I Деревянная сабля Глава 12 Что никому не нужно

ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.

Часть 1.
      ДЕРЕВЯННАЯ САБЛЯ.

Глава 12.
      ТО, ЧТО НИКОМУ НЕ НУЖНО.


   Малёк и Рики мирно беседовали за завтраком.
   - Ты глянь, он ещё ходит, - изумился мой приятель, увидев меня, плетущегося к ним.
   - И щекотать не пришлось, - захихикал Рики.
   - Я те пощекочу, - пригрозил я, пробуя, нормально ли шевелятся голова и руки. Учитывая, что я пересчитал все здешние камни всеми частями тела, я думал, что будет хуже.
   - Хорошо хоть зеркала нет, - фыркнул Малёк. – Ты бы видел себя!
   Я только отмахнулся. Больше всего меня сейчас занимал вопрос: а что скажут наши с Рики родители? Мама, увидев на дверях объявление, с ума сойдёт от переживаний. Я смылся из города, не предупредив её и папу и практически умыкнув их младшего ребёнка.
   - Братцы Аги влипли, - заржал Малёк. Между прочим, влип и он – ведь у него тоже есть родители, которых он лишил лошади, и есть ещё начальство, от которого ему влетит за неявку на службу. Но насчёт этого Лёка не переживал вообще. Его огорчало другое.
   - Не сходил на "Запретную гавань", Миче, - расстроенно произнёс он. - На вчерашний вечер были билеты.
   - Подумаешь! Ты уже раза четыре смотрел. Не огорчайся. Потом вместе сходим.
   - Вместе с кем?
   - Со мной. С Рики.
   Малёк принялся смеяться, и от смеха даже стукнулся головой о стену.
   - Зачем вы мне? - приговаривал он. - Вы мне не нужны. Я с Аней хотел сходить.
   - Ах, с Аней...
   - Конечно. Она, наверное, обиделась, бедняжка. Я успел послать ей записку, но толком ничего не объяснил. Сразу к ней побегу. Куплю на перевале сувенир. Или лучше несколько?Не ругай Анечку, Миче, за несоблюдение инструкций. Это я виноват.
   - Анечку... - протянул потрясённый Рики, а я сказал, что если и надо кого ругать, так это того, кто действительно виноват, то есть, меня.
   Мне тоже было смешно. Получается, что пытаясь внушить Ане немного смелости, я невольно свёл её с Лёкой, со своим дорогим другом, изменив её судьбу. Помните, я нагадал ей хорошую любовь. А когда я недавно гадал на Лёку без его разрешения (он никогда не возражает), то видел, что ему суждена скорая встреча с женщиной, с которой у него всё сложится замечательно. До этого, хоть он и встречался с девушками, замечательно как-то не складывалось. Я был рад, хотя, ещё некоторое время считал, что Малёчик заслуживает кого-то более интересного, чем Аня. До тех пор, пока не узнал её лучше и по настоящему не подружился с ней.
   Однако, рассиживаться и задумываться не было времени. Мы торопились закончить завтрак и двинуться в путь, чтобы успеть к отходу кораблей.
   Я испытывал массу неудобств. Есть и говорить мешала разбитая губа, руки еле поднимались, ноги заплетались, голова болела и кружилась ужасно, но меньше, чем вчера. Кроме того, от моей одежды остались невероятные клочки. Когда я успел так поистрепаться? Над глазом у меня болталась спутанная грязная прядь. Я хотел убрать её со лба, поднял руку… И в ладони у меня оказался целый клок волос.
   - А! – заорал я. - Батюшки, что это?
   - Что ты всё орёшь? Я уже не могу с тобой! – возмутился Малёк и хлопнул Рики по спине, потому что тот подавился коркой.
   - Ну гляньте! Линяю, что ли? – лопотал я и тыкал им в лица оторвавшийся чубчик. Рики подавился снова, а Малёк опять сказал, что прямо сейчас меня прикончит. Это уже стало у него навязчивой идеей, как я погляжу.
   - Это, - завопил Лёка, словно ненормальный, - шерсть зверя, который ночью дрых на твоей тупой башке! Я проснулся – и он убежал. Это зверь линяет, а не твоя белобрысая шкура. И если ты ещё раз заорёшь, я выкину тебя в море, хоть ты и умеешь плавать.
   С ума сойти! Какой-то зверь прицепился ко мне и просто не даёт прохода.
   Мне захотелось показать моим спутникам Доброе Сердце Эи, и узнать, что они скажут о древней реликвии, тем более, Рики и Лёка были полны любопытства и нетерпения. Я снова мысленно попросил прощения у светлой Эи. Я объяснил ей, что ведь мой брат и мой друг причастны к вызволению реликвии из разбойничьих лап, как же им не посмотреть на то, ради чего они здесь. С благоговением и душевным трепетом я открыл коробочку.
   - Здорово, - восхищённо выдохнул Малёк. – Даже в древности, оказывается, были хорошие мастера. Что надо делать, увидев амулет?
   - Понятия не имею. Но чтобы на него посмотреть, люди специально ездят в Сароссе. Загадывают желания. Но знаешь, Малёчек, Доброе Сердце Эи просто доброе. Ничуть не волшебное.
    - Говорят, доброта – самое большое волшебство, Миче, - философски заметил Лёка, полюбовался ещё немного и  начал собирать вещи.
     Я не стал спрашивать, загадал ли он что-нибудь. Если да, то мне известно его желание: уйти из таможни. Эта служба тяготила моего дружка, но бросить её было непросто. Мальку не повезло: он был старшим среди многочисленных кузенов, и должен был соблюсти семейную традицию. Старшие мальчики семьи Мале обязаны были ловить контрабандистов, и всё тут. Кого волнует, что душа Лёки больше расположена к бизнесу родителей? Попал наш Малёк в кабалу. Узнав, что в свободное от учёбы в университете время он помогает маме в лавке и папе в парикмахерской, его родной дядя Тума, который самый главный начальник таможни, велел племяннику выходить на службу. А то, сказал этот великий авторитет, Лёка втянется в бабскую работу и покроет семью позором. Дяде Туме противостоять невозможно, а семейным традициям – тем более. Малёчек подчинился и вышел. С тех пор он мечтает уйти.   
   Вскоре мы продолжили наше путешествие в обратном направлении. Рики путался под нашими ногами, потому что под свои он не смотрел. А смотрел он на обретённый нами талисман, который тискал и рассматривал так и эдак. Красное сердце красиво вспыхивало, и также ярко горели глаза маленького потомка анчу, знающего толк в драгоценностях и тонкой ювелирной работе. На моё утверждение, что амулет Сароссе - вещь не волшебная, Рики ответил, что прямо чувствует её добрую магию. Но, знаете ли, для детей волшебство и красота почти одно и то же.
   Я, похрамывая и поскрипывая, двигался с большим трудом. Иногда я налетал на затормозившего Рики и чуть не падал. Малёк ловил меня на лету и ставил вертикально, а моему сокровищу давал несильного пинка, чтобы двигался шустрей.
   Проходя через зал с рельефами, я снова зацепился взглядом за две фигуры – Очень Злого Шамана и Миче, Принёсшего Солнце.
   - Что такое? Почему мне кажется, что я что–то такое где–то видел? Что–то знакомое очень, - пробормотал я.
   - Да, в учебнике у меня, - согласился Рики. – Что–то очень. – И опять погрузился в созерцание Доброго Сердца Эи. Малёк не сказал ничего, не поглядел никуда, он нервничал и торопился, и чуть не волоком тащил нас к выходу.
   Я едва не расплакался, увидев этот выход. Как мне уже хотелось домой, поваляться в постели и переодеться в чистую и целую одежду!
   - Пока, - сказал я красной полусфере. – Не скучай. Мы забрали тут одну вещь, и теперь не знаю, когда тебя снова навестим, э-э-э, Кикибяка.
   - Видал? Твой брат опять с камнем разговаривает. Он скормил Кулебяке последний кусок сыра. А то, что Миче оставил в прошлый раз, Бяка слопала, - подмигнул Малёк Рики. Они уже стояли в воде и ждали меня.
   Я погладил камень:
   - Не сердись. Они хорошие.
   Я не думал, что мне удастся побеседовать с новой странной знакомой, у неё же что–то сломалось. Но под моими пальцами вспыхнули серые буквы:
   «Кереичиките имя моё. Но не сержусь я на вас, на детей неразумных. Внемли мне: то, что несёшь ты – вовсе не то, о чём я говорила. Так помни: встретишь – и взять не забудь».
   Я пожал плечами. Не понял, о чём шла речь. Буковки перестроились. Вещая полусфера решила меня отругать совершенно по–человечески:
   «И купи, наконец, ребёнку ролики. Меня аж скрючило от твоей бестолковости. Аж переклинило».
   - Не знаю, не знаю…
   - Миче, идём же!
   Большой камень снова перешёл на кошмарный высокопарный тон:
   «Подумай-ка, Миче. Пусть детка резвится и ловким растёт. Научишь кататься – тебе же спокойней».
   - Миче!!!
   - Я подумаю, - пообещал я и, разувшись, поспешил за своими.
   И, когда мы вышли из–под сводов пещеры и засмеялись, радуясь свободе, простору и свету, мы услышали сзади шлепки по воде, увидели, что в полумраке тоннеля она бурлит, словно кто–то плывёт, приближаясь к нам, и узнали истерическое верещание зверька, набежавшего на меня при выходе из большой пещеры.
   - Миче, не ори, - взмолились мои спутники. – Миче, это та зверушка, что к тебе привязалась. Она не кусается.
   - Давайте убежим, - предложил я.
   Но было понятно, что нам не убежать. Зверёк плыл с потрясающей скоростью. Он добрался до меня и прямо с человеческим стоном обнял мои колени лапками и ткнулся в них мокрой мордой.
   - Миче, не ори, - снова попросили меня, но я всё – равно не сдержался.
   Я попытался отодрать от себя зверька, в результате чего остатки моих походных штанов превратились в подобие лапши. Зверушка отчаянно цеплялась за них когтями и зубами. Я поборолся с ней несколько секунд, а потом подумал: а чего я дёргаюсь? Вроде, совсем безобидное существо. Оно и впрямь ни разу меня не укусило, и даже сейчас не задело когтями. Я позволил зверьку снова прижаться к моей ноге и сказал:
   - Наверное, оно темноты боится. Наверное, ищет компанию. Стаю.
   Рики и Малёк протянули к животному руки, и оно затряслось и закрыло глаза. Стоило Мальку прикоснуться к нему, оно, как обезьянка, вскарабкалось мне на грудь, уткнулось мне в шею и задрожало сильнее. Мы, все трое, принялись гладить его и нежно ворковать над ним, и, вот чудо, зверёк трястись перестал, открыл глазёнки и стал нас разглядывать и обнюхивать.
   - Он нашёл свою стаю, - хихикнул Рики. – Глядите, на лапках перепоночки маленькие. Поэтому и плыл так быстро.
   - Не только перепонки, ещё и когти, - напомнил я. – И, смотрите, действительно линяет.
   Сизая шкурка зверушки вся была в колтунах и клочковатой свалявшейся шерсти. Рики спросил:
   - Он, вообще – то, кто? Анчутская кошка? Но он не похож на кошку. Только шерстью похож.
   - Может, выдра? – почесал в затылке Малёк. – Хвост, как у крыски.
   - Думаете, у выдры именно такой хвост? – я что–то подзабыл, как выглядит выдра. – Может быть, это нутрия?
   Мои спутники задумались, а подумав, Рики выдал:
   - Поросёнок. Водоплавающий поросёнок. Интересно, что он ест? Рыбу?
   - Поросята рыбу не едят, - напомнил Малёк.
   Я постучал по больному лбу:
   - Хвост – то не поросячий.
   - Зато нос поросячий.
   - Шерсть кошачья.
   - Или собачья.
   - Перепонки и когти.
   - Хорошо хоть не копыта.
   - Гляньте, рогов нет?
   Оказалось, что есть. Два маленьких костяных пупырышка там, где обычно бывают рога. Мы встали в тупик. Рики сообразил:
   - Я знаю. Это выхухоль.
   Мы с Мальком так и покатились.
   - Выхухоль – это вроде выдры.
   - Тогда это неизвестно кто. Миче, давай его заведём.
   - Заведём? Зачем? Зверёк ведь не игрушечный, – пошутил я, сделав вид, что не понял предложения братца и, охнув от боли, снова вспыхнувшей в голове, продолжил нести околесицу: - Да и ключика нет.
   - Есть, - сказал Малёк. – Вот он, ключик. Вот, на шее болтается.
   Точно. На скрытой в шерсти цепочке, у зверька на шее висел маленький, потускневший от сырости и времени ключ.
   - Интересно, от чего он? – озадачились мы с Мальком.
   - От зверька, - расширил глаза Рики. И захныкал: - Я думал, он живой, и хотел его завести, а он заводной и заводится сам! 
   - Ах, вот что ты подумал! – захохотал Малёк.
   Мы немного пообсуждали, что может открывать этот ключ, но решили, что никогда нам этого не узнать. Цепочка так плотно охватывала шею животного, что глубоко врезалась в кожу и мышцы. Из этого мы сделали вывод, что ключик на него повесили, когда зверёк был маленьким. А теперь он, стало быть, взрослый. Прямо сейчас снять цепочку мы не могли – нужны были инструменты. А я, как друг доктора Шу, высказал предположение, что, убрав этот ошейник, к которому привык организм зверька, мы нанесём ему вред. Надо, чтобы этим занялся специалист.
   Рассуждая и обсуждая, мы двигались к берегу. Зверушка распласталась у меня на груди, вцепившись когтями в рубашку. Она млела от ласки и внимания и совсем перестала бояться. Тыкалась носом мне в шею и тихонько урчала.
   На берегу мы присели отдохнуть и доесть то, что у нас осталось. Зверёк сидел у меня на коленях и лопал всё, что ему давали. Кусочки он брал передними лапками.
   - Мы его завели? – спросил меня Рики. – Бедный, он когда–то знал людей, рос с ними, а потом потерялся. Может, он даже дрессированный. Такой милый! Наверное, ему было страшно, голодно и одиноко. Миче, ты напомнил ему его хозяина. Мы его завели? Да? Нет?
   - Да.
   - Миче, ты лучше всех!
   Рики бросился мне на шею, а зверёк испугался и с визгом забился в кусты. Для перепончатого водоплавающего он очень резво скакал по суше.
   - Странно, - со смехом обратился я к своим спутникам, - мы уже совсем почти ушли отсюда, но так и не нашли то, что нам не нужно. Нашли только Доброе Сердце Эи и маленькую зверушку. Больше ничего.
   - Может, Пикичука имела в виду как раз зверушку. Бездомная выхухоль - кому она тут нужна? - предположил Лёка. Мы с Рики не согласились.
   - Как это, не нужна? Очень нужна. Такая красивая, ласковая выхухоль. Наверное Кирипичика имела в виду что-то другое. Что-нибудь непременно найдём.
   - Идёмте, - сказал Малёк. – Хорошо бы до вечера добраться до гостиницы и привести Миче в порядок. Эй, ты как?
   - Странно, - ответил я, - здорово ноги болели, просто еле переставлял, а теперь прошли почти. Вот что значит, немножко отдохнуть. Но с головой беда просто. Лечь бы…
   Мы начали карабкаться вверх по склону. Неведомый зверёк сидел у меня на плече. Малёк попытался пересадить его к себе на плечо, но не вышло. Зверушка была не лёгкой, а подъём давался мне трудно. Голова была тяжёлой – тяжёлой, в глазах темнело, болели ушибы и шишки. Я всегда легко переношу жару, а тут просто задыхался, руки и ноги скользили, и Мальку с Рики всё время приходилось меня ловить и поддерживать. А моя находка вытягивала шею и прижималась к моему лбу, заслоняя обзор. Я сердился и отодвигал поросячью морду, но потом осознал, что мне становится легче от прикосновений зверька.
   Так мы выбрались на площадку, где оставили двух лошадей семейства Мале, и с облегчением увидели, что их никто не съел и не украл. Тут я упал в траву, и сказав:
   - Ну ладно, седлайте, я чуть–чуть отдохну, - моментально заснул. Успел только почувствовать, что удивительная зверушка улеглась мне прямо на голову, но прогнать её не было сил.
   Вы знаете, от чего я проснулся? Такое и в жутком сне не увидишь!
   Я мирно спал на спальном мешке, который подсунули под меня Малёк и Рики. Сами они спали тоже. Им не хотелось меня тревожить – вот и решили провести время с пользой. Кто же меня разбудил, ударив ногой по мягкому месту?
   Сбросив с лица зверька и его шерсть, я увидел, что надо мной стоит Кохи Корк. Он крепко держал, прижимая к себе, Лалу Паг. Он зажимал ей ладонью рот и кивками показывал мне, чтобы я шёл с ним. На поясе у Кохи висел нож.

Продолжение: http://www.proza.ru/2009/06/23/521

Иллюстрация Саши Фургал "Первобытные пучеглазые рисунки".