Семейный конфликт

Ивана нужно было учить грамоте и счету… Наконец Петру Ильичу порекомендовали учителя. Это был Виктор Евсеевич Карманов, бывший педагог, покинувший гимназию по старости.
Смирков предложил ему обучить Ивана письменности, арифметике и кратким сведениям по истории и географии. Они вместе составили программу и рассчитали ее на два года. С первого ноября Иван начал ходить на занятия, которые начинались в пять и заканчивались в семь вечера.
Теперь Иван и Елизавета встречались реже, да и то накоротке. Зато выходные дни и праздники принадлежали им полностью.
Как-то Петр Ильич зашел в столярку; переговорил с дядей Гришей по делу, а затем неожиданно обрушился на своего подопечного:
– Иван, что случилось? Ты почему забыл к нам дорогу? Знаю, учишься. Но в воскресенье можно забежать? Дело еще в том, что все хотят познакомиться с твоей девушкой. Словом, в этот выходной день приходи вместе с Лизой к нам в гости.
Упреки были справедливые, и Иван извинился; при этом он пообещал Петру Ильичу привести к ним Лизу.
…Смирковы ждали гостей и уже накрывали стол, когда появились молодые люди. Петр принял пальто у девушки и пригласил их в гостиную.
 – Это Лиза, с которой я дружу и хожу в кино, – представил ее Иван.
Домочадцы представились сами и засыпали Лизу комплиментами. Очаровательная девушка покорила всех без исключения. За чаем Смирков много шутил и рассказывал занимательные истории…
Потом они сидели в гостиной и смотрели альбом. После того, как была перевернута последняя страница, Екатерина пошепталась с сестрой, и Татьяна обратилась к отцу:
– Папа, принеси виктролу, нам захотелось потанцевать!
– И правда, почему не повеселиться? – согласился тот и принес из другой комнаты черный ящичек, который напоминал чемодан. Он поставил его на стол, открыл крышку и завел ручкой пружину. Вслед за тем зазвучал самый популярный вальс – «На сопках Маньчжурии»…
Но все продолжали сидеть. Тогда Петр Ильич подошел к Лизе и галантно поклонился:
– Лиза, не откажите в любезности…
К Ивану подошла Екатерина, села рядом и спросила:
– Ты видел, как нужно приглашать барышню?
– Да, – ответил тот и с улыбкой посмотрел на нее, а она продолжала хорошо знакомым ему «учительским» тоном:
– В таком случае пригласи меня и сделай это точно так, как папа. А когда снова поставят пластинку, пойдешь танцевать с Лизой. Интересно, чего ты ждал?
Иван научился в этом доме многому, в том числе и танцам. Он энергично поднялся и, придерживаясь известных правил, пригласил Катю. Она невозмутимо встала и положила ему на плечо девически тонкую руку.
Всем показалось, что пластинка очень быстро закончилась, и Татьяна, поставив тот же вальс, объявила:
– Повторяю для Вани и Лизы!
Вслед за ними закружились девочки, а Петр Ильич пригласил Валентину Аркадьевну.
– Лиза, этот наш первый вальс я запомню на всю жизнь, – сказал Иван, прикасаясь лицом к ее завиткам цвета льна.
– Я тоже, – ответила она и похвалила его за то, что он уверенно ведет и неплохо танцует.
– Меня научили девочки, и вообще, я очень многим обязан этой семье.
– Мне сразу понравилось у них, и я чувствую себя здесь как дома.
Вальс приближался к концу, и Екатерина уже перебирала пластинки:
– А где танго? Давайте поставим танго!
Через несколько минут очень приятный тенор признавался в любви: «Татьяна, помнишь дни золотые?..»
Теперь танцевала только одна пара. Ваня и Лиза еще никогда не находились так близко друг к другу…
О, танго!.. Самый интимный танец на свете… Это из-за тебя так неровно стучит сердце у Вани, когда к нему прикасаются то упругая девическая грудь, то бархатные коленки милой девушки. Бегут, бегут и кружат расплывчатые предметы, в глазах немного рябит, и Иван зацепил ногой стул. От неожиданности он резко остановился, и в то же время Лиза невольно прильнула к нему всем телом…
Остановись, мгновенье, ибо ты прекрасно!.. Но уже смутились души, и вспыхнул румянцем на щеках стыд. Шаг-другой, и приходит приемлемая дистанция, но память еще долго хранит чудесное прикосновение, и от этого хмельно кружится голова.
Потом они вспоминали о том, как Иван впервые появился в этом доме и как все старались научить его правильно произносит слова. Все много смеялись, и больше всех Ваня; он даже демонстрировал, как коверкал слова год назад…
Молодые люди гостили до девяти часов вечера, а потом засобирались домой.
– Вы чудесная пара и просто созданы друг для друга, – сказала им Валентина Аркадьевна перед их уходом и пожелала им счастья.

                *  *  *

Вера Николаевна серьезно забеспокоилась… Лиза уже несколько месяцев встречалась с кавалером, а она до сих пор ничегошеньки не знала о молодом человеке. Своими опасениями она поделилась с мужем, но Александр Леонидович невозмутимо изрек:
– Верочка, а что нам мешает познакомиться с ним? Скажи Елизавете, пусть пригласит его к нам на чай. Вот и побеседуем с этим Ваней.
– И правда, почему я не подумала об этом сама? – согласилась Вера Николаевна и в этот же день спросила у дочери: – Лизонька, не пора ли тебе пригласить своего приятеля к нам? Сколько можно прятать его от родителей?
– Мама, никто его не прячет! – парировала дочь, и мать смягчилась:
– Ладно, ладно… Так вот, передай ему, что в это воскресенье мы будем ждать его к себе.
– Мама, он придет, – пообещала Лиза.
…Иван почему-то испугался этого приглашения. Неясное предчувствие подсказывало, что это знакомство может обернуться какой-нибудь неприятностью. Но он не мог отказаться от этой встречи, потому что это показалось бы странным и родителям Лизы, и ей самой.
В назначенный день он надел свой новый костюм, придирчиво осмотрел себя в зеркале и, решив, что теперь он в полном порядке, вышел из дому.
Лиза встретила его в сквере и сразу сказала:
– Папа – ничего, но постарайся понравиться маме, она у меня с изюминкой!
– А что такое изюминка? – удивился Иван незнакомому слову.
– Ладно, пойдем, как-нибудь объясню, – пообещала она.
В доме их встретили сдержанно, и Елизавета немного волновалась, когда представляла Ивана:
– Мама, папа, это мой кавалер!
Они познакомились и, в ожидании чая, повели неторопливую беседу. Лиза заметила, что первое впечатление у родителей было благоприятным. Высокий и статный брюнет с симпатичным лицом и голубыми глазами выглядел элегантно, но явно стеснялся их и свои мысли выражал кратко.
Они поговорили о погоде и кинофильмах, повосторгались Тарзаном и Бенхуром. Затем Вера Николаевна попросила гостя рассказать о себе.
– Мама, ну все-то тебе нужно знать! – забеспокоилась Лиза.
– А как же Лизонька? Мне мало знать, как зовут твоего кавалера. Ваня, я думаю, вы не обидитесь, если я попрошу вас очень кратко рассказать о себе. Увы, наша дочь ничего нам не рассказывает, и мы не знаем ни вашей фамилии, ни того, чем занимаются ваши родители.
– Мама, придет время, и мы все расскажем! – вторглась Лиза, как только заметила, что Иван собирается что-то сказать.
– Вот еще новости! Почему мы должны ждать? – всплеснув руками, воскликнула Вера Николаевна и снова попросила гостя о том же.
Иван чувствовал, что его ответ обескуражит ее родителей, но делать было нечего, и он сказал то, что и следовало сказать:
– Вера Николаевна, у меня пока нет фамилии, потому что мои родители еще не нашлись. Но они вот-вот откликнуться…
Минеева готова была услышать все, что угодно, но только не это, и у нее широко распахнулись глаза.
– То есть как это нет фамилии и не нашлись родители? Надеюсь, вы шутите? – Она посмотрела на него так, как будто перед нею сидело редкое ископаемое…
Александр Леонидович, тоже весьма озадаченный этим досадным сообщением, несколько раз кашлянул в кулак, чтобы скрыть свою растерянность и иметь время определиться, как быть с этим Иваном, не помнящим родства.
– Я говорю вам правду, – смущенно сказал Иван и почувствовал, как под его стулом уходит пол.
Вера Николаевна мигом порозовела лицом, и в ее руках появился носовой платочек.
– Саша, ты что-нибудь понимаешь? – спросила она таким тоном, будто ее только что сильно обидели.
– Мама, сейчас я вам все объясню! – немедленно вмешалась Лиза и продолжала далее: – Понимаешь, когда Ваня был совсем маленьким, его украли хунхузы, и он вырос в китайской семье.
– Вырос среди хунхузов? О Господи, за что караешь? – воскликнула Вера Николаевна и, не пожелав выслушать дальнейшие объяснения дочери, попросила мужа проводить ее в спальню…
Минеевы поднялись со стульев, извинились и ушли в соседнюю комнату, где сразу же заспорили друг с другом.
Иван тоже вскочил на ноги, побледневший, донельзя растерянный, и сказал, что уходит.
– Господи! Почему я не рассказала им о тебе заранее? – горевала Лиза. – А ведь сколько раз собиралась!
Они почти бегом сбежали вниз по ступенькам и вышли на улицу, но там Иван опомнился и посоветовал Лизе вернуться домой и быть в эту минуту с родителями. Они должны немедленно узнать обо всем, и тогда они все поймут.
– И правда, Ванюша… Я побегу домой, но ты не беспокойся, все будет хорошо! Вот увидишь!
С замиранием сердца Лиза вернулась домой, но поговорить с родителями не смогла; отец сказал, что мать на грани истерики, и ей нужен доктор…
На другой день родители сами начали этот трудный разговор…
– Лиза, расскажи мне сегодня все по порядку и постарайся говорить спокойно, – попросила Вера Николаевна.
– Мама, это ты постарайся выслушать меня спокойно, – посоветовала ей Лиза и затем подробно поведала родителям о том, что читателю уже известно…
После этого наступило тягостное молчание. История молодого человека и в самом деле выглядела трагичной и невольно вызывала сочувствие. Но Вера Николаевна не поддалась минутной слабости.
– Лизонька, да кто может подтвердить это? Будь у него родители, они давно бы отыскались. Да, я помню, в какой-то газете писали о том, как одна китайская семья воспитала русского мальчика. Так он был подкидышем!
– Мама, это совсем другое! Петр Ильич Смирков занимается этим делом, и у него уже есть доказательства, что Ваню украли у состоятельных родителей.
Объяснения дочери мало подействовали на Веру Николаевну, и она учинила ей допрос:
– Лиза, насколько я понимаю, он совсем не учился в школе?
– Да…
– Он работает кули?
– Нет, он столяр, но это временно. Мама, и он учится!
– Ну вот, пускай сначала закончит гимназию, а потом думает о барышнях! – безапелляционно заявила Вера Николаевна, но на этом не успокоилась и перешла к увещеваниям: – Лиза, доченька, ты только представь себе, что значит вырасти в китайской деревне! Они там не ходят в баню и каждый день щелкают зубами своих вшей! Господи, о чем ты только думаешь?
– Мама, я вижу, что с тобой бесполезно об этом говорить, и ты уже заранее все решила!
– Отец, ты наконец скажешь хоть что-нибудь? Твоя родная дочь погибает! – простонала хранительница очага.
Александр Леонидович наконец дождался, когда ему дали слово, и, не совсем уверенный в правоте, молвил:
– Верочка, вполне возможно, что ты сгущаешь краски! Молодой человек выглядит очень прилично…
– И ты туда же? Вы только посмотрите на него!
Самые младшие члены семьи Борисик и Глебушка еще никогда не слышали такой ругани и, разинув рты, глядели на мать…
– А вы почему торчите тут до сих пор? Я кому говорила идти на улицу? А ну-ка марш быстрее! Нечего слушать такие разговоры!
Вера Николаевна набирала пары, и Лиза поняла, что ее ждут тяжкие испытания.
– Отец, завтра же вези ее в Мукден, пусть поживет у сестры!
– Никуда я не поеду! И я уже не маленькая, чтобы меня возить! – запротестовала Лиза.
– Нет, поедешь! Завтра же поедешь! – У матери дрожал подбородок, и ее голос надрывно звенел.
– Верочка, успокойся, тебе нельзя волноваться, – просил Александр Леонидович, но Вера Николаевна, как нарочно, взвинтилась еще больше:
– Лиза, я наложу на себя руки, если ты не поедешь, или поедешь, а потом вернешься! Хочешь, я поклянусь перед иконами, что так и сделаю?..
Лиза побледнела; она больше не слышала голоса матери, и ее взгляд был обращен в никуда…
На другой день окончательно сломленную Лизу увезли в Мукден, и за всю дорогу она не проронила ни слова.
…С самого утра у Ивана все валилось из рук, и наконец он не выдержал, обратился к Силаеву:
– Дядя Гриша, можно я схожу к Петру Ильичу? Мне нужно поговорить с ним.
– Сходи, сходи, на тебе лица нет! Что случилось-то?
– После расскажу…
Смирков находился в кабинете и, выслушав его, сказал:
– Ваня, я это в какой-то степени предвидел. Но ты не должен падать духом, слышишь? Ну-ка, подними голову!
– Петр Ильич, я потерял ее, – вяло ответил парень и у него был совсем никудышный вид.
– Э-э… Да ты окончательно раскис! Это, брат, последнее дело! Так-то ты действительно потеряешь девушку! – заметил Смирков.
– Но разве у меня есть какой-нибудь шанс? Кто я такой? Человек без роду и племени! Даже у нищего есть фамилия, а у меня нет.
– Иван, все это у тебя будет: и фамилия, и родители… Главное препятствие я вижу в другом, – продолжал Петр Ильич. – Минеевых пугает то, что ты неуч, и в этой ситуации тебе нужно догонять Лизу в образовании. Да, на какое-то время вас, возможно, разлучат, но настоящая любовь преодолеет все преграды, и рано или поздно вы будете вместе. А пока ты должен взять себя в руки и упорно учиться! Запомни, безграмотный – ты ей не пара. Безграмотный молодой человек может жениться только на китаянке. Ну, так что?.. Будем держаться и не раскисать?
– Я постараюсь, – не поднимая головы, ответил Иван.
– Ну вот, так-то лучше, и – вперед, парень! А через недельку, когда все успокоятся, я схожу к Минеевым. Ну, иди с Богом, Ваня! – подбодрил он Ивана, и тот, несколько упокоившись, побрел в столярку.
В Управлении КВЖД Смирков знал почти всех и был знаком с Минеевым. Через неделю он позвонил ему и сказал, что хочет поговорить по поводу отношений между молодыми людьми. Александр Леонидович пригласил на воскресенье.
…Минеевы принимали явно с показным радушием, но был чай, и шел трудный разговор об Иване и Елизавете. Петр Ильич говорил убедительно и немного горячился:
– Любезная Вера Николаевна, вспомните свою молодость и вы поймете свою дочь. Они прекрасная пара, и они созданы друг для друга. Ваня познакомил нас с вашей дочерью, и мы поняли, какое огромное чувство их связывает!
– Петр Ильич, а что там с его родителями? – с кислой миной на лице спросила Минеева.
– У меня уже есть доказательства тому, что он не подзаборник. В китайской деревне чудом сохранился его золотой нательный крестик. Увы, никто не откликнулся и на повторное объявление, которое я поместил в нескольких газетах в конце прошлого года. Я собираюсь найти их через Лигу Наций и уже подал прошение в Совет Лиги.
– Петр Ильич, но Лизонька только закончила гимназию и ей рано замуж! – воскликнула Вера Николаевна.
Смирков удивился ее словам и сказал, что речь идет не о свадьбе. Пусть молодые люди встречаются, раз у них есть общие интересы. Разве это плохо?
Потом Александр Леонидович пожелал узнать, в какой деревне вырос Ваня. Но название Канлао было ему незнакомо, и он пожал плечами. Разговор продолжался более часа, и Петр Ильич поинтересовался, почему с ними нет дочери.
– Наша Лиза решила погостить у тети и уехала в Мукден, – ответила Вера Николаевна и тут же густо покраснела, потому что поняла, что ей не следовало говорить о местонахождении дочери.
Смиркова это задело, и он с натянутой улыбкой сказал:
– Вы совершенно напрасно беспокоитесь: я не собираюсь вторгаться в вашу жизнь и, тем более, не поеду в Мукден. Но я уверен, что вашей девочке сейчас очень плохо!
Смирков наконец ушел, и Вера Николаевна не без ядовитой усмешки заметила:
– Полюбуйтесь, какой учитель! Мы еще увидим, кто был прав. Время – вот что избавит Лизу от глупостей!

                Продолжение следует...