Пылинка нашей юности

   В нашей шумной, разухабистой дворовой компании Генка Былинкин считался самой настоящей белой вороной, даже не вороной, а вороненком. Невысокого роста, щупленький, с мелкими чертами лица и большими серыми, всегда удивленными глазами он выделялся в компании заметной стеснительностью и молчаливостью. Его внешность и характер полностью соответствовали фамилии и кличка к нему прилепилась простая, но отредактированная двором до совершенства - Пылинка. Он туговато соображал, но отличался честностью и добротой, ни в каких подлостях никогда замечен не был, а уж за этим-то двор всегда тщательно следил. Все разные, мы росли вместе и настолько притерлись друг к другу, что каждый занимал свое место и становился  просто необходим для безупречной работы всего механизма под названием двор. Генка являлся  безропотным исполнителем всяких поручений, но, кроме того, всегда был первым, на ком проверялись наши розыгрыши и шутки, которые потом становились уже стандартными.

   Давно прошло детство, мы все уже здоровые двадцатилетние лбы и на смену прежним играм и развлечениям пришли другие, где вино, девицы и хорошая, развеселая гулянка занимали немалое место в нашем досуге. Однажды мы собрались у Мишки Корнеева. Его предки уехали на дачу и в нашем распоряжении оказалась трехкомнатная квартира не бедно обставленная и вызывающая ува¬жение к хозяевам обилием книг и картин. Программу вечера мы определили еще днем, когда на улице я и Мишка закадрили трех симпатичных девиц. Они не стали отказываться от приглашения, и вот сейчас шла усиленная подготовка к приему. Для равновесности компании и главное для организации самого приема мы позвали Юрку Баньяна, которого с детства и не без основания, во дворе звали Бананом, поскольку нос занимал значительное место на его худом лице. Юрка считался гениальным человеком по части создания грандиозного понта и каждый раз убедительно доказывал справедливость такого утверждения.

   - Главное на столе - говорил он - это красота и разнообразие предметов, а не еды. Надо, чтобы стол был заставлен полностью, чтобы при первом взгляде на него возникало ощущение изобилия, трепет и почтение перед богатым убранством, а стало быть, и перед хозяевами. А ведь первое впечатление и является самым важным, потом будет уже поздно, рыбка попалась на крючок и никуда ей уже не деться.

   Банан колдовал на кухне, делая свои любимые "кошачьи бутерброды" – маленькие квадратики хлеба, со стороной не больше сантиметра. На  таком квадратике с ювелирной точностью размещался еще меньший кусочек колбасы или сыра, поверх нее щипок оливки или какой-нибудь травки и в завершение минибутерброд протыкался заточенной спичкой, горку которых наш доморощенный шеф-повар всегда приносил с собой.

   - Мишка, а у тебя есть какая-нибудь трава типа петрушки или укропа? -  услышав отрицательный ответ, Юрка чертыхнулся, выскочил из квартиры, но уже через несколько минут вернулся, держа в руках пук пыльной травы, из которого выглядывали жел¬тые головки одуванчиков.

   -  Ты что обалдел, ты кого собираешься этим кормить? - спросил я.

   -  Ты ни хрена не понимаешь. Запомни,  все, что растет на земле съедобно, надо только уметь приготовить. Вон японцы ядовитых змей жрут и ничего. А тут одуванчики. Да из них салаты делают, чтоб ты знал. У Бредбери даже рассказ есть  "Вино из одуванчиков", так что занимайся своей музыкой и не лезь в мои дела. Главное красота. Достоевский что сказал? Красота спасет мир. А с Достоевским, старик, не поспоришь - и Банан двинул на кухню.

   Я возился с Мишкиным магнитофоном и с записями в поисках где-то затерявшегося самого забойного концерта для предстоящей гулянки. На этой знаменитой записи Луи Прима и Келли Смит начи¬нают с "Жиголо" и сразу заводят всех с полоборота, заставляя петь, орать, танцевать, причем безо всякой выпивки.  Наконец я нашел нужную кассету и врубил магнитофон на полную катушку.

   Подготовка шла на всех парах, и мы с Мишкой зашли на кухню проверить как там дела.

   - Старики, я просто гений - не отрываясь от дела, изрек Банан. - А знаете почему? Потому что все гениальное просто, но если это верно, то все простое - гениально. Я вот делаю простые вещи, смотрите - вода из крана, клубничное варенье из банки, теперь перемешиваем и в морозилку. Ну и что мы получаем на выходе, что?

   -  Цветной лед - бросил Мишка.

   - Сам ты цветной лед, холодный и без фантазии. На выходе мы получаем совсем другое - чувихи просто обалдеют от такой красоты и необычности. Вот это и есть настоящий результат, ради него я здесь и тружусь, не покладая рук.

   Ловко орудуя ложкой и банками с различным вареньем, приготовляя разную по цвету сладкую воду, Юрка разливал ее по лоткам, каким-то мелким плошкам и засовывал все подряд в морозилку.

   - Мишка, змей, а картошка у тебя есть?

   - Для тебя есть, специально вырастил на балконе, иди, сорви.

   Банан выскочил на балкон и вернулся с ведерком картошки.

   - Старики, там во дворе Пылинка, может позовем? Помешать он нам не помешает, а вот картошку почистить и подсобить сможет, ведь вы-то лодыри, вас же не заставишь суетиться по хозяйству. А?

   Юркины аргументы оказались сильными и решающими, к тому же никто из нас действительно не видел в Пылинке конкурента. Согласие с нашей стороны было получено и Мишка, выйдя на балкон, кликнул Генку.

   Тот влетел, запыхавшись, и его огромные серые глаза светились радостью и счастьем от осознания своей нужности и полезности. Он сразу включился в суету подготовки и под зажигательное соло Келли Смит принялся за картошку. Мы же под командованием Юрки начали таскать с кухни приготовленные им блюда. Банан сам все расставлял и, поставив что-нибудь на стол, как художник  отходил на несколько шагов, смотрел, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, цокал языком, что-то передвигал и опять отходил. Вот на столе появилось блюдо, на котором в листьях уличного лопуха, были уложены по концентрическим кругам лилипутики-бутербродики с колбасой. Воинственными пиками торчали из них заточенные спички, их стройные ряды создавали эффект множества и изобилия. Следующее блюдо Банан заполнил крохотульками с маленькими кусочками плавленого сыра, припорошенными сверху красным перцем и украшенными стебельками и лепестками одуванчиков. И здесь лес спичек намекал на хлебосольство и аскетическую аристократичность приема.

   Но на столе было еще полно пустого места, и Банан неугомонно продолжал творить. Вот он принес два графина с водой, прибор со специями, пару плошек с томатным соусом и майонезом. На столе появились две вазы с цветными кубиками льда, пара пепельниц, из спальни мишкиных родителей припер канделябр на пять свечей и водрузил его посередине, на двух тарелках разложил малюсенькими кусочками порезанный хлеб.

   Отойдя в сторону, Юрка начал обходить стол по кругу, подправляя стоящее на нем и снова критически оценивая взглядом свое творение.

   - Да маловат стол - сделав недовольную мину на лице,  заметил Юрка - а ведь где-то еще надо бутылки разместить да  пару тарелок  с  картошкой. А сами тарелки для народа куда ставить? Да маловат, маловат, но зато какая красота! Ха, да кто тут о жратве будет думать, старики. Девки просто умрут от такого приема, это же просто кино. Так, господа, лед я пока убираю, пихну его в морозилку, а то растает, генрепетиция состоялась, все o'kay. Пылиночка-а-а, как там у тебя с картошечко-о-ой? - Банан, подхватив вазы со льдом, исчез в направлении кухни.

   В квартире воцарилась тишина, я перематывал пленку на начало записи, Мишка расставлял стулья, Банан резал ножницами салфетку, делая из нее маленькие, сродни бутербродам, салфеточки, а Пылинка дочищал картошку. Раздался звонок в дверь и все кроме Пылинки высыпали в коридор встречать гостей.

   - А, кто к нам пришел! Привет, девчонки, проходите, проходите - Мишка, растянувшись в улыбке, широко открыл дверь, впуская девиц.

   - Юр, я тебе говорил, что придут красивые девушки - подхватил я - так вот я ошибся. – И сделав подобающую паузу, добавил - пришли самые красивые девушки. Знакомьтесь, девочки, наш друг Юра. А это Катя, Света и Наташа, я не ошибся, девчонки.

   - У тебя память, просто можно позавидовать - со смешинкой в голосе, бойко  включилась Света - ну что тут у вас рассказывайте, показывайте и ничего не скрывайте.

   - Стоп, стоп, стоп. Туда пока нельзя, еще несколько минут - и Юрка закрыл двери столовой, а сам полетел на кухню. Он выскочил оттуда вместе с Пылинкой, оба нагруженные и на ходу представил его:

   - Прошу любить и жаловать, Гена - мой главный помощник, моя правая рука, левая нога, ум, честь и совесть эпохи.

   Несколько раз челноком они просвистели туда-сюда, потом закрылись в комнате и, наконец, двери распахнулись. Даже для нас, то, что мы увидели, явилось полной неожиданностью. В комнате были задернуты плотные шторы и в интригующей темноте во все пять свечей горел канделябр. Огни, многократно отражаясь, играли в резьбе хрусталя, пронзали его, зажигали светом лед и цветное отражение возвращалось в хрусталь, и тогда на гранях возникал нежный, таинственный красновато-сиреневый цвет. На столе не было свободного места, вдобавок ко всему Юрка поставил узенькие вазочки с веточками какого-то кустика, которые тоже прихватил во дворе. Просто королевский стол. Банан и Пылинка стояли возле стола и лица их сияли от счастья содеянного, а в огромных серых глазах Генки плясали огоньки свечей, придавая всему действу некоторую таинственность и мистичность.

   - Ой, ребята, какая красота - завопила Света, и подружки поддержали ее восторженными  восклицаниями и радостным смехом.

   - Господа, прошу к столу - жеманно произнес Банан.

   Все шло по накатанному, технология была отработана в совершенстве. Под задающего ритм вечера Луи Приму звучали хохмы, тосты, анекдоты, легкие подтрунивания, пробные, дружеские обнимания и касания, которые никого не могли обидеть, но давали представление о том, как барышни реагируют на это и открывали дорогу в совсем недалекое будущее. Стало ясно, как составлены пары и для плавного развития событий требовалось лишь чем-то забавным и интерес¬ным заполнить еще немного времени.
 
   - Генка, ты про картошку забыл? - завопил уже слегка хмельной Банан. - Господа, у нас же еще картошка без мундирэн. Есть картошка с мундирэн, а у нас без мундирэн - мой особый рецепт, ноу-хау только у нас. Генка, срочно на боевой пост.

   Генка рванул на кухню и вот тут мне в голову пришла идея:

   - Ребят, давайте Генку сейчас разыграем, сделаем из него экстрасенса, телепата.
Народ уставился на меня, ожидая продолжения.

   - Смотрите все очень просто. Есть такая игра на отгадыва¬ние предметов. Человек выходит из комнаты, а оставшиеся выбирают какой-то предмет. Потом человек возвращается и должен отгадать, какой предмет загадан. Играть можно даже на деньги. Так вот, когда этим человеком будет Генка, мы должны дружно, на что он ни укажет, говорить "правильно". И дружно удивляться  и  восхищаться  его талантом. Ну что, идет? Только так, никто не ржет, играем серьезно. Для понта начнем не с него, чтобы все выглядело естественно.

   В комнату с сияющим от исполненного долга взором, держа в каждой руке по тарелке с дымящейся картошкой, вошел Генка. Шум и веселье очередной волной заполнили пространство. Кошачьи бутерброды, от которых остались только спички, не смогли насытить молодые тела и мы набросились на картошку "без мундирэн", и до тех пор, пока ее полностью не  уничтожили, был слышен только голос Луи Примы. Народ безмолствовал. Жевал.
Когда и от картошки остались только пустые тарелки, я  предложил  для  разнообразия  сыграть в игру на угадывание, объяснил правила, мы посчитались по детской  считалке, и  первой вышла Катя. Мы выбрали часы, массивные комодные часы с большим желтым циферблатом.

   - Кать, заходи - истошно заорал Мишка - давай отгадывай с трех раз.

   Катя, неплохо играя свою роль, начала оглядывать комнату, переводя взгляд с одного предмета на другой.

   -  Стол. - сказала она и, услышав дружное "нет",  произнесла - Шкаф.

   - Катя, ты специалист по мебели? Тогда давай еще что-нибудь последнее для гарнитура - вставил Юрка.

   Все заржали и Катя, давясь сама от смеха, сказала.

   - Тум¬бочка.

   Оглушительный, дружный хохот сотряс комнату, мы пребывали уже в том состоянии, когда достаточно какой-нибудь ерунды, чтобы все завелись в ржачке.

   Снова мы посчитались, уже без Кати, и выбор пал на Юрку. Он,  кривляясь  и  пританцовывая,  вышел, а мы начали обсуждать предмет. Вдруг Пылинка сказал:

   - Давайте загадаем Светины сережки.

   - А может лучше ее трусики? - ляпнул Мишка и уставился на Светку, пытаясь уловить реакцию на такое маленькое хамство.

   - А может твои? - легко и свободно отпарировала Света.

   - Годится. Мои. Юрка, заходи.

   Банан дурачился, подходил к разным вещам, нюхал их, заглядывал каждому в глаза и, наконец, изрек скороговоркой:

   - По моему, это или шкаф, или стол, или тумбо... - он не смог договорить, потому, что душивший его смех вырвался наружу, сожрав окончание. Юрка упал на пол и катался, а мы, глядя на него, хохотали и веселые слезы застилали  глаза.

   - Ну ладно, поехали дальше - и я скороговоркой выпалил считалку, заранее подгадав так, чтобы закончить ее на Генке.

   Пылинка вышел из комнаты, мы еще раз обговорили все правила, строго договорившись не ржать, и Мишка его выкликнул.

   Генка вошел тихо и остановился на пороге, своими огром¬ными серыми глазами оглядел комнату и внимательно посмотрел на каждого из нас, а дольше всех на девиц. Видно было, что Пылинка весь напряжен и пытается, действительно пытается отгадать, изучающее  останавливая взгляд на каждом предмете.

   -  Телевизор - выпалил он.

   - Собака, угадал - крикнул Юрка и все наперебой стали  удивляться точности ответа.

   - Генка, ты там не подслушивал случайно - спросил я, и в его глазах  зажглись удивление и протест - Ну ладно, раз ты отгадал, давай еще раз выходи.

   Генка вышел и Мишка предложил:

   - Давайте, друзья быстренько выпьем и поцелуемся для укрепления дружеских, творческих и всяких других связей – и, не дожидаясь ответа, махнул вина, чмокнул Светку и заорал - Генка, давай.

   И на сей раз Генка вошел осторожно и также внимательно, подолгу изучая каждый предмет, стал осматривать комнату. Его взгляд остановился на шкатулке, стоящей на буфете и он чеканно произнес:

   - То, что лежит в шкатулке.

   Мы дружно охнули. Юрка начал орать, что это невозможно, что Генка нас каким-то образом дурачит, что как-то узнает, о чем мы договариваемся. Разошедшийся Банан  предложил на время загадывания запереть Генку в туалете. Мы с трудом сдерживаемся от хохота по поводу его предложения, но Генка соглашается, от чего все взрываются дикой ржачкой, фиктивный смысл которой объясняет Мишка:

   - Ген, ты не обижайся, но то, что ты все угадываешь - просто чудеса, а чудес на свете не бывает. Давай сделаем чистый эксперимент. Ты выходи вместе с Юркой, тогда мы будем во всем уверены. Не обижайся.

   Пылинка с Бананом вышли, и Мишка тут же полез целоваться к Светке, но та, отстранившись, сказала:

   - Ребят, а Гена ведь всерьез во все верит. Парень не свихнется потом, когда узнает?

   - А он ничего не узнает, если вы не протрепетесь. Все, продолжаем - Мишка громко прокричал – Готово! Заходите!

   Первым вошел Пылинка, за ним со ртом до ушей Банан. Генка стоял неподвижно и внимательно оглядывал все предметы. Вот он направился к немецкому напольному радиоприемнику и стал рассматривать стоящие на нем фигурки, но потом, крадучись, как охотник, двинулся к книжному шкафу и остановился перед ним. Напряженный взгляд его медленно переходил с одной книги на другую. Он стоял спиной к нам и вдруг резко обернувшись, выкрикнул:

   - Моби Дик - и ткнул пальцем в толстенную книгу.

   - Невероятно! Фантастика! Генка просто телепат! - возбужденно, наперебой  заорали мы, перемежая возгласы смехом.

   - Ребята, все было по честному, я гарантирую - сказал Юрка, и мы снова начали шумно обсуждать феноменальные способности Пылинки.

   -  И как мы раньше этого за тобой не замечали? - бросил я - А ты сам-то знал о своих способностях?

   Вопрос обескуражил Генку и заставил его думать, вспоминать свою жизнь, пытаться найти какие-то факты. Но не лезло ничего в голову, происшедшее  смяло, придавило нашего друга.

   На этом игру мы закончили и Пылинка, наверняка, понимая, что сейчас он уже лишний, попрощался и ушел. Я представлял себе, как Генка медленно спускается по лестнице, чувствуя себя вымотанным, как будто совершил огромную, тяжелую работу. Сыграно все было отменно, комар носа не подточит, и он, конечно, поверил в свой магический дар, в свою, доселе, скрытую особенность.

   На следующий день мы договорились пойти все вместе в пивной бар, и Юрка предложил продолжить розыгрыш:

   -  Девчонки, а у вас есть подружка для Генки? Есть? Дивно. Давайте сделаем так, она появится в баре сама и пристроится где-нибудь за столиком, а мы Генке предложим ее зателепупить. Пусть еще больше поверит в собственное чудодейство, тем более, что Генка у нас стеснительный, а парень, вы же видели, славный. Только пусть барышня  не трепется, все должно быть взаправду.

   В баре мы сели за большой стол и быстро загрузили его пивом, веселый треп и анекдоты сопровождали наши посиделки. Вскоре в бар вошла невысокая, аккуратно сложенная, симпатичная девушка и, обведя взором все столики, расположилась неподалеку, лицом к нашему столу. Она взяла себе кофе и потягивала его из чашечки.

   - Что за дела такие - возмущенно произнес Мишка - сидит хороший кадр и не с нами, а у нас можно сказать недобор этих самых кадров. Генка, давай иди, закадри девушку.

   - А ему и ходить не надо - подхватила Светка - Гена же у нас телепат. Ген, пошли ей свои флюиды, может сработает.

   Мы все насели на Генку, подначивая его, и он, покорившись нашему натиску, распахнул свои серые фонари и уставился на нее. Надо сказать, что глаза у него действительно были необычные, большие, опушенные длинными ресницами, трогательно беззащитные как у ребенка. Светка за  спиной у Пылинки призывно махнула рукой, и тогда девица встала и направилась к нам, также глядя широко открытыми глазами на Генку.

   - Можно я пристроюсь к вашей компании - спросила она, адресуясь к Генке, - меня зовут Лена.

   Генка сидел немой, в его глазах поселилось смятение, может быть даже ужас от происшедшего. Он ничего не понимал. Как, почему, откуда у него взялась такая сила, такие способности? Ему надо было помочь, и мы наперебой зашумели, приглашая ее за стол и одновременно знакомясь.

   - А это наш волшебный Генка, между прочим телепат. Так что держитесь, Лена. - Начал накручивать Мишка. – Правда, мы все здесь немного телепаты, вот я могу точно прочитать ваши мысли - вы хотите пива. Угадал? Вот видите.

   Лену устроили рядом с Генкой, она оказалась разговорчивой, к тому же хохотушкой и взялась за Генку активно, тормоша его вопросами, рассказывая  о себе, о своем театральном училище, заставляя его балдеть  от такого внимания и напора. Все было здорово и очень естественно.

   В разгар нашего застолья Юрка, подмигнув мне, встал и направился к выходу, я вышел вслед за ним.

   - Что случилось?

   - Давай Генке еще добавим - хитро осклабился Банан, и в этот момент особенно хорошо стала видна точность его прозвища, я даже улыбнулся. - Ты видел в баре сидит солидный, пожилой мужик? Я вот, что придумал. Давай дадим ему бутылку вина и попросим, чтобы он по поданному  знаку встал и принес ее нам. Уговорить его я беру на себя, а твоя задача отвлечь Генку, даже развернуть его в другую сторону.

   Мне  идея понравилась, и я пошел воплощать ее в жизнь. Подойдя к Генке с Леной сзади, я присел на корточки, заставил их развернуться ко мне и стал рассказывать анекдоты и забавные истории на театральные темы. Банан вскоре вернулся и даже не подмигнул мне, а зажмурил свои хитрые глаза и распахнул их сияющими и радостными, давая понять, что все в порядке.

   Застолье продолжалось, но запасы пива были на исходе. Мы начали в очередной раз сбрасываться, выворачивая карманы и тут Юрка начал:

   - Друзья, а чего мы валяем дурака, нам надо лучше использовать внутренние возможности нашего  коллектива. У  нас  же есть суперсекретное оружие - наш Генка. - Тут все уставились на Банана,  ведь  кроме  меня никто ничего не знал о новой затее. Юрка продолжил.

   - Ген, напрягись, чего тебе стоит, атакуй местное население своими телепатическими просьбами, пусть хоть одна зараза откликнется и принесет нам чего-нибудь выпить, а то наших копеек хватит только на то, чтобы в глаза накапать.

   Генку как будто мешком по голове ударили. Зачем все это? Ведь так  хорошо сидеть расслабленным с Леной, которая ему очень нравится и вдруг этот Банан со своим диким предложением.

   Генка начал отнекиваться, говорить, что он устал, что голова болит, но мы на него насели и стали убеждать в том, что попробовать надо, не получится, так не получится, а вдруг… Когда к хору голосов подключилась Лена, Генка оказался побежденным.

   - Ладно, только не мешайте - сказал он, и мы грохнули от смеха, возбужденные появившейся в его тоне деловитой, такой профессиональной интонации.

   Генка начал обводить взглядом сидящих в зале и мы, как подсолнухи за солнцем, поворачивали свои головы вслед за ним. Его взгляд пропускал захмелевших ханыг и молодых парней, но вот остановился на мужике, который читал газету. Генка уставился на потенциальную жертву и глаза его расширились, он прожигал взглядом задымленное пространство бара и, казалось, что газета сейчас воспламенится в руках этого дядьки. Но чуда не произошло, хотя мужик оторвался от газеты и посмотрел в нашу сторону, прямо Генке в глаза, но потом снова спрятался в своем чтиве. Генка двинулся дальше и вот, наконец, остановился на солидном мэне, который курил трубку. Видимо, ему было хорошо от выпитого и съеденного и мужик уже оттягивался на своем заморском табачке. Генка опять распахнул свои пушистые глаза и пристально, не мигая, стал смотреть на свою жертву, перед которой на столе, кстати, стояла нераспочатая бутылка вина. Юрка в соответствии со сценарием достал платок и вытер лоб. Мужик начал как-то елозить, взял в руки бутылку, потом поставил, затянулся и выпустил клубы дыма, снова взял бутылку в руки, посмотрел на нее и вдруг встал и направился к нашему столу.

   - Молодые люди - обратился он к нам - я что-то не рассчитал свои силы, мне уже уходить, а тут бутылка вина, между прочим, хороший армянский портвейн. Тащить с собой не хочется, возьмите, я вижу у вас хорошая компания –  с этими словами благотворитель поставил бутылку на стол и сделал дружелюбный кивок головой.

   Все заорали, перебивая друг друга благодарностями. Добрый дядя ушел, а мы не сговариваясь, уставились на Генку с комментариями и комплиментами, от которых голова не то, что закружится - просто отвалится. Генка выпил портвейна и совсем раскис, придав¬ленный алкоголем и всем происшедшим.

   С того вечера в жизни нашего Пылинки произошли серьезные изменения, все реже и реже его можно было встретить во дворе. Знакомство с Ленкой переросло в сильную взаимную привязанность, они очень подходили друг другу. Ленка затащила его в свой мир театральных репетиций, спектаклей, всяких веселых студенческих посиделок. Да мы и сами были по уши заняты своими делами. Я  с Бананом сдавал сессию в институте, Мишка же готовился в очередной раз поступать в МГУ. На лето все разъехались, а, собравшись осенью, выяснили, что Генку, у которого закончилась отсрочка от армии, забрали в пограничники.

   Жизнь текла своим чередом и однажды мы узнали, что  новый проспект, который задумала городская власть, пройдет  как  раз через  наш  двор,  все дома в  ближайшей округе идут под снос и нас всех скоро расселят кого куда. Мы, конечно же, расстроились и жутко переживали, но до жильцов никому не было дела, молох власти все подминал под себя и вот уже наши окрестности  оказались в осаде строительной техники. Со слезами покидали мы свой дом. Все, пуповина, которая связывала нас с детством и юностью, оторвана и сделано это ужасно больно.

   Я со своей родней уехал в Измайлово, Мишка в Текстили, а Банан в Сокольники. Генкина семья получила квартиру где-то на Каширке. В общем, разбросало всех капитально.
Как часто бывает, новые знакомства, новые интересы и привязанности еще больше оторвали нас друг от друга. Все реже и реже удавалось нам видеться, а по окончании института я вообще уехал из Москвы на несколько лет по распределению. Вернувшись, я узнал, что Мишка женился на Светке и окончил все-таки журфак, а сейчас находится в Польше собкором центральной газеты. Банан же вообще отвалил за границу вместе со всей своей семьей, живет где-то в Канаде, но что и как неизвестно. А Пылинка где-то затерялся в пространстве и никто о нем ничего не знает.

   Шли годы, страна заскочила на ходу в перестройку и продолжила свой бег в непонятном направлении, круша и со скрежетом ломая все на своем пути. Уже появился частный бизнес, газеты пестрели рекламой и разными призывными объявлениями. Однажды, листая какую-то газетенку, всученную мне в метро, я прочитал:

                ТЕЛЕПАТИЯ, ПРЕДСКАЗАНИЯ  БУДУЩЕГО
                ЛЮБЫЕ  ВОЗДЕЙСТВИЯ НА  НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛЕЙ
                ПРИВОРОТ,  СНЯТИЕ ПОРЧИ,  ЗАЩИТА  ОТ  СГЛАЗА
                БЫСТРАЯ  ПОМОЩЬ  ЗАКЛЮЧЕННОМУ  И  КОРРЕКЦИЯ  ДЕЛ  В   СУДЕ
                ГЕННАДИЙ БЫЛИНКИН

   Ниже был дан телефон и фотография. На меня смотрел бородатый мужик с массивной цепью на груди, его глаза были спрятаны за очками. Я вспомнил те забавные истории из нашей юности, его большие серые глаза, наполненные неподдельной доверчивостью и удивлением, и подумал, как забавно все развернулось, теперь настал его черед всех разыгрывать. Еще раз я внимательно посмотрел на портрет, пытаясь найти хоть какую-то знакомую черточку, но нет, невозможно было отыскать в нем даже пылинку нашей юности.