Моя Голландия

Граница между Германией и Голландией прозрачна настолько, что ее пересечение осталось незамеченным. Дальнейшее же проникновение в эту страну стало  заметным, когда появились домики из темного пережженного кирпича, с окнами. обрамленными белыми наличниками, из-за которых не только окна выделялись на фоне дома, но и становилось светлее. Домики, по-видимому, принадлежали фермерам, так как за ними раскинулись поля, не очень больших размеров, среди которых паслись овцы и плавали гуси, потому что все поля были покрыты каналами, наполненными водой. Причем, как оказалось, каналы в Голландии занимают значительную плошадь. происхождение их для меня до сих пор остается загадкой. Историки наверняка знают, откуда они появились, а я услышал два возможных объяснений этого явления.    
Согласно одному из них, большинство земли, на которой расположена Голландия, было заболочено. Для осушения их поселенцы строили водоотводные каналы. Другая правдоподобная история связывает эти каналы с отводом воды, появившейся из-за распадающей на много рукавов реки Рейн.  Для туристов,в конечном итоге, не очень важна природа их происхождения, а важно то впечатление, которое остается, когда их видишь.
Вот так глядя на поля и каналы, я не заметил, как достиг цели, города Ляйдена. Из уроков физики, которую, в свое время, в Советском Союзе преподавали по учебнику Перышкина, я усвоил, что лейдоновская банка - первый конденсатор-  был назван в честь его открывателя или в честь города, в котором он жил. Ляйден -  небольшой город, в центре которого как и в любом немецком городе, имеется пешеходная зона. Как и в других университетских городах,  на улицах Ляйдена много молодежи и довольно часто слышится английская речь. Дома в центре 2-3- этажные разного года постройки, выделяющиеся своими крутыми крышами и  узкими, но бросающимися в глаза из-за белых переплетов, окнами. Про окна надо сказать отдельно. Они даже  в домах старой постройки занимают значительную площадь. В новых же домах они такие большие, что дом выглядит так как-будто он из стекла. Кроме того, что через такие окна проходит много света,  они являются своеобразными витринами. Многие голландцы практически  не пользуются занавесками, и каждый проходящий видит сквозь такие окна не только обстановку квартиры, но даже сцены  из их жизни:  ужин, просмотр телевизора и т.д. 
Причем даже вечером окна не занавешиваются, а в комнатах зажигаются все светильники, какие только возможно, и с улицы каждое окно смотрится как сцена театра, с той или иной мезосценой. Эта открытость быта указывает на доброжелательность и открытость людей, которые также ощущаются при личном с ними общении. 
И, конечно, нельзя не сказать о каналах, которые предают городу аромат речного порта с запахами воды и всего того, что на ней находится: лодками, катерами и птицами: чайками, утками, нырками. гусями. Многочисленные небольшие мостики (каналы не очень широкие) не только дают возможность пешеходам не испытывать  неудобства, но привносят в архитектуру города свою неповторимость и очарование. В Ляйдене есть дома, участки которых спускаются прямо к каналам. Большинство их владельцев пользуются моторными лодками, которые стоят здесь же у причала, в любой момент готовые к отплытию. Плавают ли на них их хозяева за покупками в ближайшие города или только на рыбалку, осталось для меня загадкой. Хотел бы отметить, по крайней мере, в Ляйдене среди относительно новых построек, я не встретил «навороченных» особняков. Архитектура приватных домов, практически ни чем не отличалась от той, которая была создана еще несколько веков назад. И это скорее укзывало на культуру и любовь к своей стране, чем отсутсвия в стране очень богатых людей.
                Амстердам
В Амстердам, который расположен  в 30 км от Ляйдена, я выехал довольно рано. Дул северный ветер, пронизывающий до самых костей и, казалось, что в такую погоду, тем более после рождества, и перед Новым годом, не должно быть много туристов. Но мои ожидания оказались напрасными. Толпы людей, в основном молодых, шли дрожа от холода, забегали в магазины, чтобы купить шерстяную шапочку или шарф и поддевшись, продолжали свой путь. 
Пешеходная зона в Амстердаме довольна значительная по площади, поэтому пройти ее всего за один раз, я был не в силах. Двигаясь, по наугад выбранной улице, в направления удаления от вокзала, решил пройти по ней, как можно дальше, а затем по параллельным улицам вернуться к вокзалу. Не спеша, шел я по улице, застроенной 2-3 –этажными домами 17-19 века. Они не  были дворцами как в Санкт – Петербурге, не возвышались величественно над тротуаром, как в Лондоне, а были просто жилыми домами, от которых исходил домашний уют и тепло домашнего очага, согревающего  в такой холодный день туристов. Даже от самого старого домика, неожиданно появившегося перед моими глазами, построенного в 14 – 15 веке, не веяло стариной. Необычность этого дома заключалась в том, что он был сделан полностью из дерева с передней стеной черного цвета. По-видимому, краска изготовленная на основе смолы, одновременно защищала дом от гниения.
Пройдя минут 40 по пешеходке в выбранном направлении, я очутился на мосту, соединяющего берега трех каналов, которые в данном месте сливаясь, образовали довольно большую бухту, являвшейся пристанищем крупных кораблей. Прелесть этого места заключалась еще и в том, что вдоль каналов стояли дома, как и вцентре 3-4 этажные, плотно –пригнанные друг к другу, но разные поцвету и архитектуре.
Северный ветер ни только не переставал. но еще и усилился. Поэтому хотелось быстрее спрятаться от него, что я и сделал, выбрав одну из улиц, которая, как мне казалось, должна вывести меня к вокзалу. По мере продвижения вдоль нее, я увидел, что обычные магазины сменились секс шопами и начались встречаться заведения под названием « Кофейный домик». Так называются кафе, в которых разрешено курить марихуану, гашиш и есть грибы, вызывающие галюцинации. Глядя через стекла в глубь этих заведений,  я видел группами сидящих молодых людей, с отрешенным видом курящих или жующих. На мгновение появилось желание зайти и попробывать это «зелье», но оно быстро улетучилось, и я спокойно пошел дальше. Архитектура домов стала проще и выглядели они победнее, чем те которые видел раньше.  А затем неожиданно в витринах некоторых из них стали появляться женщины, стоящие или сидящие в купальниках и предлагающие интимные услуги. Я понял, что попал в район «красных фонарей», о котором был наслышен еще раньше. Через громадные стекла на меня призывающе смотрели женщины разного цвета кожи и различной комплекции: маленькие и высокие, статные и полные, юные и в возрасте. Они все хотели продать свое тело, а может быть и страсть. Трудно сказать, чего было больше в этих  женщинах бесстыдства или позерства, желания заработать деньги или бросить вызов обществу. По крайней мере, ни у одной из них я не заметил на лице смущение. Скорее наоборот, было видно, что им нравится так стоять и снисходительно наблюдать за  проходящими мимо мужчинами и женщинами, с интересом и любопытством, смотрящими на витрины. И все это мне напоминало спектакль в стиле постмодерна, когда сцена и зал представляют собой  одно общее пространство, в котором  артисты и зрители перемешены. Изредка молодые люди стучали в витрину, открывалась рядом небольшая дверь, и начинались переговоры, по-видимому, договаривались о цене и времени. Когда же мужчина переступал порог и оказывался по ту сторону стекла, занавески, выполненные из очень плотной ткани, закрывали сцену, создавая интим для продавца и покупателя, мужчины и женщины, для двоих совершенно незнакомых людей, желающих по разным причинам познать тело  друг друга, и одновременно удовлетворить  свои желания.
Когда я направился обратно по направлению к вокзалу, ветер усилился и началась настоящая метель. Город и люди скрылись за плотной стеной снега, как-будто кто-то специально закончил этот спектакль. Пора было возвращаться в Ляйден.
Декабрь 2005, Мюнхен.