Вечность

На остановке в трамвай сел Какой-то Гражданин. Он положил на скамью свою шляпу, вывернув ее внутренней стороной наружу. Некто в черном плаще со звездами подобрал шляпу, и никто не заметил ее исчезновения. Через минуту тот гражданин вернулся за шляпой, но не нашел ее. Некто оставил ему записку такого содержания: «Если Вам дорога Ваша шляпа, то Вы можете увидеть ее завтра в полдень выступающей на арене цирка. Она идеально подходит для наших трюков. Спасибо Вам большое!» 

На следующий день Какой-то Гражданин пришел в цирк. Свою шляпу он обнаружил в цирковой программе не сразу. Она стояла в последнем номере под странным названием «Вечность». Гражданин улыбнулся, поудобнее устроившись в кресле, и стал смотреть представление.
Поначалу здесь ничто не напоминало о «вечности». Выступал какой-то странный укротитель с ягуарами и лисами. Две лисы, белая и черная, скакали верхом на двух ягуарах, и это было поистине удивительно: лисы почти не поддаются дрессировке, а тем более – не скачут на ягуарах. Но причем тут вечность?
Потом еще трое – воздушные гимнасты – поднялись на трапецию и начали кидать друг друга и пассировать в полете, а потом один из них улетел в никуда, за ним – и второй: прямо под купол, и не вернулся… Последним исчез третий, послав публике воздушный поцелуй. Публика недоумевала. В эту минуту не ко времени устроили шаривари: общее действо из каких-то дам в кринолинах, фокусников, магов, пантомимистов и жонглеров с горящими булавами. Они заполонили всю арену, но такое ведь бывает лишь в конце представления: на то оно и шаривари.
«Что-то тут определенно не так! Не может же этим все закончиться!» – подумал Какой-то Гражданин, давно не бывавший в цирке и пришедший только выяснить, что же случилось с его шляпой. Но вот, наконец, и она.
На арене цирка появился Некто. Он был в черном плаще. И шляпе. С манежа как-то незаметно исчезли все декорации. Гражданин не мог понять, куда пропал весь калейдоскоп образов: пышно одетых дам, наспех разукрашенных арлекинов, фокусников в длинных мантиях. Что произошло? Некто стоял неподвижно, устремив свой пристальный взгляд куда-то за пределы зрительного зала. Внезапно погас свет.
Вспыхнул только один прожектор – направленный на Некто в черном плаще со звездами. Зловещий маг произнес, – Роман Валерьевич Киселев, пятый ряд, место четырнадцать, попрошу Вас на арену!
Гражданин не поверил своим ушам – это был его ряд и его место! Так значит, им мало было только его шляпы: теперь понадобился и он сам! 

Роман Валерьевич Киселев, тридцати четырех лет отроду, детский психолог и писатель, робко поднялся по зеркальным ступеням на арену цирка и огляделся вокруг. Теперь цирк показался ему неправдоподобно большим. До купола с блестящими пятиконечными звездами было так же далеко, как и до звездного неба. Чем дольше он смотрел на купол, тем выше тот поднимался, становясь все темнее и величественнее. Зазвучала напряженная музыка. Киселев отвел взгляд и поглядел в зрительный зал. Смеющиеся человеческие лица на секунду показались ему бумажными аппликациями. Он вздрогнул и поморщился. Некто подал ему руку и, улыбнувшись своей мистической полуулыбкой, указал на внезапно появившийся стул.
– Я знал, Роман Валерьевич, что Вы придете, – произнес Некто, – Вы ждали этого момента всю жизнь, не правда ли? И теперь он, наконец, настал. Можете задать мне свой вопрос.   
Голос мага был удивительно спокойным. Казалось, что он исходил из невидимого бездонного колодца. Киселев замер. Его удивленные глаза встретились с глазами Некто. Все пространство вокруг окутал туман.
– Кто Вы? – тихо спросил Роман Валерьевич.
– Я тот, кого Вы ищете, – так же тихо ответил Некто.
Только теперь Роман Валерьевич понял, что маг говорит его собственным голосом.
«Боже! – подумал он, – Неужели все это мне снится?»
– Позвольте, какой вопрос? Почему Вы знали, что я приду?
Некто усмехнулся и мысленно подмигнул ему. В ту же секунду веко Киселева предательски дрогнуло.
– Вспомните, что Вас волновало всю жизнь? О чем Вы думали постоянно, бодрствуя и спя, занимаясь делами и отдыхая? Даже в бреду на больничной койке этот вопрос не покидал Вас.
По лицу Романа Валерьевича пробежал холодный пот.
– Вспомнили…
…Роман Валерьевич почувствовал, как из его рук выпала цирковая программа и зонтик. Коснувшись пола, предметы тут же исчезли.
– Да…, – произнес Киселев после небольшой паузы, – Я думал о Нем постоянно. Я пытался разобраться в себе и понять, зачем я здесь…
Некто протянул ему прозрачный предмет округлой формы.
– Я решил сделать для вас невозможное, - произнес маг, - Каждый человек подсознательно мечтает об этом. Пятнадцать лет назад, зимой Вы стояли в заснеженном парке и пристально смотрели на березовую ветку. Вы видели ее только с одной точки восприятия, снизу. В тот момент это показалось Вам неестественным. А как бы увидел ветку Бог? – спросили Вы пустоту. – Ведь у Бога нет физических глаз, как у человека. Тут же Вам пришел ответ: он бы увидел ее со всех точек восприятия сразу: сверху, снизу, слева, справа, под углом и даже изнутри. С тех пор Вы стали другим человеком.
Роман Валерьевич закрыл глаза. Он отчетливо вспомнил тот день.
– … Вы стали упорно искать свидетельства существования Бога. Что такое время? – спрашивали Вы себя. Чем прошлое отличается от будущего и настоящего? Где грань между настоящим моментом, наступающим и минувшим? Что происходит с предметами и людьми, когда они перестают существовать в настоящем? Может, они существуют в прошлом вечно? Только для них это не прошлое, а настоящее… Все эти мысли бороздили просторы Вашего сознания. Неужели Вы забыли?
Роман Валерьевич вздохнул и поправил галстук, который стал давить ему на горло.
– Да Вы снимите его вообще, – посоветовал ему загадочный маг. – Он Вам больше не понадобится. Я покажу Вам мир с другой стороны. 
В детстве родители решили сделать Вам подарок на Новый Год. Они дали Вам золотистую бумагу и огромное перо с загнутым кончиком. Вы сели в просторное кресло отца, не дотягиваясь ногами до пушистых отцовских тапочек. Они хотели, чтобы Вы написали письмо Деду Морозу. Мама в красивом белом платье села напротив Вас, улыбнувшись своей обычной болезненной улыбкой, и прошептала:
– Ну же, милый! Где твоя фантазия? Попроси, и он исполнит любое твое желание.
И Вы написали…
Киселев не верил своим ушам. Он отчетливо вспомнил тот день: запах чернил, плавные движения матери, отдаленные звуки флейты, гигантские сугробы за окном.
– Потом Вам стало очень стыдно, когда Вы стояли в углу и читали Библию, – продолжал маг, – Ведь Вы захотели стать самим Богом!
– Прошу Вас, прекратите, ¬– пролепетал Роман Валерьевич.
По его телу пробежала мелкая дрожь. Он весь покрылся гусиной кожей.
– Не беспокойтесь, я не выдам Вашу тайну. Быть может, я и есть тот мифический Дед Мороз, который призван исполнить Ваше желание. ¬Некто улыбнулся такой странной улыбкой, что Киселев на миг забыл, кто он и где находиться.
– Выпейте воды, – посоветовал маг.
Роман Валерьевич взял из воздуха стакан холодной воды. Ему ужасно захотелось развернуться и уйти. Уйти навсегда. Забыть все это как кошмарный сон. Но дадут ли ему просто так уйти? …Бежать… бежать как можно быстрее. Не оглядываясь, – и может, ему удастся спастись.
Маг, конечно же, прочел желание своего собеседника. Страх исказил все существо Романа Валерьевича. Он посмотрел в глаза мага и еще больше побледнел. Киселев заметил, что глаза этого Некто не имели постоянного цвета. Каждую секунду они сияли и переливались всеми цветами радуги. Это был красивый высокий блондин с таким идеально пропорциональным лицом, что он походил на живую статую египетского фараона.
Роман Валерьевич отвел глаза. Он почувствовал, что если дальше будет смотреть на мага, то непременно потеряет сознание. Смотреть дольше пяти секунд было противопоказано. Ему показалось, что сейчас что-то произойдет. Это нечто назревало уже давно.
Все же решившись, он сорвался с места и побежал. Перепрыгнув через три ступеньки, соединявшие арену с залом, Киселев очутился между плотно сомкнутых рядов кресел. Зал незаметно сделался пустым – на стульях оставалось лишь несколько манекенов. Это были одинаковые мужчины в серых костюмах и без лица. Роман Валерьевич споткнулся обо что-то твердое, быстро поднялся и бросился бежать с новой силой. За шторой, отделявшей зал от фойе цирка, горел свет. Он побежал по направлению к световому пятну и выскочил… на арену. Снова – на арену!
– Боже! – почти закричал наш герой, и повернул обратно в зрительный зал, но вместо этого вновь оказался на арене цирка.
Некто был по-прежнему величественно-неподвижен. Теперь в его руке появился странный святящийся зонтик. Он играл с ним, не поворачивая головы.
Роман Валерьевич резко развернулся и прыгнул в будку осветителя арены, но она оказалась из целого куска мозаичного стекла, и он только ударился об это стекло.
Киселев понял, что это тупик. Ему не удастся скрыться от глаз зловещего мага.
– Отпустите меня, – взмолился он. Роман Валерьевич захотел упасть на колени перед Некто, но почему-то передумал. Ему было страшно, и стыдно за свой неудавшийся побег. Почувствовав его душевное состояние, Некто улыбнулся, разрядив накалившуюся атмосферу.
– Я могу Вас отпустить, – ответил маг, ¬– Но Вы будете жалеть об этом всю свою жизнь. Ловите Вашу шляпу!
Шляпа, бумерангом облетев пространство цирка, приземлилась на голову нашего героя. Но это уже не была та, забытая на остановке шляпа. Теперь она была неимоверно больших размеров. При желании шляпа могла вместить даже небольшой дачный сарай.   
Стало темно. Послышалось эхо дыхания Романа Валерьевича Киселева. Внезапно пространство вокруг него начало вращаться, медленно сворачиваясь в клубок. На секунду он ощутил себя зажатым между двумя гигантскими, сферически искривленными зеркалами. Он никак не мог разобрать привычных очертаний предметов. Все путалось и расплывалось…
Наконец он заметил себя – маленького человечка, вмонтированного в гигантскую завитушку времени и пространства. Роман Валерьевич стоял обездвиженный посреди мироздания. Круговращение пространства было настолько интенсивно, что он едва успевал различать сменяющие друг друга образы. Ему показалось, что его логическое полушарие перестало работать. Он мыслил исключительно образами. Неожиданно из хаоса пространства выплыла фигура гигантской улитки и заполнила собой мир кривого зеркала.
Только теперь Роман Валерьевич понял, что видит ее во всех измерениях сразу. Она неспешно ползла по листу, поглощая его фрагменты и оставляя после себя искрящуюся желтую дорожку. Верхняя часть спины улитки являла собой купол мироздания, одна боковая часть ее раковины – правую сторону света, другая – левую, усики-глаза уводили вовнутрь подсознания существа, обнажая его содержимое. Улитка думала о том, как ей правильно проглатывать пищу и планировала свой дальнейший маршрут. Киселев ощутил себя этой улиткой и видел мир уже ее глазами.
Улитка слышала какие-то странные, недоступные человеческому слуху звуки. Это была удивительно красивая песня всего сущего.
Внезапно Роман Валерьевич выскочил из сознания улитки и увидел вселенную в целом. Он показался ему очень простым. Миллиарды миров, вложенных друг в друга, лежали у него на ладони. Они мгновенно умирали и рождались вновь. Там были самые разнообразные формы жизни, как материальные, так и нематериальные. Роману Валерьевичу стало больно наблюдать за гибелью миров. По его щекам потекли слезы. Он попытался мысленно остановить их гибель, но у него ничего не получилось. Он не был Богом, он просто смотрел на мир его глазами.
–  Если бы миры вовремя не погибали, в их чреве открылись бы Врата Ада, и души стали бы уходить туда, – заговорил Некто, отвечая на незаданный вопрос нашего героя, – не стоит о них печалиться. Вселенная – это движение. Роман Валерьевич попытался нащупать свой локоть, но провалился в пустоту.
– Для чего все это? – произнес он в мыслях, – Зачем надо было создавать столько миров? Только затем, чтобы разрушить их? Ведь погибают цивилизации, исчезает искусство, уничтожаются мысли человеческие... За что?
– В жизни вообще нет цели, потому что она  – игра. Все произведения искусства, литературы, архитектуры создаются ради процесса их творения. Автор играет с придуманными им реальностями. Он домысливает сюжет, высекая образы из космического мусора. Рождаются шедевры, и все забывают, что это всего лишь мусор.
Некто усмехнулся и сложил свой зонтик.
Роман Валерьевич посмотрел на малюсенький шарик – Землю. Она стремительно вращалась вокруг своей оси. Океан пахтали невидимые боги. Просторы Земли бороздили гордые рыцари и волосатые хиппи, кустодиевские женщины в цветных платках и неловко семенящие конечностями трилобиты. Какой-то крестьянин вел через всю площадь медведя в косоворотке. К его лапам была наспех привязана гармошка, и он неуклюже издавал ею какие-то звуки. Роман Валерьевич Киселев видел Землю одновременно на всех этапах ее существования; видел момент ее рождения и смерти. Эпохи мелькали настолько быстро, что он не успевал разглядеть их. Местами они повторялись, только уже с другими людьми.
От переизбытка впечатлений у нашего героя начала кружиться голова. Все двоилось и лопалось. Он понял, что начал выходить из транса. На долю секунды Роман Валерьевич перестал существовать вообще. Привычные врата реальности со скрипом растворились и приняли его.
Он лежал на арене цирка с распростертыми руками. Наконец, Киселев вздрогнул и шумно вдохнул воздух. Некто подал ему руку, но он не спешил принимать ее.
– Я не хочу возвращаться в этот мир. Вы же прекрасно осведомлены, что у меня никого не осталось. Я хочу вечно смотреть на мир глазами Бога; хочу созерцать рождение и гибель миров.
– Я исполнил Ваше истинное желание, ¬– невозмутимо ответил Некто, – Более не в моей власти удерживать Вас в таком состоянии. К тому же, мне самому пришлось нелегко. Ваше сознание не терпит, когда в него внедряются.
Теперь прожектор был направлен на фигуру Киселева. Зазвучала божественная симфония. Из воздуха начали материализовываться пропавшие зрители. Вернулись три воздушных гимнаста, казалось, навсегда растворившиеся в небытии. Атмосфера наполнилась приятной суетой. Замелькали балерины с кукольными личиками, клоуны с нелепыми гигантскими ушами и усами, откуда-то выскочил тюлень, выкатился барабан с дыркой посередине. Кому-то наступили на ногу в темноте. Карлик в парике протянул Роману Валерьевичу поролоновую конфету и засмеялся так выразительно и непосредственно, что наш герой тоже невольно улыбнулся.   Киселев понял, что пора уходить. Он попрощался с магом, поблагодарил его и стал медленно спускаться с арены цирка. Ступени уже не были зеркальными – теперь они были расписаны фрагментами картин Сальвадора Дали и розовыми бегемотиками.
– В добрый путь! ¬– сказал Некто и стал медленно растворяться. В тени кулис пряталось старинное зеркало. Роману Валерьевичу что-то показалось неестественным в отражении фокусника. Ах да, – у него нет спины и затылка. Как он мог сразу не заметить этого? Два совершенно одинаковых лица, не мигая, смотрели на Киселева. Он хотел еще что-то прибавить... Да. Еще оставалась на арене тень мага… Но Роман Валерьевич решил, что больше ни о чем не станет спрашивать у него.

Киселев очутился на каменной мостовой. Недавно прошел дождь.   
Не заметив, он наступил в глубокую лужу и поморщился. Все происходившее с ним еще минуту назад теперь казалось ему нереальным.
Роман Валерьевич вздохнул и пошел по направлению к темному переулку, разделяющему два двора, подобные двум враждебным вселенным.
Он уже почти прошел переулок до конца, но что-то заставило его оглянуться. На лице Романа Валерьевича застыло недоумение. Цирка не было на его прежнем месте. За спиной Киселева была остановка. На скамейке лежала шляпа…