Снегины

Начало 1931 года ознаменовалось для Китая усилившимися кровавыми столкновениями войск Чан Кайши с Красной армией Чжу Дэ. Междуусобные распри ослабили страну, и японские милитаристы после мелких провокаций, имевших место в Цинани, готовились к прямому вторжению в Китай.
В Харбине их влияние пока не ощущалось, но здесь сами по себе уже активизировались силы, заинтересованные в японском вмешательстве.
В этом просматривалась перспектива возобновления борьбы с большевизмом для русской фашистской партии, и она снова подняла голову. Кроме фашистов зашевелились местные черносотенцы, и в связи с этим участились случаи разбоя на улицах.
…После своего визита к Минеевым Петр Ильич предупредил Ивана, чтобы он не метался и не искал Лизу, так как ее нет в городе, и снова призвал его к мужеству и терпению.
В феврале Минеевы получили письмо из Мукдена. Сестра Люба писала о том, что Лиза чувствует себя хорошо, но подолгу грустит и никуда не ходит. Вера Николаевна приняла это как должное: «Погрустит и забудет, у нее еще все впереди…»
В то же время Смирков продолжал поиски родителей Ивана. Не получив из Совета Лиги Наций ни ответа, ни привета, он снова начал посещать архив, когда находил для этого время. Он терпеливо пролистал и прочел все, что было в рубриках объявлений за десятые годы, и теперь упорно искал какую-нибудь зацепку в двадцатых.
Просматривая в очередной раз поднаторевшие ему колонки, Смирков вздрогнул: знакомая фамилия заставила сильнее застучать сердце, и он вторично перечитал несколько скупых строчек:
«Снегин Сергей Павлович разыскивает Снегину Валентину Аркадьевну, выехавшую из Иркутска в 1920 году. Писать Нечаеву Е.И. Авеню Жоффр, 34. Шанхай».
Петр Ильич посмотрел на дату: газета была выпущена в августе 1922 года. Петр заволновался: «Что делать? Как поступить? Валентина немедленно отправится к нему, едва узнает об этом!» – В голове ворохнулась подленькая мыслишка: «Не было никакого объявления, и дело с концами…»
Но Смирков преодолел искушение; быстро сдал газеты и отправился домой, чтобы сообщить Валентине радостную весточку, запоздавшую к ней на девять лет.
На другой же день и с утра Валентина отправила по этому адресу телеграмму и во второй половине дня получила ответ: «Ошеломлен, немедленно выезжаю, жди. Сергей».
Петр вернулся с работы и сразу же почувствовал себя глубоко несчастным человеком. Его никто не ждал. Но Валентина в этот день все-таки пришла и, остановившись возле порога, сказала:
– Петя, я пришла попрощаться и забрать свои вещи…
– А как же я? Я ведь тоже люблю тебя! – вырвалось у Петра. Он понимал, что повел себя глупо, сказав ей эти слова, но он не мог иначе.
Он попросил ее пройти и посидеть с ним, и она согласилась, потому что тоже не могла иначе. Ей было искренне жаль человека, от которого снова уходила женщина, и у нее навернулись на глаза слезы.
– Петя, прости меня, что так получилось, – сказала Валентина и промокнула платочком уголки глаз.
– Валя, да разве ты виновата? От судьбы никуда не денешься, – сказал Петр, и у него дрогнул голос.
– Петенька, ты благородный человек. Другой на твоем месте мог утаить от меня это объявление – всхлипнула она и прислонилась головой к его плечу.
– Ты расскажешь Сергею о нас? – спросил он с хрипотцой в голосе.
– Мы никогда ничего не скрывали друг от друга. Мы даже придем к тебе, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты нас соединил.
Он попросил ее остаться у него до утра, и она не посмела ему отказать – слишком велика была и его жертва…

***
Через четыре дня, как раз было воскресенье, неожиданно нагрянули Снегины, веселые, жизнерадостные; с коньяком, закусками и подарками.
– Петя, вот он какой, мой Сережа, поборник правды и борец за белую идею! – представила Валентина своего мужа.
– Петр, хочешь я встану перед тобой на колени и поклонюсь в ноги? – спросил Снегин; он был чуть-чуть навеселе и мог выкинуть этот номер; поэтому Петр решительно возразил:
– Ты что, Сергей? Ни в коем случае не делай этого!
– Петр, ты вернул мне мое сокровище! А я после безуспешных поисков решил, что она застряла в России.
Снегин рассказал, как он обрадовался, когда вдруг получил телеграмму и узнал, что его жена находится в Харбине. У мужчин сразу же наладился оживленный разговор. А Валентина уже хозяйничала; бегала туда-сюда, расставляла на столе приборы, закуски…
Мужчины еще более оживились, когда на столе появился графинчик и от Валентины поступило предложение сесть за стол…
Смирков наполнил рюмки и уже хотел предложить выпить за гостей, но Снегин его опередил:
– Дорогой Петр, я предлагаю первый тост за тебя – за то, что еще есть на белом свете такие люди!
– Я сделал то, что обязан был сделать каждый человек.
– Но далеко не каждый человек способен на поступок, ибо совершая его, он нередко что-то теряет; иногда – самое дорогое.
Снегин повторил прежний тост, и все выпили за Петра… После того, как было отдано должное холодным закускам, Валентина поспешила на кухню за горячим, а Снегин снова вернулся к тому же разговору.
– Итак, о поступках, и что за этим следует… Вот ты, Петр, потерял женщину, а для меня, когда я прислушался к голосу совести, все обернулось трагедией. – Снегин пояснил свою мысль. Он, преданный сын своей Родины, выступил против изменников, совершивших государственный переворот, и прошел от начала до конца всю гражданскую. То есть он поступил так, как велел ему его долг. И что из этого вышло? Родина отблагодарила его тем, что дала ему пинком под зад, и он оказался в Маньчжурии.
Они оба помолчали – по этому поводу нечего было сказать; можно было только посочувствовать, и Петр посоветовал ему не принимать слишком близко к сердцу случившееся.
– Да разве это возможно? – продолжал Снегин. – Да и как можно не принимать близко к сердцу саму гражданскую войну? На ней каждый день погибали русские люди! Лучшие из лучших! И одни гордо умирали за Царя и Отечество, а другие, глядя в дула винтовок, бесстрашно орали «Да здравствует коммунизм!» Петр, больно еще и потому, что море крови было пролито напрасно! И об этом скажут наши потомки!
– Ты хочешь сказать, что коммунизм – утопия?
– Не более того!
– Но это понятно тебе и мне, но почему так не думают у нас на Родине?
Эта тема всегда волновала русских эмигрантов, и Смирков, отодвинув от себя столовый прибор, приготовился к длинному разговору…
– Петр, я скажу тебе, почему… Большевики победили по одной простой причине – русский народ в основной своей массе было темен и вместо того, чтобы думать головой, принимал их идеи на веру. Теперь коммунизм, лучше будет сказать, «призрак коммунизма», добрел до Китая, и можешь не сомневаться, его пленительные идеи сделают свое дело!
– А я и не помышляю сомневаться! – воскликнул Петр и добавил: – Китайцы поверят в бесплатную кормушку еще быстрее! Нищета и сплошная неграмотность – прекрасная нива для возрастания плевела.
– Вот именно, но этой бесплодной идее никогда не поверят в Германии, Франции и Америке. Не тот уровень цивилизации! Согласен?
– Согласен, но не полностью, – ответил Петр и обратил внимание собеседника на то, что вирус коммунизма уже заразил молодежь эмиграции, далеко не темной и далеко не безграмотной. Значит, в нем есть и нечто заманчивое?
Снегин заметил ему, что заманчивость кроется в светлой идее. Но вот как ее осуществить? Не получится! Последнее слово он произнес подчеркнуто громко и попросил разрешения курить. Петр согласно кивнул головой, и гость, достав портсигар, с грустной улыбкой продолжал:
– Но насчет молодежи замечено верно. Я это знаю, потому что преподаю в колледже. Моим ребятам известно, что я белый офицер, и они меня не любят. Представляешь, мне часто приходится находить на своем стуле острые кнопки! А однажды один очень одаренный мальчик с волнением спросил меня: «Господин Снегин, а вам не стыдно было воевать против идеи братства, свободы и всеобщего благоденствия?» Каково, а? – Снегин выжидательно посмотрел на собеседника.
– Молодо-зелено! – заметил Смирков.
– Так вот, Петр, я преподаю им физику и математику, но мне нередко приходится переключаться на философию.
Смирков поинтересовался, как он пытается переубедить молодых приверженцев коммунистической идеи, и Снегин сказал:
– Я пытаюсь доказать своим оппонентам, что всеобщее благоденствие никогда не наступит.
– То есть как это не наступит? – удивился Петр. – Одно дело военный коммунизм и совсем другое – идеальное общественное устройство, к которому всегда будет стремиться человечество!
– Петр, о таком обществе можно только мечтать! – воскликнул Снегин, и Петр заметил ему, что он думает иначе…
– Да вы хоть поешьте немного, еще успеете наговориться, – вмешалась в их разговор Валентина: – Сережа, угомонись, а я подложу вам горяченького.
– Нет-нет, это очень интересно! – желал продолжения разговора Петр Ильич; он раскраснелся и ничуть не сомневался в том, что в этом вопросе положит своего оппонента на обе лопатки. Но Снегин был не прост…
– Петр, это только в сказках Добро всегда побеждает Зло. А в жизни эти полярные силы находятся в постоянном борении и имеют переменный успех. Или ты все-таки думаешь, что дьявола можно засадить в клетку, и тогда наступит Феокритова идиллия?
«Эк он меня зацепил?» – подумал Петр и, поерзав на стуле, смущенно спросил:
– Сергей, в нижней части твоего генеалогического древа случайно нет Аристотеля?
– Погоди, я удивлю тебя еще больше! – пообещал Снегин и молвил далее: – Так вот, Петр, силы Зла есть и будут существовать вечно, потому что они необходимы природе. Ты знаешь, почему вымерли растительноядные динозавры, жившие в конце мелового периода?
– Но причем тут динозавры? – недоумевал Смирков.
– При том, что к тому времени на Земле перестали существовать хищники. Динозавры не знали тревог, медленно передвигались и, в конце концов, заплыв жиром, канули в небытие.
– Ты хочешь сказать, что силы зла поддерживают равновесие в природе?
– А как же? Вникни как следует! В природе должен быть волк, чтобы олени быстро бегали, и щука – ради самого карася, иначе он заснет и не проснется!
– По-твоему получается, что то же самое необходимо человеческому обществу?
– Не будем говорить о необходимости, чтобы не омрачать себе душу, а лучше скажем, что такая закономерность существует объективно. И если Господь сумеет одолеть силы Зла, что мало вероятно, то люди сплошь и рядом начнут превращаться в илюшей обломовых, и человечество в конце концов станет скопищем выродков…
– Мужчины, хватит вам о динозаврах! – снова вмешалась Валентина. – Вспомните наконец, что вы за столом, а не в дискуссионном клубе…
Мужчины замолчали, но не надолго. Петр Ильич потянулся к графинчику и, наполнив рюмки, снова заговорил:
– Все это правильно, но мне почему-то стало грустно. Сергей, как ты до этого додумался?
– Пришлось кое-что прочесть у Чарлза Дарвина и у других естествоиспытателей. Кстати, очень интересная вещь есть у тех же марксистов – «Диалектика природы» Фридриха Энгельса…
– Может быть, ты и Маркса читал?
– Знаешь, пытался… Несколько раз садился за его «Капитал», но, прочитав несколько страниц, засыпал.
– Ты заставил меня вспомнить, что сказал в одном стихотворении Сергей Есенин: «Давай-ка, друг, за Маркса тихо сядем, понюхаем премудрость скучных строк…»
– Он был прав – скучища!
– А ты молодец, Сергей! Я еще в жизни не встречал таких умных людей! – заметил Петр и произнес длинный тост за него и Валентину…

                Продолжение следует…