогремел взрыв. От взрывной волны Паша покачнулся и прикрыл запоздало уши, рядом с ним остановилась машина, из нее вышел детектив Борис:
   - Молодой человек, вы случайно не видели, что произошло на остановке до взрыва?
   - Видел фиолетовую машину, из нее вышел красивый мужчина в новых башмаках, и все ворвались. Машина уехала очень быстро.
   - А я тут за этой фиолетовой машиной еду по следу и опоздал! Почему ты решил, что у мужчины были новые ботинки?
   - Мне так показалось, они блеснули в воздухе, мужчина сделал пять шагов, и все взорвалось, от его ботинок, мне так показалось.
   - А еще что-нибудь заметил?
   - Я видел шофера этой машины у одного подъезда, когда шел в школу в тот день, когда у подъезда убили женщину. Вначале я заметил шофера машины, и стал следить за ним глазами на остановке, из нее вышел мужчина и прогремел взрыв.
   - Молодец, спасибо! Номер фиолетовой машины не заметил?
   - Номер автомобиля я запомнил...
   - Как тебя зовут?
   - Паша.
   - Спасибо, Паша, где тебя можно найти?
   - Вот моя визитка. Я ее сам придумал, - добавил Паша и подумал, что интересно говорить о себе в третьем лице.
   Детектив Борис взял визитку у Паши, посмотрел на оцепление милиции рядом с остановкой, и поехал догонять фиолетовую машину. Паша, увидев Инну, махнул ей рукой, чтобы стояла на месте, и пошел к ней через переход. Горел зеленый свет для пешеходов, вдруг мимо Паши вновь пролетела фиолетовая машина. Он успел отскочить и машина его не задела. Он подошел к Инне, она стояла, широко открыв глаза от удивления и страха. За фиолетовой машиной гнались две милицейские машины.
   - Паша, тебя чуть машина не сшибла!
   - Инна, поездка на Малахит отменяется, остановку взорвали, хорошо, что ты опоздала, а то бы взлетели мы в воздух.
   - Меня задержала у подъезда Василиса.
   - Знаешь, у меня ощущение, что эти два преступления связаны между собой. Мать Маня у меня спрашивала о том, зачем в квартире отца стоит подслушивающее устройство квартиры Василисы. На потолке у него точно какая-то железка прикреплена, а отец все пиво пьет.
   - Здорово! Пойдем к отцу посмотрим на прослушивающее устройство времен динозавра, почему не жучок, а тарелка?
   - Это не мое дело.
   У подъезда стояла фиолетовая машина, с двух сторон она была зажата милицейскими машинами. Людей не было. Паша и Инна или брат и сестра по отцу вошли в подъезд. Никого. Вызвали лифт доехали до нужного этажа, зашли в квартиру отца.
   Степан Степанович сидел с разбитой бутылкой пива, рядом валялась черная тарелка с потолка, в потолке видно было углубление и маленький металлический предмет.
   - Папа, ты здоров? - спросила Инна.
   - Дочь, бросаю пить, тут ко мне черти заходили.
   - Инна, здесь разлито пиво, а запах примитивной водки желтого цвета, это не пиво! - воскликнул Паша.
   - Папа, кто заходил к тебе? - спросила она у отца
   - Друг мой закадычный, знакомый Мани убиенной, а с ним черт приходил, тарелку с потолка грохнул из пистолета, и мне бутылку разбил, - вздохнул отец, и лег на полу.
   - Отца отравили этим пивом. Он давно его пьет? - спросил Паша.
   - Ой, Паша, он почти год пьет, оторвать его от этого пива не можем. Мама уже ревела от него.
   - Дети, тсс! Тор Маню обляпал тестом, она проклятущая баба принесла мне это пиво со своим дружком, им надо было Василису прослушивать. Василиса хорошая баба, - сказал отец детей и захрапел.
   Василиса задумалась над жизнью, узнав, что на остановке погиб мужчина, вышедший из фиолетовой машины, она сразу подумала, что это был Толик.
   Она забросила антикварные дела, а тут совсем села дома и смотрела пустыми глазами в окно... Женьку у Инессы Евгеньевны она забрала, сын снова жил с ней, а она думала, как бы свекровь вернуть к жизни, ведь она хороший специалист по мебельному антикварному профилю!
   Сын подошел и сказал:
   - Ем!
   - Ам - пир! Ампир! - воскликнула Василиса, - Женька, спасибо тебе, мы выручим твою бабушку, она еще поработает.
   Ампир, так ампир, что для него надо? Качественное дерево, великолепная обработка внешних поверхностей, вычурные головы птиц! Но, где все это великолепие взять?
   Степана Степановича кто-то сглазил, он уже год, как почти всегда был пьяный.
   У Родьки подросли детишки.
   Инесса Евгеньевна проплакала все свои глаза.
   На кого опереться? Родька Селедкин занимался извозом на своей машине. Где былые кадры? Антикварный магазин был закрыт на учет длительный период.
   
   Глава 14
   
   Василиса взяла ключ от антикварного магазина и вместе с Женькой стала обходить все помещения. В одной кладовке они натолкнулись на ящик, в котором лежали деревянные головы птиц! Это было то, что надо! Она прикинула столовый гарнитур, кресла - все отлично получалось. Нужна была карельская береза! Василиса вызвала Родьку, он согласился привести эту самую карельскую березу.
   Степана Степановича Василиса отвезла в наркологический центр, через полтора месяца он стал не совсем прежним, но полностью трезвым. А Родька привез эту редкую березу. Василиса проработала внешний вид гарнитура, и сказала, что он принадлежал потомкам боярыни Морозовой. Ей поверили. Василиса, посмотрев на полуфабрикаты, вызвала Степана Степановича. Он похудевший, но счастливый явился перед ее глазами, и вскоре запустил в производство комплект мебели на бывшей своей фирме, в результате каких-то махинаций, в которых сквозило имя Тора, фирма стала принадлежать ему, но суд вернул ее Степану Степановичу, когда Василиса приложила к этому руку.
   Селедкин довел новый комплект с головами птиц до изумительного совершенства. Мебель сияла красивой поверхностью, сияли головы птиц на подлокотниках кресел. Все вздохнули, словно какое-то время они и не жили-то на этой земле, а просто существовали без любимого дела.
   И еще Василиса поняла, почему Тор преследовал Маню, ведь именно она обнаружила мертвым Самсона! И ему все казалось, что Самсон был еще жив, а ее промедление вызвало его смерть. И у Василисы появилось странное чувство, что Степан Степанович сбросил с крыши еще живого Самсона! Ведь два милиционера от ударов Толика ножами в спину не умерли, а остались жить! Степан Степанович тогда очень быстро подошел и утащил Самсона на крышу, а Василиса трусиха и на крышу не лазила, так потопталась у люка на крышу, да домой пошла. А, что если именно из-за этого Степан Степанович впал в затяжную выпивку, это ведь он свою совесть алкоголем глушил! Так кто в этой истории виновен?
   В дверь позвонил детектив Борис, давно его не было.
   - Василиса, ты не знаешь, где твой знакомый Тор? Получается, что это он на остановке твоего Толика убил, пользуясь современным пультом управления, а на него надел обувь с взрывчаткой.
   - Я это уже поняла.
   - Умная. Однако я тут додумался, что Степан Степанович еще живого Самсона сбросил с крыши.
   - И я об этом сегодня подумала.
   - Мы, что с тобой вместе думаем?
   - А эта Маня, всем Маня - Маня, могла видеть Самсона еще живым, за это Тор ее до смерти довел.
   - И об этом я уже думала.
   - Василиса, ты мне нравишься! Посмотри, мы с тобой думаем одинаково, мужчин у тебя нет, предлагаю себя в роли твоего мужчины.
   - Об этом я не думала. Я придумала новый комплект мебели в стиле ампир.
   - Хочешь сказать, что я тебя не устраиваю?
   - Не знаю. Мне все кажется, что откроется дверь и войдет Толик!
   В дверь позвонили.
   Василиса вздрогнула.
   Борис открыл дверь.
   На пороге стоял Тор.
   - Заходи, - сказал ему детектив Борис, - заходи Тор, чай пить будем, - а сам наручники ему на руках быстро защелкнул, и ввел его в квартиру Василисы.
   - Борис, что за шутки! - возмутился Тор.
   - Без шуток, ты арестован за убийство Толика, мужа вот этой Василисы.
   - Ты, чего, Борис, я Толика уже давно не видел и уж тем более не убивал!
   - Ты его взорвал на остановке!
   - Ты чего, разве это был Толик? Это был Эдик, из ночного клуба, он у Эльвиры работал! Да он близко на Толика не похожий, что я его не видел! Эдик у Эльвиры охранника убил и сбежал. А еще он был мужчиной моей Эллы!
   - Значит, ты взорвал Эдика? Но это тоже убийство! Эдик тоже человек.
   - Эдик не человек, а убийца, я его выслеживал долго.
   - Борис, а, что если это был не Толик, и настоящий Толик жив? - спросила Василиса.
   - Василиса, ты чего? Инесса Евгеньевна его опознала!
   - Еще скажите, что Самсон жив, - сурово заметил Тор Николаевич.
   Борис смотрел на Тора, смотрел, и вдруг снял с него наручники.
   - Я запутался, я не знаю, кто взорвался на остановке! Лица не было, был кровавый ужас. Василиса, подскажи, я устал решать такие проблемы.
   Василиса с удивлением смотрела на кающегося детектива, на ее глазах он сник, словно его подменили. Она посмотрела на кресло, в котором он сидел, это было кресло из последней разработки, с мистической присадкой из Малахита. Одно кресло она взяла к себе в дом, на нем и сидел детектив Борис.
   - Борис, быстро сядь на табурет, а ты Тор садись в кресло, стиля ампир!
   Тор сел в кресло, и вскоре заныл, что он плохой, что он преступник. Теперь Борис с удивлением смотрел на кающегося грешника.
   - Василиса, объясни, - не выдержал Борис.
   - Эх, Борис, а это моя работа, или мистика в действии! - сказала Василиса и посмотрела в окно. На темном небе ясно виднелась большая звезда. - Мне иногда кажется, что вся мистика мебели, - это бездна.
   Мужчины с ней согласились.
   
   Степан Степанович устал от работы на производстве, ему захотелось улететь в свободный полет. Он вспомнил, что у него есть племянник, живущий на золотом прииске. Он нашел его адрес. Племянник Степана Степановича окончил горный институт, и стал геологом, все его пути были направлены на поиск и добычу золота. Золото в удобных и теплых местах не очень показывается людям на глаза. Добыча золота явление кропотливое и тяжелое. Арина давно знала, что Степан Степанович, не может быть богатым человеком, но может участвовать в поисках эфемерного счастья. Он все же полетел к племяннику. Дорога на самолете, потом на вездеходе привела его на золотые прииски. Золото проходит пять этапов: геологи находят месторождение золота, руду с золотой крупой добывают, перерабатывают, получают золотые слитки и отправляют в банки или ювелирам.
   Спрашивается, что здесь забыл Степан Степанович? Золото обитает на востоке и севере страны, добывают его килограммами и тоннами, но отдельному человеку это ничего не говорит. Тонны золота человеку не нужны, человеку нужно тепло и уют, а он, Степан Степанович, нашел себе место на холодном севере. Он бросился изо всех сил в новую область, иногда, работая механиком, и ремонтируя оборудование, используемое при добыче и переработке золота. Лето в этих местах короткое, короткое. Зима - длинная, длинная. И золота не захочешь, но Степан Степанович нашел здесь счастье в жизни! Он был с некоторых пор непьющим человеком, и по местным меркам он ценный мужской кадр. На Степана Степановича положила глаз местная Нина. Это была красивая женщина, смесь ненца и русской женщины. Коренная жительница холодного севера. Он выходец из средней полосы страны: стройный, высокий, крупный мужчина с холодной кровью.
   А может, природа решила вывести новый тип людей? Дома на севере часто бывают одно или двух этажные, из больших бревен, либо из кирпича, все зависит, когда дом строили. Нина, лучшей доли, чем жизнь со Степаном Степановичем, и не знала. Умела она и на оленях ездить, и на собаках. Машины в этой местности было на что купить, да негде на них ездить, вездеход - хорошо, а олени - лучше. Нина обогрела, обласкала, да и забрала мужика - Степана Степановича. Он мужик умный, стал в местной школе преподавать, и влез во все дела золотого прииска. Стал нужным человеком. Арине писем он не писал. Племянник был здесь главным геологом, а Степан Степанович так и вообще стал директором школы. Все на местах. Нина в гражданском браке со Степаном Степановичем жила, ребенка прижила с ним, а ему захотелось самому золото добывать. Попробовал, да уж очень дело холодное, да не выгодное. Научился на собаках ездить, сам стал собак держать. Северянином стал. На крупинки золота он насмотрелся, и никаких чувств они в нем не вызывали, до поры до времени, но вдруг захотелось ему накопить крупинки золота. Степан Степанович организовал тайник и по крупинке добавлял в него, или песок золотой засыпал. Уж что получиться.
   Захотел Степан Степанович на юг поехать, да на солнце погреться, отдохнуть. Отпуска у рабочих на севере большие, все можно успеть. Знал он кому золото продать можно, старатели научили, все ему рассказали за длинную зиму. Чаще люди ездили к морю, и там сбрасывали накопленные сокровища, а Степан Степанович решил на Волгу поехать, дом там поставить. Устал он от морозов, и в то же время привык к ним, и к этой северной жизни, и к неплохим зарплатам, и к случайному золоту. Много не брал. В воровстве его не замечали. Пить пил мало. Повезло ему, сбыл без шума золото. Отдыхал Степан Степанович в круизе на теплоходе по Волге. И все бы хорошо, да крупинки золота в кармане оказались. Новая его знакомая по теплоходу, случайно обняла его, потом и сунула руки к нему в карманы, да и наткнулась на золотые остатки роскоши. Вытащила она крупинки из кармана, посмотрела, оценила да и спрашивает:
   - Степан Степанович, а это что за крупинки у тебя в кармане?
   - Золото...
   - Откуда?
   - Работа наша такая...
   - Ты, что с золотых приисков?
   - Точно.
   - А мы найдем общий язык?
   - Так мы оба на одном говорим.
   Так укрепилось случайное, палубное знакомство Степана Степановича с Леной.
   Лена, молодая, маленькая, худенькая женщина, работала продавщицей в антикварном салоне. В круиз она поехала просто от скуки и подальше от родителей, с которыми жила в маленькой квартире, в его родном городе. Ела Лена мало, потребности в жизни были небольшие, так и скопила на круиз без северных зарплат. Степан Степанович ей понравился своей противоположностью. Ел много и за столом съедал свою порцию, и Лене помогал справиться с едой. Одно к одному и до постели общей добрались, тут их совсем стало не разнять. Любовью оба были не избалованы. Расставаться им не хотелось.
   А куда ехать? В малогабаритную квартиру к Лене, или в деревянный домик на Севере к Степану Степановичу? В его городской квартире жил сын Паша от Мани. Степан Степанович сказал, что мечтает о своем доме, на этой большой реке. Было бы желание. Сама Лена кареглазая, с каштановыми волосами, которые рассыпались по плечам, или послушно завязывались в хвостик. Мечта Степана Степановича остаться на большой земле была несбыточной, Лена это сразу поняла. Его уже тянул привычный север. Ему было жарко на теплоходе, он уже устал от радости отдыха на большой реке. Лену манило золото. Несколько крупинок золота изменили ее жизнь. Быть одинокой продавщицей очень не хотелось. Она позвонила маме, и сказала, что выходит замуж. Мать не поняла радоваться или огорчаться...
   Лена со Степаном Степановичем приехали к ее родителям, ввергли всех родственников и знакомых в легкий шок, и уехали на север, там они и поженились, гражданским браком. Лена по привычке стала работать в магазине. Степан Степанович с удовольствием с Леной разговаривал, и о неожиданность! Они на одну Инессу Евгеньевну в прошлом работали, просто Степан Степанович не замечал маленькой продавщицы. Лена рассказала Степану Степановичу и об Арине. Новости о его законной жене, она знала от своей матери, которая была не пенсии и знала все новости в своем районе. Лена не Степан Степанович, все матери написала, так и Арина узнала о судьбе собственного бывшего мужа, который уже был гражданским мужем очередной женщины.
   Бабули высыпали на улицу, и гуляли под февральским солнцем, не отходя от подъезда. Звонок. О, это сам Степан Степанович позвонил Арине, в кои - то веки!
   - Степан Степанович, ты откуда звонишь?
   - Со столичного вокзала.
   - Золота много добыл?
   - Я золото не добываю.
   - А что на приисках делаешь?
   - Арина, а ты откуда знаешь?
   - Лена сказала, где ты. Сам ты и соседей собственных не знаешь.
   - Это Ленка что ли сказала?
   - Она под нами жила раньше.
   - Арина, ну я не знал, а ты замуж не собираешься?
   - Нет!
   - Арина, я с тобой не разводился, как ты смогла замуж выйти?
   - А я нашла свидетелей, что тебя дома год не было, и меня с тобой развели, а о том, что ты жив - здоров, я знала от соседки, матери Лены, она и свидетельницей была.
   - Ну, ты, Арина, даешь! А я - то тебе хотел золото передать...
   - Ты сказал, что у тебя нет золота.
   - Так я тебе всю правду и выложу по телефону! Как там Инна?
   - Нормально.
   - Да? А у меня на севере сын маленький есть, на чукчу смахивает.
   Только положила она трубку, вновь звонит Степан Степанович.
   - Арина, я хочу вам кое-что занести. До вас два часа пути, у вас час, и назад поеду, ты Паше позвони, что я приеду.
   Положила Арина трубку и тут же позвонила Паше, старшему сыну Степана от Мани.
   - Паша, отец звонил по телефону.
   - Арина, ты что шутишь? Столько молчал!
   - Паша зайди к нам домой через пару часов.
   - Ладно, сегодня выходной день, зайду.
   Через два часа звонок в дверь. Пришел Степан Степанович.
   - Арина, я еле в подъезд попал, ты мне код не назвала.
   - Забыла про код.
   - А мне Паша дверь открыл, домой шел, изменился так, бороду носит, как у меня.
   Через пять минут звонок в дверь.
   Немая сцена встречи.
   Степан Степанович посмотрел на Арину, Инну и на Пашу и сказал:
   - Паша, у меня есть золото в виде песка, в подошве сапог лежит, я бы хотел тебе отдать.
   - Отец, зачем мне золото, это же мертвые деньги, какая мне от них польза?
   - Паша, разберешься, а то совесть меня гложет, за то, что я вас бросил.
   - Отец, раньше золото на зубы брали, а теперь у всех зубы белые.
   - Паша, я тебе отсыплю, а ты сам подумаешь, что с ним делать, есть ведь в городе золотые мастерские.
   Степан Степанович снял огромные сапоги, вынул стельки, вынул жесткую прокладку, и высыпал золотой песок на тарелку. Потом вставил прокладки, стельки и надел сапоги.
   - Ну, ты отец молодец! - сказал Паша, рассматривая золотой песок
   - Все, бываете, а то я заплачу и не смогу уехать! - сказал Степан Степанович, и исчез в проеме двери.
   - Арина, я возьму золото, я знаю, кому его отдать, - сказал Паша и ушел.
   Все стихло. Золото Арине улыбнулось и исчезло, так же быстро и жизнь проходит. Золотая пора молодости осталась далеко за горизонтом. Маячил юбилей, не чужой, а ее собственный. Определитель вещает на всю квартиру, кто звонит, а звонят от Паши.
   - Арина, я к вам зайду днем, вечером не могу, - проговорил в телефонную трубку Паша.
   -Хорошо, заходи, буду ждать.
   К Арине пришел Паша, подал ей красную коробочку. В коробочке полный золотой набор: сережки, цепочка, кулон, кольцо.
   - Арина, мы сделали из золота отца три набора: тебе, моей маме и Инне.
   - Спасибо! Красиво - то как!
   - С юбилеем, вас, Арина! - проговорил Паша.
   - Спасибо, спасибо!
   Арина позвонила Василисе и сказала, что Степан Степанович ей и Инне подарил золотые комплекты. Ну и ладно.
   
   Глава 15
   
   На Малахите царила осень своими золотыми красками, это золото листвы невольно влияло на все происходящие в жизни процессы. Спектральный анализ был любимым делом со времен института. Да, Василиса очень любила этот частокол полос различной величины. В кои-то веки, ей, человеку, окончившему университет, дали возможность работать по любимой специальности, и это все благодаря Григорию Николаевичу.
   Он дал Василисе химическую лабораторию вместо мебельной фабрики или антикварного магазина, когда узнал, что она окончила университет. Ее пальцы всегда были защищены резиновыми одежками. Перчатки она не любила. Кожа пальцев с некоторых пор устала от химикатов, пробирок, и резиновых перчаток, и только мозг волей или неволей жил процессами, происходящими в химии. И химия отвечала Василисе любовью, например, вчера...
   А что было вчера? При соединении некоторых веществ получился какой-то странный необыкновенно красивый цвет. Работа была обычная и вдруг: блеск, треск, свечение и цвет, который появился и исчез. Василиса готова была повторить этот химический процесс, но поняла: не получится.
   О, этот цвет! Она переоделась, сняла с пальцев резину, халат, шапочку, тряхнула волосами... и так ей захотелось заколку в волосы того необыкновенного цвета! А что за цвет, она не готова была сказать, но она его видела!
   Григорий Николаевич ждал Василису. Как он любил эти роскошные волосы и всю ее фигуру, он звал ее: Джинна, от слова Джинн. Она выныривала из химической лаборатории, как Джинн из бутылки и творила чудеса. Для него все было чудом, до чего дотрагивались ее маленькие натруженные ручки. Они пошли тихим шагом до своих домов.
   Василиса и Григорий Николаевич жили в разных витых домах, стоящих рядом на малахите. Витой дом был многоэтажным домом, с винтовой лестницей, внутри которой ходил бесшумный лифт. В доме было все удобно, и по большей части жизнь была автоматизирована. Окна появлялись и исчезали по желанию хозяина дома. Так и Василиса с Григорием Николаевичем. Они - то появлялись, то исчезали из жизни друг друга.
   Как в древней Руси, у них была мужская и женская половина, но не одного дома, а они жили сразу в двух домах. Один дом светился темно-синим цветом, а второй - вишневым. Не было отдельных ламп, казалось, светилась сама поверхность витого дома, и поэтому глаза от свечения не уставали. Сегодня им хотелось быть вместе, для этой цели была предназначена комната на последнем этаже витого дома: спальня, столовая, кинозал. Потолок комнаты был обвит лианами. Поющие крошечные птицы летали под потолком. Между комнатой и этим живым уголком была натянута прозрачная пленка, и от нее шли лучи в сторону птиц: не подлетать! И птицы послушно наслаждались зеленью лиан.
   В этом райском уголке они проводили свои совместные часы. Их тела были покрыты нежной тканью: ласковой и полупрозрачной. Телесное соприкосновение быстро находило свое пресыщение, поэтому легкая одежда растягивала удовольствие на более длительный срок. Им было просто хорошо вдвоем, постель меняла свою конфигурацию по их желанию, экран возникал в любой стороне стены. Сенсорное управление не утруждало и любви не мешало.
   Василиса с легкостью вызвала стол с нужным набором еды и питья. Чудо имело свое объяснение: повара обслуживали несколько домиков и знали пристрастия своих клиентов. Повара, как и врачи, были признаны необходимыми для здоровья жителей города на Малахите, только правильное питание увеличивало срок жизни внутренних органов человека. Так же важно было беречь мозговые клетки человека для его профессии, и не утруждать их знаниями медицины и правильного питания. Мозговая ткань конечна, перегрузки вредны. Жизнь людей нужно было беречь всеми способами.
   Так вот чем поразил Василису, возникший цвет при химическом опыте! Он вызывал прилив жизненных сил, он вызвал в ней импульсы сексуальных желаний!!! Это могло бы понравиться власти города в лице Григория Николаевича! Как все просто: смотришь на цвет, и твой организм переживает чувство любви, в этом состояние наиболее легко обновляются клетки организма, словно ты загораешь под солнцем, и клетки приобретают более темный вид, а здесь они остаются того же цвета, но становятся моложе.
   Организм обновлялся и восстанавливался! Что-то было в этой химической реакции от ядерного распада, или... Что или? Есть такие вещества, которые существуют доли секунды, но и это было бы хорошо для химического центра. Пусть этот цвет будет виден доли минуты, но как он положительно влияет на омоложение организма! Если бы не этот случай, который был сегодня, а не вчера, они бы не пришли в комнату птиц и любви. Это в Василисе возникла энергия, это она мысленно вызвала Григория Николаевича к себе!
   Вот она, правда, их сегодняшней любви!! Сколько лет Василисе и Григорию Николаевичу? Очень трудно определить возраст, в городе на Малахите, только Власть города знает возраст своих жителей. А Василиса была прославленным химиком местного значения, ее мозги прибывали в работоспособном состоянии, и пока она выдавала своему городу необычные открытия, ее возраст не мешал оставаться специалистом. Поэтому Василиса оставалось молодой.
   А если ей повезет открыть способ получения цвета молодости, этот цветовой эликсир, то даже трудно мечтать о том, что ее ждет.
   Власть города на Малахите всегда была благосклонна к новым открытиям в области проблем молодости. Несколько опытов прошли неудачно. Василиса сама подбирала химические вещества, она всегда все записывала: состав, количество, время реакции. Результат был плачевный. Цвет - не появлялся. На улице кружились снежинки. Пришлось опыты с цветом оставить. Надо было выполнять заказ верховной власти.
   Работа шла прозаическая. Григория Николаевича Василиса почти не видела. Он пересел на спортивный самолет и редко бывал в темно-синем витом доме. Лаборантки говорили, что он нашел студентку и с ней улетал в неизвестном направлении. Жизнь стала скучной. Плановые работы и сохранение себя в надлежащей форме, вот и все чем Василиса была занята.
   Прошел год практического одиночества. Вяз покрылся желтыми листьями. И.... произошло чудо! О, силы Малахита! Оказывается, в момент появления желтых листьев на вязе, соединение определенных веществ дает выход омолаживающей энергии в виде сиятельного цвета листвы вяза!
   Немедленно Григорий Николаевич бросил свою очередную подружку и оказался у ног и рук Василисы! Все повернули головы к ней! От Василисы шло золотистое сияние, как от листвы вяза. Вяз - завязь, дающая жизнь. Как все просто! Энергия молодости могла появляться один раз в год! Как этого было мало! И все же это лучше, чем угасать без новой энергии. Как поймать эту силу? Василиса получила все удовольствия мира, но они быстро проходят.
   Вернуть их через год? В памяти всплыло первое желание после получения золотисто-медного цвета - заколка! Желание должно привести ее к решению задачи: как удержать таинственную силу цвета, дающую энергию организму? Если все связано еще и с вязом, решение напрашивалось простое, надо сделать заколку по форме и цвету листа, но вот какой материал использовать, чтобы он заменил желтые листья вяза? Если цвет медно-золотой, то и надо использовать эти материалы.
   Жизнь Василисы наполнилась новыми экспериментами. К Григорию Николаевичу она остыла. Василиса теперь знала, на каком поводке он ходит: на этой необычной энергии, без нее общение с ним смысла не имело. Чем заняться кроме опытов и работы, чтобы не было мучительно скучно в ее совершенном по форме и содержанию доме? Скуку прогоняла только работа мозга, значит, ей оставалось одно занятие: надо писать, писать о прожитых годах на Малахите, анализировать прожитые годы и делать выводы для нового поколения, но ей не давала покоя новая случайная пока еще реакция получения молодого счастья организма.
   Василиса четко представляла решение задачи, состоящей в получении медно-золотой энергии, так она ее назвала. Предстояло аккумулировать новую энергию и выдавать ее по мере необходимости. Знакомые не смели подтрунивать, они знали, если Василиса что-нибудь придумала, то она решит поставленную задачу, и только намекали ей, что и им бы новая энергия жизни не повредила.
   Юмор заключался в этой ситуации в том, что Василиса почувствовала страшную апатию после того, как прошел запас медно-золотой энергии.
   Василисе все надоело. Ей ничего не хотелось. Ей никого не хотелось. Открытие зависло. Работа не привлекала. Собственная молодость не притягивала. Все виды скоростного и тихого транспорта просто надоели. Она стала высыхать, как листья вяза. На голове появились седые волосы. На листья вяза упал снег. Она впадала в зиму, и этот процесс трудно было остановить без посторонней помощи, которую лона отвергала.
   Василиса лежала в комнате с поющими птицами и таяла на глазах. Эта золотисто-медная энергия оказалась обычным бабьем летом. Какой упадок жизненных сил! Из последних сил, она, великая химическая и мистическая дама, нажала на пульт управления экранами. Чудо! На экране рядом с золотым вязом стояла девушка с золотыми волосами! В Василисе появился маленький, но прилив сил!
   Она нажала на пульт связи и попросила прислать золотистую краску для волос. И, между прочим, в ее голове всплыли знания древней истории: в древности в церквях и соборах всегда присутствовало золотое сияние на образах и на алтаре. Главное действие на прихожан в храмах, кроме ликов святых, оказывало, окружающее их золото! А вот именно золото сегодня на Малахите было не в почете, именно оно было убрано из повседневной жизни жителей города, чтобы не вносить распри между людьми!
   Василиса оживала! Она знала, как получить энергию молодости!
   Туман окутал город на Малахите! Настроение Василисы становилось стабильным, но навстречу к реактивам она не спешила. Душа требовала положительных эмоций. И она приступила к ремонту темно-вишневого витого дома. Василиса вызвала архитектора индивидуальных строений, попросила убрать вишневый цвет, сказала, чтобы дом был золотисто-белый. Внутреннее убранство разрешила выполнить в золотисто-белых тонах.
   На время ремонтных работ Василиса уехала в санаторий, где решила получить молодость без золотисто-медной реакции. Ей необходимо было омолодить: мышцы, внутренние органы, внешний вид. Многие процедуры известны с древних времен, многие придуманы за последнее время. Жизнь закрутилась вокруг ее собственной персоны. Она тренировала мышцы на различных тренажерах, плавала, и приводила в порядок сосуды сменой температур.
   Внутренние органы проверялись и лечились врачами. Над внешним обликом трудились косметологи, которые использовали: кремы, грязи, водоросли. Жить Василисы была насыщенна до предела. Солярий изображал солнце и ветер. Без фантастики организм омолаживался. Проверить полученные чары она отправилась на остров, любимое место отдыха Григория Николаевича, и где я так и не была.
   Стройная и загорелая Василиса была определенно неопределенного возраста, в общем молодой девушкой, она и являлась. Золотистые волосы оттенялись прядями волос, окрашенными более светлой краской, что создавало эффект солнечных лучей на голове. Имидж она хорошо изменила и превратилась в блондинку с прямыми красивыми, переливчатыми волосами.
   На берегу океана стояла группа молодых студентов. Сверкая золотисто - белыми одеждами и золотисто- светлой прической, Василиса приблизилась к группе. Ее узнавали и не узнавали. Приятен был взгляд Паши, а не Григория Николаевича, стоявшего рядом с ним, у которого взгляд изображал все, кроме радости.
   Василиса решила провести время отдыха с Пашей и побыть с ним в нерабочей обстановке. Ей нужен был для работы ассистент. Паша почувствовал притяжение к Василисе. Он знал кто она. Она знала, кто он. Ему было приятно ее внимание. Любовь проснулась и без чуда. Мягкий климат подружил их. Они были готовы к витку сотрудничества.
   Василиса уловила в Паше приятные черты лица и характера.
   Надо было переходить к основному опыту: созданию цвета молодости. Она заказала заколку из сплава золота и меди, по форме заколка напоминала лист вяза. Стены лаборатория были обклеены огромными изображениями вяза с осенней листвой. Герметичный стенд для проведения опытов был слегка позолочен; внутри него за золотистым стеклом выстроились в золотистых колбах реактивы. Золотистые перчатки входили внутрь стенда. Все было готово.
   Все блестело золотом, найденным недалеко от Малахита! И что-то в этом было от церковной утвари.
   К стенду подошел Паша, приятная улыбка светилась на его лице. Он понимал ответственность события, и хорошо изучил порядок проведения реакций. В золоте и на золоте, надо было получить золотисто-медную энергию, которая проявляла себя золотистым свечением. Дань вязу была отдана.
   Василиса стояла в отдалении в бело- золотистой униформе. Она махнула золотистой перчаткой: Паша приступил к таинству. Раз, два, три... семь! Все этапы были пройдены с легкостью. Вдруг появился долгожданный: треск, блеск, свет - свечение... Выходящая при реакции энергия, собиралась в золотой герметичный объем. Стенки сосуда были прочными. Все удалось!
   Энергия жизни была в золотой ловушке. Вот и оправдалось имя 'Джинна', как ее всегда называл Григорий Николаевич. Оставалась выяснить меру потребления божественного эликсира на одного человека, время свечения золотисто-медного цвета. Открытие немедленно обошло все экраны города на Малахите.
   Герои дня Василиса и Паша были на всех экранах города. Они спокойно покинули золотистую лабораторию и отбыли в золотисто - белый витой дом на золотистом автомобиле. Они были вместе! Она забыла возраст! К ней вернулась молодость.
   Не все просто было в городе на Малахите. Перешагнув порог дома Василисы, Паша зафиксировал свои данные в центральном компьютере, и ему необходимо было выслать подтверждение на запрос: Паша пара Василисы? Он ответил: Да. Власть города теперь знала, что они официальная пара. Автоматически пара после регистрации в центральном компьютере, попадала под невидимую охрану города.
   Цивилизация в городе на Малахите была на высоте, но человечество оставалось человечеством, среди него нет - нет, да и появлялись люди с отрицательным характером. Наблюдение за населением города на Малахите было ненавязчивым, но постоянным. Дома людей не просматривались и не прослушивались, но пороги домов находились под качественным наблюдением. Все, что происходило на улицах города, было под неусыпным взором камер слежения. Население к вниманию камер привыкло с рождения, и объективы камер их не тревожили.
   Пары уровня Василисы находились под таким контролем, что в него лучше не вникать. Василису это не волновало, а Паша стал привыкать к жизни рядом с великой женщиной. Великолепный витой дом стал райским уголком для Василисы и Паши. Все ее любимые предметы отдыха находились в пределах ее владений, теперь не было у нее необходимости из-за тренажерного зала или бассейна ехать в клуб. У Василисы все было, а рядом с Пашей ей было - хорошо.
   Но все проходит и особенно райская жизнь. Они стали скучать. Ему захотелось уйти в общество молодых студенток, но, погуляв среди молодых девушек, благоразумный Паша вернулся к Василисе. И вот, когда он к ней вернулся, она поняла, почему она чувствовала себя старой! Да потому что она влезла в жизнь человека из другого поколения! Григорий Николаевич был старше ее вдвое, и она вошла в его мир, в его поколение и стала такой, как он по возрасту и мироощущению, а потом она искала золотистое чудо, чтобы вернуться на круги своя.
   
   Василиса давно поняла, что в золоте, есть нечто от мистики бездны, которая была в шкафу с янтарными часами. И тут ее осенило: что если тот шкаф принадлежал химику, который тоже изобретал золотистую или иную энергию? А, что если она сама правнучка того химика? Ведь она получила нечто похожее спустя века! А не этим ли занималась она, занимаясь поисками мистических предметов прошлого?
   Свои сомнения она выложила Григорию Николаевичу, а он засмеялся:
   - Василиса, ты из меня уже делала правнука графа Орлова.
   - А, что если эту золотистую энергию запустить в новый шкаф?
   - Ты в своем амплуа.
   - Забыл сказать, Инесса Евгеньевна хотела от тебя получить пару цилиндров золотистой энергии, для повышения мистичности антикварной мебели.
   - Понятно. Это можно. Твое золото - моя золотистая энергия импульсов сексуальных желаний.
   - Понял, твоя ночь любви - мое золото.
   Василиса и Григорий Николаевич, употребив для сексуальной силы по цилиндру золотистой энергии, уснули крепким сном, видимо произошла пере дозировка, а дозу еще никто и еще не выработал.
   Григорий Николаевич проснулся от странных видений, и, не выдержав их наплыва в своем мозгу, разбудил Василису:
   - Василиса, помнишь, ты говорила, что я правнук Григория Орлова? Ты ошиблась, моя дорогая! Я правнук Алексея Орлова!
   - Григорий Николаевич, очнись, я это все придумала, глядя на медную бирку в янтарных часах, и рассказала твоему сыну Самсону!
   - Ты не выдумала, а у тебя было виденье! Но ты не знала, что у Григория был брат Алексей! Признайся, не знала? И ты не знала, что Самсон не мой сын?
   - Я и сейчас не знаю про Алексея Орлова. А про Самсона ты сейчас выдумал?
   - Так вот, мне снился сон, что мой пращур родился в каземате от княжны Таракановой. А Самсон сын Тины, но ней мой. Неужели бы я спал с женой своего сына? За кого ты меня принимаешь?
   - Ну, ты загнул!
   - Не перебивай меня, женщина, а то сон забуду! Значит, дело было так, настоящую царицу подсиживала княжна Тараканова, и царица предложила Алексею Орлову избавить ее от конкурентки! Алексей в то время плавал на корабле, я ясно помню мачты корабля, и для выполнения приказа царицы, предложил княжне Таракановой обвенчаться! Они обвенчались на корабле, венчание было ложным, но любовь между ними была настоящей! Граф Алексей Орлов покинул корабль, в это время на корабль ворвались люди царицы и арестовали ее, заточив в крепость. Княжна Тараканова до своей гибели успела родить сына от графа Алексея Орлова. Поняла?!
   - Круто, и ты знаешь вполне правдоподобно, но мне стало страшно.
   - Почему?
   - Мне сейчас снились рысаки, лошади, много лошадей...
   - И правильно! Василиса, видимо мы с тобой попали во сне в один период времени! Лошади! Ты знаешь, что именно Алексей Орлов является тем человеком, из-за которого были выведены орловские рысаки!
   - У меня слов нет! Я боюсь теперь употреблять эту золотистую энергию!
   - Ладно, об этом позже, а теперь вспомни, что нас было два брата: я и Тор! А меня опять тянет к тебе! Я не пойму, в чем твоя сила?
   - Я - человек обычный, простого происхождения.
   - А давай выпьем еще по цилиндру золотистой энергии, и твоих предков увидим!
   - Я боюсь пить эту золотистую энергию! Но у меня есть идея, мы можем сделать в цилиндре маленькое отверстие и клапан, и помещать его в антикварную мебель, а те, кто купит ее мебель, будут видеть временные сны!
   - Деловая ты женщина, Василиса! А вот тебе и вторая разгадка! Знаешь, почему я занимался обустройством Малахита? Это у меня от второго брата, Григория Орлова! Он от царицы получил землю, на которой построил дворцы, разбил парк, построил уникальные сооружения, собрал коллекции картин и мебели! Вот и я построил город в забытых местах и сделал его цивилизованным!
   - Так, так, так! А как же золотая жила?
   - Ее нашел мой отец, ты же сама знаешь! Он эти Малахитовые горы до меня присмотрел, и все сам хотел, чтобы здесь был город заложен!
   - К Петру 1 не примазывайся!
   - Я и не собираюсь, но город есть - Малахит!
   Василиса поставила цилиндры на стол, они были открыты, а она открыла окна, чтобы вернуться полностью в свое время, и на свое место, с прямоугольными зданиями и мебелью...
   
   Василиса поняла главное, что золотистая энергия цилиндра дает возможность во сне прожить жизнь в прошлых временах, но все эти путешествия забирают психологическую энергию. После полета во времена братьев Орловых она ослабла психически. Василиса спокойно взяла успокаивающие таблетки и выпила двойную дозу, потом посмотрела на Самсона, он опять спал. Она стала за него волноваться, его надо было вытаскивать из прошлого, но как? Этого она не знала. Знала бы она, что эта за энергия! Хорошо, что она ей больше не нужна. Василиса поняла, что, и химическая лаборатория у нее забирала какие-то энергетические силы.
   Но как вернуть в настоящее время Григория Николаевича? Она взяла свой сотовый телефон, поднесла его ко рту спящего мужчины и нажала на цифру 21. Через 21 минуту он стал оживать. Григорий Николаевич очнулся, он опять летал во сне к княжне Таракановой, и это забрало у него кучу психологической энергии. Василиса дала ему три успокаивающих таблетки, он выпил их, не задавая вопросов. Она принесла из холодильника красную икру и стала делать бутерброды рядом с постелью, боясь оставить Григория Николаевича одного.
   - Григорий Николаевич, давай бросим эту золотистую энергию, и пустим твое золото на вензеля антиквариата!
   - Я понял, золото на напыление вензелей получишь в любом количестве.
   - А стульев?
   - Да, хоть славянских шкафов! - сказал Григорий Николаевич и отправил красную икру со сливочным маслом на белом хлебе прямо в рот, и запил все чаем с лимоном и сахаром.
   - А может бросить золото и заняться янтарным гарнитуром? - спросила Василиса, намазывая бутерброды красной икрой.
   - Мне все равно, хоть Янтарные часы выпускай под часы графа Орлова.
   Василиса поела и задремала, но только для того, чтобы вспомнить, как она дошла до полетов в мистическое прошлое. Она открыла ящик стола и обнаружила в нем золотой цилиндр, утерянный месяц назад. В ящике Василиса нашла пудреницу, открыла эту черную коробочку, в ней лежала сим карта от сотового телефона, она вставила карту в сотовой телефон, нажала на цифру 19, выпила золотистой энергии и оказалась в первой половине19 века.
   Василиса захватила лоб одной ладонью, высота лба равнялась ширине ладони, потом посмотрела на небо, откуда ее принесли черти из исторического путешествия. Интересно, что все командировки в историческое прошлое начинались в юности и заканчивались не старше того возраста, в котором она находилась. Василиса почувствовала под ладонью боль, действительно путешествие было не из легких, выпила пару разных таблеток, под медленные глотки черного кофе, и подумала, что прошлое ее больше не тянет, ни в каком своем проявлении. Она посмотрела на старый сотовый телефон и решила больше никогда не касаться его кнопок.
   Ясное небо проглядывало сквозь темные, снеговые облака, так и она, словно приоткрыла кусочки истории, весьма популярные среди людей. А дальше, что? На работе никто не заметил ее исторического отсутствия, зато она заметила отсутствие одной пары, как ей сказали, они уехали в совместное путешествие на недельку. Нормально. А она была так далеко, и сказать об этом некому, не поймут, особенно подруги, это все уже пройдено. Василиса удивленно посмотрела на сотрудников, на себя в зеркало, и почувствовала, что она несколько моложе своего возраста, в котором с ними работала до путешествия.
   Жизнь продолжалась, не особенно бурно, зато естественно. Василиса еще раз посмотрела в зеркало и увидела, что еще помолодела на десять лет, непонятно, но факт. С не слетали года, сказывалась какая-то остаточная деформация от полетов в историческое прошлое. Ее брюки вдруг стали свободные, свитер широкий, пиджак вообще казался с чужого плеча. Ноги в сапогах остались в естественных условиях. На Василису никто не смотрел, все были заняты своими делами, а она сидела худая и молодая в широкой одежде и смотрела то в компьютер, то в зеркало. Неожиданно к ней подошел голубоглазый блондин, ну очень молодой и так увлеченно с ней стал говорить по работе, что она несколько опешила. Он говорил с ней, как с ровесницей! Василиса поморгала ресницами, не зная, как поступить с его предложением встретится после работы.
   Она попросила тайм аут, ей надо было переодеться в нечто подобающее случаю. Его звали Толик. Непонятно, почему ему дали такое дивное имя при голубоглазой внешности? Дома Василису встретила моложавая мать, еще вполне интересная женщина! Василиса была молодой девушкой, что отражалось во всех зеркалах квартиры. Она стала соображать какой это год ее жизни, чтобы не ошибиться в поступках и словах, обращенных к матери.
   Пройдя по квартире, она поняла, что живет в этой квартире с матерью вдвоем, судя по всему, институт она еще не окончила и недавно стала работать. Василиса пошла в ванну, в зеркале посмотрела на свое подтянутое, молодое тело. Она вся была молодая! В ванне она полежала от души, потому что в далеком прошлом было трудно с горячей водой и моющими средствами, уж очень они были неудобные для употребления.
   Василиса отмокала в пене, налила шампунь на волосы, которые были достаточны длинные и даже не окрашенные, взяла мочалку из морских водорослей и смыла с себя историческую грязь. Она на самом деле вернулась в свое время с некоторой ошибкой во времени, она вернулась в то время, когда Самсон еще был жив. Василиса напрягла память, но память не пускала в ее родное, уже однажды прожитое будущее. Все, что она помнила и знала, соответствовало возрасту и не больше.
   Она подвела итог: ей лет девятнадцать, у нее есть мать и ее ждет голубоглазый Толик. Она укуталась в большое махровое полотенце с цветочками и вышла из ванны.
   - Василиса, когда ты научишься брать с собой халат? Неприлично так ходить по квартире!
   - Мама, а ты отвернись, мои вещи на месте?
   - А, где им еще быть? Тебя ждут.
   - Вещи ждут?
   - Нет, тебя ждет некий Толик.
   - Правда, что ли? Ой, - взвизгнула Василиса, с удивлением обнаружив стоящего в дверях Толика...
   Она еще раз очнулась от своего крика, в руках у нее был пустой золотой цилиндр из-под золотистой энергии, в голове стоял дурман, захотелось выпить таблетки от головной боли.
   Вместо Толика в дверях стоял Григорий Николаевич:
   - Василиса, я рад, что ты очнулась, очень долго ты спала, я рядом с тобой медсестру посадил. Я боялся, что бездна тебя не выпустит.
   Василиса смотрела на Григория Николаевича, с трудом понимая, кто он:
   - Ты Самсон?
   - Нет, я его отчим.
   - А почему у тебя в руках золотой слиток?
   - Я тебя хотел обрадовать, принес показать первый золотой слиток, из найденной тобой золотой жилы.
   - Но я видела такой слиток у Самсона! А ты кто?
   - Василиса, очнись!
   - Правда?
   - Тебе еще надо поспать, ты, похоже, рано проснулась.
   - А, я, что спала?
   - Нет, по траве бегала!
   - Зачем?
   - Что зачем?
   - Зачем я бегала по траве?
   - Искала золотой слиток.
   - Золотой слиток в полиэтиленовом пакете нес Самсон.
   - Какой полиэтиленовый пакет выдержит вес золотого слитка!?
   - Пакет порвался, я дала ему сумку, и сумка порвалась. Он нес золотой слиток деда.
   - Почему я этого не знал?
   - Ты был на Малахите.
   - А мне нельзя было сообщить о слитке? Я тоже наследник отца! Так он жадный!
   В голове помутилось, и Василиса потеряла сознание, ей снился Самсон.
   Василиса проснулась и позвонила Арине:
   - Арина, как дела?
   - А, нормально, так это тебе Самсон купил магазин на тот золотой слиток?
   - А ты не знала?! Арина, я тебе отдам золотистую энергию для импульсов сексуальных желаний, или просто мистическую энергию для антикварной мебели, ведущую в бездну янтарных часов или янтарной диадемы…
   
   
  2006/2009