Озорник

— Смотри, смотри: я здесь! Я так рад тебя видеть! Ну что же ты? Я здесь, оглянись! —  маленький человечек прыгал что было сил, махал руками и улыбался во всю ширь. Лицо светилось, как солнышко. Похоже, и солнышко это понимало – щедро разбрызгало веснушки на его детском лице.
А тот, до кого он хотел докричаться, не услышал его. Незримой тенью прошмыгнул за поворот. Малыш нисколько не опечалился, только прыгать перестал. Он знал, что если будет петь, то его обязательно услышат. А что-что, но петь он умел!
Лето румянило землю, и та поднималась после холодов зимы, как пирог в бабушкиных печах. Яблочная, вишнёвая, абрикосовая, грушевая, ягодная — вкуснейшие начинки лета! Листья дрожали на ветру, шепча слова любви ему в ответ. «Какой ты ласковый, летний ветерок! Какое ты теплое, летнее небо! Какое ты яркое, летнее солнце! Какая же ты благодатная, летняя земля!» — пел веснушчатый малец, припрыгивая вокруг песчаного домика.
Дни бежали, а тот, с кем был мальчик, как и прежде не замечал его. Он не слышал его слов, всё так же крадучись вдоль длинного и темного забора с проржавевшим замком на калитке. Не перелезть, не открыть — человек, видать, понимает. Но ребенок не оплакивал беспощадно бегущие деньки — у него было всё время, от самого начала и до самого конца. Но эти начало и конец были настолько далеки от него, что замыкались в кольцо, превращаясь в бесконечность…
— Смотри! Смотри! Смотри, как я умею! – кричал малыш, танцуя или зависая в прыжке. — Смотри! Я лечу!! Послушай, как я пою!
И снова всё повторялось… Время лишь для мальчугана замкнулось в кольцо. У того, что шел вновь вдоль забора, оно мчалось, как лавина, норовившая накрыть с головой и уже навсегда.
— Смотри! Смотри на меня! Ты видишь — уже яблочки! Ты чувствуешь, как пахнет лето? Смотри — а скоро опять будут пирожки! Смотри, Смотри! Смотри-и, Ксюшка!!…
И я вдруг отчётливо поняла, что мой забор замкнут, подобно времени этого забавного мальчугана. Остановилась. Что-то больно обожгло кожу — слеза. Я не буду скрывать её. И уже откровенно рыдаю взахлёб, смеясь и улыбаясь.
— Смотри, смотри на меня! — пел малыш.
Я положила ладошку на сплетение солнца у меня в груди. Прижала мальчугана к самому сердцу, чтобы покрепче удержать. Плакала и шептала:
— Смотрю, смотрю!.. Теперь смотрю только на тебя, малыш. Теперь ты снова со мной. И я обрела себя…
Как бешено колотится сердце — озорник веселится, заливаясь смехом. Прыгай, танцуй, веснушчатая любовь в моём сердце!


Харьков
19.06.2009 год