Не Федорино горе

Обычный кухонный стол о четырех ножках, выглядывающий из проема двери, Иван Скалогрызов заметил, когда случайно поднял глаза от пишущей машинки.

- Что за чер... - Сказал Скалогрызов и прикусил язык. Не хватало еще, чтобы здесь появился и этот весьма неприятный субъект.

Стол аккуратно переставляя ножки, дабы не расплескать воду в вазе с букетиком вялых фиалок, прошествовал в центр комнаты и остановился, слегка изогнувшись в полупоклоне.

Ваза вопреки законам физики осталась на месте, лишь на вышарканный пол паркета пролилось немного воды.

Со стороны туалета пришлепала лентяйка, оставляя влажные следы после себя и ленивым движением затерла воду, после чего таким же макаром убралась обратно.

- Нет, ну ты видишь? - возмутился Скалогрызов, обращаясь к своей персональной Музе, спящей в кресле напротив. Серебряные гусли с золотыми струнами лежали на ее коленях, тихонько набренькивая весьма знакомую с детства мелодию.
Вроде как колыбельную.

Скалогрызов решил не будить свою Музу, поскольку она должно быть сильно устала за целый день, так как возхникнув далеко заполночь, потребовала слабенький чай, и усевшись в любимое кресло Ногтегрызова начала читать написанное Ногтегрызовым за сегодня. Где и благополучно задремала.


Оно и понятно, - продумал Скалогрызов, - ведь у Муз достаточно напряженный график работы. Разные там планерки, спевки, отчеты перед начальством за своих подопечных, получение инструкций... так что появившись поздно ночью, муза порой не слишком вдумчиво читала написанное, потом хвалила, или поправляла и торопливо попрощавшись, растворялась в воздухе, оставляя после себя аромат духов Коко Шанель № 5.
Муза почмокала во сне губами и свернулась в кресле калачиком.

Скалогрызов решил не будить свою персональную Музу и встав из-за стола, укрыл ее клетчатым пледом.

Небольшие светлые бегемотики, с некоторых пор жившие у Скалогрызова дома, сидели рядком на диване и испуганно таращились на стол, слоняющийся бесцельно по комнате, обнюхивая углы.
Остановившись прямо напротив них, он взбрыкнул ногами.

Пугливые зверьки, накрылись с головой разноцветным лоскутным одеялом, так, что наружу теперь торчали лишь любопытные глазки.

Постояв некоторое время перед диваном, стол ушел в другую комнату, споткнулся в темноте обо что-то и уронил нечто тяжелое на пол.

Возможно, что и этажерку с книгами, - подумал Скалогрызов.

Он присел на подлокотник кресла глядя как из кухни выехал чайник, выкатилась сковорода, вышли ложки, вилки, а также прочие столовые приборы и выстроились перед ним, слегка позвякивая друг об дружку.

- По какому поводу парад то? - Иронично поинтересовался Скалогрызов.

Тут догадка дошла наконец до него, и он хлопнул себя по лбу ладонью.

- Ну конечно же! - Воскликнул он и встал.

- Ну-ка, господа хорошие, марш обратно на кухню. Сейчас мыться будем!

Радостно зазвеневшая и давно немытая посуда, потянулась за ним.

Из темной комнаты выскочил стол и галопом помчался следом.


Муза проснулась и теперь сидела, недоумевающе хлопая длинными ресницами.

- Это прямо Федорино горе какое-то, - наконец выговорила она и, сбросив с себя плед, встала.

- Ну, мне пора, - сказала Муза бегемотикам, поскольку Скалогрызов был занят на кухне, там шумела вода, он мыл стаканы, тер щеткой сковороду вполголоса напевая.


Бегемотики помахали ей лапами и стали играть в карты, так и норовя обжулить друг друга.

Муза растворилась в воздухе, опять оставив после себя аромат Шанель номер пять и серебряные гусли, забытые на полу возле кресла