Сказка. ч. 5. гл. 46. раздел11. джахангир и нукеры

     РАЗДЕЛ 11.  ДЖАХАНГИР И ЕГО НУКЕРЫ.

   Мы сидели в том самом зале, из которого  Господь – то ли только что, то ли черт знает когда – зашвырнул нас в недавнее прошлое. Азазелл, явно скучая, нервно завязывал узелки на кочерге; Пришельцы слонялись по залам и размышляли, чего тут можно заминировать или, по крайне мере, отравить. Ответственные за развитие Жизни во Вселенной они, казалось бы, навсегда возненавидели все живое – во всяком случае, уничтожали все, что только могли, при первой же возможности. Бог прекрасно знал эту маленькую слабость своих сотрудников (“сотрудничков”, как он иногда их называл, явно не без иронии), но не спешил наказывать: Господу, вероятно, было интересно, как же они ухитрялись совмещать такие несовместимые занятия? И к чему, например, это могло бы привести во Вселенских масштабах? Кроме своей неизменной вездесущности и всезнания, Творец был крайне любопытен и смешлив. Вероятно, будь Он преподавателем какой-нибудь  геохимии изотопов, Бог поступил бы точно так же, как один известный профессор на экзамене, поставивший  “отлично” за самый нелепый ответ. А ответил тогда студент-двоечник столь изящно и непринужденно, что у  экзаменатора дух захватило: подобные оригинальные мысли никогда не приходили в профессорскую голову. “Сколько изотопов у кислорода?”  - допытывался тогда экзаменующий у явно никогда не слыхавшего слова “изотоп” студиоза.  – “Шестнадцать”,  - уверенно и нагло отвечал тот.  – “То есть?! А у серы, к примеру?” – “Тридцать два”, - невозмутимо отвечал студент, тупо глядя на висевшую на стене аудитории таблицу Менделеева.   – “Так что же, у урана-235  -  двести тридцать пять изотопов?!”  - “Совершенно верно”!  Да разве мог бы в этом случае уважающий себя ученый прибегнуть к экзекуции? И студент был тогда отпущен с миром и даже с отличной оценкой.
  Итак, Пришельцы осматривали зал, а Хомяк готовил обед, никому не доверяя, хотя к нам приставили отменных поваров. Сегодня намечался званый обед, на котором должны были присутствовать оба Кощея, Вампир-Вурдалак и поп Леша. Хомяку, кстати, не терпелось провести с первосвященником диспут на религиозную тему, отстаивая позиции шиизма, хотя я всячески его от этого отговаривал. – Брось ты эту затею, старик, ничего хорошего не выйдет, вот увидишь! Сам же ведь - церковный иерарх; знаешь, что последнюю точку в теологических дискуссиях всегда ставили не костер, так пуля, или веревка… - Да не те сейчас времена! – горячился имам-папа, - нынче приоритет общечеловеческих ценностей, сам знаешь! Пусть только посмеют сжечь или повесить – буду жаловаться в международный трибунал в Гааге!
Поняв, что спорить с выжившим из ума теологом бесполезно, я махнул рукой и отошел в сторону. А Хомяк, бормоча: “ я им покажу, что такое настоящие адаты и суры! Узнают, что такое закят!”, стал усердно чистить  штиблеты своего начальника и совершенно забыл про жаркое, которое не замедлило подгореть. 
- О, Аллах, всемогущий и милосердный, - взвыл  старик, -  прости мою оплошность! Ты же знаешь, я старался; не моя вина, что нагрузили старика тысячью обязанностей! Разве за всем уследишь!
- Ты не прав, старик! – эхом отозвался из какого-то темного угла Бука, - таким  мясом впору кормить Вельзевула, а не старых друзей и его превосходительство! Ступай на конюшню, там тебя высекут!
- Какую конюшню? – упавшим голосом забормотал Хомяк, пятясь к Азазеллу, - нынче не крепостное право! Я буду жаловаться в комитет по правам человека! Долой произвол! Азазелл, да объясни же ты ему, в конце концов!
   Дух несколько секунд тупо рассматривал своего денщика; видно было, что дьявол   не решил, какое из развлечений интереснее, а затем принял мудрое, и как всегда, единственно верное решение.
- Подойди-ка сюда, Бука, - тихо приказал он Пришельцу.
- А что я? – перепугался фигляр, - я, в общем-то, ничего!  И пошутить, что ли, нельзя уже?
- Второй раз говорю – подойди! – уже рявкнул демон, - придется тебе кое-что разъяснить!
     Понурив голову, Бука нерешительно приблизился к развалившемуся в кресле  Духу.  Тот несколько секунд сверлил  провинившегося Пришельца маленькими злыми глазками, а затем  тихо и многозначительно произнес:
- Хомяк, вообще-то, чей денщик?
- Твой, конечно же, что ты спрашиваешь!
- Если мой, то кто это его пороть обещает? Чья это функция и привилегия? Может, попросишь его еще и ботинки себе начистить? Или, может быть, меня решил в служки пристроить?!
     Произнося эту ничего хорошего не сулившую тираду, Дух продолжала завязывать узлы на кочерге, неизвестно что позабывшей или непонятно кем позабытой в роскошном зале  дорогой гостиницы.
- Что ты, Азазелл, как можно-с, - бормотал Бука упавшим голосом, я лучше сам вам начищу-с…
- Вот это совсем другое дело! – повеселел Дух, - а сплясать можешь? Что-нибудь патетическое, например, па-де-де из балета “Дон Кихот”? Или спеть какое-либо классическое произведение на музыку Бетховена?
- Ну, знаешь ли, - пробормотал проштрафившийся серафим, - я вообще-то много чего умею, но ты же все-таки не Бог, чтоб выдвигать такие непомерные требования! Господь ведь и возмутиться способен, и принять соответствующие  меры… так что смотри, не переусердствуй!
- Ты мне угрожаешь?! – выдохнул Дух, - я, конечно, не Бог, я только учусь, но епитимьи накладывать  уже вроде как научился, и могу тебе это сейчас продемонстрировать!
- Не надо, Азазелл, - завопил я, видя, что дело принимает совсем уж скверный оборот, - оставь ты в покое  этого авантюриста! Дворец может и не выдержать вспышек твоего сиятельного гнева, а это уже конфуз  всероссийского масштаба! Как на это Господь-то посмотрит?
  При упоминании всуе имени Всевышнего Дух несколько обмяк и забормотал:
- Ну, я не знаю… но думаю, что одобрит… в конце концов, всякое битье кое-кому на пользу… особенно Буке…ладно, в другой раз!
  Он махнул лапой и, отшвырнув обломки разорванной кочерги, занялся своей трубкой. Тем временем забытый всеми Хомяк юркнул на кухню и уже дочищал  казан.
- Потерпите минут двадцать, - крикнул он, - и божественный пилав будет готов!
- Что за “пилав” такой, - проворчал Дух, прошу не выражаться на арго!
- Это никакой не жаргон, дражайший, -  дребезжал Хомяк своим надтреснутым фальцетом, - а обычный  местный термин. “Пилла”, чтоб ты знал, по-узбекски “рис”, а “пилав” есть не что иное, как вульгарный, а вернее сказать, восхитительный плов!
- Я тебе что, узбек, - не унимался Азазелл, - или апостол, чтоб понимать твои тарабарские двунадесять языков?! – тут  дьявол неожиданно задумался. – В самом деле, кто я?! – взвыл он неожиданно тоскливым волчьим голосом, - где мои корни? Кто меня, сиротинушку, полюбит? О горе мне, горе! Пойду-ка лучше причащусь!  - И, горестно завывая, дьявол убрался в свою каморку, которую выбрал себе сам для проживания, выгнав из нее дворника.
   Наступило молчание; мы просто не могли поверить своему счастью. Больше всех радовался Бука, счастливо избежавший весьма увесистых оплеух демона-самодура. В дверь вежливо постучали.
- Можно к вам? – послышался негромкий и располагающий к задушевной беседе голос Джахангира.  – Учтите, я сегодня не один, так что попросил бы выставить на стол некоторое количество напитков и закусок!
- Сейчас все будет, заходите, батюшка! -  лебезил старый  денщик дьявола, -  угощение согласно всем кондициям! Не побрезгуйте, отведайте стряпни старика! Милости прошу всех к столу!
  В дверь молча протискивались Джахангир, Вурдалак, поп Леша, и еще какие-то челядинцы – всего человек 12.
- Прямо апостолы христовы! – подхалимски лепетал имам-папа, - кушайте, товарищи… то есть, господа, все по древним иранским рецептам, из лучших сортов  риса  и баранины… или, как бы это по-христиански… овнятины!?
- - Чего-чего, - чуть не поперхнулся Бука, - ты думай, старик, что говоришь! Его превосходительство разве будет есть эту… внятину?!
- Вы меня, наверное, не так поняли, друзья мои, -  отвечал старик, - разве в слове овен есть что-нибудь предосудительное? А его мясо и есть   овнятина, или, в просторечии, баранина!
- Воздержался бы, старец, от сомнительной терминологии, - поддержал товарища Бяка, и без нее тошно! Садитесь, ваше превосходительство, угощайтесь, чем Бог послал… чего имам испек!
Джахангир и нукеры чинно расселись вокруг огромного стола, установленного, как скатерть-самобранка, разнообразными восточными блюдами.
- А если среди присутствующих есть и сторонники кошерной пищи, - угодничал старый служитель двух культов, - то к вашим услугам кошерная водка, произведенная в Биробиджане!
   Все присутствующие при этих словах прыснули.
- Водка не признает религиозных или национальных границ, дедушка, - воскликнул Вампир,  - это самый интернациональный напиток  во Вселенной… не считая, разумеется, воды…
  При слове “вода” высокое собрание заметно погрустнело, но оказалось, что поводов для грусти  не было вообще.
  В зал, декларируя на ходу Пушкина, влетел Дух:
- Поднимем бокалы, содвинем их разом! Да здравствую музы, да здравствует разум!  - ревел он во всю дьявольскую глотку.   – Причащайтесь, закусывайте, а о делах – после!
- Господа! – обратился к высокому собранию Джахангир, - сегодня особенно торжественный день: после долгих размышлений я пришел к  логически обоснованному выводу о бесперспективности дальнейшего сотрудничества с так называемым “мировым сообществом”. В самом деле, а что оно из себя представляет и действительно ли выражает интересы всего населения Земли? Увы, позиции руководства ООН целиком и полностью определяются интересами, а зачастую – просто капризами Желтого Дьявола, точнее сказать – его заокеанской ипостаси. Чаяния миллиардов  голодных и обездоленных жителей стран так называемого “третьего мира”… или как они сейчас именуются… право, запамятовал… игнорируются. Тем не менее, Запад лицемерно призывает человечество жить по его стандартам, включая  уровень потребления продовольствия, своеобразную мораль и многое другое. Но рожденный ползать летать не может, и то, что позволено Юпитеру, не позволено быку… или, как бы это поточнее выразиться… “что русскому на пользу, то немцу – смерть!”.  Так вот, имею честь сообщить вам, курицыным детям, что у нас свой, собственный путь исторического развития, и свой крест  нести именно нам; плеча никто не подставит, разве что подножку…вот из этого и будем исходить. Что еще можно добавить? Только то, что торопиться с выходом из всех договоров не следует, но и плыть по течению к гибели нельзя. Но мы переживали и худшие времена – татаро-монгольское иго, Смутное Время, нашествия Бонапарта и Гитлера, гражданскую войну, правление  Кощея Первого, наконец… нам ли теперь впадать в уныние и осыпать головы пеплом?! Нет, господа! Все еще только начинается, и загнанная в угол крыса может оказаться страшным в своем отчаянии зверем; наше же государство, как мне кажется, олицетворяет более крупного хищника…
- Медведя, что ли?  - догадался Хомяк.  Джахангир кивнул и продолжил:
- Есть еще порох в пороховницах, не так ли? Хоть я и ненавижу экстремистов, но посмотрите, господа, на чеченцев да поучитесь у них несгибаемости и зверской стойкости. Ведь у этих племен нет ракетно-ядерного потенциала, флота и авиации, современных технических средств связи и официальных союзников; мы, как говорится, патронов не жалеем, и, тем не менее, вот уже  10 лет эта флибустьерское полугосударственное образование существует  назло всяким законам. Даже под прессом наших войск, поддерживаемых значительной частью местного населения, сухопутные корсары умудряются не складывать оружия  и постоянно держать всю страну в великом страхе и постоянном напряжении. Но ведь не всегда так было! В нашем славном прошлом  можно найти  светлые моменты, когда абреки и сарацины дрожали при  упоминании имен Суворова, Ермолова и Скобелева; немногочисленные казацкие дружины завоевывали   огромные территории Сибири. Мы что же, уже стали другой нацией?! Утратили всякий потенциал, или, как называл его Лев Гумилев,  пассионарность? Нет, господа, я не позволю никому так унижать великую нацию, как  с ней смели обращаться при моем предшественнике! Обращаюсь ко всем присутствующим: неужели для кого-то мраморная вилла на Адриатическом или тихоокеанском побережье дороже национальной гордости?! Если это так, то с вами предстоит впереди трудный разговор; если нет, добровольно откажитесь от украденных богатств и вливайтесь в ряды  патриотического движения, которое намерен возглавить ваш покорный слуга. Амнистия раскаявшимся гарантируется. Награбленное прошу переслать по адресу: Москва, Кремль, Джахангиру Увертливому. Позвольте  на этом закончить мое краткое выступление. Имеются ли вопросы?
    Ошеломленные  нукеры молчали; каждый из них лихорадочно  размышлял о том, хорошо ли спрятаны личные счета в зарубежных банках, и не разнюхали ли ищейки Кощея имена зиц-владельцев их мраморных вилл. Выход  из, казалось бы, безнадежной ситуации неожиданно нашел Вурдалак-Вампир:
- Господа! Недавно мне совершенно случайно стало известно, что какие-то недоброжелатели в целях скомпрометировать  доблестного президента и честь нашей страны, подделав мою подпись электронным способом, положили на мое беспорочное имя сколько-то миллионов на несколько счетов в зарубежных банках. Я не могу определенно сказать, в каких именно странах  произошла эта неслыханная по дерзости провокация, и сколько именно долларов подбросили негодяи, но ответственно заявляю: любые суммы, оформленные на мое имя или имена моих ближайших родственников, являются государственной собственностью в качестве конфиската, ибо в действительности не имеют ко мне никакого отношения.
- Представляете, господа, в точности такая же провокация была предпринята и против меня! – завопил поп Леша, - негодяи, по-видимому, желали опорочить не только нашу страну, но и ее славную веру и церковь!  Утверждаю, что все так называемые “церковные” счета в зарубежных банках  сфальсифицированы западными спецслужбами, а наши славные  иерархи бедны, как церковные мыши, поскольку никакой  “коммерческой деятельностью” никогда не занимались, проводя все время в молитвах, постах, бдениях и  так далее…
- Вы не поверите, - вскочил с места государственный советник Ларионыч, - но нечто подобное случилось и со мной!
- И со мной! И со мной! – вразнобой кричали нукеры, - ты уж, батюшка, не сомневайся, хватай  валюту с таких счетов, где только увидишь! Никаких капиталов у нас не было сроду, а эти липовые богатства подброшены врагами!
- А стоит ли “хватать” эти иудины деньги, - усомнился “батюшка”, - ведь на государстве висит бремя исполинского внешнего долга: не мудрее ли пустить все украденное… виноват, подброшенное, на его уплату? И тогда претензии стран Желтого Дьявола снимутся автоматически. Есть возражения?
Высокое собрание, затаив отчаяние и злобу, молчало; слова попросил Дух:
- Товарищи присутствующие! – торжественно прохрипел он, - я восхищен вашей внезапной вспышкой  ответственности и государственной мудрости; та кротость, с которой вы разом отказались от провокационных взяток, организованных врагами нашего государства, несомненно, войдет в анналы истории и будет высечена на граните или отлита в бронзе. В самом деле, богатство приходит и уходит, а слава остается в веках, не так ли? Не сомневаюсь, что Джахангир и потомки сумеют по достоинству оценить ваш вклад в дело великого возрождения государства. Вперед, дети Родины! Настал день нашей славы!
И, к  всеобщему изумлению, собрание дружно грянуло “Марсельезу”.
- Подождите, - закричал Хомяк, дорогие товарищи! Мы же совершенно не о том хотели поговорить! Бог с ней, с политикой, а как же быть с дискуссией на религиозные темы? Зачем я только плов варил? Давайте обсудим какую-нибудь суру из Корана, или, в крайнем случае, евангельскую главу! Душа горит!
- Ты это о чем, старый черт?! – прошипел Дух, - опять на Коран потянуло?! Забыл, где находишься?! Присоединяйся-ка к общему хору, пока у меня еще хорошее настроение!
- Я слов не знаю! – неумело  отлаивался старый понтифик, - лучше я вам “Аллах Акбар” спою!
- Я тебе сейчас их напомню, - негромко, но как-то дьявольски жутко прошипел Азазелл, - вспомнишь даже перевод “Интернационала” на древнеперсидский!
Старик, осознав, наконец, всю опасность своего положения, угодливо поклонился своему шефу и визгливым фальцетом грянул: “Нам враждебны златые кумиры, ненавистен нам царский чертог…”
  В воздухе веяло духом предстоящих великих перемен.

ЭПИЛОГ. ВОТ ЕСЛИ БЫ…

   Над развалинами великой империи  поднималась  солнце. Его животворящие лучи  выхватывали из предрассветной мглы унылые развалины многочисленных заводов и ферм, между которыми то тут, то там горделиво высились виллы, дворцы и коттеджи олигархов, уголовных авторитетов и чиновничества всех уровней, а также так называемых “предпринимателей”, представленных всеми вышеуказанными категориями граждан. И где-то в глубинах этого хаоса потерялись мы, тупо и упорно ожидающие перемен. Сделать что-либо было уже невозможно, по крайней мере, в одиночку. Усилия немногочисленных уцелевших энтузиастов, пока еще сохранивших веру в  благополучный исход перипетий последних лет, пока не сплотились в единую волю, управляемую государством. Но смутно грезилось, что появление  Мессии на исторической сцене возможно, а, может быть, даже неизбежно. Кто мог взять на себя ответственность за судьбы миллионов, еще  было не ясно; но хотелось хоть на миг поверить, что это может случиться прямо сегодня, и пусть же это будет Джахангир. Дело было за малым  –  сделать первый решительный шаг,  и, не  останавливаясь, ни на кого не оглядываясь, идти дальше – к цели, оправдывающей средства. На этом пути можно и нужно нарушать нелепые предписания и идиотские правила игры, оставленные  предшественником или навязанные Желтым Дьяволом с его сателлитами. Впереди  предстояли великие свершения или  окончательная гибель – распад на части, анархия, оккупация иноземцами… выбора  уже не оставалось.  Потерявшись на бескрайних просторах заснеженного пространства,  мы молча наблюдали за перемещениями  чиновников в аппарате Кощея, его маленькими победами и грандиозными неудачами, сочувствуя и сопереживая, но не вмешиваясь в ход событий. Все было во власти  стихий,  политической воли  правителя… и, разумеется, воли Бога. Но вот что представлялось странным, хотя отнюдь не чудесным: трудно было выделить в  абсолютном хаосе  событий  составляющую, хотя бы смутно напоминающую действия Высшего начала. Казалось, что Желтый Дьявол вкупе с демонами агрессии, упадка, криминала, всеобщей алкоголизации и наркозависимости получили планету в абсолютное и безраздельное владение, и только чудо могло вывести мир из нынешнего умирающего состояния. И оставалось мне, как и большинству населения Земли, повторять, вздыхая: вот если бы…
         Но чуда  не было и не было. Впрочем, господа безнадежные пессимисты и торжествующие сатанисты, должен вам заметить: все еще впереди. Предстоит  нам пережить и восхитительный взлет к горным вершинам и ощутить  непомерную радость бытия даже в сумраке серых будней. А еще на горизонте предвкушение будущих побед, вкус которых будет особенно сладок после  десятилетий непрерывного прозябания, национального унижения и криминального беспредела. Мы еще увидим перекошенные невыносимым ужасом  отвратительные лица великих грешников нашей эпохи, познаем эйфорию справедливого возмездия и многое-многое другое, столь же волнующее и возвышенное. Но это будет уже совсем другая история  и можно только молить Всевышнего, чтобы в своей беспредельной милости он позволил хоть кому-нибудь из нас дожить до этого великого момента.
А пока, господа, присоединимся к  тому нестройному  хору, что десятками разноголосых глоток, басами, баритонами и фальцетами, невыносимо фальшивя, гремит великую “Марсельезу”.
19.01.2001. г.