На пороге смысла

Восемнадцатого числа юниария, года Вещей Коровы, Александр проснулся в три часа ночи по прошедшему для него времени от настырного чувства, дико чесалась правая во всём и всегда пятка!
И это чувство не было просто необъяснимым, в пяткин крайний выступ ударила молния, невероятно повредившая сон Александра непосредственно в сладостный момент, прицеловывания к стюардессе наисчастливейшего самолёта, несущегося над Атлантидой в далёкий и родной, согласно прописке на его берегу, оплот Алекс-ситинск.
Надо льдами, расшатываемых волнами там и сям вальяжных айсбергов, валил хлопьями, не по летнему густой снег, величиной с голову подросткового льва, стремительно убегающего косматыми тучами лап в необозримость океана.
При раскатах грома раздавался его решительный рык, а глаза ночи сверкали шаровыми и кубическими электрическими зарядами, молниеносно достигающими перьев и крыльев самолёта Александровой постели.
Не успокаиваемая расчёсыванием о всевозможные твёрдости пятка, вызвала приступ жгучих воспоминаний о той далёкой войне, где-то на Анатолийском побережье приведшей к одной из его величественных кончин.
Хитрая богиня Троя, охранявшая до последнего бойца одноимённый город-крепость в отместку за картонного конягу, творения очумелых рук юного греческого инженеринга, пустила телеграмму молнию, прямо вдогонку предводителю наступающего неприятельского войска и та успела попасть ядовитым словцом точно в правую, чуть задержавшуюся пяту, стремительного Ахиллеса, прапраклона Александра по более известной материнской линии.
 И если бы он послушался оракулов, уфологов, казанологов и кашпирологов, забрав в тот легендарный поход удобный японский складной зонт, то продлил бы своё победоносное шествие ещё тогда, вероятно, до берегов Ганга, где созревают удивительные сорта невероятного Чунга-чая.
Но это реально получилось уже в его следующей, дополнительной исторической инкорнации, где-то в маке Донских степей.
Стюардесса ловко выпорхнула из объятий Александра и спряталась в тени его преувеличения, скромно прикрываясь накладными ресницами и оставляя хозяина сна совершенно беззащитным перед натиском судьбы.
Какие же тяжелейшие раны, подтверждённые медицинским освидетельствованием, оставляют после себя удивительные и беззащитные на первых порах женщины!
Пятка, отдавалась по всему широкому распаху незавершённостью полётом, тело без хозяина продолжало парить в самолёте, а голова ударилась о подушку воспоминаний и чуть не потеряла признаки осознания окружающего.
Поневоле пришлось резко встать и растопать босую чесучовую память пятничной раны о скрипучие мраморные полыни Александрийской спальни, выпить глоток холодноватой вечерней заварки, цвета речных потоков благословенного Ганга и крепко накрепко почесать сумму проплывающих воспоминаний.
По соннику Заататуева-Зарамаздры, стюардессы активно снятся в изнурительных моно-путешествиях и, вероятно, пятка первая сообразила предупредить хозяина о дороге.
А путь и в самом деле предстоял не из лёгких, для начала в уборную, ванную, с сигаретой на лоджию, на кухню, в прихожую и вон за дверь в шум и гамму у личного движения.
Впрочем, у лиц с названиями в послеснах давным-давно не было, по причине отсутствия обрамляющих их строений, в многомерном пространстве отстающей от целеустремленности, памяти; перелистывая страницы которой, можно было всегда найти подходящий уголок для отдохновения и вдохновения каждому.
Постраничный образ словотворно принят временем для наглядности отдельной субстанции жизни, на разных страницах совершенно непредсказуемой героями-исполнителями, и только предполагаемой авторами-вдохновителями исторической науки.
В мире предсказуемых грёз всё буднично просто и естественно, везде и всегда, начинаемо, прерываемо в любом месте и повторяемо для любого пожелавшего грёзожителя.
Поступательно двигалось своим чередом клонирование временных инкорнаций и реинкарнирование материальных прапра-  и пред-клонов всевозможных возможностей и абсолютно невозможных случайностей мирового развития, для одной цели – поддержания  энергетического уровня, позволяющего переходы в его самых полезных направлениях.
Александр окончательно рассветшим за глазной роговицей утром понял, смысл своего сна, но тут же его позабыл и только дырявый носок на пятке правой ноги доказывал достаточную вероятность всего произошедшего с ним в степени достойной сохранения назидания для потомков.
Впрочем, будут ли  потомки достойны Александра, случатся ли они вообще у предвещающих путешествия стюардесс и окажется ли необходимым потомкам их достойный предок, никто не узнает никогда, пока достаточно энергии для поддержания нескучного мирового развития.