Последний колокол

Добраться до селения «Плешивые горы» было довольно трудно, но журналист Дмитрий Казарин был дотошный парень. Каким-то образом он выведал, как добраться до этого странного места. По старой карте нашел примерные координаты. Потом начал искать проводника. Рейсовые автобусы туда уже давно не ходили, и название это у людей вообще выветрилось из памяти. Наконец Казарин углядел бомжа Павлуху, который томился с похмелья. Получив денежку на заветную поллитровку, тот согласился проводить. Единственное требование, которое он обозначил, чтобы в пути его обеспечивали «топливом». Дмитрий согласился и аккуратно уложил бутылки в рюкзак. Пробирались по глухим тропинкам, через буераки, овраги, старые мусорные свалки.

Чем ближе к Плешивым горам, тем леса становилось меньше. Где-то выгорел, а где-то срубили. Потом стали попадаться дома. Когда-то они выглядели ухоженными и даже красивыми. Теперь пообветшали, тоскливо глядя пустыми глазницами окон. Здесь не было слышно детских голосов. Да и взрослые куда-то подевались. Заборы пробовали чинить, а потом это дело забросили. Дверцы на калитках, еле держащиеся на петлях, скрипели от ветра. Около большого полуобгоревшего дома валялись детские книжки с картинками. Они были порванные, наполовину залитые томатным соком, растительным маслом и уксусной эссенцией. Похоже, на них иногда ставили сковородку. Ветер трепал листы подшивки «Огонька». С книжных обложек улыбался бравый солдат Швейк и хитроумный Остап Бендер. Популярные издания «Уроки вязания на спицах», «Работа на компьютере», лежащие здесь же в пыли, что-то говорили о бывших обитателях этих мест. Но куда же они подевались? Павлуха, год назад, бывавший здесь, обратил внимание на интерес журналиста и заметил:

-Здесь вы местных не найдете. Они неподалеку в пещере обретаются

До пещеры было полчаса ходу. Там журналист обнаружил старика и его внучка. Они сидели перед входом в свое жилище, закутавшись в звериные шкуры, и дед тихо напевал песню.

Будет людям счастье, счастье на века,

У Советской власти сила велика…

И дальше стучал поварешкой по кастрюле:

Сегодня мы не на параде…трум-пум-пум!

Несмотря на немереное потребление алкоголя (это было видно по лицу), дед сохранил цепкую память и какие-то события мог воспроизвести с фотографической точностью. Но на голос чужих людей он почти не реагировал. Единственное, когда внучок его просил рассказать о чем-то из прошлой жизни, он приоткрывал глаз и неторопливо повествовал.

Журналист вытащил диктофон, хотел задать деду несколько вопросов. Но внучок заметил:

- Он с вами общаться не будет. Только через меня и за «особую плату». Я обратил внимание – «она» у вас в рюкзаке есть.

- Хорошо,- согласился Казарин,- Поговори тогда ты с ним, спроси, почему вы в пещере живете и в овечьих шкурах. С чего все началось?

-Дедушка, а дедушка, тут журналист обещал «отблагодарить». Объясни, как же так вышло, что мы в пещере живем. Говорят, раньше все по-другому было.

- Да,- ответил дед,- странно как-то все это получилось. А началось все с банок из-под пива. Сдавали мы их. И отец мой сдавал, и дед сдавал. Найдешь такую, наступишь на нее ногой, и – в сумку. Наберешь полную - и в специальный пункт.

-Зачем?

-Да, это же, дурачок, был цветной металл! А крышки от канализационных люков - черный металл. Очень хорошо шел. Правда, кто знает, сколько случайных прохожих в «черных дырах» тогда сгинуло,- коротко хохотнул он.

Многое тогда в нашей жизни связано было с металлоломом. Мы его поиском занимались. Признаюсь откровенно, не бескорыстно. Можно было на этом заработать. И на стаканчик, и на чикушку, и даже на большой пузырь.

Когда крышек не осталось, взялись за железную дорогу. Помнишь, я тебе рассказ Антона Чехова читал? Про мужика, что гайки для грузил откручивал. А мы уже к рельсам перешли. Понятно дело, некоторые трудности в движении транспорта тогда возникали. Сначала всего пара составов под откос ушла. А потом и вовсе поезда и электрички ходить перестали. Тогда-то мы и за них взялись. Там тоже цветной металл был – да то и се. Сдавали. Тоже очень неплохо шло. После электричек пришла очередь монорельсовой дороги. Она нам особенно трудно далась. Это ж такое изобретение, такая техника! Как говорят, последнего поколения. Но у нас был такой спец - Никола. Ты знаешь, внучок, он вроде как раньше был профессором, доктором наук. Но вот спился. Не так чтобы совсем, до конца. Но запои у него были – крутые. Иногда по три недели. Даже забывал, кто он. А потом просветление - просыпается весь всклокоченный, заросший щетиной. Бьет по нашему раздолбанному столу кулаком и твердо так произносит: надо еще купить!

А на что?

И в этот момент его техническая мысль начинает работать на полную катушку. Надо же средства искать. А каким способом? Только за счет металлолома. А у того монорельса всякие там датчики, оптическая система сигнализации. Так мы эту оптическую систему тоже в металлолом сдали. Там особо не спрашивали, что да откуда. Они этот металл по своим каналам через Прибалтику гнали - в самое забугорье. Не так просто было раскурочить махину. Но все же одолели мы этот монорельс. По этому поводу один из нашей кампании Петрович, ветеран войны и труда правильно высказался: «Нет таких крепостей, которые бы не брали большевики».

Еще одна серьезная операция касалась кабеля, Не простого, а стратегического. Там, говорят, даже военизированная охрана была. Как мы ее обошли…Вроде, они в те дни тоже «на грудь принимали». По другой версии уговорили их за ящик пузырей. А потом там долго голову ломали и выясняли, как это могло получиться, что вдруг вся связь оборвалась. Послали людей разрыв искать. А там 15 километров не хватает. Мы его топором по частям рубили. Что-то на грузило для рыбалки пошло. Но основное – в металлолом. Лиха беда начало и дурной пример заразителен - это все что я могу сказать по этому поводу.

Вскоре весь стратегический кабель у нас кончился. Здесь надо иметь в виду (и мы это понимали) что кроме кабельной есть ведь еще и спутниковая связь. Спутник достать, как-то не получилось. Если б он на земле лежал, то запросто бы утащили. А на Космос у нас силешек не хватало. Но так уж вышло, когда мы на Земле кое-что «зацепили», с Космосом связь нарушилась.

Был у нас музей. И в него забрались. Помнится, хорошо ушло метеоритное железо. Оно лет 40 безо всякой пользы лежало. Старые мортиры тащили, чугунные ядра, старинные кованные двери. Не говорю уж о первобытном плуге. Но, сами понимаете, что можно за него получить. К нему привоскупили еще кой - какое сельхозоборудование от старого трактора МТЗ-80. Не на один пузырек насобирали.

-Журналист,- вдруг обратился дед напрямую,- чего-то мысль у меня с одной на другую перескакивает. Давай, чего обещал.

Дмитрий без лишних разговоров вытащил из рюкзака специально заготовленную поллитру «Зеленой марки».

-Угодил. Моя любимая,- улыбнулся дед,- отхлебывая прямо из горлышка.

-Теперь все плавно потечет. Понятное дело, когда электрички и локомотивы, да и вагоны переработали, за самолеты взялись. У нас тут неподалеку аэропорт был. Да и не так, чтобы сразу за самолеты. Сначала ограду вокруг аэропорта разобрали. Алюминий очень хорошо шел. Когда алюминиевые загородки разобрали, за навигационное оборудование взялись. Оприходовали его, сдали. Ясно дело, без него никакой самолет взлететь не сможет. А случаи-то разные случались, взлетел самолет, то да се…. Опять же – металлолом.

-Нам по дороге селение попалось и там большой деревянный дом – полусгоревший-, спросил журналист.

Услышав про дом, дед оживился.

-Да, да знавал я этот домище. Он считался заброшенный, но жизнь в нем кипела. Собираем, собираем всякие жестянки, а потом их - в большую печь. И кувалдами – как в кузнице стучали, чтобы можно было отформатировать. Он употребил слово, которое когда-то где-то услышал и оно ему сильно понравилось .

-Вот так вот и «форматировали» и «дофарматировались». Однажды сильно приняли и заснули ненароком. А огонь и пошел и пошел. Вот дом и сгорел наполовину.

-А то бы,- заметил он, - большое производство можно было развернуть. Если б конечно металлолома хватило.

-Дедушка, - перебил внук,- где-то я слышал, что в наших местах была еще и гидростанция.

-Да, внучок была и плотина такая здоровенная. И железа там было, меряно, не меряно - сто пудов и больше. Но вот решили мы подобраться и к этому железу. Но тут промашка получилась. Плотину разобрали - несколько селений затопило и лес. И пошло - поехало. Долго искали, кто виноват. Но разберешься разве. Всем же нужно было. Все хотели сдать железо, чтобы на пузырь заработать.

-А еще говорили про атомную станцию,- осторожно заметил журналист.

-Туда старались не лазать, - твердо ответил дед и снова отхлебнул,- лишь когда они отключились и совсем перестали работать, вот тогда дело пошло. Только засвистело все. Помню, приезжали мужики из соседних поселков. Так они автогеном котлы резали, на телеги складывали и везли куда-то. А когда работа кипит, по запарке такого наворотить можешь. Помню, как в своем же поселке водонапорную башню срезали подчистую, и сдали. Потом на речку с ведрами ходили.

Пункты металлолома до последнего времени где-то работали. Но когда железо стало кончаться, и они стали исчезать. Пока мы делом занимались, был азарт, кураж. Адреналин в крови играл. Но когда не стало, вроде, смысл жизни потерялся. Как-то все поскучнело.

- Вот так мы и оказались в пещере, и остался у нас один колокол- последний. Видишь и надпись на нем «Последний колокол» славянской вязью.

-А зачем он вам?- осторожно спросил журналист.

-Ну, как же, сигнал тревоги подать, а вдруг беда какая: пожар или кто заболел. «Скорую помощь» вызвать. Позвоним в него. Может и услышат.

-Да, колокол выручит,- подтвердил внучок,- он особую ценность имеет. Не случайно давеча его лихие ребята из соседней пещеры чуть ли не сперли. Хорошо - углядели.

Вот только не уверен насчет «Скорой». Ее ведь, дедушка, уже давно нету. И вообще кроме нас, что еще есть? Вот только журналист откуда-то приперся.

Журналист тяжело вздохнул: как же объяснить, что на Земле все же еще что-то осталось. Огромные мегаполисы, где жизнь бьет ключом. Да и другие селения поменьше не обделены благами цивилизации. Но, похоже, живя здесь, дед и внучок во все это уже перестали верить. И есть ли смысл переубеждать. Для них это все равно иллюзия. Они живут ощущением, что в этой пещере – последние обитатели.

Он вышел на свежий воздух и спросил бомжа:

-Ну, что, Павлуха, за сколько времени доберемся обратно.

Павлуха вздохнул:

- Ты, журналист, меня извини. Сам выбирайся. А я здесь остаюсь. Понравилось мне тут.

-Да ты же тут от мира отрезанным оказываешься,- заметил Казарин.

-А на фига мне тот мир, если есть этот, - улыбнулся Павлуха,- Мне здесь в пещере хорошо. Давай, двигай, приятель. Ты же знаешь - все время прямо. Как на большак выйдешь, налево свернешь. Там ваша дребанная цивилизация.

Когда журналист выбрался на дорогу и поймал чудом очутившуюся здесь машину, перед тем как сесть, еще раз посмотрел на гору, где леса почти не осталось, поселение, вернее, его жалкие останки. Невольно подумал про себя: это было или все приснилось. Ведь если даже и напишу об этом, все равно никто не поверит. Скажут, ну и закрутил!

Добравшись до дома, он хорошо выспался. Впереди было еще два выходных. В воскресенье, все еще под впечатлением путешествия в пещеру, заглянул в пункт сбора металлолома и там он неожиданно углядел колокол.

-Почем продашь,- спросил он сборщика металлолома.

Тот посмотрел внимательно:

-А что, очень надо?

-Да, пригодилось бы в хозяйстве.

-Семь тысяч рублей,- ответил тот.

- А почему так дорого?

А ты знаешь, он на корабле стоял. Специально для всяких там сигналов. Реликвия! Сейчас таких вообще нет.

-Беру, журналист погладил медную поверхность. Повешу у себя в комнате. Если что случится, позвоню.

Он не стал спорить про корабль. Он сразу понял, что это тот самый колокол, на котором славянской вязью было выведено «Последний». Наверное, те лихие ребята все-таки умыкнули. Или все-же Павлуха?

Рассказ он написал и сдал, но редактор, прочитав внимательно, заметил:

-Неужели ты всерьез думаешь, что читатель во всю эту галиматью поверит. Для чего все это. Бред какой-то.

-Да, нет, действительно, я там был. Снимки даже сделал.

-Да брось про снимки. Что я не знаю про возможности фотомонтажа. И вообще, выбрось из головы эту историю. Не наш формат…

-Можно отдать репортаж в другое издание,- размышлял по дороге домой журналист,- может, где-то поймут - оценят.

А вот колокол в пещеру вернуть надо. Пусть звонит. Может, кто услышит!