Часть 2 глава 13 Фуэте с прошлым

 Из пламя, да в полымя. Я с радостью шла на новое место работы, выходишь из метро, самый центр Москвы, маленькая расписная церковь, площадь, вымощенная крупным булыжником, чистота, прозрачные двери, золотого зала гостиницы » Россия» . Мне нравилось ездить на работу, словно на праздник вечного торжества, и публика другая , иностранцы, артисты, депутаты, священники с матушками, арабские шейхи .

У гостиницы  « Россия «  Саша, метрдотель,  ждал меня , мы  сразу же отправились в отдел кадров. Старый немец , с хохолком на голове, как у волнистого попугая, и с лысым затылком , проводил собеседование. Передо мной вошел к нему в кабинет, высокий парень, дверь была приоткрыта , и я видела все происходящее там,  немец сказал ему – Вытяни руки вперед – Парень вытянул , длинные руки, годишься – Парень быстро вышел .

 Настала  очередь моя . Немец начал изучать мою трудовую книжку , он молча крутил ее минут десять, потом провозгласил – А ты на Москворецком рынке байковыми штанами не торговала , у тебя  работа, от морга до областной Филармонии, чего только нет, и сколько же знакомых ты имеешь , а  ? С таким послужным списком-

 -Много – Бойко ответила я, а если Родина пошлет, пойду и штанами торговать – Немец засмеялся – Наш человек, берем, Саш, бери ее в золотой зал, к себе на Запад – Так я начала постигать настоящий тяжелый труд официанта, который причислялся к труду сталевара. Оформили меня , сначала ученицей, на три месяца, а потом отправили на курсы учиться, на полгода.  Три месяца работы, когда мы были учениками, надолго остались в моей памяти, это время, больше походило на дедовщину, которая обрушивается на желторотых призывников, выживали сильнейшие.

  Опытные, старые официанты, гоняли нас как паршивых овец.  Вся черновая работа , доставалась нам. Уборка столов, в зале и на поэтажных буфетах, обслуживание туристов, надо заметить, адская работа. Повара, нагружали на наши подносы, которые, и так весили не мало, так как были мельхиоровые, по двадцать горячих, вторых блюд. Надо было нести их в зал,вверх по эскалатору,   в торговый зал. Правда, было полегче, если работал эскалатор, но такой подарок судьбы, случался редко.

 Особенно смешно под этим грузом, выглядела я . Худенькая с тонкими ручками и ножками, как тростинка, на ладошке, огромный поднос, с горой тарелок, словно шляпа от гигантского гриба, которая балансировала на уровне моего правого плеча. Саша Гриншпун наш метрдотель, сторонился меня, проходя мимо . Он говорил , смеясь – Тань, когда- нибудь, ты грохнешься на меня, вместе со своим сооружением- Я в ответ ему с усмешкой отвечала.

 – Не боись Саша, лоза гнется , да не ломается – Я шла в банкетный зал, а по моей спине текла струйка пота, до самой поясницы. Если кто не работал в фирме, как говорят официанты, а где- нибудь в маленьких кафешках, или ресторанчиках, типа забегалок, то он не официант. Здесь в « России « , проходишь все, школу злословия, всевозможные подставы, тебя потихоньку грабят, воруя приборы, которые ты получаешь под отчет.

 В зале, и в комнате, в раздевалке для официантов , прослушки, стукачи среди своих ,и тому подобное. За анекдот, вызывали на Петровку, и такую можно было получить взбучку, мама дорогая. Так что надо было всегда держать ушки, на макушке.   Через месяц, мои руки не стали влезать ни в одну блузку. Бицепсы выросли, словно на дрожжах. На спине, появились мышцы, словно у борца.  Старые официанты, смеялись.

 – Ну, как причесываешься, ничего тебе не мешает, ручки-то до головы достают - Действительно,рука не стала сгибаться, мешали мышцы, и мне не удобно было причесываться. От тяжелой работы, мне постоянно хотелось есть. Пробивать еду, надо было через кассу, потом платить, а денег у нас, учеников не было, с горем пополам, можно было заработать трояк, тогда , и полакомиться цыпленком- табака.

 А так, возьмешь порцию маслин, пожуешь, и есть не хочется. Перед тем как нас должны были отправить на учебу, в « России « , случилось ЧП, на рассвете, на втором этаже гостиницы, вспыхнул пожар, который так быстро стал распространяться вверх по этажам, что драгоценное время было упущено. Когда мы приехали на работу, то видели, как люди с верхних этажей, связав простыни, гроздями висели на них, затем падали, кого успели подхватить внизу спасатели, кого нет.

 В вестибюле, Западного крыла, из номеров, и коридоров, на носилках, выносили трупы. Они были черные, лежали друг на друге, по четыре, пять человек. Страшное зрелище. Пластик при горении, выделял токсическое вещество, погибали не от огня, а от удушья. Приехала правительственная комиссия во главе с Сусловым. Инженер по технике безопасности повесился, здесь же на рабочем месте.

Перед пожаром, говорили дежурные по этажу, что будто бы , вырубили свет, и отключили воду, все между собой шептались, произнося слово диверсия. Потом говорили ,что на рассвете, со второго этажа гостиницы, выпрыгнул мужчина, и побежал в сторону метро, а может это был чей то любовник, кто знает, говорили и так.
На восстановление обгорелой « России «, нагнали такое количество солдат, что скоро от пожара не осталось и следа. Стены быстро покрасили, привели в надлежащий вид, словно ничего, и не было.
 
Мы были молоды, впереди большие перспективы, нас отправили учиться на курсы официантов и метрдотелей, первое наше занятие было недалеко от метро Измайловская. Стипендия была семьдесят пять рублей, так что полгода, как-нибудь можно было протянуть. Пончики, обеды в складчину, я хлебнула настоящей студенческой жизни. Ребенок у меня был в садике на пятидневке, на выходные я припасала, для него, ему что- нибудь вкусненькое, экономя изо всех своих сил.

 Мать давно уже выкинула меня из своей жизни, так что мне было не привыкать. На курсах, я встретила певца, Романа Азовкина, который работал под моим началом в областной Филармонии – Ой, Татьяна, ты, что тут делаешь? Спросил он пораженный нашей встречей. – Эх, Азовкин, видать тоже самое, что и ты –  Сказала я , и мы рассмеялись. Роман, поведал мне,  что направлен сюда от ресторана «Прага « , и что надоело ему гроши собирать, по бригадным концертам , пять рублей пятьдесят копеек ставка, эстрадного певца, не великие деньги, согласитесь со мной.

 По истине мир тесен, и где ты встретишь кого, не всегда известно.  Мы стали держаться вместе. Преподаватели были на курсах, опытные, прошедшие суровую школу, этой профессии, но особенно один, по технике обслуживания, напоминал мне халдея, чуть ли не царских времен,  истинного халдея, которые работали в кабаках, еще не тронутой России , всякими революциями и прочими переворотами.

 Вышколенный, прилизанный, отглаженный, подтянутый, мне казалось, что его руки и ноги пришиты к телу, и по какой то внутренней команде, начинают двигаться, показывая нам ,  всякие па, на тему обслуживания . Подняв брови, почти ко лбу, вытянув губы трубочкой, а щеки втянув , худой и длинный, он сгибался, так что принимал форму кочерги. Он стоял рядом с классной дверью, якобы встречая гостей. С ручником в левой руке, переплетая его между пальцами, он обращался к невидимым гостям.

 – Добрый вечер, дорогие гости, разрешите, вас пригласить за столик – Подскакивая,  как горный козел, он скакал к своему столику, на бегу хватая поднос, и прокручивая его над своей головой, словно заправский жонглер. Снова подскочив к столу, и подавая меню, при этом,  согнувшись в три погибели, он лилейным голосом, пел.

 – Присаживайтесь , просмотрите меню, извольте- Затем он выпрямлялся, и нам , звучным голосом, кричал – Заметьте, не клиенты, а гости, нельзя гостей называть клиентами, олухи, клиенты бывают в парикмахерских, и в публичных домах,  ясно излагаю, запомните это на всю свою жизнь, присаживайтесь, но не садитесь.

 Он поднял длинный худой палец вверх- Сажает прокурор, в тюрьму – Он подобострастно посмотрел на стену, углядев там несуществующего гостя, схватил поднос, и понесся по аудитории, якобы спеша на кухню, делать заказ. Просмотрев, этот спектакль одного актера, я будучи смешливой от своей природы, закатилась , можно сказать истерическим хохотом, следом за мной и Ромка. Преподаватель затормозил, на согнутых ногах, как облезлый старый кот, подкрадывающийся к добыче, он встал за моей спиной, и прошептал – Смеяться будем на экзамене - Настоящий халдей, должен быть шустрый и бесшумный, чтобы подслушивать, и поглядывать –Тихо сказал Ромка мне.

 И тут же был выдворен из аудитории, вслед ему неслись историческое высказывание, преподавателя – Не можешь , научим, не хочешь, заставим- Скоро , и я присоединилась к Ромке, за свое неуместное хихиканье, и мы пошли есть горячие пончики, которыми торговали в близ лежащей палатке.

 
Наконец, курсы были закончены, мы получили удостоверения официантов, нас распределили, по центральным ресторанам, меня снова взяли в « Россию» , Ромку в « Прагу « , остальные пошли в « Пекин «, в « Белград» , в Центральный , в «Софию». Короче говоря, в Московских ресторанах у меня везде были друзья, вход свободный, везде зеленый свет. Раньше, не так то просто было попасть в хороший ресторан, очереди везде, заказы, иностранные обслуживания.

 Но для своих, находился маленький столик, откуда-то из подсобки, нам его выносили в зал, сервировали, и мы  могли отдыхать, болтать о нелегкой нашей работе, решать мелкие проблемы, и помогать друг другу, в чем- то ,и при необходимости.

 
В «России «, месяц я работала на туристах, рано утром, к шести ,я должна была быть на работе, накрывать столы для туристов, к завтраку. На двух официантов, проходилось человек сто, сто пятьдесят, а если кто-то не выходил на работу , из нашей бригады, то и того больше. Месяц, я работала на банкетах, месяц, на торговле в зале. В нашем бригадном подряде было три человека. Все одного возраста, Таня Дзюбенко, высокая добрая девчонка, с голубыми глазами, худая, с прямыми плечами, немного не складная. Я чуть выше среднего  роста, с карими яркими глазами, красивая, как говорили , больше похожая на итальяночку, за которую меня часто принимали. Наташа Качалкина, маленькая блондинка, с длинным лицом, крупными зубами, но изящная, и смешливая. Саша , метрдотель, говорил ,что нас словно нарочно, подобрали по росту лестницы.

 Мы , все официанты, делились еще, и на не гласные бригады, акулы, которые работали одни, это совсем старые, ближе к семидесяти годам, официанты, которые не признавали никаких бригад, не подчинялись никому. У них были свои гости, положение было у таких официантов, как у эстрадных звезд, только не на сцене, а здесь, в ресторане  .

 Гости , приходили, и спрашивали, только их, если у такого официанта был выходной день, то  праздник откладывался . Мы, молодняк, отдувались за всех, мы были рабочие лошади. Как-то , раз ко мне подошла одна официантка, Вера , на шее у нее висела внушительных размеров золотая цепь, крест с бриллиантом, в ушах сверкали, серьги с тем же камнем. Она давно работала в « России « , и вела себя , довольно непринужденно.

 – Слышишь, девочка, ты надо полагать уже взрослая, пора работать по- настоящему, здесь иностранцев много, сходила бы в номер, ну ты сама понимаешь, деньги другие, красоту свою не трать понапрасну -  Вера похлопала меня по плечу, пальцы ее были унизаны золотыми кольцами. Я презрительно посмотрела на нее, и отошла в сторону. Так , мне стало понятно, что существует и еще одна бригада, которая работает только вечером в торговом зале, а днем, по номерам.

 На обслуживании туристов,где работа была не денежной, и очень тяжелой, редко мы встречали их.
Каждое утро, метрдотель, Александр Борисович, выстраивал нас в шеренгу, проверяя наш внешний вид. В любую жару, колготки, в обязательном порядке, конечно же, наглаженная форма, прическа и тому подобное. Я придумала вот, что, намазала ноги тоном для лица, цвет получился красивый, бархатный южный загар, девчонки обращали внимания на мои лже – колготки, спрашивали, где купила.

 Однажды, Саша подошел ко мне , и спросил – И где же ты такие колготочки себе отхватила – Он нагнулся и хвать меня за ногу – Ах, ты , ну надо же такое придумать, ладно ходи так – Он засмеялся и отошел от меня . Вероятнее всего, кто-то здал меня, из старых, подумала я .

 На обед нам выделялся час, но за этот час надо было подготовить зал к вечеру, поменять скатерти, снова за сервировать столы, да еще успеть перекусить, примостившись, где-нибудь в уголке. В нашей смене, работал официант,Вовка  Погран, толи фамилия у него такая была, толи кличка, но его не любили, да и побаивались. Невысокого роста, крепкий, белобрысый, с маленькими крысиными глазками, острым носом, с ехидной улыбкой на лице, которая не сходила никогда,и была словно маска.

 Однажды , эта его маска, сползла с его бледного лица, вероятней всего от удивления. Ходил он тихо, можно сказать бесшумно, подкрадываясь сзади, особенно к новеньким, он прямо в ухо, напевал свои садистические песенки. К примеру , такого содержания.

 – Что же , мы с тобой не поделили, разорвав ребенка пополам – Заметив, что меня коробит от его песен, Погран, удвоил свой пыл. Мое терпение подошло к концу, когда он решил проделать со мной,еще одну,  свою очередную шутку. Подсторожив, когда новенькие официанты собрались обедать, он будто прогуливаясь, начал курсировать мимо нас, туда, сюда. Выглядывая блюдо получше, которым мы собирались отобедать.

 Он быстро подходил, плевал в тарелку, и потирая руки, довольно говорил – Ну, вот сейчас и пообедаем, брал тарелку и уходил, какая- нибудь девчонка, оставалась голодной . Это часто сходило ему с рук, но не со мной. В очередной раз , Погран шагнул ко мне, я быстро свой обед, накрыла другой тарелкой, которая была у меня наготове. Вскочив с места, я схватила  поднос, и замахнулась на Пограна .

 Откуда вынырнул  Саша метрдотель, я и не знаю, он вырос перед моим обидчиком, словно из-под земли – Слышишь, Погран, мало того, что эта девочка может сама за себя постоять, тебе за нее, Таганские, яйца отрежут, имей ввиду, не тронь ее больше – Вот тогда , и сползла ехидная улыбка с лица Пограна, больше он не то чтобы не подходил, а даже не замечал меня, словно я была пустое место.

 Из « акул « , славилась у нас Вера Потифоновна, было ей далеко за шестьдесят. Прозвали ее Патифоновной за то, что она как заладит свое, одно и то же, хоть плачь, Саша махнет на нее рукой, мол, делай что хочешь, и уйдет от нее по- дальше. Работала она одиночкой, туфли, вечно падали с ее ног, прическа, съезжала на бок, разлетаясь от быстрого шмыганья по залу, губная помада, была нарисована мимо губ . Но не смотря на все это, гости были у Верочки , как они ее величали,были  свои, и довольно солидные.

 В обслуживании, Патифоновна была асом .Платила она метрам , хорошо, ее никто не трогал, да и платить должны были все. Если вечером метру не отстегнешь, то на завтра, тебе таких гостей напихают, что голова пойдет кругом, одних одиночек. И если у тебя десять посадочных мест, вот и посчитай. А если в течении двенадцати рабочих часов, и все в таком же темпе, кто выдержит? Будешь ты носиться по эскалатору, на кухню, да в бар , вверх, вниз, если эскалатор работать будет. А если нет, то загонят тебя как молодую лань, волки, чтобы сожрать на закате, с большим аппетитом, и с удовольствием.

 
Рано утром, в нашей раздевалке, иногда официанты болтали, рассказывая о себе, всякие истории. Мне тогда рассказывать было нечего, я слушала, и запоминала, на  всякий случай, который мне, спустя столько лет, и  представился.

 В нашей смене, работала Ира, она часто рассказывала о себе, просто, не смущаясь, довольствуясь тем, что все вокруг смеются. Официанты,  народ такой, любят пошутить, да порассказать что посмешнее о себе . Мнение, кого-либо их,  не особенно волновало. Так, что в нашей раздевалке, можно было услышать , что угодно, и про кого угодно.


 Ирина, была высокой, полной блондинкой. Крупные части тела ее , вызывали восхищение особенно,  у лиц кавказкой национальности, а ее большие голубые глаза, и пухлые губы, приводили в восторг не одного грузина.  Воловий, бессмысленный  взгляд, порой,  ничего не выражающий, и речь, не блиставшая умом, особого удивления не вызывали, у определенного сорта мужчин, так что пользовалась Ирка, большим спросом.

  Ходила она,  по номерам, часто,  и с удовольствием. В это утро, пришла она на работу, сама не своя.  Частенько, в Москву, по делам, приезжал, высокопоставленный грузин. Останавливался в нашей гостинице « Россия « , где ему заранее, бронировали номер. Приглядев нашу Ирку, он часто пользовался ее услугами. Вот и теперь, щупленький и маленький, он подскочил к Ирке, и защебетал.

– Ирочка, что ты хочешь, чтобы я тебе заказал в номер – Ирка закатила к потолку глаза, и томно сказала – Хочу большую глубокую тарелку черной икры, и хорошего коньяку, бутылку, остальное по твоему усмотрению, мой котик – Сказала Ирка, и, покачивая бедрами, отправилась в номер.  Она говорила нам, толи в шутку, толи всерьез, что хочет нажраться черной икры , от пуза, наконец ее мечте, предстояло сбыться.

 Пока грузин бегал по ресторану, заказывая самолично, праздничный стол, так как хотел видеть все своими глазами.  Был он, несколько не доверчив. Ирка, от нечего делать, принялась поглощать икру, столовой ложкой, запивая коньяком. Опустошив глубокую тарелку, наполненную до краев, черной икрой, подчистую, она задремала на диванчике. Грузин, пришел с официантом, и с заказом . Шампанское,  фрукты, всякие закуски, вино, водочка, которую Ирка уважала тоже, и тому подобное.

 Щедрость его не знала границ, он ждал Иркиной любви, во всех ее проявлениях, но та заявила, что ей плохо, и чтоб он к ней не приставал. С трудом поднявшись, и навалившись на своего тщедушного кавалера, Ирка потащилась в туалет. Жених ждал ее долго, наконец, сгорая от нетерпения, он решил заглянуть туда, и увидел, следующее.

 Ирка, промахнувшись мимо унитаза, так как опьянела в сосиску,выпив всю бутылку коньяку, сидела в куче своего дерьма, пытаясь натянуть трусы, спущенные по колено.

 – Ну, ты, придурок, помой меня – Заявила она, еле ворочая языком. Страшная вонь, уже наполнила номер, и потянулась медленно, и верно в гостиничный коридор. В дверь постучала дежурная по этажу, так как Ирка истошным голосом завопила, что она обосралась, и хочет, чтоб ее помыли. Грузин, пулей вылетел из номера, и был таков. Уж сколько денег, отдал он дежурной, одному богу известно,но больше в нашей гостинице он не появился.

 Ирка была возмущена до глубины души – Вот гад, даже не помыл меня, сволочь, а с чего меня так пронесло, не пойму, может икры много съела? – Может – Сказали мы , чуть ли не хором, и захохотали. Мы поднялись  наверх, в торговый зал. За метрдотелем Сашей, бегала Галка, чуть ли не наступая ему на пятки.

 – Саш, отпусти меня сегодня,  мне надо на аборт идти, а то меня мой, убьет.

- Давай работай, ты меня своими абортами, замучила уже , рожай, а то скоро сорок стукнет, ты все в девочках бегаешь – Говорил Саша , стараясь отбиться от Галки.  – Ты что , Саш, у меня похоже негр будет, вопрос жизни, и смерти – Саша вздохнул - Договорись, кто на твоей позиции работать будет, тогда и иди , а твой тебя не бросит, на  шее, лет десять сидит, у тебя ,  не работает –

 Галка , была истинной женщиной, с жеманными манерами, кругленькая, с карими блестящими глазами. Слова произносила , немного на распев, ходила танцующей походкой, клиентов у нее было много, а если кто отказывался от нее, и она чувствовала, что деньги уплывают, действовала так. Подходила к иностранцу, обворожительно улыбалась , и говорила всегда одну и ту же фразу – Не хочешь меня, пошли, пошли, захочешь, жопой на морду сяду, и захочешь –

 Оглянувшись на нас ,и растянув маленький рот в улыбке, говорила – Все равно по- русски ни хрена не понимает- И взяв под руку свою жертву, уводила.
 
Самой капризной публикой, были депутаты. Как заезд депутатов, мы старались брать больничный, работа была тяжелой. Приедут из деревни, ходят в домашних тапочках, и в ресторане, и по улице. На этажах, специально для них, открывались маленькие магазинчики, в которые завозились дефицитные товары. Вход охраняла милиция, чтобы туда пробраться, нужен был пропуск. Мы со своей бригадой, я, Танька и Наташка, проходили так.

 Я начинала заговаривать милиционера, девки мои проскакивали, и покупали чего- нибудь и на мою долю. Особенно в дефиците был мохер,шерсть , разных цветов, в то время очень модный предмет, депутатки, дрались за него.

 Золотой зал « России» , был красивым, высокие колоны, под золото, банкетные залы, столы накрытые ослепительно белыми скатертями, фужеры, прозрачные как слеза, мельхиоровые приборы, за чистотой строго следили, метрдотели, спрашивая с нас по полной программе.

 Как-то вечером , к нам в ресторан, завалилась подвыпившая кампания, уселись за мой столик. С самого начала, двое парней все цеплялись друг к другу, я их и уговаривала, и успокаивала , бесполезно, что они не могли поделить, было непонятно. В конце вечера, парни вцепились друг в друга, началась драка. Так они мне надоели, что мое терпение лопнуло, я схватила свой тяжеленный поднос, и треснула по башке, со всей силы, самому задиристому.

 Парень, словно оцепенел, он плюхнулся на стул, потом сполз со стула на пол. Музыканты замахали мне руками, с эстрады – Танька, не этого, это обэхэесник – Я оглянулась, и ответила –Да черт их знает, весь вечер дерутся, надоели , сколько можно – Парень очнулся, сел на стул, посмотрел на меня затуманенным взором, и тихо сказал.

 – Ой, а я думал на меня самолет упал – Музыканты на  сцене бесновались от смеха. Утром эта история была известна всем.  Вечером, когда музыканты пришли, и увидели меня, они снова покатились со смеху – Тань, ты не обижайся, но мы как вспомним твое выражение лица, смех разбирает, нет сил, ты ведь их начальника приложила , ох и будет тебе – Через два дня, в мою смену, пришел и мой потерпевший.

 – Ну где тут моя боевая, хоть разгляжу ее получше – Сказал он усаживаясь . Я подошла , ну думаю, наверное пожаловался, на мойку меня упекут, как пить дать. Но все обошлось, парень оказался с юмором , записался первым в мои постоянные гости – Я к Танюшке, она при случае меня всегда защитит – Смеясь говорил он .

 Приходили к нам  и узбеки, в национальных халатах, посидят, попьют, поедят, а пирожковые тарелки под тюбетейки спрячут, да не одну, а несколько. Мы , конечно замечали, кто-нибудь из официантов, будто случайно толкнет воришку плечом, тарелки посыпятся. Гости столицы, сразу за деньгами, в карманы лезут, возместить ущерб. Денег у них много было, зачем им тарелки, по истине, человеческая душа, потемки.

 Мы их между собой звали Кергуду . Как только кавказцы, или другие южане со степи, то все официанты разбегаются, а я любила их обслуживать – Татьяна, иди, твои Кергуду пришли – Я усаживаю их за свой стол . Однажды поздно вечером, пришли кавказцы, большая компания, к кому,посадить за стол,  ко мне, конечно.

 Мы с Наташкой забегали, быстро накрыли стол , обслужили. Один из низ отзывает меня в сторону, и говорит – Наш молодой мальчик, влюбился в тебя, хочет вечер провести с тобой - Я ему, мол, у меня дома, маленький сын, и я не занимаюсь ни чем таким, извините, вы не по адресу.

 Он и слышать меня не хочет, весь красный стал, говорит – Если гора не идет к Магомеду, то Магомед подойдет к горе , а если не согласишься, живой отсюда не выйдешь, это мой племянник, его зовут Магомед – Я тут тоже вспылила.

 – Да хоть Архимед, пошел ты к черту – Парень вдруг засмеялся. Через некоторое время, подходит ко мне парнишка, лет шестнадцати, лицо белое как снег, брови черные, а глаза, поразительно зеленые, смотрит на меня и молчит. Я ему говорю, мол, сын у меня , я замужем- Он смутился, и тихо так – А я думал мы с вами,  ровесники, я первый раз в Москве , извините-

  Я к Саше, бегом – Саша, проводи меня до такси, а то я боюсь. Сашка проводил, посадил в такси, и я с легким сердцем,  укатила домой. Но жизнь странная штука, спустя десять лет, встретились мы с этим мальчиком, и узнали друг друга, вот ведь какая оказия  бывает, но об этом чуть позже. Прошло время, подрос мой сынок, надо было провожать его в первый класс. Помочь мне было не кому, в школу надо было и проводить и разбудить, и накормить .

 Я стала искать работу, где день рабочий начинался с одиннадцати часов утра, а то и с двенадцати. Из « России « пришлось уволиться. Меня уговаривали не уходить, в отделе кадров, говорили, что во  второй раз устроиться в «Россию « ,  не возможно, есть не гласное распоряжение, да что делать.…

Опять через знакомых, и подруг Тамары Григорьевны, меня стали устраивать в кафе , около метро « Пролетарская « . В этом кафе, работали закадычные подруги, Тамары Григорьевны, которой пришлось, все- таки стать моей свекровью,конечно же, чуть позже, нас связала с ней судьба, крепкими узами до самой ее смерти.