кровь во рту

Когда тебя бьют по голове чем-нибудь тяжелым, то боли нет. Просто нет, этот момент не наступает, ведь боль – это, по сути, сигнал дискомфорта, который сообщает о проблеме в каком-либо органе, он сообщает мозгу о том, что что-то где-то не так и заставляет обратить на это внимание. Но если мозг отключается в силу каких-то обстоятельств, то он не принимает и не обрабатывает этот сигнал.

Короче схема была такая: удар – отключка – рассечения на голове - кровь. Боли в этой схеме не было, боли было много и гораздо позже, ближе к окончанию этой истории, а началась она с идиотского поступка Монгола, который создал совершенно безвыходную ситуацию для себя и близких товарищей.

Ваха забил стрелу в парке «50-летия Октябрьской революции». Место было выбрано правильно. Хоть оно было в центре города, но этот парк был абсолютно глухой территорией, к тому же это был наш район и, в общем-то, ничего не надо было ни с кем согласовывать.

Я как-то уже писал, что все расклады были против нас. Монгол, как дурачок, влез не в свои дела, а его развели, как малолетку. Мы оголтело впряглись за него. Дела наши были плохи, теперь по прошествии многих лет я понимаю, что мы вообще не знали, что надо было делать, никто не знал. Мы просто плыли по течению. Опасность была крайне велика, Ваха был тот еще тип.

Бек попросил Монгола не вякать на стреле, сказал, что тот уже все, что надо было сделал.

Поляна была небольшой, с Вахой вопреки, каким бы то ни было правилам приличия, было больше десятка бойцов. Когда мы туда пришли, он стоял к нам спиной и о чем-то говорил, затем он обернулся и посмотрел в нашу сторону.

- Как дела Бек? Как мои деньги себя чувствуют? – сходу начал Ваха.
- Мы приехали решать Ваха. Ща все обсудим. – ответил ему спокойно Бек.
- Че мне с тобой обсуждать? Мне нужна моя сумма плюс пятьдесят процентов от нее за моральный ущерб, ты знаешь, только пятьдесят, потому что ты при делах оказался, а тебя я очень уважаю.
- И че? Ты врубаешь штраф на меня из уважения? У нас сейчас нет денег, дай время, мы найдем.
- Ищите, я понимаю, что надо время. Но я бизнесмен и должен напомнить вам об экономических законах. Время стоит денег. Деньги должны работать, на них должны начисляться проценты. Это не я придумал, это во всем мире принято. Чем больше вы будете искать, тем больший процент будет прибавляться.

- Ваха, да ты охуел. – не выдержал я и вступил в разговор. – Какой ты бизнесмен? Ты че директор фирмы или что? Че ты нас в угол загоняешь? У тя были деньги, ты решил подзаработать. Понятно все. Монгола развели, объяснили тебе это. От долга никто не отказывается. Все понятно. Че ты, бля, нам счетчик, как Кузьмичам каким врубаешь?

Ваха пренебрежительно посмотрел в мою сторону и сказал:

- Я деловой человек, потому и есть у меня деньги, а у таких как вы их нет. Я веду дела, самостоятельно, как могу. Монгол сам нашел меня. Его никто не просил. Если бы я так дела вел и всем все прощал, то тоже бы, как сайгак метался по городу и искал денег. Но я веду их, так как веду и, в данный момент, я стою на этом месте, а вы меня просите подождать и я иду вам навстречу.

- Ваха, че ты там ****анул? Чем, такие как ты, лучше таких, как мы? – спросил Борода.
- Вы будете вечно болтаться непонятно где, такие как я, будут над вами. Вы будете просить меня о чем-то всегда несмотря ни на что. – сказал Ваха.

Если Ваха говорил так, значит, он знал, что может так себя вести. Во время этого диалога его спутники обступили нас, и мы оказались в середине полукруга. Довольно стремная ситуация, все было понятно, мы упирались и нас надо было поломать.

Дальше погнали какие-то обвинения и претензии друг другу. Я думал только об одном, как задавить этого гондона Ваху.

Борода сказал потом, что ебнул Вахе первый, так как совершенно четко понял – нас собираются прессовать.

На меня начал надвигаться сухощавый, но очень высокий, парень, я с наскоком пробил ему двойку левой-правой прямо в табло, но никакого видимого эффекта это не оказало, я его даже не остановил. Ваха крикнул в это время: «Со спортсменом разберитесь в первую очередь!» Боковым зрением я заметил, что слева ко мне кто-то приближается. Я начал драться с длинным, отчаянно врубил мельницу с той целью, чтоб его вывести из строя – удар, еще удар, удар, какие-то кулакавьофыалваим319рщукг12щвадфы

1234йsdfjk9083434al;fkqerf
wefrqwer23431234

кровь в черепной коробке,
кровь в моих венах,
я ем кровь,
пью кровь,
что есть кровь?
мать-кровь,
прародительница-кровщамрщ11
owpuyp2i3yp23123123123
jfkjgflaskdf89

- Мудило! Ты как? Бля, Бек, че делать? Он весь в крови!
- Тащи его в машину.
- Бля, скоты.
- Тащи, даваwekgfligf13331231
w12231

- Где твой бог, Мудаков?
- Он во мне.
- Кто твой бог, Мудаков?
- Это я.
- По какому праву считаешь себя богом?
- Все сущее – Бог. Я его часть, часть Бога. Я часть божественного замысла. Моя вера – моя реализация. Я должен реализоваться, должен реализовать программу.
- Ты киборг, Мудаков?
- Нет, условие моей реализации – абсолютная свобода. Только так. Только мой внутренний мир. Мудаков-киборг – порождение социума. Я должен освободиться и идти вперед вопреки всему. Я должен реализоваться, я верю в это. Такова моя вера. Только так.
- Кто твой бог, Мудаков?
- Это я. Все сущее – Бог. Я его часть, я иду вперед, замысел во мне.
- Кто твой бог, Мудаков?
- Это я.
- Считаешь себя богом?
- Все сущее – Бовпадлажйш34г5145йцуайуайук1341234айуапцкпецке23452
фывлдоарйдоцуражйщё234134134134

Больница скорой помощи – это первое, что я воспринял. Я помню какого-то хмурого врача, который шил и бинтовал мне голову, помню какого-то парня с разрезанной стеклом рукой, еще были бесконечные унылые коридоры.

Результатом нашего разговора было сотрясение мозга и два рассечения на моей голове (в общей сложности 9 швов), сломанный нос Бороды, фонари на лицах Бека, Тёмы, Монгола и оставшиеся нерешенными проблемы. Меня попросили дать какие-то объяснения, я чего-то блеял, меня мутило. Бек не выдержал, сказал тогда: «Неужели вы не видите, что ему трудно? Дайте человеку отдохнуть, он никуда не убежит!» От меня отстали, после этого была машина, в которой мы уныло ехали ночью домой. Каждый скачок машины на неровностях дороги отдавался дикой болью в моей перебинтованной голове, я думал о том, когда все это кончится, и я смогу спокойно лечь.

Тогда я жил дома у своей Первой любви. Ее родители были в долгосрочном отъезде, ее самой не было, она пошла с подругой куда-то.

Моя байка была залита кровью, на джинсах так же были пятна. Я снял вещи и бросил их на пол в ванной, я не мог заняться стиркой, мне надо было лечь. Я почистил зубы, нашел в секции упаковку анальгина, закинул пару таблеток и лег в кровать. В голове шумело, боль не проходила, через какое-то время мне удалось забыться.

Меня разбудил телефон, его звонок взорвал мой мозг. В трубке послышался взволнованный голос Иры П., близкой подруги Первой любви:

- Сережа? Спишь?
- Да нет, Ир, что ты. С чего это я должен ночью спать, что за чушь? – ответил я, чувствуя привкус крови во рту.
- Слушай, мы тут на дискотеке в «Резервации». – сказала она и сделала паузу.
- И че, ты решила мне позвонить и сообщить этот факт среди ночи? Понимаю.
- Нет, все дело в том, что мы немного выпили и подрались с охраной. Какой-то козел начал приставать, мы не могли отцепиться, потом Катя дала ему по морде, прибежала охрана, ну она и с ними начала. Ее забрали, там сидит она в подсобке. Вызвали ментов, ее сейчас заберут.

Я был совершенно не в форме, чтоб ехать в центр города среди ночи – у меня не было денег, меня мутило, но вряд ли был иной выход. После залета в милицию ее могли отчислить из учебного заведения, в котором она училась, дело надо было решать как можно скорее.

- Спасибо, Ир. Я скоро приеду.

Майка, поверх которой одета кожаная куртка, старые рваные джинсы, кроссовки и обильно обмотанная бинтом голова – именно таким я предстал перед таксистом, молодым пацаном, к моему великому счастью.

- Слушай, такие дела - влетел немного. У девушки моей проблемы, очень серьезные. Денег у меня только десять долларов. Съездим, заберем ее, и сюда опять вернемся?
- Куда ехать надо?
- В «Резервацию».
- Десять долларов? Ну ладно, вид у тебя очень жалостливый, да и работы все равно нет. Поехали.

Возле «Резервации» уже стоял милицейский «козел». Когда вышел из такси и меня начало сильно мутить, я прислонился к машине. Постояв пару минут, двинулся в направлении клуба.

На первом этаже никого не было кроме толстого бритого охранника. Он окинул меня каким-то унылым взглядом и спросил:

- Что, братка, беженец из зоны боевых действий. Воевал бля?
- Не, авария. – неумело соврал я. – Был в больнице, а тут мне сообщили, что у девушки моей проблемы, так я корешу маякнул, чтоб меня хватанул и сразу сюда.
- Так эта ****утая твоя баба? Ты приехал за этой малолеткой, которая набухалась?
- Она не ****утая, сегодня просто у подруги днюха, сорвалась она. Раньше вообще не пила. – сказал я, решив, что если ****еть, так ****еть.
- Ну, знаешь, повод не повод, а я тебе так скажу – хреновая у тебя баба. Не обижайся. Ты тут лежишь разбитый весь, а она квасит и по клубам бегает.
- Да ладно, это мы с ней обсудим еще. Можно забрать ее, мне только еще не хватало, чтоб ее из ВУЗа попёрли. Если исключат – это будет полный электропакет.
- Кидай ты дурное, а ей наука будет. Баба не должна бухать. – сказал он и очень сочувственно посмотрел на меня. – Правда, если мозги не работают, иди в подсобку, там милиция, с ними разбирайся, может, поймут тебя.

Подсобка была маленькой комнатой без окон, стены были покрашены голубой краской. За столом сидел милиционер, рядом с ним стоял еще один. На лавке у противоположной от них стены сидела Ира, рядом с ней та ради которой я приехал. Вернее, не сидела, а растеклась по лавке. У двери, я слышал, как женский голос что-то громко говорил, когда вошел, все обернулись, и возникла тишина, которую прервала Ира:

- А вот и парень ее приехал! Забрать ее!

- А с тобой что было? – спросил тот, что сидел за столом.
- Я в аварию попал сегодня, лежал с головой, а тут звонок. Не надо, ребят, ее из ВУЗа выпрут, ну че тогда нам делать. – как-то жалко сказал я. Ира смотрела на меня удивленно, жалкого Мудакова она до этого не видала.

- Давай отпустим. Что с нее толку? Заблюет только все, а так он ее заберет и все на этом, никакого геморроя. – сказал сидящему тот, что стоял.
- Как же так. Ты в коме, а баба твоя отдыхает? – спросил сидящий у меня.
- Выходит так. – на залупу лезть не было сил, да и не стоило этого делать, сейчас я был абсолютно бессилен.
- Ладно, проваливайте. И если еще раз повторится, то можешь даже с кровати не вставать.
- Спасибо. – ответил я и опять почувствовал вкус крови во рту.

Садясь в такси я спросил у помогавшей тащить Первую любовь Иры:

- Может, к нам поедешь?
- Да нет, я домой. Так будет лучше. – ответила она.
- Тогда давай. Я твой должник.
- Пока.

Обратно ехали молча, играла какая-то музыка, по глазам иногда били фары встречных машин. Меня сильно мутило.

Таксист помог дотащить ее до двери.

Я кое-как раздел и уложил ее спать, сам поставил чайник, включил My Bloody Valentine, стало еще хуже, ложиться не хотелось.

Через какое-то время она показалась в дверном проеме, стала и оперлась рукой о стену. У моей Кровавой любви было лицо серо-белого цвета. Я попытался встать, нофыпдфафрыаж12щ83дфыш

- Где твой бог, Мудаков?
- Он во мне.
- Кто твой бог, Мудаков?
- Это я.
- Зачем ты живешь?
- Чтоб идти вперед.
- Для чего?
- Во мне есть божественный замысел, я должен его реализовать.
- Ты считаешь, что твой жизненный путь предопределен?
- Я считаю, что есть дорога и проводники – моя воля и мои желания. Сейчас я слеп, но не безнадежен. Я верю в это. Иначе мне не выжить, вера дает надежду. Человек по меркам Вселенной – это даже не мгновение и тем более не сила, не усилие, не событие, даже не пыль. Без божественного замысла все человечество – простое недоразумение, так что ли? Как тогапавё131231231фвафва

я ем кровь,
пью кровь,
что есть кровь?

ыпыарыарыап146вв1

- Где твой бог, Мудаков?
- Он во мне.
- Кто твой бог, Мудаков?
- Это ялардфжаржйдуцщ1ракжйрка

Она много времени провела в обнимку с унитазом, потом притихла. Когда я подошел, она спала прямо на полу в туалете, свернувшись калачом. Стенки унитаза были облеплены красно-серыми остатками рвотной массы. Я не стал ее таскать, просто принес одеяло и накрыл, в сортире был коврик на полу с нарисованными жирафами, поэтому ей не должно было быть холодно.

В тот день Монгол пришел с фонарями под глазами домой и пятнами моей крови на одежде. Его отец, бывший военный и довольно жесткий человек по жизни, устроил ему форменный допрос по поводу происхождения крови на его одежде. Монгол, в конце концов, покололся и все начисто рассказал. Отец что-то продал, сам связался с Вахой и отдал все, что тот попросил. Через пару недель Монгола отравили куда-то в Украину, к тетке. Ваха со всеми претензиями отъехал. Постепенно эта история осталась позади.

Я встретил Монгола год назад, он приехал к родителям, они так и живут там, где жили. Он растолстел, стал довольно респектабельным человеком, все-таки жизнь его научила вести бизнес. Нам абсолютно не о чем было говорить, мы что-то помычали друг другу, пообещали созваниваться и разошлись. Уверен, что больше он в моей жизни не появится.