И все-таки мы будем дружить...

И   В С Е-Т А К И   М Ы   Б У Д Е М   Д Р У Ж И Т Ь.

Мы говорим о любви. Наташенька сидит на диване, скромно потупившись и зажав ладошки между коленями. Она изредка бросает на меня испуганные взгляды и прежде чем отвести глаза, согласно кивает головой.
Вообще-то, о любви говорю только я. Правда, меня совсем не волнуют отношения Ромео и Джульетты. Почему?.. Потому что любовь молодой женщины к слегка потрепанному жизнью мужчине имеет... М-м-м... Точнее должна иметь несколько иное содержание. Я устал от жизненных волнений и мне хочется покоя, уюта и женского внимания. 
— Любовь, Наташенька, — говорю я, — такая сложная штука, что...
За моей спиной тихо скрипит входная дверь. Я инстинктивно вздрагиваю и оглядываюсь.
— Кис-кис! — радостно говорит повеселевшая Наташа.
Огромный, дымчатый красавец-кот не спешит. Он садится возле двери и принимается внимательно меня рассматривать. Кот мне не нравится. У него слишком умные глаза закоренелого пройдохи. Кроме того, ухоженный вид домашнего любимца подсказывает мне, что кот пользуется в доме определенным авторитетом.
— Изюмчик иди ко мне, — зовет Наташка. — Ну, Изюмчик же!
Кот, наконец, делает одолжение: он подходит к своей хозяйке и прыгает ей на колени. Женская ручка погружается в густую шерсть. Кот снисходительно мурлыкает, и снова смотрит на меня.
«Что замолчал? — говорит мне откровенно циничный, кошачий взгляд. — Давай трепись дальше!..»
Я кашляю в кулак. О чем это я говорил?.. Ах, да, кажется о любви!
Я возобновляю свой монолог, но в нем уже нет прежней уверенности. Бархатистые нотки моего голоса, неотразимые для дам старше двадцати двух лет, вдруг тускнеют и начинают подозрительно дребезжать.
Изюмчик не спеша вылизывает свою шерстку и усмехается... Да-да, я готов поклясться чем угодно, что этот нахал действительно усмехается!
— Любовь к мужчине — неуверенно говорю я. — Имеет свои особенности. Вот, например, ужин...
Наглая усмешка кота Изюма становится еще шире. «Знаем-знаем!.. — написано на кошачьей морде. — Сами в марте помурлыкать любим...»
Я подхожу к Наташке и, делая вид, что увлечен монологом, беру кота на руки. Изюмчик делает попытку вернутся к хозяйке и едва не оставляет в моем крепко сжатом кулаке клок роскошной шерсти. Мы подходим к окну.
— Понимаешь, Наташенька, — уже более уверенно говорю я. — Все мужчины немножко эгоистичны. Но любовь!.. Эта штука способна творить чудеса с самым отпетым... То есть закоренелым... В общем, мужчиной.
Я пытаюсь вытолкать кота Изюма в форточку. Кот молча и отчаянно сопротивляется. Он упирается всеми четырьмя лапами в оконный переплет, причем оторвать хотя бы одну его лапу с намертво впившимися в дерево когтями, практически невозможно.
— Любовь!.. — громко говорю я и, что есть силы, толкаю Изюма кулаком под пушистый зад. — Что может быть прекраснее любви?!
Кот оборачивается и громко шипит.
— Не надо — просит меня Наташка. — Изюмчик сегодня уже гулял. Иди сюда, Изюмчик!..
Кот с победным видом возвращается на колени к своей хозяйке.
«Трепло!» — говорит мне откровенный, кошачий взгляд.
«Убью!» — обещаю я коту.
«Видел я таких!.. — морщится Изюм. — Вот захочу, и Хозяйка тебя выгонит!»
«Женюсь — сам тебя выгоню!!»
«Ты сначала у меня разрешения спроси!..»
Нашу бессловесную перепалку с котом прерывает голос Наташки.
— Ну что же вы замолчали?
Я пытаюсь сосредоточится, и обвожу взглядом огромную, шикарно обставленную комнату.
— На чем я остановился?
— На любви, — охотно подсказывает Наташка.
«...К себе!» — добавляет циничный взгляд Изюма.
«К черту кота! — с отчаянием думаю я. — В конце концов, Наташка мне действительно нравится! Иначе стал бы я тут трепаться?!..»
Я отворачиваюсь и возобновляю свой монолог. Лишь бы только не видеть этой наглой, всезнающей кошачьей морды!.. Изюм громко мурлыкает. Я повышаю голос. Кот принимается мурлыкать еще громче, и вскоре мы оба переходим на крик.
Кстати, я уже не говорю о любви женщины к мужчине. Наоборот!.. Я говорю о любви, о настоящей любви мужчины к женщине, к этому воздушному, полубожественному существу, которое... Которое... Как это? Ну, в общем, которое...
Неожиданно где-то внизу раздается громкий вопль Изюма. Я испуганно шарахаюсь в сторону. Наташка ойкает и вскакивает с дивана.
Изюм неподвижно лежит на полу, вытянув в струнку толстые лапы.
— Вы ему на хвост наступили, — поясняет Наташка. — У него обморок.
Я наступил?!.. Да я готов спорить на что угодно, что этот негодяй специально подсунул мне свой хвост!
Наташка бережно берет кота на руки и идет на кухню. Судя по всему, привести в чувство изнеженного женской лаской Изюма может только запах свежей ветчины или, на худой конец, валерьянки.
Я плетусь следом. Голова Изюма безжизненно свешивается с рук хозяйки и плавно покачивается в такт ее шагам.
Неожиданно кот открывает один глаз.
«Что, съел?..» — говорит мне его взгляд.
Я показываю коту кулак.
На кухне Изюм благополучно приходит в себя, и мы садимся ужинать. Что ни говори, а Наташка умеет здорово готовить!.. Особенно котлеты. Сама Наташка ковыряется вилкой в тарелочке с чем-то диетическим. Женщина не хочет потерять фигуру. Ведь ей так хочется, что бы ее любили!
Опустошив свою миску, Изюм осторожно подходит ко мне. В его взгляде уже нет прежнего недоброжелательства. Кот нюхает воздух и смотрит на мою тарелку. Получив полкотлеты, Изюм расправляется с добычей за секунду. Потом он осторожно трется о мою ногу и снова смотрит вверх... Что ж, я думаю, все-таки мы будем дружить с Изюмом. Но не уверен, что мы будем делать это из чувства взаимной симпатии друг к другу. Черт побери, совсем нет! Это вынужденная мера — в нас обоих слишком, даже чересчур, много общего...