Сны с ягуаром. Глава 7

Две травинки, стянутые друг к другу усердием паука-труженика, держат трепетные кружева его нити-ловушки, на которых дрожат, переливаясь всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца, жемчужинки утренней росы. Точно так, словно это паутина, я сплетаю раздельные слова в кружево фраз, которые, однажды, поймают вас, склеив ваши движения и загипнотизировав своею красотой. Многое удалось мне рассказать на этих страницах, но ещё большего не было поведано, так как бесконечно познание природы сути вещей...
Не скупец владеет накопленными сокровищами, но сокровища владеют скупцом. Напрасны были труды его, если он не нашёл в себе радости воспользоваться плодами, которые так бережно выращивал день за днём. Каждый из нас проживает свои годы, которые многим могут показаться напрасными. И, тогда, мы сожалеем, что, лишь, к преклонному своему возрасту, начинаем овладевать мудростью жизни, когда силы и воля наши иссякли. Сколько раз я примечал ещё и такое: овладев познаниями и опытом, человек прожигает свою жизнь так, будто верует, что жизнь это неисчерпаемая чаша, готовая восполниться, как только обнажится дно её. Расходуя себя напрасно, мы истончаем ту нить, которая связывает нас с поколениями наших предков, так как все познания, которыми мы обладаем, это, прежде всего, ими скопленный капитал. Точно так скупец, расходует свои жизненные силы, но, накопленное им, не употребляет для взращивания того, что возвысило бы его в своих собственных глазах. Он не понимает, что взяв что-либо у кого-то, необходимо и возвернуть, возможно в иной форме, тем, у кого он ничего никогда не брал. Театр строится меценатом на средства, которые он отобрал у тех, кто работает на его фабриках. Так исполняется закон: если где-то что-то убывает, значит что-то где-то прибывает. Скупец никогда не состоится, как Человек с большой буквы, и его богатство никогда не удовлетворит его желаний, ибо мысли его крутятся вокруг наживаемого богатства, а не вокруг того, для чего это богатство должно бы послужить. Прерывается связь сущего - нажитое не становится семенем брошенным во вспаханную землю, и усыхает мёртвым кладом до лучших времён, когда кто-то найдёт его и сдаст в музей, в эту вечную сокровищницу засушенной красоты.
Император, Великий Инка, пытаясь спасти себя, передал своим подданным, пожелание тех, кто стал его тюремщиками - наполнить золотом камеру, в которой он был заключён, до самого потолка. Что проку, если он сам не знал истинную цену тем богатствам, которые по горным дорогам везли для его же спасения караваны лам, груженных сокровищами империи. Он только продемонстрировал, что в его доме есть, что взять, а потому стал больше не нужен, ибо какой отчаянный грабитель станет сохранять жизнь хозяину, когда кладовая уже открылась. Бесценны лишь те сокровища, которые, как семя вброшенное в землю, могут дать всходы. В ином случае, они не стоят и ломанного гроша. А, значит, не только скупец напрасно тратил свои силы копя богатство, но и тот, кто не знал накопленному цену...
Долго я копил то, что должно было рано или поздно проявиться, растратив всё, что было нажито моими предками. Дни, прожитые, казалось, напрасно, дали обильные всходы. Но не знал я, какое чудо сотворило это, настолько неожиданно всё произошло. И, только теперь понимаю, что вовремя ко мне пришла горечь утрат, всколыхнувшая в моём сердце желание отдать накопленный опыт тем, у кого подобного опыта не было, или же тем, кто не узнал ему цену. Отдавая, я получаю. Но не звонкой монетой наполнятся мои карманы. И речь не о карманах вовсе! Я увидел мир иным, когда осознал, что не сожалея об отданном, получаю от него сдачей иной смысл, который обогащает меня, вытравливая из меня скупца и императора, не ведающего цены собственных сокровищ...
Я не шёл по примятой ягуаром траве, выслеживая, ещё недавние, ночные его следы. Я очень хотел видеть царя амазонской сельвы, ибо был наслышан о его силе и мудрости. Он сам пришёл ко мне, когда я ступил на влажную землю Амазонии. Но не тогда, когда я ожидал увидеть его, а тогда, когда он пожелал увидеть меня, почувствовав моё любопытство к нему. Так, порой, мы напрасно ищем желанного, которое бежит нас, как только наши мысли начинают обволакивать его со всех сторон, лишая жизненного пространства. Но само, желанное нами, приходит к нам внезапно, стоит лишь отпустить его в своих мыслях на все четыре стороны... Он пришёл сам. Его детёныша я держал на руках, думая о Нём. Когда я перестал держать, и простился с детёнышем, то почувствовал близость Ягуара. Я знал, что Он наблюдает за мной сквозь плотную листву тропического леса. Я почувствовал связь между Ним и собой. Детёныш, вот, кто стал нашим связным. И, когда ночью, мне, задремавшему в качающемся гамаке, приснился пятнистый зверь, я внезапно проснулся от ощущения того, что кто-то смотрит на меня сквозь замершую листву влажного леса. Я знал, что это был Он. Желанное сбылось тогда, когда я не ждал. Невидимый для меня, он обозревал меня, затаившийся. Мечта моя сбылась. Я узнал зверя... Тысячи миль разделяли его и мою земли. Тысячи препятствий были между ним и мной. Я, просто, безумно желал увидеть его, а он чувствовал моё желание и позволил мне это сделать. Так сбываются наши мечты, когда мы преступаем порог своего дома, и сделанный в сторону шаг, внезапно, приближает нас к заветному. Именно так движется жизнь. Но тот, кто застывает без движения, находясь лишь в бесплодных своих мечтах, остаётся прикованным к тому дивану, на котором так удобно читать Жюль Верна...