Оборотни шамана, левит-1. бамлаг

 В плену мафии
Странное дело: чертежи найдены. Они возвращены Кузнецову, но чувство беспокойства за их судьбу тревожило Щербакова постоянно. Причиной были: сомнения в правильности и правомочности их владельца. Кузнецов - это еще не государство. И потом, его отношения с Тонькой, их намерения использовать чертежи в своих корыстных целях. «А что он мог сделать в той обстановке, среди военных», - болезненно рассуждал Щербаков, ~ впрочем, Бог с ними. Так или иначе, свалилась гора с моих плеч...». Были и другие мысли, но они носили меркантильный характер. Среди них превалировала  отрасль медицины - наркотерапия. Если наркотики занесены в разряд пагубного воздействия на организм человека, то методом Антонины, как Щербаков иногда уважительно называл ее, можно получить обратное действие, и его это заинтересовало.

 Преследуя свои корыстные цели, в сговоре с Кузнецовым, Тонька заполучила Щербакова, надеясь приобщить его к своему преступному бизнесу. Ученый такого ранга, как доктор медицинских наук, ей был необходим, иначе бы она не увела его из-под носа лагерного наряда солдат внутренних войск, и не увезла на своем «мерседесе», воспользовавшись суматохой вокруг чертежей. По пути к «фазенде», Тонька предложила свои услуги в совместной работе. С величайшем удовольствием Щербаков принял предложение. В машине состоялся откровенный разговор:
- - Мне непонятно ваше мятежное скитание по белому свету, - первой затеяла сакраментальный разговор женщина, - к чему такие жертвы?
- Что вы имеете в виду? - попросил Щербаков уточнения. - Если мою борьбу с бандитами, то, в этом случае, я оправдываю себя.
- Вы же профессор, доктор медицинских наук, а растрачиваете жизнь на мелочи, - не унималась Тонька.
- Вы считаете мелочью борьбу с пороками нашего общества?

Щербаков выразил недовольство упреками в свой адрес. Он бросил осуждающий взгляд в сторону зеркала обзора салона, висевшего над рулевым управление, за которым надменно восседала Тоня. В нем встретились их взгляды. После минутного их поединка она заметила с недовольной ухмылкой:
- Вы близко принимаете к сердцу правду.
- Вашу? - огрызнулся Щербаков, не отводя из зеркала взгляда.
- Почему мою? Что ни на есть, вашу правду. Вы же бросили науку и гоняетесь за эфемерным счастьем, причем не своим, а чьим-то. Вам, как никому другому, должны быть знакомы принципы устройства общества. Если нет - объясню.
- Не стоит себя утруждать такими вопросами. Я хорошо усвоил не только принципы, но и его маразматичность. Всю свою жизнь я посвятил, как врач, лечению общества.

Антонина настороженно бросила косой взгляд в зеркало, в котором застыли пронзительные зрачки глаз ее собеседни¬ка. В них Тоня прочитала без труда глубокую сосредоточенность над чем-то потусторонним, далеким от темы сиюминутного разговора. Она угадала. Щербаков действительно углубился в иные мысли: он думал над возможностью исцелять людей наркотерапией с помощью пчел. Что это: панацея от всех болезней? Или причуды природы? Или маразм гомеопатии? Впрочем, почему бы здесь не иметь здравого смысла?

Закончив мысленные рассуждения, Щербаков обратил внимание на собеседницу, явно потерявшую интерес к разговору. Тоня сидела молча, внимательно рассматривая в сумерках очертания дороги. Ее вид в полумрачном салоне авто напоминал некую фурию. Странное дело: женщина постоянно менялась: то она выражала предельную ясность в уважительном отношении к собеседнику, то изображала тщеславие и непокорность смысловым значениям возникавшего спора о житие-бытие, а временами отличалась нравственной чистотой своих взглядов на жизнь. Одним словом, Тоня то нравилась Щербакову, то вносила в его существо отрицание всякой женской сущности.

Сейчас нечто подобное происходило в его душе. Щербаков подчас хотел остановить машину и выйти из нее, продолжив путь в полном одиночестве неведомо куда. Тонька надоедала своими расспросами. От нее исходил дурманящий запах. Щербаков догадывался, что она находится в зависимости от ее собственного изобретения: наркотерапии. Если так, то этот метод не совершенен, анализировал Щербаков, и его требовалось доработать. То есть, каким-то образом зафиксировать положительную сторону и направить ее в нужном направлении. Это и должно стать уделом работы в обществе Тони. Сама же она самостоятельно справиться с этой проблемой не в состоянии. Поэтому она и предложила Щербакову в ней разобраться. Он любезно согласился.

Так прошло еще какое-то время в осмыслении зашедшего в тупик разговора. Вывела из него сама Тоня:
- Это ваших рук дело - лечение зеков кислородным голоданием гипофиза, с тем, чтобы избавить их от скверны?
Вопрос застал Щербакова настолько неожиданно, что он растерялся, как школьник на экзаменах от дополнительного вопроса. Его шокировал тот факт, что его методика стала достоянием общества, в том числе, и обитателей «фазенды». Это радовало Щербакова и настораживало. Предмет иронии со стороны дилетантов в этой части науки в общем, и к нему, в частности, налицо. Он тут же, оправившись от неожиданности, парировал:
- Это что, подначка?

Тоня засмущалась. Смутные очертания ее лица в полумраке слегка заиграли, словно Валер в живописной картине художника. Способствовал этому отраженный от пыльной дороги свет фар. Кроме того, Щербаков ощущал нервное подрагивание ее тела, что говорило о возбужденном состоянии.
- Если бы я хотела обидеть вас, - заикаясь, пояснила Тоня, - я бы спросила иначе: зачем спасать идиотов? Дело в том, что ходили в наших краях разные слухи: одни говорили, что это порождение самих узников БАМлагов, другие упоминали какого-то ученого, не называя его фамилии, и лишь смутно прослышивалось в хаосе домыслов ваше досье. Впрочем, хотелось бы услышать от вас: зачем?
- Идиотов спасать? Вы хотели это знать?
- Да...'
- Если их не спасать, то земля опустеет. Ведь на дураках держится мир.
- Вы и себя причисляете к ним?
- В какой-то степени — да. Мы все понемногу чокнутые. . Вот вы, например, Тоня... занимались криминальным бизнесом... не правда ли?

Тоня вспыхнула: - Давайте не будем переходить на личности... вы тоже не ангел. За вами плачет уголовный кодекс и «Интерпол». И потом вы, кажется, тянули срок?
Щербаков ответил спокойно: — Да, было такое дело, но не законное, состряпанное и сшитое белыми нитками, как и «Интерпол» по вашей инициативе. Так это?
- Ерунда! — возмутилась Тоня, - Ваши друзья в погонах приложили к этому больше усилий, а я тут с боку-припеку.

Щербаков напрягся вниманием. Он осторожно спросил: Кого вы имеете в виду?
- Давайте не будем уточнять, - предложила - не без интриги — Тоня... Иначе мы зайдем далеко...
- Нет уж... давайте все начистоту... я не люблю недомолвок. - Щербаков развернулся к собеседнице вполоборота и слегка тряхнул плечо Тони, деликатно потребовал: - Вы сказали «А», скажите «Б». Мы же собираемся строить совместный бизнес, и между нами не должно быть интриг.
- Хорошо, - Тоня, сбавив скорость «мерседеса-, чтобы не создать аварийную ситуацию от возникшего конфликта, исход которого неизвестно чем бы мог закончиться, подобострастно ответила: - Только, чур. меня не обвинять... потом, крепче держитесь за сидение. Выполнили? Теперь слушайте. Виновник - ваш друг Костя... Кузнецов.
- ???
- Да, да не шокируйтесь..., он самый.

Щербаков, опомнившись от «громобойного» сообщении, заикаясь, заявил: — Почему я должен вам, Тоня, верить на слово?
- Почему на слово? Есть доказательства иные. - Не став мучить собеседника, Тоня достала из своей сумочки вчетверо сложенный листок бумаги и протянула его Щербакову: - Вот, возьмите и прочитайте... Это копия документа. Тоня резко, небрежно остановила машину и включила в салоне свет, а сама из нее вышла.
Свет фар далеко освещал едва заметные очертания полевой дороги, по которой пробежал заяц. В этих диких непуганных местах развелось зверья очень много. Охотиться некому, разве кто случайно забредет в эти края.

Тоня достала из бокового кармана дамский пистолет и наугад выстрелила в убегающего зайца. Округа вздрогнула. Из темноты вспорхнула стая ворон, и, запутавшись в свете фар, взмыла высоко в воздух.
Щербаков насторожился. Оторвавшись от изучения документа, он встревожено выглянул в окно. В мыслях промелькнуло нехорошее чувство тревоги: «У женщины есть оружие, что имеет немаловажное значение в наших отношениях. Надо быть начеку. Кто знает, что у нее на уме?»

 Тоня, наверняка, дала понять своему напарнику по будущему совместному бизнесу, кто есть кто. Спрятав пистолет, она села в салон «мерса», деловито полюбопытствовала:
-^*Что, интересная бумага? Обратили внимание на подпись под ней?
- Да, теперь верю, ~ потерянно ответил Щербаков, -но как она попала к вам?
- Не забывайте, дружище, что Тонька не лыком шита. Здесь знают меня: и охранка лагерей, и люди с лампасами на штанах.
- Что же вы тогда проворонили чертежи на «адскую машину»? Если так кичитесь своим положением в высоких кругах? - саркастически парировал Щербаков.
Тоня завела машину, включила большую скорость, и повернувшись к собеседнику, ответила уклончиво:
- Об этом не стоит говорить. Боюсь окончательно вывести вас из равновесия. Чего доброго, убьете меня.
- А все же, - настаивал Щербаков.
- Хорошо... Вот, вы отдали чертежи... что из этого? Вам заплатили? Что, вы заимели от этого? Шиш? Дулю с маком?
- А вы? - не сдержался Щербаков с упреком в адрес Тони, - вы-то что получили?
- Я? Вас...
- ???

- Да, да. Вас взамен на чертежи. Это стоит большего, чем какие-то чертежи...
- Это что, снова сделка? ~. возмутился Щербаков, и тут же потребовал: - Остановите машину!
- Не кипятитесь, Щербаков, вам идти некуда, только со мной в одной упряжке, - спокойно объяснила хозяйка авто. Я выкупила вас за чертежи... иначе бы оказались на зоне не без помощи своего друга... Вот так-то, коллега.
- Значит, моя свобода в Ваших руках? - сиронизировал Щербаков. - Вам надо говорить спасибо... так, что ли?
~ Мне вы обязаны служить верой и правдой... иначе...
- Что иначе? - перехватил мысль Щербаков.
- Иначе... Впрочем, не будем гадать. Я остановлю машину, как вы требуете, и флаг вам в руки. С ним будете шагать маршем прямо в БАМлаг. Хотите?, Настаиваете?
- Да, остановите. Пойду разбираться с Кузнецовым, -категорически заявил Щербаков.
- Не дурите, остыньте и рассудите здраво. Кому вы теперь нужны? У вас нет ни родины, ни племени, ни кола ни двора - только БАМлаг. И то вас туда с Хохляндии не примут, а депортируют под конвоем в Украину. Хорошие перспективы?

Щербаков молчал, анализируя свое положение. «Где-то права Тонька, - горестно подумалось ему, - и вправду: куда мне  на Родину. Ведь там мне не пробиться. Ладно, -решил Щербаков, - поживу с Тонькой какое-то время, а там будет видно, что к чему». И он ответил:
- Хорошо, убедила, но отчасти.
- Давно бы уже так, а то морочишь и мне, и себе голову. Со мной не пропадешь, разве что с голоду, - миролюбиво пошутила Тоня. — А слово: «Не очень» — отбрось. Мои убеждения все на сто процентов верны. Знай: женщина намного мудрее.
Установилось молчание. Никто не хотел обострять отношения. Оба были нужны друг другу. Их теперь связывала наука. Тоня представляла собою человека с незаурядными знаниями в фармацептике, особенно в апитерапии и наркотерапии. А Щербаков известный как специалист в психотерапии. Эти два, вернее, три раздела медицины были связаны тесным образом, что роднило самих гомеопатов.

Таким образом, Щербаков и Тоня предварительно определили путь развития их совместного бизнеса. Что из этого получится, сказать трудно. Каждый имел, втайне друг от друга, свои цели и выгоды. А заимствовать было что и Щербакову, и Тоньке.