Белая горячка

БЕЛАЯ ГОРЯЧКА

   «Ну и погода, так и шепчет – займи да выпей» - чертыхнулся Петрович, крутя баранку и наматывая на колеса зимниковской дороги. «Да-а, зимник паршивый, уже весна на носу, а я всего третью ходку делаю» - думал он. Прошлые годы успевал делать по десять ходок, а если повезет и больше. И с погодой что-то непонятное, вроде и снега много,  а кикиморы болотные повылазали, так и  шастают за здорово живешь на халяву с одного пикета на другой. Вроде бы  и не останавливаешься, не успел и глазом моргнуть, глядь, а они уже с лобового стекла в кабине. Только диву даешься! Одна наглее другой, суки! Ни житья от них, ни покоя! То на понели разлягутся, ножками перед носом кренделя выписывают. Были бы ноги, как ноги, а то тьфу одно. То на руль усядутся, целоваться лезут.
Только до пикета доберешься, а там в столовой уже другие на выбор. Достали,  едрена вошь!
               Встретил на днях Андрюху, говорит восьмую ходку делает, а он из-за этих курв застрял на зимнике. С Андрюхой пассажир,пригляделся Петрович к малому, а у того из-за пазухи выглядывает кикимора не кикимора, короче нечисть, синяя вся, маленькая, вертлявая, все Петровичу рожу корчила и дулю показывала, а на хвосте шприцы вертела. Охренеть можно, пакость какая ! Наши сибирские, болотненькие посимпатичнее будут. Вот какая цыпонька рядом в кабине, дрянь конечно, но  уж больно глазами на жену похожа. Может кажется? Оно и понятно, второй месяц дома не был. Пригляделся Петрович к кикиморе, хоть и плоская и в бородавках, ну чем не баба. А кикимора, стерва, язычком по губам соблазнительно водит, глазки с поволокой томненькими сделала, тощенькими грудями задышала-задышала. Ах шалава, знает чем донять ! Очумел Петрович, «А-а, какая на хрен разница, своя баба или тварь болотная!» - и давай лапать зелененькую. Т а хихикает, в засос целуется. Совсем распалился П етрович, в складках юбки нечистой запутался и нащупал наконец….. бутылку «столичной». «Ах, ты паскуда – кричит – мало что ли у меня из стакана прихлебывала, да еще непочатый пузырь свиснула!» Д а как врежет кикиморе в нос. Та визжит, кусается. Откуда не возьмись в кабине уже целая свора этих тварей. Трое за руль схватились, другие на педали жмут, с остальными Петрович в пух и прах разодрался, губы в крови, нос разбит, рубаха разодрана, волосы дыбом. Но и кикиморам подлюкам досталось, долго будут помнить.  Машина тормозами завизжала, зарылась в сугроб, снег фонтаном брызнел. « Вылазь! – орет Петрович – откапывать будете!» А тварей и след простыл.
              Жена Петровича в больнице проведала, ворчит. «Уймись – говорит он ей – гадом буду, не изменял я тебе, да икакой дурак с заразой болотной спать будет, вся зеленая и в бородавках». Потом Андрюха пришел. То да се, глядь Петрович, а у того из-за плеча та заморская синявка выглядывает и снова рожи корчит и дулю Петровичу показывает. Обидно стала Петровичу, врезал ей между глаз. Не успел Андрюха   опомнился, а тут снова, что за черт,  из ширинки две синие ручки с дулями высунулись и один глаз подмигивающий. Ну не наглючка ли? Мало ей? В конец озверел Петрович, поднял ногу, да ка-а-к…..
              Врач сказал, что лежать Петровичу в больнице еще месяца два. Тяжелый случай.
              Недавно сосед приходил, просил взять напарником в следующий зимник. Говорит, что у него старые счеты с кикиморами болотными. «Возьму – решил Петрович – у меня тоже счеты с ними. Расчитаемся!»